Тринадцать демонов Лань Чжаня

      Лань Чжань тяжело выплывал из дремоты, прерванной нарастающими снаружи голосами. В Пещеру Усмирения Демона, как назвал их временную обитель на горе Луаньцзан Вэй Ин, фразы доносились урывками, не позволяя понять, в чём собственно причина сбора. Разморенное тело ещё не отпустила страсть, что не давала сомкнуть глаза ночью. Разум полнился волнующими образами, от которых приятно стягивало мышцы живота. В округлом очаге в центре просторного грота, поблёскивая искрами, тлели догорающие поленья, но тепла уже не хватало. Зима в горах выдалась непредсказуемой — то радовала погожими днями, то выла метелями и била морозами.       Последняя неделя вселила в людей, обосновавшихся на Луаньцзан, надежду, что весна на пороге: растаяли ледяные корки на озёрах и реках; высвобождая поросль молодой травки, стремительно сходил со склонов снег; в воздухе струились бодрящие запахи оживающего леса — сырой сосновой коры, влажной почвы и первоцветов. Хотелось поскорее ощутить солнечные лучи на коже и услышать птичьи напевы, чтобы хоть как-то развеять смуту на душе, но прошлой ночью снова сыпала ледяная крупа и ветер жалобно подвывал в трещинах скал, напоминая о капризном характере зимней погоды и особой неприветливости Могильных Холмов.       — Боги, сил мне! — хрипло промычал Вэй Ин, под действием шума нехотя расставаясь со сном. — Опять чего-то всполошились…       Он повернулся в объятии Лань Чжаня и устроил подбородок у него на груди.       — Очередное доброе утро, да?.. — морщась, поприветствовал Вэй Ин — красивый, изящный, окутанный ароматом ветивера и можжевельника, с которыми возился вечером вместе с Вэнь Цин, готовя восстанавливающие снадобья для заклинателей, раненных в битве за Пристань Лотоса.       Лань Чжань улыбнулся, мягко смахнув пряди, упавшие на его прекрасное лицо. Их пьяняще обволакивал запах страсти и большого количества всевозможных трав, рассованных Вэй Ином по каменным нишам, ведь пещера по сути являлась местом, где он создавал новые формулы, эликсиры, заклинания и экспериментировал с тёмной материей и вызываниями.       — Утро мы благополучно проспали, — мягко сообщил Лань Чжань. — В лучшем случае сейчас полдень.       Гомон за стенами их убежища не утихал, хотя его причины по-прежнему оставались неясными.       — Ну ни минуты покоя! — страдальчески сетовал Вэй Ин, хмуря брови. — Слушай, Лань Чжань, а давай сбежим.       — Хм… Куда?       — Неважно куда, лишь бы только вдвоём и подальше.       В других обстоятельствах Лань Чжань немедленно и с радостью дал бы своё согласие, но в текущей обстановке лишь неопределённо покачал головой, хотя у самого внутри всё скручивалось мучительной чёрной пружиной, которую приходилось изо дня в день игнорировать, чтобы не сойти с ума.       — Окрестности Луаньцзан под надзором людей Цзинь Гуаншаня, — напомнил он бесстрастно. — Они только и ждут, чтобы мы ослабили защитный барьер и показались снаружи. На мечах лететь нельзя. Пользоваться Талисманами Перемещения опасно. Концентрированная тёмная ци этих мест искажает работу порталов — велика вероятность сгинуть во время перехода. Пробираться пешком повод нарваться на засаду и развязать столкновение.       — С каких это пор мы с тобой страшимся боя?       — О страхе речь не идёт. Но зачем нарываться на неприятности, если их можно избежать?       — Мне надо развеяться.       Лань Чжань, превозмогая себя, выдал:       — Давай захватим вина и сходим к реке.       — Заманчивое предложение, только реализовать его нам не позволят. Сразу сбегутся дядюшки-тётушки с перечнем того, что срочно надо сделать. Не говоря уже о том, что у воды всегда полно любопытной детворы и женщин, стирающих бельё. Хочешь, чтобы я снова засветил голую задницу, как прошлый раз? Мне-то, конечно, по боку, но ты бы своё лицо видел…       — Вэй Ин!       — Что Вэй Ин? Было уморительно, но после ты почти неделю шарахался от людей, словно тебя застукали, когда ты портил в кустах малознакомую девицу, а не намыливал спину законному мужу.       — Хватит!       Уши Лань Чжаня жгло. Он знал, что несмотря на игривый тон и поддразнивания, Вэй Ин не шутит, предлагая побег. С каждым днём ему становилось всё сложнее влачить на себе бремя лидера стихийно созданной общины, в которой что ни день случались какие-то потасовки и склоки. Выжившие во время штурма Пристани Лотоса члены клана Цзян тяжело притирались к остаткам клана Вэнь, памятуя о чудовищных деяниях Вэнь Жоханя и возлагая ответственность за них на его безвинных родственников. Роль Вэнь Цин и Вэнь Нина, переломившая ход событий в Пристани Лотоса, а также их целительские умения существенно сглаживали некоторые шероховатости в повседневном общении между кланами, но коса на камень нет-нет да находила и тогда вмешивался Вэй Ин.       В такие мгновения его врождённые весёлость и беспечность отступали, вытесняемые чертами человека, который в свои юные годы уже повидал столько, сколько иному не приходилось узнать и за столетнюю жизнь. Голос становился ниже. Глаза меняли цвет с серого на рубиновый, а вокруг облачённой в чёрные одежды фигуры начинала клубиться тьма. Не боялись Вэй Ина разве что Вэнь Цин и его шиди с шицзэ. Остальные, что млад, что стар, в страхе умолкали и расходились, не решаясь вступать с ним в прения.       Не лучше в плане дружелюбия обстояли дела и с недавно примкнувшими к поселенцам на Луаньцзан перебежчиками из клана Цзинь, после ухода из Ордена Цзинь Цзысюаня также пожелавшими покинуть его и присоединиться к юноше в борьбе против обезумевшего отца. В новом окружении выходцы из клана Цзинь подверглись недоверию и подозрениям. Выжившие из Ордена Цзян и Ордена Вэнь с опаской отнеслись к неожиданной смене лагеря заклинателями в золотых одеждах, хотя Вэй Ин всеми силами старался убедить их, что беглецы пошли на измену господину, руководствуясь здравым смыслом, а не какими-то иными мотивами.       В основном это были либо очень молодые люди — ровесники Цзинь Цзысюаня, либо напротив — пожилые, коим преображение Цзинь Гуаншаня в силу мудрости и опыта казалось недобрым предзнаменованием. Свою роль в расколе клана сыграла и госпожа Цзинь. Женщина не решилась, а может попросту не смогла покинуть Башню Золотого Карпа и ринуться за любимым сыном. После того, как ей стало известно о планах мужа, госпожа Цзинь стала пленницей в собственных апартаментах. Благо, в точности, как она выслала из заточившей её обители сына, ей удалось отправить следом за ним и наиболее преданных ему заклинателей в надежде, что они окажут Цзинь Цзысюаню какую-никакую поддержку.       Происходившее по дороге из Юньмэна в Илин Лань Чжань помнил смутно. Яд в его крови порождал слабость, от которой он впадал в состояние отрешённости и фрустрации. Почти две сотни человек — остатки клана Цзян и прибывшие на помощь люди клана Вэнь, включая Цзинь Цзысюаня и горстку его сподвижников, покинули разрушенную Пристань Лотоса, погрузившись на лодки.       Случившееся с Орденом Цзян стало лишь началом череды ужасающих событий, потрясших мир заклинателей до основания. В ночь, когда этот клан подвергся нападению Ван Линцзяо, ещё шесть чуть поменьше прекратили своё существование. Цзинь Гуаншань перешёл в наступление, и, как выяснилось со слов Вэнь Цин, первый его удар грянул вовсе не в Пристани Лотоса, а в Облачных Глубинах. Поняв, что ложью и науськиванием соглядатаев на Совете добиться от Лань Сичэня добровольной передачи магических артефактов не выйдет, Цзинь Гуаншань решил силой взять хотя бы то, что находилось у него под носом, — флейту Сюэ Яна.       Несмотря на опасения Лань Сичэня, что глава Цзинь станет действовать бесчестно и плести интриги, такого откровенно безумного шага никто не ждал. Предателей в клане Лань не нашлось, но были жёны и дети, а потому, когда приспешники Цзинь Гуаншаня взяли в заложники группу подростков и нескольких заклинательниц, Цзэу-цзюнь вручил ему проклятую флейту с просьбой никому не вредить и немедленно покинуть Облачные Глубины.       Если бы не тот факт, что Цзинь Гуаншань и его сопровождение прибыли на Совет кланов, они могли годами осаждать обитель Ордена Лань и не продвинуться ни на цунь, но будучи уже внутри резиденции не намеревались ограничиваться лишь захватом желанных сокровищ. Ордену Лань пришлось столкнуться с той же угрозой, что некогда последовала со стороны Вэнь Чао, когда на похожем Совете были жестоко уничтожены десятки заклинателей, некоторые из которых возглавляли кланы. История повторилась, окрасив очередную страницу существования прославленного ордена кровью отстаивающих его героев. Цзэу-цзюнь бросил все силы на вытеснение врага со своих владений. Облачные Глубины выстояли, но плата оказалась чрезвычайно высокой. И это при том, что всего несколько недель назад финальная битва в Безночном городе также унесла немало жизней.       Пока Лань Сичэнь давал отпор Цзинь Гуаншаню в открытом бою, Мэн Яо по его велению уводил в леса мужчин и женщин клана Вэнь. Он вооружил всех, кто был способен держать в руках мечи и луки. Лань Сичэнь знал, что если Цзинь Гуаншань одержит верх, перебиты будут все, а дети и старики падут первыми в этой бойне. Понимая, что за пределами резиденции Вэнь Цин и её родственникам тоже угрожает опасность, глава Лань настаивал на том, чтобы они как можно скорее разыскали Лань Ванцзи и его супруга. Прежде чем вернуться в Облачные Глубины, Мэн Яо передал его приказ Вэнь Цин и Вэнь Нину направляться в Пристань Лотоса, так как именно туда должны были после Цайи лететь Вэй Ин и Лань Чжань.       Вэнь Цин упрашивала позволить ей увести Лань Вэя и Лань Лань, которые на тот момент были с ней, но явился Лань Цижэнь и категорически отклонил просьбу. Дядя Нефритов заявил, что близнецы носят фамилию Лань, а значит забота о них и обеспечение их безопасности ложатся на плечи членов Ордена.       — Лань Цижэнь покинул Облачные Глубины вместе с нами, — скрупулёзно обследуя раненых, рассказывала Лань Чжаню Вэнь Цин, пока лодки плавно скользили по реке прочь от места схватки. — Но мы следовали разными дорогами. Куда направился Лань Цижэнь, мне неизвестно.       Вэй Ин вертелся рядом, помогая в перевязке ран пострадавших в сражении. Вэнь Цин продолжала говорить и параллельно ловко накладывала бинты:       — Последнее известие из Облачных Глубин, что дошло до нас в дороге, гласило, что Цзэу-цзюнь запечатал обитель ордена, чтобы сберечь остатки своих людей.       — А что относительно его соседей? — поинтересовался Вэй Ин. — Цзинь Гуаншань развязал сражение прямо во время Совета, разве это не повод другим кланам сплотиться и выступить против него?       — Боюсь, ты не видишь полной картины, — возразила Вэнь Цин. — Цзэу-цзюнь и те, кто выжил и ныне пребывают в Облачных Глубинах, а также эти люди, — девушка обвела удручённым взглядом переполненные ранеными лодки, — знают правду, но многие заклинатели, не присутствовавшие на Совете, до сих пор остаются в неведении. Приспешники главы Цзинь внушали им ложь, заверяя, что за нападениями и уничтожением целых семей стоишь ты и инструменты Тьмы — Чэньцин и Инь Хуфу. А что ты думал? Цзинь Гуаншань хорошо подготовился. Задолго до появления в Облачных Глубинах он повсеместно распускал слухи о том, что кланы Цзян и Лань готовят заговор против остальных и именно ты их к этому подстёгиваешь.       — Но ведь это бред! — возмущённо воскликнул Вэй Ин. — Где доказательства?       — Доказательством выступает людская молва о жутких чудесах, которые наблюдали сотни воинов в Безночном городе, когда адовы хляби разверзлись и ты повелевал созданиями Преисподней как своими верными подданными. Вступившись за нас и явив людям свою мощь, ты стал знаменитее и страшнее Вэнь Жоханя.       — Я не прославиться пытался, а выжить!       — Для главы Цзинь и для развесивших уши смертных не имеет значения, какие цели ты для себя ставил. Тебя боятся, а значит — будут стремиться устранить. К тому же в ваших со вторым господином Лань руках Чэньцин и Инь Хуфу. Цзинь Гуаншань растрезвонил на каждом углу, что, вопреки настояниям Совета, вы отказались передать опасные артефакты на хранение Башне Золотого Карпа. Свидетелей реальных событий мало. Большинство из них либо заперты сейчас в Облачных Глубинах, либо находятся здесь. Уничтожение нескольких кланов уже повесили на вас. За то время, что люди будут считать вас убийцами, Цзинь Гуаншань попытается завершить начатое Ван Линцзяо. Я уверена, этот скользкий гад даже её неудачу обернёт в свою пользу — представит выживание клана Цзян и клана Лань как подтверждение своих слов о заговоре. Многие поверят ему, потому что Орден Цзинь ранее не был замечен в откровенно злостных деяниях. Простому люду и заклинателям средней руки последнее время скармливали россказни о том, что вы намерены захватить власть в Поднебесной и что в ваших руках оружие, чудовищнее которого сложно сыскать. Люди ещё не оправились от военных действий в Цишане и охотно примут за чистую монету, что ты был военачальником Вэнь Жоханя и намерен продолжать его кровавое дело.       — Выходит, — побледнев, без выражения подхватил Вэй Ин, — в Юньмэн скоро хлынет возмущённая армия карателей, одержимых общим намерением покончить с Повелителями Чэньцин и Инь Хуфу. В Облачные Глубины возвращаться нельзя. Рискуем привести туда это скопище и усложнить и так ужасное положение Цзэу-цзюня. Что остаётся? Очередное сражение?       — Нет, — закашлявшись кровью, подал голос Лань Чжань. — Сойдясь с кланами в противостоянии, мы расчистим путь Цзинь Гуаншаню и подкрепим слухи о том, что наша цель убить как можно больше заклинателей.       — Верно, он этого и хочет, — поддержала этот довод Вэнь Цин. — Кланы будут прорежены Чэньцин и Инь Хуфу, а битва с ними ослабит вас — выиграет от этого только глава Цзинь. Он явится в роковой момент и пустит в ход флейту Сюэ Яна, чем обеспечит себе победу. Тем, кому посчастливится выжить, придётся принять его правила независимо от того, что они о нём думают.       Вэй Ин в растерянности обхватил себя за плечи.       — И что же мне делать?       — Что нам делать, — с лёгким укором поправил Лань Чжань. — Ты не один.       — Вот именно, — рассудительно констатировала Вэнь Цин. — Двоим вам было бы проще скрыться — встали на мечи и только вас и видели, но здесь сотни две растерянных людей, потерявших дом, близких и в буквальном смысле землю под ногами. Всё это время Цзинь Гуаншань действовал хитро и продуманно — жертвовал малым, чтобы получить большее. Манипулировал мнением Совета и навязывал особое представление о вас простым людям. Пока вернувшиеся из Цишаня заклинатели расчищали свои территории от расплодившейся за время осады нечисти, он подбирался к желаемому. И пусть Чэньцин ему не досталась, флейта Сюэ Яна может послужить ему в неменьшей степени. Сейчас важно не ошибиться с тем, куда двигаться дальше. Этим людям необходим покой на ближайшие недели. Если последует новый бой, они не жильцы, и я сейчас говорю в том числе и о твоих сестре и брате. Так что соберитесь с силами и думайте, как быть, чтобы они раньше времени не сошли в могилу!       Вэй Ин резко рухнул на дно лодки, устало прикрыл глаза и потёр лоб. Измотанное тело мелко трусило. Казалось, ещё секунда и отчаянье одолеет его, заставив забиться в истерике, но вместо этого он на удивление твёрдо проговорил:       — Есть два пути. Оба противоречивые и рискованные, но ничего другого в голову не приходит.       — Выкладывай, — потребовал Лань Чжань, уже зная, что одним из них они последуют, ведь ничего другого не остаётся.       — Первый: добраться до Цишаня и укрыться там — среди руин Безночного города. С северной его стороны уцелело несколько башен и часть оберегавшей город стены. Второй: отправиться водными путями в Илин. В селении вблизи Могильных Холмов обзавестись лошадьми и повозками, чтобы доставить раненых к подножью Луаньцзан и скрыться в ущелье.       Вэнь Цин горестно вздохнула.       — Сердце моё тянется к дому, но разум говорит, что до Цишаня путь в три раза длиннее, чем до Илина. Раненые столько не протянут. Мы потеряем больше половины тех, кто ещё дышит.       — Значит, решено — держим путь на Могильные Холмы, — подхватил Вэй Ин. — Мы с Лань Чжанем всё равно собирались наведаться на Луаньцзан, чтобы разобраться, что произошло за последний год с прорехой в безвременье. Убьём двух зайцев разом — переведём дух на горе и узнаем, что там приключилось, отчего мир наводнили чудовища.       Цзян Чэн, в которого Вэнь Цин в этот миг вливала сильнейшие лекарственные настои, чтобы остановить кровотечение, поперхнулся.       — Пристанище на Могильных Холмах?.. Да помогут нам Небожители! — простонал он. — Это почти верная смерть!       — Смерть смерти рознь, — Вэй Ин поддержал шиди за плечи, пока Вэнь Цин, сложив обе руки одна поверх другой на самой глубокой ране Цзян Чэна, направляла в его тело потоки духовной силы. — Сейчас для нас нет безопасного места. Нам некуда больше податься. А на Луаньцзан я хотя бы смогу использовать тёмную ци, чтобы отразить внешнее воздействие.       — Из-за случившегося в Безночном городе тебе приписывают отступничество и некромантию, — не хотел спокойно лежать Цзян Чэн, вздрагивая от болезненных импульсов при каждом слове. — Ты понимаешь, что отправившись на гору, ты только уверишь людей в том, что, как и прежде, верен Тёмному Пути?       — Как бы я ни повёл себя, Цзинь Гуаншань всё равно сделает меня козлом отпущения. Главным его оружием был и остаётся способ подчинять себе живых. Полагаю, он использует какой-то древний артефакт, раздобытый в сокровищнице Вэнь Жоханя во время разграбления. Флейта Сюэ Яна даст ему возможность управлять мёртвыми и призывать тёмных тварей. Кто не склонится перед ним по доброй воле, будет сломлен силой или запуган. Сейчас речь о выживании, а не о спасении лица.       Цзян Чэн не мигая уставился на Вэнь Цин, которая из-за возни с ранеными сама была сплошь покрыта кровью и грязью. Причёска девушки распалась, волосы спутало ветром с реки. Рукава она закатала выше локтя, край длинного наряда, чтобы не мешал, заткнула за пояс. Смуглую кожу укрыли крупинки пота, придавая ей сияние. Глядя на Вэнь Цин, многие задавались вопросом, откуда в этом невысоком хрупком теле столько силы.       Вскинув на Цзян Чэна взгляд суровых карих глаз, целительница, поколебавшись мгновение-другое, тихо произнесла:       — Я сожалею о ваших родителях, глава Цзян…       Цзян Чэн тяжело сглотнул. Тела его отца и матери поместили в чудом уцелевший Храм Предков Пристани Лотоса, после чего Вэй Ин сплёл заклинание, в отсутствие наследников Цзян не позволяющее никому приближаться к постройке. Глаза юноши подёрнулись влажной пеленой и по щеке скатилась одна — единственная слеза, которую Вэнь Цин быстро смахнула, словно говоря своим жестом — мужайтесь, главе Цзян не пристало лить слёзы на людях.       — Как там шицзэ? — пробормотал Цзян Чэн, опустив взгляд на её врачующие ладони, дарившие такой необходимый отдых от пожирающей его боли.       — Пока не приходила в сознание.       — А павлин? — помедлив прохрипел юноша.       — Кто?       — Цзинь Цзысюань.       — Плох. Очень повезёт, если переживёт грядущую ночь.       — Лань Чжань, — отвлекая внимание Нефрита от этой сцены, Вэй Ин нерешительно протянул к нему руки. — Ты всё ещё чувствуешь действие яда?       — Мгм.       — Как тебе помочь?       — Прижмись покрепче. Хочу чувствовать тебя рядом.       — Хорошо, — Вэй Ин приник всем телом, оплетая руками его талию и позволяя склонить голову себе на плечо. — Так лучше?       Лань Чжань сразу же обмяк и смежил веки.       — Намного.       — Вот, — рядом материализовалась Вэнь Цин и сунула в ладонь Вэй Ину маленький сосуд с прозрачной жидкостью с сильным запахом трав. — Давай Лань Ванцзи по два глотка следующие шесть часов, и сам отхлебни, лишним не будет. И не вздумай отрубиться, ты мне нужен…       Воспоминание померкло. Лань Чжань вновь отчётливо видел своды пещеры, её небогатое наполнение и пытливый взор Вэй Ина, щекочущего кончиком носа его подбородок.       — Может, хотя бы в селение смотаемся? — канючил он.       — На ближайшее время от идеи покинуть гору придётся отказаться, — Лань Чжань с обожанием изучал его сонное лицо, алые от поцелуев губы и припухшие от недосыпания веки. — Сейчас ты как никогда необходим здесь, — тихо добавил он, нежно поглаживая мужа по безнадёжно спутанным волосам и целуя в прохладный лоб.       — Я знаю, как спуститься с горы без применения магии и не отсвечивая почём зря — через скрытый лаз под землёй. Что случится за пару деньков? — не сдавался Вэй Ин. — А нам не помешает проветрить голову.       — Нельзя оставлять две сотни человек без присмотра с учётом того, сколько у них поводов для столкновений, — стоял на своём Лань Чжань.       Вэй Ин застонал, уткнувшись в его грудь лицом.       — Вэнь Цин за всем приглядит.       — У Вэнь Цин и так забот невпроворот. Она уже и забыла, когда спала больше трёх часов в сутки. Нечестно с ней так поступать.       Вэй Ин фыркнул, но обдумав услышанное, вынужден был согласиться.       — Ты прав. Она молодец. Не явись она так вовремя в Пристань Лотоса, неизвестно, чем бы закончилась битва с Ван Линцзяо, да и тут, на Луаньцзан, без неё всё просто развалилось бы ещё в первый день. Я обязан ей по гроб жизни.       — Мы обязаны.       Они несколько секунд молча взирали друг другу в глаза, после чего Лань Чжань крепко прижал Вэй Ина к себе, любуясь бликами отражающегося от очага света в серых глазах мужа.       — Если хочешь, можем подняться на вершину на несколько часов под предлогом проверить состояние щита над ущельем. Думаю, Вэнь Цин против этого возражать не станет.       — Странное дело, — отвлечённо отметил Вэй Ин, потираясь виском о его скулы. — Со мной она не церемонится, а перед тобой выслуживается и во всём поддакивает, словно ты её господин.       — Вэнь Цин ни перед кем не выслуживается. Она выказывает мне уважение, потому что я веду себя с ней соответственно, а ты зачастую не проявляешь должной серьёзности и сводишь большинство её требований к шуткам.       — Потому что она слишком многого требует. Я, в конце концов, не господь-бог и не могу объять необъятное.       — Ты неправильно расцениваешь её просьбы. Она не просит делать больше, чем нам доступно. Вэнь Цин не только возглавляла при Вэнь Жохане целителей Ордена Вэнь, но и заведовала всем, что касалось обеспечения его комфорта — надлежащим усердием прислуги, хозяйством при его дворце, вела учёт припасов и прочего. Она незаменимый помощник и грамотный советник. И всё, о чём она говорит, всегда имеет под собой оправданную основу и направлено на общее благо.       — Я и не спорю, Вэнь Цин — умница и находка для любого главы, и я вовсе не пытаюсь умалить её достоинства, просто порой она перегибает с поучениями.       — Она старше нас почти на десяток лет и пытается делиться жизненным опытом.       — Смотрю, вы с ней спелись, — иронично закатил глаза Вэй Ин.       Лань Чжань не стал отпираться. За время пребывания на горе он и в самом деле сблизился с Вэнь Цин и, узнав её получше, начал симпатизировать больше прежнего. Вэй Ин склонил голову на бок, отмечая, что Нефрит чуть опустил веки, словно ему неловко, и поощряющее улыбнулся.       — Не смущайся. Я вовсе не против того, чтобы у тебя была подруга.       — Она и твоя подруга тоже.       — Угу, и вскоре, по-моему, станет ещё и невесткой, — задумчиво выдал Вэй Ин, мыслями унесшись куда-то.       Лань Чжань был с ним согласен. Вэнь Цин и Цзян Чэн с трудом скрывали вспыхнувшее между ними притяжение. Сначала они находились вместе, потому что того требовал уход за ранами наследника Цзян Фэнмяня, но чем дальше, тем ярче проступала взаимная заинтересованность и пылкость романтического толка, не замечать которую даже заваленному заботами Вэй Ину было непросто. Казалось, боги, отняв у Цзян Чэна родителей, сжалились над несчастным и послали ему утешение и поддержку в лице замечательной девушки с характером, порой превосходящим по силе и упорству его покойную мать. Цзян Яньли в свою очередь, едва встав на ноги после выздоровления, не отходила от постели Цзинь Цзысюаня, не оставляя никаких сомнений по поводу того, кому принадлежит её сердце.       Лань Чжань провёл ладонью по плечу Вэй Ина, вырывая его из блуждания в закоулках раздумий, и обеспокоенно произнёс:       — Что тебя тревожит?       Вэй Ин сморгнул и сумрачно усмехнулся.       — Правильнее спросить, что не тревожит?       Маска беспечности растворилась, явив без прикрас моральную измождённость и надломленность. Глаза цвета грозового неба затягивали в себя, как два бездонных омута. В такие моменты обоими отчётливо ощущалась связь, сплавившая их души в горниле травмирующих событий, невосполнимых утрат и вгоняющих в агонию испытаний. Живая и явственная картина новой жизни была сшита из лоскутков боли и жертв и раскрашена мечтами о времени, когда тяготы останутся позади и не нужно будет сражаться за каждый день, как за последний.       — Прошло уже больше месяца с тех пор, как мы обосновались на Могильных Холмах, — со вздохом обронил Вэй Ин.       Было непривычно видеть, как он вытягивает из себя слова, ведь обычно разговоры давались ему проще.       — А-Ли и А-Чэн в трауре. Стараниями Вэнь Цин и Вэнь Нина они успешно оправляются от физических ран, но раны более глубокие изменили их навсегда. Как бы мне того ни хотелось, но возвращение к прежней жизни невозможно ни для меня, ни для них. Цзинь Цзысюань до сих пор прикован к постели, но уже заговаривал со мной о сестре. Просил позволить ему при первой же возможности жениться на моей шицзэ. Я ушёл от ответа.       — Почему? Ты не хочешь видеть Цзинь Цзысюаня своим зятем?       — Напротив. Он показал себя хорошим парнем, верным и бескорыстным. Кажется, он по-настоящему любит сестру, и она его тоже…       — Тогда в чём проблема?       — Я не вправе распоряжаться. Пусть решает Цзян Чэн. Он теперь глава.       На этих словах Вэй Ин опять погрузился в свои мысли и какое-то время молчал.       — От Ордена Цзян осталась лишь его десятая часть, остальные мертвы, — словно обращаясь к самому себе в итоге сказал он. — Люди подавлены и с трудом отходят от пережитого. Мне изо дня в день приходится волчком вертеться и заливаться соловьём, чтобы сохранять в них присутствие духа и укреплять позитивный настрой при том, что вокруг нас унылые дикие просторы и засилье демонических тварей. Отряды Цзинь Гуаншаня шныряют у подножья горы, выискивая способ проникнуть сюда. Ты говоришь, я не проявляю серьёзности и часто свожу всё к шуткам — на самом деле я серьёзен как никогда, просто голова пухнет от забот. Весь прошлый месяц я сам себе не принадлежал — стольких надо накормить, одеть, обуть, обеспечить кров и тепло, позаботиться о безопасности, удержать границы от прорыва вражеских лазутчиков…       Речь Вэй Ина резко оборвалась, словно внезапно закончилось дыхание. Губы странно дёрнулись — собирались сложится в улыбку, но не получилось.       — Прости, Лань Чжань. На тебя ведь свалилось за это время не меньше, а я всё о себе да о себе… Ты делаешь несоизмеримо больше меня и не жалуешься. Благодаря элементалям мы покинули Пристань Лотоса до того, как подоспели и ударили другие наёмники, а едва оказались здесь, ты возвёл защитное поле над всем хребтом, защитив эти горы от атак с воздуха, и это при том, что яд Ван Линцзяо всё ещё циркулировал по твоим венам. Даже с замутнённой головой ты способен держать в узде самых непокорных и буйных духов.       — И всё же мне не сравниться со Старейшиной Илина, подчинившим себе нечисть Могильных Холмов и отбившим наступление нескольких тысяч пригнанных сюда заклинателей.       Вэй Ин захохотал, услышав прозвище, которым его наделили люди из окрестных деревень и городов, запуганные сторонниками Ордена Цзинь.       — Ты забыл добавить — страшный и ужасный Старейшина Илина, обманом заманивающий на гору девственниц и девственников со всей округи, устраивающий оргии и кровавые жертвоприношения едва ли не каждую ночь, но главное моё достижение — это ты, Ханьгуан-цзюнь! Я свёл тебя с ума любовными чарами, затмил твой ум зловещими идеями и лишил выбора, кроме как служить мне и потакать во всём!       Вэй Ину понадобилось несколько минут, чтобы отсмеяться и успокоиться. Когда это наконец случилось, печаль вновь коснулась его усталых глаз. С трудом проглотив комок, образовавшийся в горле, он заговорил серьёзно.       — Ты разделил со мной последствия всего, что приключилось в Пристани Лотоса и ранее. Никому я так не обязан, как тебе.       Я твой и существую для тебя.       Лань Чжань не произнёс этого вслух, но он знал, Вэй Ин услышал его внутри себя, потому что мозг прорезал луч ответа: смилуйся, невозможно любить тебя сильнее. Сияние нежности согрело серую глубину его глаз — родных, ласковых, бесконечно любящих. Как теперь уже знал Лань Чжань, умирать от счастья можно было бесконечное число раз — он сгорал, видя улыбку Вэй Ина, обращённую только ему, он тонул в нём, опьянённый его открытостью и беззащитностью в минуты их близости, задыхался, когда Вэй Ин сорванным голосом на пике упоения шептал его имя. Их затягивало друг в друга чувством, к которому невозможно было привыкнуть, потому что оно одуряло и ранило, окрыляло и отсекало всякую возможность противостоять.       Лань Чжань до боли свёл веки, как мантру повторяя в уме:       Ты мой. Никому не отдам, никому не позволю отнять.       Он хотел остаться в этом моменте до бесконечности — в плену своего безоговорочного обожания мужчины напротив, в состоянии удовлетворения и правильности, ведь руки сжимали желанное тело, а душа свивалась в единый огненный смерч с возлюбленной душой. Невозможно было сказать, минуту длилось это объятие или вечность, но когда до ушей новой волной донеслись голоса извне, Лань Чжань ощутил сожаление, что не может стереть весь остальной мир до белой мглы.       — Нам придётся рано или поздно покинуть пещеру и узнать, какого лешего стряслось, — разделяя его чувства, проронил Вэй Ин. — Но пока не прозвучали наши имена, я и пальцем не пошевелю.       — Это невежливо.       — Я устал быть вежливым и вообще устал. Я жажду тишины и покоя. Не представляю, как дядя Цзян справлялся с таким нагромождением обязанностей или как справляется твой брат, особенно сейчас, когда Облачные Глубины подобно Луаньцзан находятся в осаде…       — Ты проявил себя наилучшим образом — спас кого было возможно и вывел из разрушенной Пристани Лотоса. Рискуя жизнью, берёг в пути, помог добраться до безопасного места и обосноваться здесь. Цзян Фэнмянь гордился бы тобой.       Вэй Ина эти слова приободрили и опечалили одновременно.       — Прошу, при моём шиди от таких заявлений воздержись. Он не показывает, но в душе, гарантирую, недоволен, что я взял на себя руководство его людьми, тогда как ему приходится оставаться в стороне. Вэнь Цин пока запрещает Цзян Чэну напрягаться, а то бы он давно пустился наводить порядки.       — Ещё неделю-другую и он сможет взять обязанности покойного отца на себя. Тебе станет легче.       — Ненамного. Нужно ускорить восстановление Пристани Лотоса, пока её новый глава не пронюхал, как это происходит, и не начал выносить мне мозг.       — Ты до сих пор не поставил Цзян Чэна в известность, что отстраиваешь его дом?       — Говорю же, Вэнь Цин носится с ним как курица с яйцом. Рта лишний раз в его присутствии не даёт открыть. Уверяет, что, если Цзян Чэн узнает, что пока он валяется в постели, по Пристани Лотоса снуют обитатели Преисподней, сразу схватится за Цзыдянь и никакие её целительские ухищрения не помогут удержать его среди вменяемых людей. А как по мне, какая разница, кто вернёт Пристани Лотоса прежний вид? Взять А-Ли, она более чем спокойно приняла мои доводы, только попросила к Храму Предков нечисть не подпускать.       Лань Чжань с некоторой тревогой скрестил с Вэй Ином взор.       — Ты тратишь много сил на то, чтобы сдерживать высокоуровневых тварей и направлять их деятельность. Как это сказывается на той энергии, что я поместил в тебя накануне встречи с Ван Линцзяо?       Помрачнев, как небо в ненастный день, Вэй Ин неопределённо пожал плечами.       — Всё по-прежнему. Я чувствую её внутри, но она мне недоступна. И как бы я ни напрягал волю и разум, чтобы добраться до неё, ничего не выходит. Недавно я даже спросил у Вэнь Цин, не знает ли она способа перенаправить работу моих духовных каналов с тёмной энергии на светлую.       — Что она ответила?       — Ничего такого, до чего бы я не додумался сам. Мои духовные меридианы в постоянной работе. Я обращаюсь к тёмным искусствам, чтобы творить заклинания и управлять нечистью бессчётное количество раз на день. Это не позволяет каналам полностью освободиться от тёмной ци и напитаться светлой из нового Ядра, вследствие чего я не могу взять его под контроль. По мнению Вэнь Цин, если провести некоторое время в медитациях и строгом воздержании от использования тёмных сил, есть шанс, что меридианы очистятся и станет доступным перенаправить течение энергии в них с Тёмного Источника на Светлый.       — Вроде бы ничего сложного.       Вэй Ин шумно втянул в лёгкие воздух.       — Доподлинно неизвестно, сколько понадобится времени, чтобы моё тело полностью освободилось от тёмной энергии и возможно ли это вообще в моём случае. А что, если это займёт несколько месяцев или даже пару лет? Беспомощность не то, что я могу себе позволить при нашем нынешнем положении.       — Противостояние однажды закончится.       — Только утверждать, что после нас не настигнут новые или именно мы одержим верх в текущем, самонадеянно.       — Почему ты так говоришь? Сомневаешься, что удастся одолеть Цзинь Гуаншаня?       — Стараюсь не сомневаться. Но вспомни, что происходило в Пристани Лотоса. Казалось бы, перевес сил был на нашей стороне — в твоих руках Инь Хуфу и связь с элементалями, в моих — Чэньцин, а какая-то наспех нахватавшаяся тёмных умений выскочка чуть не покончила с нами, просто потому что подгадала удачное время для нападения и проявила смекалку.       — Будущее туманно, но это не мешает надеяться.       Вэй Ин мог бы соврать относительно своего взгляда на ситуацию, но не стал.       — После смерти Цзян Фэнмяня и госпожи Юй я надеждам больше не доверяю. Когда я ошибаюсь, умирают люди — много людей. Я хорошо помню, что происходило в Безночном городе, Цайи и лесах Юньмэна. Пока не покончено с Цзинь Гуаншанем и вообще какой-либо угрозой, направленной на нас, мне не суждено спокойно спать. От меня зависит, выживут ли те, кто последовал за мной. Если нам посчастливится выйти из этой передряги живыми и обрести наконец спокойное существование, я сделаю всё, чтобы вернуться на Путь Меча и быть достойным тебя, но пока выбираю синицу в руках нежели журавля в небе, понимаешь?       — Понимаю.       — Вэнь Цин ещё кое-что сказала… — помедлив, произнёс Вэй Ин. — По её мнению, существует и более быстрый способ заставить Золотое Ядро заработать в моём теле.       Лань Чжань ощутил, как щупальца холода забираются в душу.       — В чём он состоит?       — Будучи на услужении у Вэнь Жоханя, Вэнь Цин много времени уделяла исследованиям возможных путей перехода духовных сил одного заклинателя другому, — начал издалека Вэй Ин. — Главу Вэнь очень интересовал этот аспект её работы, и он его поощрял. Она даже трактат написала о том, как можно пересадить Золотое Ядро из тела в тело, но, когда Вэнь Жохань предложил ей пленников для проведения опытов, отказалась, поэтому доводы её остаются лишь теорией.       — Ты говоришь о хирургической операции?       — Да, о ней. Вэнь Цин могла бы вскрыть моё тело и вручную соединить каналы духовной силы с тем сгустком энергии, что ты поместил в меня, в обход долгих манипуляций с очищением, которое по итогу может оказаться бесполезным.       — Слишком рискованно.       — Так или иначе, если работу меридианов не удастся перенаправить с помощью духовного очищения, вмешательство посредством прямого воздействия в будущем станет единственным способом снова сделать меня светлым заклинателем.       — Какова вероятность, что ты не истечёшь кровью во время этой процедуры и всё получится?       — Пять из десяти.       В течение нескольких секунд, стояла полнейшая тишина. Лань Чжань сильно сжал челюсти.       — Забудь. Своего согласия на это я не дам.       — А если я его не попрошу?       Воцарилось ещё более гнетущее молчание, и чем дольше оно растягивалось, тем беспокойнее становился Вэй Ин.       — Предпочтёшь провести жизнь бок о бок с отступником?       — Мы уже обсуждали это. Меня не волнует, к каким силам ты прибегаешь, чтобы творить магию. Я хочу восстановить в тебе Золотое Ядро не потому, что мне претит твой выбор, а потому что существует риск, что со временем тёмная энергия начнёт довлеть над тобой — менять, путать сознание, разрушать душу и тело. Мне важно сберечь твою жизнь, а не наставить тебя на праведный путь. Операция, которая не подкреплена ни успешным практическим опытом, ни надёжными знаниями в этой области — не выход.       Вэй Ин некоторое время молчал, потом поёрзал и, смахнув с плеч одеяло, вытянул перед Лань Чжанем всё ещё перехваченные его лобной лентой руки, резко меняя тему.       — Мы отрубились и ты забыл меня развязать.       Лань Чжань широко распахнул глаза и виновато ахнул. Такое случилось с ним впервые. Он быстрым движением распустил ленту и принялся покрывать розовые полосы на кистях мужа поцелуями, одновременно вкладывая в каждый порцию духовных сил.       — Мне жаль.       — А мне нет, — щурясь от удовольствия, пробормотал Вэй Ин. — Следы останутся на какое-то время, но я буду носить их как почётные трофеи.       — Руки болят?       — Саднят немного, но это быстро пройдёт, если отвлечь внимание на что-то другое.       Вэй Ин заставил Лань Чжаня откинуться на спину и, прильнув, принялся целовать в шею, вышагивать пальцами по груди и бокам. Пониже живота характерно потяжелело.       — Знаешь, едва ты вернул себе ленту, как мне захотелось, снова быть связанным ею, — пробормотал Вэй Ин, чередуя слова с касаниями губ к горячей коже.       Его размеренные движения становились всё развязнее и смелее. Как назло, суета вне пещеры тоже нарастала. Голоса, слившиеся в единый гул, отвлекали Вэй Ина от продолжения, и он, сопя, снова перекатился на бок.       — Твою мать! Ну почему все прекрасные мгновения обязательно должны быть испорчены реальностью? Наверное, А-Юань опять забрался на дерево и застрял в дупле, и теперь все гадают, как без вреда для него его оттуда извлечь. Или Цзян Чэн опять покинул свою хижину и шатается по округе, несмотря на запрет Вэнь Цин, и она на него ругается при всём честном народе.       Поскольку ответа от Лань Чжаня не последовало, Вэй Ин приподнял голову и, ухмыльнувшись, пристально заглянул в его глаза.       — А может, они недовольны, что мы с тобой уж больно непристойно шумели, и решили сообща выразить возмущение?       Размышляя над сказанным, он попытался натянуть одеяло на оголившийся зад.       — Я так увлёкся ночью, что не помню, возвёл ли заслон тишины?       — Я возвёл, — успокоил его Лань Чжань и, дотянувшись до его ягодиц, негрубо сжал их в ладонях. — И установил заклятие против незваных гостей, чтобы исключить неловкие моменты.       — Я должен был догадаться! — усмехнулся Вэй Ин, прикусив нижнюю губу. — Иначе малыш А-Юань сейчас был бы не где-то, а в нашей постели, хотя это и постелью не назовёшь… — он завёл руки за спину и потёр поясницу. — Тело ломит нещадно. Такое чувство, будто ты меня прямо на голых камнях брал.       — Прости, мне следовало быть нежнее.       — Я не к тому, — Вэй Ин, немного повозившись, выбрал более удобную позу. — Не думал, что когда-либо скажу это, но кажется, я тоскую по Облачным Глубинам… По мягкой кровати с шёлковым бельём — вместо тюфяка с соломой в этой берлоге, по бочке с благоухающей горячей водой — вместо ледяных вод речки и по бархатному вкусу «Улыбки Императора» — вместо забористого вина Шестого дядюшки из диких слив и яблок, хотя оно по-своему пришлось мне по душе.       — По ворчанию Лань Цижэня тоже скучаешь? — подколол его Лань Чжань.       — Не обольщайся. По твоему дяде, правилам на Стене Послушания и вашей кухне я не соскучился.       Упоминание наставника погрузило Вэй Ина в смятение. Расслабился он лишь тогда, когда ощутил привычную снисходительность сильных пальцев Лань Чжаня на своём затылке, и то не до конца, потому что в следующий миг выпалил:       — Надо бы сегодня снова задействовать моё новое изобретение и посмотреть, как Лань Цижэнь справляется с близнецами.       — Мы условились, что ты будешь использовать «Следящее око», чтобы увидеть детей, не чаще одного раза в неделю.       — Глупое условие.       — Ты регулярно погружаешь в него сознание, чтобы направлять тварей, что находятся в Пристани Лотоса. Не нужно забывать, что ты имеешь дело с очень опасным видом энергий. Необходимо сохранять баланс, дабы не натворить бед.       — «Следящее око» исключительно полезная штука. Недавно я начал работать над тем, чтобы превратить его в способ путешествовать.       — Как при помощи Талисмана Перемещения?       — Лучше. Порталом можно будет пользоваться без потери сил и проходить через него смогут не только заклинатели, но и люди без магических навыков.       — Если твоя придумка облегчит жизнь простых смертных, я только порадуюсь, но не соверши ошибку.       — Чем шире возможности, тем выше ставки.       — Помни о равновесии.       — Непременно, но пока рано сдавать назад, — упрямо бросил Вэй Ин. — Я всё ещё не могу пробиться в Башню Золотого Карпа, чтобы узнать, чем занят наш враг и какие сюрпризы нам готовит.       — Будь осторожен. Ты обещал, что не станешь заходить в своих экспериментах дальше необходимого. Мы должны закрыть прореху в безвременье, а ты сосредоточился на создании новых магических инструментов и усовершенствовании мертвецов.       — Говоришь так, словно я не хочу покончить с червоточиной, — отсёк Вэй Ин. — Я ищу способ, но пока всё впустую. Приходится довольствоваться сдерживанием, что тоже по-своему отнюдь не простая задача. Цзинь Гуаншань пока не осведомлён, что я использую разумную нечисть в качестве союзников и с их помощью получаю всё, начиная с еды и заканчивая восстановлением Пристани Лотоса. Это даёт нам некоторое преимущество. Его люди заблокировали выход из ущелья и уверены, что вскоре голод погонит нас прямо на их мечи, но этого не случится, ведь к тому моменту, как я решу, что пора наведаться в Ланьлин, у меня будет армия.       Губы Лань Чжаня словно закаменели. Он прижал пальцы ко лбу, отказываясь верить в услышанное, а затем резко переместил руки поверх головы Вэй Ина.       — Армия?       Вэй Ин напрягся, выпутал пальцы мужа из своих волос и отстранился, избегая пересечения их взглядов.       — Да, армия, Лань Чжань, армия лютых мертвецов с сознанием людей и силой сверхъестественных существ.       — Но до настоящего момента и обычных мертвецов хватало.       — От них я также отказываться не намерен, но хочу подстраховаться, ведь наступательные силы Цзинь Гуаншаня это не низкоуровневая нечисть, а заклинатели, подвергшиеся заклятию.       — Если колеблющимся кланам, ещё не примкнувшим к Цзинь Гуаншаню, станет известно, что ты готовишься к войне таким способом, из страха они могут встать под его знамёна ради соображений безопасности.       — Плевать мне, до чего додумаются и что сделают глупцы и трусы, — рассуждал Вэй Ин так, словно давно принял решение. — Пусть поступают, как велит совесть или страх. Долги оплачивают деньгами, а за чужую смерть платят жизнью. Из-за Цзинь Гуаншаня погибли Цзян Фэнмянь и госпожа Юй. Его участь незавидна, как и всех, кто выберет его сторону.       — Ты собираешься мстить?       Вэй Ин порывисто выдохнул.       — Я не собираюсь, я отомщу.       В этот миг Лань Чжань увидел не хладнокровного и расчётливого Вэй Ина, а взбешённого, по-настоящему неистового, яростного, каким он мог быть, когда терял контроль.       — «Нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает» — гласит один из первых уроков Сунь Цзы из «Искусства Войны», — добавил Вэй Ин с охватившим его упоением от задуманного.       — Остановить главу Цзинь, обелить твоё имя, обрести мирную жизнь для нас и наших людей — цели куда более здравые, — попытался достучаться до него Нефрит, борясь с подкатывающим осознанием обречённости этой затеи. — Вступать в войну, потворствуя больным планам Цзинь Гуаншаня и соревнуясь с ним в достижениях, не то, что следует ставить во главу угла.       — Мне нужна справедливость. Я не добился её, пока оглядывался на мнение уважаемых мужей. Пришло время попробовать что-то другое.       Вэй Ин встал с постели, больше не выражая заинтересованности в продолжении объятий, и дёрганными движениями начал натягивать халат.       — В нашем союзе добродетель твоя прерогатива, мой удел — порицание. Мне никогда не отмыться от славы отступника, распутника и убийцы. Даже принеся обеты перед Небом, Землёй и Предками, ты в глазах людей остался жертвой моих козней, а я — поработившим твой разум злодеем.       Лань Чжанем овладело чувство глубокой тоски.       Что-то ужасным образом идёт не так, Вэй Ин меняется слишком быстро и я не в силах этому помещать…       — Ты сказал, тебе плевать, что думают глупцы.       — Плевать. Но я устал проглатывать обиды и хоронить близких. Если меня не принимают, ладно, но ранить себя я больше не позволю. К чёрту мораль, к чёрту правила и чьи-то ожидания! Я хочу жить без оглядки, без страха и чувства ущербности. Не я выбирал этот путь, путь выбрал меня, и я пойду им, потому что даже не имея при себе ничего, кроме того, что люди зовут «кривой дорожкой Пути Тьмы», я всё равно останусь на недосягаемой высоте, а остальные будут смотреть мне в спину.       Вэй Ин повернул голову, и Лань Чжаня встретило зловещее выражение на его преобразившемся лице. Глаза Вэй Ина больше не напоминали туманные небеса или рубиновые воды, они походили на чёрные дыры, сродни той, что таилась в недрах горы и вела в безвременье. И сам он дышал стужей и голодом этого пространства. В странно пустом и от этого не менее пронизывающем взгляде роились жуткие тени. Божественная красота Вэй Ина отдавала порочностью и мёртвым холодом.       — Ты слишком много времени проводишь у разрыва безвременья, чередуя это с общением с тёмными тварями и экспериментами с тёмной ци, — обречённо пробормотал Нефрит. — Это не идёт тебе на пользу.       — Я не чувствую себя хуже. И к слову, обследовав прореху между мирами, я лишь утвердился в подозрениях, что Цзинь Гуаншань каким-то образом причастен к активности нечисти на Могильных Холмах и не только. Пока альянс кланов осаждал Безночный город, он, по-видимому, улучал моменты и пускал в ход всевозможные уловки, чтобы раскачать ситуацию. Расплодившаяся нечисть отвлекала внимание заклинателей на себя, скрывая его неблаговидные деяния. Он хотел, чтобы тёмных существ в мире стало больше, надеялся, что инструменты Тьмы помогут ему возглавить их. Но я опережу его и стану тем, кто подчинит себе всех сверхъестественных созданий под Небесами.       Вэй Ин говорил легко, даже слегка улыбался, но выглядело это устрашающе. На дне его глаз, в затягивающей как болото чёрной мути, плескалась боль и длинная вязь слов, кричащих о мести. Лань Чжань рассердился на себя, чувствуя, как болезненным узлом стягивает грудь.       Как я это допустил? Почему я не заметил перемены раньше?       — Может, нам и правда сбежать ненадолго? — вдруг предложил он и осёкся.       Сердце заныло. Вэй Ин посмотрел с насмешкой и отрицанием.       — Нет. Ты правильно сделал, что разубедил меня. Мне есть чем заняться. В руках врага флейта Сюэ Яна, ему многое доступно. Возможно, прямо сейчас Цзинь Гуаншань тоже что-то изобретает. Как только оклемается Цзян Чэн и встанет на ноги Цзинь Цзысюань, мы вернёмся в Пристань Лотоса и укрепим настолько, насколько Цзинь Гуаншаню и не снилось, а затем то же самое сделаем с Облачными Глубинами.       — Брат и без нас справился с обороной. Облачные Глубины запечатаны — никому нет ни входа, ни выхода.       — Да, он обо всём позаботился, но мы с тобой отрезаны от Лань Лань и Лань Вэя, и это меня не радует.       — Чтобы воссоединиться с ними, мы должны остановить захват власти Цзинь Гуаншанем и предать его справедливому суду, для этого необязательно выстраивать вокруг Пристани Лотоса и Облачных Глубин непреодолимые заслоны. Люди за их пределами будут умирать. Мы нашли убежище здесь — в месте, где тлен да вороньё, но за пределами вырезаются целые фамилии. Война, месть, кровопролитие… Очнись! Добраться до зачинщика и устранить его — всё, что нужно, чтобы положить конец творящемуся!       — Не сомневайся, я заставлю этого мерзавца за всё ответить, но не хочу лишать себя удовольствия научить и остальных уму-разуму.       — Вэй Ин, ты себя слышишь? Что с тобой? Ты теряешь себя…       — Не драматизируй.       Смягчившись, Вэй Ин вернулся в постель и поцеловал Лань Чжаня, но поцелуй ощущался иначе, словно целовал незнакомец, хотя губы его были сладкими как нектар, а движения с поразительной лёгкостью будили желание. На коже Лань Чжаня проступила россыпь мурашек, вздыбливая невидимые до этого волоски. Он задышал загнанно и часто, отдаваясь умелым ласкам.       — Господин Лань… — обольстительно усмехаясь, ронял Вэй Ин. — Не ищи подвох там, где и его нет. Я меняюсь, но не из-за близости червоточины безвременья, того требует от меня жизнь.       Его голос стал как патока.       — Я должен быть сильным и сражаться, потому что есть за кого.       — Я не знаю никого сильнее тебя.       — Нужно, чтобы и другие это поняли.       — Если ты этого хочешь…       — Хочу.       — Хорошо.       Вэй Ин поцеловал глубже и грубее, ломко застонал и выгнулся в спине, словно всё его существо изнутри содрогалось от жажды, которую он никак не мог утолить чужим вкусом.       — Невыносимо… Давай сделаем это…       — Что? — не сразу понял Лань Чжань.       — Поменяемся.       — …       — Не пугайся. Я дам тебе время свыкнуться с этой мыслью.       — Нет необходимости. Его было достаточно.       — Вот как?.. Не терпится, значит? — Вэй Ин навис сверху, поддел языком левый сосок Лань Чжаня и поиграл с правым, добившись отклика затвердевшей плоти и тихого стона. — И нисколечко не волнуешься?       — Я тебе доверяю.       Нефрит всё больше расслаблялся, поддаваясь его губам и рукам, скользящим по его груди и рёбрам, но когда ладонь Вэй Ина спустилась ниже, перехватил её.       — Ради Богов, не начинай то, что мы не сможем закончить… — прикрыв ресницы, выдавил Лань Чжань под озорной визг и пыхтение А-Юаня рядом с пещерой.       Малыш, по-видимому, пытался попасть внутрь, но пружинящий магический щит отталкивал его назад чем провоцировал ещё более активную борьбу. Вэй Ин перекатился на спину и уставился в потолок. Переполох, что стал причиной их пробуждения, пока они говорили, поутих. Стал доноситься аромат жареного мяса, приправ, свежего хлеба и фруктов.       — Надо же, разобрались без нас, — в своей привычной манере довольно заметил Вэй Ин, будто бы став прежним. — Едой запахло. Похоже, близится время обеда.       — Или ужина, — Лань Чжань встал и начал одеваться, поняв, что А-Юань не сдастся: в ход пошли камни и палки, рикошетом отскакивающие от барьера.       — А помнишь, как в Облачных Глубинах ты вскакивал в пять утра? — не преминул поностальгировать Вэй Ин, тоже нехотя принимаясь за облачение.       — Сегодня в пять утра мне впервые удалось сомкнуть глаза, — задумчиво взглянул на него Лань Чжань, зажав между ладонями стопку чистой одежды. — Идёшь к реке?       — Куда ж я денусь?       В следующую секунду до ушей пары донеслась недовольная возня А-Юаня, а потом глухой удар и оглушительный взрыв плача.       — Сянь-гэгэ! Я наю, ты там… Пути меня! — из-за рыданий плохо выговаривая слова, завопил А-Юань. — У меня шишка… Я хотю к тебе!       Вэй Ин эффектно щёлкнул пальцами, убирая преграду.       — Входи уже и прекращай реветь, а то прихвачу тебя с собой и заброшу в ледяную реку.       Угроза ни в коей мере не подействовала. Топот маленьких ножек стремительно пронёсся по каменному полу. А-Юань был подхвачен Вэй Ином и подброшен в воздух.       — Ох… Дитя! Как же быстро ты растёшь! — скривился последний, вспомнив про ноющую спину.       Лань Чжань мигом оказался рядом, спеша забрать у него ребёнка. А-Юань радостно протянул к Нефриту руки.       — Чжань-гэгэ! Сестрица А-Цин, бабуля, Нин-гэгэ, Четвёртый дядюшка, Шестой дядюшка и… — мальчик запнулся, покраснел и добавил: — И все-все… Ждут тебя за большим столом!       — И зачем это его все ждут за большим столом? — вопросительно приподнял бровь Вэй Ин, ухмыляясь, словно ответ ему был хорошо известен.       — Сестрица А-Цин сказала, у Чжань-гэгэ день рождения!       Лань Чжань ошеломлённо обмер.       — Так-так, всё ясно, — Вэй Ин спустил А-Юаня на пол и слегка подтолкнул к выходу. — Беги обратно к сестрице А-Цин и скажи, мы скоро будем. Пусть неторопливо разливает вино и не даёт остыть закускам. Запомнил? Передашь?       — Ага! — А-Юань закивал и поспешил выполнять поручение, а Вэй Ин, зубоскаля и заговорщически помалкивая, ухватил остолбеневшего Лань Чжаня под руку и поволок к реке.