Тринадцать демонов Лань Чжаня

      К озеру Билин Лань Чжань и Вэй Ин отправились едва забрезжил рассвет. На пути к посёлку Цайи они миновали множество восхитительных мест: устланные бархатом лесов долины, горные цепи, многочисленные водопады и реки. В небо рвались вершины высоких зелёных холмов. Сочно-изумрудный ковёр травы на лугах разбавляли яркие кляксы цветов. С высоты птичьего полёта бросались в глаза пурпурные всполохи цветущего церциса.       Вэй Ин пребывал в возбуждении, не умолкая щебетал о незначительном и отпускал шутки. Лань Чжань подозревал, за этим скрываются мучительные опасения, что затея с зачисткой озера может осложниться. Несмотря на изображаемое веселье, глаза Вэй Ина в серебристых глубинах таили тревогу, и Лань Чжань чувствовал растущее напряжение вместе с ним, хотя со стороны казалось, его спутник как никогда уверен в своих силах.       Причин для волнения хватало. Прежде у озера перебывало несколько отрядов опытных заклинателей, но желаемого результата они так и не добились. Привычные способы усмирения высокоуровневых тёмных созданий на засевшую в озере Билин сущность действовали слабо. Она поглощала светлые вибрации как губка, и титанические усилия заклинателей клана Лань лишь подпитывали зло. Пока неясно почему, но потенциал Бездонного Омута давным-давно превзошёл механизмы сдерживания, и подавить его могла лишь новая техника, соединяющая в себе инструменты Светлого и Тёмного Путей.       — Лань Чжань! Лань Чжань! Взгляни! — позвал Вэй Ин, в который раз восторгаясь проносящейся лентой живописных видов. — Там журавли!       Он полностью доверился рукам супруга на своей талии и позволял себе нагибаться то вправо, то влево, не страшась сорваться вниз. Лань Чжань проследил за его жестом. Солнце, время от времени пробивающееся сквозь полог облаков, ярко освещало двух птиц, плавно скользящих вдоль серебрящихся внизу вод, а чуть дальше, по изрезанной, ухабистой линии берега ковыляла стайка уток.       — Не вертись, — Лань Чжань испуганно притиснул Вэй Ина к себе, когда тот в порыве лучше рассмотреть журавлей позабыл, что находится в небе. — Опасно.       — Аха-ха-ха! Не смеши! — заносчиво кинул Вэй Ин, послав ему дразнящую улыбку. — Ты не дашь мне упасть, даже если налетит ураган! В худшем случае навернёмся вместе!       Лань Чжань ещё крепче обхватил его талию.       — И всё же. Не испытывай судьбу.       Вэй Ин строптиво фыркнул и неожиданно ловко развернулся прямо в объятиях Лань Чжаня, встав к нему лицом. Для последнего мир вокруг стремительно плыл, полнясь теплом и пьянящим запахом любимого человека. Не успел Лань Чжань понять, что задумал Вэй Ин, как оказался тесно прижат к его телу, хотя куда больше! Взгляд серых глаз, блуждающий по его губам, странно затуманился. Лань Чжань смутился. На несколько ударов сердца почудилось, что он стоит вовсе не на Бичэне, а просто в воздухе на невероятной высоте — под ногами бесконечный простор, а рядом тот, кто одним взглядом переворачивает душу.       — Любуюсь тобой… — ответил Вэй Ин, зажигая смятением их перемешавшееся дыхание.       — Очень вовремя, — уши Лань Чжаня полыхнули жаром, и он легонько улыбнулся. — Потерпи до Цайи.       — Не-а. Мне сейчас надо.       — Хорошо. Делай, что хочешь.       Вэй Ин покачал головой.       — Ну что ты за человек, как же так можно?!       Лань Чжань озадаченно переспросил:       — Как — так?       — Ты меня откровенно соблазняешь!       Лицо Лань Чжаня с трудом удерживало невозмутимость, которой внутри и в помине не осталось.       — Вообще-то нет.       — Не спорь. Мне виднее.       Вэй Ин затаил дыхание, грусть и нежность смешались в его взгляде. Накануне вечером разговор затронул не самые приятные темы, но завершился в постели поздней ночью, когда они, вымотанные удовольствием, провалились в сон.       — Впереди неизвестность и, скорее всего, безрадостная, — вдруг отрешённо обронил Вэй Ин. — Мы как кость в горле у Гуаншаня и всего заклинательского сообщества, и они это так не оставят. Мы движемся к озеру, где прижилась тварь, которую не смог выкурить даже твой дядя — прославленный и мудрый заклинатель. Но, хоть убей, сейчас мне не хочется думать, как всё сложится завтра, послезавтра, после-после завтра… У меня есть драгоценное сегодня, и я готов умереть за него.       Лань Чжань мгновенно насторожился.       — С чего ты заговорил о смерти? Появились сомнения относительно изобретения?       Вэй Ин неопределённо пожал плечами.       — Нет, в формуле я совершенно уверен.       — Что тогда?       — На сердце неспокойно. Может, потому что мы оставили близнецов и Вэней в не самое благополучное время…       — Брат присмотрит за ними.       — Разумеется, ведь у Цзэу-цзюня, помимо этого, мало забот, — беззлобно съязвил Вэй Ин.       — Сейчас у всех полно забот, иначе нас не отправили бы уничтожать Бездонный Омут вдвоём без надлежащего сопровождения.       — Лань Цижэнь предлагал взять в подмогу новичков.       — Это не одно и то же.       — Ты прав, конечно… — Вэй Ин покачал головой, освобождая разум от тоскливых образов. — Стыдно признаться, волнуюсь как перед экзаменом у твоего дяди. Вроде и материал вызубрил, и к дополнительным вопросам готов, но на душе штормит.       Ресницы Лань Чжаня пришли в движение. В груди потеплело.       — На этом экзамене ты не один и выручать друг друга не возбраняется.       Вэй Ин задорно рассмеялся. Лань Чжань обожал его заразительный, манящий смех и не сосчитать сколько раз молил Небожителей, чтобы после возвращения из плена он снова стал весел — по-настоящему весел.       Но следы боли, оставленные заточением в клане Вэнь, по-прежнему отчётливо проступают в его глазах…       И то, что поджидало в Цайи, хотя и маскировалось со стороны Вэй Ина шутками, не имело к таковым никакого отношения. Это понимали все — Лань Сичэнь, наблюдавший за их сборами с застывшим лицом и нечитаемым взглядом, Лань Цижэнь, в глазах которого неуёмно ярилась тревога, несмотря на то, что он всячески старался её подавить, Мэн Яо, отринувший неизменно оптимистичную, мягкую улыбку, носимую как щит от недоброжелателей и всех бед.       Объятые дремой Облачные Глубины провожали молодых людей тишиной и зыбким покоем, скрывающим назревающие перемены. Лань Чжань хотел бы заверить всех, кто полагался на него и Вэй Ина, что они разгонят нависшие над кланом угрозы как набежавшие тучи — исправят все ранее совершённые ошибки, но то были бы пустые слова. На деле он не представлял, каким окажется результат их вылазки, с чем они возвратятся к родным и возвратятся ли вообще. О том, что Бездонный Омут может оказаться им не по зубам или формула Вэй Ина в один момент даст сбой, сейчас думать было просто нельзя. Лишь твёрдая вера в успех и желание помочь ордену и людям, за которых на нём лежала ответственность, поддерживали в них решимость.       — Я мечтал ходить с тобой на Ночную Охоту, мечтал вот так лететь куда-то вместе, уничтожать зло и приносить пользу, — Вэй Ин вновь пустился в отвлечённый лепет, прохладным кончиком носа задевая кожу на скулах Лань Чжаня. — И вот мы направляемся к озеру Билин, чтобы расправиться с засевшей там тварью. Прямо сон, воплотившийся в жизнь. Если получится, если тёмная энергия Бездонного Омута нам покорится, это изменит всё. Тогда не откладывая надо спешить к Луаньцзан, ведь, судя по всему, это из-за разрыва материи безвременья в мире берёт начало хаос.       Прильнув всем телом к мужу, Вэй Ин обвил руками его шею, словно этой простой лаской пытался заглушить гнетущие его страхи относительно того, что им предстояло.       — Лань-гэгэ, чтобы ни случилось, не оставляй меня…       — Ты знаешь, что не оставлю.       — Знаю, но когда получаю подтверждение, становится легче.       Сердце Лань Чжаня сбивалось с ритма.       — Нет ничего, что я не сделаю для тебя.       Вэй Ин глотал его слова как заживляющее раны зелье, поглаживал его плечи, жадно приникал к губам, давая почувствовать благодарность, задор, жажду, растущая от поцелуя к поцелую. Свист воздуха и его давление уже не отрезвляли. Их вытеснял гул заходившихся сердец.       — Не могу ничего с собой поделать… Рядом с тобой я теряю голову! — Вэй Ин продолжал игнорировать опасность, приглашая Лань Чжаня поиграть. — Поцелуй же меня скорее!       Бичэнь качнуло, будто он наскочил на воздушный ухаб. От горящего взгляда напротив Лань Чжаня охватила блаженная слабость. Озноб возбуждения хлынул по коже.       — Целуй! — последовало ещё требовательней.       Пленённый в прямом и переносном смысле, Лань Чжань в свою очередь крепко обхватил Вэй Ина, улыбающегося лёгкой, лукавой улыбкой, и почти грубо завладел его ртом в поцелуе. Ощущения в теле походили на накатывающий с прогретой степи знойный ветер, и чем решительнее и безрассуднее становились движения Вэй Ина, тем громче грохотала в висках кровь, а нутро плавилось от истомы.       Моё ты счастье и погибель!       — Аха-ха! Какие ты закладываешь виражи во хмелю страсти! — воскликнул Вэй Ин, когда Бичэнь, до этого исправно обходивший облачные скопления, влетел в одно из них на полной скорости.       В лица ударили сырость и холод. Лань Чжань весь горел, а потому свежести почти не почувствовал. Глаза Вэй Ина на мгновение широко раскрылись, но уже через секунду он их прикрыл и полностью отдался ласке, погружая пальцы в волосы Лань Чжаня и прижимаясь губами жадно и горячо. Их языки бесстыдно сплетались. Воздух продолжал обтекать тела и отрывисто хлопать одеждой. Все мысли растаяли в безумстве и сладости момента. Бичэнь сносило с курса, болтало на волнах ветра, так что вместо ровной линии он рисовал в облаках дуги и спирали, но пара этого не замечала — до тех пор, когда посреди воздушного океана вдруг перестало хватать дыхания, а плоть взбунтовалась, не приемля покорности.       Лань Чжань зашипел и разорвал поцелуй. Болезненное напряжение в штанах почувствовали оба.       — Вниз! — охрипшим голосом потребовал Вэй Ин.       В этот миг они выглядели как люди, которым чрезвычайно припекло. Наплевав на риск свернуть шеи, они ринулись атаковать губы друг друга поцелуями. Бичэнь белой молнией устремился в направлении ближайшей лесной прогалины. Благо, строений поблизости никаких не было. Местность представлялась дикой и тихой. Юноши спрыгнули на устланный крупной галькой берег. Мелкая речушка мирно несла свои воды по горному склону.       Лань Чжань едва окинул лесные просторы беглым взором. Он не мог ни о чём думать, кроме того, чтобы любить Вэй Ина. Всё в нём тянулось слиться с ним, как соединяются элементы в природе, как сплетаются воедино стихии, достигая абсолютной гармонии, как энергии Ян и Инь сходятся в совершенной пропорции и образуют идеальный баланс. Лань Чжань давно смирился с тем, что Вэй Ин его одержимость, зависимость, а может, неизменная необъяснимая норма, правильная как ориентир, необходимая как свет.       Бичэнь погрузился в ножны и был отброшен на траву. Лань Чжань подхватил Вэй Ина, тут же оплетшего его торс ногами, и в несколько секунд достиг относительно пологого места под раскидистой старой магнолией, ветки которой под тяжестью пышного цветения клонились к земле. Навалившись на возлюбленного, Лань Чжань слегка укусил его нижнюю губу и предался глубокому поцелую — сейчас не нужно было сдерживаться и следить за чарами, управляющими Бичэнем в полёте. Обоих обуяло желание, обволакивали запахи растений вдоль берега, дурманило тепло солнца на коже и прогретых им камней. Они вели себя как сумасшедшие, заставляя друг друга вздрагивать и стонать от утративших деликатность касаний. Тела звенели от многообразия переживаний.       — Ого! Как ты разгорячился! — провокационно промурлыкал Вэй Ин, когда Лань Чжань, отстранившись, принялся поспешно и беспорядочно срывать с себя пояс и верхние одеяния. — Подстегнули тебя поцелуи в небесной выси, да?! — с придыханием ронял он, пьяно созерцая открывающийся ему облик нетерпения и страсти. — Люблю, когда ты такой!       Поддразнивая мужа, он также в два счёта стащил с себя и откинул всё лишнее, в довершение соблазнительно двинув бёдрами.       — Полюбуйся, что ты со мной делаешь! Я буквально предлагаю себя!       Его член, подёргиваясь и влажно поблёскивая выступившей смазкой, стоял в готовности.       — Позаботься обо мне как следует.       Лань Чжань при виде обнажённого и возбуждённого избранника издал не то вздох, не то рык. С губ сорвалось упоительное и уже привычное:       — Бесстыдник!       О болезненной пульсации в собственных чреслах он тут же забыл, опустился на колени и начал покрывать кожу Вэй Ина печатями губ и зубов от щиколоток до колен, от колен и выше — вдоль бёдер, пока не добрался до ждущего его внимания естества. Ладони легли на упругие ягодицы Вэй Ина и сжали — сильно, больно, оставляя красные следы на нежной коже, но тот продолжал дразнить и ухмыляться:       — Ну и ну, Лань-гэ! Как ты разошёлся! Смотри, не убей меня в порыве страсти! У нас ещё задание! Бездонный Омут сам себя не изгонит… А-а-ах…       В момент, когда распалённая плоть скрылась между губами Лань Чжаня, Вэй Ин резко выгнулся, запрокинул голову и издал протяжный стон.       — Ох! Ханьгуан-цзюнь! По-о-медленне-е! — он с шумом втянул ртом воздух, когда почувствовал, как глубоко впускал его в себя Лань Чжань и как интенсивно действовал. — Ммм…       Сдавливающее прикосновение дарило невообразимое наслаждение и между тем было слишком неистовым. Крепкая хватка губ на головке и задевающий уздечку язык сменяли гладкие стенки глотки Лань Чжаня, скользящие по стволу члена вверх-вниз. Вэй Ин изгибался, теряя контроль, перемежал частые вздохи бессвязным бормотанием и пытался неосознанно отстраниться от поглощающего его рта. Лань Чжань пресекал эти невнятные попытки уверенным удержанием его на месте. Он знал, что Вэй Ин изворачивается не потому, что ему не нравится, а потому что подобную остроту ощущений тяжело вынести.       Подсунув ладони под бёдра Вэй Ина, Лань Чжань слегка приподнял его и, склонившись, лизнул сжавшееся кольцо мышц, а затем приник к нему губами. Серые глаза резко распахнулись. Вэй Ина заколотило.       — Э-э… Лань Чжань?.. Что ты… не… надо…       Он было попытался как-то воспрепятствовать происходящему, промычал возражения, но Лань Чжань лишь улыбнулся.       — Позволь мне.       Он повторил атаку, заводясь ещё больше от едва уловимого солоноватого вкуса, затем вновь поднялся к истекающему смазкой члену. Влажный язык прошёлся по бархатистой коже, подольше задержался на головке, спорхнул к мошонке, поиграл с яичками, задевая и обводя их кружащими движениями, и снова устремился вниз, изводя стянутую напряжением звёздочку ануса то нежностью, то напором.       — Приятно?       Щедро украшенное румянцем лицо Вэй Ина наполовину скрывали разметавшиеся волосы. Брови сошлись к переносице в сладких муках. Он силился ответить, но получалось лишь, закусывая губы, стонать. Зажмурившись до ярких вспышек под веками, Вэй Ин отчаянно боролся за дыхание и невольно устремлялся навстречу поступательным движениям, чем ясно обозначал одобрение всего, что совершал Нефрит.       Возбуждаясь от собственных действий, Лань Чжань ласкал ненасытно, сосредоточенно, почти грубо. Содрогания Вэй Ина, его чувствительность и пульсация под языком раскаляли чувства, до хруста суставов сжимали спазмами наслаждения тело. Глаза Вэй Ина то широко раскрывались, отражая цветущий купол магнолии над ними, то полностью закрывались.       — Мм… Чжань… По… Подожди… Гэгэ… Ох! — загнанно прошептал «мученик», заводя руки на затылок, в конце концов, отпуская стыд и переживания.       Извивающийся, вскидывающий бёдра, дрожащий от слепящего томления, Вэй Ин воздействовал на Лань Чжаня как сильнейший афродизиак. Не прерываясь ни на мгновение, Нефрит таранил языком задний проход Вэй Ина и ритмично оглаживал рукой его член, удивляясь тому, как ярко и остро отзываются в нём самом отзвуки удовольствия супруга. Вэй Ина швыряло по волнам страсти и щедро обдавало жаром. Он уступал, всё охотнее отдавался откровенной ласке, почти выл, вгрызаясь в закушенную ленту, задыхался, будто вот-вот под собственные иступлённые вскрики оставит бренный мир.       Вэй Ин чувствовал каждый цунь входящей в него гибкой, скользкой плоти, терял разум и ощущение реальности. Пожар, бушующий между разведённых бёдер, спустя несколько мгновений достиг апогея. Взметнувшееся пламя накрыло, зарождая неконтролируемый трепет в напряжённых до предела мышцах, стянуло судорогой живот и прорвалось наружу высокими, протяжными всхлипами. С сорванным дыханием Лань Чжань, подхваченный этой неотвратимой лавиной, инстинктивно послал руку вдоль своего изнывающего от возбуждения тела, грубо стиснул член и судорожными рывками достиг немедленного слияния с Вэй Ином в обрушившемся на них нестерпимом удовольствии.       Оба долго приходили в себя, мутным взором поглощая панораму вокруг и время от времени вздрагивая. Огонь похоти отступил, но искры жара, похожие на предгрозовые разряды, ещё перебегали с одного тела на другое, покрывая измотанных любовников гусиной кожей. Отдышавшись и придя в себя, Вэй Ин сразу же приподнялся на руках, потянулся к Лань Чжаню и начал зацеловывать его губы, бледные щёки и смоляные брови. Он шептал какие-то неразборчивые слова, наполненные нежностью и теплом, тогда как Лань Чжань счастливо прикрывал ресницы и прижимал его к себе, млея от сознания, что получил от жизни ценнейший из возможных подарков.       Немного поплавав у берега, они обсыхали, сидя на том же месте, где четверть часа назад сплетались в исступлённых объятиях, и впитывали в себя сочные краски воды, неба и леса. Вэй Ин, пристроив голову на плече Лань Чжаня, насвистывал мелодию, что тот придумал для него, и водил тёплой ладонью по его спине.       — Они всё ещё болят? — будто невзначай спросил Вэй Ин, исследуя выступающие рубцы кончиками чутких пальцев.       — Их оставили кнутом, заговорённым магией, — тихо отозвался Лань Чжань, — а значит, даже зажившие, они не дадут забыть о себе.       — Ты достаточно носил их, позволь помочь.       — Не нужно тратить силы. Шрамы не доставляют мне хлопот, но если они вызывают у тебя отвращение — это всё меняет.       — Ну ты скажешь тоже, — обиженно произнёс Вэй Ин, после чего наклонился и начал рисовать губами и кончиком носа на шее Лань Чжаня замысловатые узоры. — Хочешь верь, хочешь — нет, порой, когда я думаю о нас, то сам себе завидую!       Лань Чжань растроганно потупился.       — А ты… Ты хочешь… — он так и не смог произнести вслух пришедший на ум вопрос.       Губы Вэй Ина сложились в улыбку. Взгляд пустился блуждать по лицу, по губам и щекам Нефрита, подрагивающая рука потянулась к его волосам, пропуская между пальцами шёлковые пряди. Время текло, как воды реки, возле которой они обосновались. Вэй Ин всё всматривался в Лань Чжаня и вздыхал, словно боялся разрушить момент.       — Знаешь, — наконец подал голос он, — сейчас я немного жалею, что не сделал этого с тобой до того, как мы пустились в дорогу.       — Сделай сейчас, — настойчиво огласил Лань Чжань.       Ресницы Вэй Ина затрепетали, смыкаясь.       — Здесь не место, — прошептал он, опуская голову к впадинке на шее Нефрита и жарко зацеловывая её.       Рот Вэй Ина щекотно пробирался выше, пока не нашёл губы мужа. Лань Чжаня снова охватило желание — шокирующе сильное, необъяснимое, острое.       — Мне всё равно, где это произойдёт.       Он начал страстно отвечать, поцелуями говоря, что хочет большего, но Вэй Ин не сдавался.       — Постой… — призывал он. — Потерпи ещё немного… Хотя бы до Цайи, где есть стены, постель и…       — С каких пор тебе стала так важна постель? — в низком голосе Лань Чжаня слышалась манящая хрипотца. — Скажи правду… Ты просто трусишь?       — Нет, — поспешил заверить Вэй Ин, но вспыхнувшие щёки выдавали его. — То есть, да, я немного нервничаю, да и кто бы на моём месте был спокоен?..       Пальцы Лань Чжаня, поглаживавшие его скулы, на миг застыли, потом подушечка большого мягко прижалась к нижней губе Вэй Ина.       — Хорошо. Я не стану торопить.       Вэй Ин вскинул на него глаза и с облегчением рассмеялся.       — Я тебя обожаю.       Улыбаясь друг другу, они переплелись объятиями и повалились на траву.

༄ ༄ ༄ ༄ ༄ ༄ ༄

      Спустя пару часов в полёте Вэй Ин и Лань Чжань различили вдалеке дельту реки, впадающую в нужное им озеро. Лучи больше не лизали землю, а скрывались за хмурыми барханами туч. Опасность, притаившаяся в озере Билин, пока угадывалась слабо, но стоило ещё немного приблизиться, и заклинателей омыло невидимым потоком отяжеляющей движение энергии. Иллюзорный покой сменила мерзостная атмосфера запустения и тоски. Сырой воздух висел над Цайи неподвижной пеленой и отдавал гнилью. Над обманчиво тихой водной гладью клубилась землистого оттенка дымка, отчего, казалось, будто на окрестности наползают сумерки. Не пели птицы, не шумела трава. В поле видимости не было никого — ни местных жителей, ни животных.       Лань Чжань ощущал присутствие невидимого хищника буквально физически. Это сильно отличалось от того, каким озеро предстало прошлый раз. Застоялый воздух наваливался гнетущим грузом.       — Ну и дела! — не сдержался Вэй Ин, разглядывая удручающую картину. — Всё значительно хуже, чем мы думали.       Отпал вопрос, что заставило Лань Цижэня поступиться принципами и отправить их сюда исправлять положение всеми доступными способами, вплоть до применения инструментов тьмы. Навредить больше, чем это уже сделало озеро, они не могли. Картины вокруг на несколько мгновений парализовали Лань Чжаня. На лбу выступил холодный пот. Сердце бешено стучало в груди, гулко ударяясь о рёбра.       Сейчас речь уже не о спасении — спасать, вероятно, некого, — а об уничтожении зла, что, закончив здесь, пустится на поиски новых жертв…       Ребёнком ему доводилось часто посещать Цайи с дядей и братом, поэтому очертания одного из самых красивых и благоустроенных селений крепко запечатлелись в памяти, теперь же оно являло собой образец разрухи и глуши. На скоплениях пустующих домиков будто осела сажа, отчего панорама строений выглядела как после пожарища. Тёмные пятна при близком рассмотрении оказались очагами чёрной плесени, что язвами разъедала всё кругом — стены, ворота, крыши. В глаза бросались безлюдность и опустошение, правящие там, где раньше шумели голоса и процветала торговля. Многое, что запомнилось с прошлого визита, исчезло или изменилось до неузнаваемости. Внушали жалость долговязые здания на главной улице, нынче словно придавленные свинцовым небосводом к земле. Растительность вблизи озера также не радовала глаз и почти вся либо сгнила, либо выглядела нездоровой. В двориках, затянутых паутиной скользкой, хилой травы, валялись обломки, булыжники, оставленная сбегающими жильцами утварь. Раскуроченные хозяйственные постройки сереющими грудами возвышались в никем не преследуемом колючем бурьяне.       Лань Чжань был поражён. Они с Вэй Ином ступали по тем же дорожкам, взирали на те же дома, что и пару лет назад, только теперь чудилось, Цайи стоял заброшенным и подтачиваемым тёмной энергией веками, — до того обветшали строения, превратившиеся в хлипкие хибары, увяла прежде богатая природа. Каналы, снабжавшие селение питьевой водой, ранее имели нежно-бирюзовый оттенок, едва ли не сливающийся с небом, и можно было до мелких камешков разглядеть дно. Ныне они походили на рвы со смрадной булькающей жижей, изобилующей отвратительного вида рептилиями. Дороги прорезали глубокие ямы, до краёв заполненные мутью. Окрестности пропитались страхом, тревогой и прохладной сыростью могильника. Ветра не ощущалось, но слышался его шёпот, смешанный с гомоном призрачных голосов.       Зрелище оставило горький осадок не только у Лань Чжаня. Лицо Вэй Ина становилось с каждым шагом всё мрачнее и бледнее. Полагаясь на слова Лань Цижэня, они ожидали увидеть существенный урон, но то, что предстало, скорее являлось полным разрушением, случившимся за очень короткий срок.       — Что-то местных жителей не видно, — отметил Вэй Ин с опаской. — Может, мы явились слишком поздно и уже никого не осталось?       Лань Чжань не хотел соглашаться с этим.       — Думаю, посёлок не совсем пуст, — предположил он, — просто те, кто не умер и не ушёл, прячутся.       Вэй Ин активно закивал, цепляясь за эту мысль.       — Значит, предстоит их найти. Нельзя затевать ритуал, не имея представления, как он подействует и чем обернётся для смертных в случае нашей неудачи.       — Мгм.       В сизом небе над их головами молчаливо кружили вороны. Юноши заглядывали во все попадавшиеся на пути дворы, но строения дышали заброшенностью и одиночеством. Отсутствие дверей и сломанные створки окон сообщали, что в жилищах успели побывать мародёры. Многочисленные смерти и массовые переселения превратили Цайи в посёлок-призрак. Главная улица, некогда утопавшая в цветах, поросла сорняками, причём даже они выглядели какими-то измученными и пожухлыми.       Обойдя несколько десятков домов, Лань Чжань и Вэй Ин так никого и не обнаружили, но когда уже были готовы сдаться и признать, что Цайи обратился безжизненной пустыней, из-за ближайших строений показалась низкая тень. Старый облезлый пёс вынырнул из-за угла и уныло гавкнул на чужаков. Вэй Ин резко остановился, устремив стекленеющий взгляд в его направлении.       — Только тебя-то и не хватало.       — Не волнуйся, он не тронет.       Лань Чжань коротко свистнул, давая понять собаке, что к ним лучше не приближаться. Та оказалась понятливой, опустила голову к земле и тоскливо побрела прочь.       — Спасибо, — обронил Вэй Ин, переводя дух.       Лань Чжань мягко хлопнул его по плечу.       — Идём.       Они дошли до середины улицы, когда за постройками раздались шаги и тихий разговор. На улицу свернули две старушки. Одна, совсем дряхлая, опиралась на клюку и с трудом переставляла ноги, другая — чуть моложе и проворнее, несла корзину с ряской и корнями камыша. Заметив незнакомцев, обе настороженно застыли.       Вэй Ин мгновенно натянул на лицо оптимистичное выражение и громко поприветствовал их. Женщины напряжённо переглянулись, но признав в юношах заклинателей Ордена Гусу Лань, один из которых к тому же сиял лучезарной улыбкой, продолжили движение. Гости зашагали им навстречу. Стоило Вэй Ину, пустив в ход обаяние, заговорить с местными жительницами, как обе успокоились на их счёт и охотно включились в диалог. Спустя некоторое время на улице объявились ещё четверо: мальчишка в обносках лет десяти ковылял куда-то на пару с вредным ослом, поминутно тянувшимся, чтобы ухватить его зубами за рукав, старик с мешком риса и прихрамывающий мужчина, волочивший за собой вязанку хвороста. Двое последних также присоединились к беседе с заклинателями.       Выяснив, что из-за участившихся смертей в посёлке с недавних пор проживает всего около двух десятков жителей — преимущественно старики и несколько сирот, Вэй Ин без обиняков заявил, что им всем необходимо собраться в одном месте, чтобы он мог окружить его средствами магической защиты в преддверии грядущего.       — Молодой господин, для чего это? — встрепенулся старик.       — Нам что, угрожает большая опасность, чем до этого? — пустился в вялые расспросы хромой.       — Угрожает, — не стал изворачиваться и юлить Вэй Ин. — Сущность, что завладела озером после того, как вытянет последние соки из Цайи, обернёт свой неутолимый голод против других земель. Глава клана Лань поручил нам очистить воду от засевшей в ней нечисти, но та почти наверняка станет отбиваться, и мы не знаем, как это отразится на посёлке и на всех вас.       — Что? — изумился старик. — Всего-то вдвоём против Бездонного Омута? У вас на губах молоко не обсохло, как вы собираетесь победить озёрную нечисть?       — Вы, должно быть, потешаетесь над нами! — поддержал его хромой. — Тёмная сила, завладевшая озером, извела немерено люда и не поддалась стараниям десятков заклинателей, постарше и помудрее вас.       На последних словах он испуганно осёкся, видно, вспомнив, что некоторые носители магического дара умеют не только с тёмными сущностями расправляться, но и применять замысловатые чары к внешности. Так те из заклинателей, кто развил способности до совершенства, легко сходили за молодых, даже когда их возраст приближался к преклонному.       Неволь подтверждая эту догадку, Вэй Ин снисходительно усмехнулся.       — Нас и вправду только двое, но не спешите с выводами, добрые люди. Если будет угодно Небожителям, наших сил вполне хватит, чтобы избавить вас раз и навсегда от озёрной напасти.       Фраза звучала убедительно, однако сельчане продолжали с недоверием взирать на миловидных парней и удручённо охать. Вэй Ина их реакция нисколько не смутила. Он продолжал блистать очаровывающей улыбкой, говорил обстоятельно и доброжелательно, как если бы растолковывая что-то непонятливой детворе.       — Магия — наука тонкая и капризная. Её проявление в каждом отдельно взятом заклинателе своё. Количество задействованных в том или ином ритуале лиц, бесспорно, имеет значение, но куда важнее качество магии, а оно отнюдь не зависит от прожитых лет. Напрасно вы решили, что мы не сознаём, с чем предстоит столкнуться и каковы ставки.       — Двое? — вдруг хмуро переспросила старушка с клюкой, размышляя над чем-то. — А разве те, что прибыли утром, не с вами?       — Кто-то ещё здесь? — заинтересовался Вэй Ин. — Заклинатели какого клана?       — Да гуль их поймёт! — пожала плечами женщина, поправив косынку. — Нагрянули на мечах. На всех одинаковые серые плащи. Клановых одежд не различить, да и в разговоры с нами они не вступали. Пронеслись над посёлком как ураган и подались прямиком к озеру.       — И много их было?       — Порядка тридцати, а может, и полсотни… Не успела разобрать.       — Так много? — удивился Вэй Ин. — Вы тоже их видели? — обратился он к остальным, но те лишь отрицательно покачали головами.       — Издали разве что, — брякнул старик, — в небе над Цайи отряды заклинателей не редкость, только заглядывать сюда они не торопятся. Молва о том, что место это гиблое и обречённое, уже всю Поднебесную облетела. Если кому и знать, кто из ваших соратников тоже тут, так это вам.       — Нет, — выдохнул Вэй Ин, озадаченно оглянувшись на Лань Чжаня. — Об этих людях нам известно не больше вашего. Территория Цайи под надзором клана Лань. Те, кого вы заметили в небе, наверняка не имеют к делу никакого отношения, иначе нас бы оповестили.       На подлёте озеро Билин, если отмести участки, затянутые туманными испарениями, предстало перед Вэй Ином и Лань Чжанем как на ладони, так что, если бы над ним ещё кто-то парил, они бы его непременно заметили.       — Сейчас нужно, чтобы вы собрали всех, кто ещё находится неподалёку, прямо здесь.       Вэй Ин пробежал глазами по самым внушительным сооружениям на улице и приметил одно знакомое, на крыше которого когда-то распивал вино.       — Займёте временно постоялый двор, там места хватит на всех. Я создам защиту и в течение ближайшей ночи никакая нечисть не сможет её преодолеть.       — А может, мы лучше запрём двери и останемся в своих домах? — вкрадчиво спросила старушка, и соплеменники поддержали её.       Для этих людей наличие сверхъестественных созданий, заполонивших всё вокруг, уже стало чем-то обыденным, и привычка жить в постоянной готовности умереть давала свои плоды.       Вэй Ин непреклонно возразил:       — Окружать защитой каждый жилой дом в селении, даже если их наберётся всего пару десятков, — неоправданная трата магических сил, а оставшись в своих жилищах, вы, вполне возможно, приговариваете себя к печальной участи случайной жертвы. Для вашего же блага прислушайтесь к тому, что я говорю. Сущность, отравляющая озеро, слишком могущественная. Ни я, ни мой спутник не предскажем, как она поведёт себя, когда мы её атакуем.       — Хорошо, молодой господин, — судя по всему, решив, что спорить бесполезно, согласился старик, призывая остальных уступить. — Мы соберём людей. Дайте нам два-три часа. Всех приведём. Только…       — Что только?       — На постоялый двор соваться нельзя… То есть, нам нельзя… Днём он, сами видите, тихий, а ночью — обитель неупокоенных душ, как и большинство домов в этой части посёлка, она ведь ближе всего к озеру. Хозяева этого заведения — муж с женой, свекровь и двое дядюшек — погибли там страшной смертью.       — А что за тварь их погубила, вам известно?       — Нет, мы видели лишь изуродованные трупы. Днём вся улица кажется мирной и более-менее безопасной, но к ночи сюда сбредаются чудища и нежить со всей округи.       — Похоже, озеро притягивает их, — безотчётно потёр подбородок Вэй Ин.       — Не иначе, господин. Чего только не случается, потому, как начинает вечереть, никто из жителей снаружи не задерживается.       — Ясно, понял. Не беспокойтесь. К тому моменту, как вы приведёте жителей, постоялый двор и соседние дома будут очищены от скверны, — уверенно пообещал Вэй Ин.       Сельчане явно колебались, затравленно поглядывая то на него, то на его молчаливого спутника. На их лицах отчётливо читалось недоверие, что было вполне ожидаемо, ведь до Вэй Ина и Лань Чжаня в посёлке перебывали десятки, если не сотни заклинателей, и приходили они не по двое, не по трое, а целыми отрядами, но ничем не помогли. Смерть день ото дня кого-то прибирала к рукам, так что с момента обнаружения Бездонного Омута в этих краях населения убавилось в разы. Некоторые успели унести ноги, но старые, больные или те, кому идти было некуда, покорно встречали гибель на родных улицах, в своих домах или рядом с ними.       Утончённые и прекрасные представители Ордена Гусу Лань радовали глаз, тем не менее, в то, что этим хрупким и холёным на вид юношам покорится свирепый Бездонный Омут, никто из хлебнувших горя бедолаг верить не спешил. И всё же, поохав и повздыхав, старушки и старики, качая седыми головами, отправились собирать соплеменников.       Как только они разошлись, Вэй Ин перестал усмехаться. Лёгкое и весёлое выражение слетело с его лица как маска.       — Ты слышал? Неужто мы здесь не одни? Выходит, кто-то ещё задумал охоту на монстров, облюбовавших эти угодья?       — Маловероятно. Упомянутые люди управляли мечами, но с местным населением не контактировали и в посёлке не останавливались. Возможно, странствующие заклинатели просто летели мимо.       Лань Чжань медленно огляделся. Мальчишка с ослом, не принимавший участия в разговоре и державшийся поодаль, потоптавшись у одного из пустых жилищ, смахнул со ступеней вялые побеги растений и сел. Вернув взор Вэй Ину, Лань Чжань заметил, что внимание того тоже приковано к мальчику.       — Скорее всего, и правда бродячие заклинатели, — согласился Вэй Ин, продолжая наблюдать за ребёнком. — Странно, что нам никто на глаза не попался, хотя, может, они встали лагерем где-то на берегу?       Тень смятения отчётливо угадывалась в его движениях, что не мог не отметить Лань Чжань.       — Ладно, — всплеснул руками Вэй Ин, — приберёмся на постоялом дворе и, пока народ собирается, облетим ещё раз Билин. Нельзя допустить, чтобы кто-то умышленно или ненароком вмешался в ритуал, когда я вскрою Инь Хуфу, чтобы загнать туда тьму из озера. Малейшая помеха может привести к ужасным последствиям.       — Мгм.       Когда Лань Чжань и Вэй Ин направились к постоялому двору — мимо ступенек, где сидел мальчик, Лань Чжань безотчётно повернул голову и повстречался с поднятыми на него глазами — тёмно-серыми, как грозовое небо, и огромными, в обрамлении длинных, круто загнутых ресниц. Их глубины тонули в печали и безысходности, которые редко встретишь в глазах ребёнка.       Вэй Ин тоже посмотрел на него, и его взгляд застыл. Лицо ребёнка даже под слоем грязи и с толикой очевидной измождённости казалось привлекательным и напоминало кого-то, но кого, Лань Чжань так и не понял. Мальчик пинал гравий у своих ног, а затем подобрал прутик и начал рисовать в дорожной пыли. Его одежда была истрёпанной, кое-где сквозь прохудившуюся ткань виднелось худое тело. На ногах красовались разного вида башмаки, на два размера больше положенного.       — Здравствуй! — Вэй Ин засуетился, выловил из рукава несколько краснобоких яблок и вручил их мальчику. — Смотри, что у меня есть! Угощайся!       Тот сперва посмотрел с недоверием и даже с испугом, но белозубая улыбка очаровательного заклинателя в изысканных одеждах и его приветливый тон умерили его беспокойство, так что он вежливо поблагодарил и сгрёб к груди плоды — жадно надкусил сочное яблоко, а затем немедленно вручил его четвероногому другу.       — Как твоё имя? — не преминул спросить Вэй Ин.       — Сюаньюй, господин.       Улыбаясь до ушей, Вэй Ин кивнул.       — Ты здесь живёшь или мимо шёл, Сюаньюй? — он всё никак не мог отвести глаз от обуви мальчика — стоптанной и вытертой до дыр — не приходилось сомневаться, на её долю выпало чрезвычайно долгое путешествие. — Твоя семья где-то поблизости?       Мальчик нервно облизал губы. Казалось, он сомневался, что следует ответить, но стоило ему взглянуть на Лань Чжаня — молодого господина с ликом невозмутимого бессмертного божества и безупречной осанкой, с мечом и нефритовой подвеской на поясе — и в душу ребёнка закрался благоговейный страх. Трепет наглядно проступил на чуть зарумянившихся щеках, и мальчик смущённо промямлил:       — Я из деревни Мо, господин. Это далеко отсюда. Мать умерла от болезни, отца я никогда не знал, а последний год и вовсе сам по себе. В Цайи живу уже пару недель. Здесь мрачно, но тихо, никто не хулиганит и не дерётся. От нечисти я прячусь в доме торговца. Покидая его, он не стал снимать со стен талисманы, и они пока не подводили.       Вэй Ин слушал и мрачнел.       — Вот что, Сюаньюй, — помолчав мгновение, изрёк он. — Даже если талисманы от мелких вредоносных тварей вполне исправно работают, они не отпугнут зло пострашнее. Грядущей ночью оставаться на улице ни в коем случае нельзя. Пойдём с нами на постоялый двор. Там вскоре соберутся жители посёлка. Я и мой спутник установим особую защиту, чтобы магия, которую мы вскоре задействуем на озере, никому из вас не навредила. Понимаешь меня?       — Да, молодой господин. Только я лучше пережду в доме торговца.       — Это ещё почему?       — На постоялый двор меня с Яблочком не пустят, а я его одного не оставлю.       — С Яблочком?       — Ага, так его зовут, — Сюаньюй похлопал ослика по холке. — Яблочко не любит разлучаться, куда я, туда и он.       Будто в подтверждение слов хозяина Яблочко противно заревел и сделал попытку цапнуть Вэй Ина за лодыжку, за что получил тычок в бок от мальчика.       — Веди себя хорошо, иначе они тебя заколдуют, — со всей серьёзностью припугнул непослушную скотину Сюаньюй. — Ты же не хочешь доживать жабой в болоте? То-то же…       Вэй Ин мягко улыбнулся, не став указывать на его вопиющее заблуждение. Заклинателям было подвластно многое, но менять форму живых существ на своё усмотрение, да ещё и без оглядки на пропорции, никто не мог.       — Забавное имя ты дал своему ослу, — отметил он, почесав Яблочко за ухом.       — Он яблоки обожает, — застенчиво пояснил Сюаньюй. — Как видит, сразу просит.       Ослик и вправду настойчиво тыкался носом за пазуху хозяину, где чуял лакомство.       — А у нас с Ханьгуан-цзюнем есть кролики, — неожиданно поделился Вэй Ин.       — Правда? — мальчик с любопытством приподнял голову.       — Ага… — Вэй Ин призывно махнул рукой. — Бери Яблочко и ступай за нами. Что-нибудь придумаем, чтобы вас не разлучать.       Позади постоялого двора обнаружилась конюшня. Чтобы Сюаньюю было спокойнее, Вэй Ин позволил ему вместе с питомцем обосноваться там, тщательно очистил главный зал и прилегающие постройки от духов и снабдил каждое защитными талисманами. Помимо Сюаньюя, к строению пришли ещё восемь детей — некоторые старше, некоторые младше. Двое, так же как и он, бродяжничали и забрели в посёлок в надежде найти в брошенных домах какую-то одежду и уцелевшие предметы обихода, которые можно было потом продать в другом селении. Шестеро осиротели, лишившись семьи по вине Бездонного Омута. Местные жители — калеки, старики и старушки, что решили не бежать и встретить смерть в месте, где провели много лет, подкармливали детей, но скудных запасов едва хватало, чтобы самим не умереть с голоду, так что облик у всех был крайне плачевный.       На Вэй Ина знакомство с Сюаньюем и другими сиротами произвело тяжёлое впечатление.       — Он тебе кого-то напомнил? — улучив момент, осторожно спросил Лань Чжань.       Вэй Ин горестно вздохнул.       — Меня самого до того, как я встретил Цзян Фэнмяня и Пристань Лотоса стала моим домом.       В строении собрались все, кого удалось отыскать. Большинство весьма неоднозначно отнеслись к новости, что всего двое заклинателей собираются осуществить то, что не удалось их предшественникам, посещавшим посёлок большими группами. Некоторые даже пытались отговаривать юношей, опасаясь, что те вскоре найдут свою смерть. Лань Чжань с лицом, не выражающим эмоций, возвышался неподвижно за спиной Вэй Ина, пока тот разъяснял людям кое-какие детали предстоящего, успокаивал и пытался обнадёжить. Невзирая на то, что многие не изменили мнения относительно того, что юношам не удастся совладать с Бездонным Омутом, все, как один, пообещали не покидать дом до рассвета, что бы ни довелось увидеть и услышать за окнами.       Покончив с наложением защитных чар на постоялый двор, молодые люди наконец покинули строение. На Цайи наползала темень. До заката оставалось часа три-четыре, но злая сила озера ближе к ночи проявлялась отчётливее и воздействовала на небо, почву и воздух. Мгла сгущалась и залегала тяжёлыми пластами между домами.       — И как в таком тумане прочёсывать берег? — в сердцах обронил Вэй Ин. — На расстоянии вытянутой руки ничего не видно!       — Использую гуцинь, — решил Лань Чжань. — Волна оттеснит туман.       Вэй Ина мысль не слишком воодушевила.       — Озеро огромное. Тёмная ци над ним — хоть ножом режь. Применив гуцинь, ты в лучшем случае на несколько мгновений отгонишь мрак, но он почти сразу вернётся. Неоправданная трата сил, а они понадобятся для другого. Чтобы покрыть всю площадь воды, нам надо создать над ней пентаграмму огромных размеров. Возводить её придётся отдельными элементами, и пока я буду возиться с этим, твоей задачей станет удерживать уже готовые части в статичности.       — Это несложно.       — Да, если нет сопротивления, но как только я начну действовать, тварь в озере просечёт, что кто-то вторгся в её владения и что-то затевает. Как думаешь, она отреагирует?       Лань Чжань молчал. За него ответил Вэй Ин:       — Устроит нам ад кромешный.       Беседуя, они уверенным шагом двигались к пристани.       — Оставайся настороже всё время, — взволнованно произнёс Вэй Ин, смущаясь охватившего его беспокойства. — Я понятия не имею, какими навыками располагает противник. Прошлый раз помнится, Бездонный Омут натравил на нас полчища гулей и породил водную круговерть невиданного размаха. Сейчас ни утопленники, ни топи нам не страшны, потому что мы не станем использовать лодки, но за истекшее с того визита время силы тёмной сущности возросли и козни могут последовать любые.       Лань Чжань оставался невозмутимым, покорно внемля его наставлениям. Вэй Ин переживал о нём, а он о Вэй Ине. В какой-то момент они, не договариваясь, подались друг к другу и соединились крепким объятиями. Слов не понадобилось, всё за них сказали полные чувств взгляды и пылкие поцелуи поцелуи. Также безмолвно, спустя минуту, оба разжали руки и двинулись к берегу.       Со стороны воды время от времени доносились всплески. Лань Чжань обнажил Бичэнь, сосредоточившись на шорохах вдоль тёмных вод. Казалось, таящаяся в них тварь поджидала их и готовилась к обороне. Лань Чжань привык доверять интуиции, закалённой и отточенной многими годами нелёгких тренировок, организованных Лань Цижэнем.       Не прибегая к разговорам, заклинатели одновременно встали на клинки и взмыли вверх. Несмотря на то, что душу мучила тревога, Лань Чжань провожал полёт Вэй Ина с теплотой и восхищением. Безупречно управляя Инь Хуфу, Вэй Ин смотрелся величественно и дерзко. Глаза его вспыхнули алым, кожа стала бледнее. Он подобно хищной птице держался в воздухе, вынуждая сердце Лань Чжаня сжиматься от восторга и гордости.       Облетев озеро в попытке убедиться, что на его берегах нет других охотников на нечисть, юноши зависли ближе к его центру, примеряясь и осматриваясь. Вокруг стояла абсолютная тишь. Мглистая завеса неоднородными клочьями тянулась от небес до самой воды. Лань Чжаня не покидало чувство, что они что-то упускают.       — Как странно… Мы здесь одни, но ощущение — будто нет, — озвучил его мысли Вэй Ин.       — Возможно, не все обитатели Цайи получили послание о том, что вскоре грянет.       — Это плохо. Если что-то пойдёт не так, они почти наверняка окажутся под ударом.       — Что предлагаешь?       Вэй Ин выдернул из-за пояса флейту.       — Попробую прогнать из Цайи тех, кто не получил послание или пренебрёг им.       — Как?       — Увидишь.       Вэй Ин заиграл медленную, протяжную мелодию. Повеяло пронизывающим холодом. Разбуженная им тьма, залегавшая в закутках между домов селения, резко вскинулась вихрями навстречу новым звукам. Сердце Лань Чжаня билось ровно, даже когда он увидел, как от земли отделились неясные структуры и спустя пару мгновений решительно понеслись вдоль улиц. Созданные Вэй Ином фантомы шныряли всюду — врывались в подвалы, взмывали на чердаки, струились вдоль стен, проникая в мельчащие проёмы, но, кроме нескольких кур и двух собак, одну из которых заклинатели уже видели, никого в Цайи больше не обнаружили.       — Нам не соврали, — отняв от губ Чэньцин, сказал Вэй Ин. — Все, кто находился в селении, сейчас на постоялом дворе. Вероятно, ощущения связаны не с жителями, а с обитателями озера.       — Возможно.       Придя к такому выводу, Лань Чжань и Вэй Ин принялись за дело. Прежде чем приступить к рисовке основных элементов пентаграммы, им пришлось потратить уйму сил, чтобы подавить концентрированную тёмную ци над озером, а затем почти столько же, чтобы набросить сдерживающее поле на огромное водное пространство. На создание приемлемых условий в воздухе над озером ушло не меньше двух часов: сначала подавление, следом подчинение и, наконец, сплетение формулы, одни звенья которой были призваны открыть доступ к Печати Тьмы и стать магнитом, вытягивающим сущность озёрной твари из воды, другие — ключами, замыкающими её внутри клинка.       Вэй Ин торопился, вкладываясь в процесс всецело. Энергия над Бездонным Омутом оставалась нестабильной и норовила прорвать рубеж сдерживания. Вопреки всем опасениям, изобретение не сбоило. Каждый новый фрагмент, создаваемый заклинательскими приёмами Вэй Ина, сразу включался в работу. Пентаграмма разрасталась на глазах и охватывала светящимися зеленовато-голубыми кольцами взволнованное озеро, собирая тёмную материю, сжимая и формируя гладкий ровный поток.       Следующий этап магического действа сводился к тому, чтобы поместить злую сущность в Инь Хуфу. Чудовищное воплощение Бездонного Омута уже показалось из недр озера и издавало низкий рёв. Оно не было статичным, постоянно менялось, уподобляясь свойствам воды, но под магическим напором Вэй Ина монстр, чем-то отдалённо напоминающий спрута, не мог вырваться и только беспрерывно выпускал гигантские щупальца. Они наталкивались на воздвигнутое заклинателями поле, метались в гудящем от напряжения воздухе, но до заклинателей дотянуться им не удавалось.       Лань Чжань не сводил глаз с парящего над обретающей очертания червоточиной Вэй Ина. Тот бесстрашно завис в опасной близости к чудовищу, опустился на корточки поверх Инь Хуфу, надкусил палец и провёл по фигурке тигра на эфесе: предстоял заключительный штрих — вскрытие замков, сдерживающих мощь чёрного металла. Лань Чжань неотрывно вглядывался в распускающую путы оков Печать Тьмы, когда над головой в клубах тумана возникло неясное движение.       — Вэй Ин! — позвал он, ещё не понимая, с чем они столкнутся. — Что это?       — Не сейчас, Лань Чжань! Я немного занят…       — Что-то в небе над нами…       — Что бы это ни было, оно подождёт.       Ладонь Вэй Ина зависла над фигуркой тигра, губы начали шептать заклинание. Инь Хуфу наливался кроваво-алым светом под стать очам колдующего над ним мага. Одновременно с этим в туманной дымке над озером показались тени — сначала всего две, а затем разом несколько десятков. Издалека их легко было принять за налетевшее вороньё, но это были люди — лица скрывали повязки, неприметные серые одежды не имели отличительных знаков. Налётчики промчались сквозь серебристую пелену тумана, позволившего им до последнего мига оставаться незамеченными, и рванули к Вэй Ину.       — Берегись! — вскрикнул Лань Чжань.       Внутри всё болезненно сжалось от растущего ужаса. Незнакомцы приближались с головокружительной скоростью. Лань Чжань тоже сорвался с места. Каждый удар исполненного страхом сердца грохотал в ушах всё громче. Вскоре он уже не видел ничего, кроме чужаков, в намерениях которых не приходилось сомневаться. Застигнутые врасплох, они с Вэй Ином были уязвимы и представляли собой лёгкую добычу. Последний наконец обратил внимание на посторонних. Лицо Вэй Ина вытянулось в изумлении, руки задрожали, тем не менее, продолжив выводить заключительные иероглифы. Он не мог прервать действие, не сведя чары пентаграммы на нет, а это в свою очередь полностью обнуляло колоссальные усилия, вложенные ими с Нефритом ранее.       Механизм извлечения тёмной энергии из озера заработал в следующий момент. Ударная волна накрыла пространство. Инь Хуфу, раскалившийся докрасна, закрутило вместе со стоящим на нём Вэй Ином и снесло в сторону. Он чудом удержался на глади клинка, но худшее уже случилось — хрупкие звенья магии не терпели даже малейшей погрешности. Потревоженные грубым нарушением оцепленного периметра, они едва раскрывшись, начали разрушаться. Поверхность пентаграммы, словно набежавшие молнии, укрыли мелкие алые трещинки. Бездонный Омут, уловив ослабление стягивающих его пут, забурлил, издав пронзительный вой.       Вэй Ин, очутившись прямо над его вздымающимся из воды конусом, попытался совладать с чёрным клинком, вокруг которого заклубилась пришедшая в состояние хаоса энергия. Самое страшное ожидало впереди: спавшие с Инь Хуфу магические оковы больше не препятствовали запертым в нём силам. Вэй Ин задействовал Чэньцин, но мелодия всё время сбивалась, так как ему приходилось бороться за равновесие на мече, который швыряло и болтало по воздуху. Казалось, водяные челюсти Бездонного Омута вот-вот дотянутся до Вэй Ина, сомкнутся на его теле, разорвут плоть, переломают кости. Пронзительные, жуткие вопли, от которых кровь стыла в жилах, стали ещё громогласнее.       Лань Чжань пустил в ход гуцинь, чтобы сбить заклинателей, вооружённых луками, с курса, но из-за неконтролируемых вибраций Печати Тьмы и утратившего изначальное предназначение магнитного поля звуки магического инструмента искажались и звучали обрывочно, так как тоже являлись энергией, которую поглощали символы начертанной в пространстве формулы.       Укоренившееся в озере зло обладало огромной мощью. Удержать его в подчинении и до того было непросто, а с налётом неизвестных, так и подавно. Узы сотканной Вэй Ином магии распадались. Ворвавшиеся на место проведения ритуала заклинатели сломали большую часть пентаграммы и громили остальное. Раззадоренное и гневающееся тёмное создание внизу изрыгало потоки чужеродной ци и, как ненасытная глотка, лакало посылаемые в него заклятия.       Звуки гуциня подавлял шум сталкивающихся стихий. Бледнеющий полог пентаграммы окончательно потерял однородность. Утрата бдительности нанесла сокрушительный урон замыслу Вэй Ина. Местные жители накануне упомянули неизвестных, пронёсшихся над селением, но предвидеть подобный исход ни он, ни Лань Чжань не могли. Запоздало вспомнилось, что на заклинателей клана Лань с недавних пор совершались нападения.       Мы оба повели себя самонадеянно, так самонадеянно… — корил себя Лань Чжань, делая попытки уклониться от стрел и магических атак.       Многие мечтали уничтожить их под любым предлогом, однако, если завтра в клан Лань принесут весть об их смерти, большинству и в голову не придёт, что за этим стоит покушение, ведь всем известно, что ныне Цайи и окрестности — гиблое место. Все решат, что они не справились с заданием и пали очередными жертвами Бездонного Омута.       — Вэй Ин! Выбирайся! Улетай! — восклицал Лань Чжань.       Ему всё никак не удавалось подобраться к Вэй Ину вплотную. Разделив их шквалом магических снарядов, наёмники, а это, исходя из творящегося, были именно они, старались по отдельности окружить их и прикончить. Битва с Бездонным Омутом в мгновение ока обернулась схваткой иного порядка.       Ситуация осложнилась до предела. Тщательно взлелеянные планы разобраться с Бездонным Омутом в одночасье рухнули. Элементали, больше не связанные приказом хранить рубежи пентаграммы, отхлынули, обрушившись всей мощью на ни в чём не повинные берега. Порывы горячего, с привкусом гари ветра ударили и в чужаков. Параллельно раздалась череда хлёстких звуков, и Вэй Ин вскрикнул. Одна стрела вошла в его плечо, другая вонзилась в бок.       Лань Чжаня обдало холодящей болью. Кто-то налетел сзади и ударил его плашмя мечом между лопаток. Почти сразу Лань Чжань ощутил, как спина в месте удара увлажняется от крови. Накатило головокружение. Бичэнь размашисто описал дугу. Чувство тошноты хлынуло к горлу с необычной настойчивостью. Лань Чжань с трудом выровнял движение меча, понемногу забирая вправо. Три заклинателя ринулись к нему добивать, но нашли собственную смерть — белый огонь окутал фигуру Нефрита и буквально выстрелил в нагонявших его мужчин, за доли секунды пожирая их плоть. В сыром воздухе разлился запах палёных волос и обугленной кожи.       Наёмники действовали бездумно, отчаянно и безжалостно, как если бы их сознанием кто-то управлял. Очутившись над Бездонным Омутом, изрыгающим клубы ядовитого сизо-зеленоватого тумана, они рисковали. Тварь простирала щупальца и хватала по двое-трое заклинателей за раз, но остальные действовали, не замечая как редеют их ряды — никто не помогал товарищам, никто даже не смотрел в сторону гибнущих. Шум, грохот не стихали. Сполохи магии сыпались со всех сторон.       Что-то ярко вспыхнуло — ещё раз и ещё, налетая невидимыми волнами с ошеломляющей силой. Лань Чжаня откинуло назад, следом настиг удар. Воздух с шумом покинул смятые болью лёгкие. Перед глазами заклубилась мгла. Она не позволяла достаточно быстро уворачиваться. Лань Чжань будто со стороны услышал собственный вопль, когда свист стрел повторился, и Вэй Ин, сметённый ими, сорвался с Инь Хуфу. Сердце сжали удушающие тиски страха.       Бездонный Омут, только и ждавший столь щедрого подношения, разверз чёрные хляби, как беззубую пасть. Тьма поглотила Вэй Ина. Незавершённая пентаграмма, тлевшая в воздухе над озером, вспыхнула напоследок ослепительным светом и тотчас погасла, так и не исполнив предназначение. Лань Чжань не размышлял и не оценивал ситуацию. В голове стало пусто. Не медля ни секунды, он сорвался за Вэй Ином.