༄ ༄ ༄ ༄ ༄ ༄ ༄
Селение, несмотря на отдалённость от больших городов и общеизвестных торговых путей, выглядело ухоженным и производило впечатление быстро разрастающегося. Заклинатели заметили множество новых и ещё строящихся сооружений из камня и качественной древесины. В грядущем Хэмин непременно обещал стать городом. Путанные, узенькие улочки, хоть и хранили след крестьянской обыденности, удивляли уютом. Фасады некоторых зданий были выкрашены в разные цвета — бледно-зелёные, лиловые, лимонно-жёлтые, лазурные. Аккуратно разбитые сады и огороды тоже производили приятное впечатление, чем-то напомнив Вэй Ину родной Юньмэн. Домики встречались разные. Более зажиточные жители имели обширные и обустроенные владения за высокими воротами с каменными стенами, более простые люди ограничивались заборами из тростника и бамбука. Обычно даже с наступлением вечера площадь селения не пустовала. Напротив, после рабочего дня многие, независимо от достатка, устремлялись к открытым пространствам, где в это время суток расцветали пёстрыми красками и узорчатыми формами прилавки торговцев фонариками, горячими закусками, сладостями, крепкими напитками и прочими незатейливыми товарами на любой вкус. Суета, разворачивающаяся вдоль многочисленных лотков, чем-то навевала Вэй Ину воспоминания о плавучих рынках в Цайи, хоть там было значительно теплее, что днём, что ночью, и погода ощущалась более стабильной и благоволящей к людям. Цветастые гирлянды фонариков, создающих радужные переливы света над главной площадью, очень заинтересовали его, а ещё аппетитный запах острой пищи. Юноши поужинали на постоялом дворе, потом какое-то время провели в питейном доме, где Вэй Ин дегустировал местное вино, а Лань Чжань к изумлению хозяина заведения заказал чай. Предположение относительно празднества оправдалось. В Хэмине проходило торжество, посвящённое изгнанию злых духов. Отмечали его после наступления темноты — шумно и весело. Ярко разодетые актеры разыгрывали убедительные сцены сражений с нечистью. Некоторые умельцы пели и танцевали. Кто-то бил в барабаны, кто-то устроил состязания в стрельбе из лука по подбрасываемым яблокам. Зеваки хлопали в ладоши, в общем, шум и толчея стояли жуткие. Многие жители сочетали приятное с полезным и прямо посреди толпы развернули торговлю забавными мелочами. По бокам незатейливых полотняных палаток, увешанных шелестящей бумажной мишурой, располагались размалёванные масляные фонари. На стенах, примыкающих к площади домов, висели на цепях большие чаши с огнём. Вокруг было светло как днём. Вэй Ин развлекался тем, что покупал сладости и игрушки, а затем раздавал их детишкам, которые, неизвестно как учуяв в нём добряка и весельчака, не давали ему прохода. — Лань Чжань, спаси! — хохотал Вэй Ин, притворяясь, что старается сбежать от малышни, носящейся за ним с восторженными возгласами. Ребятня протягивала к нему крохотные ручонки и повисала гроздьями, цепляясь за полы ханьфу. — Они заставят меня истратить все твои деньги! Лань Чжань от души наслаждался происходящим и, если Вэй Ин хмелел, опустошая уже, должно быть, пятый по счёту сосуд с вином, то сам он пьянел от написанных на лице возлюбленного задора и радости. Улучив момент, Лань Чжань приблизился к Вэй Ину и вложил в его ладонь изящный, расшитый золотистыми нитями кошелёк. — Зачем ты отдаёшь мне это? — непонимающе вскинулся тот. — Покупай, что считаешь нужным. — Что ты, убери, я же пошутил! На покупку сладостей детям не требуется столько денег! Лань Чжань настаивал. — Неважно, пусть будет у тебя. — Ну вот ещё! — упирался Вэй Ин. — Я же растяпа, наверняка потеряю, а здесь ведь целое состояние! Лань Чжань попытался поместить кошелёк ему за пазуху. — Носи здесь и не потеряешь. — Брось, Лань Чжань! Не надо! Вэй Ин выкрутился и зеркально повторил действия Лань Чжаня, возвращая золотистый мешочек туда, где тот до этого находился. — Не обижайся! — он хлопнул ладонью по вздувшемуся на груди Нефрита увесистому бугорку. — Но мне больше нравится, когда ты рядом и расплачиваешься! Правда-правда, мне так спокойнее! Лань Чжань мгновение прокручивал в голове его слова, а потом кивнул. Он не собирался отступаться от своего, но в конце концов не посреди же улицы в людском потоке обсуждать такое, к тому же внимание Вэй Ина вдруг привлекло что-то или кто-то в толпе. Он как-то резко затих и напрягся с таким видом, словно всё, что занимало его мгновением ранее, внезапно растворилось в небытие. Беспокойство Лань Чжаня взвилось до небес, когда лицо Вэй Ина второй раз за день стало мертвенно-бледным. Тело как окоченело. В глазах отразилось что-то непередаваемое. Неужели опять собака? — Лань Чжань предпочёл бы это иным неприятным встречам. — На кого ты смотришь? — спросил он. Вэй Ин вздрогнул, коротко поёжился и вернул ему взор. — Показалось. — Что показалось? — Да дурь какая-то… Не бери в голову. — Дядя купит мне воздушного змея? — потянул Вэй Ина за палец кто-то из детей. — Конечно, веди! Какой ты хочешь? Лань Чжань окинул испытывающим взглядом пространство. Людей вокруг была тьма, но сплошь незнакомые лица. Вэй Ин проворно подался к прилавку с воздушными змеями, начав хватать то один, то другой, указывая на изображения, покрывающие некоторые экземпляры. — Лань Чжань, ты только глянь, кролики! Мордахи просто прелесть! А тут смотри, один белый, другой тёмно-серый! Никого тебе не напоминают? Лань Чжань взял в руки фонарик, рассмотрел нанесённую на него иллюстрацию и кивнул. — Вот и мне тоже… — легонько поддел его плечом Вэй Ин. — Окажемся в Облачных Глубинах, сразу отправимся на поиски наших питомцев! Согласен? — Мгм. Спустя пару часов, от души побаловав детей, насладившись запусканием небесных летунов и заставив Лань Чжаня поучаствовать в стрельбе из лука, в котором ему ожидаемо не нашлось равных. Вэй Ин наконец обратил внимание, что ночь менялась. Небо покрывалось тучами. Под одежду пробирался холодок, присущий горной местности в часы непогоды. Подняв глаза к будто бы потяжелевшему небесному полотну, Вэй Ин поёжился. — Похоже, быть дождю, бррр! — Замёрз? — заметив его движение, спросил Лань Чжань, невольно отметив, что их одежда подобна, однако для заклинателя с Золотым Ядром и для того, кто его был лишён, температура ощущалась по-разному. — Хочешь вернуться под кров постоялого двора и погреться? Вэй Ин оглянулся на него и подмигнул. — За эти дни ты приучил меня согреваться тобой, так что придётся терпеть до дома. Лань Чжань покраснел ушами, а остряк расхохотался. — Да всё в порядке! Не так-то и холодно пока! Ты меня слишком опекаешь! — Тебе это неприятно? — Как это может быть мне неприятно, сам подумай? Просто ты меня так в конец избалуешь! — Мне бы этого хотелось. Вэй Ин польщённо ухмыльнулся. Сквозь бахрому его густых ресниц просочился игривый взгляд. — Это желание совсем не в духе клана Лань. А как же разумные ограничения? — Я уже говорил, что не намерен тебя ни в чём ограничивать, а за тот случай… С Минчжу, — Лань Чжань сделал над собой усилие. — Мне стыдно. Я повёл себя глупо и грубо, это недопустимо. Мне не стоило тогда… — Не будем вспоминать! — остановил его Вэй Ин. — Что было, то прошло. Он собирался ещё что-то добавить, но в нескольких шагах от молодых людей грянул чей-то завлекательный выкрик — это невысокий торговец преклонных лет, высунувший седовласую голову из-за двери в ювелирную лавку, принялся расхваливать поступившие в продажу чудесные вещицы из соседней провинции от лучших, по его словам, мастеров. Желающих заглянуть к нему в эти минуты не сыскалось, что неудивительно, хоть достаток у некоторых обитателей Хэмина вполне себе тянул на покупку кое-каких украшений, клиентами чаще всего оказывались те, кто в селении был гостем, а сегодня даже заезжие полностью сосредоточились на праздничных развлечениях и тратились не на драгоценности, а на выпивку. — Спасибо! Но нам ничего такого не нужно, — проговорил Вэй Ин, когда расторопный торговец, заприметив юных заклинателей, чьё материальное благополучие бросалось в глаза, очутился возле них и предложил взглянуть одним глазком на его товары, вслух провозгласив, что у таких красивых молодых господ наверняка имеются «дорогие сердцу подруги», которые непременно оценят знак внимания в виде драгоценной безделицы. Лань Чжань и сам не мог себе объяснить, чем привлёк его старик. С виду тот был самым заурядным, даже неприметным, разве что его угольно-чёрные глаза и мягкая улыбка хранили исключительную примечательность. В них проступал отпечаток мудрости, а ещё много простой человеческой теплоты. — Давай посмотрим, — предложил Вэй Ину Лань Чжань и уверенно направился в лавку. — Вот так-так, — удивился тот, но послушно потопал вслед за ним. Переливчато звякнули над их головами колокольчики. Пламя свечей в небольшом помещении, куда проводил юношей хозяин, бросало отблески на устланные тёмной тканью прилавки. Полы устилали цветные циновки. На маленьком столике у окна пестрели в ярком букете солнечные кореопсисы, помимо этого, в комнате пахло лавандой. Чего только не было на прилавках: браслеты, кулоны, серьги, тиары, наручи, бусы — причём по-настоящему дорогие украшения соседствовали с самыми обычными изделиями из простых материалов. Удивляло отсутствие охраны, да и крепких засовов на хиленьких дверях не было. — Лань Чжань, что мы тут забыли? — прошептал на ухо Нефриту Вэй Ин, небрежно озираясь по сторонам. — Напомни мне, какая именно «дорогая сердцу подруга» в твоём окружении ожидает подобных даров? Я её знаю? Уголки губ Лань Чжаня еле заметно дрогнули. — Возможно. Вэй Ин развеселился. — Она хорошенькая? Лань Чжань на миг прикрыл веки, силясь не улыбнуться. — Мгм. — И умница? — Мгм. — Должно быть, из уважаемой семьи? — Весьма уважаемой. — Повезло тебе, черт побери! — прекрасно разыгрывая завистливые нотки в голосе, протянул Вэй Ин. Лань Чжань потупился. Торговец с нетипичной для его возраста расторопностью метнулся за прилавок, ещё раз окинув парней проницательным взглядом. — Могу я предложить вам что-нибудь, что, на мой взгляд, вам понравится? — обратился он к Лань Чжаню, но при этом задержал взор на Вэй Ине, которому быстро становилось скучно. От Лань Чжаня последовал утвердительный кивок, тогда как его спутник начал расхаживать по комнате, разглядывая не драгоценности, а узоры, покрывавшие стены и потолок. Вэй Ин любил рисовать, это Лань Чжань помнил со времен их совместных бдений в библиотеке. Возможно, поэтому многочисленные гравюры, которыми полнилась лавка ювелира, не оставили его равнодушным. Задрав голову к потолку, Вэй Ин восхищённо изучал представший вид — в одном углу располагался крадущийся в высокой траве тигр с алыми, будто налитыми кровью, глазами, в другом — пронзающий облака белый дракон с глазами цвета светлого золота. Лавку расписывал знаток своего дела. Рисунки были выполнены безупречно, правда представлялись очень старыми. Краска местами сильно выцвела. — Взгляните на этот кулон розы из горного хрусталя и эти чудесные серьги из редчайшего голубого жемчуга, — почтительно рекомендовал ювелир, коснувшись поочередно каждого предмета. — Самые изысканные и тонкие творения, что сейчас имеются у меня в наличии. Лань Чжань должен был признать, что эти изделия и в самом деле приковывали к себе глаза. Будь у него сёстры, он непременно захотел бы преподнести им подобные подарки, но у него их не было. Минчжу — жемчуг, Чанчунь — роза, — само пришло в следующий момент в голову, вынуждая его заволноваться. Девушки, носившие эти имена, не являлись ему ни сёстрами, ни хотя бы подругами, но вечер, проведённый с ними накануне, оставил в сердце тёплый след. К тому же Лань Сичэнь проникся к ним привязанностью. И Вэй Ин тоже. Но уместно ли мне выказывать им расположение таким образом? Пока Нефрит размышлял над возникшей дилеммой, Вэй Ин продолжал увлечённо изучать рисунки. Обеспокоенный тем, что он затих, Лань Чжань перевёл на него взгляд. То, как одухотворённо и восторженно Вэй Ин смотрел на линии тонкой художественной работы, он смотрел лишь на книги и оружие. Словно ощутив на себе его взор, Вэй Ин резко повернул к нему лицо и обжигающе улыбнулся, заставив Лань Чжаня отчаянно жалеть, что они не одни и не могут поцеловаться. В следующий миг произошло нечто странное. Вэй Ин, будто услышав что-то, насторожился, а затем опустил глаза к полу. — А под коврами тоже рисунки? — спросил он хозяина. — Как вы догадались? — изумился тот. Вэй Ин очаровательно улыбнулся. — Можно взглянуть? — Почему нет? — Это ваша работа? — Куда мне! — покачал седой головой мужчина. — Рисовал мой близкий друг, но его уж как десяток лет нет в живых. — Прискорбно, мастер он был выдающийся, — обронил Вэй Ин, с особым пристрастием изучая диковинные узоры на полу, сплетающиеся по форме в многоугольную фигуру. — Эти надписи походят на какой-то язык. Он указал пальцем не некоторые символы. — Вы не могли бы сказать, что тут написано? — В юности мы с моим другом много путешествовали, — разоткровенничался старик. — Он владел многими чужеземными наречиями. Я, к своему стыду, не знаю значения этих знаков, — может, и правда какая-то письменность, а может, просто ничего не значащий орнамент. Вэй Ин ещё какое-то время созерцал рисунок, затем изменил положение и встал на одном из пересечений линий в центре звезды. Казалось, ничего не происходило. Он просто возвышался посреди комнаты и прислушивался к ощущениям. Лань Чжань начал испытывать беспокойство. Поведение Вэй Ина озадачивало и владельца лавки. В следующий миг Вэй Ин сделал шаг по поверхности заворожившего его изображения и посмотрел на Лань Чжаня. В тот же миг возник эмоциональный толчок, похожий на всколыхнувший их штормовой порыв. Всплеск энергии хлынул по комнате — искрящаяся, бурная, горячая как воздух над лавой полилась от Лань Чжаня и лёгкая, холодная как лунный свет стелилась от Вэй Ина. Волны эти не противодействовали друг другу, не сталкивались, а взаимно проникали, смешивались — мгновение, и алмазно сияющий мост из чистой энергии простирался между юношами, как связь, доступная только им. Опомнились они не сразу, немного смущённо и растерянно отряхнулись, словно пережили неожиданный полёт. Не в силах сдержаться, Вэй Ин громко рассмеялся. Магический прибой откатился обратно в неизвестность, разметав пламя свечей и приведя в движение тонкие занавеси. Хитро поглядывающий на юношей торговец, если и имел какие-то познания в заклинательстве, то ими не бравировал, но на увиденное отреагировал невозмутимо, а чуть погодя, преспокойно уточнил: — Молодые господа в Хэмине по делам или проездом? — По делам, — отреагировал первым Вэй Ин. — Ходят слухи, у вас тут оборотень промышляет в округе, вот решили проверить, вдруг сумеем помочь, — ляпнул он первое, что пришло на ум. — Об оборотне я не слышал, — насторожился торговец, — но о том, что на восточном склоне неспокойно, разговоры и впрямь есть. — И кто же, по-вашему, там промышляет? — пустился в расспросы Вэй Ин. За несколько дней, что они с Лань Чжанем провели на горе вблизи Хэмина, нечисть их ни разу не побеспокоила. — Боюсь ошибиться в предположениях, — аккуратно ответил мужчина. — Знаю лишь, что несколько захоронений были разворочены, трое лесорубов пропали, ещё раньше две женщины отправились в лес за хворостом да так и не вернулись. Может, до них добрались звери, а может, в эти края вновь вернулись могваи. Вэй Ин, заслышав определение, нахмурился. — Почему вам в голову приходят именно могваи, неужто иных существ сюда не забредает? — На носу сезон дождей — их время. К тому же все исчезнувшие из местных. Хорошо знакомы и со здешними лесами и с их обитателями — от простых волков до всякого рода вредоносных сущностей, а значит, имели при себе защитные средства и соблюдали осторожность. Единственные создания в округе, которых по силам отвадить лишь заклинателям, это могваи. Вэй Ин погрузился в размышления, вернул взор рисунку на полу и какое-то время продолжал его рассматривать, потом улыбнулся Лань Чжаню. — Заканчивай, что начал, я подожду тебя на улице. — Мгм, — согласился Нефрит, ощущая, что самому стало странно от того, как всё причудливо складывалось в ювелирной лавке: сначала диковинные рисунки, возникновение вихря энергий, теперь упоминание демонов. Ювелир проводил Вэй Ина пристальным взглядом и на пару мгновений стал задумчивым, а потом вновь оживился. — У вашего спутника красивая флейта, — отметил он, ещё больше сбивая Лань Чжаня с толку. Приметить флейту мог любой, но в череде уже возникшей последовательности явлений это лишь усугубило озадаченность заклинателя. — Чудится мне, второй такой в мире не сыщется, — проронил старик, снова ошеломляя осведомлённостью. Лань Чжань медленно моргнул. Торговец кивнул, будто заслышав от него согласие с утверждением. — Такая редкая вещь требует уважительного обращения, ведь у магических предметов имеется душа. Старик дёрнул какой-то шнур сбоку у стены, и на одной из полок за его спиной приоткрылась потайная ниша. — Не хочу показаться навязчивым, но что-то мне подсказывает, вас с вашим другом связывают особо тёплые отношения, и ко мне вы зашли в надежде присмотреть что-то именно для него. Лань Чжань резко вскинул на него глаза, размышляя, что в представлении мужчины означают «особо тёплые отношения», а тот тем временем протянул руку и извлёк из стенного шкафа небольшой, аккуратный свёрток чёрного шёлка. — Думаю, вы не устоите, — неожиданно многообещающе заявил он. — Владеть этой вещицей способен лишь очень особенный заклинатель, она с характером. Для обычного человека её присутствие рядом тягостно. Давненько она у меня хранится. Всё никак не решался расстаться с ней, но я не становлюсь моложе и силы давно не те. Ей нужен новый хозяин, а тут ваш друг и флейта, как знак свыше. — Откуда у вас этот предмет? — ошеломился Лань Чжань, ощутив от свёртка тот же всплеск энергии, что и когда Вэй Ин встал на начертанные на полу рисунки. — Скажем так, — загадочно пояснил ювелир. — Я не жаждал его получить, но случай распорядился по-своему. — И как же вещь попала к вам? Даже не видя предлагаемое изделие, Нефрит улавливал волны сверхъестественной силы, источаемой им. — История не из весёлых, — накалял его интерес старик. — И странная порядком. — И всё же поведайте её. — Ну, хорошо… — мужчина задумчиво пробежался взглядом по вышивке облаков на лобной ленте и ханьфу юноши перед собой и заулыбался ещё шире. — Это случилось не на землях вашего клана. Двигался я по торговому тракту через пустынные северо-восточные земли, возвращался в родные края, и набрёл на разорённую стоянку. Дым шёл от сожжённой палатки. Вокруг виднелись следы битвы. Двое молодых мужчин были мертвы, а третий, несмотря на ранения, ещё держался за жизнь. Он поведал мне, что вместе с друзьями охотился на демона, но тот оказался хитёр и силён, заманил их в ловушку, напал и взял верх. Заклинатель едва дышал. Я омыл и перевязал его раны, предложил коня, но он отказался. Планировал снова схлестнуться с демоном, хотя и не верил, что переживёт финальную схватку. Перед тем, как проститься, незнакомец вручил мне это. Старик указал на свёрток. — Он взял с меня слово, попросил разыскать женщину, которой надлежало передать вещицу. К несчастью, указанная особа погибла раньше, чем я до неё добрался. Поговаривали, у неё был сын. Только, сколько я ни искал, сколько ни расспрашивал, следов его не нашёл. — Так что же там? — Я привык полагать, что амулет. Он приносил мне удачу и покровительствовал во многих делах. Я прожил хорошую жизнь, но сейчас я стар и не сегодня, так завтра, воссоединюсь с предками. Мой долг передать этот предмет в руки достойного приемника. — Вы сказали — флейта как знак свыше, что вы имели в виду? — Я заметил за поясом вашего друга необычный музыкальный инструмент, ещё когда вы прогуливались по улице. Это всколыхнуло воспоминания. Мужчина, о котором я вам поведал, тоже носил её на чёрной флейте. И потом, когда ваш друг встал на рисунок, энергия амулета явилась воочию. Вы сами всё видели. Что это, если не знак, что один из вас должен стать следующим его хозяином? Лань Чжань сглотнул, медленно протянул пальцы и раскрыл уголки ткани. Его глаза при виде скрытого в ней предмета поражённо распахнулись и сразу же переметнулись на лицо старика перед ним, взирающего на него с пугающим пониманием. — Красный цвет символизирует буйство жизни во всех её проявлениях и соответствует стихии огня и Солнцу, — произнёс он, проведя рукой вдоль амулета. — Белый олицетворяет тигра Байху, властелина дня. С одной стороны он владыка губительного для человека мира, с другой — хранитель людей от злых сил, страж страны мёртвых. Цветок лотоса в данной композиции означает восхождение от тёмного к цветущему и ясному — к высшей ступени божественного просветления, а Нефрит… Таинственный ювелир мягко усмехнулся. — Нефрит — сердце Лотоса. Сердце Лань Чжаня пропустило удар. — Сколько вы хотите за эту вещь? Старик покачал головой старик. — Это безвозмездный дар, как ко мне пришёл, так уйдёт к вам.༄ ༄ ༄ ༄ ༄ ༄ ༄
Когда Лань Чжань вышел на улицу, уже начал моросить дождь. Люди спешно расходились по укрытиям: кто-то направлялся под кров трактира, чтобы продолжить веселиться там, кто-то решил, что на сегодня забав предостаточно, и ковылял домой. Вэй Ин возвышался неподалёку в густой тени. Не обращая никакого внимания на срывающиеся с неба капли, он с кем-то тихо беседовал. Тот, кто стоял перед ним, обладал невысоким ростом и был в широком чёрном плаще. Тёмная накидка поверх головы не позволяла увидеть лицо, виднелись лишь бледные, тонкие кисти с длинными тонкими пальцами. Женщина, — мысленно вздохнул Лань Чжань, стараясь изгнать панику, собирающуюся на душе. — Снова это чувство… Ревность. И снова так невовремя. Появление странной незнакомки породило тревогу, но ещё больше Нефриту не понравилось то, как она фанатично льнула к Вэй Ину и с неприязнью озиралась. Она явно не испытывала удовольствия, находясь среди людей. Вэй Ин, напротив, выглядел довольным. Он принял из её рук что-то, завернутое в кожу и быстро с ней попрощался. Особа, подобострастно кланяясь, попятилась и растаяла во тьме, но настроение Лань Чжаня при виде этой сцены портилось. Он не хотел делать преждевременные выводы, как в случае с Минчжу, но и врать себе, что ему абсолютно всё равно до того, с кем общается Вэй Ин, было нелепо. Виновник его терзаний тем временем с сияющими глазами подлетел к Лань Чжаню, усмехаясь во все тридцать два зуба. — Погода портится, — доложил он очевидное, смахивая с волос влагу. — Праздник спешно сворачивают. Он проводил взором какую-то пронесшуюся мимо, смеющуюся компанию и таких «беглецов» от дождя вокруг было, хоть отбавляй. — Стоит ли нам искать место, где тепло и сухо, или пора возвращаться к себе? — А чего тебе хочется? Вэй Ин на удивление не рвался задержаться. — Неохота толкаться в битком набитом трактире. Лучше отправимся обратно, а вино можно взять с собой. — Мгм, — согласился Лань Чжань. Они вернулись к питейному дому и купили вино. Обратная дорога оказалась длиннее, так как летели они в темноте, ориентируясь исключительно по огням Хэмина внизу и очертаниям ущелья. Дождь накрапывал вяло, но вымокнуть ночные путешественники умудрились до нитки. От речки у дома поднимался белый туман, заворачивая деревья в траурные вуали. Крыльцо блестело от воды. Вэй Ин продрог, но скрыться в доме не торопился, вместо этого уселся на ступени, положил рядом с собой свою ношу, не спеша поведать Нефриту её предназначение, и откупорил ёмкость с вином. — После ювелирной лавки ты уж больно тихий, — подчеркнул Вэй Ин, делая глоток. — Расстроился, что не удалось найти «сокровище» по душе? Лань Чжань опустился рядом. — Я не говорил, что не удалось. — А что грустный такой? — … — Ладно, не отвечай. Что насчёт вина? Не надумал присоединиться? — … — Напрасно. Вино отличное — ароматное и выдержанное. — Вэй Ин… — А? — Возьми, — тушуясь, вздохнул Лань Чжань. — Это тебе. Вэй Ин медленно опустил глаза на робко вложенный в его руку подарок. Взгляд наполнился удивлением. Величиной не более крупной бусины белый нефрит был обточен таким образом, что напоминал маленький лотос. Лепестки покрывали едва заметные крохотные гравировки, его удерживали две серебряные скобки тонкой работы. Сверху имелся плотный шёлковый шнурок, а снизу тянулась гладкая алая кисточка. Вэй Ин ошеломлённо покрутил украшение в руках. Магия, заключённая в вещице, гипнотизировала. В глубине его глаз зарождалось багряное свечение. Из сердца миниатюрного украшения в ответ потянулся подрагивающий виток перламутрового света. Сила, исходящая от камешка, задевала что-то внутри обоих заклинателей, с удивлением постигающих этот необычный эффект. Лань Чжань встряхнул головой, с трудом отводя глаза от притягивающего полыхания бледно-лунного огня. — Странная магия. — Да, — согласился Вэй ин, — словно не из нашего мира. Лань Чжань нервничал. — Понимаю, что неразумно дарить предмет магического толка, не зная доподлинно ни его происхождения, ни предназначения, но ничего злого я в нём не чувствую. Мне показалось, тебя заинтересует его необычность, как заинтересовали рисунки в ювелирной лавке. — Он прекрасен, — Вэй Ин восхищённо вертел предмет в пальцах, разглядывая незнакомые надписи. Лань Чжань, наблюдая за ним, просиял. — Тот, кто владел им когда-то, носил его на флейте. — Любопытное совпадение, — потрясённо вскинул на него взгляд Вэй Ин. — Кем он был? — Если верить владельцу лавки — странствующим заклинателем. Вэй Ин достал флейту и несколькими ловкими движениями закрепил нефритовый лотос. Искорки белого сияния переплелись с тёмной, мглистой поволокой флейты, образуя непостижимо органичный орнамент. — По-моему, хорошо смотрится. — По-моему, тоже. — Это уже второй магический дар, что ты мне преподнёс! Вэй Ин подался вперёд, соединяясь с Лань Чжанем поцелуем. — Мне, разумеется, не превзойти ваш размах и щедрость, господин Лань, но у меня тоже есть подарок. — Ты мой подарок на все времена. Больше мне ничего не нужно. — С этим не спорю, — иронично хмыкнул Вэй Ин, — главным сокровищем девяти миров ты уже владеешь, но полезные мелочи вручать не возбраняется. Он метнулся в сторону и в несколько мгновений освободил предмет, что лежал с ним рядом, и протянул Лань Чжаню великолепный лук — лучший из лучших. Чтобы понимать это достаточно было одного взгляда: идеально сбалансированная конструкция — благородная белая древесина и отшлифованные жилы морского дракона, покоряла надёжностью. Будучи непревзойдённым стрелком и талантливым фехтовальщиком Вэй Ин хорошо разбирался в оружии и конкретно это явно выбирал с особой тщательностью. Едва взяв лук в руки, Лань Чжань поразился его лёгкости и одновременно крепости, обещавших непревзойдённую меткость. Снабжённый особой шёлковой тетивой, прикреплённой к посеребрённым грифам с искусными гравировками, лук мог запросто прошить насквозь сразу нескольких медведей. Не приходилось сомневаться и в том, что его окутывал особый защитный барьер магии, многократно усиливавшей его стойкость, боевую мощь и смертоносность. Несколько долгих минут никто ничего не говорил — Вэй Ин потому, что откровенно наслаждался тем, как Лань Чжань восторженно разглядывал дар, а последний потому, что просто не находил слов. — Превосходное оружие… — наконец справившись с эмоциями, произнёс Лань Чжань. Вэй Ин даже не пытался скрыть ликования. — Рад, что угодил! — Могло ли быть иначе? Ему цены нет… — Лань Чжань сглотнул. — Вопрос в силу ситуации немного неуместный, но откуда у тебя средства на его покупку? Ты же отказался взять у меня кошелёк. Впрочем, его содержимого всё равно не хватило бы. Судя по всему, оружие стоит больше, чем весь Хэмин вместе с его жителями. Вэй Ин окинул его быстрым взглядом и пожал плечами. — Ты, видно, не внял мне, когда я говорил тебе о том, что Чэньцин ключ от многих дверей? — Ты навёл на ту девушку, что вручила тебе этот лук, мару при помощи флейты? — внутренне сник Лань Чжань. — Да нет же! — ухмыльнулся Вэй Ин. — Обошёлся оглушением! Лань Чжань сделал глубокий вдох, прикрыв в неверии глаза. — Шучу я! — шлёпнул его по колену Вэй Ин. — Не было никакого оглушения, да и девушки тоже! — Что? — Существо в плаще — не человек. — Тогда откуда же этот лук? — всё больше изумлялся Лань Чжань. — Из утерянной много веков оружейной князя Лю Юнь. Я слышал о ней в детстве, не знаю, слышал ли ты. Оказывается, предания не врали. Она и по сей день существует, хотя древность и принадлежность коронованной особе не главное достоинство этого оружия. В легенде упоминалось, что его для князя Северного Царства создавали покровительствующие ему Небожители. Не берусь сказать, насколько правдиво данное утверждение, но аура у лука обволакивающая и чувствуется отчётливо. Приложить к нему удивительные стрелы, что использует твой клан, и никто, даже я, тебе в стрельбе не конкурент. — Вэй Ин… — Только не говори, что не примешь лук лишь потому, что его доставил демон. — Ты так легко произносишь это… Так, словно это… — Словно это нормально, — продолжил за него Вэй Ин. От выпитого он немного плыл, и его взгляд едва заметно смягчился. — Дело в том, что для меня теперь и правда нормально то, что другим кажется чем-то за гранью допустимого. Я могу заставить демонов служить мне. Могу поднять из могил мертвецов. Могу забраться в голову отчаявшегося человека и заставить его действовать по указке. Могу согнать смертельные раны с тела, отправив их тому, кто их нанёс. И много чего могу, что для следующих «правильным» путём заклинателей скверна, мерзость и позор. Загляни в себя. Ты знаешь меня, ты знаешь, кем я был и кем являюсь сейчас. Что ты чувствуешь во мне? Зло? Порок? Лань Чжань шумно втянул носом воздух, нависая над ним, и прошептал: — Ты это ты, мой Вэй Ин — человек, с которым мне хорошо, как ни с кем. Я не лукавил, когда сказал, что принимаю в тебе всё. Просто ради меня будь осторожен. Одно дело иметь власть над демоническими сущностями и другое — проводить в их обществе время и пользоваться их услугами. Эти создания злокозненны и коварны… — Как и люди. — Ты прав, но люди не все такие. — Лань Чжань, милый мой Лань Чжань, демоны и духи тоже не все сплошная злоба и бедствие! — Вэй Ин заключил Нефрита в объятие. — Ты много о них не знаешь. — Так просвети меня. — В мире принято думать, что они умеют лишь вредить, портить и вызывать несчастья, но Небо и Земля, демоны и духи — это всё рождено тождественным с нами — людьми. Вэй Ин, смеясь, отхлебнул вина. — Рождение опирается на силу Ян, смерть опирается на силу Инь. На чём в таком случае основана сущность вещей? Она заложена в их рождении, сопряжении, взаимодействии и сочетании. Всё разрушается, всё падает, но ничто не умирает, и если даже умрёт, тут же переходит в новую форму. В пространстве энергии Инь обитают всяческие диковинные существа и далеко не все они враждебны нам. Лань Чжань, поглядывая на опустошённые винные сосуды, покачивал головой. — Кто-то сегодня выпил лишнего. — Не так уж много я и выпил, — закатил глаза Вэй Ин, повиснув на его шее, и оба они замерли, упиваясь волшебной красотой этой изумительной ночи. — Ты холодный как лёд. Одежда полностью мокрая. Простудишься. Хватит нам здесь прохлаждаться, — спустя несколько минут объявил Лань Чжань, поднялся, не выпуская из рук притомившегося возлюбленного, и направился в дом. — Лань Чжань? Вэй Ин сонно утыкался лицом в его шею, не делая попыток помешать раздеть себя, вытереть насухо и уложить в постель. — Мгм? — Ты примешь мой подарок? — Я уже его принял, — нежно целуя его в холодный лоб, заверил Лань Чжань. — И будь уверен, теперь ни за что не расстанусь с ним.༄ ༄ ༄ ༄ ༄ ༄ ༄
Днём позже в предзакатных сумерках они двигались вверх по склону, поросшему пышной травой, мокрой от недавно прошедшего дождя. Раскинувшаяся перед ними горная гряда спала под нежным кружевом тумана. В зарослях ивняка, несмотря на непогоду, ворковали птицы. Преодолев его, молодые люди свернули у подножия взгорья. По одну сторону от них поблескивала река, по другую раскинулся крутой утёс с запалами клёнов на широких выступах. — Лань Чжань? — Вэй Ин вытягивал шею, чтобы разглядеть куда устремляется тропинка. Он упрашивал Лань Чжаня отправиться на восточный гребень ущелья, чтобы поискать могваев, но тот заверил, что они это сделают, просто в какой-то другой день. — Не томи, — лепетал Вэй Ин. — Скажи, куда мы направляемся? — Скоро всё узнаешь. — А сейчас нельзя? — Потерпи. — Твоя загадочность меня немного пугает. — Я и сам немного испуган. — И чем же? — Боюсь услышать нет. Брови Вэй Ина подпрыгнули. — А я что, пропустил какой-то вопрос? — Не пропускал, я пока его не задал. — Так может, задашь, разрешишь свои сомнения? И мои заодно… — Скоро. Мы почти добрались. — До чего добрались? Я ведь даже не понимаю о чём ты и куда, собственно, мы топаем? Сначала думал, ты решил осмотреть гору, но, когда ты сказал, что это место поблизости и мечи останутся дожидаться нас в доме, понял, что вряд ли наше путешествие связано с блужданием по лесу в качестве нагуливания аппетита. И лицо у тебя такое серьёзное, что всякие мысли в голову закрадываются. — Гони их. Ничего нового я не спрошу. — А почему тогда боишься отрицательного ответа? — Потому что то, что я хочу сделать, может показаться тебе поспешным, а потому неразумным. — О-хо-хо! Так вот как оно всё обстоит! По обыкновению, это моя роль предлагать тебе всякие поспешные и неразумные вещи, — прыснул смехом Вэй Ин. — Так что можешь не опасаться за мою реакцию, но не мучай меня больше! Я уже и так извёлся, выкладывай, что у нас за план? Лань Чжань не сдержал улыбку. — Нетерпеливый. — Ну ладно тебе! Намекни хоть! — Мы почти на месте. — Славно! — не стал дальше напирать Вэй Ин, отвлёкшись на большую облепленную плодами шелковицу, к которой подался резвым шагом и, сорвав слегка озябшими пальцами несколько крупных спелых ягод, укрытых капельками влаги, отправил себе в рот. — М-м… Недурно! Надёргав ещё с дюжину, он вернулся к остановившемуся и ждущему его Лань Чжаню. Поднеся к его рту угощение, Вэй Ин с ребячливым настроем заглянул в золотистые глаза. — Открой рот. — Вэй Ин… — Открой! Глаза Лань Чжаня затуманились. Он подчинился, позволяя Вэй Ину получить желаемое — скормить ему пару ягод. — Вкусно? — Мгм. — И как можно быть таким красивым… — неожиданно пробормотал Вэй Ин. Его взгляд жадно и пьяно блуждал по губам напротив. Лань Чжань почувствовал прилив тепла. Прикосновения Вэй Ина затягивали в начатую им игру. — Не отворачивайся, — он поймал лицо Нефрита, заставляя посмотреть на себя. — Ты так мило выглядишь, когда смущаешься. Костяшками пальцев Вэй Ин ласково коснулся порозовевших кончиков ушей Лань Чжаня. — Снова дурачишься? — в поисках спасения от смущения тот в ответ погрузил пальцы в его волосы и отдался поцелую со вкусом ягод. Едва они оторвались друг от друга, Вэй Ин снова поднёс к его рту плод шелковицы, но на этот раз не позволил её съесть, а легонько надавливая, начал описывать контур его губ, будто покрывая их сочной помадой. — Что ты делаешь? — опешив, приподнял брови Лань Чжань. — Теперь и вправду дурачусь! — огонь, страсть и игривость в очах Вэй Ина были сущим омутом без возврата. — Негодник! — Нефрит заключил его в тиски рук, а ртом захватил его пальцы вместе с ягодой, сжав поверх них зубы. Вэй Ин охнул. — Эй! Больно! Лань Чжань ослабил хватку, позволяя добыче ускользнуть. — Не дразни меня, если не хочешь оказаться на спине на мокрой, холодной траве. — Под тобой я и не почувствую даже, — парировал Вэй Ин и принялся жадно слизывать сок ягоды с его губ, который сам же и оставил. — Не умеешь ты угрожать, Лань-гэ, ой не умеешь! — Вэй Ин… — простонал Лань Чжань, чувствуя, что сознание теряет ясность, а в паху назревает характерная тяжесть. — Да? — в растерянности отозвался обольститель. Он заторможено оторвался от своего занятия, окидывая захмелевшим, обожающим взглядом лицо напротив. — Что ты хотел сказать? — хлопая ресницами, уточнил Вэй Ин рассеянно. — Забыл, — поднеся его руку к губам, Лань Чжань прижёг поцелуем каждую выступающую косточку на его запястье. Стараясь подавить внутреннюю дрожь, Вэй Ин всё же заставил себя вернуться в настоящую минуту. — Кажется, я нервничаю, — словно сквозь водную толщу донёсся до Лань Чжаня его голос. — Почему? — Из-за твоей тайны. — Тайна будет раскрыта… — Лань Чжань огляделся, мысленно оценивая расстояние. — Шагов через двадцать. — Правда? — Правда. — Тогда идём, мне не терпится узнать, что ты задумал, — заспешил Вэй Ин, считая вслух. — Раз, два, три, четыре, пять… Из-за деревьев сначала показались каменные ступени, затем выплыл небольшой храм из тёмно-серого камня с восьмиугольной крышей. Словно опасаясь кого-то потревожить, Лань Чжань аккуратно открыл створчатые двери с изображением красиво изогнутых, кудрявых облаков и двинулся внутрь. Помещение было небольшим, но отличалось изумительно тонкой работой ремесленников, придавших ему красоту и величие изнутри. В передней части комнаты плотными рядами возвышались гладкие таблички с надписями. На нескольких фигурных подставках ярко пылали красные свечи. — Так-так… Ты привёл меня в одну из усыпальниц своих предков, — озираясь, констатировал Вэй Ин, расплываясь в изумлённой улыбке. — Мгм, — подтвердил Лань Чжань. Очутившись внутри, он замер на месте как истукан, взирая на Вэй Ина с молчаливой просьбой в глазах, но не решаясь озвучить мысли. Последний шагнул к нему и взял за руку, чтобы прервать неловкое молчание. — Что такое? Ты ведь не просто так решил показать мне это место, верно? Выходит, вопрос как-то связан и с ними, — он указал на таблички, — и со мной. Лань Чжань скользнул по его лицу быстрым взглядом. — Вскоре состоится помолвка, которую засвидетельствуют наши близкие, но я не готов ждать после неё ещё два года до момента, когда нас объявят супругами. — Ясно, — совершенно спокойно кивнул Вэй Ин, словно его намерение совсем не удивило его. — Тогда осуществим обряд сейчас, а затем повторим через два года для родных, дабы не лишать их удовольствия полюбоваться нетрадиционной свадьбой. — Ты согласен так поступить? — Лань Чжань! — Вэй Ин поцеловал ошеломлённого спутника в нос. — Почему ты удивляешься? Я признался тебе в чувствах, значит, в своей душе я уже все три поклона совершил. К тому же, сейчас мы целиком и полностью друг для друга. Я могу открыто говорить о своей любви к тебе, целовать тебя, держать за руку, не отпуская. Неважно, здесь мы совершим поклоны или в каком-то другом храме, я буду с тобой в этой жизни и во всех последующих. Вэй Ин растроганно хмыкнул, когда Лань Чжань, чувствуя, как сердце вот-вот выпрыгнет из груди, прильнул к его губам. — Ты — мои обетованные небеса, — сказал он с бесконечной искренностью. — Ничего в жизни я не хотел так сильно, как быть с тобой! Вэй Ин застенчиво улыбнулся и стиснул пальцы Лань Чжаня крепче, передавая его телу своё тепло, склонился к его уху и прошептал: — Жизнь редко даёт вторые шансы, да и вообще не склонна к безвозмездным поощрениям. У тебя теперь есть разрешение старшего члена семьи и согласие главы клана на наше воссоединение. Представители моего также явятся засвидетельствовать союз. Я же хочу сделать тебя счастливым любым доступным мне способом, так что, по сути, мы ничего не нарушаем. Итак, мне известно, что предстоит поклониться: сначала Небу и Земле, затем родителям, а потом друг другу. После этого, кажется, новобрачные пьют вино, у себя в комнате состригают друг у друга пряди волос, чтобы хранить их вместе в знак установившихся супружеских отношений, а затем брачная ночь. Я ничего не упустил? На словах «брачная ночь» ресницы Лань Чжаня робко задрожали. На миг погрузившись в глубокие раздумья, он в итоге тихо обронил: — Ты всё правильно сказал. — Вот и ладненько. Так тому и быть. Выказывая почтение усопшим, Вэй Ин первым подошёл к выступу широкого алтаря и преклонил колени, призывно глянув на Лань Чжаня, немедленно к нему присоединившегося. Соблюдая все предписанные поклонением правила, они вынули из специального футляра по три палочки, аккуратно подобрали рукава одеяний и поднесли благовония к горящим у жертвенника свечам, чтобы поджечь. Вэй Ин склонил голову набок, чтобы посмотреть на Лань Чжаня. Уголки его губ неподконтрольно потянулись вверх. Движения Нефрита были размеренными, лёгкими, идеально выверенными. На лице застыло серьёзное, торжественное выражение. Этот неповторимый момент стоило запомнить. Лань Чжань смотрел на возлюбленного с обожанием и преданностью человека, безусловно подносящего ему свою жизнь. Эмоции захлестывали душу. Сердце билось так громко, что в груди болело. Спасибо, что появился в моей жизни! Ты стал её незатмеваемым Солнцем! Одновременно подняв палочки над головой, они трижды поклонились выгравированным на плитках именам. Лань Чжань затаил дыхание, мысленно прокручивая в голове происходящее: один раз — Небесам и Земле, второй — Отцу и Матери, третий — друг другу. Абсолютно синхронно они поставили благовония в высокий бронзовый треножник перед табличками и выровняли спины. Какое-то время оба не двигались, как никогда подобающе сидя бок о бок, затем, опять же не договариваясь, сложили ладони в молитвенном жесте, и каждый мысленно прошептал благословение человеку бок о бок с собой. Мама… Отец… Я взывал к вашей любви и сожалел, что вы пробыли со мной так недолго. Я благодарил вас за многое, но никогда за само существование, а ведь именно вы подарили мне возможность узнать человека, который здесь сейчас со мной. В нём я обрёл счастье. Помогите мне стать ему достойным спутником и защитить от всех опасностей. Сохраните его душу и тело в здравости и благоденствии. Вэй Ин повернул голову и, глянув на Лань Чжаня, улыбнулся своей солнечной, согревающей улыбкой. — Перед лицом небес и всего, что под ними, перед теми, кто был до нас и будет после, ты мой муж. Сказанное Вэй Ином пробрало и затопило душу Нефрита упоением. Сердце готово было разорваться от восторга и нежности. — А ты мой, — прошептал Лань Чжань, теряя себя в труднопереносимой радости. — Я так сильно тебя люблю! Переполненный чувствами, он резко обнял Вэй Ина и до боли крепко прижал к груди, на что тот, продолжая благосклонно улыбаться, придушенно ответил: — Я тоже тебя люблю, Лань Чжань, — и совсем тихо добавил: — Люблю больше, чем ты можешь себе представить.༄ ༄ ༄ ༄ ༄ ༄ ༄
Едва юные новобрачные покинули храм, как вдалеке заворчала гроза. Солнечный свет почти скрылся в рыхлой стене туч. Воздух стал заметно прохладнее. Начали срываться мелкие капельки дождя. — Быстрее! — Вэй Ин ухватил руку Лань Чжань, вынуждая его бежать. — Скоро хлынет как из ведра! — Постой! Я призову Бичэнь, — спохватился Лань Чжань, но Вэй Ин замотал головой. — Не надо! До дома недалеко, должны успеть! — он утягивал его за собой в гущу растений. — Осторожнее! — Лань Чжань только успевал периодически подхватывать Вэй Ина, когда тот, заливаясь смехом, поскальзывался на мокрой траве. — Ты совсем не смотришь под ноги! — Ну оцарапаюсь, ну проедусь на заднице полшага, ну набью шишку! Делов-то! — приговаривал последний, продираясь сквозь папоротник. Дождь, словно соревнуясь с ними наперегонки, припустил, закрывая обзор и размывая реальность. Юноши неслись сломя голову, не обращая внимания на разрастающиеся потоки воды меж камнями. Последний раз Лань Чжань так себя чувствовал в тот день, когда они с Вэй Ином устроили соревнование, правда, без сопровождения непогоды. Было в этом во всём что-то забавное, отдающее детством и безрассудством, противоречащее тому серьёзному и взрослому обряду, который они совершили несколькими минутами ранее. В отличие от того дня, когда Вэй Ин обогнал Лань Чжаня, ныне при нём не было Золотого Ядра и силы его быстро таяли. Спустя половину пути рука его оказалась прижатой слева чуть пониже рёбер, дыхание сбилось. — Сбавим скорость, — предложил Лань Чжань, но Вэй Ин упрямо мотнул головой. — Не-а! Серебро его удивительных глаз искрилось. У обоих в крови бушевала окрыляющая, придающая сил радость. Ворвавшись под раскидистое дерево, под которым ещё оставались уцелевшие от натиска дождя сухие участки, Лань Чжань притянул к себе Вэй Ина, давая ему возможность привести сбившееся дыхание в норму, а тот, воспользовавшись моментом, нашёл его губы кружащим голову поцелуем. Лань Чжань отвечал, прижимая его к себе и старался отогреть его выстуженное дождём тело. Жар от Нефрита исходил как от печки, тогда как Вэй Ин от пробежки под дождём покрылся мурашками и вздрагивал. Тесное соприкосновение заставляло забыть о том, где они находятся. Значение в пылу страсти имели лишь ненасытные губы, ласковые и настойчивые руки и потребность окунуться в любовь друг в друга. Пару минут спустя холодно Вэй Ину уже не было. Тепло Лань Чжаня и влечение сделали своё дело. Возбуждение затмило всё прочее и стало почти невыносимым. — Хочу тебя… — Вэй Ин непроизвольно сжал в кулаке ткань ханьфу на спине Лань Чжаня. — Хочу до умопомрачения! Он прогнулся в пояснице, позволил себе прижаться затвердевшим членом к бедру Лань Чжаня и потёрся, вплетая стон в шум накрапывающего дождя. Лань Чжань смотрел на него шальными глазами. — Я призову Бичэнь, — вырвалось у него на выдохе. Вэй Ин задрал голову, приоткрыл рот и поймал пару капель, пробившихся сквозь нависающую над ними листву дерева, кончиком языка. — Нет, давай здесь! При виде будоражащей картины Лань Чжаню не пришло в голову возражать. Мгновение яростного копошения и борьбы с одеждой ниже пояса — и они начали плавно двигать руками по налитым членам друг друга. От пьянящих поцелуев Вэй Ина Лань Чжань прощался с рассудком. Его глаза блуждали по охваченному желанием лицу напротив. Безрассудная атмосфера обволакивала, магнетизм витал в воздухе. Вэй Ин почти непрерывно стонал, в сладкой муке хмурил лоб и прогибался навстречу. Лань Чжань, не думая, резко развернул его к стволу дерева и прильнул сзади. Вэй Ин был слишком охвачен чувствами, чтобы препятствовать, хотя его округлившиеся глаза отражали смятение — в точности как прошлый раз, когда Лань Чжань поставил его в похожую позу. Рука Нефрита легла между его лопатками, плавно ведя вниз и обрисовывая каждый позвонок. Скользнув ладонями по стройной талии, Лань Чжань обхватил бёдра Вэй Ина и подтянул к себе. Дыхание частило и рвалось. Покорность Вэй Ина — готовность уступить, заставляли всё внутри переворачиваться. Когда к спине прижалось крепкое тело, а горячий рот Лань Чжаня прихватил и стал посасывать мочку уха, Вэй Ин судорожно вздрогнул. Обжигающий орган — твёрдый и влажный от смазки, тяжело лёг на его кожу и скользнул в поисках тёплой расщелины между ягодицами. Стараясь не растерять отвагу, Вэй Ин присоединился к ритму движений Лань Чжаня, слегка вильнул задом, но всё же оставался очень напряжён. Когда он, потираясь о льнущую к нему плоть, выгнулся, Лань Чжань чуть сразу не кончил. С губ слетел шипящий звук. Он стиснул поясницу Вэй Ина так сильно, что мгновенно образовались пунцовые отметины пальцев. Вэй Ин стойко подавил стон и замер на месте, словно приготовившись терпеть ещё больше страданий. Осознав, что невольно причинил боль, Лань Чжань ослабил захват. Его плоть дёрнулась между ягодиц Вэй Ина. Перед глазами всё плыло. Лань Чжань отстранился, понимая, что, если продолжит изводить себя этой игрой, ворвётся внутрь желанного тела, поправ все «не здесь и не так». Он торопливо повернул Вэй Ина к себе лицом, помогая обрести равновесие, но тот недолго оставался неподвижным. Как не раз уже делал, он подобрал полы ханьфу, встал на колени, стараясь принять максимально удобную позу и с готовностью облизал губы. Лань Чжаня едва не вскрикнул, когда Вэй Ин погрузил в рот его напряжённый до болезненного ощущения член. — Ты… Лань Чжань низко вздохнул, вцепился в его в волосы и толкнулся в нежную влажность. Вдоль живота пробежала дрожь. Он мычал в нос и кусал губы, чувствуя, как напряжённая плоть сжимается поверх чувствительной головки. В какой-то миг пальцы Вэй Ина сползли на собственный член, двигаясь в такт посасыванию. С трудом контролируя дыхание, он крепко смежил веки и взял максимально глубоко. Лань Чжань судорожно втянул воздух, прикрывая глаза от блаженства. Он понимал, что не продержится долго, а потому, после нескольких рывков, поспешил прервать Вэй Ина, поставил на ноги, притиснул к себе, впечатываясь в его припухшие, блестящие от слюны губы поцелуем. Вэй Ин хныкнул, когда Лань Чжань решительно охватил рукой его член и потёр большим пальцем в самом уязвимом месте. Их грудные стоны перемешались, дроблёным звучанием в унисон добавляя остроты ощущениям. Они жались друг к другу, оттягивая надвигающуюся разрядку. Зарождавшаяся пульсация отчётливо ощущалась в ладони. Пересекая грань наслаждения словно ворота в рай, их зашвырнуло на пик наслаждения с разницей в пару секунд. Мир перед глазами замерцал, расплылся, надвигалась блаженная пустота. — Дай минуту… Ноги не держат, — севшим голосом сообщил Вэй Ин, без сил повисая на шее Лань Чжаня. Он был совершенно вымотан. Нефрит мало чем отличался. — Всё хорошо… — успокаивал он, целуя тягуче с ещё не до конца схлынувшей страстью. Пока затихало сердцебиение и выравнивалось дыхание, они, улыбаясь друг другу, как попало возвращали на себя одежду. Вэй Ина заметно пошатывало. — Остальную часть пути я не выпущу тебя из рук, — пообещал Лань Чжань, привлекая его к себе и ступая вместе с ним на уже материализовавшийся Бичэнь.༄ ༄ ༄ ༄ ༄ ༄ ༄
Не первый раз Вэй Ин и Лань Чжань вместе купались в источнике. Не первый раз, набросив на себя лишь халаты, в обнимку шли босиком по влажным камням обратно к дому. Не первый раз расчёсывали мокрые после купания волосы друг друга, мирно ужинали в благодатной тишине и зажигали в комнатах лампы, свет которых едва-едва разбавлял полумрак наступившего вечера. Не в первый раз ложились в одну постель, в которой каждую ночь до этого переплетались обнажёнными телами, ласками доводили друг друга до полубессознательного состояния и проваливались в сон. Не в первый раз… Но после церемонии принесения обетов всё, чудилось, изменилось. Оба тушевались и нервно поглядывали друг на друга. Даже обычно более красноречивый и бойкий Вэй Ин держался на редкость немногословно. Взгляд Лань Чжаня кругами носился по комнате, но вновь и вновь возвращался к нему, касался губ, падал на шею, скользил вниз — на ключицы, выступающие из-за небрежно наброшенного на плечи халата. Попытки казаться хладнокровным и непоколебимым не срабатывали, как не спасали и доводы, что всё, что им предстояло сделать, они бы сделали в любом случае, быть может, позднее, но обязательно. В конце концов, словно ища способ поскорее преодолеть неловкий момент, Вэй Ин развязал пояс халата и медленно стянул ткань вниз. Бледная кожа слегка отливала глянцевым блеском в призрачных бликах свечей. При виде его обнажения Лань Чжаня бросило в жар, как если бы он впервые наблюдал подобную картину и был к ней совершенно не готов. Он перевёл дух и взволнованно сплёл пальцы. Они много чего делали друг с другом, но так далеко ещё не заходили. Последняя ступень к полному физическому единению почему-то представлялась ужасно сложной, возможно, потому что была неразрывно переплетена с близостью более высокого порядка и подразумевала ещё большую уязвимость, необходимость безусловного доверия и открытости. Разделяя с Лань Чжанем некомфортное напряжение, Вэй Ин опустился на четвереньки и неспешно подполз к нему. Обольщение сквозило во всём его облике — в напряжённых мышцах тела и в подёрнутом томлением взгляде. Он поманил к себе Нефрита, будто собирался что-то сказать, но едва тот отреагировал, простёр руку, приподнял пальцем его подбородок и приник к губам. Перекинув ногу поверх бедра Лань Чжаня, Вэй Ин занырнул ладонью под ткань халата, прогулялся неторопливыми касаниями по часто вздымающейся груди, вынуждая его мысли таять. Лань Чжань с замершим сердцем следил за движениями, распускающими его пояс, а когда поднял взгляд, увидел, что Вэй Ин настороженно наблюдает за ним в ожидании какого-то ответа. — Ничего страшного… Все через это проходят, — ободряюще прошептал он, задевая губами ухо Лань Чжаня и согревая тёплым выдохом шею. — И мы справимся. Мягкое как пёрышко, дыхание Вэй Ина задевало впадинку у основания горла, кадык и подбородок. Лань Чжань поморщился, издав не то всхлип, не то стон, чувствуя, как предательски тяжелеет в паху. — Ты взволнован, — лепетал Вэй Ин. — Но знай, я взволнован сильнее, это ведь мне предстоит быть снизу. Глаза Лань Чжаня распахнулись чуть шире. — А ты хотел бы быть сверху? — Точно не сегодня. Неподходящий момент, чтобы проявить себя. Лань Чжань вздохнул, сворачивая в кулаки вспотевшие ладони. — Я опасаюсь… Разочаровать тебя. Не оправдать ожиданий. — О!.. — дыхание Вэй Ина пробежалось по затылку Лань Чжаня, где через мгновение оказались губы. — Тебе не нужно ничего оправдывать, никаких моих ожиданий, потому что их нет, как нет понимания, что я буду чувствовать, каково это, когда ты… Когда мы… Он смолк, тряхнул головой, словно старался сбросить накативший вал чувств, придвинулся так, чтобы примыкать вплотную, упёрся раскрытыми бёдрами в поясницу Нефрита и принялся укрывать следами губ сильные, безупречно развитые плечи, способные удержать на себе весь мир. Ладони легли на бока Лань Чжаня, оглаживая их поверх ткани, затем переместились на живот, устремляясь в область паха. Член заинтересованно дёрнулся, но Вэй Ин не торопился, действовал размеренно — высвободил возбуждённый орган из ткани халата, несколько раз провёл по нему рукой. — Кажется, кое-кто не разделяет твои тревоги. Лань Чжань уставился на возлюбленного ранимым взглядом, сердце барабанило, как сумасшедшее. — Это ведь наша брачная ночь, — продолжал Вэй Ин. — Нужно сделать всё, как полагается. Ты ведь сам так говорил. Лань Чжань сглотнул и позволил силе взаимного притяжения управлять своими порывами. Последовал поцелуй, умоляющий о большем. — Ох, Вэй Ин… Я так хочу быть внутри тебя, двигаться в тебе, чувствовать, как ты содрогаешься подо мной, впускаешь меня, отдаёшься. Лань Чжань наклонился и прихватил зубами нижнюю губу Вэй Ина. — Хочу сделать тебя своим… — Хорошо, тогда прекращай сомневаться и сделай. Если получится… — отрывисто прошептал Вэй Ин, с тоской и восхищением глазея на внушительных размеров орган своего невероятного супруга. — Не уверен, что твоё олицетворение мужественности в меня поместится. Ох и зря я так мало уделял времени просвещению в данной области! Маскируя мандраж действием, он потёрся носом о шею Лань Чжаня, обрисовал ладонями плечи, оставил маленький лёгкий укус. — С другой стороны, неопытность в данном вопросе — то, что нас объединяет. Лань Чжаню не удавалось выровнять дыхание. Он испытывал настолько сильное желание, что боялся шевелиться. Вэй Ин не скупился на поцелуи, оставляя на его губах сладковатый, пряный вкус — как у вина, которое он пил несколькими минутами ранее, а Лань Чжань лишь едва пригубил, исключительно ради соблюдения традиций. Пряди их волос были срезаны, переплетены вместе и отправлены на хранение в небольшую шкатулку, которая ныне стояла в изголовье постели. Налившийся кровью член болел. Лань Чжань себе не доверял, поэтому медлил, прижимая руки к прохладным простыням, вместо того, чтобы наконец пустить их в ход и приласкать Вэй Ина. — Скажи, если я делаю что-то не так, — вспыхнув, беззащитно попросил тот, не понимая, что ещё ему сделать. Эти слова побудили Лань Чжаня признаться: — Я страшусь причинить тебе боль. — Её не избежать, а если не избежать, то и не надо на этом зацикливаться, — натянуто улыбнулся Вэй Ин. — Не хочу, чтобы брачная ночь запомнилась тебе одной лишь болью. — Лань Чжань, это мой первый раз, от боли никуда не деться. Вэй Ин обхватил скулы Нефрита и заставил пристально смотреть на себя до тех пор, пока тот полностью не потерялся в его глазах. — А эта ночь запомнится мне прежде всего тем, что мой муж будет любить меня. Лань Чжаня пробрала эта фраза. Словно мотылёк, ведомый замаячившим вдалеке светом, он повернулся к Вэй Ину, не разрывая ни на секунду зрительного контакта. Испуганный, во многом всё ещё непорочный, но полный решимости, Вэй Ин трепетал и рвался навстречу. Обхватив за талию, Лань Чжань опрокинул его на спину, подмял под себя, навис сверху, осоловело целуя. Самого бросило в жар. В груди оглушительно стучало. Лань Чжань безостановочно терзал губы Вэй Ина, теряя от возбуждения голову и не представляя, как вынесет то, что произойдёт дальше, как справится с такой бурей чувств. Под его напором Вэй Ин распахнул глаза, на миг растерялся, но спустя полминуты взял себя в руки и вовлёкся в прелюдию со всей страстью. Раня губы, стукаясь зубами, больно вдавливая пальцы и хрипло выстанывая рот в рот, они стихийно погружались в водоворот лихорадочного нетерпения. — Возьми меня… Вэй Ин плотно сомкнул пальцы на члене Лань Чжаня и совершил несколько движений рукой, спускаясь кулаком к основанию, а затем сильно ведя вверх до головки, и снова плавно сползая вниз. — Я еле держусь, — рвано хлебая воздух, предупредил Лань Чжань, переживая, что кончит сразу, как только окажется внутри. Вэй Ин закусил губу. — Как лечь? Я не знаю… — заторопился он, внезапно утратив все признаки уравновешенности. — На спину, на бок или лучше на живот? В его глазах мелькнула паника, она же отразилась как в зеркале в глазах Лань Чжаня. Последний давился дыханием и хлынувшими сознание образами грядущего. — Как тебе самому кажется лучше, так и ложись. Вэй Ин наконец выбрал положение — лёг на спину, устремил растерянно бегающий взор в потолок. Казалось, до него наконец с запозданием дошла суть того, что его ждёт, и ему не на шутку страшно. — Разведи колени, — Лань Чжань устроился между его ног и несколькими нежными касаниями губ пробежался вдоль его груди. Вэй Ин беспомощно застонал. Его скулы пылали. Он выгнулся, подставляясь. Лань Чжань собрал выделение естественной смазки со своего члена и лёгким движением растёр между пальцами. — Расслабься, — хрипло велел он, нанеся немного той же влаги между бёдер Вэй Ина. — Легко сказать… — Думаю, без подготовки ничего не получится… Я в тебя не втиснусь, — слова давались Нефриту ужасно трудно, словно во рту от них вязало. Внутри клокотали эмоции. Чудилось, ещё секунда-другая и Вэй Ин откажется продолжать, но нет, он развёл ноги ещё шире, подаваясь бёдрами к Лань Чжаню, чем выражал явное согласие на его дальнейшие действия. — Постарайся не зажиматься, — наставлял Лань Чжань, опуская руку и слегка раскрывая его. Кожа Вэй Ина ощущалась горячей — настолько горячей, словно могла обжечь до ожога. Превозмогая невовремя возобладавшую стыдливость, он, встретившись с сосредоточенным взглядом напротив, слабо кивнул и сразу же отвёл глаза. Волнение разносило в щепки все попытки подчинить эмоции. Лань Чжань прижал один из пальцев к его входу, обвёл по краю, мгновение подразнил и очень неспешно надавил. Вэй Ин приглушённо ахнул и застыл, судорожно вцепившись ногтями в простынь. Растяжение порождало странные, противоречивые ощущения. Лань Чжань проник чуть глубже. Живот Вэй Ина напрягся, рёбра заходили ходуном, будто он задыхался, с губ сорвался тихий стон. Они уже делали нечто похожее в их первую близость после возвращения с Луаньцзан, но тогда сознание Вэй Ина тонуло в приближающемся оргазме и не было окрашено столь яркими переживаниями. Сейчас же Лань Чжань понимал, что Вэй Ину понадобится некоторое время, чтобы уступить, и действовал мучительно медленно. Через несколько секунд Вэй Ин и правда немного успокоился, но не смог сдержать жалобного звука, сорвавшегося с губ, когда Лань Чжань добавил второй палец. — Больно? — Есть малость… — Мне прекратить? — А нельзя приступить сразу к «тому самому»? — смущённо кусая губы, сдавленно прошептал Вэй Ин. — Пожалей меня! Это так неловко! От напряжения на его лбу выступила испарина, кожа на скулах, шее и груди покрылась пятнами от прилившей крови. Лань Чжань аккуратно вынул пальцы, давая и ему и себе перевести дух. Вэй Ин откинулся на подушки, часто глотая воздух, что служило показателем того, как нелегко ему давалось происходящее. — Твоё тело не готово принять меня, ты слишком узкий, — ощущая духоту и неимоверное внутреннее давление, Лань Чжань снова коснулся своего болезненно твёрдого члена, подхватил капли скользкой секреции и с предельной осторожностью вторгся снова. Вэй Ин приглушённо вскрикнул, дёрнулся, попытался отстраниться. Тугое кольцо мышц вокруг пальцев Лань Чжаня сильно сжалось. — Расслабься, — в который раз призвал он, с трудом проникая, выскальзывая, снова проникая. От предвкушения мутилось в голове. Нефриту потребовалась вся его выдержка, чтобы не излиться от вида раскинувшегося перед ним Вэй Ина, оборвав тем самым свои мучения. — Если ты передумаешь продолжать, просто скажи… — напомнил он, видя, как страдальчески хмурится Вэй Ин. — Не передумаю! — твёрдо бросил тот, сжимая челюсти и стараясь ровно дышать, но после того, как к двум добавился третий палец, Вэй Ин резко вскинулся, будто вторжение начало причинило существенную боль. По всей видимости, достигнув своего морального предела, он крепко зажмурился и промычал что-то неразборчивое. Сопротивление его мышц немедленно почувствовал и Лань Чжань. — По-моему, я уже готов к тому, чтобы… Ну, ты понимаешь, — в интонации Вэй Ина сквозила настойчивость. — Пожалуйста, Лань Чжань! — Ладно, — не стал спорить Нефрит, ощущая, как ускользает контроль, и всё сильнее под действием возбуждения туманится сознание. — Что мне делать дальше? — заворочался под ним Вэй Ин, окинув встревоженным взглядом его незаурядное достоинство. — Всё то же самое — расслабься. Сказать было проще, чем сделать. Лань Чжань и сам был не в состоянии следовать этому совету. Придерживая член, чтобы не соскользнул, он машинально распределил слюну и смазку по головке и толкнулся внутрь Вэй Ина — толкнулся, как ему показалось несильно, погрузив лишь четверть всей длины. Стало почти нестерпимо от тесноты заметавшихся в конвульсивных спазмах стенок. Вэй Ин вскрикнул, ухватил зубами костяшки пальцев и обмер, не решаясь шелохнуться. Боль явно перевешивала все прочие ощущения, потому на его ресницах заблестели слёзы. — Попытайся расслабиться! — утыкаясь лицом в его шею, прохрипел Лань Чжань, стараясь подавить искры в собственных глазах. — Ты сдавливаешь меня! Я не могу продвинуться дальше… От нарастания противоречивых ощущений плоть требовала совершения немедленного рывка. Удержаться от него было нереально сложно. — Скорее. Вэй Ин. Сделай глубокий вдох, — потребовал Лань Чжань. Из-за непроизвольных сжатий покоряемой плоти, он терял самообладание. Движения стали импульсивными и неуклюжими. Сорванное дыхание жгло лёгкие. Лань Чжань и сам не понял, в какой момент сдался пересилившим инстинктам: испустил стон, согревая им шею Вэй Ина, и совершил резкий выпад вперёд, преодолевая протест тела под собой и проникая глубже в жаркое, трепещущее нутро. Вэй Ина полоснуло болевым спазмом. Он зашипел, вгоняя ногти в плечи Лань Чжаня, уже осознавшего свою оплошность и ценой невыразимых усилий заставившего себя замереть. — Прости, прости… Как ты? — надломлено процедил он сквозь сжатые зубы. — Очень больно? Вэй Ин ответил не сразу, понадобилось несколько секунд, чтобы справится с ощущениями. — Просто двигайся! — сипло попросил он, не в силах подавить дрожь. Лань Чжань пульсировал в нём, напоминая о нечеловеческих усилиях, которые приходилось прилагать, чтобы оставаться неподвижным, ведь это был и его первый раз тоже. — Уверен, что мне стоит продолжать? — Двигайся! — собравшись с духом, побелевшими губами более уверенно произнёс Вэй Ин. В мутноватых от слёз глазах мерцали алые проблески. Он вздрагивал, будто на него набегали волны боли, умело выкручивающей нервы, но одновременно с этим делал всё, чтобы убедить Лань Чжаня, что нет причин чего-то опасаться — что ни одно его действие не выходит за пределы того, что им самим допустимо. Внутри Лань Чжаня всё переворачивалось от сознания, что они с ним в эти мгновения одно целое — духовно и физически. Их энергии: кипучая и ослепительная Ян Лань Чжаня и текучая, обволакивающая Инь Вэй Ина, сталкивались как воздушные бастионы во время грозы и, проходя все этапы сплавления, свивались воедино. Издав истомлённый стон, Лань Чжань чуть подался назад, а потом погрузился на всю длину. Его глаза неотрывно впивались в лицо Вэй Ина. Уловив натянутый кивок того, заверяющий, что он всё ещё настроен продолжать, Лань Чжань отдался движению. Каждый новый толчок, сопровождаясь звуком соприкосновения тел, был более жёстким и судорожным. Вэй Ин сжимался и содрогался вокруг Лань Чжаня, пока он снова и снова пронзал его. Лань Чжаню ещё никогда не доводилось чувствовать себя настолько беззащитным и морально обнажённым перед другим человеком, который в свою очередь полностью открывался и вверял себя ему. Лань Чжань не мог насытиться. Он никогда не думал, что можно кого-то так сумасшедше любить и хотеть. Стало реально страшно от полной потери контроля над собственным сердцем, не говоря уже о том, что телом с подачи сокрушительных чувств управляли не менее свирепые порывы, и эта неудержимость походила на неутолимый, сводящий с ума голод. Реальность от полного слияния превзошла все ожидания. Вэй Ин, пересилив оцепенение, обвил руками его шею, зарылся пальцами в волосы. Складка между его сдвинутыми бровями немного разгладилась. Свыкаясь с наполненностью и поступательным натиском, он внезапно сам начал подаваться бёдрами навстречу мужу. — Лань Чжань! Не бойся за меня… — ронял он как в бреду. — Дай себе волю! Я люблю тебя! Я хочу, чтобы тебе было хорошо внутри меня! От зашкаливающего напряжения лицо Нефрита стало суровым. Следующие несколько рывков вышли слишком сильными. Вэй Ин морщился и срывал голос, сжимаясь под резкими выпадами. Лань Чжаня вело, чудилось, будто его сносит в бездну огня, в которой он умирает самой восхитительной, самой желанной смертью. — Вэй Ин! Для меня всегда будешь только ты! Только ты один… — шептал он, стремительно подбираясь к заветной кульминации. Чувства, словно накативший поток, подняли его на своём гребне и забросили в ошеломляющий по силе оргазм. Содрогаясь, Лань Чжань до капли излился в жмущегося к нему Вэй Ина. Сознание на несколько мгновений затерялось в труднопереносимом наслаждении. Руки подломились. Тело отяжелело и совсем не слушалось. Лань Чжань кое-как переместился в сторону, чтобы не придавить Вэй Ина, поцеловал того в прикрытые веки. Изнеможённо выныривая из зыбкого забытья пережитого, он услышал всхлипы, ощутил солёную влагу на губах и сразу же обеспокоенно оплёл Вэй Ина объятиями, порываясь утешить, но вдруг понял, что это его слёзы.