10. ◈Самонадеянность◈
28 января 2024 г. в 11:58
Ярость. Страх. Паника. Боль. Много боли. Слишком много на этот раз… Кошмар, ворвавшийся в реальность Лань Чжаня, не заканчивался. Он разворачивался, как скомканный пергамент, — ширился, раздвигал границы, затягивал беспросветными красками сбитую с толку душу.
Вместе с Золотым Ядром от Вэй Ина, казалось, отхлынула сама жизнь. Никогда ещё Лань Чжань не испытывал такого ужаса, хотя должен был быть готовым к тому, что ему предстояло увидеть. Для него не являлось открытием, какие страдания переживает заклинатель в первые часы после разрушения энергетического фундамента своей сущности. Даже смерть в таких случаях не являлась редкостью. Но беда коснулась не кого-то, а Вэй Ина, и перед глазами Лань Чжаня всё поплыло, стало трудно заставлять себя просто дышать. Страх за возлюбленного раскалывал сердце на режущие осколки.
Было время, когда Лань Чжань верил, что владеет своими эмоциями и не страшится любых испытаний жизни — что примирился со смертью, осознав её неизбежность в тот или иной момент. Тем не менее сейчас им владел шок. Он чувствовал себя совершенно беспомощным и, хотя сопротивлялся, понимал, что скатывается в бездну. Мир летел в тартарары. Лань Чжань словно снова перенёсся в ночь сожжения Облачных Глубин. Именно тогда судьба начала писать новую главу его жизни росчерком крови и пламени. Только теперь пожарище переместилось прямиком в его душу. Оно бушевало в ней и поглощало остатки надежды на то, что испытания не сломят его и не изменят.
Пытки, побои, лишения, боль — всё это Лань Чжаню уже довелось познать. Он был стойким с детства, и когда дело касалось его самого, похвально справлялся с ударами судьбы, но в отношении Вэй Ина это не работало. Обратив в ничто Сжигающего Ядра, Лань Чжань не мог обратить вспять время — предотвратить момент, сокрушивший дорогого сердцу человека.
И ничего уже не исправить! Не исправить. Не исправить!
Лань Чжаня затрясло почти так же сильно, как Вэй Ина. Он рухнул перед ним на колени, стискивая пульсирующие виски.
Как же это случилось? Как я позволил этому случиться?!!!
Он вгрызся во внутреннюю сторону щеки, пока не почувствовал отчётливый вкус крови. Понадобилось время, чтобы усмирить накатывающую тошноту и подавить нагромождение мыслей, ранящих сознание. Дьявольская пляска ужасающих образов набирала ход. Только в этот момент до Лань Чжаня по-настоящему дошло, каким зыбким было его пребывание в мечтах длиной в сутки. Вчерашним вечером он засыпал, убаюканный счастьем открытия взаимности Вэй Ина, а уже сегодняшним — склонялся над ним, опасаясь, что его жизнь угаснет, как фитилёк маленькой свечки на студёном ветру. Не успев догореть закатом, день разлетелся вдребезги вместе с его грёзами. Хотелось взвыть, крушить всё вокруг, растерзать Ван Линцзяо, вырвать глотку Вэнь Чао, размозжить череп каждого, кто ему служит — из преданности или из страха, неважно!
В голове мутилось. Лань Чжань перестал различать силуэты людей, громадное беснующееся существо, утягивающее с берега трупы и баламутящее длинным хвостом застоялую воду, безрукое и, по сути, безголовое тело Вэнь Чжулю в шаге от охваченного агонией Вэй Ина. Лань Чжань был близок к утрате самого себя. Он чувствовал, случившееся окончательно его смяло и вымотало. Он оказался совершенно истощён и практически убит морально, хотя ощущал разъярённое море силы, плещущейся внутри.
Сила!
Грубо отпихнув Цзян Чэна, Лань Чжань стремительно сжал голову Вэй Ина в ладонях, притянув к своим губам, и направил в его тело столько духовной энергии, сколько смог в этот момент найти внутри себя.
Цзян Чэн не сдержал изумлённый возглас.
— Лань! Ты рехнулся?!
Лань Чжань и глазом не повёл на его оклик.
— На вас все смотрят!
Снова никакой реакции. Воздух вокруг, сгустившись, вибрировал растущим напряжением. Энергия Нефрита бушующим потоком хлынула к Вэй Ину, пребывающему в полуобморочном состоянии. Он выгнулся дугой, словно пронзённый, и протестующе застонал. Лань Чжань растерялся. Что-то было не так с его ощущениями и ощущениями Вэй Ина. Глаза того предательски закатывались, сердце стучало отбойным молотком, все мышцы натянулись, как если бы его настигла боль, а не освобождение от неё.
Вскоре Лань Чжань озадачился ещё больше. Источаемый им потенциал, покидая тело, наталкивался на преграду — плоть Вэй Ина отвергала его посыл, встречая его, как гранитная плита веяние ветра. Это было совершенно незнакомое чувство. Вэй Ин ощущался неприступным бастионом, от напрасного усердия влить в него энергию сердце Лань Чжаня бухало в груди на пределе, на коже выступили вены и заметнее задрожали руки. Испытав головокружительный откат духовных сил обратно в собственное тело, Лань Чжань на мгновение отстранился, пытаясь восстановить дыхание. На губах завис вкус крови Вэй Ина, как никогда хрупкого и уязвимого. Через несколько мгновений удалось сделать глубокий вдох. Ещё один. Затем ещё. Лань Чжань решился повторить действие, однако пробиться сквозь невидимый барьер так и не получилось.
Рядом раздалось испуганное восклицание Цзян Чэна.
— Остановись! Сейчас же прекращай! — завопил он, вцепившись в его плечи. — Не видишь? Всё впустую! Ты ему не помогаешь, а наоборот — добиваешь!
Лань Чжань отпрянул, испытав странный всплеск в груди, как будто что-то порвалось. Вэй Ина скрутило и вырвало кровью.
— Убедился? — прорычал Цзян Чэн. — Без Золотого Ядра проделывать подобное бесполезно и даже опасно!
Лишаясь ещё одной надежды, Лань Чжань вынужден был отступить — провалиться куда-то, где нет света, где темно и страшно. Во взгляде клокотали невысказанные эмоции. Вэй Ин слабо коснулся его руки в жалкой попытке утешить. Его зрачки были расширены, заняв почти всю радужку. Сплошная чернота изгнала серебряное сияние.
— Побереги силы… Моё тело их всё равно не примет, — он хотел приподняться, но его нещадно вело из стороны в сторону.
— Не двигайся, — осторожно сжимая его холодеющие пальцы, пробормотал Лань Чжань.
Их взгляды застыли друг на друге. Вэй Ин выглядел разбитым и глубоко виноватым. Он потерял столько крови и был так мертвецки бледен, что походил на истончающийся призрак. Казалось чудом, что он всё ещё в сознании.
— Я облажался… — прохрипел он, торопясь высказаться, а параллельно словно таял.
Лань Чжань хватался за обломки привитых ему в прошлом истин, взывал к воле, твердил как заклинание, что должен собраться, одновременно оседал куда-то, увязал в тревоге, не мог всплыть, задыхался.
— Это Вэнь Чжулю облажался и заплатил, — всё же проронил он, ища способ хоть чем-то поддержать.
— Я подвёл тебя, — горько заключил Вэй Ин.
— Ты всё сделал правильно — спас брата, — Лань Чжань бережно обнял его, прижимая к сердцу и баюкая. — Я бы тоже так поступил. А теперь, успокойся, не шевелись, постарайся отдохнуть.
— Света внутри не осталось… Его больше нет… Теперь только тьма и я бреду вслепую, — шептал Вэй Ин, на первый взгляд, бессвязно, но Лань Чжань сразу понял, о чём он говорит.
— Я рядом. Я с тобой. Ты не один. Тьма скоро отступит.
— Не отступит. Она — всё, что во мне осталось, — выдохнул Вэй Ин, и из его глаз вместе с кровью хлынули слёзы. — Тебе ни к чему всё это… Оставь меня…
— Ни за что не оставлю!
Непрошибаемый для эмоций покров больше не спасал Лань Чжаня. Холодный, некогда далёкий от мирской суеты ум был захвачен хаосом. Тихий омут души маялся и кипел. Лань Чжань с малых лет умел прятать переживания за маской непоколебимости. Она стала привычкой — частью натуры, щитом и одновременно клеткой неразбавленных, едких чувств, что теснились внутри, копились и давили, как холодные могильные стелы. С появлением Вэй Ина всё переменилось, но последние события вновь грозили загнать его в лабиринт тоски и одиночества.
— Пожалуйста, живи! — взмолился Лань Чжань, утыкаясь щекой в его висок. — Если ты уйдёшь, мне незачем оставаться.
Вэй Ин повернул к себе его лицо, вскинул тусклый взгляд.
— Не говори так, не надо.
Непроницаемость Лань Чжаня дала трещину.
— Ты нужен мне — на свету и во мраке, такой, какой есть, — проговорил он, не без усилий облекая в слова свои чувства. — Жизнь обретает смысл только рядом с тобой.
Вэй Ин рос без материнской любви и всеми силами искал одобрения у принявшей его семьи, ощущая себя обязанным ей. Близость с братом-ворчуном и мягкосердечной сестрой скрашивала непростые отношения с госпожой Юй, не скупившейся на напоминания, что он — приёмное дитя и нежеланный член клана. Цзян Чэн являлся не только братом, но и другом, которым Вэй Ин безмерно дорожил. Не было ничего удивительного, что он, не раздумывая, поставил себя между ним и Вэнь Чжулю, хотя результат был заведомо предрешён.
Цзян Фэнмянь всегда благоволил приёмному сыну, но Вэй Ин не хотел ревности Цзян Чэна и старался не злоупотреблять вниманием великодушного покровителя. Из-за невозможности полноценно влиться в семью он искал расположения у окружающих, но большинство людей зачастую неправильно расценивали его мотивы, завидовали его красоте и талантам.
Временами могло казаться, что Вэй Ин безответственный и легкомысленный, особенно когда некоторые его поступки выливались в проблемы. Так думал и сам Лань Чжань, пока не узнал его получше. На деле же Вэй Ин готов был, не мешкая, пожертвовать собой ради тех, к кому питал расположение. Отсутствие родителей и взросление без уверенности, что он кому-то действительно нужен, не помешало ему воспитать в себе искренность, бескорыстие и доброту.
Лань Чжань мечтал стать тем человеком, который даст Вэй Ину чувство защищённости и безопасности. Он знал, что пока жив, будет рваться оберегать его, восстанет против любого, кто вознамерится причинить ему вред или замыслит подлость. Только стремления эти на фоне того, что случилось, отдавали провалом. Лань Чжань ничего уже не мог исправить ни для Вэй Ина, ни для тех, для кого эта Ночная Охота стала последней, ни для своего отца и брата, ни для Минчжу, ни для Облачных Глубин.
— Ты собирался стать моей силой, — напомнил он, мягко стирая багровые потёки со щёк Вэй Ина. — Для этого ты должен оставаться рядом.
Вэй Ин пытался подавить непроизвольные импульсы озноба, пробегающие по телу, и утешить его, но слова не давались.
— Останься со мной, — повторял Лань Чжань, ещё крепче притискивая его к груди. — Больше ни о чём не прошу.
Казалось, за время в плену у клана Вэнь его заставили с лихвой хлебнуть и унижений, и страданий. В первые дни после ранения, почти превратившего Лань Чжаня в калеку, боль была невыносимой, но та боль, что настигла его при виде мук Вэй Ина, оказалась значительно хуже. Она простиралась так глубоко, что достигала самой сердцевины его существа и зависала там, как непрерывная звуковая волна — как нестихающее скрежетание металла по стеклу, взрывающее рассудок.
Цзян Чэн, не в силах поверить в то, что видит и слышит, уронил лицо в ладони и запричитал что-то неразборчивое и безотрадное.
— Это всё из-за меня! — заголосила Мянь-Мянь, согнувшись в скорбной позе за его спиной.
Её рыдания огласили пещеру, подчеркнув ту относительную тишину, что воцарилась, когда Лань Чжань беспощадно расправился со Сжигающим Ядра, и в одночасье привели в себя Вэнь Чао и остатки его приближённых, которые, как и многие, не решались поверить, что выдающийся воин, закалённый в битвах и известный своими громкими победами, погиб от рук утончённого семнадцатилетнего юноши, не успевшего вкусить жизни.
— Что? Так и будете пялиться на этого выродка?! Расправьтесь с ним! — требовал Вэнь Чао, тыча пальцем в Лань Чжаня. — Никчёмные сукины дети! Вы ни на что не годный мусор! — орал он на своих людей. — Что от вас толку? Чего стоят ваши хвалёные воинские заслуги? Бестолочи! Не выполните мой приказ, будьте уверены, отец об этом узнает, и тогда пеняйте на себя!
Очухавшиеся от ступора верзилы из охраны Вэнь Чао, повинуясь его понуканиям, отважились совершить нападение, но надвигались на Лань Чжаня с большой опаской, словно он плевался молниями и мог поразить их, даже не прикасаясь. Это могло бы показаться даже забавным, если бы не было настолько жутким. Злость, безысходность, страх, что Вэй Ин погибнет, так накрутили Лань Чжаня, что он в эти минуты походил на демона, вырвавшегося из преисподней, и хладнокровно расправлялся с каждым, кто подступался к Вэй Ину ближе, чем на десяток шагов.
Чудилось, Лань Чжань и сам не понимал, откуда в нём взялась эта нечеловеческая, не соответствующая его молодости стойкость. Он падал, поднимался, снова падал и снова поднимался как заведённый, словно что-то в нём срабатывало подобно диковинному механизму, заставляющему против воли действовать, тогда как тело взрывалось болью от количества нанесённых и принятых ударов.
Мужчины окружили его, объединив силы. Кто-то обхватил сзади за плечи, кто-то за талию спереди, стараясь рывком опрокинуть на землю. Лань Чжань выглядел худощавым и жилистым, и это скрывало, насколько он в действительности атлетичный и мускулистый. Годы в тренировках, в оттачивании владения боевыми искусствами сделали своё дело, даже с замутнённым рассудком он рефлекторно воспроизводил приёмы. Каждое движение, испробованное и выверенное опытом, достигало поставленной цели.
Тело реагировало молниеносно, без малейших колебаний подбирая способ высвободиться и отбросить от себя недругов. Единственная проблема состояла в том, что нападавших было семеро. Приходилось грамотно маневрировать, уклоняться, выворачиваться, отскакивать, чтобы не вступать в сражение со всеми одновременно. Одному из них всё же удалось наброситься на Нефрита сбоку и впиться в раненую руку, которой он удерживал лезвие меча Вэнь Чжулю.
Отвлёкшись на лютый всплеск боли, Лань Чжань пропустил удар. Чужой кулак влетел в рёбра, вынуждая согнуться. Физиономия Вэнь Чао при этом просветлела, но ожидания не оправдались. Лань Чжань совладал с болью и быстро выпрямился.
В схватку, рассчитывая помочь, ворвались Цзинь Цзысюань и Цзян Чэн, однако нужды в том не было: подхватив что-то с земли и рывком расправив, Лань Чжань породил звонкий металлический звук. Между его разведёнными в стороны ладонями блеснула тетива, отделённая от лука одного из погибших воинов Вэнь. Оружие, используемое заклинателями во время охоты на нечисть, изготавливалось из необычайно прочного материала, тогда как клан Лань владел одной из сложнейших секретных техник боя с использованием смертельных струн.
Сочетание получилось эффективное. Первый же, сунувшийся к Лань Чжаню противник расстался с выброшенной к нему рукой. В течение следующих мгновений юноша ранил и расшвырял остальных, лишив их шанса встать на ноги снова. Вэнь Чао больше не сыпал оскорблениями и не призывал наступать. Он наконец осознал, что эту битву проиграл. Уцелевшая горстка его охраны пребывала в сильнейшем смятении. Поведение Второго Нефрита клана Лань всех повергло в ошеломление. Начало было положено смертью Вэнь Чжулю. Достойным продолжением этому стали филигранные трюки со струнами, режущими плоть как масло. Да и вставшие на сторону Лань Чжаня способные помощники в лице сыновей глав кланов Цзян и Цзинь произвели неизгладимое впечатление на сильно поредевшие ряды заклинателей Ордена Цишань Вэнь. Не сбрасывалось со счетов и присутствие неподалёку гигантской твари, что, очистив берег от трупов, кровожадно поглядывала на оставшихся в живых. Громадина явно не наелась и не намеревалась снова погружаться в сон посреди озера.
Предчувствуя неминуемое поражение, Вэнь Чао решил, что не готов и дальше испытывать судьбу, оставаясь в опасной близости к Лань Чжаню, чьё отчаяние удесятеряло его силы, и был вынужден скомандовать своим людям отступление:
— Наверх сейчас же! Покинуть грот!
Подчинённые, заслышав приказ, взмыли в воздух, готовые умчаться вслед за господином. Те из учеников, что попытались воспользоваться мечами павших и также последовать к расщелине, были атакованы стрелами.
— Убивайте каждого, кто увяжется следом! — велел Вэнь Чао, стискивая в объятии онемевшую от увиденного Ван Линцзяо. — Не дайте бунтовщикам выбраться! Пусть сдохнут здесь!
Прикрывая полёт господина к выходу, слуги и охрана Ордена Цишань Вэнь последовали за ним. Цзинь Цзысюань в ужасе закричал:
— Они завалят вход! Нельзя позволить им это сделать!
Он попытался вскочить на меч и устроить преследование, но почти сразу заполучил стрелу в плечо и упал на камни, в самый последний миг успев сгруппироваться и приземлиться без переломов. Золотистое ханьфу в области ранения быстро промокло от крови. Он с досадой выдернул древко стрелы и отбросил в сторону.
— Вот и всё. Вэнь Чао скрылся, оставив нас умирать в запечатанной пещере от ран и зубов выжидающей твари.
Подтверждая его опасения, спустя мгновение раздался громкий звук, похожий на небольшой взрыв, посыпались камни. Брешь, послужившая входом в пещеру, скрылась из виду.
— Бесноватые ублюдки! — гаркнул Цзян Чэн. — Обрушили скалу! Вэнь Чао надеется, мы здесь сгинем!
— У его надежды есть все шансы оправдаться, — подхватил Цзинь Цзысюань. — Мы в западне, и нас, ко всему прочему, подстерегает оголодавший монстр, которому, чтобы насытиться, всех разом будет мало.
— Держитесь подальше от озера! — предостерёг Лань Чжань. — Зверь наблюдает! Кто утратит бдительность, легко станет его добычей!
Он наконец смог перевести дух и устремился к Вэй Ину проверить пульс. Несколько факелов ещё пылали, но все понимали — надолго их не хватит.
— Что же теперь делать?
Цзинь Цзысюань подковылял к растерянно сгрудившимся вокруг Лань Чжаня сверстникам, поглядывавшим то на одного, то на другого в ожидании решения.
— Попробуем ещё раз обследовать пещеру, — предложил Лань Чжань. — Возможно, подгоняемые Вэнь Чао, мы пропустили по пути сюда какой-то коридор.
— Маловероятно, — печально покачал головой Цзинь Цзысюань. — Думаю, если и есть путь отсюда, он точно где-то дальше.
— Дальше озеро, — вставил Цзян Чэн.
— У озера есть берега, и противоположный мы не осматривали.
— Чтобы перебраться туда, надо расправиться с монстром.
— Логично. Только как это сделать? Его шкура подобна броне. Ничто её не берёт.
Разговоры смолкли. Парни понуро вздыхали, девушки тихонько плакали. Вэй Ин не двигался. Его веки были плотно сомкнуты. Дыхание почти не ощущалось. Лань Чжань встретился глазами с Цзян Чэном.
— Надо вытаскивать его отсюда. Он холоден как лёд.
Наличие Золотого Ядра значительно увеличивало выносливость и стойкость, поэтому заклинатели, в отличие от простых смертных, лучше справлялись с ранениями и нагрузками. Лишившись своего, Вэй Ин не мог наравне с остальными влачить тяготы пребывания в промозглой ледяной пещере после столь огромной кровопотери.
Впрочем, силы многих были на исходе. После кровопролитного сражения и столкновения со зверем большинство адептов валились с ног от усталости. Они садились прямо там, где стояли, уже не обращая внимания на воду, которая после выхода чудовища из озера заполняла углубления камней и покрывала дно пещеры. От холода сводило зубы.
Лань Чжань старался не упустить момент, когда зверь снова атакует. В том, что он попытается, не было сомнений. Существо пугалось яркого света, который Лань Чжань время от времени использовал, чтобы отогнать его, но оно, по всей видимости, и раньше было не слишком зорким, а потому, полностью оклемавшись от затяжного сна, полагалось в большей степени на острый слух и вибрации.
Магические вспышки, создаваемые Лань Чжанем, выигрывали время, но белый огонь озарял пещеру от раза к разу всё слабее, тогда как монстр, подкрепившись телами погибших, совершал набеги всё более яростно и стремительно. Выскакивая из воды и выбрасывая вперёд смертоносную голову на длинной шее, он старался схватить очередную жертву. Лань Чжань сплетал заклинание и предотвращал трагедию, но чувствовал, что ему требуется отдых, чего он себе, учитывая обстоятельства, позволить не мог.
— Ты окончательно выдохся, — спустя некоторое время резюмировал Цзян Чэн, выросший рядом. — Посиди с Усянем, а я послежу за зверем.
— Как он? — оглянулся Лань Чжань.
Голова Вэй Ина покоилась на руках Мянь-Мянь, сменившей Цзян Чэна.
— Отрубился, — с болью в голосе доложил юноша, а потом очень тихо добавил: — Значит, я всё верно понял накануне в лесу. Ваши запланированные обеты связаны вовсе не с обучением. Вы с ним… Вместе?
Лань Чжань молча кивнул. Утаивать или отрицать открывшиеся факты было бессмысленно — очевидное подтверждение нетипичных отношений между ним и Вэй Ином получили все присутствующие в гроте.
— Почему?.. — с надломом обронил Цзян Чэн, в который раз приходя в состояние повышенной тревоги.
— Он дорог мне и, кажется, я дорог ему.
— Как так вышло? — отказывался принимать это Цзян Чэн. — Вы же были нормальными парнями!
— Были? В нас ничего не изменилось, — с упрёком взглянул на него Лань Чжань. — Просто ты заблуждался относительно того, что принимал за правду.
— Всё это выходит за рамки приемлемого. Ваш противоестественный союз погубит репутации наших кланов.
— Даже если родные будут против, я всё равно останусь с Вэй Ином.
— И обречёшь его на жизнь изгоя, — сурово отрезал Цзян Чэн. — Мои родители не согласятся на ваши отношения.
— Почему ты говоришь за них?
— Потому что я их хорошо знаю!
— Я не сделаю ничего против воли Вэй Ина, но решать ему, а не тебе или кому-то ещё. Сейчас я хочу одного — чтобы он выжил и выбрался отсюда.
Цзян Чэн поморщился, порываясь ещё что-то сказать, но осёкся. Спустя пару мгновений он присоединился к Цзинь Цзысюаню и остальным парням, обследующим периметр грота на предмет незамеченных боковых ходов, способных вывести их на свободу.
Надежда, увы, оказалась призрачной и, несмотря на то, что поиски не прекращались несколько часов, итог был неутешительным: путь из западни не нашёлся — все обнаружившиеся коридоры оканчивались тупиками.
— Это конец, — приуныл даже на удивление деятельный Цзинь Цзысюань, распластавшись на влажных камнях. — Мы прочесали пещеру вдоль и поперёк, но всё без толку, — с нескрываемым отчаянием добавил он.
Лань Чжань задумчиво взирал на чёрные воды, поэтому заговорил Цзян Чэн:
— Пока мы ещё не совсем выдохлись, нужно сплотиться и напасть на монстра. Если удастся убить его, сможем хотя бы не опасаться, что он пожрёт нас во сне, а передохнув, попробуем вскарабкаться вверх по скалам. Вдруг завал, оставленный слугами Вэнь Чао, небольшой и его реально устранить.
— Вэнь Чао, конечно, тот ещё кретин, но вряд ли оставил нам лазейку, — вздохнул Цзинь Цзысюань. — Хотя, что ещё остаётся? Видно, придётся поступить именно так.
— Не совпадение, что у подножия горы раскинулось озеро и внутри неё примерно такое же. Скорее всего, эти два водоёма сообщаются, — вмешался Лань Чжань.
Он ни на секунду не допускал мысли, что Вэнь Чао был небрежен и не потрудился замуровать выход из пещеры всеми доступными ему способами.
— Нам необходимо выяснить: вода просачивается через почву или внешний и внутренний водоёмы связаны подземным каналом, — продолжил Лань Чжань, завладев вниманием окружающих. — Для этого придётся нырять и осматривать дно, что само по себе будет непросто — слишком много ила и вода мутная. К тому же обнаруженный проход может оказаться слишком узким или слишком длинным, но если таковой найдётся, у нас хотя бы появится надежда. Здесь есть отличные пловцы, — он глянул на Цзян Чэна, — значит, у них есть шанс выбраться и привести помощь.
— Но как быть с тварью? — напомнил кто-то из парней. — Она и близко не подпустит нас к озеру, а если мы сцепимся с ней, кто знает, сколько нас выживет.
Лань Чжань в этот момент оторвал от своего ханьфу длинный лоскут и начал наматывать поверх раскромсанной мечом Вэнь Чжулю ладони.
— Зверя я возьму на себя. Выманю из воды и постараюсь увести подальше от берега, но без выхода наружу это лишь отдалит наш конец.
— Слишком опасно вступать с ним в битву одному, — начали переговариваться между собой юноши. — Это же верная смерть!
— Чешуя твари не поддаётся ни мечам, ни стрелам, ни огню, хотя она его и побаивается.
— Монстра не удалось побороть общими усилиями, а одному тебе и пытаться не стоит.
— Его кожа как сталь, рубить бесполезно.
— Бесполезно снаружи, — бесстрастно отбил Лань Чжань. — Но если попробовать изнутри, может получиться.
— Как тебя понимать? Что значит изнутри?
— Я позволю ему меня схватить и утащить под панцирь… Или проглотить.
— Ты сегодня в ударе! Навалял подручным Вэнь Чао, а теперь решил самоубиться? — вскипел Цзян Чэн, сверля его неодобрительным взглядом. — Про зубы твари забыл? Понапрасну погибнешь!
— Пусть тебя это не беспокоит. Пока зверь будет занят мной, твоя миссия — выбрать себе помощников и осмотреть дно.
— А если всё это пустая трата времени и нет под водой никакой лазейки пробраться наверх? Только зазря скормишь себя монстру!
— Хватит болтать! — оживился Цзинь Цзысюань. — Какой у нас, к чёрту, выбор? Я пойду с тобой, — заявил он Лань Чжаню. — У двоих больше шансов добиться успеха. Если одного пережуёт, другой, может, прорвётся и доведёт начатое до конца.
— Нет, — покачал головой Лань Чжань. — Цзян Ваньинь и другие поищут выход, а ты и ещё несколько человек должны оставаться вне озера и вне битвы, чтобы вступить в неё в случае моего поражения и отвлечь зверя на себя, тогда как девушки…
Он подозвал к себе Мянь-Мянь, как одну из самых бойких заклинательниц, и нескольких её подружек, всё ещё сохраняющих присутствие духа.
— Вам надлежит предупредить пловцов, если возникнет необходимость, чтобы немедленно выбирались из воды.
Мянь-Мянь послушно закивала. Кто-то из адептов неуверенно проговорил:
— А может, просто подождём? По-моему, нам не выбраться отсюда самостоятельно ни при каком раскладе… Но ведь у нас есть семьи, они встревожатся, долго не получая от нас вестей, и наверняка бросятся на поиски.
Несколько человек подхватили его мысль. Лань Чжань поднял вверх ладонь, обрывая гомон.
— Ваши кланы в первую очередь явятся в исправительный лагерь и начнут расспрашивать Вэнь Чао, почему от вас нет вестей. Он же ни за что не признается в содеянном. В лучшем случае соврёт, что Ночная Охота пошла не по плану и нас уничтожило чудовище, которое он героически замуровал в горе по итогу. С чего вашим близким ломиться сквозь скалы? Они наверняка поверят ему, поскорбят и примут утрату. Что же до нас… Оглянитесь. Факелы вскоре погаснут. Вокруг вода, и она будет прибывать, так как берега сильно размыло. Одежда отсырела. Разжечь костёр не из чего. Холод пробирает до костей. Еды тоже нет, а силы не прибавляется.
Лань Чжань разжёг на здоровой ладони комочек света и отпустил его в воздух, так как сразу два из догорающих факелов, испустив струйки дыма, погасли и вокруг заметно потемнело.
— Подумайте, сколько мы продержимся в живых, прежде чем начнём сами себе желать смерти как избавления? А ведь многие из нас ранены.
Его слова прозвучали ровно, почти без выражения — но всех пробрало потрясением до самого нутра. Мёртвую тишину нарушил зверь, огласив грозным рыком замершее пространство.
— Решено, — заявил Цзинь Цзысюань, враждебно косясь в его сторону. — Не будем терять драгоценное время на обсуждения, которые ни к чему не приведут. Надо действовать, пока ещё хоть кто-то на это способен. Всё лучше, чем сидеть и смиренно дожидаться конца.
— Стойте! — раздалось за спинами беседовавших, и все резко обернулись.
Вэй Ин поднялся на ноги, хоть и опирался на каменные выступы, чтобы удержать равновесие. Лицо его имело землистый оттенок. Раскраска кровью усиливала тягостное ощущение, что он не жилец. Губы сильно дрожали, как и всё его тело.
Лань Чжань в одно мгновение очутился рядом с ним.
— Зачем ты встал? — испуганно обронил он. — Тебе лучше пока побыть в покое.
— Покой мне светит лишь в ином мире, — немного ворчливо ответил Вэй Ин, позволяя ему себя поддерживать.
Его качало, в глазах плескалась боль. Он тонул в мучительных спазмах в месте, где ранее горело Золотое Ядро, но очень старался выплыть.
— Пришёл в себя и услышал вас. Ты правда думал, я позволю тебе запрыгнуть в глотку к монстру?
От этих слов Лань Чжаня пробрала дрожь, но он почувствовал удовлетворение.
— Тебе нужно лечь.
— Нет, — Вэй Ин упрямо тряхнул головой. — Как же всё кружится, мать его… — он старался сфокусировать взор, словно мир вокруг казался ему расплывшимся пятном.
До слуха доносились приглушённые голоса адептов, изумлённых его возвращением к реальности, но даже просто поднять голову, чтобы посмотреть, от кого они исходили, было для Вэй Ина сложно. Не зная, как реагировать, Лань Чжань беззвучно открывал и закрывал рот. В душе он воспрянул, увидев, что Вэй Ин пришёл в сознание. Мир стал светлее. На горизонте забрезжила надежда.
— Просил меня задержаться среди живых, а сам спешишь нанести визит смерти?
Голос Вэй Ина был слаб, как и его тело, но в глазах металось знакомое Лань Чжаню пламя с отблеском рубинового свечения в самой глубине. Вэй Ин собирался что-то ещё сказать, но вздрогнул, прижимая ладонь к резко вздымающейся груди. В какие-то моменты боль становилась слишком сильной и он с трудом сдерживал стоны. Лань Чжань забыл и о звере, и том, что вокруг полно любопытных глаз. Он аккуратно притянул Вэй Ина к сердцу, нуждаясь в этом прикосновении, как в глотке чистого, живительного воздуха.
— Не оставляй меня никогда! — повторил Лань Чжань в который раз.
В душе распускалось щемяще-тоскливое чувство — и всё же стало теплее.
— Ты тоже меня не оставляй, — выдохнул ему в волосы Вэй Ин.
В его глазах блестели слёзы. Он оказался во власти сочувствия и непреодолимого желания помочь попавшим в западню ученикам. Для него было немыслимо сидеть сложа руки, если он мог сделать хоть что-то.
— Пока я снова не отрубился, надо действовать. Не знаю только, получится ли у меня…
— О чём ты говоришь?
— Я проворонил Вэнь Чао, позволил ему свалить и заодно обрубить нам все пути к спасению, — Вэй Ин, судя по всему, нещадно мучился чувством вины. — И мне это исправлять…
— Ты на ногах едва держишься… Что задумал?
Вэй Ин поглубже вдохнул. Алое свечение в его глазах стало заметнее. Лань Чжань сразу понял: это призыв силы — силы, которую в мире заклинателей считали тёмной, опасной, противоречащей порядку. Использовать её приравнивалось к падению нравов и жестоко каралось.
Конечно, далеко не все чтили и неукоснительно соблюдали правила. Многие заклинатели из числа следующих Светлым Путём были знакомы с запретными ритуалами и заклинаниями, но опасались применять их. Тёмный Путь давал власть над материей, которую сложно было переоценить, однако отнимал несравнимо больше. Дух и тело человека, практикующего тёмное искусство, претерпевали пагубные изменения, ведущие к скорой смерти. Вставших на Тёмный Путь заклинателей презирали, преследовали, нередко подвергали суду и казнили. В своих исканиях истины они оставались один на один с Тьмой и быстро достигали печального финала.
Магическая формула, которой воспользовался Вэй Ин, когда обнаружил вход в пещеру, не вызвала нареканий окружающих, потому что ставшие тому свидетелями в большинстве своём не поняли, какие именно силы он задействовал. Даже лучшие из лучших заклинателей не могли охватить всех знаний магической науки и использовали лишь ту их часть, что обеспечивала пользу в истреблении нечисти.
Лань Чжань был любознательным и с малых лет пребывал в окружении книг. Одиночество толкало развивать ум. В то время как его сверстники получали стандартное обучение с подачи старейшин на занятиях, Лань Чжань уже превзошёл в знаниях большинство учителей.
Многие полагали, что применить чары Тёмного Пути может каждый мало-мальски сведущий практик, и были правы. Но далеко не каждый добивался желаемого результата. Видимо, этим и объяснялось, почему отступников за всю историю выискалось не так-то и много. Тёмный Путь представлял собой поле обширных возможностей, но оставался по большей части сферой непознанного, а потому вызывал у людей естественный страх и, как следствие, соотнесение со Злом.
То, что Вэй Ин ощущал в себе, ссылаясь на чувство тёмного присутствия внутри, в понимании Лань Чжаня могло являться природной наклонностью к какому-то иному источнику энергии, помимо общеизвестного — Светлого. На протяжении многих лет Вэй Ин успешно развивал Золотое Ядро, демонстрируя поразительные успехи в традиционных практиках, но Светлый Путь, вероятно, не являлся определяющей его силой. Периодически он неосознанно пользовался приёмами, которые не поддавались осмыслению, а после задавался вопросами и с ними цеплялся к Лань Цижэню — вовсе не ради того, чтобы позлить старейшину. Вэй Ин пытался разобраться, что с ним творится, почему он чувствует иначе и способен делать вещи, которые неподвластны другим.
В эти минуты Вэй Ин уже не являлся носителем заклинательского дара в привычном его понимании. Золотое Ядро рассеялось, сделав его обычным человеком, так откуда же он черпал магию? То, что Вэй Ин по-прежнему имел к ней доступ, не ставилось никем под сомнение — в полумраке пещеры было хорошо заметно, что окровавленные ладони юноши под действием его воли окутывала светящаяся бледно-алая дымка. Он наклонился, подобрал первый попавшийся камень, как уже делал раньше, и зашвырнул его в сторону, куда притянуло его взор. Описав дугу над головами молодых людей, камень понёсся над водой и скрылся вдалеке, а через секунду на противоположной стороне озера расцвёл красным отсветом фейерверк искр.
В момент, когда Вэй Ин погрузил пещеру в темень и взял в заложники Вэнь Чао, многие убедились, что он сильный заклинатель, но то, что парень применяет запретную магию, догадались единицы. Теперь же, став свидетелями как лишённый Золотого Ядра орудует чародейским мастерством ничуть не хуже прежнего, некоторые забеспокоились и по обыкновению принялись шушукаться.
— Там! — игнорируя возникший переполох, объявил Вэй Ин, указывая в направлении, где проявилась вспышка. — В скале на противоположном берегу есть ход наружу.
— Только до противоположного берега путь лишь через озеро, а в озере монстр, — хмуро кинул Цзинь Цзысюань — единственный, кого не коснулось потрясение от осознания, что Вэй Усянь не утратил магические способности. — Ты применяешь незнакомые мне магические приёмы, можешь как-то повлиять на зверя?
Вэй Ин задумался. Лань Чжань резко развернул его к себе.
— Не трать больше силы, используй их, чтобы помочь себе!
— Не представляю, как это осуществить, — признался Вэй Ин. — Я точно могу преобразовывать энергию в действие, направленное на внешний мир, но внутри она проявляется только как хаос.
— В любом случае в твоём нынешнем состоянии расточать её точно не на пользу.
— У нас и так бед невпроворот. Одной больше, одной меньше.
— Вэй Ин, шутки неуместны. Ты чуть не умер. Потенциал, к которому ты обращаешься, нестабилен и не изучен, а зверь слишком силён.
— Предлагаешь просто наблюдать, как ты идёшь на верную смерть?
Их диалог прервал Цзян Чэн.
— Что это сейчас было? — он с изумлением взирал на шисюна и сыпал вопросами: — Ты что, использовал чары? Как ты вернул себе силы? Я же своими глазами видел, как твоё Золотое Ядро…
— Было уничтожено, — отрешённо закончил за него Вэй Ин, словно сам не верил.
— Тогда что происходит? — недоумевал Цзян Чэн. — Как ты творишь заклинания? Как обнаружил выход?
Вэй Ин стушевался.
— Сразу и не объяснить. Давай потом.
— Иди ты! Достало это твоё «потом»! Сейчас выкладывай!
— А может, и правда потом обсудите что да как? — не утерпел Цзинь Цзысюань, озираясь на чудище, вновь подбирающееся к берегу. — Выход ты указал, — он снова обращался к Вэй Усяню. — Но нам не пройти мимо зверя. Слева и справа над водой отвесные скалы. В нашем распоряжении лишь полдюжины пригодных для полёта мечей, и даже если попытаться их задействовать, стремительность зверюги и его длиннющая шея позволят ему хватать нас в воздухе. Получается, путь у нас только через его владения. Если можешь чем-то ещё помочь — действуй, спасёшь не одну жизнь.
— Он едва не погиб, не требуй от него большего, — гневался Лань Чжань. — Сделаем как я предлагал. Тем более что всё упростилось: нырять в воду и искать ничего не нужно — вам известно, где выход. Я отвлеку зверя, а вы воспользуетесь выступающими над водой островками и переберётесь на противоположный берег.
— Нет, Лань Чжань! Тварь тебя сцапает, — возразил Вэй Ин, тяжело опираясь на его плечо. — Позволь, я и вправду кое-что попробую. Если не выйдет, тогда, так и быть, устроим салочки со смертью.
— Ты в этом участие принимать не должен.
— У двоих больше шансов на успех.
— Нет и не спорь.
Врываясь в диалог, к Вэй Ину подскочила Мянь-Мянь.
— Слава богам, ты жив! — пролепетала она севшим от рыданий голосом, и так как парень тесно примыкал к Нефриту, обняла его вместе с ним, что не преминуло отразиться проблеском удручённости в янтарных глазах. — Я так испугалась!
Её красивое лицо заметно опухло от пролитых слёз. Платье было перепачкано кровью. Мянь-Мянь снова всхлипнула, а вслед за ней зашмыгал носами и кружок её подруг, стоявших поодаль, но пристально наблюдавших за сценой.
— Не надо плакать… Правда, не стоит так убиваться, — неловко утешал её Вэй Ин. — Ты бы лучше Цзян Чэна пожалела. Он пахнет как отменно пропечённый кусочек мяса, и всё ради твоего спасения!
— Заткнулся бы ты! Едва оклемался, пустился трепать языком дурь всякую, — смутился и разозлился Цзян Чэн, ведь стоило Вэй Ину его упомянуть, как Мянь-Мянь, стараясь не задеть ранение, прильнула в объятии уже к нему.
— Спасибо-спасибо-спасибо! — зачастила она, заставляя парня краснеть.
Существо тем временем наполовину выбралось из воды. Растопыренные лапы оставляли глубокие вмятины в