Тринадцать демонов Лань Чжаня

      Рассекая вязко тянущиеся за одеждами молочные комья тумана, Лань Чжань быстрым шагом двигался сквозь скованный предрассветной теменью лес. Он знал эти тропы с ранних лет, а потому даже вслепую безошибочно определил бы дорогу. На душе правила смута. Лань Чжань опасался, что, поддавшись на уговоры Вэй Ина, втравил себя в очередную авантюру. Полночи думал, правильно ли поступает. Прикрываться тем, что ему не оставили иного выбора, в голову не приходило, ведь на самом деле выбор был. И Лань Чжань выбрал: пробираться впотьмах через заросли и буераки, лишь бы побыть с Вэй Ином наедине, пусть и под предлогом поединка.       Облачные Глубины обнимала предрассветная прохлада. На изрезанном горными вершинами горизонте едва-едва забрезжил нежно-голубой отсвет. Пространство походило на загустевшие пятна акварели, щедро разбавленные серой краской. Трава мягким ковром встречала кажущиеся невесомыми шаги. В тишине сонной тени просыпались птицы. Их пение, сплетающееся из множества голосов, всё громче разносилось по округе. Деревья вкрадчиво простирали к заклинателю руки-ветки, как будто жаждали поприветствовать его, дотронувшись до волос или одежды. Величественные лесные исполины — многовековые дубы, каштаны, ясени — встречали одобрительным полумраком древнего царства, внушая безопасность и даруя приют, однако сейчас в голове Лань Чжаня не находилось места созерцанию и любованию природой. Всё внимание концентрировалось на мыслях о Вэй Ине.       Небо светлело, распаляясь вкраплениями алых красок на востоке. Облака сгрудились пушистыми шапками над пиками гор. Грядущий день обещал много солнца, но пока в чаще царили сумрак, влажность и свежесть. На травинках, цветах и листьях хрустальными бусинками оседала роса. Волосы пропитались сыростью и потяжелели. Лань Чжань свил их в жгут и перекинул через плечо.       Чем ближе он подбирался к условленному месту, тем неспокойнее становилось на сердце.       Предстоящая схватка просто тренировка, оттачивание мастерства,— увещевал Лань Чжань своё беспокойство. — Что плохого может случиться, если мы оба будем осторожны?       На задворках сознания ютилось сомнение, что осторожность поможет избежать непредвиденных сложностей. Спасением могло оказаться то, что накануне Вэй Ин просто бросался словами, а на деле никакого поединка не будет — с него станется проспать и не явиться.       Впереди нарисовались первые кроваво-красные силуэты. Эта часть леса изобиловала гигантскими клёнами, куда ни глянь — огненные тона. Сейчас их значительно приглушали утренние сумерки, но даже в это время суток в роще багряных великанов царила необыкновенная атмосфера.       Лань Чжань замедлился. Сам того не осознавая, он чутко прислушивался к пространству. До боли знакомые очертания, раньше нёсшие уму и чувствам умиротворение, сегодня не подарили и капли покоя. Невозмутимая красота окружающего контрастировала с хаосом, на протяжении многих недель творящимся в душе. Попытки сопротивляться влечению к Вэй Ину потерпели крах, и Лань Чжань приучал себя к мысли, что как раньше никогда не жить. Одно то, что он, прекрасно сознавая неправильность затеи, всё равно направлялся на встречу, являлось дурным предзнаменованием. Что бы ни говорил Сичэнь, Лань Чжань не верил, что им с Вэй Ином удастся найти общий язык, прийти к взаимопониманию и общаться в качестве друзей в будущем.       Какие из нас друзья? Что нас объединяет, помимо столкновений и противоречащих здравому смыслу ситуаций?       Лань Чжань понимал, обучение Вэй Ина в Облачных Глубинах неизбежно подойдёт к завершению и парень вернётся домой, а у него не останется даже злости, которую неисправимый сорвиголова регулярно бередил.       Моим уделом будут одиночество и беснующаяся взаперти страсть. И если первое мне вынести по силам, то второе уже сейчас превращает в кого-то другого.       Удивительно, но балагур, славившийся тем, что мог проспать даже обед, явился раньше него. Облюбовав большую иву, раскинувшуюся у заводи перед стеной из живописных водопадов, Вэй Ин, полулёжа на раздвоенном стволе, болтал свешенными ногами, задевая носками поверхность потока и подбрасывая хрустальные капли в воздух. Его глаза были закрыты. Волосы свободно ниспадали до самой воды. Чувственно приоткрытые губы нашёптывали что-то, но слова мешал различить шум близкого потока. Меч в ножнах и алая лента затерялись в траве у корней ивы.       Лань Чжань резко притормозил в попытке унять накатившее волнение. Грудь рвало взметнувшимся в бешеной скачке сердцебиением. Застигнутая сцена выглядела идиллической вполне целомудренной, но почему-то всколыхнула в Лань Чжане самые жаркие и искушающие фантазии. Никого красивее парня перед собой он не знал и не мог представить. Возбуждение, обуявшее тело, навеяло мысль, что стоит только захотеть — и реализовать порывы, нещадно выкручивающие нервы, будет несложно: поблизости ни души, сломить сопротивление Вэй Ина ему под силу, всего-то нужно неожиданно схватить его и повалить на землю. Скорее всего, после случившегося он немедленно покинет Облачные Глубины. Жаловаться и поднимать шум вокруг подобного не стал бы ни один уважающий себя мужчина.       И ни один уважающий себя мужчина не допустит насилия и не осквернит себя помыслами о нём!       Лань Чжаня передёрнуло от течения собственных размышлений, показавшихся чудовищно жестокими. Он поспешил оборвать оцепенение и направился к Вэй Ину. Видя, что тот не замечает его приближения, позвал по имени, но юноша не услышал и встрепенулся, только когда Нефрит постучал рукоятью Бичэня по стволу.       — О, Лань Чжань! — не сумев скрыть ликование, довольно провозгласил он. — Не верилось, что ты придёшь.       — А чего сам тогда здесь? — внешне равнодушно отбил Лань Чжань.       — Должен же я был убедиться.       Оглядывая заводь и скальную площадку на фоне струй воды, срывающихся с каменного пьедестала, Лань Чжань сохранял абсолютную бесстрастность, а внутри изводился тревогой.       — Не передумал драться? — со скрытой надеждой спросил он.       — Ещё чего! А ты?       — Нет.       — Отлично!       Вэй Ин подхватил с земли клинок, но вместо того, чтобы обнажить его, зажал ножны между ног и начал развязывать пояс. По лицу Лань Чжаня пробежала едва заметная судорога.       — Что ты делаешь?       — Раздеваюсь.       — Зачем?       — Не хочу перепачкаться кровью, если последует порез, или соком растений, если доведётся проутюжить пару кустов. Тебе тоже рекомендую, ты весь в снежно-белом. Не боишься испортить наряд?       — Нет.       Лань Чжань отвёл глаза, чтобы скрыть проблеск смятения, когда верхнее одеяние Вэй Ина было отброшено на ветку ивы.       — Какой самоуверенный! — поддел Вэй Ин. — А если получишь по носу?       — О своём тревожься.       — Ох, Лань Чжань! Беседы с тобой одно удовольствие! И как я раньше без них жил?       — Хватит паясничать. Долго ещё намерен копаться?       — Ты куда-то торопишься?       — Мы оба. Занятия никто не отменял.       — Ах да! Занятия, — померк Вэй Ин. — Мало спал сегодня, голова совсем не варит.       — Охотно верю, — заложив руки за спину, прохаживался туда-сюда Лань Чжань.       Оставшись в широких светлых штанах и тонкой нижней рубашке, Вэй Ин умелым движением собрал волосы в хвост и затянул лентой.       — Всё! Теперь я готов!       — Хорошо. Помнишь, что обещал? — строго уточнил Лань Чжань.       На соблазнительных губах напротив заиграла плутовская улыбочка.       — Хм… Кажется, ты требовал, чтобы я уделял тебе побольше внимания!       — Вэй Ин! — недружественно вскинулся Лань Чжань. — Договоришься!       — Шучу-шучу, — замахал руками озорник. — Чтобы уделял поменьше. Помню я, помню. Вчера же только обсуждали.       — И чтобы прекратил корчить из себя комедианта и вёл себя как нормальный человек! — требовательно перечислял Лань Чжань.       — Хэх, сложная задача, — изображая удручённость, пыхтел Вэй Ин, — но так и быть, ради тебя — попытаюсь.       Он наконец взял в руки меч как полагается, но тут же прислонил его к иве, решив затянуть пояс потуже. Лань Чжань тем временем уставился на его оружие. Не приходилось сомневаться, что оно было высочайшего качества.       — Как его имя? — указав на клинок, спросил он.       Вэй Ин, терзая пояс, равнодушно бросил:       — Какая разница.       Лань Чжань неодобрительно хмурился.       — Столь пренебрежительное отношение к оружию для заклинателя неприемлемо.       Вэй Ин упёр руки в бока и пояснил:       — Его имя — «Какая разница». Не веришь? Сам посмотри.       Сунув меч в руки Лань Чжаня, он ткнул пальцем в красиво начертанную пару иероглифов, выгравированных поверх орнамента на ножнах и звучащих «Суйбянь».       — О… — всё, что выдал Лань Чжань, убедившись в искренности его слов.       Вэй Ин почесал нос.       — Многие полагают, это имя несёт скрытый смысл, но на деле всё значительно проще. Когда дядя Цзян вручил мне клинок и поинтересовался, какое имя я намерен ему дать, мне не пришло в голову ничего стоящего. В конце-концов, я сказал: «Какая разница!», понадеявшись, что дядя совершит выбор за меня, а он возьми и отчекань на мече эти иероглифы!       Лань Чжань покачал головой и вернул клинок.       — Глупо!       Вэй Ин водрузил меч себе на плечо.       — Какой же ты всё-таки зануда, Лань Чжань! По мне, так имя отличное! Каждый раз веселюсь, когда оно ставит кого-то в тупик!       — Глупость на глупости!       — На другое заключение от тебя я и не надеялся.       — Достаточно болтовни! Ты закончил прихорашиваться?       — Я-то да, — Вэй Ин в который раз опустил меч на траву и захваченно устремился к Лань Чжаню. — А вот ты… У тебя волосы от росы намокли и лента съехала. Дай поправлю.       Лань Чжань не успел и вдох сделать, как его лобная лента очутилась в вездесущих руках Вэй Ина.       — Сейчас расправим, — сорванец потряс ею в воздухе, смахивая капли. — И снова повяжем…       — Верни немедленно! — взрываясь негодованием, Лань Чжань сгрёб ошеломлённого Вэй Ина в охапку и с чувством надавал по рукам.       Сердито выхватив ленту, он отступил, принявшись самостоятельно возвращать её на место.       — Больше так не делай!       Получив пару болезных шлепков по шаловливым пальцам, Вэй Ин возмущённо отскочил, болтая припечатанной кистью в воздухе.       — Эй! Я же со всей душой! Ты совсем невменяемый?!       — От невменяемого слышу! — продолжал гневаться Лань Чжань. — Уясни наконец: ленту мужчины Ордена Гусу Лань посторонним трогать нельзя!       — Что за пунктик на этом куске ткани?! Срываешься на ровном месте, будто я с тебя штаны сдёрнул! — рассердился Вэй Ин, уязвлённый его поведением. — На!       Он в одно мгновение сорвал с собственных волос полоску алого атласа и грубо сунул в руку Лань Чжаня.       — Видишь?! Ничего страшного оттого, что ты потрогал мою ленту, не случилось! Я жив-здоров и прекрасно себя чувствую!       — Это не одно и то же! — швырнув ему обратно его ленту, отрезал Лань Чжань. — Как можно сравнивать?!       — А почему нельзя?! Чем твоя лента лучше моей?!       — Дело не в том, чья лента лучше! В моём ордене есть правило, которое гласит…       — Избавь меня от лекций относительно правил! — прерывая его, разъярился Вэй Ин. — Достал ты этим порядком, ясно?! Что ни слово — правило мне в харю, что ни движение — два в довесок, куда ни плюнь в Облачных Глубинах, правило на правиле! И ладно бы по делу, а то ведь некоторые откровенная нелепость! Не пойму, вы так развлекаетесь? Вместо того чтобы по-настоящему жить, вкусно есть, вдоволь спать, петь и танцевать — придумываете усложняющие существование правила?       — Прекрати нести чушь! — надавил на виски Лань Чжань, жалея, что не остался этим утром там, где ему полагалось быть.       — Попробуй останови меня!       Обида Вэй Ина цвела буйным цветом и выплёскивалась гневными фразами.       — Твоя жизнь в Облачных Глубинах вызывает у меня жалость! Родись я тут, сбежал бы, хоть к чёрту на кулички, хоть отшельником на далёкую гору, хоть в пустыню!       — Защищайся!       Лань Чжань не мог больше слушать и высвободил из ножен Бичэнь, сверкнувший льдисто-голубым светом.       — Ха! Нечем возразить? Так я и думал! — ухмыльнулся Вэй Ин и выхватил своё оружие, отличающееся алым сиянием. — Сам защищайся!       Его выпад был ожидаемым, но сила, с которой наносился удар, заставила Лань Чжаня по-другому взглянуть на соперника. Сердце неистово наращивало стук. Уворачиваясь от следующего броска, Лань Чжань прогнулся назад, выпрямился и отпрыгнул. Он уверенно выставил перед собой Бичэнь, когда клинок Вэй Ина обрушился сверху. За считанные секунды они оказались у черты, которую едва не пересекли в ночь сражения на крепостной стене.       — Лань Цижэнь снимет с нас живьём кожу, если узнает, что между нами состоялся бой, так что умышленно наносить удары по лицу не рекомендую, — предусмотрительно выкрикнул Вэй Ин. — Разукрашенные физиономии как пить дать выдадут нас твоему дядюшке, не отвертимся.       — Учту, — глухо отозвался Лань Чжань.       Вэй Ин виртуозно владел техникой боя Ордена Юньмэн Цзян, комбинировал её с приёмами, придуманными самостоятельно, а также с тем, чего уже успел нахвататься в Облачных Глубинах. Воистину этот парень был создан для того, чтобы прокладывать по жизни собственный путь, а не довольствоваться исключительно знаниями предков. Приносили ли его способности плоды? Ещё какие! Не увернись Лань Чжань от очередной атаки, лишился бы рукава и отхватил локтем в солнечное сплетение. Пришлось отбросить привычную деликатность, с которой Нефрит вступал в поединки. В сражении с другими адептами он зачастую использовал лишь четверть силы, и даже этого хватало, чтобы одержать верх, но с Вэй Ином урезанные меры представлялись провальным выбором. Вёрткий пострел бесподобно адаптировался к любому нападению, мгновенно находя достойное противодействие, и не давал Лань Чжаню спуску — форсировал наступление то с одной стороны, то с другой, совершал гуттаперчевые кульбиты, коварные замахи, обманные рывки и, хотя возможностей было множество, ни разу не позволил себе задеть противника лезвием — настолько безупречно контролировал действия меча.       Выходит, в ту ночь, когда Вэй Ин дал мне отпор на стене, он, по сути, не сражался, а забавлялся!       Открытие потрясло Лань Чжаня и вынудило проникнуться невольным уважением. Юноша, почти неизменно носивший личину балаганного паяца, оказался обескураживающе талантлив — сначала продемонстрировал острый ум, искромётными аргументами затыкая за пояс Лань Цижэня, теперь — превосходные навыки незаурядного бойца. Скорость его реакции поражала воображение, а грациозность и склонность к позёрству делали человеком, которому на роду написано всегда быть в центре внимания.       Внутри Лань Чжаня росло невольное восхищение. Парируя коварные наскоки Вэй Ина, он вдруг осознал, что может проиграть, если продолжит придерживаться традиционной тактики. Вэй Ин растворился в азарте захватывающего соревнования и от души наслаждался процессом. Все его действия были направлены не на то, чтобы превзойти Нефрита — это зачинщик битвы мог провернуть, воспользовавшись хитростью, — а на то, чтобы увлечь. Он хотел от Лань Чжаня полной выкладки — стремился увидеть больше, чем тот позволял себе из-за необходимости осторожничать, чтобы не поранить его.       Как только Лань Чжань перестал делать упор на взмахи мечом, а, как и Вэй Ин, пустился использовать для отбития ударов собственные конечности, глаза последнего загорелись ещё большим интересом. Бой преображался, становился более контактным. Спустя пару минут Вэй Ин улучил момент и опустил меч на траву.       — Отдохни, дружок! Ты хорошо поработал!       Избавившись от клинка, он совершил шаг назад, оттолкнулся и, используя дерево позади себя как трамплин, пролетел по воздуху, приземлившись ступнями в грудь Лань Чжаня. Нефрит, не удержавшись, рухнул на спину. На мгновение боль разлилась вдоль позвоночника сильнейшим разрядом. Лёгкие, чудилось, омыло огнём.       — Я начинаю скучать! Может, если свистну у тебя любимую драгоценность, ты станешь решительнее? — склонившись над Лань Чжанем, прошептал Вэй Ин, резко вскинул руку и повторно сорвал с него лобную ленту, для разнообразия зажав её в зубах.       Подмигнув опешившему противнику, Вэй Ин выпрямился и, терзая «добычу», попятился к скалам, что полукругом обступали водопады. Его манящая улыбка повергла Лань Чжаня в состояние, мало чем отличающееся от помешательства, а потому оставлять у себя Бичэнь грозило опасностью непроизвольно пустить его в ход и навредить. Духовные силы Лань Чжаня и знание множества магических формул позволяли предрешить исход поединка быстро и просто, но он не хотел такой победы. Проводив своего «мучителя» затуманенным взглядом, отбросив всякую осторожность и надежды, обращённые к голосу разума, Лань Чжань оставил меч на земле и оказался на скалах рядом с Вэй Ином.       — Значит, драка подразумевалась не на мечах?       — На мечах, но я передумал, — откликнулся Вэй Ин, демонстративно наматывая его похищенное имущество на запястье. — Велика вероятность ошибиться и натворить дел. Согласен?       Вопреки поведению проказника, ему всё же не был чужд здравый смысл.       — Верни ленту! — потребовал Лань Чжань.       — Отними, — масляно обронил Вэй Ин, рождая в его теле характерную вибрацию.       Встав в стойку, он поманил Лань Чжаня движением пальцев.       — Смелее! Чего застыл? Мы продолжаем или как?       Негодование Лань Чжаня вырвалось наружу. Он улучил момент, совершил внезапный рывок и выбросил в направлении Вэй Ина руку, но когда тот, ловко уйдя от перехвата, шарахнулся в сторону, подсёк его колено, вынуждая упасть. Правда, соприкоснуться черепушке Вэй Ина со скальной платформой Лань Чжань не позволил — подхватил его на руки и спрыгнул обратно на траву под ивой. Не дав ему прийти в себя, а себе восстановить связь с рассудком, Лань Чжань склонил голову и укусил его за мочку уха, таким образом выместив часть теснящего грудь напряжения, а затем расслабил руки, и его обалдевшая ноша, хлопая глазами, с громким «А-а-а!» плюхнулась поверх пышных побегов лимонника.       Растения смягчили приземление. Вэй Ин рухнул как на перину и, казалось бы, должен был тут же вскочить и ринуться на Лань Чжаня в ответном наступлении, но он ничего не предпринимал. Его дыхание сбилось. На щеках цвёл румянец. Одна рука потрогала покрасневшее ухо, на котором явственно проступили следы зубов, другая — в изумлении замерла на уровне рта.       Лань Чжань сгорал со стыда за свою странную выходку и не собирался дожидаться, пока к Вэй Ину вернётся дар красноречия и он поднимет его на смех. Он резко подался вперёд. Вэй Ин среагировал молниеносно, только вместо того, чтобы встать в стойку, выставить блок и попытаться вернуть себе превосходство, сломя голову бросился наутёк, да с такой удалью, что Лань Чжаню пришлось поднажать, чтобы настичь его. Повалив беглеца на траву, он, не церемонясь, ухватил его за руку, намереваясь сорвать ленту, но едва развернул к себе, как схлопотал наотмашь ладонью по лицу и более яростно — предплечьем в грудь. Губы обожгло. Во рту возник солоноватый вкус крови. Удар обещал повториться, но Лань Чжань вовремя ушёл в сторону.       Мгновенно вскочив на ноги, сражающиеся обменялись несколькими энергичными выпадами. Страсть их столкновения перетекала в новое русло. Оба отлично владели боевыми искусствами, оба не были обделены быстротой, силой и прытью. Перевес склонялся то в пользу одного, то в пользу другого. Когда не улепётывал, Вэй Ин активно наступал и шустро уворачивался от ответных тумаков. Увидев возможность, он попытался нанести удар ногой с разворота. Лань Чжань предусмотрел такой ход и прикрыл корпус руками, стиснутыми в кулаки. Зеркальный триплет от него Вэй Ин будто специально не отбил, подпустил поближе и провёл удачную контратаку под дых, но результат не обрадовал. Лань Чжань очень стойко переносил боль и после сокрушительной атаки даже не поморщился.       Секунда растерянности и, как следствие, небольшая заминка со стороны Вэй Ина подарили сопернику шанс. Лань Чжань вновь использовал подсечку и, когда юноша пошатнулся, перехватил его руку, совершив очередную попытку вернуть себе злосчастную ленту. Вэй Ин протестующе зарычал и с риском вывихнуть собственное запястье рванул его на себя. Что-то неприятно хрустнуло, но сустав выдержал. Пнув Лань Чжаня в живот, так что тот опустился на одно колено, Вэй Ин, шипя от боли, выдернул из его пальцев кисть и отклонился назад, но, не рассчитав усилие, не удержал равновесие и шлёпнулся на задницу. Болтая повреждённой рукой в воздухе, он не торопился вставать, а Лань Чжань нападать.       Оставаясь на земле и сфокусировав друг на друге взгляды, оба упрямо молчали. На губе Лань Чжаня после очередного раунда выступила кровь. Тонкая струйка медленно стекала на подбородок, грозя следом испачкать светлый ворот ханьфу. При виде того, что его оплошность всё-таки заклеймила лицо Нефрита, пусть некритичным, но заметным ранением, Вэй Ина накрыло запоздалым раскаянием. Пляска азарта в ясных глазах угасла. Будто забыв, что они всё ещё в стадии противостояния, стараясь не давать нагрузку на травмированную руку, он пополз к Лань Чжаню, побуждая того сгруппироваться в готовности отражать новые удары.       — Не дёргайся, у тебя кровь… Хочу стереть, пока не попала на одежду.       Вэй Ин примирительно поднял перед собой раскрытые ладони, а потом потянулся к лицу Лань Чжаня, аккуратно смахнув алый потёк кончиками подрагивающих пальцев. Золотистые глаза сошлись в немом сражении с серебристыми. Первые лучи уже показались из-за горного хребта, золотой короной расцветая над миром. Свет преображал пространство и странно замерших юношей, озадаченно взирающих друг на друга.       Лань Чжань стушевался и не знал, что предпринять — объявить окончание их драки или снова схлестнуться за ленту. Поведение Вэй Ина раздразнило и обострило вулканический характер его чувств. Не помогал ни овевающий кожу утренний ветерок, ни то, как беспощадно они вышибали друг из друга дух всего минутой ранее.       Краски вокруг становились с каждым мгновением ярче. Нити чистого света проникали сквозь густые кроны деревьев и алмазными бликами целовали лица. Разум Лань Чжаня бесплодно искал оправдание происходящему — от затеянной схватки до повторяющихся провокаций Вэй Ина с лентой и совершенно дикого укуса. Душа в смятении вбирала в себя оттенки утра, расписывая мысли цветами полыхающей зари. Объятая жестоким желанием плоть страдала в незримой агонии.       Оторопело озираясь, Вэй Ин начинал сознавать: что-то пошло не так, как должно было. Кураж драки улетучился, а задор, толкавший его подначивать Нефрита, никуда не делся. Пересчитав друг другу косточки, они так и не получили той самой разрядки, ради которой всё затевалось. Неторопливо сняв с руки ленту, Вэй Ин задержал её в пальцах на мгновение и бросил Лань Чжаню.       — Возвращаю. Доволен? — прерывисто выдохнул он, поднимаясь на ноги и отряхиваясь.       Лань Чжань ошалелым взглядом посмотрел на ленту, упавшую ему в руку, а затем на Вэй Ина.       — Нет!       — И как это понимать?       Вэй Ин не мог ожидать того, что последовало далее. Зажав ленту в кулаке, Лань Чжань оказался на ногах и шагнул к нему в момент, когда он собирался объявить, что между ними ничья и в продолжении сражения нет нужды. Многострадальное запястье вновь было жёстко перехвачено, только теперь Лань Чжань завёл руку Вэй Ина так, что тот очутился развёрнутым к нему спиной. Мучительная змейка боли прошила плечо и докатилась до пальцев.       — Что ты делаешь?! Я больше не дерусь! Хватит! — изумлённо обронил Вэй Ин, покоряясь железной хватке «неприятеля».       — С чего ты взял, что решаешь, когда хватит? — холодно последовало на это. — Ты требовал схватки и дал слово, что больше провокаций не будет.       — И я его сдержу, отпусти меня!       — Нет! Я устал от твоих заскоков! Добивался поединка, наслаждайся, пока я не сообщу, что с тебя довольно!       Пространство огласил поток бранных слов, на которые не скупился Вэй Ин. Он ожидаемо не собирался мириться с участью пленника и начал бешено вырываться из захвата.       — Что на тебя нашло, Лань Чжань?! Немедленно отпусти меня!       — Нет.       Лань Чжань ещё крепче стиснул пальцы. Недобрый хруст в кисти заставил Вэй Ина задохнуться от новой волны боли.       — Лань Чжань, остановись! Может, ты не понял — я сдаюсь! Больше нет необходимости в том, что ты делаешь! Или ты руку мне решил сломать напоследок?       — Замри, и всё с твоей рукой будет в порядке!       Нефрит сомкнул ладонь на шее Вэй Ина и притянул к себе, плотно прижав его спиной к своей груди.       — Я предупреждал, выведешь меня — сделаю больно.       — Теперь до меня точно дошло, — хрипловато вырвалось у побледневшего Вэй Ина.       Несколько секунд на его лице чередовались эмоции, а затем он быстро облизал пересохшие губы и растянул их в недоброй усмешке.       — Только молодой господин Лань кое-что упускает из виду. Я ведь тоже могу сделать ему больно.       Пока Лань Чжань размышлял, как Вэй Ин, будучи стиснутым в стальном кольце его рук, намерен привести в исполнение прозвучавшую угрозу, проворные пальцы пройдохи очутились поверх его паха, обхватывая и сжимая самое неожиданное место. Лань Чжаня парализовало шоком. Вэй Ин приложил усилие ровно настолько, чтобы причинить неудобство — не более, но, оказавшись в его власти, Нефрит утратил контроль над собственными реакциями. В голову, и не только в неё, ударила кровь. Прошибло жаром и окатило ужасом до мозга костей. Ладонь Вэй Ина, лежащая поверх откликающейся плоти, даже не двигаясь, заводила до состояния физической боли.       — Отпусти меня, и я отпущу тебя, — запрокинув голову на плечо Лань Чжаня и удерживая на губах хамоватую ухмылку, выдохнул Вэй Ин. — И давай без нервов, а то моя рука может и дрогнуть, прям как твои зубы у меня на ухе недавно. После этого ты гарантированно захочешь меня убить, а мне охота ещё пожить.       — …       — Какое говорящее молчание… Ты онемел от возмущения?       Вэй Ин повернул лицо к Лань Чжаню, невольно мазнув по его шее губами. Это касание вкупе с его пальцами на причинном месте породило в Лань Чжане шквал переживаний. Подтверждалась уже известная истина — даже самые простые прикосновения Вэй Ина были способны сделать его твёрдым. Раздирали противоречия. Ум цеплялся за возвышенные идеалы и добропорядочность, тело жаждало наплевать на всё и обладать желанным человеком здесь и сейчас.       Вэй Ин победил меня, разбил в пух и прах. Ему не понадобился для этого меч, он сам стал мечом, — разрывало мозг.       Торопясь спасти остатки чести, Лань Чжань разжал пальцы. Контакт их тел оборвался, но не оборвалась запущенная Вэй Ином реакция. Спеша скрыть её, плавясь от стыда, изнуряющего желания и боли безысходности, Лань Чжань осел на траву, поджал ноги и, обхватив колени, опустил на них голову.       — Лань Чжань? — тихо позвал горе-затейник, осиротело возвышающийся над ним.       Ответа не последовало ни на первый, ни на второй оклик.       — Лань Чжань, будет тебе. Не делай такой трагичный вид, словно я исподтишка нанёс тебе удар в самое сердце. Ты, между прочим, сам виноват. Как ещё мне было освободиться, если не использовав бесчестный шаг?       — …       — Господин Лань?       — Не разговаривай со мной! Не подходи! Не попадайся на глаза! — вздрагивая, зло отчеканил Лань Чжань.       Ошеломлённый размахом его ярости, Вэй Ин поёжился, но не отстал. Придерживая травмированную руку, он медленно опустился рядом с ним на колени.       — Ну чего ты, а?.. Да, я бесстыжий тип и всё порчу. Прости в который раз. Но ведь и ты хорош. Оба виноваты. Только взгляни на мою руку!       Кисть покраснела и понемногу опухала.       — Вэй Ин, оставь меня, я тебя прошу! — воскликнул Лань Чжань, безрезультатно пытаясь взять себя в руки. — Уходи, пока не произошло чего-то похуже того, что уже есть!       — Незачем меня каждый раз изгонять как навязчивого призрака! Ну что мне сделать? — мял его рукав Вэй Ин. — Хочешь как следует врезать? Валяй. Я не буду сопротивляться.       Пьяные от гнева и томления глаза Лань Чжаня пробежали по его лицу и задержались на губах. Вэй Ин озадаченно взирал в ответ. Испытывая удушающий гнёт неловкости от его разглядывания, Лань Чжань обхватил голову руками. С губ слетел приглушённый стон.       — Уйди!       — Нет, — упёрся Вэй Ин. — Не проси. Прекращай чуть что гнать меня взашей вместо объяснений. Давай поговорим.       — Разговоры не помогут.       — Мы ещё толком не пробовали.       — Ты не понимаешь. Они сделают только хуже.       — Это ты не понимаешь. Если я буду знать, что так мучает тебя, смогу помочь.       — Или просто получишь ещё один повод поднять меня на смех в кругу своих приятелей.       — Всего-то пару раз назвал твоего дядю ворчуном, а тебя его молодым подмастерьем. Из-за этого впадаешь в ярость рядом со мной?       — …       — Будешь и дальше молчать, мы здесь надолго зависнем. Я ведь не отстану, и на этот раз мы во всём разберёмся. Ты пришёл сюда, значит — сам хотел какой-то ясности. В противном случае отправил бы меня с моим предложением поединка подальше и дело с концом.       И почему я в действительности так не поступил?! Ах да! Я же в тебя…       Лань Чжаня охватила крупная дрожь. Возбуждение, которое он отчаянно старался подавить, только нарастало.       — Убирайся, — повторил он сквозь стиснутые зубы.       — Нет!       — Убирайся!       — Лань Чжань!       — Пошёл прочь!       Вэй Ин часто заморгал.       — Лань Чжань, за что ты меня так сильно ненавидишь? — он безотчётно нащупал в траве рядом со своими коленями лобную ленту Нефрита. — Скажи мне.       При виде того, как Вэй Ин вновь пропускает её между пальцев, щупает, гладит, Лань Чжаня накрыла новая волна исступления. Он был настолько измотан стыдом и предающими реакциями тела, что в какой-то момент сорвался. Всё произошло за доли секунды — тут он пылающим взглядом ловит, как Вэй Ин ласково водит рукой по ленте, а в следующий миг уже толкает его на спину и наваливается сверху, выхватывает ленту, оборачивает её поверх хрупких запястий надёжно затягивающимся кольцом и дёргает на себя.       — Вижу, ты стал неразлучен с моей лентой. Может, стоит освоить новый способ её использования?       Под действием фразы Лань Чжаня и без того выразительные глаза Вэй Ина увеличились в размере.       — Рука… А-а-а! Больно-больно! Аккуратнее! — он забился под Нефритом, пытаясь скинуть путы. — Что за лютую хрень ты удумал?!       — Лежи смирно! — оборвал его Лань Чжань. — Не ёрзай! Любуйся новым украшением!       — Ты про это?! — скосив глаза на ряд тугих узлов на своих кистях, выдавил Вэй Ин. — К драным мертвецам такое украшение! Что за демоны в тебя вселились?! Сними сейчас же, я тебе говорю!       — Тихо! — цыкнул Лань Чжань ему в лицо. — А то заткну заклятием молчания!       Угроза подействовала на Вэй Ина сродни звонкой затрещине. Поток его раздосадованных возгласов стих, но на их место явилась ожесточённая попытка сбросить пленителя. Он брыкался, извивался, отпихивался. Лань Чжань не уступал, накрыв его собой и обхватив руками. И всё же на один короткий миг они поменялись местами. Вэй Ин оказался сверху. Его волосы нависли над Лань Чжанем тьмой ночного неба. Серые глаза сияли мистическим светом луны.       — Какой же ты всё-таки… — Вэй Ин заменил продолжение сплетением неразборчивых ругательств себе под нос.       — Постыдился бы упрекать меня после того, что отмочил!       — С чего бы я стал стыдиться того, что сделал в безвыходном положении? На войне все средства хороши!       — На войне?! Что за вздор?! Я не объявлял тебе никакую войну!       — Не лицемерь, господин Лань! Ты ненавидишь меня!       — Не ненавижу!       — Не лги! Лгать запрещается!       Какое-то время юноши, сцепившись, катались по траве, как сумасшедшие. То один оказывался сверху, то другой. В борьбе и суматохе они тесно соприкасались, тёрлись друг о друга, ударялись и прижимались, отчего в голове Лань Чжаня наступило полное опустошение. Скрыть естественные метаморфозы, происходившие с определённой частью его тела, стало попросту нереально. Впрочем, «неловкость» настигла и Вэй Ина. В момент, когда это произошло, вся его резвость и суетливость схлынули. Он жалобно заскулил, пряча лицо в ладонях.       — Да чтоб тебя! Не может быть!       Когда оба, давясь изумлением, затихли, до Лань Чжаня начало доходить, что вместо того, чтобы избегать физического контакта с объектом своих терзаний, он всё время делает наоборот и попадает в откровенно патовые ситуации, в которых остаётся разве что удавиться со стыда. Осмелившись взглянуть в лицо Вэй Ина, он сразу же наткнулся на его испепеляющий взгляд.       — Ты очень мстительный, знаешь об этом? — заключил Вэй Ин с укором.       Разметавшиеся волосы закрывали часть его горящего лица. Глаза покраснели от напряжения и обиды.       — Да-да, Лань Чжань! — выкрикнул он. — Думаешь, я не догадался, почему ты это устроил?       Его руки были плотно прижаты к вздымающейся груди, ноги оплетали бедро Лань Чжаня, тогда как тот примерно так же располагался по отношению к нему.       — Мстишь мне за окаянный порнографический сборник, и не сказать, что очень уж изящно!       О боги! Если бы дело было в мести!       — Ты настолько злопамятен и непредсказуем, что я уже, наверное, не удивлюсь, если ты вдруг решишь проделать со мной всё то, что увидел вчера в чёртовой книжке! — отчебучил Вэй Ин, и у Лань Чжаня чуть искры из глаз не посыпались в попытке образно переварить это предположение: — Учитывая, как ты взбеленился при виде тех картинок, мне следовало ожидать чего-то подобного! Болван я, что и говорить!       Их тела жались друг к другу, подчиняясь какому-то неписаному закону, хотя они уже не боролись.       — Если сейчас же не умолкнешь, и правда может случиться беда, — с отчаянной предрешённостью предупредил Лань Чжань.       Глаза Вэй Ина забегали. Казалось, он наконец начал догадываться, что противостояние между ними является прикрытием чего-то иного.       — Лань Чжань, — его голос утратил прежние заносчивые оттенки и прозвучал примирительно. — Ты победил. Ты сильнее. Ты лучший — что с мечом, что без него. Мне с тобой не тягаться. Теперь, будь добр, встань с меня и развяжи свою ленту. Тяжело. И рука болит.       — Не двигайся.       — Не понял, что значит — не двигайся?! Ты собираешься весь день провести на мне?       — …       — Твоё молчание меня… пугает.       — Хорошо.       — Ничего хорошего! Мне жуть как неудобно под тобой. Рука отваливается. Нога затекла, и ещё ты мне придавил кое-что.       Лань Чжань совсем чуть-чуть переместился, но кажется, не в ту сторону, куда следовало. Раздался тихий, прерывистый звук не то протеста, не то одобрения. Бёдра Вэй Ина непроизвольно взлетели навстречу движению Лань Чжаня. Хватанув ртом воздух, Вэй Ин закатил глаза, прикусил губу и зажмурился. Его щёки стали походить на маки.       — Чёрт бы всё побрал! Это ненормально, — судорожно стискивая пальцы на вороте ханьфу Лань Чжаня, пробормотал он. — Два парня со стояками на лужайке друг на друге в совершенно растрёпанном виде. У одного к тому же связаны руки!       — Заткнись.       — Ага, щас! Ты доказал своё превосходство, отыгрался за все обиды, довёл до плачевного состояния, чего ещё тебе надо? Любому развлечению приходит конец, любому наказанию тоже, так что, что бы ты сейчас ни проворачивал, закругляйся!       — Можешь ты хотя бы минуту помолчать?       — Могу, но не стану. Хочешь провести день, приминая мной траву — чудесно! Только не жалуйся и не вини меня, если нас в этой позе застукают мои друзья!       — Ты сказал им, куда направляешься? — напрягся Лань Чжань.       — Не говорил. Но мы иногда приходим сюда вместе. Что, если они надумают прогуляться и наткнутся на нас?       Вэй Ин слегка пошевелился, и оба тут же вздрогнули, вцепившись друг в друга ещё крепче. Их дыхание переплелось. Ритм сердцебиения зашкаливал. Возникла естественная потребность, вылившаяся в новый виток трения и вздохов.       — Что мы делаем? — таращил глаза на Лань Чжаня и глотал урывками воздух Вэй Ин.       Он больше не пытался выбраться из-под Нефрита посредством сопротивления, а напротив, искал ещё более тесного соприкосновения.       — Не знаю. На что похоже?       — Похоже, что мы спятили! Серьёзно! Если об этом станет известно, твой дядя подвергнет нас линчи!       — У тебя язык как помело, отмажешься.       — Даже с таким языком я вряд ли найду достойное объяснение тому, что происходит, потому что сам пока не очень понимаю, провалиться мне на месте! — гримасничая, Вэй Ин в изнеможении стиснул в ладонях волосы Лань Чжаня. — Я несколько иначе представлял себе финал этого утра!       — Как?       Вэй Ин задумался.       — Ну… Мы бы выясняли отношения в поединке — что мы, собственно, и делали какое-то время, — фраза оборвалась, словно он смутился. — Но вот то, как всё обстоит сейчас, очень отличается от изначальной задумки, и теперь…       — Что теперь?       — Теперь я уже не знаю, во что всё выльется!       Вэй Ин сконфуженно застонал и едва-едва поворочался.       — Не вертись! — свирепо прошипел Лань Чжань.       — Я в блин превращаюсь, — возразил парень. — Может, я чего-то не знаю и в Облачных Глубинах подобный вид пыток в ходу, но у нас в клане истязания подобного толка не приветствуются.       — Ты доставал меня много дней, моя очередь валять дурака и доводить тебя до белого каления.       — Может, лучше проткнёшь меня мечом? И то милосерднее будет!       — Забудь об этом.       — Тогда на какие увечья мне настраиваться? Сломанная рука? Выбитый зуб? Подбитый глаз? Я согласен на любое, только слезь с меня. Я сдаюсь без оговорок, ты лучший из лучших! — ныл и причитал Вэй Ин. — Младший господин Лань! Лань Чжань! Ну пожалуйста, слезай! Где же твоё хвалёное великодушие и сострадание?!       — Наверное, ты спутал меня с моим братом.       Вэй Ин ругнулся.       — Ты снова вынуждаешь меня действовать тебе назло, — объявил он и потёрся щекой о щёку Лань Чжаня, надеясь при помощи непристойных действий заставить его капитулировать. — И доводить и так абсурдную ситуацию до ещё большего абсурда!       Голова Лань Чжаня шла кругом. Он так измучился своим состоянием, что ещё одна порция чудачеств Вэй Ина лишила сил даже одёргивать его и затыкать. Пальцы того блуждали по его шее, губы приблизились почти вплотную, но дальше двигаться не решались. Лань Чжань до безрассудства хотел поцеловать Вэй Ина, однако страх вызвать отвращение или быть осмеянным ему этого не позволил.       Вэй Ин дотронулся носом до его подбородка, затравленно посмотрел на его губы, и Лань Чжань, к своему потрясению, увидел частичку чего-то, что отражалось болью на его собственном лице.       — Я чувствую себя идиотом, — не встретив протеста касаниям, стушевавшись, пробормотал Вэй Ин.       Его замешательство отзывалось в Лань Чжане бурей эмоций.       — Тогда нас тут таких двое, — не без усилий произнёс он.       Наступила тишина. Обнимать Вэй Ина, пусть и под аккомпанемент его надоедливой трескотни, было до одурения приятно, и будь на то воля Лань Чжаня, он действительно предпочёл бы лежать так вечно. Мысль, что это лишь миг, которому суждено вскоре оборваться, заставляла продлевать непозволительное единение даже ценой моральной дилеммы. Они зашли немыслимо далеко в том, что делали, но одно дело минута слабости, которую можно прикрыть игрой, злостью, местью и тому подобным, и другое — обнажить душу. Поцелуй мог бы выдать Вэй Ину всё без слов. Вопросы, накопившиеся у него по поводу странного поведения Лань Чжаня, в мгновение ока обрели бы ответы. Возможно, Вэй Ин не стал бы осуждать, возможно, даже проявил бы сочувствие и надёжно хранил доверенный секрет ото всех, но для чего ему этот груз? То, что он грешил сумасбродством, ещё не означало, что он отнесётся спокойно к тому, что в него влюблён другой парень.       Спасая остатки достоинства, Лань Чжань, не глядя Вэй Ину в лицо, ослабил хватку и отстранился, в два счёта справился с узлами на его запястьях и, подхватив ленту, неуверенно выпрямился. Стоило ему призывно взглянуть в сторону Бичэня, как тот взмыл в воздух и послушно устремился к ногам.       — Подожди! Не сбегай! Не поступай так! — переполошился Вэй Ин, но Лань Чжань, запретив себе как-либо реагировать, встал на меч и направил его в туманную дымку над лесом.       Затерявшись высоко среди седых горных пиков, напоминающих фантастические летающие острова, Лань Чжань опустился на каменный гребень и, сделав несколько пьяных шагов к ветвистому оазису зелени, очутился под шапкой густой тени. Будто подкошенный, он повалился на холодную землю, устланную пружинящим ковром из сухих сосновых иголок и пёстрой листвы. Потеря самообладания усугубляла терзания души и тела.       Что мне делать? Что мне со всем этим делать?       Лань Чжань притянул ладони к ушам, желая, чтобы смолкли все его непростительные мысли и вероломные чувства, но их гул, смешиваясь с сердцебиением, рвущим виски, только нарастал. Запертое в теле возбуждение заставляло ворочаться от тупой боли, охватившей низ живота. Последние минуты, проведённые рядом с Вэй Ином — на нём! — представлялись невозможным наваждением, испытанием, которому Лань Чжань неосознанно себя подверг.       Сделав несколько глубоких судорожных вдохов, упираясь лбом в пахнущий хвоей мёртвый настил, он в бессилии смял его в кулаках. Напряжение нагнеталось морочившими ум образами, когда Вэй Ин находился в опасной и такой упоительной близости. Неутолённая похоть блуждала ядом в крови. От усилий подчинить себе эмоции на глаза набегали слёзы. Панорама вокруг расплывалась.       Словно проваливаясь куда-то в усугубляющейся лихорадке, Лань Чжань заметался, перевернулся на спину и стиснул веки. Чувство к Вэй Ину лезвием проворачивалось в сердце. Уповая обрести хотя бы временное облегчение, Лань Чжань впервые в жизни поддался требованию плоти. Рука скользнула вниз, нырнула под одежду, накрыла ладонью источник удовольствия и боли. Обхватив член, он позволил старому как мир инстинкту направлять движения. По телу хлынула волна импульсов — шокирующих и одуряюще приятных. Орган пульсировал, ещё сильнее увеличиваясь в размерах. Ёрзая на месте, бёдра нашли свой собственный ритм. Лань Чжань в экзальтации снова и снова водил рукой вдоль средоточия сладко-тягостных мук. Воспоминание о том, как Вэй Ин притрагивался к нему в этом месте, опаляло накалом внутри и толкало в бездну ощущений. Мышцы ныли от напряжения. Предвосхищая приближение пика болезненного наслаждения, по позвоночнику спустился жар. Истома достигла невыносимости и прорвалась наружу. Лань Чжань вздрогнул и, излившись, обмяк.       Немного придя в себя, он почти испуганно вскинулся, оправил задранные полы ханьфу, подорвался на ноги, но, не пройдя и трёх шагов, ощутил, как накрывает головокружение. Лететь не представлялось возможным. Пришлось опуститься на край скального выступа. То, что творилось с Лань Чжанем, походило на низвержение в царство огня и теней. Измотанное тело трясло от стыда и сбивающих дыхание рыданий. Стоя на коленях у самого обрыва, Нефрит откинул голову, высвобождая в пространство вопль отчаяния.