Параллельная

— Это не мой телефон, — с нескрываемым раздражением процедила сквозь зубы Виктория.       Игра Алисы (а она не сомневалась в этом ни секунды) порядком заводила. Многократные, данные самой себе обещания не реагировать, всякий раз летели к черту. — Знаю. Он мой, — Алиса, сдерживая улыбку, потянула телефон из рук Виктории к себе, но та крепко держала его. — К чему твои игры?       Алиса опустила руку и посмотрела будто сквозь неё. Ещё один прием, которым она владела на автоматизме. — Задай этот вопрос себе. Знаешь почему существуют эмоциональные качели? — Потому что на них любят кататься вдвоем? — С первой встречи поняла, что ты умная. Очень. И красивая. А это уже дьявольское сочетание. Ум и красота.       Что-то внутри наперекор сильнейшему контролю отзывалось. Что-то, до чего контролю было не дотянуться. — Мне не нравится с тобой кататься.       Фраза, не берущаяся в расчёт даже самой Викой. Не поверила в неё сама, что уж говорить про Алису. — А ещё я не в твоем вкусе… Странное заявление. — Ничего странного. Я не выношу таких, как ты. — Таких, как я… На которых твой контроль не действует и более того… Даёт обратный эффект. Пытаешь контролировать меня, но лишь сильнее привязываешься сама. Чтобы столь категорично заявлять, что я не в твоём вкусе, его нужно хотя бы попробовать…       Сделала несколько коротких шажочков назад, запуская ладонь под плотную ткань джинсов. Слишком характерное движение пальцев внутри себя. Ладонь к губам. Своим. Провела пальцами по розовым слизистым. Могла бы дать ей минуту на то, чтобы вовремя опомниться и уйти, но… Раненых в плен не берут.       Вплотную к брюнетке. По глазам прочитала, что сопротивления не будет. Даже мнимого. Губы ждали, когда их коснутся. Дождались… Отдала себя ровно настолько, чтобы дать почувствовать вкус, но оставить голодными.       Шаг назад. Еще. И полшага ещё. Расстояние для четкой фокусировки взгляда Виктории на себе: — Вот теперь с точной уверенностью можешь утверждать… что тебе не понравилось. Тебе же не понравилось? — С Дашей ты проделывала то же самое? Так проходили ваши сеансы?       Губы ощущали вкус. Нравилось. Сука, как же нравилось, но что-то от инстинкта самосохранения ещё проявляло остатки характера и выдержки. — Сопротивление… Оно же тебя и прикончит, — парировала неудобный вопрос не просто игнорированием, а продолжением своей атаки.       Знала наверняка, что секс — мощнейшее оружие. — Сколько же таких… Влюбленных дурочек…       К глубочайшей своей досаде, Вика всё ещё ощущала вкус. Рецепторы, бастуя, просили ещё. Требовали ещё. Но гордость…       Забыть, стереть, сделать вид, что все в порядке. Не было ничего. Не было. Губы врут. Лживо врут.       Став очередной в её списке, ей захотелось умыться. Стереть налёт только появившейся в ней любви.       Бегать за ней — или прыгать — или лететь — не было в её планах. По таким сукам не плачут.       Полный бред.       Только по таким и плачут. Только по таким.       Вспомнила ту, что еще несколько минут назад сидела вместе с Алисой за столиком. Почувствовала чужую боль. Возможно, сердце её Даши когда-то болело так же.       Хлесткий удар по лицу. Пощёчина. Оторопелый взгляд Алисы на зверя, пробудившегося в брюнетке: — Кусаешься… — потерла ужаленную пощечиной щеку. — Скажи мне правду. — Ты мне безразлична, — прошептала Алиса, наверное, сама себе.       Посмотрела на её губы, уже успев их изучить. Острый поцелуй и невозможность вдохнуть. Безвыдохная Безвыходная ситуация.