Ей показалось, что мир рухнул, и строить его придется самостоятельно. Главное - сделать правильные выводы: больше не давать слабину. Урок жизни с Дашей был усвоен. Отключить чувства, включить разум. Режим стервы на максимум. Не любила это в себе, но механизм работал, как режим самосохранения.
Несколько дней после — в жестком режиме автопилота. Избавила себя от воспоминаний о Даше, перестала видеть сны. Запретила собственным рукам доставлять удовольствие телу. Оно, как бы, тоже наказано. Иногда робко спрашивало «за что?». Не получало ответа и забывалось тревожным сном без сновидений.
Изматывающий режим закончился каким-то вечером руганью с матерью. Поводом послужила разбитая тарелка, выскользнувшая и рук Алисы.
— Алис, может хватит уже обитать в собственном мирке и отсутствовать дома? — в грубом тоне произнесла Антонина Самуиловна, заходя на кухню.
Нутром ощущая, что появление матери ничем хорошим не закончится, Алиса сдержанно посмотрела в её сторону. Немая сцена била по нервным клеткам.
— Не кричи на меня, это всего лишь тарелка. Бывает. Я тоже человек, а не робот.
— Твоё бывает уже во второй раз за день. Это говорит о твоей несобранности и безалаберности. И вместо того, чтобы сейчас пререкаться со мной, лучше бы выводы сделала.
— Тебе тарелок жалко?
— Мне себя жалко. Вырастила непонятно кого. Живешь непонятно как. Ни мужа, ни семьи, ни детей.
Лопнуло. Вот так сразу. Её терпение приказало долго жить и посему покинуло почти сразу. В секунду.
— Рот свой закрой, — с возмутительной злостью сказала Алиса.
— Ты вообще понимаешь, кому ты рот затыкаешь? — холодными мурашками пробежалось по ней унижение, которое, слава богу, не увидели все её знакомые.
— А что ты мне сделаешь? — ухмыльнулась Алиса, отвернувшись.
Антонина Самуиловна промолчала, сцепив зубы.
«Идиотка…» — пронеслось в её голове, но вслух такое сказать она себе не позволила. Не позволил её многолетний педагогический стаж, который она гордо несла в себе.
Алиса же почувствовала в себе пьянящий привкус адреналина и то самое послевкусие, когда позволила себе открыто перечить матери. Эффект подростка. Она смотрела на мать, а казалось — сквозь.
— Ты так и будешь молчать? — с очередным вызовом спросила Алиса.
— Не кричи! И кто тебе дал право со мной так разговаривать? — в голосе пожилой женщины появились новые незнакомые нотки.
Открытый бунт дочери явно выбил почву из-под ног. Она внимательно смотрела на Алису, всё еще раздумывая над тем, а не померещилось ли.
— Терпение, мам. У любого, даже самого железного, есть свойство заканчиваться. Тебе не приходило в голову, что я не хочу замуж? НЕ ХОЧУ!!! Не хочу терпеть закидоны левого мужика, который почти наверняка окажется либо маменькиным сынком, как Виталик, которого ты мне сватаешь. Либо мудачьем с замашками полубога. Ни то, ни другое я терпеть не хочу.
— А детишки?
— Можно родить и для себя, в случае чего…
Не успев закончить фразу, пожалела. По взгляду матери поняла, что этот факт для неё чересчур.
— Что? Что ты сказала? А ну повтори? — сухая морщинистая рука жестко вцепилась в запястье дочери и рванула на себя — Для себя? Для себя рожают только напрочь никому не нужные и преимущественно от женатых, как проститутки. Этого хочешь?
Последний вопрос прозвучал визгливо, после чего женщина резко отпустила Алису и закашлялась, прижав другую руку к области сердца.
— Только попробуй. Прокляну! — еле различимо добавила она и, шатаясь, подалась вон из кухни.
Дешевый трюк с «больным сердцем» ввел в состояние почти бешенства. В ушах гулко стучало «прокляну», Алиса вылетела следом за ней прямиком в свою спальню. Пузырек с каплями с дальней полки шкафа в карман, обратно пулей на кухню. К стандартным восьми каплям добавила еще три. Долила водой и направилась обратно к матери.
— Извини. Я погорячилась. На, выпей.
В трех фразах не было и капли раскаяния, всё на автомате. Женщина, не глядя на дочь, молча взяла стакан из её рук и пригубила.
— Такие извинения можешь себе в задницу засунуть, доченька! — единственное, что произнесла она, и её подбородок мелко затрясся.
— Других не будет. Прости.
Что-то в ней пробудилось. Не бралась сейчас анализировать, что именно. Главное - дождаться пока уснет мать и можно наконец выбраться из ненавистного дома. Хотелось напиться. Возможно, подцепить какую-то разовую девушку, быстрый секс без обязательств, спустить пар и вернуться обратно.
***
После сеанса с Алисой Викторию не отпускало несколько дней. Раскрыла себя, не получив ничего взамен. Её бесило манипулятивное поведение Алисы и вместе с тем тянуло. Это сложно было отрицать. К сожалению, но та успела уже что-то оставить в ней о себе. От себя. И это зудело.
— Ник, привет. Я понимаю, что уже поздно, но, может, составишь мне компанию на пару коктейлей?
— Привет, мне к тебе приехать?
— Нет, не вывожу уже эти стены. Давай в клуб.
— Минут через сорок буду. Пока.
Ник, Николь. Бывшая, которая волею судьбы смогла зацепиться в жизни Вики в качестве друга. По сути, она была единственным человеком, которому Вика могла позвонить в любое время суток по любому поводу. Изредка так и случалось. Ник знала о Виктории почти всё, в том числе и трагичную историю про Дашу.
Её сборы не заняли и пяти минут. Узкие джинсы, белая спортивная майка и черный пиджак. Несколько капель любимого парфюма на ямочку у шеи и запястье. Уже давно она перестала воспринимать Николь как сексуальный объект. Они были плохой парой, но смогли стать хорошими подругами. Так бывает.
— Я уже заказала нам, — улыбнулась Ник, целую Вику в щеку.
— Прости, но я умудрилась попасть в пробку, представляешь?
— Так тебе и надо, — показала кончик языка и слегка нахмурила лоб в ответ, — ну, начинай.
— Я ей призналась.
Коротко и без долгих прелюдий. Вика осмотрелась по сторонам и вновь перевела взгляд на подругу:
— И как она отреагировала? Испугалась?
— Как сука. Конченная циничная сука.
— В смысле? Она призналась, что у них были отношения? Или нет?
— Или нет. Сказала, что фото ничего не доказывает. Это просто элемент терапии и не более. Ник, она ведьма. Точно тебе говорю.
— И ведьма, судя по всему, весьма недурственная? — улыбнулась девушка.
— Вот сейчас совсем не смешно. Она заявила, что если я буду копаться в этом дальше, то она мне всю душу вывернет.
В голубых глазах напротив неподдельный интерес и легкая усмешка на губах:
— Чего улыбаешься? Я понятия не имею, как к ней подступиться. Она постоянно манипулирует. Постоянно.
— Никого не напоминает? — ещё шире улыбнулась девушка и обернулась на официанта, принесшего их заказ.
— Я не такая, — резко парировала Вика, — я люблю контроль, но я не манипулятор.
***
Алиса спешно одевалась в клуб, стараясь не издавать лишних звуков. Успела заказать такси, которое уже дожидалось у подъезда.
СМС. Яна: «Я скучаю. Давай увидимся?»
Ничего не почувствовала, увидев знакомое имя. Если где-то и болело, то точно не здесь:
СМС. Алиса: «Еду в клуб, если хочешь, приезжай».
Телефон на авиарежим, зная, что Яна слишком любит увлекаться переписками ни о чем. В её жизни что-то происходило, что влекло за собой какие-то изменения, но ничего на поверхности.
Клуб, один из любимых столиков, который островком посреди толпы. В ожидании заказа взглядом по сторонам. Напиток принесли слишком быстро. Она не успела поблагодарить официанта, как ее глаза выцепили пару. Удар-удар-удар. Виктория и незнакомка. Красивая. Незнакомка, сука, красивая. Почему-то внутри сделалось резко паршиво.
Воспоминания. Чувства. Связь. Виктория магнитом тянула собой воспоминания о Даше. Но не сейчас. Сейчас эта незнакомка, которая, сука, улыбалась. Улыбалась. Залпом выпила горьковатый напиток, от чего горячительная жидкость обожгла её изнутри. Не сводила с них глаз, убеждая себя, что это просто приём манипулятора.
— Привет, — раздалось где-то рядом, но это не заставило поменять фокус зрения.
— Садись. Выпьешь? — тяжело оторвалась от «пары», переведя зеленые на Яну.
Чужими глазами, чужим голосом. Холодный мороз по коже Яны прошелся неприятным гостем.
— Мне, может, не стоило приезжать? — замешкалась она, не решаясь присесть.
— Отчего же. Ты же соскучилась…
***
— Ты не манипулятор, но твой характер вывезет лишь святой.
— Поэтому ты и не вывезла. Святости в тебе ни на грош.
Привычные обоюдные колкости без желания обидеть. Привычная манера общения, к которой привыкли обе. Вика вновь огляделась по сторонам и замерла:
— Да не может этого быть, — мгновенно изменилась в лице и голосе.
— Твоя ведьма… и не одна, — иронично процедила Ник.
— Она не моя…
— Это и бесит, да?
