Параллельная

— Может, начнем сеанс? — фраза из уст Виктории прозвучала неожиданно.       Внезапность — лучший контраргумент против любой манипуляции, Алиса знала это наверняка. Она не сумела доподлинно определить, попали ли её фразы точно в цель, оставалось лишь на это уповать. Опасное, а посему столь притягательное ощущение интереса и азарта. Видела в ней равную себе, а значит, достойную. — Не возражаю, — полуулыбка на губах и жест рукой в сторону кресла посетителя, возвращая её и себя на исходные позиции.       Короткая пауза при постоянном зрительном контакте. — Вы будете задавать вопросы? Или мне без всяких вводных начинать свою исповедь?       Немалая доля иронии смешанная с издевкой. По тону Виктории Алиса безошибочно понимала, что провоцировать её намерены и дальше. Причём весьма откровенно и не скрывая этого. — Контроль — это очень опасная страсть: если зайти слишком далеко, то есть риск потерять его полностью. С Вами случилось то же самое?       Включился режим психолога, уступая место всему остальному. Неподдельное желание разгадать все грани личности, сидящей напротив. Впрочем, «гадать» она вовсе и не собиралась. Лишь выверенная тактика поведения, которая позволила бы обнажить все то, что так тщательно пытались скрывать. Алиса по опыту знала, что люди, добровольно приходящие сюда за помощью, вовсе не спешат «обнажить» себя полностью, более того, до последнего этому сопротивляются.       Виктория потерла пальцы рук друг о друга прежде чем ответить: — Пожалуй. Всю мою сознательную жизнь пытались контролировать меня. Сначала папа, затем брат, потом женщины… Думаю, что мои предпочтения очевидны для Вас?       Взгляд. Она смотрела с откровенно мужским интересом. — Вы лесбиянка или бисексуалка? — не поведя и бровью, спросила Алиса. — Имеет значение? Алиса промолчала, ожидая дальнейших рассуждений Виктории: — У меня были мужчины, если это столь важно… — добавила после короткой паузы, так и не дождавшись реплики от Алисы, — но это было давно. — Значит, Вы ощущаете себя лесбиянкой? — В этом мы похожи, не так ли? С той лишь разницей, что я не скрываю этого, как Вы.       Очередной выпад в надежде пробить брешь в обороне Алисы. Мимо. Откровенная провокация даже не удосужилась хоть какой-то реакции. — Пытались строить семью? Может, выходили даже замуж?       Виктория испытывающе посмотрела на девушку, очевидно теряя терпение, но не контроль. Это и держало от резкости. — Меня пытались выдать. Сначала папочка, затем, после его смерти, старший брат… Я дважды сбегала, можно сказать, из-под венца, оставляя незадачливых женихов ни с чем. — Но Вы всё же вступали с ними в отношения, пробовали, пытались…       Как стервятник, учуявший запах падали, она безошибочно знала, что говорить и какие вопросы задавать.       Корпус Виктории напряженно подался вперед, застыв на мгновение, и затем резко откинулся назад. Контроль всё еще не позволял зверю сорваться с цепи: — Вас не принимали. Старались переделать на общий лад, причесать под удобную шаблонку со всеми вытекающими в виде мужа, семьи и детишек. А когда не получилось — отвергли, как гниющую занозу из здорового тела, чтобы избежать абсцесса.       Хватило. Сполна. Эмоции ярким выплеском наружу. — Да, сука, да!!! Ты же всё знаешь про такие семейные истории. Много девочек с подобными судьбами нашли утешение в твоём кабинете?       «Немало» — пронеслось в голове, но память издевательски подсунула лишь одно имя. Лишь одно… — Откуда ты меня знаешь? — позволила себе перейти на «ты», интуитивно ощущая, что сейчас самый удобный момент, чтобы выудить хотя бы малую часть правды.       Виктория потянулась к сумочке, стоящей на полу у кресла. Через мгновение она протянула плотный лист фотобумаги. Снимок. Алиса бросила на него взгляд, но не взяла в свои руки. — Это дочь моего брата. Думаю, что имя тебе напоминать не стоит. Или забыла?