Параллельная

      Удар, пауза, пауза, удар. Ритм сердца споткнулся, перепутал местами паузы с ударами, заменяя одно другим. — Простите, думал, что Вы знаете… Психологам же обычно сообщают о подобном.       Олег заметил слишком очевидную реакцию девушки. — Она уже не была моей пациенткой. Примерно за месяц до Нового Года она прекратила терапию. — Тогда понятно. Я не знал. Но отец Даши, Алексей отзывался о Вас лишь в положительном ключе. Она и прежде делала попытки суицида… Алиса мгновенно перевела взгляд на него: — Так это был суицид? — Непонятно. Алексей сказал, что несчастный случай. Якобы отравление… Но всем было слишком хорошо известно, что у девочки были серьёзные проблемы с психикой. — Она просто хотела любить…       Фраза вырвалась непроизвольно, словно сама собой, о чём тотчас же Алиса пожалела, потому что Олег успел ухватиться за ее слова: — Любить? Вы же, наверное, в курсе, кого именно она хотела любить? Девочек. Как и моя супруга.       Личное слишком отчаянно рвалось наружу, чтобы резко и достаточно жестко закрыть его рот. — Вы нарушаете профессиональную этику. Она хоть и бывший, но мой пациент. Я не стану с Вами обсуждать подробности её жизни.       Как ни странно, но это сработало. Олег моментально спохватился: — Извините. Я знаю, да. — Вам бы, наверное, тоже не хотелось бы, чтобы я обсуждала с кем-то подробности Вашей жизни или супруги. — Нет-нет, конечно же. Простите.       Несколько дежурных фраз о записи на следующий сеанс, домашнем задании и Алиса наконец-то выпроводила Олега из кабинета. Шум в ушах, мушки перед глазами. Слишком нехорошо. Физически. Воспоминания волной подхватили и перенесли в самый первый их день знакомства.

***

— Скажи, всегда так было? Ты всегда ощущала себя ненужной? Всегда были эти упрёки от отца? Или с какого-то определенного времени или события?       Губы девушки моментально поджались, а стопы ног вернулись обратно на седушку кресла. Болевая точка была найдена. Алиса быстро написала в блокноте «Что-то произошло», а рядом жирный знак вопроса. Из опыта знала, что сейчас ответа не будет. — Ни черта я вам не скажу, исповеди не случится, — сухо ответила Даша, всё ещё поглядывая на Алису затравленным зверьком. Ожидаемый ответ, на который Алиса никак не отреагировала. — У меня тоже были проблемы с матерью. Учительница с многолетним стажем работы. Строгая, дисциплинированная, всегда знающая, как лучше поступить, что сказать и вообще, как лучше жить. Естественно, что и мне тоже.       Сделка. Банальный приём, предполагающий установление контакта путем взаимного откровения. Дать опознавательный знак пациенту, что я — свой, точно такой же. — Ожидаете от меня того же? — Даша моментально считала механизм. — Ты очень неглупая, чтобы купиться на подобное, — отреагировала Алиса, — но я не палач, а ты не жертва. Пытать тебя бессмысленно.       Алиса оторвала тонкую полоску бумаги от листа блокнота, на котором были нацарапаны одиннадцать цифр. — Мой номер. Если за неделю у тебя хотя бы раз появится желание написать мне или позвонить… Неважно по какому поводу, то мы продолжим сеансы. Если нет, то я просто резюмирую твоему отцу твой краткий психологический портрет и что он с этим будет делать — уже его проблемы. — Плевать ему на меня, — ожесточенная правда подростка. — Как только перестанешь занимать позицию ребёнка, обиженного ребёнка, наверное, захочешь жить.       Алиса подошла вплотную к креслу Даши, протягивая клочок бумаги. Друг на друга. Что-то очень невнятное, но шевельнулось. У обеих. Одновременно. — Сколько тебе лет? — тихо спросила Даша. — Двадцать пять. — Мне восемнадцать скоро будет, — не дожидаясь прямого вопроса, ответила Даша.       Фраза без продолжения, но тонкие пальчики коснулись протянутой бумажки. Потянула к себе, но Алиса удержала в своей руке и чуть наклонилась к ней: — Полюбить себя очень сложно, принять — ещё сложнее. Но без этого твои шансы на взаимную любовь с жизнью чуть больше ноля. — А вы себя любите? — встречный в лоб. Алиса прикусила нижнюю, её внутренняя симпатия к этой девочке стремительно росла: — У меня с собой всё сложно. Даша резко дернула клочок из её руки и также резко встала с кресла: — А ещё у вас всё сложно с правдой.       Колкое замечание минуя все защитные редуты прямиком в незащищённое. Внутри сжалось. — Может, именно поэтому нам стоит держаться вместе?

***

      Не услышала, как постучали в дверь. Как настойчиво несколько раз окликнули. Очнулась, когда почувствовала легкое касание в районе лопатки: — С Вами всё в порядке? Я звала Вас…       Алиса обернулась, встречаясь взглядом с Евгенией-Викторией. Не успела удивиться, всё ещё находясь во власти собственных воспоминаний: — Вы же отменили сеанс? — У меня отменилась встреча, поэтому я успела восстановить запись или Вы против? Рассеянный взгляд, почти отсутствующий. Она здесь, но не здесь: — С Вами всё в порядке? Алиса? — женская рука коснулась её руки. «То, что мы носим в себе не изнашивается» — любимая фраза её педагога, которую так часто любила повторять. — Да. Всё в порядке. Приступим? Располагайтесь, пожалуйста.       Алиса попыталась собраться за минуту. Пока брала карточку со стола, пока перелистывала блокнот на предыдущую запись о Евгении. — Вынуждена извиниться и представиться заново. — Спицина Виктория Андреевна, девяносто второго года рождения. Это Вы? — Да. Можно просто Вика. — Почему солгали в первый раз? — Потому что люди врут. Все без исключения. Алиса, а Вы разве не лжёте?