Параллельная

      Домой глубоко за полночь. Отвратительное чувство презрения к самой себе, когда понимаешь, что сделала что-то отвратительное, но не сделать было уже нельзя. Уже знакомое чувство вины глубоко в черных зрачках, поэтому старалась не фокусироваться на собственном отражении в зеркале. Обошлась без привычных процедур по уходу за кожей лица, лишь бы поскорее покинуть ванную комнату и забыться коротким сном. Вставать на работу было уже совсем скоро.       Фрагменты дня бусинами нанизывались на длинную цепочку памяти. За отдельные эпизоды было особенно стыдно, на какие-то — злилась, а последние — предпочла бы, чтобы их и вовсе не было. Достала телефон из-под подушки, указательным набрала короткое «Прости…», но сообщение не было отправлено. Черный список. Её заблокировали, как очень часто блокируют всех бывших. Болезненных бывших. Как психолог она понимала, что это хороший знак. Инстинкт самосохранения внутри Яны жив, а значит, она сможет выкарабкаться. Как манипулятор она напряглась. Это вызов. Явный и подсунутый под нос. Как свежеиспеченный пирог из духовки. Два демона метнули друг на друга гневные взгляды. Она глубоко выдохнула, стерла шесть букв и три точки. Взяла манипулятора за глотку, предоставив преимущество психологу. Закрыла глаза, перевернувшись на левый бок. Ком одеяла зажатый между ног, приятно потирал ноющую промежность. Неудовлетворенный голод очевидно просил своё. Глубоко выдохнув, Алиса перевернулась на живот, пропустив ладонь правой руки под полоску белья. Она предпочитала именно так.

***

— Ты даже не позавтракаешь? — возмущенный голос Антонины Самуиловны достиг Алису уже в коридоре прихожей. — Я опаздываю, мам, — пытаясь сдержать раздражение в голосе, ответила Алиса. — И во сколько ты вернулась? — с нескрываемым недовольством спросила пожилая женщина.       Как маленькую, как подростка, как неоперившегося птенца. Кажется, ей было абсолютно плевать, сколько её дочери лет. Список вопросов и тон, с каким они задавались, не менялся во времени абсолютно никак. — Поздно. Ты уже спала, — ответила отсутствующим тоном, потому что мысленно уже пыталась сосредоточиться на предстоящем рабочем дне. — И какая была необходимость в этом? Чтобы утром мчать сломя голову, даже не поев. Алиса глубоко выдохнула, дав себе слово, что не сорвется. Она попыталась выдавить что-то наподобие улыбки: — Я после работы забегу в магазин, мам. Докуплю, что вчера не успела.       Это заметно примерило диктаторское настроение матери и она, перекрестив дочь, отступила.       Алиса, выдыхая, быстро спустилась по ступенькам лестничных пролётов, на ходу открывая чат с Яной. По-прежнему заблокирована. Значит решимость женщины за ночь не улетучилась, это психолога обнадеживало. Манипулятора по-прежнему держали за глотку, не давая даже вздохнуть.

***

      Семейный завтрак Олега и Яны был явно далек от идеального. Она привычно молчала, избегая даже смотреть в сторону мужа. Он, как часто за последние полгода, вернулся лишь утром. Ей это было лишь на руку… Но не сейчас. — Ты хоть живая, Яна?! — мужской голос выдернул её из собственных размышлений. — Да, а что? Ты что-то спросил? — она неуверенно посмотрела на мужа, ожидая очередной приступ агрессии. — Просто надоело всё это. Живём, как чужие. — Ты мне это говоришь? Возвращаясь домой по утрам…       В голосе не было и тени обиды или ревности. Ей даже не было неприятно. Ей было никак. И именно это отсутствие реакции приводило его в бешенство. — Ты даже скрыть не пытаешься, что тебе всё равно. Похуй абсолютно. Где я был, с кем и как. — Я предлагала тебе развестись, ты же не захотел. — Хуй тебе, а не развод. Я нормальную семью хочу. И не позволю тебе позорить меня разводами. Он отвлекся на сообщение, которое пришло ему на мобильный: «Доброе утро. Вы записались сегодня на консультацию к нашему специалисту в центре «Мой мир». Запись подтверждаете?» Олег быстро набрал короткое «Да» и убрал телефон в карман брюк. — Я сегодня задержусь, но ночевать буду дома. Учти это.