Параллельная

      Алису не успел разбудить будильник. Мама. Четыре буквы, давшие жизнь её ДНК. Она нарочито громко совершала все свои утренние процедуры, которые, казалось, слышали даже соседи с первого этажа.       Девушка недовольно поморщилась, словно от резкого и внезапного приступа головной боли. Это больше чем привычка. Выучка. Многолетняя и беспощадная, ставшая сродни рефлекса.       Можно было не смотреть на время с экрана телефона, который мирно лежал справа под подушкой. Примерно без десяти шесть. Через два часа ей нужно было войти в стены заведения с лицом сестры милосердия, чтобы стать тем самым светом в конце тоннеля очередных запутавшихся в хитросплетениях своей личной жизни. А до того… Пережить очередной совместный завтрак с матерью, которая, очевидно, заведёт заезженную до дыр пластинку относительно личной жизни самой Алисы.       Она потянулась, нащупала рукой телефон, вспомнила, что там наверняка с десяток сообщений от Яны, поэтому отдернув руку обратно, она позволила себе еще раз закрыть глаза, притвориться спящей на пару минут, выдохнуть и встать наконец-то с кровати. — Проснулась? — голова стареющей женщины показалась в дверях спальни Алисы. — Да, мам. Уже встала. Иду в душ. — Тебе кашу или сырники? «Ни то, ни другое», — одинаково не могла терпеть оба варианта и мама, конечно же, это знала. — Я не буду, — вполголоса, не оборачиваясь на вопрос матери, ответила Алиса. — Ну конечно же, не будет она… Голодной пойдешь? — недовольно фыркнула женщина и поспешно ретировалась обратно на кухню.       Алиса знала, что после душа её на столе будет ждать демонстративно подготовленная тарелка с кашей, скорее всего пшенной. Ненавидела её с детства. Внутри всё передёрнуло, по телу пробежала невольная волна раздражения, но она, привычно стиснув зубы, постаралась об этом забыть. Хотя бы на ближайшие десять минут.       Бьющие острыми иголками струйки воды приятно покалывали кожу. Набирала ртом воду и выталкивала из себя обратно. С закрытыми под потоком воды, словно включая режим перезагрузки. Выключала полностью «ночной», выкручивая регулятор «дневной» версии себя.       Еще десять минут на то, чтобы привести себя и свою внешность в порядок, одеться и явиться перед строгим взором своей матери, от которого не спрятаться, не скрыться. Ошиблась. Вместо тарелки с пшенной кашей и бокала с черным чаем, к слову - его она тоже не любила - были поданы сырники со сметаной. — Ешь. Нечего на работу ходить голодной и перекусывать в этих забегаловках непонятных.       Антонина Самуиловна, так звали маму, сама тот час же заняла стул напротив и, словно сторожевой пес, принялась в привычной своей манере караулить завтрак дочери. Несколько коротких вдохов, шмыганье носом, за которым, Алиса точно знала, последует очередной разговор матери и дочери. — У меня же скоро день рождения, — начала осторожно женщина. — Я помню, мам, — Алиса расковыряла вилкой первый сырник и приложила немалое усилие, чтобы направить небольшой кусочек в рот. — Я, как обычно, пригласила своих приятельниц… Возможно, Капитолина Андреевна придет не одна… — театральные паузы, в которых не было ни намека на некий страх перед дочерью. — А с кем же? — нетерпеливо переспросила Алиса. — С племянником. Виталик - дивный мальчик, был моим учеником. Окончил институт с красным дипломом, работает, не женат… Последнего уточнения хватило, чтоб на мгновение потерять контроль: — Мам, ты опять за своё, — позволила себе повысить голос, зная прекрасно, что это бесполезно. — А что тут такого? Сколько можно в девках-то ходить? Ты не страшная… Умная. Работаешь. Я внуков в конце концов хочу. «Не страшная» — вызвало кишечную колику и едва сдерживаемое раздражение. Алиса резко отодвинула от себя тарелку и бросила вилку на стол. — Считай меня профнепригодной, — процедила сквозь зубы, делая глоток из остывшего бокала с чаем. — В смысле? — растерянно переспросила женщина.       Терпение накалилось, как конфорка, и жгло задницу так, что хотелось раскрошить все на свете. Выговориться. Начистоту. — В прямом. Мне комфортно одной. Меня бесит необходимость быть кому-то второй матерью, первой любовницей, третьей мировой, вторым пришествием. Знаю, что мужик, который становится мужем, всегда отчего-то начинает хуеть и делает из тебя кого угодно: дуру, истеричку, психопатку, многодетку, домохозяйку, но никак не счастливую женщину. Поверь мне, насмотрелась сполна. — Алиса! — возмущенный голос матери на тираду дочери, которая явно пропустила мимо ушей почти всю речь, вычленив для себя лишь одно матерное слово. Душа учительницы со стажем не стерпела. — Что Алиса, мам? Ну что? Сколько можно меня сватать? — Виталик - хороший мальчик, он точно тебе понравится, — безапелляционный голос матери, который остался почти безучастным к срыву дочери. — Я на работу, — мгновенно осеклась Алиса и резко встала из-за стола, — опаздываю.       Она делала всё быстро и чётко. Задыхалась. Внутренняя нехватка свободы удавкой впивалась в жилы на шее. Сказать вслух, что тебя злят рамки, которые теперь означают жизнь с презервативом на голове и восприятие всего вокруг через мнение другого. Непоколебимое мнение матери. На ходу она вернула телефон в обычный режим и он почти моментально сошел с ума от входящих.       Как оказалось, за несколько часов ночи с ней успели разругаться в пух и прах, разойтись, погрустить, сойти с ума от тоски и вернуться к ней обратно. СМС. Алиса: "Встретимся прямо сейчас?"       Назло маме уши отморожу... Дала щелбан самой себе, но отчего-то улыбнулась, когда получила ответное: СМС. Яна: "Конечно, буду через 15 мин у кафе".