☾
☾ старший как обычно в хлам. рука как обычно грубо сжимает худую ногу у колена, медленно продвигаясь выше. хёнджин как обычно сидит маленькой, едва заметной тенью, прикрытый сильным плечом. хотя, скорее скрытый от остальных, сидящих за столом и допивающих… он перестал считать, когда парень напротив счел его развлечением хванхо на одну ночь и решил, что нет ничего лучше, чем увести его у свежего товарища, которого видит впервые в жизни — то есть, после четвертой бутылки, но чего именно он не понимал. у того этикетка была неаккуратно содрана. запульсировало где-то в горле, когда хёнджин острым подбородком тыкнул в плечо, трясущееся, когда старший смеялся. теплая рука залезла под объемную кофту и повела вверх по спине, спотыкаясь на каждом позвонке. давя, дошла почти до лопаток, и хёнджин напряг мышцы до боли. — милый, — прошептал он на ухо старшему, сильнее зажимаясь и горбясь в спине, — я хочу домой. увлеченный разговором ли его бедро закидывает на свое колено. пальцы под кофтой снова спускаются вниз, рисуя по коже узоры. — пожалуйста, мы можем пойти домой? — повторяет громче. и снова не получает ответа, пока влажные от жара под кофтой пальцы забираются под резинку черных спортивных штанов и ногтями неприятно царапают кожу через боксеры. — милый? — почему ты не можешь хоть раз расслабиться и отдохнуть? — старший звучит раздраженно, поворачивает голову, но так, чтобы видеть лицо хвана только боковым зрением, — иди, если хочешь. — я хочу с тобой, — он почти скулит, когда нос противно щиплет от подступаюших слез обиды, — мне страшно. — ты когда-то был против тройничка? — ли полностью поворачивается к младшему, чтобы увидеть потерянный олений взгляд, — я же сказал — иди. хван обнимает руку любимого, укладывая голову на плечо, прикрывая ухо. теперь бьющие как молотком по голове биты ощущаются не настолько сильно. пальцы почти неизвестного уже давно вышагали к животу, поводили по ребрам и образовавшейся из-за позы складке ближе к низу живота, оставляя после себя холод. хёнджин через футболку целует плечо хванхо, чувствуя, как сзади к нему, закинув одну ногу на диван, жмутся стояком, скрытым джинсами. и предпочитает игнорировать. и мокрое пятно на штанах где-то сбоку, и изнутри жрущее "грязно", как игнорирует старший.☾
мышцы расслаблены настолько, насколько возможно, но только у ли — хёнджин напряжен и следит за каждым своим вдохом, чтобы не потревожить засыпающего старшего, крепко обнимающего его со спины. тазик у кровати хван поменял на другой, тысячу раз извинившись за прошлый перед горничной, треснувший из-за неосторожности и неспособности контролировать ноги хванхо. но все же, новый или новый-новый — стоит. на дне немного воды, стекшей со стенок после того, как его выполоскали. и тошнотворный запах остался, потому что промыли только водой. просыпаться в тревоге в поисках кого-то рядом — традиция, потому хванхо, в каком бы состоянии ни был, дает младшему понять, что здесь и никуда не денется. хёнджин не хочет признавать и обдумывать то, что бешеная тревожность и страх одиночества развились именно из-за него. причина сейчас рядом и горячо дышит в шею, а это значит, что думы нужно выставить за дверь и пока что не впускать. — грязно? — да, — хёнджин прикрывает глаза и носом утыкается в подушку, избегая продолжения диалога. — прости, маленький, — старший шепчет и лицом зарывается в волосы, — я тебя люблю. — спасибо.☾
☾ — я тебя люблю? — ким усаживается на подоконник, пока ветер с окна приятно холодит спину. — не уверен? хёнджин возится с наволочками, которые сынмин ранее отчаянно пытался отобрать и заправить постель сам. голос весел и глаза горят — ни в одном нет сна. — не думаю, что смогу быть уверен когда-нибудь вообще. — тогда не надо. — тебя не надо любить? — не говори, если не уверен. и если это неправда, — хван ставит колено на свежезастеленную кровать, чтобы вытянуться над ней и разгладить простынь на половине, где будет спать младший. — но ты же говоришь, — сынмин по-щенячьи наклоняет голову, сверля взглядом темную макушку, — я тоже хочу это говорить. — не говори, если неправда, сынмин. пожалуйста, — он страшно для самого себя серьезен, но это утекает, как пролилось, подобно душевой воде, стекающей в слив, — меня хватит на нас обоих. — меня не хватает даже на себя. сынмину вмиг стало противно от собственной открытости и незапланированного вечера откровений, но как же хотелось продолжать. противно скорее от того, насколько сильно он противоречил сам себе и хуже только то, как ему это нравилось. красоту старшего сложно было не заметить, но сейчас он, ставший в глазах едва ли не идеальным, пусть и на лицо слегка феминным, пыхтит, заправляя кровать для них двоих. той, на которой они будут спать. типа, вместе. прям вместе-вместе. минхо вылетел из головы молниеносно. эта бестия заставила его начать сомневаться в своих чувствах. хван хёнджин заставил думать, но когда дело касалось его — в мыслях клубок из всех невысказанных за жизнь слов. хван хёнджин показал, что не обязательно цепляться за безответность и лучше всего — позволить себе взаимность. и показал это на своем примере, пройдя перед этим если не через ад, то через грязь точно. — я думал залечить и твои, и свои раны. но твои в первую очередь. — наши разговоры ужасно глупые. — моя честность с тобой — глупо? — перестань. — хорошо. вдруг взявшая контроль тишина прерывалась только шумом листьев и слабым топотом на улице и шуршащим простынями хёнджином, ползающим по матрасу на четвереньках, все еще борясь со складками на ткани. — ты можешь хоть раз не послушать меня и продолжить? — раздраженно спросил сынмин, скрещивая руки на груди. — а ты можешь научиться говорить о своих желаниях? — хёнджин наконец уронил зад на постель, образовав небольшую ямку и эти блядские складки, которые так долго и старательно разглаживал. — это сложно. — вот и мне сложно рушить те рамки которые ты выстраиваешь, когда говоришь прекратить. — не прекращай, но попозже. я вырубаюсь уже. — вот! ты учишься говорить, чего хочешь. сынмин цокнул языком, оттолкнулся от окна и, развернувшись спиной к хёнджину, мягко сел, контрастируя с тем, как плюхнулся ранее хёнджин, пружиня на матрасе, а после и лег. спать лицом к лицу — слишком и комфортным станет, только если очень сильно постараться.