Чуя - благодетель

      Так Чуя пришёл к решению спать на одной кровати с Дазаем. Осаму услышав, что тот ляжет вместе с ним, никак не отреагировал.       Вечер проходил тихо, без происшествий, но это только вечер. Ночью же начинается самое интересное… Брюнет помылся и переоделся в домашнюю одежду. Накахара с собой ничего не взял и из-за этого мафиози пришлось искать одежду его надсмотрщику, пока тот мылся.       Единственное, что смог найти шатен, то это белую футболку и то, она была рыжику слегка больше-вата и совсем не прикрывала его трусы. Со штанами была аналогичная проблема. Они с него сползали, хотя это был самый наименьший размер в шкафу Осаму. Не найдя другого выхода, он попросил забрать эти вещи и просто принести ему ремень с большой футболкой или другой какой-то верх. В итоге ему притащили черную рубашку. Чуя одел её и затянул ремень на талии. Если вопрос с одеждой был решен, то с рукавами нет. Они были длинными, а самому было не подогнуть.        Рыжий собирался просто выйти из ванной, но поскользнулся на мокрой кафеле у входа. С матами он «выскользнул» из ванной в коридор и больно стукнулся головой об плитку. Голова заболела сильно и он зажмурил глаза, несколько секунд приходя в себя. Брюнет чуть ли не в голос заржал и подошёл к нему. Дазай протянул руку, а потом уставился на Чую, который был зол на гиганта-переростка. — Чё зыришь? — спросил в серьез голубоглазый. — Да, так… Ничего… — ответил тот без возможности отвести взгляд Осаму.        Осаму помог подняться низкому и всё ещё не мог свести глаз с возлюбленного друга. Шатен убрал торчащую прядь рыжих волос за ухо и «укрыл» своими руками щёки рыжеволосого. Эта спокойная и одновременно напряженная атмосфера, которую могли они вместе создавать, поражала своей противоречивостью. Они знакомы всего ничего, но почему же их так тянет друг другу?       Дазай смотрит ему в лицо не отрываясь. Накахара же отводит застенчиво взгляд, в пугающей для него мысли, что он слаб перед ним. Шатен как хищник. Если тот захочет, он может убить его, сделать ему больно, завладеть им и в конце-концов съесть. Взять его тело, но он с ним так… Нежен? И взгляд такой же, но немного грустный, одинокий. — Если бы только знал как ты прекрасен…        Черная рубашка кажется такой тонкой. Она обвивает только верх тела Чуи, а руки Осаму такие грубые, мозолистые. Щёки рыжего покрываются персиковым румянцем. Они стояли так недолго. Голубоглазый убрал руки Дазая, нахмурился и грубо на отрез сказал: — Лучше скажи это своей возлюбленной. — Сказал. Она прямо передо мной.       Накахара краснеет пуще прежнего. «Чёрт возьми! Что творит этот придурок?!» — думает низкий карлик за несколько секунд до того, как его подняли на руки и понесли к кровати, а потом уложили его на неё. Это всё произошло довольно быстро. Чуя даже не успел договорить все проклятья в сторону брюнета, но это было всё для вида. «Просто защитная реакция загнанного в угол зверька.»       Темноволосый парень нависал над ним. Накахара сжал губы и нервно смотрел на Осаму, который рассматривал его лицо, но позже взгляд брюнета был прикован к губам. Не уже ли он собирается поцеловать рыжего? Видимо нет, потому что он выпрямился и лег рядом с ним, обнимая его и укрывая одеялом. Рыжик не двигался. Он смотрел на мирно лежащего на его груди Дазая, и думал, что тот такой красивый и расслабленный рядом с ним. Чуя завидовал его спокойствию, ведь сам не мог успокоиться.       Через тридцать минут шатен медленно открыл глаза. Всё это время Осаму не спал и выжидал. Он выжидал реакции рыжего на то, что тот спит. Накахара не пугается. Они молчат, но это молчание даёт и облегчение. Каждый из них думает о своём и даже не пытаются заговорить с друг другом. Так они не чувствуют себя одинокими и избегают грустного разговора. Спустя несколько минут они засыпают в объятьях, ведь веки становятся слишком тяжелыми, чтобы их поднять.