Enchanted / Околдованный

      Он не понимает, как они переместились в пространстве и оказались у кровати — словно время разрезали большими ножницами, и в месте склейки произошла неловкая стыковка кадров.              Из-за чего жар его желания прибивает волнением: он не готов вот так сразу!       Пусть даже хочет до дрожащих рук и подгибающихся ног.              Но пытается смотреть в эти упивающиеся происходящим глаза:              — Ч-что мне надо делать?              И Галф тем более совсем не готов к этой щемящей нежности, от которой хочется плакать:              — Тссс, не спеши. Тебя же колотит от страха.              И к бережным прикосновениям рук, которые успокаивающе гладят его напряженную спину, на что он невольно выгибается навстречу:              — Я не боюсь!              — Но ты очень сильно волнуешься.              Вот кто придумал, что твоя пара должна вот так тебя чувствовать, а?!       Никакого личного пространства и интимности!              Кстати о последнем: это нормально, что ладони на талии чувствуются так… невыносимо?              И эта… зараза словно знает это и чуть проходится пальцами по его пояснице, заставляя содрогнуться!              — Ох!..              — Приятно? — теплый шепот щекочет его висок.              — Это всегда так ощущается?              Отвечать вопросом на вопрос — ну такое себе, но ему почему-то нравится видеть, что не только ему сейчас несколько непривычно, потому что Мью несколько смущенно пожимает плечами:              — Не знаю, ты у меня первый.              Галф мгновенно задыхается от удивления:              — Ты тоже раньше ни с кем?..              — Тоже? — алые глаза вспыхивают совершенно завораживающе каким-то собственническим огнем, а потом тихий смех дразнит его и так расшатанные нервы. — О нет, я не девственник, если ты об этом. Но вот пары у меня раньше не было, как ты знаешь.              Его лицо, кажется, сейчас сгорит со стыда, когда он осознает свою ошибку:              — Блять…              И правда: ляпнуть такое вампиру, который однозначно не только пил кровь у своих доноров — взять того же Пайна. А сердце отзывается на эту мысль моментально острым уколом, вынуждая вздрогнуть.              На что Мью чуть приподнимает брови, словно не верит тому, что сам же произносит:              — Ты… ревнуешь?              Галф со стоном роняет пылающее лицо в ладони, в этот момент ненавидя их такую тесную связь:              — Забудь!              Руки скользят по его спине все интенсивнее, проглаживая, кажется, каждую напряженную мышцу:              — В этом нет смысла. Пока ты со мной, я ни на кого не посмотрю.              Галф выглядывает между пальцами:              — А потом? Вернешься к Пайну?              Молчание делает больно, как и последующие слова:              — Потом? Ты хочешь все-таки разорвать связь?              Отчаянно хочется вновь спрятаться, чтобы не смотреть пугающей правде в лицо, поэтому все, на что его хватает — это прошептать тихое очередное:              — Не знаю.              Но в одном Галф сейчас уверен точно: что здесь и сейчас он не хочет мучиться страхами и неопределенностью, поэтому со всей накопленной храбростью тянется вперед, чтобы неумело ткнуться губами в чужой напряженный рот, а потом ошарашенно отпрянуть, так и не получив ответа:              — Ой, прости!              И замирает, когда ладонь вновь удерживает его лицо:              — С такими вещами не нужно торопиться.              Смотреть, как эти яркие глаза медленно-медленно приближаются к тебе — почти невыносимо, поэтому Галф трусливо зажмуривается в самый последний момент, ровно за секунду до того, как его касаются теплые мягкие губы:              — Ох…              Касание длится только одну секунду, словно проба, словно ему дают время понять и услышать самого себя так, как его слышит сам Мью. Поэтому в ответ на его удивленно распахнутые глаза прилетает лукавый вопрос:              — Еще?              Но эта насмешка не над ним — Галф почему-то это чувствует, поэтому не так страшно еле заметно кивнуть:              — Да.              И дальше его веки сами собой опускаются, когда его губ вновь и вновь касается нежное тепло почти невинных поцелуев. Но стоит только чуть приоткрыть рот в возмущенном и так и не озвученном “и это все?!”, как кончик языка скользит между губами, обжигая своей влажностью.              — Ох!              Наверное, он выглядит очень глупо в глазах опытного партнера: испуганный своим первым настоящим поцелуем наивный мальчик. Но Мью почему-то смотрит на него как на сокровище: с еле сдерживаемым голодом:              — Я могу?..              И теперь, когда Галф подается навстречу, его встречает жадный горячий рот, в то время как пальцы бережно удерживают его лицо и как будто направляют, показывают, как надо, учат. Поэтому он лишь тихо стонет в ответ и запускает руки в густые темные волосы.              Чтобы вцепиться сильнее?       Или чтобы удержаться, пока его швыряет из стороны в сторону в этом завихрении ощущений?              Целующий его рот улыбается:              — Все в порядке? Мне продолжать?              Потому что его обладатель уже знает ответ:              — Да.              Сейчас Галф побудет немного бесстыдным, честно признаваясь самому себе в своих желаниях, потому что ему невыносимо мало этих прикосновений. Поэтому выгибается навстречу, когда эти губы вновь мучительно его дразнят, намекают на поцелуй, но не дают им слиться. И Мью даже смеется, когда он чуть скулит от нетерпения, но затем сам начинает подозрительно задыхаться, стоит только их языкам соприкоснуться.              И Галфу уже смелеет настолько, чтобы повторять за своей парой эти дразнящие движения, которые разжигают томление все сильнее и сильнее, но все-таки немного уступает ведущую роль тому, кто сейчас так жадно практически вылизывает его рот, отправляя миллионы миллионов импульсов по телу куда-то в область бедер.              Мью, кажется, прекрасно знает, что делает, потому что не скрывает довольную ухмылку, когда все-таки отрывается от его губ, но сам не выглядит спокойным и уравновешенным, словно вот-вот сорвется окочательно.              Словно эти поддразнивания испытывают и его терпение тоже:              — Может, ты хочешь уйти?              Больше всего Галф сейчас хочет пнуть за такие глупые вопросы, и этот мерзкий упырь ехидно улыбается, считывая всплеск его недовольства, поэтому мстительно кусает того за губу:              — Еще будут предположения?              Ему нравится, как лава разливается в этих глазах в ответ на такую вольность:              — Будут. Что поцелуями мы сегодня не ограничимся.              Его грудную клетку изнутри обжигает то ли паника, то ли восторг:              — А что нужно для того, чтобы закрепить связь? Поцелуев, как я понимаю, недостаточно.              Да, ему нравится дразнить высшего вампира, испытывать предел терпения, потому что где-то подсознательно понимает: ему не причинят вреда.       По крайней мере, пока Галф — пара этого лорда.              Мью, кажется, тоже находит это по крайней мере забавным, потому что улыбается соблазнительно хитро:              — Давай проверим?              Проверить, насколько далеко он готов зайти в этом сладком безумии?              Ответить Галф не успевает, потому что губы влажно мажут по его шее — там, где все горит-болит от желания ощутить острое давление клыков.       Ощутить в себе.              О том, что еще может оказаться в его теле, он старается пока не думать: слишком остро его тело сейчас реагирует на подобные фантазии.              Но тихо скулит, когда по его зудящей от нетерпения коже скользит искушающе язык:              — Такой вкусный, сладкий… Ты позволишь?              Ему не нравится эта формулировка!              Словно Галф из жалости соглашается, хотя на самом деле наслаждается не меньше, а, возможно, даже больше своей пары. Поэтому его голос немного срывается в ответ:              — Я хочу этого.              Немного боязно смотреть в глаза не-человека, который даже немного отстраняется в удивлении, словно не верит своим ушам:              — Хочешь?..              Будет слишком дерзко с его стороны, если?..              Но Галф отметает все мысли и решительно берет чужую руку за запястье, чтобы опустить ее ниже на неопровержимое доказательство:              — Хочу.              Кажется, из них двоих неопытный девственник — это великолепный лорд, который сейчас своей ладонью чувствует возбуждение своей пары после одних только поцелуев, потому что краснеет скулами и, кажется, даже ушами:              — Галф…              А Галф охает от удивления, когда внезапно оказывается на коленях у своего сидящего на кровати соблазнителя лицом к лицу и смотрит в эти завораживающие глаза перед тем, как его утягивают в сладкий-сладкий поцелуй, который постепенно мигрирует ниже к самому основанию его шеи. И в это же время рука забирается под его белье, предварительно ловко преодолев все остальные преграды.              Теперь он может только прикусывать чуть саднящие после страстного контакта губы, чтобы не издавать уж совсем постыдные звуки, пока пальцы то нежно, то немного грубо трут его чувствительную головку, а потом спускаются чуть ниже, чтобы подразнить и основание члена, пока лорд томными эротичными движениями слизывает кровь с его шеи после обжигающе-сладкого укуса.              И Галф не знает, что из этого ему нравится больше и от чего больше всего срывает крышу.              Наверное, от финального поцелуя с привкусом крови в тот момент, когда он скулит в этот жадный рот, что выпивает до капли и его оргазм тоже.