Enchanted / Околдованный

      Кажется, их совместная дрожь постепенно затихает, потому что Галф перестает слышать лишь бешеный стук собственного сердца и начинает понимать, что происходит:              — Ой!              Примерно ноль рациональных вариантов, при которых студент может вот так сидеть на своем преподавателе во время занятий.       Пусть даже факультативных.       Пусть даже индивидуальных.              Но это почти забывается, когда он видит, что лицо, которое смущающе близко к его собственному, уже не выглядит таким изможденным, поэтому и плата не кажется такой высокой.              Но что это?!       Смущение благородного лорда Суппасита?!              — Думаю, достаточно.              О вспышке раздраженного разочарования, когда его достаточно аккуратно отсаживают обратно на плед, Галф подумает как-нибудь потом, так как сейчас пытливо смотрит на то, как Мью старательно отводит взгляд:              — Точно достаточно? Я могу…              — Нет!              А вот это сейчас было обидно!       Так резко и категорично ему еще ни разу не отказывали.              Но причина становится понятна, когда Мью решается поднять глаза, в которых слишком много алого — зрачка почти не видно:              — Я боюсь не сдержаться, поэтому не стоит.              Да, Галф тупенький, поэтому не сразу соображает, что тут речь о жажде вампира, которая явно обострилась во время контакта, а не о том желании, что зудит в его венах и нашептывает подставиться не только под клыки, но и под руки этого не-человека.              — П-понятно. Тогда продолжим?              Ага, вот так обыденно.       Словно пообжиматься на грани легкого петтинга — это вообще самое обычное дело.              Да, лучше не смотреть в эти горящие жаждой глаза, поэтому хорошо, что лорд предусмотрительно отворачивается. Но сам юный маг явно в жопу ужаленный, потому что не может удержаться от глупых вопросов:              — А как часто это надо делать?              — Медитировать? — лорд хмыкает, словно того умиляет такая наивность. — Как можно чаще: это длительный, но при этом самый простой способ увеличить резерв.              Его щеки пылают:              — Нет, я про другое. Нам часто надо обниматься?              Обниматься, ха!              То, как Мью практически терся лицом о его шею и жадно вдыхал его запах, мало похоже на простые объятия. Да, руки были на его спине и талии, но эти прикосновения меркли по сравнению с тем, что испытывала его шея.              Практически невыносимо.       Невыносимо мучительно приятно.              Кажется, он засмущал лорда еще больше, потому что тот сердито сверкает глазами и почти рычит на него:              — А я откуда знаю?! Можно подумать, что я связи образовываю каждый день направо и налево!              — Я тем более не знаю! — он огрызается в ответ. — Но мне же нужно понимать, чего ждать дальше!              Сидеть на пледе с высшим вампиром, который является твоим преподавателем и парой по узам крови — это уже нелепо, а еще более странно дуться друг на друга из-за взаимных упреков, поэтому Галф решает великодушно сделать шаг навстречу:              — Но ты же скажешь, если снова станет очень плохо?              Поджатые губы дают явный ответ: не скажет.              Черт, вот только смерти от истощения на его совести не хватало!              Кстати об этом:              — А вампиры вообще смертны?              Красивые красные глаза угрожающе сужаются:              — А тебе это зачем?              Галф легкомысленно пожимает плечами, мол, каждый день такое спрашивает:              — Ну, мне нужно понимать, есть ли вероятность, что кто-то заупрямится, а потом через пару дней в соседней комнате найдут высохшую мумию одного гордого упыря. Ой!              Это с Азаром наедине можно как угодно называть этого красивого кровососа, а вот ляпнуть такое напрямую преподавателю — это крайняя степень глупости!              — Упыря, значит, — кажется, Мью вообще не в восторге от такого прозвища. — Не переживай: я выживу несмотря ни на что, так что никаких трупов за стеной.              Галф от стыда опускает голову:              — Никаких трупов — понял, — а потом тут же вкидывается. — А ты через стену слышишь мой запах?              Кажется, больше вампир не будет чувствовать вообще никаких запахов, потому что задыхается от возмущения:              — Ты!.. Ты!..              А он уже понимает, что сморозил глупость, поэтому спешит оправдаться теми глупыми мыслями, что сейчас роятся в его голове:              — Ты так дышал возле моей шеи, что я подумал…              — И что ты подумал? — ледяной голос тут же остужает его запал.              — Что тебе он нравится и что ты можешь его ощутить издалека, — к концу предложения Галф уже еле слышно шепчет, не в силах смотреть в глаза и смущаясь из-за собственной недалекости.              — Это… сложно объяснить, — кажется, казнь отменяется, и ему хотя бы чуть-чуть расскажут про их ситуацию. — Но твой запах для меня и правда особенный, поэтому я и предлагаю не злоупотреблять близким контактом.              Улыбка сама собой растягивает его губы:              — Правда нравится?!              Хотя это, конечно, сомнительное достижение, потому что это же и значит, что вампир хочет попробовать его кровь, а на это Галф пока не готов пойти.              Так, стоп.       “Пока”?!              И теперь его черед настороженно уставиться на свою “пару”:              — Это вампирские чары, да?!              Тот лишь дергает плечом:              — О чем ты?              — Ну, то, что я хочу… — его лицо вновь как будто ошпарили кипятком. — Что я хочу не только обниматься.              Мью вздыхает так горько и тяжело, что становится даже стыдно от разочарования в голосе:              — Я вижу, ты вообще не слушал меня. У нас с тобой — кровная связь, которая для меня усиливается еще тем фактом, что я — вампир, и обостряет мою жажду. И никакую специальную вампирскую ментальную магию наш вид не использует, все, что ты чувствуешь — это отголоски связи. И уж прости, но у меня мало информации о том, как это бывает у людей — меня больше волнует мое состояние.              Под конец этой гневной речи Галфа интересует только один вопрос:              — Получается, что сны тоже не ты насылаешь? И видения?              И замирает, когда вампир наклоняется чуть вперед, но из последних сил удерживается, чтобы не заскулить трусливо под этим практически потрошащим взглядом:              — А что тебе снится? Я слышу только отголоски твоих эмоций.              В очередной раз за это блядское индивидуальное “занятие” Галф краснеет, но упрямо поднимает подбородок:              — Все ты знаешь! Вы же так заманиваете себе доноров!              Указательный палец касается его лица, вызывая дрожь, которую почти не удается сдержать:              — А вот это уже интересно. И чем это тебя сны так соблазняют и уговаривают стать донором? Что ты в них видишь? Или кого? Меня?              Галф задыхается и не может ответить ничего внятного, потому что палец скользит по его коже дальше к месту, где испуганно пульсирует яремная вена:              — Ч-что ты делаешь?..              И прикусывает губы, чтобы не выдать себя постыдным звуком, когда чуть удлинившийся ноготь царапает там, где бьется его сходящий с ума пульс:              — Хочешь узнать, почему не нужна ментальная магия, чтобы человек захотел стать донором?              Он вздрагивает, когда его кожа поддается куда более сильному нажатию, а также от будоражащего ощущения стекающей капли крови:              — Больно!              — Больно, — Мью соглашается, продолжая его гипнотизировать алыми глазами, в которых не осталось вообще ничего человеческого. — Но доноры знают, что за болью придет такое наслаждение, что все неудобства станут не важны.              И Галф знает тоже.       Он ПОМНИТ, как ощущается укус вампира, пусть даже сам никогда этого не испытывал.              Поэтому скулит еле слышно, но нет и шанса, что склонившийся к нему так близко вампир его не услышал, потому что тот, кажется, вообще перестал моргать:              — Именно. Твое желание, твое возбуждение — это то, чем вознаграждается донор за добровольную жертву. Ну и как: это стоит того? Чтобы поделиться немного своей кровью? Наслаждение за боль — я считаю эту цену справедливой.              Перед глазами стоит образ лорда в том самом вызывающем красном шелковом халате, который дает понять: взаимодействие с донором не заканчивается только укусом.       А, возможно, взаимным удовольствием другого характера.              И от этого так плохо, что даже хорошо.              Но вместо наслаждения от клыков в собственной шее Галф чувствует лишь разочарование, когда Мью отстраняется:              — Но ты не переживай: твоя защита не даст мне это сделать против твоей воли. Поэтому можешь расслабиться и медитировать дальше.              Испачканный кровью палец исчезает между искушающими его сладкими словами губами, после чего алый цвет глаз становится практически неоновым, но лорд быстро опускает веки, скрывая это великолепие, а потом достает уже чистый палец изо рта:              — Занимайтесь, студент Канавут. Вы же хотите получить хороший магический резерв?              Сейчас Галф больше всего хочет получить эти губы на своей шее, а потом узнать, что еще может дать ему статус донора.              Блядская медитация!       Блядская выдержка этого упыря!       Блядская его собственная жизнь!