Отличница

Приглашение на кофе от Швецовой действительно не кануло в лету и не стало дежурным, как тысячи других. Едва только Олег въехал в рабочий ритм, они стали выбирать подходящий день. Но сделать это оказалось не так уж и просто! — Оле-еж, — виновато хихикнула Мария, когда Олег сообщил ей, что в общем-то готов забрать ее с работы хоть сейчас, — а у меня свидетель едет. Вообще никак! Не хочешь, кстати, послушать что он будет нести? Кажется мне, что его можно и паровозиком пустить… Платонов, будучи таким же сдвинутым на работе, как и Мария (это они совсем недавно выяснили опытным путем и были приятно удивлены), поэтому все понял и поехал слушать её допрос. Это тоже было довольно неплохо. Платонов почти что не вникал в профессиональные попытки Марии вывести свидетеля на чистую воду и уличить во вранье, зато во все глаза любовался Швецовой. И чем дольше он видел Машу в естественной для неё среде, тем сильнее понимал, что влюбляется. Медленно, но верно влюбляется. Она была так органична среди допросов и улик, что Олег был готов работать сверхурочно сколько угодно, лишь бы подольше видеть Машу рядом. Не всегда получалось, другие дела мешали, но оттого каждая возможность увидеться была на вес золота. Платонов приехал в кабинет чуть позже, чем привезли свидетеля, и Мария, завидев мужчину, улыбнулась. — Ну, гражданин Волков, что ж вы замолчали? Продолжайте, продолжайте. Вы все еще не объяснили почему так спешно стали распродавать свое имущество. Олег, прислонившись спиной к подоконнику, постарался вникнуть в происходящее. Что-то его смущало, но вот что… Маша продолжала спокойно задавать вопросы и записывать показания, параллельно продумывая свои дальнейшие действия. Мужчина был явно подготовлен к разговору, с трудом поддавался на искусные провокации и уж явно не спешил оправдывать мечты Марии о привлечении его в качестве соучастника. Он как-то странно ёрзал, и Олег напрягся, чувствуя, что что-то произойдёт. Маша для того, чтобы вывести пока ещё свидетеля на эмоции, ушла со своего места и присела напротив него. — Маш, вернись, — Платонов не мог объяснить что не так, он сам не понимал, но Швецовой на ушко это все равно шепнул. Она, будучи уже раздраженной всем на свете из-за того, что её однозначно ждала неудача, отмахнулась от Олега. Он, конечно, не мог продолжать настаивать на своем, а потому просто встал за спиной у Волкова, чтобы в случае чего быть наготове. Олег чувствовал, что грядет что-то плохое, этих мелких мстителей он чувствовал издалека. — А что насчёт той девушки из ресторана? Вы говорите она с вами, товарищ ваш это отрицает… — Да может хватит уже! — Вспылил мужчина. — В чем вы вообще меня пытаетесь обвинить?! — Может быть в том, что вы вовсе не свидетель, а очень даже подельник? — Резко ответила Швецова. — Да ни за что! Никто даже не успел понять как Волков достал из рукава нож, замахиваясь в сторону Марии. К счастью Платонов, который вполне предвидел что-то такое, смог отдернуть его за воротник кофты, но задеть Швецову он все равно успел. Олегу не потребовалось слишком много времени, чтобы профессионально скрутить этого недоумка, он быстро вытолкал его в коридор и отдал дежурным, которые спокойно себе играли в телефоны, даже не вспоминая о прямых обязанностях. — Этого в ИВС быстро, и обыщите его нормально, чтобы он опять на кого-нибудь с ножом не кинулся! — Требовательно сообщил Олег, двое молоденьких ребят тут же вскочили, бледнея. Кажется, они проспали что-то важное. — А он что, на Марию Сергеевну… — Да, он на Марию Сергеевну, — передразнил их Платонов. — С каких пор у нас человек с ножом спокойно проходит в следственный комитет? — Так ножик перочинный… — Так и кухонным убивают, остолоп! — Платонов был в ярости. Он вообще не понимал почему с ним пререкается накосячивший сотрудник, который был обязан все проверить. Олег проследил, чтобы Волкова, который решил не усугублять свое положение и помалкивал, всё-таки увели и вернулся обратно в кабинет. Мария уже успела промокнуть кровь с неглубокого, но все равно неприятного пореза, а теперь просто сидела и смотрела в пустоту. — Ну, ты как? — Олег присел напротив и осторожно взял её руку в свою, чтобы посмотреть на масштаб случившегося. К счастью, он успел сориентироваться очень вовремя, и Маша действительно не пострадала. — Глупо получилось. — Больно? Дай посмотрю, — Платонов попытался повернуть руку в другую сторону, но Мария тут же стала вырываться. — Не надо, ничего страшного, просто неприятно. — Машка, да ну что ты, — Олег улыбнулся этому нежеланию принимать помощь, — давай я посмотрю! Ну сколько раз меня так чикали? Я уж собаку съел, сейчас может обработать чем надо. А то вдруг шрам останется, горевать будешь. Швецова, поколебавшись, сдалась. Олег со знанием дела посмотрел на её ранку, и на душе у него действительно отлегло. Ничего страшного там и правда не было, просто глубокая царапина, такую при желании и дома ножом при резке можно умудриться сделать. Но обработать было бы нелишним, ведь в рану могла попасть какая-то грязь. — У тебя есть что-нибудь обеззараживающее? В идеале перекись, но на крайний случай и водка подойдет. — Да откуда, — фыркнула Маша, — это тебе не аптека. — Пойдем в машину, у меня есть там перекись, — Олег потянул её на себя, заставляя подняться. Швецова бы может и стала сопротивляться, но точно не сейчас. Было так обидно, что вся работа пошла прахом, допрос получился неудачным, а она еще и пострадала. — Хорошо, что ты приехал, — негромко сказала она, уже сидя в авто Платонова, — что было бы… — Да перестань, — мужчина попытался отогнать от Швецовой дурные мысли, — не думай об этом! Перепугалась? — Нет! — Гордо ответила Маша, немножко лукавя. Не перепугаешься тут, как же… — Ой, да ладно тебе хорохориться! — Рассмеялся Олег. — Даже я испугался. Пластырь тебе наклеить или так походишь? — Наклеить, — состроила жалобную гримасу Мария, которая решила, что можно в принципе и поболеть, раз уж Платонов взялся за ней ухаживать. — А пластыря нет, так что придется в аптеку заехать. — Да ну, брось, не нужно тогда, — Мария меняла свое мнение по десять раз в минуту, — и так сойдет же. — Нет уж, — уверенно ответил мужчина, выезжая с парковки следственного комитета, — хочешь пластырь — будет пластырь. — Ты сама галантность, — рассмеялась Мария, в глубине души тая от такой заботы. Вроде как мелочь, а так приятно. Конечно, эта царапина была пустяковой, можно было ничего не заклеивать, но ведь суть была несколько глубже… Маше было так лестно осознавать, что кто-то искренне готов заботиться о ней. Кажется, что-то начиналось… Платонов оставил её сидеть в машине, как человека с самой серьезной травмой в мире, и пошел закупаться средствами первой помощи, а именно пластырем и шоколадкой из соседствующего с аптекой магазина. С шоколадом у Олега, правда, не заладилось, но зато он купил большую банку мороженого с печеньем, сильно соблазнившись красивой баночкой. — На! — Он гордо вручил Марии свою добычу, и она недоверчиво покосилась на розовый пластырь с сердечками. — Олеж, ты что, — захихикала она, — мне не пять лет. — Я знаю, — крайне серьезно сказал Платонов, — для пятилетних там было с тракторами и принцессами, я и взял для взрослых. Маша наконец-то искренне рассмеялась. Конечно, на серьезный разговор они пока ещё не решились, но как минимум стали нормально общаться. Это было дороже всего. Швецовой двигало любопытство и симпатия. Ей было крайне интересно в кого же всё-таки превратился мальчик её мечты из школы. Пока что выросшая версия Олега её восхищала. Мария боялась обжечься снова, но почему-то все равно летела сломя голову в эти отношения. Платонов вызвался доставить её вместе с банкой мороженого домой, и отказываться Маша не видела никакого смысла. Она гипнотизировала эту привлекательную банку и жалела только о том, что у неё нет ложки. Сладкое Маша позволяла себе не очень часто, а Олег, притащивший целую кучу такой вкуснятины буквально толкнул Швецову в объятия сахара. Маша, уже убедившая себя, что она сегодня болеет, решила, что разочек точно можно. — Ну всё, Машенька, поправляйся! — Платонов привез Машу к её дому и уже собрался распрощаться, как вдруг она удивлённо округлила глаза и посмотрела на мужчину. — В смысле? Ты бросишь меня со страшной раной, когда я истекаю кровью и могу объестся мороженым одну? Ты бесчеловечный. — Объедайся на здоровье, — рассмеялся Олег, — сегодня тебе можно. — Олег, ну я же серьезно, — Маша посмотрела на Платонова, пытаясь разгадать причину его отказа, — ты хоть на часик поднимись, а то возился со мной весь вечер как с котенком брошенным… По правде говоря Марии очень не хотелось расставаться. Может быть хотя бы сегодня настало время для их откровенного разговора? — Маш, ради часика ты готова объяснять детям кто я такой и что тут делаю? Заслышав такую причину, Швецова улыбнулась. Ах вот оно что! Смелый и непоколебимый Олег боится знакомиться с её детьми? А может быть просто не хочет давать повод думать, что у них все может однажды дойти до знакомства с семьей… — Не переживай, — успокоила мужчину Маша, — никто из них со мной уже давно не живет. Даже котика не завела! Так что квартира в нашем полном распоряжении. Олег, заслышав это, как-то даже выдохнул. Пока ни к каким знакомствам он точно не был готов, это даже не обсуждалось. Пока что они коллеги, может быть хорошие знакомые, если совсем притянуть за уши, то приятели, но не больше. А «не больше» на семейный ужин не приглашают. Но тем не менее Мария жила одна, а значит завалиться к ней было очень даже можно. За этими размышлениями он даже не заметил, как они дошли до дома. У Швецовой была вполне просторная квартира, которая сильно отличалась от его холостяцкого пристанища. Тут и вазочки были, и цветы на подоконниках, и подушки в тон шторам. — Проходи, руки вон там можно помыть, полотенце слева. — Мария указала мужчине на ванную, а сама пошла переодеваться во что-то домашнее. Конечно, больше всего на свете ей хотелось надеть пижаму и поскорее лечь в кровать, а потому она надеялась, что Олег всё-таки не задержится надолго. Желание проболтать всю ночь как в детстве здорово разбивалось о суровую реальность: нынче такие бессонные ночи давались очень дорого. — Тебя покормить может? — Предложила Мария, судорожно перебирая в мыслях содержимое своего холодильника. Когда она в последний раз туда заглядывала был большой вопрос. — Нет, спасибо, — ответил Олег на Машино счастье, — я после работы уже заскочил перекусить. А вот кофейку можно! С мороженым… — Садись, — улыбнулась Швецова, — сейчас сделаю. — Ну-ну, больная, — вдруг опомнился мужчина и снова переключился на этот игривый тон, — проследуйте в постель! Я вам все сам приготовлю и принесу. Покой, покой и ещё раз покой для вашей пострадавшей конечности! — Ва-ау, — довольно протянула Маша, — а ты знаешь, ни за что на свете не откажусь! Мечтаю прилечь. — Вот и я о чем. Кофе я и сам в состоянии сделать, ты только скажи что у тебя где, не хочу рыться. Мария оперативно достала Олегу все то, что нужно для приготовления кофе и пошла в спальню с твёрдым намерением не засыпать, а просто прилечь. Сейчас она выпьет горячего кофе, съест вкусное мороженое с печеньками, а там и спать уже перехочется. От разговора с Олегом она не хотела отказываться ни при каких обстоятельствах. Платонов тем временем вовсю орудовал на кухне, не забывая глазеть по сторонам. Ему было интересно как устроен Машин быт, чем она живет вне работы. В ванной он уже успел увидеть бессчетное количество баночек за стеклянной дверцей шкафа, это вполне сочеталось с тем, как безупречно Мария выглядела каждый день. В поисках сливок или молока Олег заглянул в холодильник и улыбнулся. Да, его выглядел точно так же: хлеб с признаками новой жизни, десяток яиц на случай внезапного желания позавтракать дома, банка с консервами неизвестного происхождения и куча йогуртов. Нет, последнего у Олега точно не наблюдалось, а Мария видимо только ими и питалась. Наконец закончив с кофе и разложив мороженое по двум блюдцам, Платонов отправился со всем этим добром в спальню к Маше. Каково же было его умиление, когда он застал её мирно спящую прямо по центру кровати без одеяла и подушки. — Машенька-а, — тихонько позвал он, полагая, что Швецова только что уснула и сейчас услышит его. Но как бы не так. Мария успела уснуть за одну секунду так крепко, что ни действия Олега, ни его голос не могли её разбудить. Платонов решил немного подождать, поэтому взял с кресла плед, осторожно накинул его на Машу и присел напротив. Он пил кофе и любовался её умиротворенным лицом во сне, думая обо всём на свете. Сейчас, кажется, было самое время. Платонов был человеком вспыльчивым, и ему совершенно точно требовалось, чтобы рядом был какой-то громоотвод. Иначе беды не миновать! Маша была похожа на такого человека… Будь она чуть посмелее, не желай она доказать себе, что может быть по-настоящему любима, и Олег бы после своего предложения провести ночь получил бы по шее. Что же, и у громоотводов бывают осечки. И вот сейчас, когда Платонов был уже не совсем в адеквате от переполняющих эмоций, Мария очень удачно написала смс и позвала на кофе. Поход в кафе не состоялся, но случилось кое-что даже получше. Маша вряд ли планировала засыпать, но теперь у Платонова было время подумать в тишине рядом с ней. А что он хочет? Отношений? Семью? Мужчина пока даже близко не представлял. Ведомый банальным «а она ничего» желанием он с первой минуты их новой истории сделал ставку не на то. Швецова не была похожа на всех тех одноразовых куколок, и не понять это Платонов не мог, пускай и произошло все с опозданием. Олег уже допил кофе, причем и свой, и Машин, съел мороженое, а девушка все никак не просыпалось. И тогда мужчина понял, что этого сегодня уже можно и не ждать. Но для приличия решил дать Маше ещё полчасика. Он тихонько сполоснул посуду и присел на стул. Хотелось бы оглядеть дом, но Олегу показалось это невежливо, и он откинул эту идею. На подоконнике стояли какие-то толстые книги, Платонов взял одну из них в руки и понял, что это был альбом с фотографиями. Вот это Олегу было крайне интересно посмотреть. Как она жила, что представляла из себя её жизнь все эти годы… Платонов принялся перелистывать плотные страницы, фото за фото изучая Машино прошлое. Вот она на выпускном в институте: красивая и довольная с красным дипломом в руках, а вот уже на своей свадьбе в белом платье и с фатой стоит в обнимку с молодым мужем. Вот фото из роддома, по синему бантику Олег понял, что родился сын, первенец. Вот Мария в форме с кем-то из коллег, а на следующем фото он отлично узнал ещё такого молодого Ковина. Дальше была целая стопка кадров беременной Маши и хорошо знакомой Платонову Альбины где-то на природе, а затем снова снимки из роддома, только бантик уже красный. И где-то между страничек вдруг старый полароидный снимочек, на котором они с Машей в обнимку. — Ничего себе, сохранила, — прошептал Олег, кладя фотографию на стол, — я бы и не подумал. Дальше были снова фото со свадьбы, только уже без традиционной атрибутики. Платонов понял, что второй брак был явно удачнее первого: было много фотографий с мужем, недешевые курорты, дорогие развлечения и семейные снимки с детьми в интерьерах роскошной квартиры. Снова фотографии с работы, знакомые ему лица и те, кого Олег совсем не знал. Но больше всего Платонову казалось, что он совсем не узнает Машу с этих фотографий. Её петербургская версия совсем не походила на ту московскую, которую он отчетливо видел на полароиде. Неужели то решение её действительно сломало? Олег очень долгое время считал, что Маша не была против переезда, но выходит, что вся её жизнь стала одним сплошным обманом. Да, Мария вроде состоялась, но какой ценой? Олег просидел так до самого утра, вглядываясь в темноту кухни. На душе было очень спокойно, про то, чтобы лечь спать он даже не подумал. Эта попытка узнать все о жизни Марии по фотоальбомам нагнала на него бессонницу. Швецова проснулась по своему неизменному будильнику и с удивлением обнаружила, что лежит в домашней одежде и не под одеялом, а на нем. — Вот я даю, — подумала она, — даже с Олегом не попрощалась. Неудобно вышло, конечно. Мария к счастью выспалась, что благотворно влияло на её настроение сегодня, и отправилась на кухню. Увидев на стуле Платонова, Маша вздрогнула. Остатки сна как рукой сняло. — Ой. А ты тут? — Доброе утро, Маш, — поздоровался он, потирая усталые глаза, — ага. Я твою дверь посмотрел, она не захлопывается, не мог же я тебя оставить на ночь в открытой квартире! Пришлось сторожить твой сон. — Боже мой… А как ты спал? Ты хоть что-нибудь нашел себе? Ужас, ну я конечно и выдала! — Швецовой было даже неловко, что она позвала человека в гости, а в результате уснула и даже не подумала о том, что будет с ним. — Да мне что-то не спалось, — устало улыбнулся он, — думал всё, думал… Не переживай! Если бы мне так сильно надо было уйти, то я бы конечно тебя разбудил. А так… Ты очень уютно спала, мне было жалко. Вдруг Олег понял, что Маша уже не слушает его, а смотрит на фотографию на столе. — Ты где её взял? — Спросила она. — Да вон, — Платонов кивнул на подоконник, — увидел у тебя фотоальбомы и не удержался. Прости за любопытство. — Перестань, — улыбнулась Швецова, присаживаясь за стол, — они же у меня тут специально стоят, чтобы гостям показывать. Так что считай так и было задумано. Такие мы тут хорошенькие… — Да-а, — протянул Олег и в попытке забрать фотографию от Марии случайно коснулся её руки. Он тут же вспомнил о вчерашнем и решил поинтересоваться самочувствием Маши. — Брось, тут же действительно ничего серьезного. Это я вчера больше уже прикидывалась, — Швецова с интересом смотрела на реакцию мужчины, который продолжал разглядывать фотографию. Он явно был не здесь, не на этой кухне, а где-то там в сюжете снимка. — Все хорошо? — Спросила Маша, кладя руку ему на плечо? — А поехали в Москву? Прямо сегодня после работы. Походим по нашим местам, погуляем… — Ни с того, ни с сего предложил мужчина и сжал лежащую на его плече ладошку. — Олеж, ну какая Москва, — усмехнулась Швецова, спешно переводя тему, — не выдумывай. Давай лучше кофе попьем! А то я вчера до этого так и не дошла. — Маш, а ты когда последний раз дома-то была? — Дома? — Удивилась Швецова. — Так я и сейчас дома. — Я про Москву, — Платонов нахмурился. — Это же не твой дом. — Олег, понимаешь, я не знаю, — Маша даже не сразу сориентировалась что ответить. Эта тема вдруг показалась ей такой неудобной, но такой точной. Она никогда не задавала сама себе этот простой вопрос, а где же всё-таки её дом. Вроде как ответ был очевиден. Дом там, где дети. Но теперь дети живут в разных уголках мира. Может быть дом там, где друзья? Но дружбе и расстояния не помеха. Собравшись с силами, Швецова всё-таки вернулась к этой теме снова. — Я ни разу не была в Москве по своей воле с того самого дня, как уехала. Я просто знала, что там меня никто не ждёт, что делать мне там больше нечего, и всеми силами старалась обустроиться здесь. Я люблю Петербург, правда, он чудесен. Тут очень красиво, тут уже вся жизнь считай прошла… Я даже и не думаю о том, чтобы взять вот и переехать, как сделал, допустим, ты. Понимаешь, это все может конечно и выглядит так, что я вот всю жизнь страдаю из-за тебя, из-за того, что все так вышло, но ведь это не так. И мы с тобой оба это отлично понимаем. Жизнь наша как-то сложилась, ну пускай и началось всё с такого болезненного разрыва, но ведь это тоже опыт! Ты… ты согласен со мной? — Да согласен, — пожал плечами Олег, — если бы мы не встретились сейчас, то может и не начали бы копаться. Если честно, то я о тебе так давно не вспоминал… — Звучит не очень приятно конечно, но зато честно, — рассмеялась Маша. — Да и я о тебе тоже, чего уж греха таить. — Так а что насчет Москвы? — Снова поинтересовался Олег. — Да нет, Олеж, — улыбнулась она, — не поеду я. — А вот я поеду. Надоело, устал я что-то, такая тоска одолевает, ужас! — Возмутился Платонов, кидая взгляд в пейзаж за окном. — Ничего, к этому привыкают, поверь моему жизненному опыту, — Маша рассмеялась, — так что не спеши сбегать. — Да я и не сбегаю, ты знаешь, что у меня выбор не богатый был. Я ведь на выходные, — поспешил успокоить Машу Платонов. — А-а, на выходные, — тут же посветлела она, — ну это же другое дело! Тогда возвращайся скорее.