Отличница

Швецова надеялась, что на землю упадет метеорит, что её вызовут расследовать дело в Севастополь, что Васнецов, в конце концов, поедет получать премию за что-нибудь журналистское и не вернется… Идти с ним на свидание (а это было именно оно), совсем не хотелось. Но обещание уже было дано, и Маше ничего не оставалось, как собрать силу воли в кулак и с легкой улыбкой выйти к Павлу в назначенное время. — Привет, Паша, — поздоровалась она, — куда мы едем? — Вот сейчас и увидишь, — подмигнул Швецовой мужчина. — Тебе точно понравится! Швецова практически молча сидела всю дорогу, лишь изредка и очень немногословно отвечая на вопросы. Ей было грустно и некомфортно, но отменять все было слишком поздно. Маша вдруг поняла, что дорога, по которой они едут, может вести только к больнице, где лежит Олег, и это сделало ситуацию ещё более странной. — А… — Что, не хочешь своего подследственного навестить разве? — Усмехнулся Павел, понимая, что Маша явно напряглась от видов, которые открывались в окне. — Ну это так себе похоже на ужин, — ловко съехала с темы Мария, — разве мы не об этом договаривались? — Маша, я знаю, что ты этого не хочешь. Поэтому прости, но мне придется воспользоваться тобой исключительно в профессиональных целях, — Васнецов говорил это с таким невозмутимым видом, что Маше было даже не по себе. — Паш, что происходит? — нахмурилась Швецова. — Ты можешь нормально объяснить? — Ничего не происходит. Я просто провожу расследование и пытаюсь вывести всех автоподставщиков на чистую воду. Мне нужны реальные лица, а твой подопечный… — Я не буду этого делать, — резко возразила Мария, — человек болеет, ему не до твоих расспросов непутевых. Тем более, что это никак не поможет! — Ну ты же не хочешь, чтобы я случайно рассказал кому-то, что ты пользовалась служебным положением, чтобы попасть в больницу… Уж не знаю зачем тебе это надо, но дело ведь ты действительно не ведешь. Мария была в шоке от подкованности Васнецова и уже тысячу раз прокляла себя за решение позвонить ему, а не Кораблеву с этим вопросом о больнице. — Делай что хочешь, но я с тобой не пойду. — Маша, да я бы с радостью не брал тебя с собой, но придется! Поэтому уж потерпи полчасика меня и моё общество. Услуга за услугу! — Мужчина тоже был раздражен, и Маша предпочла промолчать. Ей было не понятно почему такой интеллигентный на первый взгляд мужчина становился совершенно неузнаваемым в те моменты, когда ему было что-то надо по работе. Мария бы отдала все на свете, чтобы сейчас уйти, но она вдруг подумала, что должна быть рядом с Олегом. Привести к нему этого человека и оставить было бы слишком неправильно. Платонов, конечно, умеет постоять за себя, но тем не менее Маша тоже сможет осадить Васнецова, если тот зайдёт слишком далеко. Но Швецова даже не знала как именно далеко зайдёт Павел… — Здравствуйте, Олег! — Он влетел в палату вперед Маши и тут же заговорил с ничего не подозревающим Платоновым. — Меня зовут Павел Васнецов, я журналист, а по совместительству муж вот этой вот замечательной барышни. Она занимается делом об автоподставщиках, а я ей в этом всецело помогаю, ну, сами понимаете, женщинам требуется наша сильная рука. Вы готовы ответить на некоторые вопросы? Олег, услышав это «муж», изумленно приподнял бровь и посмотрел на Марию, которая отчаянно мотала головой, пообещав себе убить Васнецова прямо за дверью палаты. — Ну давайте, раз вам так надо, — равнодушно ответил Платонов, — только побыстрее. — Разумеется! — Кивнул Павел и приступил к своим расспросам. Маша стояла за его спиной, прислонившись одним плечом к стене. Ей было почему-то очень страшно, что Олег поверит в слова Паши и подумает, что она ему соврала, да ещё и так ужасно. Она мечтала, чтобы Васнецов поскорее смылся отсюда, тогда она сможет объяснить все Олегу, и он, наверное, поймёт. О том, что она сделает с Васнецовым Мария старалась даже не думать. Каждая новая идея каралась уголовным кодексом, который был так хорошо знаком Маше. В это время Олег, который отвечал на совершенно непримечательные вопросы Павла думал совсем не о той ситуации, в его мыслях была совсем другая катастрофа по имени Швецова Мария Сергеевна. Что вот в голове у этой мадам, почему она так и не выросла? — У вас все? — Олег очень удачно воспользовался паузой в монологе Васнецова и намекнул, что тому пора. Павел задал ещё парочку вопросов для проформы и действительно засобирался. Маша тут же встрепенулась и принялась придумывать речь для Платонова. Пора бы уже объясниться по-человечески. — Маш, идем? — Спросил Павел у Швецовой, но моментально удостоился такого взгляда в ответ, что все сразу стало понятно. Марии лучше больше не звонить, она если и возьмет трубку, то точно пошлёт. Павел попрощался и прикрыл за собой дверь, давая Маше шанс наконец-то заговорить. — Олег, прости, я не должна была его приводить, — виновато лепетала она, — но… Там в общем такая ситуация, что он мне помог тогда о тебе разузнать. И я бы могла позвонить Лёне, но побоялась, что он тоже начнет спрашивать зачем мне к тебе ехать. И Паша вообще не мой муж, вот ещё! — Понятно, Маш, — равнодушно ответил Платонов, — бывает. Я так и понял, тебе не надо оправдываться. — Ты обижаешься? — Спросила Швецова, не вполне понимая такую реакцию мужчины на её слова. — А чего мне на тебя обижаться? — Удивлённо усмехнулся Олег. — Вовсе нет. — Ладно. Я тогда пойду? — Маша снова осознала, что разговора не сложилось и шансов на то, что ситуация изменится было немного. Да и каждый новый ответ Платонова только усугублял положение. — Как хочешь, Маш. И как бы Швецовой не хотелось остаться, она этого не сделала. Смелости снова не хватило. Мария, даже не попрощавшись, вышла из палаты и тут же столкнулась с Кораблёвым, который был прислан сюда ею же. — Ого, Марья Сергеевна, не ожидал. — Я уже ухожу, — негромко сказала она, — пока, Лёнь. Кораблев растерянно проводил её взглядом, но решил ничего не додумывать. Там за дверью сидит первоисточник, у которого все можно разузнать, вот так и стоит поступить. — Привет болеющим! — Поздоровался с Платоновым мужчина. — Как твоё ничего? — Завтра выписываюсь, — ответил Олег, все ещё поглядывая в сторону двери, мысли о Маше никак не покидали его. — Так что послезавтра уже на работе буду! — Слушай, а Швецова… Она что, ходит к тебе? — Кораблев ничего не понимал в происходящем, но очень бы хотел разобраться. — Два раза была, — пожал плечами Платонов, — сейчас вообще какого-то журналюгу притащила. Ничего не понимаю! — Я вот тоже, — согласно кивнул Лёня, — меня зачем-то к тебе посылает, потом расспрашивает про настроение, про разговоры. Что это за цирк? — А я вот тут только сегодня поймал себя на мысли, что это же совершенно чужой человек, — вдруг сказал Олег, не глядя на своего собеседника, — я ничего о ней не знаю. Ни кто она, ни чем живет, ни что любит, ни-че-го. Я же её когда впервые увидел, то у меня в голове сразу школьный образ всплыл, а ведь мы уже совсем не те. И на что я только надеялся? Нет, не с того мы начали. Кораблеву даже стало как-то неловко, что он стал свидетелем этого откровенного монолога. Олег, как он уже успел понять, не был слишком открытым человеком, и каждому знакомому не спешил рассказывать подробности своей личной жизни. — И что думаешь? — Осмелился спросить он. — Да поговорить хочу. А она всё время бегает от меня! — Платонов неодобрительно покачал головой, пытаясь вспомнить поведение Маши во время их последней встречи. Нет, она явно хотела что-то сказать, но почему-то промолчала. А будет ли Швецова откровенна с ним, если он решится на разговор сам? — А ты к работе как, готов? — Лёня понимал, что на его подчиненного в последнее время свалилось уж слишком много, и ему было важно узнать будет ли он в состоянии нормально функционировать. Курочкин, конечно, зашивается, но всё-таки лучше было не спешить. — Я в полном порядке, готов работать в полную ногу, — заверил Леонида Олег. — Как там Фёдор? Он так обрадовался, что теперь не один, а потом такое… — Ничего, — Лёня ободряюще похлопал мужчину по спине, — зато мы целую банду накрыли из-за твоих показаний. Ты герой! — Да куда там, — отмахнулся он, — ничего героического. Раскидать их не смог, в больнице вон сколько провалялся… — Ну посмотрел бы я на того, кто бы смог раскидать двух амбалов с травматами и арматурой, — покачал головой Леонид, в сущности не одобряя такого принижения своих достоинств, — давай не прибедняйся. Олег немного улыбнулся, кивнул и пообещал начальству впредь поучиться самооценке у своего коллеги Курочкина. У Леонида были еще дела, поэтому он стал собираться, Платонов снова оставался один. Спать уже надоело, лежать тоже надоело, звонить было некому. Оставалось только лежать и думать обо всем на свете. Так получалось, что больше всего мыслей у него было как раз о Маше, о которой он до недавних пор даже не вспоминал. Жизнь устроена слишком интересно… Он взял в руки телефон, вдруг захотелось набрать Швецову, услышать её голос хотя бы на минутку, но о чем говорить с ней Олег даже близко не представлял. Она была такой родной, но такой чужой одновременно. Память мужчины все ещё услужливо напоминала ему о тех чудесных днях, когда он любил её, но мозг твердил обратное: ты любил не эту женщину, что перед тобой сегодня. Платонов вдруг понял то, о чем ему сказала Маша тогда на проходной. Нет, она не пожалела о внезапной связи, речь была совсем об ином. Ей было грустно, что они выбрали друг друга так банально, руководствуясь только лишь внешними факторами. Хотелось близости душевной, хотелось узнавать человека рядом, и Олег вдруг почувствовал, что готов потратить часть своей жизни на то, чтобы изучить Швецову от и до. Было в ней что-то такое, что привлекало его. Едва мужчина пришел к этому решению, телефон засветился, оповещая о том, что пришло новое сообщение. Что удивительно, писала Мария. «Привет, Олег. Прости ещё раз за этот визит, я действительно должна была отказать ему, но мне однозначно есть над чем работать :) Надеюсь, что ты чувствуешь себя хорошо, как совсем поправишься приглашаю тебя попить кофе и поболтать» Олег фактически лишился дара речи. Неужели сила его мысли так мощна, что добивает аж до Маши? А может между ними действительно какая-то особая связь, которая и позволяет им вот так вот забавно контактировать на космическом уровне… На другом конце Маша гипнотизировала свой телефон в ожидании ответа так, как никогда. В этом волнении ощущалось что-то из детства, когда каждый звонок мальчика, который тебе нравился, был просто праздником. Но в нынешнем положении Швецова оказалась всё-таки мудрее своей маленькой версии. Она вовремя поняла, что за все свои косяки совершенно точно нужно сделать шаг навстречу Олегу первой. «Подумал о тебе и ты написала! Бывает же С удовольствием выпью с тобой кофе. Не понравился мне кстати твой Васнецов, я бы дал ему в морду» Мария, прочитав долгожданный ответ, улыбнулась. Если он уже шутит, то дела их не так уж и плохи. Швецова конечно привыкла к тому, что Олег на неё долго не обижается и первым предлагает помириться, но ведь это тот Олег, который сидит с ней за одной партой. А этот, с огромным рабочим стажем и богатым жизненным опытом совсем не обязательно что оставил при себе подобную привычку.

***

Все своё свободное время после школы Мария посвятила подготовке к новогодней дискотеке в школе. — Маша, в половине восьмого папа тебя заберет. Поняла? — Мама, скрепя сердце, всё-таки согласилась отпустить дочь на сие мероприятие, но поставила крайне жесткие условия. На всё про всё у Швецовой было только несколько часов, но и эти часы её радовали. С Олегом пора уже было мириться, их ссора сильно затянулась… Сидеть рядом и не разговаривать было очень тяжело, а ещё тяжелее было не гулять, не обниматься, не целоваться. Чувства никуда не ушли, дурацкие обиды уже давно забылись, а вот ссора как была, так и оставалась висеть между ними. — Хорошо, мам, я поняла! Посмотри, не мятая футболка? — Не мятая, Маша, не мятая, — неодобрительно покачала головой женщина, — вот что за мода! Юбка поддергайка, футболка… Нет, чтобы нормальное платье надеть. — Так сейчас модно! — Заявила Мария, завязывая на высокий хвост подарок Олега. Мама, к счастью, поверила, что резинку ей отдала Альбина, поэтому сильно не расспрашивала о приобретении. Мария пришла в актовый зал и осмотрелась по сторонам. Одноклассницы уже толпились у стенки, обсуждая какие песни сегодня будут играть на медляке и кто кого будет приглашать. Швецова подошла к ним, но в разговоре участвовать не спешила. У неё было одно желание на этот медляк — помириться с Платоновым, но его пока в актовом зале вообще не наблюдалось. Мария сникла. Ей таких трудов стоило отпроситься на эту дискотеку, а он… — Машка! — Её окликнул кто-то из класса. — А ты пригласи Пашу тогда, ладно? Он вон как на тебя смотрит. Тем более последний свободный остался. — А Олег? — Спросила Мария, стараясь никоем образом не выдать себя. — Олег уже мой, — гордо заявила одна из девчонок, — он мне с восьмого класса нравится, сегодня я ему во всем признаюсь. У Маши внутри всё заклокотало. Это было какое-то новое ощущение, которое прежде её не посещало. Хотелось вцепиться Оле, которая слишком много о себе возомнила, в её волосы и выдрать половину. Будет она тут ещё на чужих парней заглядываться! — С Олегом танцевать буду я, — решительно заявила Швецова, удивляясь собственной смелости, — вот увидишь. — Да он ни за что тебя не пригласит! Кому ты можешь понравиться? — Продолжала злить Марию Оля. — А ты что, лучше что ли? Такие колготки уже никто не носит, — но и Машу было не остановить, — да и учишься ты плохо. — Не все в жизни решают пятерки, Швецова! — Вот и узнаем. Мария была уверенна в своей победе, но не на все сто. Где-то в глубине души она побаивалась, что Олег не придет, решив, что с Машей уже ничего не светит. Позвонить ему и пригласить пойти вместе для Швецовой было слишком сложно, да и Альбина сказала, что женщины первыми не звонят… А Маша была уже готова и извиниться, и что угодно сделать, лишь бы только помириться. В это время Олег, который уже жутко опаздывал, выслушивал нравоучения от мамы. И дернул же его черт рассказать, что они поссорились! Узнав, что сын жалеет об этом и очень страдает, женщина тут же начала свой поучительный рассказ, что нет ничего зазорного в извинении, особенно когда в случившемся есть твоя вина. Она рассказала Олегу истории из их с отцом жизни, помогла советом, а в конце и вовсе дала денег на цветы. — Ма, да ну что я у всех на глазах буду как этот… — Олежка, да все умрут от зависти! И пацаны твои, и девчонки. Причем пацаны в первую очередь, даже если потом смеяться начнут. Все вы позже поймёте что тут ничего стыдного нет, но если ты сделаешь это открытие здесь и сейчас, то потом весь мир будет у твоих ног. — А если Маша не захочет мириться? — Справедливо заметил Платонов. — Она такая… — Ты будешь знать это наверняка. А пока просто попробуй! Олег очень не хотел извиняться, дарить цветы при всех, но мнению мамы он всецело доверял, а потому решил хотя бы попробовать. И результат действительно оправдал себя. Маша, завидев его в дверях, тут же заулыбалась. — Тебе, — Олег неловко сунул сунул Швецовой в руку одну розочку, которая уже слегка пожухла, пока он нёс её по морозу, — привет. И это… прости! — И ты меня прости, — улыбнулась в ответ Мария, разглядывая его подарок. Было так приятно, что в животе летали бабочки. — По-моему, на нас все смотрят, — заметил Олег, — ты не переживаешь по этому поводу? Если поймут, то могут твоим родителям донести. — Ничего страшного, — вдруг захорохорилась Швецова, — я сама им расскажу обо всем. Пойдём потанцуем? — Давай уже медляк дождемся. Я не особо люблю танцевать, если честно, — признался он, прислоняясь к стене. — А зачем тогда на дискотеку ходишь? — Удивлённо спросила Маша, краем глаза поглядывая на кучку девчонок у стены, которая сильно поредела. Оля все ещё не сводила с неё глаз. — Маш, ну не танцевать же! — Усмехнулся Олег, словно это было нечто очевидное. Однако Мария вовсе не поняла что ещё можно делать на дискотеке, но спрашивать было уже некогда. Наконец-то заиграла песня, и Олег, раньше, чем кто либо, вывел Марию в центр зала. Швецова обняла его за плечи и засветилась от счастья так, что этой улыбкой можно было освещать всю Москву. — Что за песня такая? Ничего не понимаю, переведи, Маш! — Попросил Олег, чтобы хоть как-то разбавить тишину, что царила меж ними во время танца. — Слушай своё сердце, — на ушко ответила Маша. — Да слушаю, — удивился такому Олег, — а что, плохо слышу что ли его? — Нет, Олеж, песня так переводится.