Шелест лунных листьев

пока в саду земном снежинки первозданной копии размётывались, множились и утрамбовывались в снег, под почвой, в глубине вершилось царство Земликопии, как знало царство Динозаврии до этого свой век, ещё – как Ортоконии, ещё – как Трилобитии /для ДНК у демиурга есть своё «але-э-гоп»/. короче, до ковчежного великого отплытия, жил-был на свете маленький и голый землекоп. ну в смысле голый? да, прям голый-голый, прям безшерстевый. жил-был, царил, выделывал, творил, чудил он то да сё: писал стихи, пел песни он, пёк пироги божественно, но больше/лучше всех и вся любил копать он чернозём. прокапывал туннель от Гималайских гор до Мордора (там рос тогда большой, но ко всему – воспитанный вулкан), соединял Олимп с неведомым Кадатом гордо он, что аж лопата звонкая плясала празднично канкан. еще ходил в театр и музей, рубился в шахматы, (и в домино, и в городки, и в монополию, и в го), но не сказать, что прям уж часто – часто бредил шахтами, а шахматами баловался раз ну два от силы в год. смотрел кино «Один в норе» и «хроники Землярнии» – ведь землекопцы любят волшебство, комедию и смех. светила землекопу голому звезда Полярная, чтоб землекоп нигде и никогда не заплутал во тьме, под километрами пород не знал он одиночества, не ведал горя с паникой (что под землей куда острей) чтоб не шептали в голову престранные пророчества сверхновые чудовища в обличье страшных новостей. чтоб голый землекоп был безобидным в Землекопии, чтоб уважал, любил себя, не знал о методах убийств, берёг бы всех других (какими не были б убогими) – сороконожек, слепышей, червей, медведок, чёрных крыс. пусть землекоп был маленьким, совсем-совсем малюсеньким, и не всегда он знал, на что ему, зачем ему земля, он мог обуздывать проходы низкие и узкие, и не роптал, что многовато многого случилось зря. от точки А до точки Б цвело, тянулось царствие, копали землекопцы слаженно от льдов и до югов, пока сидела в облаках контора канцелярская рубилась в шахматы, в лото, немного в шашки, в карты, в го. сейчас не так: сейчас расцвет какой-то Человечии, и по тоннелям Землекопии блуждают поезда. но, как и прежде, трепетно взывает к доброй вечности, соединяя время меж собой, Полярная звезда. *и если тебе горестно, и страшно, и до паники – возьми и поступи, как землекоп в его упорный век: наделай эчпочмаков, налепи пельменей, драников, залей себе улун и посмотри немножечко наверх.