Это не путь к моему сердцу,
к моим мыслям,
В мой мозг, ни к чему из того,
что я перечислил.
Это просто мой способ раскрытия чувств, что внутри меня,
Это темная искра, которую я,
похоже, люблю.
Flesh - Simon Curtis. Тонкий сиреневый шелк рвется от сильной натяжки на крепких бедрах, так и не сумев получить правильный надрез. В стенах просторного салона раздается усталый вздох, ножницы оставляются на низком стеклянном столике, Тэхён поднимается с корточек и отходит от парня, глядевшего на него с явным удивлением. Мягкий диван приминает его обессиленное, не выспавшееся, тело с распростертыми объятиями, обещая нашептывать разные колыбельные, пока он удобно усаживается и прикрывает глаза, откидывая голову на спинку и пытаясь унять странное раздражение, не отпускающее вот уже второй день. Видимо ему все-таки в скором времени понадобится посетить темноту. — Все в порядке? — настороженно спрашивает модель, которого без каких-либо указаний, оставили стоять посреди зала, в явно испорченных штанинах и с полуголым торсом. — На сегодня все, можешь переодеваться. Завтра начнем заново. — монотонно бросает Ким, прикрыв лицо локтем одной руки, пока вторая мирно покоится на бедре. Он слышит негромкие, почти неуверенные шаги, которые затихают поблизости от него, видимо тот остановился рядом с диваном, а затем на его тут же напрягшиеся бедра осторожно укладываются чужие крупные ладони, в то время как парень аккуратно приземляется на колени между его разведенных ног и медленно скользит вверх, изъявляя желание скорее его расслабить. — У тебя стресс? — голос под ним звучит показательно томно, пока умелые действия продолжаются по внутренней стороне бедра, приближаясь все ближе к паху. — Твой долгожданный показ в Корее уже через неделю, значит тебе нельзя нервничать, верно? — намекает, спрашивая разрешение продолжать. Тэхён вновь тяжело вздыхает, чувствуя лишь большее давление, неприятно натягивающее каждую мышцу и играющее на кончиках нервов. Он убирает локоть с глаз, беззлобно заглядывая в симпатичное личико улыбающегося парня, ведь тот совсем не был виноват в его состоянии, а только надеялся сделать, как лучше. — Не нужно, Сонхва. — мягко останавливает Тэхён, убирая от себя чужие руки, и забирает ноги, теперь полностью укладываясь, склоняясь к варианту немного вздремнуть. Сон справится со стрессом не хуже. — Раньше тебе помогало. — просто пожимает плечами модель, даже не думая обижаться, когда отступает, собрав свои вещи, и молча покидает комнату, оставляя его наедине со своими демонами. С недавних пор Тэхён сам справляется со своим стрессом, потому что его причиной чаще всего является один и тот же человек, заполнивший мыслями о себе всю его нелегкую головушку. Сонхва один из его постоянных моделей, который работал на него уже несколько лет и между ними сразу образовалось свободное общение, из-за разницы в возрасте в один год. Ну и бывало пару раз так, что этот парень, по своей, конечно же, инициативе, приносил ему маленькое, ни к чему не обязывающее, расслабление, если это можно было так назвать. Сам по себе же парень являлся натуралом и имел прелестную девушку, к которой в скором будущем собирался свататься, а этот акт доброй воли он объяснял, как: бонус для красавчика начальника. Ничего серьезного. Ким, как огня остерегался любого, что могло бы вызвать привязанность. Не его, а к нему. Предпосылки к таким установкам проложили путь еще с самого детства: его родители часто скандалили у него на глазах, потому что отец был очень красивым мужчиной, привлекающим слишком много женского внимания и сплетен, а мать жуткой собственницей, которая из-за этого часто плакала и злилась на почве сильной ревности. В итоге, когда Киму исполнилось пятнадцать лет, родители развелись, мать не выдержала, запила, отец, как и предполагалось, нашел себе новую жену, а у Тэхёна начинал зарождаться непонятный страх к отношениям, ведь ему-то и досталась природная красота рокового папаши. Все опасения подтвердились во время первых его отношений с самой красивой девушкой школы, которая, несмотря на свою привлекательность, страшно ревновала его к собственным подругам, которых он, стоит отметить, даже не замечал. Ссоры, истерики и даже мелкие рукоприкладства, сделали свое дело. Итог: первое правило — никаких отношений с девушками. Уже в первые университетские годы, он нашел себе забавного и отличного друга, к нелепым советам которого часто прислушивался, после чего же узнал, что тот состоял в отношениях с парнем, объяснив это тем, что мужскую сущность хорошо поймет лишь мужчина, поэтому отношения строились легче. И действительно, когда Тэхён впервые начал встречаться с парнем, он познал, что такое идиллия: их отношения проходили спокойно и понимающе, страх потихоньку отступал. Однако счастье длилось до тех пор, пока его партнер по крупному не влюбился в него. Тогда Ким хорошо осознал настоящее различие отношений с парнями: в отличие от девушек, у них была очень тяжелая рука. Итог: никаких серьезных отношений вообще. После «красиво» полученного опыта, Тэхён строго обходился только одноразовыми, не доводящими к чему либо патовому, взаимовыгодными отношениями, будь то с дамами, или кавалерами, но с четким сводом правил, которые сам для себя установил: никогда не целоваться — поцелуи для влюбленных; никогда не приводить домой — дом это личная святыня; никогда не оставаться на ночь — наутро может расцвести надежда на большее; никаких повторных встреч — после секса друзьями не становятся; никаких номеров и адресов — может появиться соблазн. До двадцати пяти лет путь одиночки он считал безопасным для существования, и никогда ни к кому не привязывался и даже не ощущал такую необходимость. Однако с самого первого знакомства с ним, все тэхёновы восприятия его комфортно выстроенного мирка перевернулись, к чертовой матери, как по развалу бетонной плиты, с грохотом так, с пылью. Он раньше не встречал таких людей, способных покорить тебя одним единственным взглядом. На втором же начало ощущаться стойкое чувство, добродушно уговаривающее позорно рухнуть в ноги обладателя этой нереальной внешности. И каждый раз ловя на себе взгляд черных, бездонных, пристально вглядывающихся глаз, которые словно в изнанку его души смотрели, Тэхён не понимал, как должен спасать себя, чтобы его не затянуло целиком. Но самое страшное было то, что их притяжение оказалось взаимным. Возможно, если бы Чонгук с порога не изъявил желание сблизиться, то Тэхён бы в тот же вечер уволок его в ближайший отель и позволил бы осушать себя всю оставшуюся ночь. А далее, получилось так, что у них каким-то чудом собрался общий круг знакомых, обязывающих их часто видеться, и Тэхён решил не упускать возможность вдохновляться от личности, который одним только присутствием зарождал в нем чувство неизученной окрыленности, постепенно смещающий с пьедестала правящий до ныне страх. Только, для своей же подстраховки, Ким начал ускоренно выстраивать еще несколько баррикад, на новеньких фундаментах прежде, чем состоялась бы очередное противостояние. Впервые, на свой страх и риск, Тэхён кому-то позволял с собой флиртовать, не отказывался от придумываемых игр, даже когда-то запрещенных, но легких прикосновений, оправдывая себя в том, что хотел закалить в себе сильную натуру, а не удерживать на своей фигуре чужой интерес, как можно дольше. Границы только немного расширились, но никак не сместились… Сейчас Тэхён себя совсем не узнает. Не понимает. Он точно тронулся умом. В тот вечер в саду Ким впервые за время их знакомства выразил четкий категорический отказ, и с тех пор в нем бушует неопределенный вихрь непримиримых чувств. Признаваясь лишь самому себе, Тэхён может четко выразить лишь одно: он не готов отказываться от уже дарованного ему внимания. Проблема состояла в том, что Ким не уверен, как в дальнейшем поведет себя Чонгук, получив этот отворот. Были одни только раздражающие до жути предположения: если для него их игры являлись своего рода способом развлечения на этих безмерно скучных, «светских» сборищах хвастунов, то возможно, все вернется на круги своя, как было до; если же, он просто хотел испробовать модельера, как еще одну диковинку и добавить в список своей, наверное, длинной коллекции, то возможно продолжит напирать только больше; но, если Чонгук действительно рассматривает его, как кандидата для чего-то более серьезного, то после четкого отказа, может отступить полностью, не желая топтать свою гордость дальше. И это пугало неимоверно. Как поступит Чонгук? *** — В каком смысле не ждать тебя? — искренне серьезно спрашивает Хосок, аристократично восседая в кресле у его рабочего стола, пока он внимательно проверяет статистику рынка. — Для Тэхёна этот показ очень важен, тебе совсем что ли не жаль парня? Он и так спрашивал о тебе две последние пропущенные тобою вечеринки! Как на иголках сидел, честное слово, мне аж жаль, что он угодил в твои липкие сети… — почти ругает старший. Чонгук спокойно откладывает листы в сторону, прикладывает палец к сенсорной панели, после чего сразу же звучит сигнал интеркома, а он обычно произносит в воздух: — Чимин, занеси мне отчеты за последнюю неделю. — Будет сделано. — прилетает мягким голосом. Палец убирается, локти ставятся на стол, а кисти складываются в замок, когда Чон наконец обращает внимание, бесстрастно глядя на своего донельзя взвинченного друга, вообразившего себя точно свахой, теряющий огромный гонорар за отсутствие жениха… — Я сказал не ждать меня, а не то, что я там не буду. — спокойно преподносит Чонгук, смотря, как тот вскидывает бровь. — Но ты в любом случае скажешь, что не владеешь информацией относительно моего местоимения и расписания. — Снова втягиваешь меня? — наигранно удивлено усмехается Хосок. — И что же мне за это будет? — лыбится во все тридцать два. — Кажется, мне следует подумать над сменой поставщика. — сухо хмыкает Чонгук, откидываясь спиной на кожаную спинку и складывая руки на груди. — Только и можешь, что угрожать. Никакой от тебя выгоды. — фыркает беззлобно старший, когда в дверь в кабинет негромко стучат, а после сразу появляется секретарь, оставляя документ на деревянной поверхности. — Чимин, будь другом, помоги, он мне угрожает. — жалуется, глядя на миловидного парня. Пак разворачивается, окинув его высокомерным взглядом, а затем поворачивается к наблюдающему начальству, так легко выкидывая: — Если нужна будет помощь в сокрытии трупа, свисните. — и просто молча направляется к двери. — Нельзя быть таким злопамятным, Чимин! — кричит ему вслед старший, пока Чонгук довольно усмехается, а дверь уже хлопает с другой стороны. — Похоже мне нужно чаще интересоваться твоими делами, пока ты в офисе. — обещает дружок. — Я разрешу ему заблокировать твой номер. — просто отдыхается Чон, заглядывая в принесенные материалы. — К счастью у меня есть возможность менять номера, когда мне только вздумается. — парирует Хосок, поднимая левую руку и заглядывая в часы. — Так это твоя новая тактика: избегать его и мучать догадками? — поднимается он с места. — Нет. — не отрываясь от бумаг отвечает Чонгук. — Мой метод состоит в другом. — резко заканчивает, давая понять, что на этом разговор закончен. Хосок цокает и качает головой, шагая к выходу и бросая напоследок: — Жду тебя там. Дверь закрывается, Чонгук выпрямляется, оставляя работу, и тоже всматривается в часы, помечая время. У него есть час. — Ну что, малыш, будем ломать твои границы? Как поступит Тэхён?