МЫ

Пран На приеме я в полной тоске. Я не сторонюсь вечеринок, но такие – когда куча народу в пингвинских костюмах выпендривается друг перед другом – терпеть не могу. Хорошо хоть еда ничего и есть алкоголь, пусть его и наливают на донышке. Мой бокал опять опустел. Я оглядываюсь. На подобных мероприятиях всегда есть несколько баров. Фокус в том, чтобы вычислить тот, у которого меньше людей. В бар около входа стоит длинная очередь, так что я обвожу помещение взглядом и нахожу то, что ищу, в дальнем углу. Пятью минутами позже я, прихлебывая односолодовый виски, бреду назад к товарищам по команде. За толпой их не видно, зато очень слышно. Я различаю хохот Ленга и ржание Перта. Последнего я избегаю, потому что он меня бесит. Может, это по-детски, но сегодня у меня всего одна цель – дотерпеть до конца. Я уже слышал, как он болтал что-то о том, чтобы после нашего вынужденного пребывания тут отправиться в бар. Ни за что. Как только будет произнесена последняя речь, я свалю. – Эй, Паакул. – Ленг приветствует меня чувствительным шлепком по спине. – Нравится вечеринка? Соврать иль не соврать? Вот в чем вопрос. Меня уже тошнит от постоянной лжи. – Не особенно. Не в моем вкусе. Ленг округляет глаза. – Ты холост, но тебе наплевать, что в зале полно богатых девушек в облегающих платьях? Раньше я на таких мероприятиях не терял время зря. – Он улыбается пьяной улыбкой. – Вот были времена… Мой одноклубник прилично надрался – а сейчас всего десять часов. Он выглядит изнуренным, глаза налились. – Ты в норме? – брякаю я. Если честно, с ним всю неделю творилось что-то не то. Не знаю, почему я понял это только сейчас. – Конечно. Правда, девушка утром сказала, что расстается со мной, а потом забрала вещи и свалила к сестре. Видимо, я опять пропустил консультацию у психолога. Вот ей и надоело терпеть. Бляя. – Чувак, мне так жаль. Может, ей просто нужно время, чтобы привести мысли в порядок. – Так ведь утешают людей, чья жизнь пошла под откос? Я понятия не имею. Ленг пожимает плечом. – Понимаешь, жить вот так… Тяжело. Но хватит о моей ерунде. Скажи, чем тебе не нравятся вечеринки? – Не все вечеринки, – быстро говорю я. – А только такие. Сразу вспоминается детство. Моя мать тратила все свое время на планирование подобной херни. Видишь вон те цветы? – Я указываю на пышную композицию в центре. Цветов там миллион. С потолка свисают гирлянды искусственных бабочек на невидимых лесках. – На украшение этого места потрачена уйма денег. Потому что те богачи, которые выложили по сто тысяч, чтобы прийти сюда, ожидают, что будут ослеплены. Меня всегда удивляло, почему нельзя просто остаться дома и выписать чек, сидя в трусах. Большая часть этих денег пошла бы на настоящую благотворительность. Бум. Проблема сбора средств решена. Ленг запрокидывает голову и хохочет. – Циничный ублюдок. Блядь, обожаю тебя. Но ты уже здесь, так что хорош стоять с таким видом, словно тебя душит галстук. Я снова тяну за ебучий галстук, потому что он и впрямь как удавка. – А на что вообще собираются деньги? – Я упустил эту важную информацию. А поскольку все подобные вечеринки выглядят одинаково, угадать по декору нельзя. Если только прием не устроен в поддержку искусственных бабочек или флористов. – На исследования псориаза, – говорит Ленг. – Очевидно, это настоящее зло. – Что? – фыркаю я. – Кожной болезни? – Снова сканирую взглядом толпу, но вижу только безупречную кожу в глубоких вырезах декольте. Исследования, по ходу, оправдывают себя. – Внимание. – Ленг кивает на группу роскошных девчонок, идущих в нашу сторону сквозь толпу. – Ты одинок. Я, видимо, уже тоже. Чего бы не полюбоваться моделями. Все ради благого дела, угу? Сделав большой глоток виски, я заставляю себя улыбнуться. А потом понимаю, что знаю одну из девиц. – Плой! Что, черт побери, ты тут делаешь? – Я знал ее когда был младше– она встречалась с моим приятелем Эртом. И не видел ее года три – ровно с тех пор, как она бросила его. Она широко улыбается мне. – Когда я увидела в программе название вашей команды, то подумала, может, и ты будешь здесь. Малыш Пран, знаменитый нападающий-новичок. И почему я не могу сказать это с серьезным лицом? Я хватаю ее в охапку, обнимаю, и мои руки всюду соприкасаются с кожей. Ее блестящее платье цвета бронзы такое крохотное, что она практически нагишом. – Очень рад тебя видеть. Как ты, Плой? Вернулась в Бангкок?. – Во-первых, я не Плой. Я Джен. – Чего? Кто такая Джен? – Я, балда. – Она щипает меня за задницу. – Моему агентству имя Плой показалось недостаточно модным, вот они и сказали мне использовать свой ник. Точно. Я забыл, что она пыталась пробиться в актрисы, да еще и поёт. – И ты разрешила им? Ничего себе. – Сказал парень, который скрывает свою ориентацию, чтобы играть в регби. Окей, в смене имени, в общем, ничего странного нет. – Джен. Звучит круто. Мне нравится. Она смеется. – Пошли потанцуем. Оживим это место. – Конечно, – немедленно соглашаюсь я. Разговор с Джен поднял мне настроение. Напомнил о простых временах, когда мы – я, она, Эрт – ходили по унылым клубам и искали на свою задницу приключений. Вот бы снова перенестись туда, но все сразу иметь невозможно. А танец со старой знакомой сделает свинг, который играет оркестр из шести человек, интересней, чем мне казалось минуту назад. Я беру ее за руку и увожу на танцпол.