***
Кто-то пересёк границы защиты. Том нахмурился и поднял голову, склонившуюся над столом, где он делал заметки об анимагическом зелье. Это был самый быстрый способ научиться быть анимагом, но ужасно сложный. Возможно, Северус смог бы сделать это в Хогвартсе, но Том не смог бы, несмотря на свои глубокие познания в Зельях. Тем не менее, со времён ТРИТОНов он стал лучше, поэтому чувствовал себя достаточно уверенно, но всё же не хотел пробовать, пока не узнает рецепт досконально. Впрочем, это было уже не важно. Сейчас важнее всего было узнать, кто стоит за дверью и почему он здесь, когда хозяина нет. Спустившись вниз, он открыл входную дверь, его палочка была готова, чтобы одним движением руки достать её. Он уже собирался вежливо поинтересоваться, кто это, но тут его глаза расширились от шока. — Белла?! — прошипел он, делая шаг назад от удивления. Потому что это точно была она. Её волосы были заплетены в растрёпанную косу, лицо и тело покрывали синяки, она была такой же худой, как и тогда, когда он спас её из Азкабана вместе с остальными, но это была она. Она шагнула вперёд и рухнула к его ногам на колени, уткнувшись лицом в пол. — Хозяин! — услышал он её слова, как она произнесла уткнувшись в половик. — Хозяин! Том поднёс руку ко лбу и помассировал его, усилием воли сдерживая судорожный вздох. Белла всегда была одной из самых… темпераментных Пожирателей смерти. Преданная как никто другой, она готова была сделать всё, что угодно, по малейшему его желанию, особенно после пребывания в Азкабане. Впрочем, и до этого она была немного… не в себе. Вероятно, это было безумие Блэков. Со всеми её родственниками было что-то не так. Однако Беллатриса дошла до предела правдоподобия. Хотя, если подумать… верность. Если только он не ошибся в ней, она была верна ему гораздо дольше, чем год. А раз так, разве она всё ещё не рабыня? Он присел и убрал волосы с её шеи. Она не шелохнулась, продолжая повторять «хозяин» в пол. Да. Она была рабыней. Том задумчиво постучал пальцем по губам. Похоже, поблизости не было никаких признаков её настоящего хозяина, так как же она сюда попала? Что ж, нет смысла оставаться в дверях, когда можно было бы устроиться где-нибудь поудобнее. — Пойдём, Белла, — спокойно сказал он ей, плавным движением вставая. Она тут же вскочила на ноги и последовала за ним, пока он шёл к кухне, закрыв дверь одним взмахом своей магии. Он мог бы отвести её в гостиную, но это было неразумно, так как там же находился и вход для каминной сети. Зайдя внутрь, он занял свой обычный стул за столом и махнул Белле рукой на тот, который занимал Драко, когда жил у них. Она с поклоном заняла место и впилась в его черты, словно в спасительный глоток воды после долгого пребывания в пустыне. Том почувствовал, что ему хочется неловко поёжиться под её взглядом. Это было странно. Когда он спас её из Азкабана, она вела себя точно так же, когда пришла в себя настолько, чтобы понять, что вышла из тюрьмы и находится рядом со своим Лордом. Тогда он принял это как должное, наслаждаясь её преданностью до тех пор, пока она его забавляла, а затем отбросил её, когда она ему надоела. Его отказ никогда не ослаблял её пыл — возможно, он даже разжигал его. Но сейчас… Теперь он чувствовал себя неловко. Он не заслуживал её преданности, пусть даже рождённой в безумии. Что он вообще сделал, чтобы заслужить её преданность? Он взял человека, который и так с трудом вписывался в общество, а потом извратил её, пока она не стала… пока она не стала той, кем была сейчас. Он не думал, что она сможет стать кем-то другим — слишком далеко зашло её безумие. Казалось, что исцеление для неё так же невозможно, как и для него, если бы леди Магия не воссоединила его крестражи. Она попала в Азкабан за верность ему, а он погубил её. — Покажи мне свои запястья, Белла, — резко приказал он, решив, что может хоть что-то сделать для неё. — Да, хозяин, — ответила она сдавленным от боли голосом, подняла руки и положила их на стол ладонями вверх. Он нахмурился от её тона, изучая выражение лица. Вот. Морщинки в уголках её глаз и рта, едва заметные, но заметные, когда он их искал. — Тебе больно, Белла? — спросил он. — Это не имеет значения, милорд, — пренебрежительно ответила она. — Это имеет значение, если я говорю, что это так, — резко ответил он. Она опустила глаза, и он тут же пожалел о своём тоне — разве он не думал о том, как плохо обращался с ней в прошлом? — Да, хозяин, — ответила она с нотками раболепия в голосе, которые он тут же презрел, хотя бы потому, что знал: в облике Волдеморта они бы ему понравились. — Значит, больно? — переспросил он, стараясь говорить чуть мягче. Она на мгновение замешкалась, а затем кивнула. — Лжехозяин запретил мне пользоваться мебелью, — выплюнула она. — Но ради вас, хозяин, я выдержу, — продолжала она, и в её глазах появился знакомый фанатичный взгляд. Он не сомневался в этом — она всегда отличалась мазохистскими наклонностями и необычайно высоким болевым порогом. По его мнению, в прошлом она старалась избегать его Круциатусов только потому, что они были признаком его недовольства, а не из-за боли, которую они причиняли. Том поймал себя на мысли, прежде чем ответить: несмотря на то что он решил относиться к ней лучше, не хотелось бы, чтобы его считали слабым. Ни она. Ни кто-либо другой. Такой чести удостаивался только Гарри. — Мне будет приятно, если ты ещё раз преклонишь колени у моих ног, — надменно произнёс он. Мгновение спустя его «желание» было исполнено: Беллатриса снова склонилась к его ногам, прижав лицо к полу. И это ему не понравилось. — Сядь, — приказал он, и резкая нотка снова вернулась в голос, несмотря на то что он пытался её отогнать. Она немедленно повиновалась, выражение её лица было нетерпеливым, а глаза блестели. Они словно ножи впивались ему в грудь. Он протянул руки. — Запястья, — коротко приказал он, желая отвлечься. Она протянула руки, свесив ладони, словно ожидая, что он закует её запястья в кандалы или что-то в этом роде. Она не стала бы протестовать, если бы он это сделал. Вместо этого он осмотрел то, что заметил раньше: кожа на её запястьях была изорвана в клочья. — Как это произошло? — рассеянно спросил он, доставая палочку и накладывая на порезам лечебную магию, которую он начал изучать. Под его взглядом они начали заживать, кровоточащая плоть покрылась струпьями, а затем была заменена новой кожей. Он даже удивился, что она не нанесла себе необратимых повреждений — некоторые из порезов были достаточно глубокими, чтобы зацепить сухожилия. — Я знала, что вы справитесь с ошейником, хозяин, — ответила Белла, её глаза блестели ярче, чем мгновение назад, а в лице читались ликование и восхищение. — Я знала, что, что бы ни говорил лжехозяин и ни писали газеты, всё это было лишь притворством. Ложь, чтобы обмануть массы. Но не меня, нет, не Беллу. Я знала, что это не так. Том снова остановил себя, чтобы не начать беспокойно ёрзать. — Как это произошло? — спросил он, не отвечая на её вопрос. Она небрежно махнула рукой. — Лжехозяин пытался держать меня подальше от вас. Он приковал меня к стене, но цепей недостаточно, чтобы помешать вашей Белле прийти и найти вас, нет, нет, нет На его лице появилась гримаса, но он сумел сменить её на подобие улыбки. Не то чтобы он думал, что на неё повлияет гримаса, но… — Я ценю твою преданность, — сказал он наконец, снова уходя от настоящей темы. Как он собирался объяснить это своему хозяину? — А теперь расскажи мне. Как ты нашла меня? Как тебе удалось сбежать от своего… лжехозяина?***
Гарри вздохнул, открывая входную дверь своего дома, уставший после очередного дня изнурительных тренировок авроров. Год их обучения в качестве «новобранцев» подходил к концу, и последние задания уже были сданы; теперь им предстояла пара недель преимущественно физических занятий, после чего они должны были пройти ряд тестов, чтобы проверить, насколько хорошо они усвоили полученные знания и насколько хорошо они могут их применить. Честно говоря, он с нетерпением ждал одного испытания — полевого выезда. Их по очереди отправят на «место преступления», и они должны будут использовать полученные навыки, чтобы рассказать о том, что нужно делать, и о различных правилах и нормах, которые будут действовать. Но прежде чем это произойдёт, ему нужно будет пройти тренировку по физической подготовке и магическому мастерству. Ему ещё никогда не доводилось так напрягаться, и он был рад, что они готовились к этому с января. Ещё больше он был рад, что они с Томом продолжали дуэлировать, хотя за последние несколько недель у них не было ни одного поединка. Он направился прямо в гостиную, чтобы положить портфель и отправиться на кухню. Обернувшись возле своего стола, он увидел, что в дверях появился Том. — Хозяин, — поприветствовал его Том, склонив голову. — Том, — тепло ответил Гарри. — Разве ты не готовишь? — спросил он с чувством растерянности, хотя и предполагал, что раб мог наложить на ужин чары стазиса, чтобы тот мог спокойно прийти и поговорить с Гарри. Хотя зачем ему это делать? — Да, хозяин, — рассеянно ответил Том, — но сначала тебе нужно узнать ещё кое-что, — он заколебался, а затем двинулся к Гарри, закусив губу. Гарри наблюдал за ним, испытывая легкое беспокойство из-за его явной нервозности. Что случилось? Том открыл было рот, чтобы заговорить, но тут внимание Гарри привлекло движение в дверном проёме. — Хозяин? — услышал он слишком знакомый голос, и его палочка тут же поднялась, чтобы атаковать незваного гостя. — Лестрейндж, — гневно прошипел он, и в его голове всплыло всё, что сделала эта женщина. Почему она здесь? Как она здесь оказалась? Все вопросы отступили на второй план, когда в её руке внезапно появилась палочка и угрожающе поднялась. — Малыш Потти, — пропела она, обнажив зубы в карикатурном подобии улыбки. — Теперь ты такой большой, но всё равно будешь корчиться под палочкой Беллы. Круцио, — нараспев произнесла она. — Белла, нет! — закричал Том, прыгая перед Гарри, чтобы перехватить заклинание. Его действия, в конце концов, оказались излишними, так как Лестрейндж не успела произнести заклинание и через мгновение рухнула на пол. Гарри быстро наложил связывающие чары на лежащую на земле Пожирательницу смерти, призвал её палочку и, схватив Тома за руку чуть крепче, чем это было бы удобно, потянул за неё, чтобы повернуть раба лицом к себе. — Полагаю, ты всё объяснишь, — сказал он ледяным тоном. Он доверял Тому, да, но внезапное нападение одного из лучших Пожирателей смерти на него посреди гостиной могло потрясти любого. Том слегка поморщился от хватки, но не стал сопротивляться, вместо этого встретившись взглядом с Гарри, в котором читались страх, облегчение и стыд. — Конечно, хозяин, — пробормотал Том. — Я как раз собирался — думал, она останется на кухне, пока я не закончу объяснять. — Очевидно, этого не произошло, — ответил Гарри, его тон, возможно, был немного резким. Тем не менее, учитывая ситуацию, он считал, что его можно простить за это. Том снова поморщился, на этот раз от слов Гарри. — Не произошло, хозяин, — признал он. — Мне очень жаль, — извинился он, его тон был искренним. Гарри вздохнул и, наконец, отпустил руку Тома, сев в кресло за своим столом. Том опустился на колени у его ног, лицом к нему. — Хорошо, — сказал Гарри. — Говори. И Том заговорил.***
Хозяин Тома вздохнул, потирая обеими руками виски, что очень напомнило ему действия Тома, когда он понял, что Беллатриса действительно появилась на пороге его дома. — То есть ты хочешь сказать, что Лестрейндж каким-то образом сбежала от своего хозяина, украла его палочку, собрала воедино информацию о том, что я, возможно, живу в наследственном доме Блэков в Лондоне, и что если я здесь, то и ты, скорее всего, тоже, нашла сюда дорогу и просто появилась на пороге? — голос Гарри звучал недоверчиво, и Том не мог его винить. Он и сам был недоверчив, когда Белла поначалу рассказала ему эту историю, но доказательство было в её присутствии без хозяина. А также различные травмы, с которыми она появилась. — Да, хозяин, — сказал он, встретившись с Гарри взглядом, чтобы показать свою честность. Гарри покачал головой. — Я думал, ошейник должен был предотвратить подобные вещи, — разочарованно пожаловался он. Том пожал плечами. — Ошейник использует разное количество боли, чтобы обеспечить подчинение раба, — напомнил он своему хозяину. — Кроме случаев, когда он пытается причинить кому-то боль, наказание происходит по постоянной возрастающей, — он многозначительно посмотрел на Гарри. Хозяин лишь смотрел на него в ответ со все возрастающим разочарованием. — И что из этого следует…? — нетерпеливо спросил Гарри. — Дело в том, — объяснил Том, сохраняя спокойствие, — что неповиновение приказу хозяина сделать что-то приводит к неуклонно возрастающей боли, пока приказ не будет выполнен. Однако пересечение границы я легко могу представить как быстро нарастающую боль, которая продолжается, пока ты пытаешься её пересечь, но прекращается, как только ты её преодолеваешь, поскольку наказание заключается в попытке сбежать. А не в самом побеге, если только это не было отдельным приказом хозяина. Учитывая то, что я знаю о Белле, я вполне могу представить, как она терпела боль, пока она не прошла. Гарри несколько мгновений молча смотрел на него. — Это кажется… довольно плохо продуманным ограничением. Почему же ты им не воспользовался? По крайней мере, в первые несколько месяцев. Том пожал плечами. — Честно говоря, сейчас я только теоретизирую, основываясь на своих знаниях об ошейнике и о Белле. В то время я не думал, что такое возможно. Кроме того, нет особого смысла пытаться сбежать — в ошейники встроены следящие заклинания, которые могут быть активированы Министерством в любой момент. К тому же, без возможности использовать магию, какая же это будет жизнь? Особенно если, как в случае с Беллой, основные правила ошейника, похоже, в основном действуют. — Тогда почему Лестрейндж это сделала? Почему она так бессмысленно пыталась сбежать? — спросил Гарри. Это был хороший вопрос. Том снова пожал плечами. — Белла… — замялся он, пытаясь придумать, что ответить. — С тех пор как она вернулась из Азкабана, она не была такой, как раньше, если вообще была такой. Сомневаюсь, что она вообще много думала об этом. Судя по всему, она увидела старый экземпляр газеты со мной в Косом переулке, а потом решила найти меня. Гарри уставился на него. — И это всё? — спросил он. Том кивнул. — Это всё, — на несколько мгновений воцарилось молчание, пока информация осмысливалась. Её нарушил тихий стон лежащей на полу женщины без сознания. Она приходила в себя. Том посмотрел на неё, а затем на Гарри. — Могу я с ней поговорить? — спросил он. Гарри вздохнул, но затем кивнул. — Посмотрим, сможешь ли ты убедить её не нападать сразу, — сказал он с ироничной ноткой в голосе. — О, и выпытай у неё имя её хозяина, ладно? — спросил он в конце концов. Том заколебался, собираясь последовать указаниям хозяина, но не в силах предотвратить появление в голове определённых образов. — Хозяин, — начал он и запнулся, не зная, как выразить свои мысли. — Почему ты хочешь знать имя её хозяина? — спросил он наконец, решив сначала проверить свои мысли. Гарри посмотрел на него, как на сумасшедшего. — Чтобы отправить её обратно к нему, конечно же, — сказал он таким тоном, что стало ясно: он считает это совершенно очевидным. Так оно и было, но… Гарри, должно быть, что-то прочёл в его выражении лица, потому что его собственное вдруг стало упрямым и суровым. — Нет, — твёрдо сказал он. — У нас здесь не приют для Пожирателей смерти, — сурово сказал он Тому. — Даже для твоего любимчика. Том вздохнул. Он не думал об этом… но, по его мнению, это не сильно отличалось от того, о чём он думал. — Я знаю, — тихо ответил он, избегая взгляда Гарри. — Просто… Когда она пришла, она была вся в синяках. Даже то небольшое количество целительной магии, которое мне удалось изучить, показало, что несколько костей срослось неправильно, а кожа была сильно травмирована. Она… она была наказана. Сильно. И, несомненно, есть и более серьёзные повреждения, которые я пока не могу обнаружить с моими ограниченными навыками в этой области. — Однако нельзя сказать, что она этого не заслуживает, — сказал Гарри, его тон не дрогнул. — Она убила и замучила стольких людей. Родители Невилла, мой крёстный… — Но разве я не виноват в этом в равной степени? — тихо спросил Том. Гарри ещё мгновение смотрел на него, а затем застонал, откинув голову на спинку сиденья. — Да, — признал он наконец. — Да, ты виноват в том, что отдавал ей приказы и поощрял её склонность к убийству, которая привела к её… самостоятельной деятельности. Но, судя по тому, что я слышал, она всё равно пошла бы по тёмному пути, — когда его глаза встретились с вопросительным взглядом Тома, раб не мог не кивнуть — это была правда. Если бы он не забрал Беллу, она бы нашла какого-нибудь другого тёмного мага для подражания — такой уж она была. Но, возможно, без его поддержки она не была бы такой… злобной. И не такой знающей, если бы не его наставления. — Кроме того, это совсем другое. — Потому что ты любишь меня, — ответил Том, не уверенный, было ли это обвинением или нейтральным утверждением. Гарри вдруг стало не по себе. — Я не думал об этом, — тихо пробормотал он, — но, полагаю, ты прав. Я скорее имел в виду тот факт, что ты исправился, а она, очевидно, нет. Ладно, Том должен был отдать ему должное — Белла определённо не исправилась, и Том сомневался, что она вообще способна на это. — Это правда, хозяин, но… — вздохнул он. — Это кажется таким суровым наказанием за верность, — наконец продолжил он. — Она отдала мне двадцать восемь лет, и она будет наказана за них. — Большую часть этого времени она провела, наводя ужас на общество, — возразил Гарри. — И она за это платит, — он не сдвинулся с места. Том задумался в поисках чего-нибудь ещё, что можно было бы использовать. Он придумал кое-что, но сомневался, стоит ли это использовать. В конце концов, решив, что стоит, он посмотрел на своего хозяина. — Хозяин, ты помнишь ярмарку? — Та красно-жёлтая плюшевая змея? — вспомнил Гарри с улыбкой на лице. — О да, — выражение его лица стало сальным. — И всё остальное в тот вечер. Том почувствовал, как по его лицу разливается жар при мысли об их первом разе. Конечно, с тех пор они занимались этим много раз, причём в самых разных позах. Его надежда проникнуть в своего хозяина сбылась, а Гарри доказал, что ему не нужно быть «сверху», чтобы контролировать ситуацию. Но как бы ни были приятны эти воспоминания, он не мог позволить им отвлечь его. — Помнишь пари, которое мы заключили в оружейном ларьке? — Да, — ответил Гарри, и в его голосе зазвучала настороженность, а улыбка сползла с лица. — Я бы хотел воспользоваться этим пари, — пробормотал Том с замиранием сердца, совершенно не уверенный в правильности своего поступка, но понимая, что должен попытаться. — Понятно, — ответил хозяин Тома, с трудом сдерживая волнение в голосе. — И как именно ты хочешь использовать его? — Ты не можешь выкупить её? — спросил он. Лицо Гарри исказилось от гнева, и Том тут же опустил глаза: его охватила волна вины и стыда за то, что он разозлил своего хозяина, что-то внутри него говорило, что он зашёл слишком далеко. — Я не собираюсь делить свой дом с Беллатрисой Лестрейндж, — прорычал он Тому. — Не для того, чтобы она жила с нами, — поспешно уточнил Том, чувствуя немедленное отвращение к этой идее. — А чтобы ты продал её кому-нибудь, кто не будет с ней жестоко обращаться. На несколько мгновений воцарилось молчание, и Том поднял голову, чтобы увидеть, как хозяин внимательно изучает его. — Как бы это выглядело? — тихо спросил Гарри. — Гарри Поттер заботится о благополучии Беллатрисы Лестрейндж и оставляет всех остальных рабов, большинство из которых совершили менее тяжкие преступления, гнить? Не считая того, что у меня нет причин оказывать особое внимание женщине, которая убила моего крёстного и обрекла одного из моих друзей на вечную жизнь родителей в больнице Святого Мунго, лишив его их так же, как твои действия лишили меня моих. Том отвёл взгляд, его слова пронзили до глубины души. Он знал, что просит многого, слишком многого, но… Это была Белла, мощный, жестокий боец, которая была одной из немногих, кто искал его после уничтожения в 1981 году, и одной из немногих, кто отправился в Азкабан, не отказавшись от своей верности ему. Одна из немногих, кто остался на его стороне после того, как на их шеях появились ошейники. Он чувствовал, что должен ей больше, чем просто вернуть её в тот ад, в котором она жила. Не говоря уже о том, что на его шее висел груз вины за то, что он поставил её в такое положение. Но ведь это был и его хозяин, тот, кому он поклялся служить и защищать совсем недавно. Он сказал, что клянётся ставить нужды хозяина выше своих собственных, если это не причинит ему физического или эмоционального вреда. Помогая Белле, он причинил бы боль хозяину; из них двоих он знал, кого выберет, если причинение боли неизбежно. — Мне жаль, хозяин, — сказал он в конце концов, опустив глаза и приглушив тон. — Я понимаю, что прошу слишком многого. Я отзываю свою просьбу, — сумел вымолвить он, но чувство вины заглушало его слова. Он знал, что Белла слушает, знал, что она слышит, как он ставит эмоции Гарри выше своего благополучия. Он использовал вновь возникшее чувство вины как инструмент самобичевания, заставляя себя ощутить его в полную силу, а не использовать Окклюменцию, чтобы смягчить удар. Наступило короткое молчание, прежде чем Гарри заговорил. — Мерлин, — сказал он с лёгкой ноткой юмора в голосе. — Я думал, ты используешь это для чего-то неприятного или неловкого. Чего-то, что я не очень хотел делать, но что не было… серьёзным. Я не ожидал этого. Том молчал, опустив голову. Гарри вздохнул и протянул руку вперёд, чтобы осторожно взять его за подбородок и поднять его вверх. Том не сопротивлялся этому движению, встретив взгляд хозяина со всей виноватой покорностью и отчаянным сожалением, которые переполняли его. Гарри наблюдал за ним долгое, неловкое мгновение, и казалось, что его глаза видят слишком много. — Это важно для тебя? — мягко спросил он. Том кивнул, заставляя себя сохранять зрительный контакт. Гарри вздохнул. — Я не куплю права на её аренду, — недвусмысленно заявил он. — Ни сейчас, ни когда-либо. Том почувствовал, как у него заныло сердце, несмотря на то, что он отозвал свою просьбу. Он надеялся… Но он понимал доводы своего хозяина, понимал, что у Гарри нет причин давать Беллатрисе шанс. Мерлин, это было чудо, что он вообще дал Тому шанс, хотя, скорее, их заставили это сделать. — Однако, — продолжил Гарри, слегка смягчив голос, — я поговорю с хозяином и… побужу его или её следовать правилам, когда речь идёт о наказании. Возможно, ты пойдёшь со мной и докажешь, что иногда лучше использовать пряник, а не кнут, — его последние слова прозвучали несколько сардонически, но Том не мог винить его за это — он прекрасно понимал, что делать что-либо для Беллатрисы противоречит желаниям Гарри. — Это облегчит твою совесть? — спросил он. Том слегка вздрогнул, его глаза слегка расширились. Как Гарри…? С сожалением он признался себе, что в последнее время он, пожалуй, был слишком предсказуем. По крайней мере, для своего хозяина. — Это поможет, хозяин, — честно признался он. — Спасибо. Это было не идеально, даже не близко. Но это было уже что-то. По крайней мере, он мог чувствовать, что сделал что-то для одной из своих самых преданных, а не просто бросил её обратно в адское существование на следующие три десятилетия. И в конце концов, если он не смог помочь, то кто в этом виноват? Он снова посмотрел на своего хозяина, не в силах выразить свои эмоции, но доверяя хозяину, что тот всё же сможет их прочитать. Выражение лица Гарри ещё мгновение оставалось неподвижным, а затем смягчилось. — Ладно, хорошо, — сказал он наконец. Потянувшись вперёд, он запустил руку в волосы Тома. Привычные приятные ощущения пронеслись по Тому, начиная с головы и затем распространяясь по всему телу. Его глаза были полузакрыты, но он всё ещё осознавал, когда Гарри наклонился вперёд и захватил его губы в поцелуй. Расслабившись в объятиях хозяина и позволив ему управлять поцелуем, Том не удержался от лёгкого стона. — Я люблю тебя, — тихо сказал Гарри, отстраняясь от его губ ровно настолько, чтобы сформулировать свои слова. — Я тоже тебя люблю, — ответил Том, пытаясь вложить в эти несколько слов всю свою преданность, всё свое отчаяние. Те несколько слов, которые теперь определяли его. — Я твой, — добавил он, завершая мысль. Гарри улыбнулся ему, его глаза и выражение лица вновь обрели прежнюю теплоту. — Мой, — подтвердил он, слегка погладив Тома по волосам, отчего тот едва не застонал снова. — Мой, о котором нужно заботиться, которым нужно руководить. Ты сделал для Лестрейндж всё, что мог, остальное — моя забота. Том вдруг осознал, что ему так необходимо было услышать эти слова, что они стали ключом к тому, чтобы освободиться от чувства вины и сожаления, которые когтями впивались в его горло и внутренности, как дикий зверь. Эмоции, которые он испытывал, были отодвинуты на второй план, временно укрощены. Напоминание о том, что он принадлежит своему хозяину, что его решения зависят от Гарри, что он не может повлиять ни на что вне себя без согласия хозяина… Он впервые почувствовал себя расслабленным с тех пор, как открыл дверь и увидел Беллу на пороге.***
— Итак, — спросил Гарри несколько минут спустя. — Удалось ли тебе приготовить ужин, несмотря на твоего… гостя? Или мне нужно пойти и что-нибудь приготовить? — Я приготовил ужин, — поспешно заверил его Том. Мысль о том, что Беллатриса может нарушить одну из немногих обязанностей, которая, по словам хозяина, была для него важна, была для нового Тома анафемой. Он немного схитрил — использовал несколько заклинаний, чтобы ускорить процесс, — но ему удалось всё подготовить. — Он под чарами стазиса на кухне. Гарри кивнул и встал, Том поднялся вместе с ним через мгновение. — Хорошо. Я голоден, так что пойду поем. Ты разберись с Лестрейндж и присоединись ко мне, когда всё будет улажено. — Да, хозяин, — подтвердил Том, коротко склонив голову. Гарри в последний раз нежно погладил его по щеке, а затем повернулся к двери и, не глядя, прошёл мимо связанной женщины у входа в комнату. Том последовал за ним к двери и прислонился к раме, желая стать физическим барьером между бывшей Пожирательницей смерти и его хозяином на случай, если она вздумает снова попытаться напасть на него — Том по опыту знал, что ошейник не гарантирует покорности его носителя. Когда шагов Гарри уже не было слышно, он взмахнул рукой и освободил Беллу от уз. Она медленно встала, потирая те места, где верёвка впилась в её обнаженную плоть. Когда её глаза встретились с глазами Тома, он увидел в них растерянность и любопытство, но не предательство или гнев, которых он ожидал. Она по-детски непонимающе склонила голову набок. — Хозяин называет мальчишку Поттера хозяином? Хозяин преклоняет колени перед мальчишкой Поттером…? Это и есть ваша великолепная стратегия, хозяин? — спросила она, делая шаг вперёд, с жадным взглядом. — Вы убеждаете мальчишку, что вы его верный раб, только для того, чтобы превратить его в марионетку, предвещающую восхождение Тёмного Лорда, более великого и могущественного, чем когда-либо прежде, с его последним врагом на его стороне? — она говорила с пылом фанатика и восторгом ребёнка, чуть ли не подпрыгивая на месте. Она не знала, что каждое её слово резало его, как нож, потому что именно это он и попытался бы сделать, если бы Гарри позволил ему, если бы Гарри не был таким, каким он был, и не изменил его. — Нет, — ответил Том, его голос был резок. Это единственное слово оборвало волнение Беллатрисы, и она вновь склонила голову набок в непонимании. — Лорд Волдеморт мёртв, Белла, — медленно, твёрдо сказал он ей, не оставляя никаких сомнений, и его глаза впились в её. — Он больше никогда не воскреснет. Её голова медленно приняла вертикальное положение, а затем склонилась в другую сторону, нахмурив брови. — Я не понимаю, — сказала она наконец. То, что она не добавила «хозяин», дало ему надежду, что, возможно, ему удалось достучаться до неё. — Это мой выбор, Белла, — продолжил Том, внезапно почувствовав усталость. Он вздохнул. — Я был неправ, став Лордом Волдемортом. Я был неправ во многом из того, что делал. Поэтому теперь я больше не он и никогда им не стану. Я просто Том, раб Гарри Поттера. Это то, кем я решил быть. Для тебя было бы лучше забыть о моём существовании и просто отбыть свой срок, как можно лучше используя ту жизнь, которая у тебя останется после освобождения, — прислонившись к раме, он устало посмотрел на неё, гадая, как она отреагирует. Он действительно не знал. Если бы она попыталась напасть на него или Гарри, он бы усмирил ее как можно менее болезненно. Это казалось наиболее вероятным вариантом — что она почувствует, узнав, что человек, которому она отдала свою верность и столько лет служила, отрёкся от своего собственного дела так основательно? Белла ещё несколько мгновений продолжала смотреть на него. Затем плавным движением, заставившим его напрячься, готовясь к нападению, она опустилась перед ним на колени. У Тома отвисла челюсть, хотя ему и удалось удержаться от того, чтобы не разинуть рот в замешательстве. — Белла, что ты делаешь? — спросил он, наконец найдя слова. — Вы мой хозяин, — серьёзно ответила она ему. — И если вы признали другого своим хозяином, то я признаю его хозяином моего хозяина. Гарри Поттер должен быть действительно великим, чтобы заслужить преданность такого могущественного и ужасного Лорда, как мой хозяин. Этого он никак не ожидал.