The Corruption of Power

Том только проснулся и приложил руку ко лбу, когда в дверь постучали. Прежде чем он успел дать разрешение войти, Гарри уже открыл её. Он не стал входить, а просто стоял в дверном проёме с широко раскрытыми глазами. — Это действительно произошло? — спросил он, задыхаясь. Том лишь кивнул в немом изумлении, думая только о сне. Гарри уставился на него, а затем облокотился о дверной косяк. — Я… ты… — он потряс головой, словно это помогло бы ему привести слова в порядок. Сделав глубокий вдох, он начал снова. — Нам нужно поговорить, — серьёзно сказал он, встретившись с Томом взглядом. — Когда ты оденешься, мы встретимся в гостиной. Но сначала возьми себе сэндвич, если ты голоден, — распорядился он. — Да, хозяин, — подтвердил Том. Гарри на мгновение замешкался, глядя на него со странным выражением. Затем он похлопал по дверному косяку, выпрямился в полный рост и, развернувшись, исчез. Том не стал тратить время на то, чтобы встать, быстро принять душ, накинуть одежду и спуститься вниз. Немного проголодавшись, он быстро доел йогурт из холодильника и, как было приказано, направился в гостиную. Гарри уже был там, сидел в своём любимом кресле и смотрел на огонь. Том без колебаний вошёл внутрь и опустился на колени у его ног, лицом к нему, как обычно бывало, когда хозяин хотел поговорить. Он терпеливо ждал, пока Гарри посмотрит на него. Это заняло не более мгновения, но когда глаза Тома встретились со взглядом хозяина, он увидел в них нотку вины. — Ты не должен это делать, — тихо сказал ему Гарри. Том не смог удержаться от того, чтобы не выдать своего замешательства. — Что делать, хозяин? — спросил он. — Это — стоять на коленях и называть меня «хозяин». Учитывая, что ты решил остаться рабом до конца своих дней, несмотря на то, что тебе дважды предлагали избавиться от ошейника, не думаю, что мне стоит беспокоиться о том, что ты… изменишь своё отношение. Это лишает меня мотивации, которая была у меня, когда я изначально приказал тебе следовать этим правилам. Том задумался, прикидывая, как бы назвать хозяина по имени и сесть на его уровень, в его присутствии. — Если это приемлемо для тебя, хозяин, я буду рад продолжать в том же духе. Гарри непонимающе нахмурился. — Что? — Если ты этого хочешь, конечно, — добавил Том. Это ничуть не уменьшило замешательства. — Но зачем? Стоять на коленях довольно неудобно, не так ли? И называть меня «хозяином»… не лучше ли тебе называть меня «Гарри»? Том пожал плечами. — Я уже привык стоять на коленях. Думаю, мои ноги уже приспособились, — полушутливо улыбнулся он, хотя Гарри не улыбнулся в ответ. Честно говоря, он думал, что его магия, возможно, действительно помогла ему — дискомфорт, который он первоначально испытывал, стоя на коленях в течение длительного времени, в основном исчез. Только когда ему приходилось делать это часами без возможности сменить положение, это становилось проблемой — спасибо Ричардсу, что научил меня этому. Что касается обращения к тебе «хозяин»… — вздохнул он, продолжая серьёзно. — Хотя иногда я не против называть тебя «Гарри», особенно когда мы с тобой что-то обсуждаем или я тебя учу, в большинстве случаев мне нравится называть тебя хозяином. Это напоминает мне о том, кто я такой, что я из себя представляю. Это напоминает мне, что ты взял меня под контроль; что под твоей властью я в безопасности — как от себя, так и от других, — он сделал небольшую паузу, а затем продолжил. — Это напоминает мне, что я плачу за свои преступления… — на этом он остановился, гадая, примет ли Гарри наконец его желание подчиниться или это будет ещё одним примером того, что они не понимают друг друга. Гарри смотрел на него, и выражение его лица долгое время оставалось непроницаемым. Затем он вздохнул и провёл руками по волосам, откинувшись назад и уставившись в потолок. — Рабское мышление, — пробормотал он, как бы про себя. Том вспомнил это выражение из одной из книг, которые они читали, и не смог не согласиться. Гарри опустил взгляд и снова наклонился вперёд. — Хорошо, — сказал он, и его голос был полон решимости. — Вот что мы сделаем. Сегодня суббота, так что у нас есть на это целый день. Том нахмурился и не смог удержаться от того, чтобы не перебить его. — А как же твои ТРИТОНы? — спросил он с лёгким неодобрением. — Чёрт бы побрал эти ТРИТОНы, — огрызнулся Гарри, глядя на него. — Это важнее, — слегка расширив глаза от ярости своего хозяина, Том лишь кивнул в знак согласия. — Хорошо, — продолжил хозяин, и его тон снова стал таким же, как и раньше. — Как я уже говорил. Я признаю, что ты, по каким бы то ни было причинам, искренне решил, что хочешь подчиниться мне. Тот факт, что ты решил остаться со мной в качестве моего раба, когда у тебя было два других варианта на выбор — один из которых, где ты ничего не помнишь обо всём этом и находишься в совершенно другом месте, — достаточно убедителен для меня. Наконец-то! Тому хотелось либо закричать от восторга, что это случилось, либо закричать от досады, что это заняло так много времени. Честно говоря, если бы его упрямая приверженность своим принципам не была одной из тех вещей, которые Том ценил в своём хозяине, он был бы уверен, что к этому моменту сошёл бы с ума от ужаса. — Слава Мерлину, — только и смог произнести он с чувством. Даже это вызвало недовольный взгляд Гарри и закатывание глаз, но отсутствие словесного несогласия говорило о многом. — В любом случае. Я думаю, что нам нужно вернуться к основам, — сказал Гарри, и ни в его глазах, ни на губах не было и намёка на юмор. — Это слишком важно, чтобы всё испортить, будучи гриффиндорцем, как бы мне ни было неприятно это говорить, — признал он, кисло скривив губы. Том был полностью с ним согласен — они будут вместе до самой смерти, поэтому всё должно быть правильно с первого раза. — Итак, нам с тобой нужно взять день, чтобы хорошенько обдумать, чего мы хотим от этого, — оба думаем о видении будущего и о том, как мы хотим, чтобы оно выглядело в повседневной жизни. Может быть, даже записать это. Затем нам нужно обсудить это и прийти к соглашению о том, как мы собираемся это сделать, — он на мгновение замешкался, бросив взгляд на стопку книг на приставном столике. — Когда я читал эти книги, мне нравилось кое-что из того, что я видел, но кое-что и не нравилось. Честно говоря, я думаю, что нам нужно найти свой собственный путь. Никто из нас не знает достаточно о том, что ожидается от отношений между хозяином и рабом по обоюдному согласию, и у нас всё равно этого нет. По крайней мере, не в том смысле. Так что нам придётся пробираться через это самим, делая то, что нам подходит. Подойдёт ли это кому-то ещё, или даже будет ли одобрено кем-то ещё, не имеет значения. В магловском мире на нас, скорее всего, посмотрели бы с недоверием из-за всего этого «законного рабства» и твоей неспособности дать истинное, неоспоримое согласие, — он поднял руку, словно зная, что Том вот-вот скажет что-то неразумное, и внезапный страх, что Гарри вот-вот снова пойдёт на попятную и откажется от своего согласия на подчинение Тома, заставит гневные слова сорваться с его языка. К счастью, его следующие слова опровергли это: — Не волнуйся, я не собираюсь снова отвергать твоё желание подчиниться мне — тот факт, что прошлой ночью ты сделал выбор в пользу того, чтобы остаться со мной до конца наших дней, является для меня достаточным согласием. Правда, некоторые скажут, что, не побыв со мной какое-то время отдельно, ты не сможешь по-настоящему выбирать. Но это не так, и попытка сделать из яблок лимонад приведёт лишь к головной и сердечной боли, — с чувством сказал он. Том не мог не согласиться! Но, по крайней мере, его хозяин, похоже, понимал, к чему он клонит, на этот раз немного лучше. — В магическом мире на нас бы тоже смотрели с опаской, но с другой стороны — мало кто поймёт, что ты изменился, и будет считать, что ты просто избегаешь положенного наказания. Так что пошли они оба! — грубо воскликнул он. — Мы сделаем это по-своему. Я знаю, что в некоторых книгах говорится о том, что у меня должно быть видение будущего и что ты должен либо следовать ему, либо уйти, но… во-первых, ты не можешь уйти. Во-вторых… я не думаю, что это про меня. Так что мы поговорим. Мы вместе разберемся в наших отношениях. А потом, если кто-то из нас будет недоволен, мы решим эту проблему, как потребуется. Хорошо? — спросил он почти вызывающе. Том не смог удержаться от полуулыбки, приподнявшей уголок его рта. — Как пожелаешь, хозяин, — ответил он, наполнив свой голос и взгляд уважением и гордостью, которую чувствовал внутри. — Хорошо, хорошо, — тихо сказал Гарри, на его губах играла странная улыбка. — Приступим к делу. Ты иди в библиотеку, а я останусь здесь. Когда решишь, что готов, спустись и скажи мне, — приказал он. Том встал и, ещё раз склонив голову, повернулся и вышел из комнаты, направляясь в библиотеку, чтобы хорошенько подумать.

***

Было уже почти шесть часов, когда они снова собрались вместе. Гарри закончил немного раньше Тома, но он без труда нашёл, чем занять своё время — как бы он ни жалел, что отодвинул повторение на второй план, чтобы разобраться с их отношениями, это не означало, что это не нужно было сделать в какой-то момент. У него было предчувствие, что завтра он засидится допоздна и весь день будет с головой погружён в учебники… Но теперь его раб вошёл и стоял перед ним на коленях, в той же позе, что и утром, до всех этих часов раздумий. Гарри покачал головой. — Мы не будем вести этот разговор как хозяин и раб, — решил он. — В самом деле, — сказал он, вставая. — Пойдём на кухню. Я хочу сделать кое-какие заметки. Том согласился, и они направились по коридору, а затем спустились по ступенькам в тёплое и уютное помещение для приготовления и приёма пищи. Усевшись за стол, Гарри с удовлетворением отметил, насколько изменилась атмосфера. В гостиной они слишком часто были хозяином и рабом, чтобы можно было легко отмахнуться от своих ролей; здесь же, хотя и были элементы этого, они также спорили и обсуждали, строя дружбу на основе общей уязвимости и времени, проведённого за едой. Здесь Гарри жаловался на свой день, а Том смешил его язвительными комментариями о Министерстве и Хогвартсе. Здесь Том заботился о Драко, а Гарри освобождал его от обязанностей. Здесь Том накричал на него за то, что тот пригласил Снейпа в их дом. Здесь Гарри утешал Тома после его возвращения от Ричардса. И именно здесь Гарри был уверен, что они заложат основы отношений, которые, он надеялся, продлятся десятилетия. — Хорошо, начинай ты, — сказал он Тому, когда они устроились за столом, разложив перед собой лист пергамента и самопишущее перо. — Отлично, Гарри, — ответил Том, и Гарри порадовался, что он не использовал слово «хозяин». Он оценил то, что Том сказал об этом утром, но… в данном контексте это прозвучало как-то неправильно. Сложив руки вместе и положив их на столешницу, красноглазый мужчина пристально посмотрел на Гарри. — Мне кажется, что я уже выразил, чего хочу от этих отношений, но ради нашей дискуссии я повторюсь. Я хочу быть твоим рабом. Я хочу, чтобы ты давал мне инструкции, приказы, команды. Я хочу знать, чего ты от меня ждёшь, и знать, что если я переступлю черту, ты вернёшь меня обратно. Мне нужна безопасность, которую даёт наличие правил, которым нужно следовать; мне нужна свобода от чувства вины, которую я испытываю, когда угождаю тебе. Я хочу вернуть долг, который должен тебе отдать, служа изо всех сил, хотя я знаю, что это никогда не будет выполнено. Я хочу заслужить твоё уважение, может быть, даже гордость за меня и моё служение. Я хочу чувствовать, что моё послушание ценят, что меня… ценят, — его лицо слегка исказилось, словно последние несколько слов дались ему с трудом, а затем он закончил мысль. — Я хочу быть твоей собственностью… но я хочу быть твоей ценной собственностью из-за моего послушания и того, что ты пользуешься мной. Гарри медленно кивнул, изо всех сил стараясь принять слова за чистую монету. После того как Том решил остаться с ним до конца жизни, трудно было отрицать, что он действительно верил, что хочет этого. Гарри мог сомневаться в его мотивации и способности дать согласие, находясь в таком положении, но факт оставался фактом: Тому дали выход — два разных выхода, включая тот, при котором он может больше никогда не увидеть Гарри, — и он отказался. Такова была ситуация, и именно с ней им придётся иметь дело. Он уже приходил к выводу, что если он и дальше будет позволять своим сомнениям руководить его действиями, то у них ничего не получится, а это не принесёт удовлетворения ни одному из них. В итоге он решил, что в сложившейся ситуации нужно довериться Тому и поверить, что это не просто импульсивное решение, а тщательно продуманное. Хотя Волдеморт иногда был известен своими импульсивными решениями — в частности, он преследовал Гарри, услышав пророчество, — Том Риддл всегда казался человеком, тщательно продумывающим свои действия. С тех пор как он стал рабом, единственным необдуманным поступком, о котором Гарри знал, был тот инцидент в Косом переулке, но там были смягчающие обстоятельства. Так почему же он должен был принимать подобное решение с меньшим вниманием, чем при выборе блюд на ужин? — Хорошо, — сказал он. — Ты подумал о том, какими ты представляешь себе наши отношения через несколько лет? Друзья? Любовники? Думал ли ты о том, кем хочешь стать — найти работу или продолжить учёбу? Том несколько мгновений смотрел на него с нечитаемым выражением лица, прежде чем ответить. — Я думал об этом, — начал он, но потом покачал головой. — Но в конце концов я решил, что не мне решать, — Гарри начал говорить, но Том поднял руку, взглядом прося дать ему закончить мысль. Откинувшись на спинку стула, Гарри махнул ему рукой, призывая продолжать. — Мерлин знает, что я хотел бы добавить сексуальную близость в наши отношения, но это должно быть то, чего хочешь ты. Я знаю, что мне будет трудно смириться с тем, что однажды ты возьмешь сменишь партнёра, но в конце концов я заставлю себя смириться с этим, потому что мне будет гораздо труднее жить с самим собой, если я буду знать, что ты пожертвовал своим счастьем ради меня. Ты и так уже пожертвовал многим — слишком многим — из-за меня. Это мой способ восстановить баланс. Я буду делать то, что ты хочешь и в чём нуждаешься, и я буду таким, каким ты хочешь и нуждаешься во мне. Знаю, ты сказал, что не хочешь быть хозяином, как в одной из тех книг, диктующим нам обоим своё видение, но… честно говоря, у меня уже был шанс воплотить своё видение, и ты знаешь, чем это закончилось. Я знаю, что буду доволен любым видением нас, лишь бы это было то, чего хочешь ты, — на мгновение воцарилось молчание. Гарри не знал, что сказать. Он был готов к оживлённой дискуссии, готов был отстаивать, почему он считает, что они должны двигаться в определённых направлениях, а не в других. Такая лёгкая уступка показалась ему анти-кульминацией. Ну ладно. Каким было его видение? В голове возник образ, плод его размышлений за этот день и за предыдущие дни. Сложнее было подобрать слова, чтобы объяснить его, но он думал об этом с сильным чувством желания, что его голос чуть не задрожал от такой силы. — Мне не нужен робкий или замкнутый раб, который ставит мои потребности на первый план в ущерб своим собственным — я бы предпочёл, чтобы мы нашли способ удовлетворить потребности нас обоих. Мне не нужно, чтобы ты постоянно опускал глаза в пол или просил разрешения говорить. Мне определённо не нужен раб, которого бы сделали из тебя основные правила ошейника, — дрожащее, бездумное существо. Я ценю твой ум, твою проницательность. Я ценю твою силу и твоё мастерство в дуэлях. Я ценю твои навыки преподавания и наши дискуссии. Я бы ни за что не хотел потерять ничего из этого, — он сделал небольшую паузу, и на этот раз именно он поднял руку, когда Том хотел что-то сказать. — Мне нужен равный, партнёр. У меня никогда не было никого, кто мог бы прикрыть мне спину, когда я шёл вперёд, — тихо сказал он, глядя назад. — Рон и Гермиона пытались, но по тем или иным причинам, когда дело доходило до финальной битвы… почти всегда я был там один. В конце полосы препятствий на первом курсе. В комнате на втором курсе. На кладбище на четвёртом курсе. В атриуме на пятом курсе — до Дамблдора, конечно. Ритуал, — он вздохнул. — Хоть раз было бы здорово, если бы со мной был кто-то ещё. Кто-то, кому я могу доверить охранять меня и себя со спины, пока я буду противостоять тому, с чем мы столкнемся. Будь то физическое поле боя или политическое, — он посмотрел прямо на Тома. — Я хочу этого от нас. Глаза Тома потеплели, когда он встретил взгляд Гарри. — Тогда я буду именно таким, — тихо ответил он. — Я буду заботиться о том, на что у тебя не хватает времени и сил, ведь ты сражаешься. Я буду защищать твою спину от тех, кто на неё покушается, в переносном или буквальном смысле: я дам тебе совет, как избежать политических ловушек, и стану твоей палочкой, если дело дойдёт до сражения. Я буду твоей тенью, и никто никогда не проскользнет мимо меня, чтобы причинить тебе вред, — слова прозвучали торжественно и обещающе. Магия Тома мерцала вокруг него, и Гарри мог поклясться, что видит её, сверкающую, как блёстки, в окружающем их пространстве. Протянув руку, он взял Тома за руку, и этот непривычный жест показался ему совершенно правильным в этот момент. Почувствовав гладкую кожу, местами покрытую мозолями от длительного использования, он не отнял её, даже когда интенсивное ощущение статического электричества немного ослабло. — Только с тех пор, когда ты поклянёшься так же сильно защищать себя, — серьёзно пробормотал он, поймав взгляд Тома так же, как до этого поймал его руку. — Пока я не смогу защищать твою спину так же, как ты мою. Мы вместе справимся с любыми последствиями, кроме тех, где ты будешь мёртв. Глаза Тома выдавали его мысли: за последние несколько месяцев Гарри узнал его достаточно хорошо, чтобы читать его выражения, как книгу, если только он не скрывал их намеренно. — Да, Том, — подчеркнул он. — Так же сильно. — Но хозяин, — слабо возразил Том. — Нет, — твёрдо прервал его Гарри. — Если ты хочешь быть моей собственностью, моей ценной собственностью, то ты будешь защищать то, что принадлежит мне, так же сильно, как защищал бы меня. Том на мгновение уставился на него с открытым ртом, затем закрыл его и кивнул. — Верно, — согласился он. — Я приму все возможные меры, чтобы избежать нанесения себе непоправимого вреда. Полагая, что это всё, что он хотел получить, Гарри кивнул в знак частичного удовлетворения и отпустил руку Тома. — Хорошо. Теперь о моём видении… — он уставился на стол, вспоминая, как ужинал здесь с Орденом, а потом с Роном и Гермионой, прежде чем их заставили уйти, иначе они рисковали быть пойманными. — Я хочу всё изменить, — тихо произнёс он, вспоминая прошедший день. — Министерство. Аврорат. Наш мир. В нём так много несправедливости, так много людей и существ, которые находятся в неблагоприятном положении не из-за того, кто они такие, или что они могут сделать, а из-за обстоятельств их рождения, — глядя на Тома, он почувствовал, как на его лице появилось выражение решимости. — Я хочу стать главным аврором. Я хочу сделать всё возможное для тех, кто не может сделать это для себя. Если я стану популярным, я хочу использовать это для чего-то, что, когда состарюсь, смогу вспоминать и гордиться. И если это означает, что однажды я захочу стать министром магии? Пусть будет так. Если ты будешь рядом со мной, будешь Слизерином для моего Гриффиндора, я знаю, что у меня всё получится. — Всегда, хозяин, — пообещал Том, его тон был тёплым. — Ты заслужил мою преданность, Гарри. Ты и только ты. И я не думаю, что это изменится в ближайшее время, — закончил он, и в его голосе зазвучали ироничные нотки. Гарри не смог удержаться от лёгкого смешка, не веря своим ушам. Заметив вопросительный взгляд Тома, он пожал плечами, пытаясь найти способ выразить свои чувства словами. — Разве это не странно? — Что? — Это, — ответил Гарри, жестом руки охватывая их двоих, стол, а затем и всё остальное, что их окружало. — Ты. Я. Всё это, — вздохнув, он откинулся на стуле. — Двенадцать месяцев назад Рон, Гермиона и я были в бегах. Я убедил их, что у меня есть план, как победить тебя, но что их незнание необходимо для его успеха. Так оно и было — Гермиона никогда бы не позволила мне провести тот ритуал, если бы не поняла, что я делаю, слишком поздно, чтобы остановить его. Ты был некоронованным королём британского волшебного мира, правящим с помощью страха. А теперь посмотри на нас, — он снова усмехнулся, не понимая, что за чувство бурлит внутри него — облегчение, истерика или полное замешательство от того, что такой исход возможен. Том терпеливо ждал, пока он закончит, а затем пожал плечами. — Возможно, так всегда и должно было быть, — предположил он. — В пророчестве говорилось, что ты обладаешь силой, способной победить Тёмного Лорда. А кто такой Лорд Волдеморт, если не побеждённый? Его последователи в ошейниках, его крестражи собраны заново, его бессмертие утеряно, он закован в цепи служения и ему это нравится? Хочет этого? Гарри хмыкнул в знак согласия, но решил немного сменить тему: несмотря на то, что именно он заговорил об этом, за последние несколько дней они уже достаточно наговорились. Однако мысль о том, что пророчество предназначалось для этого… не давала ему покоя. Он отложил эту мысль на потом. — Если уж говорить о желании, то давай перейдём к деталям. Мы уже говорили о всеобъемлющем видении, теперь давай подумаем, как его воплотить в жизнь. Во-первых, ограничения. Что ты не хочешь, чтобы я когда-либо делал с тобой? Или чтобы приказывал это делать? Том откинулся на спинку стула и вздохнул: его положение теперь отражало положение Гарри. — Я долго думал об этом сегодня, — признался он. — Я знал, что ты наверняка захочешь. Но… проблема в том, что я не мог придумать ничего такого, чего бы я не хотел сделать, если это доставит тебе удовольствие. Гарри уставился на него. — Ничего? Том покачал головой, а затем сделал паузу. — То есть, ничего, что я мог бы представить, что ты когда-нибудь захочешь сделать, — уточнил он. Гарри медленно покачал головой, не веря. — Ты действительно ничего не смог придумать? — Нет. То есть я думал о том, чего бы я не хотел, чтобы со мной случилось, конечно. Я бы не хотел, чтобы меня пытали Круциатусом или Пунирэ, до тех пор, пока я не сойду с ума. Я бы не хотел, чтобы мне ломали кости и оставляли заживать естественным путём, заставляя при этом выполнять свои обычные обязанности. Я бы не хотел, чтобы меня сдавали в аренду и использовали как обычную шлюху, — сказал он, глядя прямо на Гарри, на лице которого отразился ужас. — Вот почему я не смог придумать, что поставить в качестве ограничения, — продолжил Том, жестом указывая на выражение лица Гарри. — Потому что ты бы сделал со мной что-нибудь из этого? Это бы доставило тебе удовольствие? Гарри почувствовал тошноту при одной мысли об этом. — Мерлин, нет, — решительно ответил он. Каждый из этих образов был по-своему ужасен, и он не мог представить, что когда-нибудь получит удовольствие от чего-то даже отдалённо похожего. Особенно последняя картинка заставила его почувствовать, что от этой мысли ему хочется вырвать. — Вот тебе и ответ, — ответил Том с довольной ноткой в голосе. — Кроме того, — продолжил он, и удовлетворение сползло с его лица, — я полагаю, что это не единственная возможность для меня озвучить какие-либо жёсткие ограничения? — он закончил фразу с несколько вопросительной интонацией, как бы слегка сомневаясь. — Конечно, нет, — быстро заверил его Гарри. — На самом деле… — он на мгновение замешкался. — Я хочу… Я знаю, что ты не можешь сказать мне «нет», но… я хочу дать тебе способ, — он на мгновение прикусил губу. Эта мысль не давала ему покоя на протяжении всего дня: если ситуация по умолчанию была неконсенсуальной из-за неспособности раба отказывать, почему бы не дать Тому возможность отказаться от своего согласия? — Я хочу, чтобы у тебя было стоп-слово, — серьёзно сказал он, наклонившись вперёд. — И я хочу, чтобы ты использовал его, если понадобится. Я обещаю, — начал он, в тот момент полностью сосредоточившись на своих словах, — что если ты воспользуешься своим стоп-словом, я прекращу свои действия, и мы поговорим об этом. Я никогда не буду наказывать тебя за использование стоп-слова. Если ты поставишь для себя жёсткое ограничение, я буду это уважать. Взамен я хочу, чтобы ты пообещал, что будешь использовать его, если понадобится, — после минутного раздумья Том протянул руку Гарри, чтобы взять его за руку, как он сделал это с Томом раньше, и посмотрел ему прямо в глаза с убийственно серьёзным выражением лица. — Я благодарю тебя за заботу обо мне и моём благополучии, хозяин, несмотря на то, что я этого не заслуживаю, — сказал он, его слова были полны искренности. — Обещаю, что воспользуюсь своим стоп-словом в случае необходимости, и только в этом случае, — поклялся он. Внезапно в воздухе вновь возникло ощущение магии, заставившее их задохнуться от внезапно возникших помех. От их соединённых рук по рукам пробежал разряд, ударивший обоих в грудь и заставивший их снова задыхаться. Отпустив руку, Гарри вытянул её, всё ещё ощущая последствия того, будто он схватился за провод под напряжением. — Что это было? — спросил он в замешательстве. Том некоторое время не отвечал, но потом тихо произнёс с благоговением в голосе. — Думаю, это была спонтанная магическая клятва, хозяин. Гарри нахмурился. — Вроде Непреложного обета? — спросил он. Том покачал головой. — Непреложный обет не спонтанный — это не палочковая магия, но для его действия требуется согласие и намерение всех сторон. Нет, это больше похоже на долг жизни. При долге жизни магия в спасённом человеке решает, что она действительно в глубоком долгу перед спасителем, и привязывается к его магии. Эта магия может передаваться из поколения в поколение, потому что ядро ребёнка часто достаточно похоже на ядро его родителя, чтобы она сработала. В данном случае наша магия явно решила, что ответный обет достаточно важен, чтобы связать его. Сомневаюсь, что мы сможем его разорвать — наша магия просто не позволит нам этого сделать. — Ты имеешь в виду, что это убьёт нас? — спросил Гарри, встревоженный. Он не собирался игнорировать слова Тома о безопасности, но Том оказался удивительно плох в том, чтобы понять, где нужно остановиться. Том снова покачал головой. — Скорее всего, нет. Скорее всего, в твоём случае это просто помешает тебе продолжить занятие. В моём… не знаю. Возможно, оно заставит меня произнести слово. Или создаст слово в виде огненных букв, — он пожал плечами. — Не думаю, что стоит беспокоиться об этом, Гарри. Всё уже сделано, и мы никогда не почувствуем последствий, если только не попытаемся нарушить клятву, — мгновение спустя он весело фыркнул. — Что? — спросил Гарри, подняв брови. Том лишь слегка ухмыльнулся. — Учитывая, как часто леди Магия вмешивается в наши отношения, я полагаю, неудивительно, что она благословила это. Гарри не мог не рассмеяться в ответ, потому что, честно говоря, последнее появление божества определённо свидетельствовало о том, что она испытывает раздражение по поводу их — то есть Гарри — неспособности принять решение без её вмешательства. — Возможно, ты прав, — признал он, всё ещё улыбаясь. — Ладно, по крайней мере, я знаю, что это сделано. Что ты хочешь использовать в качестве стоп-слова? — Ананас, — ответил Том, будучи абсолютно уверенным в этом. Гарри поднял брови. — Что этот фрукт тебе сделал? Том нахмурился. — Это не фрукт, — с чувством сказал он. — А что же тогда? — весело спросил он. Похоже, это превращалось в одну из тех дискуссий за ужином, которыми они уже успели прославиться. Или, по крайней мере, не прославиться, поскольку никто не был их свидетелем — кроме Драко, несколько раз — но… возможно, «привыкли» было бы более подходящим описанием. — Это орудие убийства, которое только и ждёт своего часа! — объяснил Том, и Гарри не смог удержаться от смеха. Во-первых, из-за того, что ананас может быть орудием убийства, а во-вторых, из-за обиды, прозвучавшей в голосе Тома. — Объяснишь? — спросил Гарри, когда его смех прекратился. Конечно, к этому времени хмурое выражение лица Тома сменилось пристальным взглядом. — Ну, подумай сам! — воскликнул Том. — Листья у него колючие — наверное, можно выбить глаз, если неосторожно размахивать. А если раскачивать его за листья, то его тело, вероятно, будет достаточно тяжёлым, чтобы сбить человека с ног. Затем, оно колючее по всему телу, опять же, пытается порезать твои пальцы. Затем ты открываешь его, надеясь не порезаться, потому что это не самая простая вещь, которую можно разрезать, не причинив себе вреда. Внутри него находится фермент, который питается белком, то есть тем, из чего состоят стенки твоих клеток. Зачем тебе есть то, что в то же время пытается съесть тебя? И всё это ради чего-то, что даже не очень приятно на вкус и имеет такую тягучую текстуру, которая застревает между зубов? Нет, спасибо. — Почему бы тебе не сказать, что ты чувствуешь на самом деле? — спросил Гарри с едва сдерживаемым смехом в голосе. Том обиженно посмотрел на него, но в конце концов позволил улыбке коснуться уголков его рта. — Теперь я знаю, почему ты никогда не покупаешь его. — Если хочешь, чтобы я купил его, хозяин, — начал Том со страдальческой ноткой в голосе, — я сделаю это. Для тебя. Но только тогда. Гарри покачал головой. — Нет. Это не то, что мне особенно нравится. То есть, я не испытываю к нему такой глубокой ненависти, как ты, но и не в восторге от него. — Хорошо, — с облегчением сказал Том, явно радуясь, что ему не придётся страдать из-за этого ненавистного фрукта. — Рад, что ты одобряешь, — сказал Гарри, всё ещё забавляясь. — Ты уверен, что не хочешь, чтобы принуждение к поеданию ананаса стало одним из твоих ограничений? — спросил он полусерьёзно. Том лишь весело посмотрел на него. Гарри немного протрезвел. — Но вернёмся к тому, что мы обсуждали. Ладно, на данный момент ты не хочешь вводить никаких ограничений. Да, ты можешь добавить ограничения в список позже, по мере их появления. Только одно. Обязательно сообщай мне обо всём, что, по твоему мнению, может каким-то образом поставить под угрозу твою безопасность — физическую, эмоциональную или иную. Не важно, насколько сильно, по-твоему, я хочу этого. Ясно? — Да, хозяин, — подтвердил Том, коротко склонив голову. Гарри посмотрел на него, приподняв брови. — Гарри, — исправился он мгновение спустя, отводя взгляд. Гарри нахмурился. — Ты продолжаешь это делать, — заметил он. — Я бы подумал, что ты хочешь воспользоваться ситуацией. Том пожал плечами. — Для меня это нормально, — просто ответил он. — Но когда мы обсуждаем что-то подобное, разве это не странно? Я имею в виду, мы обсуждаем условия твоего рабства, а ты уже называешь меня хозяином? Том снова пожал плечами, как обычно, элегантным движением. — Для меня эта дискуссия — скорее уточнение условий, которым я уже подчиняюсь, чем начало. Я знаю, что ты предпочитаешь, чтобы я относился к этому так, будто мы уже не хозяин и раб, и поэтому я стараюсь. Но это трудно, — признал он, — и я понимаю, что несколько раз оступился. Прости, я буду стараться ещё больше, — сказал он наконец, и Гарри поразил тон его извинения. Это не было похоже на те извинения, которые он приносил в самом начале: ворчливым тоном и навязанные ошейником. Не было это похоже и на извинения Драко: раболепные и полные страха. И уж тем более не было похоже на те извинения, которые он приносил в последнее время: с чувством вины и намёком на ненависть к себе. Нет, на этот раз всё было спокойно. Устоявшись. Признание того, что он совершил ошибку и что в следующий раз постарается поступить лучше. Повлияло ли это на то, что Гарри принял его предложение? Или это было следствием того, что перед ним встал выбор: освободиться или остаться рабом, и он принял решение? Или дело в чём-то другом? И он был прав — он уже был рабом Гарри, независимо от того, какие условия они использовали, и пытаться притворяться, что всё обстоит иначе, было несколько… лицемерно. И, возможно, это даже ставило под сомнение всю затею. Но нет, он не собирался снова впадать в сомнения — Том принял решение, Гарри — тоже. Теперь им нужно было смотреть вперёд, а не назад. И Гарри решил придерживаться той установки, которую установил в самом начале — несмотря на то, что юридически они всё ещё оставались хозяином и рабом, в этой дискуссии оба имели равные права на вклад и на выработку того, что в равной степени удовлетворяло бы их потребности. Том назвал его «Гарри» — это был способ для них обоих настроиться на нужный лад. В конце концов, то, что он сказал, было признанием этого. — Пожалуйста, сделай это — в этом обсуждении мне нужно знать, что ты говоришь не просто потому, что думаешь, что я этого захочу, а потому, что ты тоже этого хочешь. Обращение ко мне «Гарри» символизирует, что в этой дискуссии мы — равноправные участники. Том кивнул в знак согласия. — Я понимаю, — ответил он. От его слов и тона Гарри почувствовал, как внутри у него все сжалось, и впервые почувствовал, что, возможно, у них всё получится. Это будет трудно, он не сомневался, и впереди их ждёт долгий путь. Но это того стоило бы. — Итак, к делу: ежедневные акты служения, которые ты должен выполнять. Сначала я расскажу тебе, чего бы мне хотелось, а потом ты выскажешь свои соображения по этому поводу. Хорошо? — спросил он, и Том улыбнулся ему, и это небольшое выражение появилось скорее в уголках его губ и глаз, чем где-либо ещё. От этого у Гарри внутри всё потеплело, и он улыбнулся в ответ. — Я ценю, что ты готовишь для меня и поддерживаешь чистоту в доме, — начал он. — Я не ожидаю, что в ближайшее время моя жизнь станет менее насыщенной, если только меня не выгонят из программы авроров, так что отсутствие необходимости беспокоиться о домашних делах — это то, чего я хочу. Ты не против этого в долгосрочной перспективе? Том пожал плечами. — С магией это не занимает огромную часть дня. И мне нравится готовить для тебя, несмотря ни на что. Хочешь, я расширю круг своих обязанностей по дому? До сих пор ты сам стирал. Не хочешь, чтобы я занялся этим? — спросил он. Это была хорошая мысль. Но у Гарри возник вопрос. — Я думал, ты ненавидишь уборку. Зачем предлагать делать её больше? — с любопытством спросил он. Том снова пожал плечами. — Это похоже на то, что я говорил вчера о готовности раздеться догола на публике, если бы ты меня об этом попросил. Это не та задача, которую я хочу выполнять, сама по себе, но, делая это, я знаю, что доставляю тебе удовольствие, и в этом есть удовлетворение. Конечно, если это ещё и то, что мне нравится делать, то это ещё лучше, — он заколебался, прежде чем продолжить. — Хотя… я должен сказать, что когда я делаю что-то, что мне не нравится, и вся причина этого — доставить тебе удовольствие… в этом есть дополнительное удовлетворение. Гарри не понял этого, но принял. — Ладно, хорошо. Так что да, пожалуйста, возьми на себя все домашние дела. Я разрешаю тебе заходить в мою комнату, если ты не нарушишь ничего важного. Если ты в чём-то не уверен, подожди и спроси меня, когда я вернусь, — он сделал паузу, чтобы узнать, не хочет ли Том сказать что-то ещё, но красноглазый мужчина лишь сделал жест «продолжай», слегка приподняв одну бровь. Поэтому Гарри продолжил. — Однако, помимо этого, я хочу, чтобы ты продолжал учиться. Если ты хочешь получить степень Мастера, то я хотел бы поощрить тебя к этому. Как я уже сказал, твой острый ум и обширные знания — это то, что я очень уважаю в тебе, и мне бы не хотелось, чтобы это было потеряно по какой-либо причине. — Ты хочешь, чтобы я изучил что-то конкретное, Гарри? — спросил Том. Гарри обдумал вопрос. — Целительство, — задумчиво произнёс он. — Было бы полезно не ходить в больницу Святого Мунго по любому поводу, и, Мерлин, я знаю, что у меня не будет времени на исследования. А также любые заклинания или информация, которые, по твоему мнению, могут быть полезны для обучения меня, либо для моей работы в Аврорате, либо вообще, — он слегка поморщился, в его глазах промелькнули слабые нотки сожаления. — Моя жизнь до сих пор была довольно… фокусированной. Было бы неплохо развивать и другие аспекты себя, — подняв глаза, он встретился с красным взглядом Тома, в котором было слишком много понимания. Но кто мог понять его лучше, чем тот, кто был настолько сосредоточен на власти и бессмертии, что… ну, в общем, сделал то, что сделал Том? — Как пожелаешь, — ответил Том, сделав пару пометок на лежащем перед ним листе пергамента. — Кроме этого… — Гарри запнулся. Это была та самая проблема, на которую он натолкнулся ранее. — Думаю, я довольно простой человек. У меня нет замысловатых потребностей, которые ты должен удовлетворять. Я счастлив, если в доме чисто, еда вкусная и на столе, когда я прихожу домой, и… — он оборвал себя, прежде чем последняя мысль успела вырваться наружу. — И? — спросил Том, прищурившись. Гарри глубоко вздохнул, чтобы набраться смелости и сказать это. В конце концов, не то чтобы Том не предлагал. Несколько раз. Не обращая внимания на румянец, вспыхнувший на щеках, Гарри спокойно встретил взгляд Тома и заставил свой голос звучать твёрдо. — И ты будешь по ночам рядом со мной, доступный, когда я захочу, — он увидел, как зрачки Тома расширились, а рот слегка приоткрылся. Мгновение спустя его розовый язык высунулся, чтобы смочить губы, и Гарри с трудом удержался от того, чтобы не наклониться вперёд и не коснуться их. Однако он наслаждался этой мыслью и не стал действовать — для этого он хотел дождаться подходящего момента. — Тебе нравится эта идея? — прошептал он. — Мысль о том, что я буду наслаждаться твоим телом перед сном, а потом посреди ночи, когда проснусь от возбуждения, просто переверну тебя и войду в тебя… — он следил за реакцией Тома, как ястреб, и был удовлетворён очевидными признаками желания — красные щёки, расширенные зрачки, лёгкие движения, обнажающие внезапно ставшие узкими штаны… О да. Тому определённо нравилась эта идея. — Кроме этого, — продолжил Гарри, внезапно перейдя на нормальный тон, а не на хриплый шёпот, который он использовал для создания образов в голове Тома, — у тебя есть какие-нибудь идеи? — Что? — спросил Том затуманенным голосом, прежде чем его мозг снова заработал, а взгляд заострился. Прочистив горло, он опустил взгляд на лист пергамента, лежащий перед ним, и порозовевшие щёки покрылись полноценным румянцем. — О, э-э… — он прочистил горло, и Гарри мысленно улыбнулся тому, как ему удалось нарушить обычно напряженный мыслительный процесс Тома. — Ты хочешь, чтобы я вёл себя как-то определённо? — наконец спросил Том. — Что ты имеешь в виду? — спросил Гарри. — В книгах, которые мы читали… в некоторых из них говорилось о распорядке, ритуалах, определённых действиях, которых ожидает хозяин и которые раб выполняет как нечто само собой разумеющееся. Например, приветствовать тебя определённым образом или выполнять определённое задание в одно и то же время каждый день. Гарри задумался. Он не рассматривал эту область слишком глубоко, но читал те же книги и знал, о чём говорит Том, когда тот объяснил. Чего же он хочет? Ведь в конечном итоге всё сводилось к этому. — Как я уже сказал, я человек простой, — медленно произнёс он. — Мне не нужны сложные ритуалы, но… — медленно вдыхая и выдыхая, он мысленно подбирал слова, прежде чем начать говорить. — Мне нравится, когда ты приветствуешь меня, когда кто-то из нас входит в комнату. Не обязательно вставать на колени — как мы уже выяснили, если ты чем-то занят, я бы предпочёл, чтобы ты не подвергал себя риску, — но склонить голову и сказать «хозяин»… Мне это нравится. Том кивнул в знак понимания. — Хочешь, чтобы я не отвлекался от тебя, пока ты не дашь мне разрешение сосредоточиться на другом? — спросил он. Гарри задумался. — Если это не приведёт к каким-либо проблемам, то да, — решил он через минуту. — Если ты, например, готовишь или варишь зелье, я бы предпочёл, чтобы ты не отвлекался от работы и обращался ко мне только в том случае, если это безопасно. Но если ты войдёшь, скажем, в гостиную, а я уже буду там, то да, я бы хотел, чтобы ты поприветствовал меня, преклонив колени — или склонив голову, если это просто для того, чтобы сообщить мне, что ужин готов, — и дождался, пока я подам тебе знак продолжать. — Встать на колени у твоих ног или у двери? — уточнил Том. — Я всегда хочу, чтобы ты был рядом, — ответил Гарри, не особо задумываясь над этим. Том кивнул, в его красном взгляде зажёгся довольный огонёк, а через мгновение его глаза встретились с глазами Гарри. — Я знаю, что библиотека полезна для твоих исследований, но мне нравится, когда по вечерам ты рядом. Не обязательно стоять на коленях у моих ног, но мне нравится смотреть на тебя, проводить руками по твоим волосам, ощущать твой вес на своей ноге. По возможности я бы предпочёл, чтобы ты выбрал занятие, которым можно заниматься в гостиной по вечерам, оставив другие занятия на то время, когда меня не будет рядом. Если хочешь, мы можем купить книжный шкаф, чтобы хранить там твои книги, но я бы хотел, чтобы ты был там хотя бы по вечерам в будние дни. — Как пожелаешь, — без колебаний ответил Том. Гарри кивнул, удовлетворённость, как теплая пища, поселилась в его животе. — Кроме того… мне не нужно выбирать тебе одежду каждый день, хотя я могу попросить тебя надеть что-нибудь особенное по какому-нибудь особому случаю. Вообще-то… я был бы признателен за твой совет, что мне надеть, когда у меня есть какое-то важное дело. Я знаю, что у тебя тонкое чувство моды — то, как ты выбирал и потом надевал мантию для бала в Министерстве, было достаточным доказательством этого, даже если не знать об этом из воспоминаний о тебе в молодые годы. — Тогда, может, ты хочешь, чтобы я подобрал тебе одежду? — предложил Том. — Не только для особых случаев, но и на каждый день в соответствии с твоими планами? Гарри обдумал эту идею, и по мере размышлений она нравилась ему всё больше и больше. — Да, — решил он наконец. — Конечно, когда я не ношу униформу. И именно такие вещи я бы оценил — маленькие штрихи, облегчающие мою или нашу жизнь. Я хочу, чтобы ты использовал свой мозг и наблюдательность, чтобы сделать что-то раньше, чем я подумаю, что это нужно сделать. Чтобы ты сделал всё возможное, чтобы упредить мои желания и просьбы. — Я сделаю всё, что в моих силах, — пообещал Том. Гарри улыбнулся ему. — Это всё, о чём я прошу. Помни, я не ищу совершенства; я просто хочу, чтобы ты старался. Я прошу лишь о том, чтобы ты хотел доставить мне удовольствие и действовал в соответствии с этим, — Том медленно кивнул в знак в ответ. — Но, Том, — продолжил Гарри, и улыбка исчезла с его лица, а на её место пришла серьёзность, — помни следующее: я не хочу быть абьюзером и брать от тебя больше, чем ты готов дать. Я знаю, что такие изменения в наших отношениях — это риск: всё может пойти ужасно плохо, так же как и чудесно. Но если мы не будем честны друг с другом, если мы не будем постоянно говорить о том, что работает, а что нет, всё пойдёт не так. Если в один прекрасный день ты поймёшь, что больше не хочешь заниматься этим, не так, как сейчас, скажи мне. Мы найдём способ решить эту проблему. Но мы сможем это сделать, только если поговорим. Хорошо? — спросил он, внезапно почувствовав отчаяние. Том долго смотрел на него, затем медленно наклонил голову в знак согласия. — Согласен, — искренне ответил он. Гарри кивнул в ответ, и они несколько мгновений смотрели друг на друга, каждый ощущая всю тяжесть ситуации. — А теперь, — сказал Гарри, нарушив тягостное молчание. — Давай рассмотрим последний пункт моего списка: правила… и наказания. Первое правило, которое я хочу ввести, и оно, безусловно, самое важное, — сказал он, глядя Тому в глаза, чтобы подчеркнуть свою серьёзность, — это правило честности. И это касается нас обоих. Если я недоволен тем, что ты сделал или делаешь, я скажу тебе. Если ты недоволен тем, что делаю я, я хочу, чтобы ты сказал мне об этом. Что бы это ни было, я, в отличие от тебя, не читаю мысли, поэтому, пожалуйста, говори со мной. Том долго смотрел на него, а потом кивнул, избегая взгляда Гарри. — Я постараюсь, — сказал он, и Гарри был уверен, что он внутренне критикует себя, судя по слегка расстроенному выражению его лица. — Начни с этого, — сказал он Тому. — О чём ты думаешь? В чём проблема? Том неохотно встретил его взгляд, а затем вздохнул. — Я не умею быть честным, — признался он наконец. — С самим собой. С тобой… Я хочу попробовать, но боюсь, что когда дело дойдёт до выбора — говорить или молчать… я не справлюсь. Гарри одарил его лёгкой улыбкой. — Но что ты только что сделал? — спросил он риторически. — Ты решил быть честным. Ты решил рассказать мне о том, что тебя беспокоит. Это просто практика, вот и всё, — обнадёживающе сказал он. Том пожал плечами, повернув голову в одну сторону, а затем обратно в центр. — Потому что ты мне подсказал, — возразил он. Гарри пожал обоими плечами. — Почему это проблема? Если тебе нужно, чтобы я подсказывал тебе поначалу, я не против. Приходи ко мне и проси, чтобы я приказал тебе быть честным, сказать, что ты думаешь — как мы делали, когда Драко только приехал и ты волновался, что тебя заменят. Я всегда рад помочь тебе следовать правилам, которые я установил. Хорошо? — Том на мгновение замешкался, а затем кивнул. — Хорошо. Теперь второе правило: я по-прежнему хочу, чтобы ты подчинялся мне, когда я отдаю приказ, но это не значит, что ты не можешь задавать вопросы или возражать, если чувствуешь, что это как-то угрожает твоей безопасности, — в связи с первым правилом, если ты думаешь, что я чего-то не знаю и это может изменить мой приказ, я хочу, чтобы ты честно сказал об этом. Ты понимаешь, что я имею в виду? — Думаю, да, — задумчиво ответил Том. — Например, если бы я по какой-то причине повредил колено в течение дня, а ты попросил бы меня встать на колени на какое-то время, ты бы хотел узнать о моей травме. — В принципе, да, — согласился Гарри, — но на самом деле, если у тебя в принципе есть травма, я хочу знать об этом, чтобы мы могли с ней справиться. Даже если ты был ранен, но исцелил себя с помощью зелья или заклинания, я хочу знать, что произошло. Хорошо, третье правило. Я хочу, чтобы ты всегда помнил, что представляешь меня в глазах окружающих. Я знаю, — упредил он, подняв руку, чтобы остановить Тома, — ты и так это знаешь, но я считаю, что это необходимо сказать. В доме это означает быть вежливым с каждым, кто ко мне приходит. И хотя этого не должно происходить — по крайней мере, в очередной раз, — но если кто-то заставит тебя чувствовать себя неловко или попытается причинить тебе какую-то боль, вежливо извинись и найди меня. Я не собираюсь приглашать кого-то, кто может это сделать, но… такое может случиться. — А что, если кто-то придёт, пока тебя здесь нет? Тогда я не смогу прийти и найти тебя, — резонно заметил Том. Гарри задумался. — Это хорошая мысль, — признал он. — Сейчас в доме нет никого, кто мог бы стать проблемой, но… если по какой-то причине меня снова госпитализируют, Министерство не сможет выгнать тебя из защиты… но, полагаю, они могут прислать кого-то, кто будет создавать проблемы даже без контроля над ошейником… — обдумывая варианты, он усмехнулся, когда нашёл идеальный. — Вот что я скажу: я дам тебе вторичную власть над защитой — если к тебе пришлют кого-то, кто будет доставлять тебе проблемы, ты сможешь отвергнуть его и закрыть от него защиту. Звучит неплохо? — спросил он. Том посмотрел на него, его глаза слегка расширились. — Ты доверишь мне свою защиту? — спросил он озадаченно. Гарри пожал плечами. — Я доверяю тебе гораздо больше, чем второстепенную власть над защитой моего дома, — сказал он с иронией, зная, что это правда: он доверял Тому свои принципы; он доверял, что Том честен в своих желаниях и покорности; он доверял, что Том, желая этого, имел в виду, что он не станет монстром. По сравнению со всем этим власть над защитой, которую Гарри мог бы отменить, была сущим пустяком. — Тогда я был бы признателен, если бы она у меня была, — ответил Том. Встав, Гарри обогнул угол стола и встал прямо перед Томом. Не удержавшись от того, чтобы пару раз не провести рукой по шелковистым волосам Тома — тот полузакрыл глаза от удовольствия — он вызвал защиту. Ощущение статического электричества вновь наполнило воздух, и Гарри увидел, что стены начали золотисто поблёскивать от магии, указывая на то, что они «слушают». Сосредоточившись на желании, чтобы Том имел над ними контроль, уступающий только его собственному, он прикоснулся пальцем ко лбу Тома. Когда мужчина вздрогнул и ненадолго закрыл глаза, Гарри понял, что это сработало. — Как ты это сделал, хозяин? — спросил Том, когда магия улеглась внутри него настолько, что он смог сосредоточиться. Гарри нахмурился, возвращаясь на своё место. — Что ты имеешь в виду? — Это не обычный способ передачи защиты, — сообщил он Гарри. Гарри был просто озадачен. — Разве нет? Том поднял бровь. — Нет… обычный способ — это небольшой ритуал, а что-то вроде стражей наследственного дома потребует немного крови — это один из малочисленных видов магии крови, которые не запрещены. То, что ты сделал, больше похоже на контроль магии без помощи палочки, чем на что-то другое. — О, — красноречиво ответил Гарри. — Где ты научился этому? — с интересом спросил красноглазый мужчина. Гарри пожал плечами. — Мы просто начали делать это в палатке. Когда один из нас начинал чувствовать себя немного слабым от того, что держит чары, мы перекладывали их на кого-то другого. Взгляд Тома был пронзительным. — Должно быть, это были мощные чары, или они были плохо сделаны, если в них уходило столько энергии. Гарри снова пожал плечами. — Думаю, Гермиона говорила, что это было сочетание того, что они были достаточно сильны, чтобы блокировать почти все виды следящей и наблюдающей магии, не были укоренены в рунах, потому что это занимало слишком много времени каждый день, и ещё тот факт, что мы были не далеки от магического истощения. Том ещё мгновение смотрел на него, а потом покачал головой. — Вам пришлось нелегко, не так ли? — пробормотал он с чувством вины в голосе. — Это был не самый лучший период в нашей жизни, — мрачно согласился Гарри. — Но теперь всё позади, — попытался он успокоить Тома. Видя, как скривились его губы, он почувствовал, что не особенно преуспел в этом. Борясь с противоречивыми желаниями сказать, что всё в порядке, хотя это было не так, и сказать, что Том, по крайней мере, понёс за это наказание, которое, по его мнению, не было бы полезным в данной ситуации, он продолжил разговор. — Ладно, с домом разобрались. Теперь публичность. Я знаю, что тебе не нравится, когда твоё поведение диктуется условным кодексом поведения, поэтому я хочу сказать, что, повторюсь, твоё поведение отражается на мне. — Поскольку твой ошейник не реагирует ни на кого, кроме меня, почти нет опасности, что Министерство попытается взять тебя под контроль, если только либо я не выйду из игры, либо ты не совершишь преступление, которое они не смогут проигнорировать. Что касается того, что они попытаются наказать тебя, то я не вижу ситуации, в которой я бы позволил этому случиться, пока я нахожусь в таком положении, что могу это предотвратить. Однако, как тебе хорошо известно, нарушение общественного порядка может привести к самым разным последствиям. Том избегал взгляда Гарри, несомненно, думая о многочисленных последствиях того, что он потерял контроль над собой из-за своего бывшего сторонника. Непреднамеренные, но, тем не менее, несомненно связанные. — Чтобы избежать этого, я собираюсь довериться тебе в свете того, что произошло в нашем общем сне, — серьёзно сказал Гарри Тому, желая, чтобы тот снова встретил его взгляд. Когда он это сделал, Гарри улыбнулся ему и продолжил. — Если леди Магия заслуживает доверия, а я не вижу причин, почему бы и нет, то теперь у меня есть возможность снять с тебя все ограничения, касающиеся использования магии и способности входить и выходить из-под защитных покровов. И я решил это сделать. Том на мгновение уставился на него, разинув рот. — Хоз… Гарри, ты имеешь в виду…? — он замолчал. Гарри кивнул. — Если это сработает, ты сможешь использовать любой вид магии в любой ситуации, а также входить и выходить из защиты по своему желанию. Может, проверим это? — спросил он, с нетерпением ожидая, сработает это или нет. Том нахмурился. — Как ты собираешься это проверить? Я бы предпочёл не пытаться наложить на тебя убивающие проклятия, — заметил он с ироничной ноткой в голосе. Гарри поморщился. — Нет, — согласился он. — Это не самый разумный вариант, — он задумался, но тут Том предложил. — Почему бы нам не проверить, смогу ли я покинуть защиту без твоего присутствия? Если одно стало возможным, то, скорее всего, и другое, — логично заметил он. Гарри кивнул. — Это правда. Хорошо, почему бы тебе не попробовать покинуть защиту, а потом вернуться, — предложил он, и Том кивнул в знак согласия, встал со стула и стремительно вышел из комнаты.