***
Том понял, что забыл рассказать хозяину о своём исследовательском проекте, как раз когда они ложились спать. Не желая задерживать хозяина дольше, чем нужно, он решил подождать до следующего вечера и провёл четверг, приступая к исследованиям и составляя план мероприятий. Немного устав от библиотеки, он также решил перестроить лабораторию зелий — Драко уже несколько раз пользовался ею во время подготовки к ученичеству, и его система расположения ингредиентов не устраивала Тома. Так как он знал, что его хозяин не особенно любит готовить зелья, несмотря на то, что сейчас его способности улучшились, он знал, что Гарри не будет возражать, если он всё перестроит под себя. Он также подумал, что неплохо было бы запастись некоторыми зельями, но решил, что лучше посоветоваться с хозяином, прежде чем приступать к их приготовлению. Зелья никогда не были его страстью, но он ценил их за разнообразные эффекты, которые они могли дать, и знал, что его навыки нуждаются в некоторой практике. К тому времени, когда Гарри вернулся домой и сел за приготовленный Томом ужин, он уже чуть ли не подпрыгивал на месте от нетерпения. Гарри посмотрел на него, весело приподняв брови, что дало Тому понять, что хозяин заметил его нетерпение. — Я решил, каким будет мой следующий исследовательский проект, хозяин, — объявил Том, как только Гарри взял столовые приборы, чтобы откусить первый кусочек. — О? — спросил Гарри тоном, который, казалось, сдерживал смех. — Что? — Том слегка огрызнулся, глядя на него. Гарри пожал плечами. — Просто ты выглядишь так, как некоторые мои соседи по факультету выглядели на Рождество, перед тем как открыть свои подарки. Это… довольно забавно, — прокомментировал он. Взгляд Тома стал ещё более пристальным, но, похоже, это не обескуражило его хозяина. И не без оснований — он ведь не мог сделать с Гарри ничего такого, чего бы тот не разрешил. — Во всяком случае, — сказал он, стараясь передать своим тоном, насколько он недоволен, — как я уже говорил, я решил, что мой следующий проект — анимагическая форма. Глаза Гарри расширились, а брови удивлённо приподнялись ещё выше. — Я этого не ожидал, — признался он. — А чего ты ожидал? — спросил Том, ненадолго отвлёкшись от своих мыслей. Гарри пожал плечами. — Точно не знаю. Может быть, что-то ещё, связанное с Арифмантикой. Или Тёмные искусства. Или Зелья. Том был оскорблён — неужели Гарри думал, что он способен только в этих предметах? — Я получил ТРИТОНы по семи предметам, хозяин, одним из которых была Трансфигурация, — напомнил он мужчине. — Оценки Превосходно по всем предметам, не меньше. — Я не сомневаюсь в твоих способностях, Том, — успокоил Гарри, и в его голос вернулась эта чёртова весёлая нотка. — Просто… почему ты решил стать анимагом? Том элегантно пожал плечами. — Это всегда меня интриговало, но, учитывая, сколько времени это занимает, мне казалось, что это не стоит моего внимания, когда было так много других вещей, которые можно было бы изучать более оперативно. Но теперь… — Теперь у тебя есть время, — закончил Гарри. Том кивнул. — Знаешь, — задумчиво начал его хозяин, — с тех пор как я узнал, что мой отец и его друзья были анимагами, я и сам хотел научиться. Но из-за всего происходящего я не уверен, что у меня есть время, — выражение его лица затронуло сердечные струны Тома — разочарование и тоска вызвали в нём чувства, к которым он не привык. — Почему бы мне не сварить зелье и для тебя, хозяин, — неожиданно предложил он. — Тогда ты сможешь хотя бы увидеть, какова твоя форма. Если у тебя есть время, мы можем потренироваться вместе, а потом, если у меня получится раньше, чем у тебя, я всё равно смогу рассказать о процессе, когда ты будешь в состоянии. Гарри как-то странно посмотрел на него, хотя Том не был уверен, почему. Что он сказал? В любом случае, его хозяин, очевидно, решил не посвящать его в свои мысли. — Спасибо, — повторил Гарри, в его голосе звучала благодарность, которая, по мнению Тома, была совершенно излишней — чем это отличалось от того, что он помогал своему хозяину с ТРИТОНами? Прочистив горло, Том достал составленный им ранее список зелий, которыми, по его мнению, они должны были запастись, оставив странную реакцию хозяина в стороне — однажды он может узнать, а может и нет. Если Гарри сам решал, нужно ему это знать или нет, он был доволен, несмотря на всё своё любопытство.***
История о борделе несовершеннолетних получила огласку в пятницу утром. Когда Гарри пришёл в Министерство, остальные новобранцы уже обсуждали эту историю, а когда он попросил копию газеты, Невилл без слов протянул ему, в его глазах читалось что-то вроде яростной праведности. Читая статью, Гарри почувствовал мрачное удовлетворение, узнав, что несколько преступников были пойманы «на месте преступления». А когда прозвучал намёк на то, что один из «клиентов» связан с Авроратом, это удовлетворение стало слишком сильным, чтобы его сдерживать, и он почувствовал, как его губы скривились в садистском удовольствии. Он подозревал, что человек, на которого они намекали, не мог быть никем иным, кроме как Ричардсом, и осознание того, что этот человек сам вырыл себе могилу… восхитительно. Конечно, о нём ничего не говорилось, но он и не ожидал, и не хотел, чтобы это было так — лучше пусть «таинственный информатор» останется безымянным, чем ему придётся столкнуться с общественным фурором, который возникнет из-за того, что он снова попадёт в газеты. — Эй, Невилл, можно я оставлю это себе? — спросил он, и другой новобранец лишь пожал плечами. — Конечно, без проблем, Гарри, — ответил он, и на этом всё закончилось. Гарри подозревал, что Тому статья понравится не меньше, а может, и больше. Хорошее настроение, вызванное утренней статьей, не покидало его весь день, хотя, когда в последние полчаса он получил записку с просьбой зайти в кабинет Кингсли, оно немного упало. После окончания занятий он вызвал Сохатого и отправил Тому сообщение о том, что вернётся поздно, но не знает, насколько. Он надеялся, что тот поймёт его и это не нарушит перемирия, которое они заключили на данный момент. После событий вторника и их последствий в среду они пришли к негласному соглашению, что Том не будет пытаться нагнетать обстановку, пока Гарри не будет готов к разговору. Хотя осознание того, что его раб готов говорить о собственном рабстве больше, чем Гарри, было немного унизительным, Гарри принял бы всё, что мог получить в плане мира дома. А когда дело касалось его собственных чувств, покой означал просто не думать о них. Как только он начинал думать об этом, то снова скатывался к размышлениям о том, чудовище ли он или испорченный человек, раз хочет быть хозяином Тома; и был ли Том искренним или просто считал себя таковым, когда говорил, что хочет быть рабом — потому что, несмотря на все красивые слова, в конечном счёте всё сводилось именно к этому. Гарри выкинул эти мысли из головы — Министерство было не тем местом, где стоит предаваться мечтам, — и пошёл по знакомому маршруту к кабинету министра. Как только он оказался там, секретарь сразу же помахал ему рукой, приглашая войти. — Гарри, — поприветствовал Кингсли, его обычная лучезарная улыбка отсутствовала. — Спасибо, что пришёл. Садитесь, пожалуйста, — сказал он, махнув рукой в сторону кресла перед своим столом. Гарри послушно сел, его улыбка также отсутствовала. Он по-прежнему был не слишком доволен министром. Он взялся за пересмотр решений, принятых Кингсли за время его работы, и тот факт, что министр в подавляющем большинстве случаев всё же работал над достижением целей равенства и стабильности, с которыми Гарри был согласен, был единственной причиной, по которой он ещё не начал планировать кампанию против этого человека. — Как Том? — спросил он, казалось бы, невпопад. — Поправляется, — коротко ответил Гарри, «не благодаря тебе» неловко повисло в воздухе между ними. — Хорошо, хорошо, — ответил Кингсли, похоже, не зная, что ещё сказать. Затем, явно переходя к причине, по которой он пригласил Гарри в гости, он продолжил. — Я полагаю, что именно ты ответственен за заголовки газет сегодня утром. Гарри сузил глаза. — Звучит так, будто ты не одобряешь этого, — заметил он, казалось, безразлично. Кингсли избегал его взгляда. — Вовсе нет — жестокое обращение и эксплуатация должны быть искоренены во всех их многочисленных формах, — возразил он, в его голосе прозвучала нотка неподдельной страсти. — Но ты должен понимать, что такая публичная огласка плохо отражается на работе Аврората, который и так уже слишком долго находится под огнём критики. Глаза Гарри ещё больше сузились, а хмурая складка между бровями стала глубже. — Если Аврорату приходится полагаться на то, что инциденты с участием его сотрудников замалчиваются, значит, дело не только в коррупции одного аврора, — резко сказал он мужчине. — Кроме того, я всего лишь оставил анонимную наводку — если ты хочешь знать, почему она стала достоянием общественности, то я не тот человек, которого стоит спрашивать, — на мгновение воцарилось молчание, а затем министр вздохнул и снова встретился с ним взглядом. — Ты прав, — признал он. Он снова вздохнул и устало провёл рукой по лицу. Внезапно Гарри осознал, насколько глубоки мешки под его глазами, и задался вопросом, когда он в последний раз спал. Не говоря уже о налитых кровью белках глаз. — Просто… — он покачал головой с горестным выражением лица. — Не могу поверить, что никогда не замечал этого. Я работал с ним много лет и не заметил, как это произошло. И не видел, как он обращался с беспомощным рабом, Волдеморт он или нет, — закончил он, и в его взгляде, обращённом на Гарри, читались раскаяние и стыд. Гарри не мог удержаться от того, чтобы не повернуть нож. — Знаешь, — начал он «задумчиво», — может, оно и к лучшему — если бы ты не отдал Тома Ричардсу, бордель, возможно, никогда бы не обнаружили. Кингсли нахмурился. — Что ты имеешь в виду? Гарри смерил его взглядом. — Именно Том нашёл информацию на его столе, когда твой драгоценный аврор был достаточно пьян, чтобы не иметь возможности приковать его к стене, как обычно. Именно Том рассказал мне об этом. Честно говоря, именно Том в конечном итоге заслуживает похвалы. — Я… — начал Кингсли и запнулся, явно не зная, как закончить. — Он… — тряхнув головой, как собака, стряхивающая воду с шерсти, он попытался снова. — Я не то чтобы не верю тебе — откуда бы ты ещё узнал, если бы только Том не сказал, в конце концов. Собственно, именно этот вопрос я и хотел задать. Но ты должен признать, что для человека, который был Лордом Волдемортом, странно вести себя… альтруистично. Гарри пожал плечами. — Я не пытаюсь притворяться, что он хороший человек, Кингсли, просто хочу сказать, что он тоже не Лорд Волдеморт, — сказал он, вспоминая, как его раб разрыдался при воспоминании о человеке, которого он убил ещё до рождения Гарри. — На самом деле, если бы ты спросил его, и он решил бы ответить честно, он бы сказал тебе, что теперь ненавидит Волдеморта и всё, за что он боролся, — он решил не говорить Кингсли о том, что понял сам — что Том ненавидит себя так же сильно за то, что создал монстра. Глядя на выражение лица Кингсли, он подумал, что, возможно, на этот раз ему действительно удалось добиться своего. — Ты не плохой человек, Кингсли, — продолжил он, резко сменив тему. — Ты был хорошим руководителем Ордена, и у тебя много качеств, которыми я восхищаюсь. С тех пор как ты занял свой пост, ты поддерживал многие стратегии, которые, как мне кажется, будут действительно полезны для нашего мира. Но я предупреждаю тебя, что если ты и дальше будешь принимать решения, основанные исключительно на политике, — как это было с использованием рабов в качестве пешек против группы твоих противников; как это было с выбором того, кто будет заботиться о Томе в моё отсутствие… Я не смогу больше поддерживать тебя, — он знал, что Том, скорее всего, не одобрил бы его чёткой позиции, и понимал, что, честно предупредив Кингсли, он даёт тому возможность выстроить против него защиту. Да будет так. Гарри был слишком гриффиндорцем, чтобы намекать на что-то, говорить неправду до тех пор, пока правда и ложь не станут неразличимы. Если Кингсли настроит его против себя, он с этим разберётся. Надеясь, что в этом не будет необходимости. Несколько мгновений Кингсли смотрел на него, взгляд его был жёстким, а выражение лица — нечитаемым. Затем, словно что-то сломалось, его поза ссутулилась, а в уголках губ появились следы сожаления. — Я не удивлён, что ты так говоришь, Гарри, хотя мне бы этого хотелось, — признался он наконец. — Честно говоря… я думаю, что эта работа меня достала. Управлять Орденом, несмотря на то, что они казались стаей кошек, было в разы легче, чем быть министром. Если забыть о кошках, то это больше похоже на управление стаей злобных тигров, которые постоянно находятся на грани того, чтобы развернуться и съесть меня живьём, — разглагольствовал Кингсли, его тон был страстным, а руки летали во все стороны. — А что касается моих советников… Теперь я понимаю, почему Фадж был тщеславен и совершенно некомпетентен — многие из советников были в его время и в совершенстве овладели искусством быть одновременно подхалимами и коварно непослушными. В лицо мне они говорят «да, министр», «конечно, министр», а когда я пытаюсь проследить за тем, что они должны были сделать, находится тысяча разумно звучащих оправданий, почему это не было сделано или почему это было сделано не так, как я хотел. Что касается советов, которые они дают… ты не поверишь в их способность давать советы, которые кажутся хорошими, но при этом прикрывать свои спины, чтобы, если они не сработают, это не было их виной, — произнося невнятные звуки ярости, он, казалось, был на грани того, чтобы вырвать свои волосы, если бы у него вообще были волосы, которые можно было бы вырвать. Гарри посмотрел на него, подняв брови и сделав глаза шире обычного. — Звучит так, будто тебе нужно найти других советников, — прокомментировал он. Кингсли вскинул руки. — Ты думаешь, я не думал об этом? Но из какого резерва мне придётся выбирать? Любой человек с нужной квалификацией и опытом, как правило, абсолютно одинаков — я бы избавился от этой партии и просто заменил их идентичными клонами, — тяжело вздохнув, он продолжил. — Иногда мне хочется быть просто лидером Ордена, — признался он, — даже если это означает, что мы находимся в состоянии войны. По крайней мере, тогда я знал, что люди говорят мне правду о своём мнении. Молли Уизли, к примеру, никогда не скрывала своих слов, если что-то не одобряла, — с усмешкой заметил он. Гарри не удержался от смешка: нет, идея о том, что Молли может быть застенчивой и замкнутой, была настолько невозможной, что даже магия не могла помочь сделать её реальной. — Почему бы тебе просто не ходить выпить с нормальными людьми время от времени, — предложил Гарри. — Узнай мнение приземлённых людей о том, что ты планируешь. Разберись с этими подхалимами-советниками, чтобы они действительно выполняли ту работу, о которой ты их просишь, и дай понять, что тебе важно искреннее мнение. Уволь их, если они не делают того, что тебе нужно, — после нескольких примеров, я уверен, остальные поймут, что к чему, и либо исправятся, либо уйдут. Ты не сделаешь себе ничего хорошего, если будешь продолжать идти у них на поводу. Кингсли несколько мгновений смотрел на него. Гарри вопросительно поднял брови. — Когда ты стал таким решительным? И безжалостным? — спросил он, выглядя слегка впечатлённым. Гарри пожал плечами. — Война, — сказал он в качестве первого ответа. — И то, что я был хозяином Тома, — признался он более нерешительно. Заметив взгляд Кингсли, он снова пожал плечами. — Когда чья-то жизнь практически находится в твоих руках, не остается другого выбора, кроме как взять на себя ответственность за неё. А это значит быть решительным и, да, иногда безжалостным. Кингсли смотрел на него ещё несколько мгновений испытующим взглядом. — Ты изменился, Гарри Поттер, — тихо заметил он. — Ты больше не мальчик, которым управляют эмоции; ты мужчина, у которого есть принципы и желание их отстаивать. Я уважаю тебя за это, — Гарри не знал, что ответить, но, к счастью, этого и не потребовалось, так как министр откинулся в кресле и сцепил пальцы. — Твоё предложение создать группу советников, которые не обязательно будут работать в Министерстве, заслуживает внимания. Будешь ли ты моим первым неофициальным советником? — спросил он, внезапный вопрос застал Гарри почти врасплох. Гарри уже собирался отказаться, не желая ввязываться в политику Министерства ещё больше, чем он уже был, но остановился. В его голове пронеслись слова, сказанные Невиллом, которые он повторил, подводя итог: если ты не часть решения, то ты часть проблемы. Если он не согласится с этим, будет ли у него право критиковать решения Кингсли в дальнейшем? Нет, не совсем. Если он откажется от ответственности, которую предлагал ему Кингсли, он откажется от всей ответственности. Приняв решение, он встретился взглядом с тёмными глазами министра. — Хорошо, — согласился он. — Но если ты захочешь выпить в «Дырявом» или ещё где-нибудь, имей в виду, что со мной, скорее всего, будет Том. Кингсли нахмурил брови в замешательстве. — А он не может остаться у тебя дома, как сейчас? Гарри пожал плечами. — Может, но мы давно договорились, что если я отправляюсь куда-то, кроме Хогвартса или Министерства, он лучше пойдёт со мной, чтобы защитить меня от любых угроз, — Гарри криво улыбнулся. — После того, что случилось на пресс-конференции, когда я не смог взять его с собой, я очень сомневаюсь, что это изменится в ближайшее время. Так что, если хочешь прийти на площадь Гриммо, всегда пожалуйста, но если мы будем пить в другом месте, Том наверняка будет там. Кингсли несколько долгих мгновений смотрел на Гарри, выражение его лица было непроницаемо. Затем он кивнул. — Очень хорошо. Я подумаю об этом и свяжусь с тобой. Спасибо, — закончил он, его тон выдавал глубокое чувство благодарности. Гарри лишь слегка улыбнулся. — Не за что, Кингсли, — просто ответил он.***
Наконец-то наступила суббота. Гарри и Том вошли в ресторан, Гарри шёл впереди. Он назвал имя, которое ему дали, метрдотелю, и его быстро направили в отдельную комнату, рассчитанную на большое количество людей. Там было человек двадцать пять-двадцать шесть, оценил Гарри беглым взглядом. Он бросил взгляд на Тома, но его раба, казалось, не волновала толпа, поэтому Гарри просто глубоко вздохнул и шагнул внутрь — если Том был не против, значит, и он должен быть не против. Что может быть хуже всего? Они вернутся домой и будут избегать этого ресторана — ничего страшного. К счастью, там были два знакомых лица, которые пришли поприветствовать их. Гарри не знал, как зовут женщину и её мужа, но быстрый рассказ Тома о них и их разговоре помог Гарри хотя бы поприветствовать женщину с улыбкой. — Здравствуйте, миссис Саммерс, — сказал Гарри. — Мэдди, пожалуйста, — ответила она со своей приветливой улыбкой. — Если можно, я буду называть вас Гарри? — Конечно, — ответил Гарри, и вежливая улыбка тронула уголки его губ. — Отлично. Рада снова видеть тебя, и Тома, конечно, тоже, — сказала она, окинув его взглядом. — И я тебя, Мэдди, — приветствовал её Том с очаровательной улыбкой, которая вернула Гарри к воспоминаниям о том, как он общался с Хепзибой Смит. Мэдди снова повернулась к Гарри. — Так как я знаю, что ты здесь впервые, хочу дать тебе несколько советов. Во-первых, у нас всегда есть регистрационный лист, чтобы отслеживать, кто пришёл, как они нас нашли и так далее, — небрежно сказала она, махнув рукой в сторону листа бумаги и ручки. Гарри послушно взял ручку и написал своё имя, передав её Тому. Тот вписал своё имя, но затем заколебался, глядя на Гарри. — Поставь Риддл, — негромко приказал Гарри. — Но, хозяин…? — возразил Том. Гарри прервал его быстрым взглядом и лёгким покачиванием головы. — В моих глазах это всё ещё твоё имя. Не думаю, что у кого-то здесь возникнут с этим проблемы, — спокойно заметил он. Том склонил голову в знак согласия и быстро дописал своё имя. Аккуратность его почерка вызвала у Гарри лёгкую зависть. Отбросив эту мысль, он снова повернулся к Мэдди. С улыбкой на лице, но с любопытством в глазах, она протянула ему две белые наклейки. — Напишите на них имена, которыми вы хотели бы, чтобы вас называли, пока вы здесь, а потом приклейте их. Это просто поможет всем не запоминать кучу имён. Гарри улыбнулся ей. — Могу себе представить, как это может быть полезно, — сказал он, вспоминая различные события, в том числе недавний бал в Министерстве, где подобная система была бы значительно проще, чем пытаться не обидеть никого, забыв его имя. Хотя Гарри не знал, как люди ожидают, что он будет помнить имена всех, с кем встретился впервые и с кем общался всего минуту. С облегчением он понял, что здесь с этим проблем не будет. Быстро написав своё имя, он прикрепил наклейку на правую сторону, чуть выше кармана рубашки, и передал блокнот с наклейками Тому, который последовал его примеру. Оглянувшись на Мэдди, он махнул рукой в сторону комнаты. — Мы должны просто… общаться или есть какой-то порядок событий? Она покачала головой. — Никакого порядка. Это шведский стол, как видишь, так что возьмите себе по тарелке еды и найдите место, где можно присесть. Вообще-то… — она на мгновение замешкалась, осматривая небольшие группы людей, болтающих по комнате. — Отлично, он здесь, — повернувшись к Гарри, она пояснила: — Люк и Келли — ещё одна пара хозяин/рабыня — я уверена, вы отлично поладите. Сначала я познакомлю вас, а потом вы сами решите, что хотите делать дальше. — Спасибо, Мэдди, — с благодарностью сказал Гарри, радуясь, что ему не придётся в одиночку ориентироваться в этой неизвестной ситуации. Не то чтобы он не привык к толпам людей, но гораздо больше он привык к тому, что все они уже знают его имя и думают, что знают его. Единственные случаи, когда он оказывался среди целой группы людей, никогда не слышавших о Гарри Поттере, были в магловском мире, и в основном его общение с ним закончилось в одиннадцать лет. Кроме того, общение в школьном классе с Дадли сильно отличалось от этой ситуации, так что это не слишком помогало. Мэдди подвела его к паре, сидевшей чуть поодаль. Мужчина был темнокожим, с такими же тёмными глазами. У него был спокойный, уверенный вид, напоминавший Гарри Кингсли, по крайней мере, того Кингсли, которого он знал во время войны, а не того Кингсли, который недавно предал его доверие. Женщина была светловолосой и голубоглазой, и очень хорошо одета, что подчеркивало её природную красоту. На ней было ожерелье в виде чокера, изящные звенья которого обхватывали её лебединую шею. Оглядевшись по сторонам, Гарри заметил, что ни на ком нет ошейника, и был очень рад, что Том надел шарф, чтобы скрыть свой собственный. Это слегка озадачило его, учитывая то, что он слышал в школьных комнатах общежития о подобных вещах, но он полагал, что они находятся на публике, даже если это частная комната. — Люк, это Гарри и его раб Том. Они здесь недавно — я подумала, что вам будет о чём поговорить, если ты не против? — Конечно, — с улыбкой ответил Люк. Взглянув на Гарри, он жестом указал на свободные стулья рядом с парой, в его глазах появился огонёк интереса. — Присаживайтесь — рад знакомству. Гарри улыбнулся ему. — Я тоже, — сказал он. — Как сказала Мэдди, я Гарри, а это Том, — представил он себя и своего раба. Затем они с Томом пожали руки Люку и Келли, после чего сели за стол. — Итак, вы здесь новенькие? Только что переехали? — спросил Люк с дружелюбным тоном в голосе. — На самом деле, я унаследовал дом от крёстного отца несколько лет назад, — ответил ему Гарри, — но по-настоящему начал жить здесь только несколько месяцев назад. А вы? Люк обменялся влюблённым взглядом со своей партнёршей. — О, мы живём здесь уже несколько лет, сначала по отдельности, а потом вместе. А как вы познакомились? Вы познакомились в каком-нибудь клубе? Гарри заколебался, пытаясь придумать, как ему быть хотя бы отчасти правдивым и при этом не упоминать о магии, серийных убийцах и разнице в возрасте между ними. — Нет, — сказал он наконец. — Это было… неожиданно, на самом деле. Мы знали друг друга некоторое время, но отношения были крайне враждебными. Можно сказать, что мы были смертельными врагами, — он улыбнулся в ответ на смех Люка и Келли и бросил взгляд на Тома. Его раб смотрел на него весёлыми красными глазами, в которых не было и намёка на недовольство тем, как он охарактеризовал их отношения. — Так как же всё это перешло в… это? — с любопытством спросил Люк. — Мы оказались вместе в… сложной ситуации, и, в общем, всё изменилось. — Хозяин пытается сказать, любезно щадя мои чувства, — продолжил Том, бросив взгляд на Гарри, чтобы убедиться, что это разрешено, — что вёл себя с ним как полная задница на протяжении всего нашего знакомства, и потребовались решительные меры, чтобы я понял, чего мне не хватало всё это время, — он встретился с Гарри взглядом, и Гарри не стоило удивляться глубокой искренности, отразившейся в его глазах, после всего, что Том говорил в последнее время; тем не менее он был слегка ошарашен. — Это так мило, — сказала Келли, и в её голубых глазах сверкнул восторг. — Значит, настоящая история от врагов до любви? — Да, — согласился Гарри, хотя от этой мысли ему почему-то стало не по себе. — А что насчёт вас? Как вы познакомились? — О, мы познакомились в клубе, — объяснил Люк. Гарри нахмурился, пытаясь вспомнить его название. — Клуб Ферботен, или что-то в этом роде? — Клуб Верботен, да, — поправил Люк с улыбкой. — Так что да, мы поиграли вместе несколько раз, обнаружили, что очень подходим друг другу, пошли дальше, и вот, спустя несколько лет, мы здесь, — с гордостью глядя на Келли, он признался: — Лучшим моментом в моей жизни было то, когда моё сокровище согласилась стать моей на всю жизнь, — мгновение спустя его улыбка приобрела слегка самодовольный оттенок. — Хотя, конечно, этот процесс не кажется таким захватывающим, как-то, что произошло у вас с Томом. Гарри пожал плечами. — Иногда простота — это хорошо. Мерлин знает, я бы предпочёл, чтобы в моей жизни было меньше конфликтов! — с чувством сказал он. Люк и Келли в замешательстве нахмурились. — Мерлин знает? — нерешительно спросила Келли. Гарри подавил румянец, порицая себя за то, что так оступился. — Просто моя семья всегда так говорила. Думаю, потому что они не хотели поминать имя Господа всуе, или что-то в этом роде, — он слегка нервно рассмеялся, но два магла, похоже, купились на это. Желая уйти от темы, Гарри посмотрел на Тома. — Ты хочешь пойти и немного пообщаться? Или ты предпочитаешь остаться здесь? Его раб на мгновение задумался над вопросом. — Я бы хотел пообщаться, хозяин, — решил он. Гарри кивнул. — Хорошо. Развлекайся и веди себя прилично, — предупредил он, хотя был уверен, что Тому не понадобится напоминание, особенно после того, как Гарри сам провинился минуту назад. Тем не менее мужчина на мгновение склонил голову. — Да, хозяин, — признал он и встал. — Я пойду с тобой, — неожиданно предложила Келли, вставая. — У нас здесь хорошая компания, но я знаю, что поначалу это может быть немного пугающе. Я вас познакомлю. Том посмотрел на нее из-под опущенных ресниц. — Это было бы очень любезно с твоей стороны, — пробормотал он таким голосом, что Гарри задумался, не придется ли ему помешать Люку составить неправильное представление. Он слегка прочистил горло, заставив Тома посмотреть на него. Когда их взгляды встретились, Гарри слегка приподнял брови, и Том уловил в его выражении лица слабый намёк на смущение. Мгновение спустя они вдвоём пошли прочь и присоединились к группе, сидевшей за столиком чуть поодаль. Гарри наблюдал за тем, как Том надевает свою очаровательную маску, и вскоре все присутствующие повернулись к нему и раскрылись, как лепестки цветов навстречу солнцу. Гарри мог бы позавидовать его непринуждённости в общении с людьми, если бы не знал, что это было таким же притворством, как и всё, что они когда-то делали для Министерства. — Извини за это, — счёл нужным сказать он, повернувшись к Люку. — Иногда он бывает слишком обаятелен, чтобы навредить себе, — язвительно заметил он. Люк хихикнул. — Не обижаюсь, обещаю. Я знаю этот тип. Красивый и обаятельный. И послушный, если я не ошибаюсь… Не удивлён, что ты в него влюбился, — прокомментировал Люк, заставив Гарри невольно усмехнуться. — Красавчик, не спорю. И обаятельный — вся школа ела у него из рук, если ты можешь в это поверить. А вот послушный… только когда сам этого хочет, — возразил он. Люк в свою очередь усмехнулся. — Могу в это поверить. Но, думаю, так бывает со всеми — Бог свидетель, Келли тоже порой может доставлять неприятности, хотя, глядя на неё, чаще всего этого не скажешь. Кроме того, разве не в этом суть? Что мы можем приказывать им только потому, что они сами этого хотят? Гарри издал неопределённый звук, потому что, честно говоря, это было не так. У них с Томом всё было не так, по крайней мере, раньше. Он приказывал, и Том подчинялся, потому что в противном случае его подвергали возрастающей боли, пока он не подчинялся — у него не было желания получать указания. А теперь… в общем, именно это они и пытались выяснить, не так ли? То, что это мероприятие вообще имело место, было убедительным доказательством того, что люди, которые действительно хотели и предпочитали подчиняться чужой воле, действительно существовали. И что люди, желающие властвовать над ними, тоже существуют. Оглядев комнату, Гарри не увидел ни одного из признаков, которые можно было бы предположить, если бы имело место насилие. Не то чтобы все признаки жестокого обращения были так уж легко заметны, но… пропасть между этой комнатой и балом в Министерстве была огромной. Там он видел голодных, травмированных жертв ошейника и их хозяев-садистов. Здесь же… если бы он не знал, что это БДСМ-мероприятие, и не видел бы доказательств с ошейниками, разбросанными по комнате, он бы решил, что это счастливые пары или друзья, ведущие нормальную жизнь. Желание узнать причину этого возрастало в геометрической прогрессии, и он обратился к мужчине, сидящему рядом с ним, с вопросом, который мучил его с тех пор, как их познакомили. — Могу я задать тебе личный вопрос? — нерешительно начал Гарри. Люк повернулся к нему и приподнял бровь. — Конечно, ты можешь спросить. Но я не обещаю, что отвечу. — Это справедливо, — согласился Гарри. — Заранее прошу прощения, если это будет оскорбительно, но… Почему ты доминант? Хозяин? И как ты не позволяешь себе… не позволяешь тому, что вы делаете, превратиться в насилие? — осознав, как прозвучало последнее, и заметив, что выражение лица мужчины слегка помрачнело, он поспешил внести ясность. — Не то чтобы я обвинял тебя в чём-то подобном, но… мне нужно знать, — закончил он, глядя вниз, и последние слова эхом отдавались в его голове: «Чтобы не стать таким же жестоким, как все остальные». Спустя несколько мгновений, оглянувшись на мужчину, он увидел, что зарождающаяся обида сменилась задумчивостью. На мгновение он забеспокоился, что Люк спросит его, почему он спрашивает, но следующие слова мужчины успокоили его на этот счёт. — Я не позволяю себе быть абьюзером так же, как это сделал бы любой человек: всё, что я делаю с Келли, всё, что я приказываю ей делать со мной… это то, что она хочет, чтобы я делал, даже если иногда она говорит, что не хочет этого, даже если это что-то, что ей не нравится. Но у нас есть жёсткие рамки и безопасные слова, так что если бы я случайно зашёл слишком далеко, попросил что-то, чего она искренне не хотела мне давать, она смогла бы сказать мне об этом, и я бы остановился, — он сделал небольшую паузу, и Гарри дал ему время подумать. — Полагаю, главное, о чём следует помнить, — это то, что мы, независимо от данных обещаний и подписанных контрактов, не имеем права брать то, что они не хотят давать. Их подчинение — это драгоценный дар доверия, от которого они имеют полное право отказаться, если не чувствуют, что к ним относятся с уважением, которого они заслуживают, — он повернулся, чтобы посмотреть на Гарри. — То есть, я уверен, что ты уже знаешь большую часть этого — Том, очевидно, доверяет тебе настолько, что хочет носить твой ошейник; хочет, чтобы ты руководил им даже здесь, на публике. Гарри невесело улыбнулся. — Моя ситуация с Томом… сложная, — туманно пояснил он. — И ещё более сложная из-за событий в его и моём прошлом, — он на мгновение замешкался, а затем решился: что-то в спокойных карих глазах Люка придало ему смелости сказать то, что было у него на уме. — У меня было не самое лучшее детство, и… иногда я боюсь, что переступаю черту, о которой не знаю, и что Том не скажет мне, если это так. Люк несколько мгновений смотрел на него, а затем заговорил, его глубокий голос успокаивал и увлекал. — Ты спросил меня, почему я стал домом, хозяином. По совпадению, у меня тоже было не самое лучшее детство. Не хочу сказать, что это единственная причина, по которой кто-то попадает в этот образ жизни — насколько мне известно, у большинства, если не почти у всех из этой группы, было вполне приличное детство, — но это определённо причина, по которой это сделал я. Мой отец был алкоголиком и жестоко обращался со мной и моей матерью. Почти каждый день я наблюдал, как он прикладывается к бутылке, как заботливый отец, которого я знал маленьким ребенком, превращается в ожесточённую, озлобленную оболочку, которую сделала из него выпивка. Я был полон решимости не стать им, несмотря на то что он не раз говорил мне, что в итоге я стану не лучше. К тому времени, когда я смог покинуть эту семью, я стал одержим идеей контроля, потому что именно в этом мне было отказано в детстве; именно в этом я видел причину жестокого обращения со стороны отца. Всё должно было быть под моим контролем — то, что я ел; то, что я делал дома и на работе; мои отношения… — Когда я открыл для себя местную сцену, я почувствовал себя как дома. Там я нашёл других людей, которые понимали мою потребность в контроле и имели свои собственные глубокие желания дать его. Наконец-то я почувствовал, что нахожусь там, где меня могут принять за то, что мне нужно. Я немного поэкспериментировал, нашёл свою нишу. В конце концов, я обнаружил, что ниша «хозяин/раб» — это то место, где я чувствовал себя как дома, наиболее удовлетворённым. Я никогда не оглядывался назад, но я постоянно учусь — всегда есть что-то новое, чему можно научиться, что-то новое, что можно довести до совершенства. Я стараюсь быть хозяином, которого заслуживают мои рабы, и при этом удовлетворять свои собственные потребности. Однако самое важное, чему я научился, — это то, что я могу наслаждаться властью над человеком, только если он сам этого хочет на каком-то уровне. В противном случае я чувствовал, что превращаюсь в своего отца, а этого я терпеть не мог. — Так что, я понимаю, что ты чувствуешь, Гарри. И Гарри был уверен, что так оно и есть, что эти тёмные глаза смотрят прямо сквозь него. Это заставляло его чувствовать себя уязвимым, просматриваемым, но в этом было и своего рода облегчение: осознание того, что кто-то понимает. Даже Том, при всей схожести их биографий, не до конца понимал, почему Гарри так трудно принять его покорность. На самом деле, скорее Гарри не мог смириться с собственным желанием доминировать. Однако он понимал это достаточно хорошо, чтобы убедить Гарри прийти сюда. Вся досада на раба за обман, совершённый им на этой неделе, улетучилась, и на её месте осталась благодарность — в благодарность он должен сделать для Тома что-нибудь приятное, решил он. — Что-нибудь посоветуешь? — спросил Гарри у Люка, желая получить от этой встречи как можно больше. Люк задумчиво посмотрел на него. — Лучший совет, который я получил, когда был ещё совсем новичком в этом мире, был таким: общение имеет первостепенное значение. Да, общение в любых отношениях важно, но в таких отношениях, как наши, с риском и высокой отдачей, в которых мы участвуем… оно становится абсолютно необходимым. Предположительно, ты проявил должную осмотрительность ещё до того, прежде чем вступить в контакт с Томом, прежде чем даже задуматься о его ошейнике. Ты долго беседовал с ним, убеждаясь, что ваши желания, ваши потребности, ваше видение будущего и отношений совпадают. Гарри изо всех сил старался сохранять нейтральное выражение лица — от осознания того, что он не сделал этого из-за того, как начались их отношения, ему стало не по себе. Однако он мысленно отметил, что если они не сделали этого до сих пор, то это не значит, что они не смогут сделать этого до того, как, возможно, пойдут дальше. — И всё же, — продолжил Люк, когда Гарри ничего не ответил, — общение на протяжении всех отношений — это, я бы сказал, самый важный фактор. У вас есть контракт с жёсткими рамками, и ты знаешь, что твой раб может уйти, если его не устраивает то, что ты ему предлагаешь. Возможно, у вас даже есть безопасное слово для периодического использования. Однако, даже несмотря на всё это, общайтесь. Никто из нас не читает мысли, — сказал он, хотя Гарри с иронией подумал, что на самом деле… — Так что обязательно разговаривайте друг с другом. Наши рабы дали нам власть над ними и ответственность за них — в любых ситуациях, которые мы определили по взаимному согласию; будь то круглосуточно, или только дома, или постоянно, за исключением определённых обстоятельств, — но мы всё ещё остаёмся людьми. Мы не можем автоматически знать их потребности или о том, есть ли в их прошлом что-то, что сделает ситуацию более невыносимой, чем предполагалось. Ты обязан наладить и поддерживать связь между собой и своим рабом. — Общение — это очень важно, верю, — Гарри улыбнулся. — Что-нибудь ещё, что, по-твоему, действительно помогло в ваших отношениях? Люк на мгновение вернул улыбку, но затем она померкла, и он продолжил. — Ещё один очень важный совет, который я получил в юности, гласил: верь в разум раба. В нас есть что-то, что заставляет нас стремиться к ответственному господству над другим человеком, но в каждом из тех, кто стремится стать рабом, есть что-то, что жаждет свободы в передаче власти другому. Они хотят служить и быть угодными тому, кто демонстрирует способность забрать у них власть и ответственность, не опасаясь за их эмоциональную или физическую безопасность. Они хотят, чтобы их использовал хозяин; они хотят, чтобы он ценил их, чтобы они были его ценным сокровищем. Если ты попытаешься вернуть власть, которую он передал, раб не оценит этого. Если ты лишишь его возможности служить вам — телом, разумом или послушанием, — он не будет счастлив, он не поблагодарит тебя. Помни о том, какого служения ты хочешь от него, а затем последовательно добивайся его выполнения. — До тех пор, пока ты всегда будешь помнить об обещании, которое, предположительно, дал ему в начале отношений, — что всегда будешь заботиться о его физической и эмоциональной безопасности, — то, я уверен, у вас всё будет хорошо. Всё остальное — лишь детали, которые можно отработать со временем, и навыки, которым можно научиться, — он сделал небольшую паузу и посмотрел на Гарри, который был уверен, что чувство неуверенности отразилось на его лице. — Я понимаю, о чём ты говоришь, — медленно произнёс Гарри, — но… как тебе удалось сделать всё это в самом начале? Я хочу быть лучшим, каким только могу, — поспешил заверить он, — но… — Тебе кажется, что это большая ответственность? — спросил Люк с ноткой сочувствия в голосе. Гарри кивнул. — Не волнуйся об этом слишком сильно — все одинаковы, когда мы начинаем. Не забывай, что вы оба люди: вы оба можете совершать ошибки. Важно то, как вы справитесь с ошибками. Как я уже говорил, твой раб обидится на тебя, если ты вернёшь ему власть, которую он тебе дал. Я всегда считаю, что признание ошибки и заверение Келли в том, что я никогда не стану намеренно причинять ей вред, — это лучший способ, но тебе решать, как поступить в таком случае. Однако не думай, что вы не можете пересмотреть свой контракт. Каждые три месяца мы с Келли пересматриваем наш контракт и приходим к выводу, что он нам подходит. Вы же выбираете то, что подходит вам. Конечно, мы решаем любые проблемы по мере их возникновения, но это время, когда мы соглашаемся быть полностью открытыми друг с другом и высказывать всё, что нас беспокоит, большое или малое, — он пожал плечами. — В конце концов, это ваша динамика, так что вы должны действовать в соответствии с вашим видением и вашими потребностями. Гарри кивнул. — Спасибо, — сказал он, его благодарность была искренней. — Было… здорово поговорить с тобой. Я… я чувствую, что после этого стану лучшим хозяином для Тома, — это также показало, как много ему ещё предстоит узнать обо всём этом — если, конечно, Том вообще этого хотел. Люк слегка улыбнулся ему. — Именно поэтому мы и проводим такие встречи. Независимо от того, насколько опытен человек, всегда есть чему поучиться, и общение с другими на этих посиделках даёт возможность узнать другую точку зрения. Боже, сколько раз я разговаривал с другими домами о проблемах, возникающих у меня с сабом или рабыней… Не всегда они могли предложить решение, но иногда достаточно просто поговорить об этом и узнать другую точку зрения. Гарри кивнул в знак согласия, зная, что, скорее всего, будет продолжать приходить на такие встречи и приводить Тома, если ему тоже понравится. — У тебя есть рекомендации, где я мог бы получить больше информации? Например, книги? Мужчина на мгновение поджал губы, а затем достал из кармана ручку. Взяв одну из салфеток, он написал на ней название и адрес. — Это неплохой кинк-магазин. Здесь есть всевозможное оборудование хорошего качества, и я уверен, что у них есть небольшая библиотека книг на разные темы. Для круглосуточных отношений между хозяином и рабом, когда вы живете вместе…? — он посмотрел на Гарри, как бы ища подтверждения. Гарри кивнул, хотя и не был уверен, стоит ли. — Тогда я рекомендую трилогию «Дьявол в деталях» Л. Т. Моррисона. Она должна быть в том магазине, но если нет, у меня есть копия, которую ты можешь взять. Она написана с точки зрения мужчины-хозяина и женщины-рабыни, но я уверен, что вы всё равно сможете многое из неё почерпнуть. В остальном, если не найдешь в магазине ничего, что тебя заинтересует, спроси здесь, на следующем обеде — у нас достаточно знаний, чтобы заполнить не одну небольшую библиотеку книг, — он улыбнулся, и Гарри улыбнулся в ответ, убирая салфетку в карман. — Спасибо за это, — быстро сказал он. Люк пожал плечами. — Без проблем. Может, познакомить вас с кем-нибудь? Уверен, ты хотел бы познакомиться с большим количеством людей, чем мы с Келли, хотя я знаю, что мы здесь самая красивая пара, — он подмигнул Гарри, который не мог не улыбнуться. Однако его повышенный голос на последней фразе привлёк внимание кого-то за соседним столиком, и один из сидящих там людей фыркнул. — Самая красивая пара здесь? Келли, конечно, красивая, но ты, Мэллисон? С чем ты себя сравниваешь — с мопсом? Люк издал смешок, но не стал отвечать, а обратился к Гарри. — Гарри, познакомься с Лоуренсом — самым язвительным ублюдком, которого ты имеешь несчастье встретить по эту сторону Темзы. — Рад познакомиться с тобой, Гарри, — с улыбкой ответил Лоуренс. — Всегда приятно видеть новое лицо. Почему бы тебе не подойти сюда — оставь Люка наедине с его иллюзиями о красоте. Гарри посмотрел на Люка, не желая обидеть его тем, что он сразу же направился к остальным. Темноглазый мужчина лишь махнул ему рукой. — Иди, почему бы и нет. В конце концов, я уже довольно долго тебя монополизировал. Услышав это, Гарри лишь пожал плечами. — Мне очень понравилась наша беседа, — поправил он. — Но я с радостью присоединюсь к вам, — ответил он Лоуренсу, вставая и присоединяясь к столу. После того как все познакомились друг с другом и завязалась хорошая беседа, Гарри обнаружил, что ему нравится это мероприятие и он очень рад, что согласился на предложение Тома.