***
— …Сэр? Вы меня слышите, сэр? — донёсся до его сознания голос, медленно выплывая из чёрного моря. Ему показалось, что он издал какой-то звук, но он не мог быть уверен. — Кажется, он приходит в себя, — повторил голос, но слова не имели особого смысла. Ощутив боль в руках, голове, ногах, груди, он моргнул, открыв глаза, — когда он успел их закрыть? — и увидел, что над ним нависает обеспокоенная женщина. — Он очнулся! Альберт, принеси воды. Том почувствовал какое-то движение рядом с собой, но он всё ещё был слишком слаб, чтобы обратить на это внимание. Осознав, что одна рука смертельной хваткой вцепилась в бирку на его ошейнике, он быстро отпустил её, глядя на отпечаток золотого диска на пальцах. Попытавшись сесть, он вздрогнул, когда рука коснулась его плеча. Рука быстро убралась, но на смену ей пришёл голос женщины. — Простите, я просто думаю, что вам стоит ещё немного полежать, а потом уже подниматься. Как только он попытался встать, боль в голове усилилась, и он нехотя признал, что, возможно, она права. Откинувшись обратно, он попытался получше рассмотреть окружающую обстановку и вспомнить недавние события. Он лежал на диване в прекрасно обставленной гостиной с аккуратными, современными линиями. Всё выглядело обжитым, но не неухоженным. Женщина, которая с ним разговаривала, была средних лет и слегка полновата, но лицо у неё было доброе. Однако, несмотря на это, в ней было что-то такое, что заставляло Тома думать, что у неё стальной характер и она не терпит глупостей от окружающих. Он не знал, что произошло. Аппарировал ли он после того, как швырнул того волшебника в стену? Что с ним случилось? Где его хозяин — ведь он должен был держать жетон в руках больше пяти секунд? Смог бы он найти Тома в доме? Кто эти люди — маглы или волшебники? Явных признаков магии не было, но если бы они решили, что он магл, их бы не было. Но если бы они были волшебниками, разве они не узнали бы его ошейник? Хотя, если бы они были маглами, то не сочли бы это странным? Это было важно знать — если они маглы, он не хотел рисковать, раскрывая присутствие магии и усугубляя ситуацию, но если они маги, ему нужно было следовать протоколу для рабов вне дома их хозяев, чтобы избежать возможной жалобы на него. Том снова медленно попытался сесть. Голова по-прежнему раскалывалась, мышцы живота протестовали против нагрузки, но он не чувствовал себя на грани потери сознания, и это было уже достижением. — Как вы себя чувствуете? — мягко спросила женщина. Том посмотрел на неё, потом на свои руки, решив перестраховаться. Мерлин знал, к чему приведет то, что он отпустит контроль над своей магией в магловском районе, — не стоит усугублять ситуацию, зля на эту женщину, если она окажется волшебницей. — Лучше, спасибо, мэм, — ответил он, умудрившись добавить почтительное обращение из-за охватившего его страха. Что скажет обо всём этом его хозяин? Он даже не хотел, чтобы Том выходил из дома в то утро — как он отреагирует, узнав, что его раб за то короткое время, что он отсутствовал, потенциально мог стать причиной огромного инцидента? Конечно, Том верил, что Гарри будет хотя бы немного сочувствовать ему, учитывая, что волшебник напал на него, но всё же… В голову пришла ещё одна мысль, заставившая его в ужасе вздохнуть. Что, если бы он убил другого волшебника? Это было возможно — ведь его магия вырвалась из него с огромной силой. Том не чувствовал ни вины, ни угрызений совести при мысли о том, что он мог оборвать жизнь того, кто пытался его убить. Нет, ужас от этой мысли он испытал лишь потому, что, как и в случае с убийством Ричардса, знал, каковы будут последствия этого, если станет достоянием общественности, и как они отразятся на его хозяине. К зияющей пропасти страха внутри него добавилось чувство вины. Появление человека в дверях привлекло внимание. Его глаза расширились, когда он рассмотрел фигуру — это был второй по величине человек, которого Том когда-либо видел, а если учесть, что его сравнивали с Рубеусом Хагридом, который был полувеликаном, то это о чём-то говорит. Он не думал, что в этом человеке течёт великанская кровь, хотя, если он был магом, это было возможно, но он всё равно был огромен. Не толстым, хотя в его теле явно прослеживалась некоторая мягкость, а просто… огромным. Ростом он явно превышал шесть футов, был настолько широкоплеч, что едва мог протиснуться в дверь, мускулы напоминали мячи для регби, и Том никогда не стал бы связываться с ним физически, даже если бы мог защищаться, не теряя сознания. И тут, как ни странно, в руках у него оказался стакан с водой и какой-то серебристый пакетик. Женщина, сидевшая рядом с ним, заметила его взгляд. — Мой муж, Альберт, — сообщила она ему с улыбкой. — Именно он занёс вас в дом, когда мы нашли вас на тротуаре прямо перед нашей входной дверью. Похоже, что он тогда аппарировал — он точно не был рядом с домами, когда на него напали. — Вы нашли кого-нибудь ещё рядом со мной? — спросил он, желая узнать, не решила ли его магия по какой-то причине прихватить с собой нападавшего. Взгляд женщины заострился. — Нет, а должны были? — спросила она, внешне бесстрастная, но под её взглядом таилось что-то жёсткое. Переведя взгляд на мужа, она обменялась с ним взглядом, после чего дала несколько указаний. — Дай ему воды и пакет со льдом, Альберт, ладно? А потом присоединяйся к нам. — Да, дорогая, — дразняще ответил мужчина, но глаза Тома сузились, когда он уловил в его голосе нотку, которая была ему хорошо знакома, но которую он не ожидал услышать от человека без ошейника. Отбросив эти мысли, он с некоторой опаской наблюдал, как мужчина подошёл ближе и с благодарностью принял воду и пакет со льдом, Альберт неуклюже подошёл к креслу, которое показалось ему особенно большим для его роста, и со скрипом опустился на него. Том осторожно прижал холодный пакет к шишке, образовавшейся на голове в том месте, куда его ударил волшебник. Женщина обернулась к Тому и выжидающе посмотрела на него. Он не сразу вспомнил, что она задала ему вопрос. — Не обязательно, — медленно произнёс он. — На меня напали, — честно признался он, — но мне удалось отбиться от него, прежде чем он лишил меня сознания. Я не был уверен, что ранил его достаточно серьёзно, чтобы он остался здесь. Она задумчиво посмотрела на него, а затем переглянулась с мужем. — Мы не видели крови ни на вас, ни на тротуаре вокруг, и не было никаких других признаков того, что здесь побывал кто-то ещё. Хотите, мы позвоним в полицию, чтобы вы могли сообщить о нападении? Полиция… не авроры. Но, возможно, это потому, что они всё ещё считали его маглом? Или они сами были маглами? Трудно было сказать, не сказав или не сделав что-то потенциально уличающее. Решив проверить ситуацию, он поднял руку и постучал по своему воротнику. — Мой хозяин решит, когда прибудет, — сказал он, наблюдая за их реакцией. Они бросили быстрый взгляд друг на друга, но в остальном не проявили никакой реакции, которая могла бы дать понять, что дело обстоит именно так. — Если имела место преступная деятельность, ваш хозяин обязан сообщить об этом, — с некоторым беспокойством прокомментировала женщина. Том пожал плечами и поморщился: от этого движения у него заболели и мышцы живота, и голова. — Я всё равно буду ждать его указаний, — твёрдо заявил он. Вмешивание магловской полиции казалось ему чем-то, что сделает и без того плохую ситуацию намного хуже. — Мы можем это понять, — прогрохотал Альберт, его голос совпадал с остальными. Том кивнул, и на мгновение воцарилась тишина, прежде чем женщина нарушила её. — Кто ваш хозяин? Возможно, мы его знаем. А вот это было бы хорошей проверкой. Том не думал, что в Великобритании найдётся хоть одна ведьма или волшебник, которые не знали бы имени его хозяина. — Мой хозяин — Гарри Поттер, — сказал он, внимательно наблюдая за ними. Когда они никак не отреагировали, кроме лёгкого интереса, его подозрения в том, что они маглы, укрепились. Но если это так, то почему они не отреагировали на его ошейник? На его обращение «хозяин»? — Не думаю, что я раньше сталкивалась с ним в общине… — задумчиво произнесла женщина. — А ты, дорогой? — спросила она мужа. Он покачал головой. — Не слышал этого имени. Она снова посмотрела на Тома. — А как зовут тебя, дорогой? — Том, — машинально ответил он, прокручивая в голове различные мысли. Могут ли они быть…? Из того немногого, что он знал, это было бы логично. — Приятно познакомиться, Том, — ответила она с улыбкой. — Я Маделин Саммерс, но все зовут меня Мэдди. Том слегка наклонил голову в знак признательности. — Мне тоже приятно познакомиться, Мэдди, — очаровательно ответил он, используя те же актерские способности, которые сделали его любимцем Хогвартса. Он старался не допустить в голосе ноток флирта, которые обычно использовал в общении с женщинами среднего возраста, не желая попасть в неприятную ситуацию с её гигантским мужем. По крайней мере, пока он не может использовать магию для самозащиты… Внезапно он услышал звук, который заставил его сердце делать странные вещи: оно, казалось, не могло решить, подняться ли ему-ка рту или опуститься в желудок. И облегчение, и ужас охватили его при звуке голоса хозяина, зовущего его по имени. — Том! — Гарри позвал снова, не совсем громко, но не очень далеко. В голосе хозяина слышались и гнев, и страх, и он напрягся, на мгновение опустив глаза к полу, а затем переведя их на двух других людей в комнате. — Мой хозяин, — признался Том, заметив на себе взгляд Саммерсов. На мгновение он замешкался, страх пригвоздил его к дивану, на котором он сидел. Он не то чтобы боялся Гарри… но он боялся реакции Гарри. Больше всего он боялся не боли или наказания — хотя боль никогда не доставляла удовольствия, да и наказание тоже, — а осознания того, что он сделал что-то, что плохо отразится на его хозяине, и он боялся, что придётся рассказать об этом Гарри. Особенно после всего, что он сделал за последнее время. Он надеялся, что хозяин сочтёт провокацию достаточным поводом для ответных действий, но если он решит, что реакция Тома была чрезмерной… что ж, именно для этого ему и нужен хозяин, не так ли? Исторически сложилось так, что его решения… не соответствовали ситуации. — Ты в порядке? — спросила Маделин, в её голосе прозвучала осторожная нотка, которая не вполне скрывала беспокойство. Ему стало интересно, почему она беспокоится, — не похоже, что эти эмоции принесли бы какую-то пользу, даже если бы он действительно боялся своего хозяина. — Всё в порядке, — попытался успокоить её Том, но почувствовал, что его попытка придать уверенности была несколько слабой и не обманула ни одного из них. Он посмотрел на дверь. — Лучше пойду к нему, — пробормотал он, услышав третий призыв, и ошейник на его шее начал дёргать его. Почти нехотя он встал и поставил стакан и пакет со льдом на приставной столик. Саммерсы смотрели на него оценивающим взглядом, но по-разному. — Хочешь, чтобы я позвал его сюда? — спросил Альберт, быстро взглянув на жену. Она кивнула, и он снова повернулся к Тому. — Мы могли бы оставить вас наедине, если хочешь. Том заколебался, не желая принимать решение за хозяина, но предпочитая, чтобы их первая встреча состоялась в более уединённом месте, чем сад перед домом. — Не могли бы вы предложить ему это…? — спросил он, запнувшись. Альберт кивнул ему, и улыбка тронула уголки его губ, превратив его лицо из мрачного, пугающего в гораздо более приветливое. Поднявшись на ноги, он вышел из комнаты. Том сопротивлялся натяжению ошейника, сдерживаясь, чтобы не вздрогнуть, когда тот начал наказывать его за непослушание. Маделин ещё несколько мгновений сидела, глядя на него сузившимися глазами, но затем тоже встала, как раз когда вошёл Гарри. При виде своего хозяина Том опустился на колени и опустил взгляд в пол. Хотя Том чувствовал себя немного странно, когда в комнате находился кто-то ещё, кто не знал, чего от него ожидают как от раба, в каком-то смысле она просто растворилась вдали — важен был хозяин и то, что хозяин чувствовал по поводу его поведения. Это не было даже манипуляцией или попыткой избежать наказания, проявив достаточную покорность. Нет, он опустился на колени, потому что хозяин хотел, чтобы он стоял так в его присутствии; это было всё, что имело значение. Если он хотел наказать Тома, это было его право, и раб с готовностью подчинился бы ему, как подчинился бы любому другому приказу или просьбе хозяина, даже невысказанным. Том отдал Гарри свой разум, тело и душу, потому что тот заслуживал этого, и даже больше — потому что заслужил. По сравнению с этим всё остальное казалось мелочью.***
Гарри с тревогой смотрел на происходящее перед ним, сканируя окружающее пространство и пытаясь понять, что произошло и где можно найти Тома. Когда Гарри почувствовал тревогу, потянувшуюся к его магии, он сначала не понял, с чем она связана. Но когда до него дошло, сердце заколотилось от страха. Гарри не стал терять времени и вышел из класса, заставив нескольких одноклассников уставиться на него, а затем побежал к воротам Хогвартса, проклиная тот факт, что ему показалось, что это заняло слишком много времени. Добежав до ворот и до границы хогвартской защиты, он наложил на себя чары незаметности, а затем быстро аппарировал в то место, которое «почувствовал», когда заклинание впервые привлекло его внимание. Хорошо, что он подумал об этих чарах — он выскочил на оживлённую улицу, и даже с наложенными чарами шум его появления заставил нескольких маглов испуганно озираться по сторонам. Однако он не смог увидеть своего раба, и его сердце заколотилось в горле. Оно заколотилось ещё сильнее, когда он понял, что действительно чувствует магию Тома в воздухе. В голове пронеслись видения, каждое из которых было хуже предыдущего, и он последовал за ощущением в небольшой переулок. Он почти запаниковал, когда увидел тело, неподвижно лежащее на земле переулка. Перевернув человека и поняв, что это не Том, он вздохнул с облегчением, которое, однако, оказалось недолгим: если это тело не Тома, то где же его раб и что случилось? Глубоко вдохнув и выдохнув, он попытался надеть свою «аврорскую» шляпу и осмотреть место происшествия так, как его учили наставники в рамках программы обучения. Факт первый: в переулке лежал человек. Живой или мёртвый? Гарри наложил быстрые чары, которые просто определяли признаки жизни в человеке — мёртв, как дверной гвоздь. Причина смерти быстро выяснилась при дальнейшем осмотре — затылок был наполовину сплющен, как будто он ударился обо что-то с большой силой. Даже магия не смогла бы его спасти. Факт второй: мужчина явно был волшебником, если судить по палочке в его правой руке. Однако не было никаких признаков того, что он применил какую-либо магию. Факт третий: он узнал район — где-то на пути к супермаркету, куда Том обычно ходил за продуктами, чем и решил заняться в это утро. Факт четвертый: в воздухе витало сильное ощущение магии Тома. Гарри нахмурился и попытался уловить её намерения — он уже начал делать это всякий раз, когда в него бросали магию. Гнев, страх, отчаяние и чувство… сокрытия? Что ж, тогда понятно, почему никто не пришёл расследовать. Он не знал, сколько времени прошло с момента происшествия, наверняка больше пары минут, но никто не поднял тревогу по поводу мёртвого тела, лежащего у относительно оживленной дороги. Но одно можно было сказать наверняка — Том каким-то образом применил магию. По витавшим в воздухе эмоциям, так похожим на те, что были несколько недель назад, Гарри не мог не заподозрить, что он по какой-то причине потерял контроль над своей магией. Факт пятый: всё на небольшом участке было сдвинуто с места, словно в результате взрыва, а на краю лежали фирменные оранжевые пакеты Sainsbury’s и несколько предметов, которые выглядели так, будто их мог купить Том. Факт шестой: его раба здесь не было. Все эти факты складывались в голове Гарри в подозрения; сильные подозрения. Между Томом и этим волшебником произошла какая-то ссора, и, учитывая, что Том не мог заниматься магией без наказания и вряд ли решил бы что-то начать, Гарри должен был подозревать, что этот волшебник, кем бы он ни был, был зачинщиком. Однако, что бы ни случилось, Том потерял контроль над своей магией, и Гарри должен был предположить, что именно это и вызвало взрыв, который, если он правильно понял сцену, убил мужчину, приложив его о стену переулка — на кирпичной кладке на уровне головы виднелось красное пятно. Том, должно быть, аппарировал прочь, но как он это сделал, не потеряв сознание, Гарри не знал. Он предположил, что его раб мог уйти, но через мгновение отбросил эту мысль — если судить по последнему разу, когда он потерял контроль, он довольно быстро потерял сознание, так что в этом случае он всё ещё был бы в этом районе. Возникла мысль, что Том нашёл альтернативный способ выбраться из ошейника, что он разыгрывал Гарри… но нет. Срыв, случившийся с ним чуть больше трёх недель назад, был слишком реален — он не мог притворяться, и не было никаких признаков того, что он нашёл другой способ. Нет, он должен был по-прежнему носить ошейник и просто найти способ творить магию без разрешения. Гарри не знал, как к этому относиться. Он должен был бы испытывать гнев, даже страх — мысль о том, что Тёмный Лорд Волдеморт хоть немного ослабил свои путы, должна была привести его в холодную ярость, особенно если это закончилось смертью невинного человека. Но этого не произошло, потому что он был почти уверен, что Тёмного Лорда Волдеморта больше не существует, и Том, который спас ему жизнь, Том, который помог Драко выбраться из тюрьмы его разума, Том, который не позволил себе убить человека, который ужасно с ним обращался, просто потому, что это плохо отразилось бы на Гарри… мысль о том, что этот человек способен выйти из без сомнения сложной ситуации, на самом деле обнадёживала. Хотя Гарри не мог не задаться вопросом, что именно заставило его потерять контроль над своей магией — за всё время, что он был с Гарри, это случилось только один раз, и Том смог контролировать себя с Ричардсом, несмотря на то, что тот издевался над ним, унижал его и пытался совершить над ним сексуальное насилие. Вместо гнева или страха из-за того, что Том использовал магию без разрешения, Гарри почувствовал страх за Тома, гадая, в каком состоянии он найдёт своего раба. Тем не менее, прежде чем исполнить своё желание найти Тома, ему нужно было разобраться с этой сценой. Ничего хорошего из этого не выйдет, и, несмотря на его желание стать аврором, он не видел смысла без необходимости посвящать всех в большое расследование. Дело было в том, что какие бы провокации ни устраивал волшебник, они сработают против Тома, поскольку он считался собственностью и, как кусачая собака, мог быть «усыплён», если противники успешно докажут, что он опасен. Гарри не допустил бы этого. Если у этого человека была семья, он позаботится о том, чтобы они не пострадали от его смерти, но он не хотел, чтобы это превратилось в цирк с потенциально фатальными последствиями, которым гарантированно станет расследование. Не прикасаясь к телу, он вызвал из кармана волшебника предметы и держал их перед собой левитирующими. Мэтью Талбот, судя по имени на водительских правах, был либо маглорождённым, либо полукровкой, если судить по наличию этого документа. Уменьшив тело, он левитировал его в коробку, которую быстро сотворил, вместе с палочкой волшебника. То же самое он проделал с разбросанными вокруг покупками, положив их в другую коробку. Обе коробки отправились в карман. Опираясь на свой опыт уборки за собой во время бегства, Гарри наложил на стену нарочито слабые очищающие чары, удалив лишь пару верхних слоев, включая кровь. Осталось пятно, которое было чуть светлее остальной мрачной кирпичной кладки, но не такое, чтобы кто-то мог обратить на него внимание, если только не присматривался. Затем, вызвав ветер, он заслонил подозрительно чистую область, вызванную — предположительно — силовой волной магии. И наконец, он произнёс заклинание, оказавшее им неоценимую помощь во время бегства, — заклинание очистки магической подписи. Оно не совсем было… законным, но было очень полезным, когда по твоему следу идёт Пожиратель смерти. После того как магия Тома рассеялась, Гарри стал замечать, что люди начали поглядывать в ту сторону — очевидно, Том хотел, чтобы всё оставалось скрытым. На самом деле, если подумать, возможно, именно поэтому никто из авроров или обливиэйтеров не пришёл на расследование, несмотря на то, что в магловском районе произошёл мощный взрыв неконтролируемой магии… Оглядевшись напоследок, Гарри удовлетворённо кивнул — по его мнению, здесь не было ничего, что могло бы привлечь внимание или, если расследование будет проведено независимо от его усилий, что-либо, что могло бы привести их к его двери. Ему придётся выяснить у Тома, что именно произошло, чтобы при необходимости закрыть все остальные концы. Быстро пройдя по дороге до следующего переулка, он наложил чары приватности, а затем чары слежения. Заклинание соединилось с тем, которое он наложил на золотой диск — надеясь, что всё ещё прикреплённый к ошейнику Тома, — и он закрутился в пространстве, чтобы с хлопком прибыть к месту назначения. Он оказался на улице, которая, как он понял, находилась не так уж далеко от площади Гриммо; на самом деле, до неё было всего пять минут ходьбы, хотя и в противоположном от магазинов направлении. Гарри нахмурился: неужели Том пытался попасть домой и потерпел неудачу? Неужели он пришёл сюда пешком? Оглядевшись по сторонам, он не обнаружил никаких следов своего раба. — Том? — позвал он, сначала тихо, а потом громче. — Том! — остановившись на мгновение, он огляделся: ничто не двигалось, кроме ветра. Страх поднялся в нём ещё выше. — Том! — ещё раз задавшись вопросом, в сознании ли Том и что он будет делать, если тот не придёт на его зов, он ещё раз крикнул. — Извините, сэр, — окликнул мужчина из подъезда одного из домов на этой улице. Гарри повернулся к нему, его брови удивленно поднялись, когда он рассмотрел крупную фигуру мужчины. Хагрид — первое сравнение, которое пришло ему на ум, и это о чём-то говорит! Тем не менее, он был слишком отвлечён заботами, чтобы обращать внимание на фигуру случайного магла. — Да? — ответил он, довольно коротко от гнева и страха, бушевавших в нём, как бы он ни старался их обуздать. — Вы Гарри Поттер? — спросил он. — Да, — настороженно ответил Гарри. Либо этот человек был одним из его яростных фанатов… либо он что-то знал о Томе. Мужчина кивнул, его лицо было непроницаемо. — Мы нашли вашего партнёра прямо у входной двери. Он в гостиной. Сердце Гарри подпрыгнуло, и он оказался на полпути к мужчине, прежде чем его разум успел захватить тело. Достигнув порога, он почти хотел протиснуться мимо мужчины, желая увидеть Тома, но огромная масса мужчины и его не слишком дружелюбное выражение лица немного сдерживали его. После, как ему показалось, долгого момента и слишком пристального взгляда, мужчина посторонился и пропустил его внутрь. — Первая дверь слева, — проинструктировал он, его голос был нейтральным. Гарри не обратил на него внимания, с нетерпением поспешив по коридору в указанную ему комнату. Он взглядом поприветствовал женщину, стоявшую у кресла, но его внимание тут же перехватил Том, опустившийся на колени у его ног, не обращая внимания на других присутствующих. — Мерлин, Том, ты в порядке, — вздохнул он с облегчением: тот факт, что Том был в сознании и подвижен, снял огромную часть страха, заставлявшего его мышцы быть постоянно напряжёнными. Что бы ни случилось… по крайней мере, Том был в порядке. — Давай, поднимайся, — приказал он, и Том повиновался без единого слова. Заметив отметину на боковой стороне его лица, Гарри нахмурился и потянулся вверх, чтобы аккуратно убрать волосы на одну сторону. Он резко вдохнул, увидев красную отметину, куда Тома явно что-то ударило. Или кто-то. — Ты ранен? — резко спросил он. — Только синяки, хозяин, — пробормотал Том. Гарри почувствовал противоречивые волны облегчения и гнева — облегчения от того, что всё оказалось не хуже, и гнева от того, что кто-то посмел прикоснуться к Тому без его разрешения. Гарри поднёс руку к подбородку Тома и наклонил его так, чтобы Том оказался прямо перед ним. Однако его раб не поднимал глаз. Он лишь смутно заметил, как женщина, которая была в комнате, когда он вошёл, выскользнула и закрыла за собой дверь: всё его внимание было сосредоточено на рабе. — Посмотри на меня, — потребовал Гарри, и красный взгляд метнулся к нему. Он внимательно изучил глаза Тома — в них можно было увидеть вину, страх, немного боли, но ни намека на ложь. Конечно, этот человек мог быть очень искусным лжецом, но Гарри хотелось думать, что он уже достаточно хорошо узнал своего раба, чтобы понимать, когда тот правдив, а когда скрывает что-то. Гарри нахмурился. — Почему ты боишься? — пробормотал Гарри в замешательстве. Он же был здесь — конечно же, бояться было нечего? Его раб отвёл взгляд, насколько это было возможно, так как рука Гарри всё ещё лежала на его подбородке. — Я… беспокоюсь о твоей… о твоей реакции, — тихо признался он. Гарри в замешательстве нахмурился ещё сильнее. Боится его реакции? Что случилось? Он хотел спросить, но прекрасно понимал, что они не дома и не могут быть настолько откровенными, как ему хотелось бы. — Пойдём, Том. Давай поговорим дома, — предложил он, отпустив подбородок Тома. Тот склонил голову. — Как пожелаешь, хозяин, — покорно согласился он, но в его словах всё ещё чувствовались вина и страх. Гарри беспокоился за его душевное состояние — сначала вся эта история с Ричардсом, теперь вот это. И всё же для них было бы лучше быть дома. Направившись к двери, он открыл её. Через мгновение из комнаты в коридоре появилась женщина. — Спасибо, что позаботились о моём… партнёре, — быстро сказал Гарри, не желая оставаться и болтать, но чувствуя, что это необходимо сказать — судя по тому, что он видел в комнате, именно этим они и занимались. — Без проблем, — ответила женщина с лёгкой теплотой в голосе. — Я сказала вашему партнёру, что он должен сообщить о нападении в полицию, но он сказал, что подождёт, пока вы примете решение. Судя по тому, что мы видели, он действительно должен это сделать — человек, оставивший его без сознания на тротуаре, не должен остаться безнаказанным, — яростно сказала она ему. Гарри поднял брови, чувствуя себя слегка ошеломлённым её резким тоном. — Не волнуйтесь — я позабочусь о том, чтобы всё было улажено, — сказал он ей с ободряющей улыбкой, не давая себе труда подумать о том, что подозреваемый в нападении находится в коробке в его кармане. Она бросила на него испытующий взгляд, а затем кивнула. — Позаботьтесь об этом, — ответила она со стальными нотками в голосе. Гарри снова удивился, но отодвинул свои эмоции на второй план, решив разобраться с Томом. — В любом случае, нам пора. Ещё раз спасибо, — сказал он и, кивнув ей, направился к выходу, зная, что Том следует за ним. За дверью Гарри оглянулся на своего раба. — На самом деле мы всего в пяти минутах ходьбы от дома, если ты не против прогуляться? — Если вы хотите пройтись, хозяин, я вполне способен это сделать, — ответил Том приглушённым тоном. Гарри снова нахмурился, но в этот момент решил не бросать ему вызов. Вместо этого он кивнул и повёл его по улицам.***
Как и было предсказано, прошло всего пять минут, когда они оказались на пороге площади Гриммо. Открыв дверь, Гарри шагнул внутрь. Том послушно последовал за ним, не сводя глаз с ног. Гарри направился в гостиную и опустился в своё любимое кресло у камина. Том опустился на колени перед Гарри и не двигался с места, склонив голову. — Итак, — начал Гарри, его тон был ровным, но, несмотря на все усилия, в него просачивались нотки беспокойства и срочности. — Что случилось? Том на мгновение замялся, не зная, с чего начать. — Я забыл взять с собой шарф, — сказал он, а затем остановился, прикусив губу, раздумывая, как продолжить. Наступила пауза, пока его хозяин обдумывал ситуацию, а также последствия того, что его ошейник был виден в магловском мире, где никто не знал, что он означает. — Кто-нибудь нагрубил тебе из-за этого? — спросил он, явно задаваясь вопросом, не случилось ли чего. Том покачал головой. — Нет. Был момент в магазине… но всё обошлось. Это случилось потом. Я шёл с пакетами, и кто-то, волшебник, заметил меня. Он затащил меня в переулок и прижал к стене. Обещаю, я не реагировал так, чтобы опозорить тебя, хозяин, — он поспешил заверить Гарри, встретившись с хозяином взглядом, чтобы показать свою искренность. Выражение лица мужчины было трудно прочесть, он прищурился, оценивающе глядя на него. — По крайней мере, — признал Том, снова опуская глаза, — не в тот момент, — на мгновение он заколебался. — Продолжай, — сказал ему хозяин, его голос был таким же непроницаемым, как и взгляд. — Он ударил меня, — предложил Том. — Повалил меня на землю. Я попытался разрядить обстановку, но… — он прикусил губу — именно сейчас хозяин должен был решить, его реакция соответствует ситуации… или нет. — Он сказал, что собирается убить меня. Я… я не мог этого допустить, — осмелившись поднять голову, он вздрогнул, увидев пылающий гнев во взгляде своего хозяина. — Я приму любое наказание, которое ты мне назначишь, хозяин, — поспешно сказал он. — Я знаю, что опозорил тебя на публике — снова. Я просто… я не знал, что делать. Наступила долгая пауза, пока Гарри обдумывал свои слова. В это время Том всё ждал, что вот-вот почувствует боль от Пунирэ или услышит какой-нибудь другой приговор. Но когда хозяин заговорил, он лишь вздохнул, причём вздох прозвучал очень нарочито, словно он дышал через эмоции. — Что ты сделал? — спросил он, и его голос снова стал неразборчивым, если не считать того, что в нём всё ещё звучал гнев. Том снова заколебался. — Я… Ты помнишь, как я потерял контроль над своей магией несколько недель назад? — спросил он, не желая вспоминать тот день, но понимая, что это необходимо. Хозяин кивнул. — Когда тот человек сказал, что собирается меня убить, я не мог придумать, что ещё сделать, и… сознательно потерял контроль. — Понятно, — ответил хозяин, его голос по-прежнему был сдержанным. Том поднял взгляд и увидел, что выражение его лица соответствует голосу, все эмоции скрыты. — Каков был эффект, и как ты оказался в доме той пары? — Том снова опустил взгляд. — Я питал свою магию желанием защитить себя, сбежать из этой ситуации и всё скрыть. Ударная волна силы вырвалась из меня и отбросила волшебника к стене. В результате ошейник наказал меня, и я потерял сознание. Наверное, я всё-таки аппарировал — Саммерсы нашли меня прямо у своей двери. Они отнесли меня внутрь и присматривали за мной, пока я не очнулся и не пришёл ты, — Том замолчал, не зная, что ещё сказать. Всё и так было плохо, он знал. — Когда ты позвал меня диском? — После того как я использовал свою магию, — быстро ответил Том. — Почему ты не воспользовался им сразу, как только на тебя напали? Том на мгновение замешкался, а затем продолжил негромким голосом. — Я думал, что смогу справиться с этим. Я думал, что смогу разрядить обстановку, и не хотел отрывать тебя от Хогвартса без всякой причины, — признался он. Наступила пауза, а затем рука коснулась его подбородка. Том слегка вздрогнул, когда она внезапно появилась в его поле зрения, но не стал сопротивляться, когда она подняла его подбородок вверх, чтобы он посмотрел в глаза своему хозяину. Однако выдержать взгляд хозяина было непросто — чувство вины за совершённые им ошибки просто душило его. — Мне жаль, хозяин, — сказал он несчастным голосом. — Почему? Почему хозяин задавал ему эти вопросы? Разве это не было очевидно? Но он спрашивал, и Том должен был ответить. — Я все сделал неправильно. Я не должен был выходить сегодня, я должен был позвать тебя раньше… — он снова прикусил губу, но потом заставил себя заговорить, зная, что утаивание информации только ухудшит ситуацию. — Я… я думаю, что мог… убить человека. Случайно. — Ты это сделал, — нейтрально ответил хозяин. Глаза Тома расширились, когда он воспринял эту информацию. — И поэтому ты боялся моей реакции? — нейтрально спросил он, всё ещё не давая понять, что чувствует, кроме огонька гнева, который всё ещё горел в его глазах. Том кивнул. — Я… я знаю, что ты дал мне этот жетон, чтобы я позвал тебя, когда мне понадобится помощь… и я знаю, что не позвал тебя, когда должен был, и в итоге поступил так, что опозорил тебя на публике. Я приму наказание, которое ты сочтёшь нужным назначить, хозяин, но я не могу побороть свой страх перед ним. Хозяин наклонился вперёд, его взгляд был пристальным. — Почему ты думаешь, что я накажу тебя за то, что ты защищался? Том снова сделал паузу, пытаясь привести свои слова в порядок, чтобы они обрели смысл. Этот ход мыслей был новым, и объяснить его было сложнее, чем мысли, которые он обдумывал десятилетиями. — Не то чтобы я думал, что ты накажешь меня за то, что я защищался, — медленно начал он. — Скорее… как рабу, мне не разрешается защищаться, а я защищался. Защищаясь, я открываю тебя для критики и проверки, и это то, за что ты, возможно, захочешь меня наказать. А в этой ситуации, когда я фактически убил человека… — он замялся, мысли пронеслись в голове слишком быстро, чтобы озвучить их: образы хозяина, в отношении которого ведётся расследование; внимание прессы; влияние на его стремления, репутацию… Пытаясь проглотить чувство вины, которое захлестнуло его, он снова опустил глаза, не в силах склонить голову из-за хватки на подбородке. — Простите, хозяин, — наконец выдавил он из себя. Несколько мгновений длилось молчание, прежде чем рука хозяина отнялась от его подбородка. Том тут же опустил его, чувствуя, что так будет правильнее поступить в соответствии с серьёзностью ситуации. Однако наряду со страхом и чувством вины появилось чувство облегчения — наконец-то он признался в своих преступлениях; теперь всё было в руках его хозяина. Мужчина тяжело вздохнул. — Когда я первый раз аппарировал из Хогвартса, то оказался на месте происшествия. Можешь себе представить, что я почувствовал, обнаружив мёртвое тело в переулке и не сумев найти тебя. Том прикусил губу, не подумав о таком варианте развития событий, но понимание того, что должен был думать в этот момент его хозяин, вызвало у него ещё больший стыд. — Но, судя по тому, что творилось вокруг, мне удалось выяснить большую часть того, что произошло. Знаешь, я ни на секунду не подумал, что ты был зачинщиком — я повидал тебя достаточно, чтобы понять, что в твоём нынешнем положении ты по возможности избегаешь конфликтов, — хозяин вздохнул. — В какой-то степени это моя вина, — признал он, и удивление, вызванное этим, заставило Тома поднять голову. Встретившись с глазами хозяина, он увидел в них гнев, но и… чувство вины? С ещё большим удивлением Том осознал, что гнев, похоже, был направлен не на Тома, а на него самого. — Что ты имеешь в виду? — растерянно спросил Том. — Как это может быть твоей виной? — В том, что у тебя не было возможности защититься… в том, что ты вообще оказался на улице, виноват я. Я мог бы отказать тебе в просьбе принести продукты… Я должен был. Том нахмурился. — Хозяин, ты не знал, что это случится — ты не мог этого сделать. Гарри пожал плечами, в его глазах появилось виноватое выражение. — Нет, — признался он, — но у меня было плохое предчувствие, а после того, как мои догадки не раз оправдывались… — Тогда почему ты не сделал этого? Я имею в виду, не отказал мне, — спросил Том, сузив глаза — этот вопрос он задавал себе с самого утра. Хозяин некоторое время смотрел на него, его лицо снова стало непроницаемым, затем он отвёл взгляд, и Том увидел первые трещины в его самообладании с тех пор, как они вошли в дверь. Он выглядел… противоречивым. Растерянным. Но из-за чего? — Я не хочу быть таким парнем, — сказал он наконец. Том нахмурился ещё сильнее. — …Каким парнем? — спросил он, желая получить разъяснения. Гарри отвёл взгляд и уставился в огонь. Том гадал, что происходит у него в голове. Не этот ли разговор он хотел спровоцировать? Может быть, здесь он наконец-то узнает, почему его хозяин так не хочет быть таковым? Гарри снова вздохнул, протяжно и медленно, а затем заговорил, не отрываясь от пламени. — Ты уже раб, Том, и мне приходится быть твоим хозяином во многих вещах… Когда ты сказал сегодня утром, что с тобой всё в порядке, что ты хочешь пойти погулять… как я мог отказать? Ты взрослый человек, и это не было чем-то, что могло бы вызвать проблемы, — он фыркнул. — Или, по крайней мере, это не было чем-то, что должно было вызвать проблемы. Поэтому я не хотел быть тем человеком, который берёт больше, чем ты готов отдать, совершенно без необходимости. Или тем человеком, который манипулирует тобой, чтобы ты захотел отдать. Как мы уже говорили, обстоятельства вынуждали тебя соблюдать определённые правила в различных областях, особенно в том, что касалось поведения в обществе, но это не было похоже на одно из них. Так как же я мог отказать тебе? Том посмотрел на него, сузив глаза. Казалось, между ними возникло фундаментальное недопонимание. — Я думал, тебе нравится, когда я подчиняюсь тебе? — Да, — воскликнул Гарри, оглядываясь на него. — Нравится, — он заколебался, а затем снова тяжело вдохнул и выдохнул. — Но это не значит, что это то, что тебе нужно… или то, чего ты хочешь. И я не могу оправдать то, что просто… взял это без твоего… согласия. Том покачал головой, скорее для того, чтобы выплеснуть свои эмоции, чем для отрицательного ответа. Собрав всё своё мужество, он попытался выразить свой ответ словами, которые бы действительно передали его эмоции. — Хозяин… Что, если я хочу, чтобы ты принимал решения за меня? Что, если я хочу, чтобы ты взял на себя контроль надо мной, над моей жизнью? — он на мгновение прикусил губу, а затем продолжил: — Что, если я хочу, чтобы ты был моим хозяином, по правде говоря, не меньше, чем в этом, — сказал он, потянувшись вверх, чтобы коснуться ошейника. К своему ужасу, он увидел, как глаза и выражение лица Гарри закрылись, а выражение его лица изменилось. — Хозяин, пожалуйста, поговори со мной — почему это такая проблема? — почти взмолился он, чувствуя, что отказ почти захлестнул его. Нелегко было спрашивать о таких вещах, говорить то, что заставило бы его прежнего «я» кипеть от гнева. Нелегко было сделать себя таким уязвимым, выразить свои желания словами и обнажить душу перед другим. Почему Гарри не мог принять это? Ведь раньше он, казалось, так хотел этого? — Как я могу принять это? — почти сердито потребовал Гарри. — Почему не можешь?! — огрызнулся Том, его собственные эмоции нарастали от напряжения ситуации. — Потому что это не ты! — воскликнул Гарри. Он наклонился вперёд, в его глазах было напряжение и мука. — Как я могу просить тебя — нет, как я могу принять твоё предложение подчиниться, если я не думаю, что это то, чего ты действительно хочешь? Когда, возможно, это продиктовано страхом, вызванным твоим опытом общения с этим ублюдком Ричардсом, а не истинным желанием?! — Значит, когда я хотел пойти в магазин, ты отказался вмешаться и принял моё решение, а когда я решил подчиниться тебе, ты отказался это принять?! — гневно воскликнул Том. — Это в высшей степени лицемерно, Гарри, — закончил он, сурово глядя на своего хозяина. Гарри вскинул руки и почти вытолкнул себя из кресла. Том на мгновение забеспокоился, что тот бросится бежать, спасаясь от разговора, но нет — он просто начал вышагивать. — Я знаю! — воскликнул Гарри, а спустя мгновение повторил уже более тихим голосом. — Я знаю, — он вдруг перестал вышагивать, остановился перед камином и уставился на него, как будто в нём был ответ. — Но что я могу сделать? — спросил он несколько мгновений спустя, снова повернувшись к Тому, но не возвращаясь в кресло. — Я не хочу принимать решение за тебя… но что, если ты предложишь мне подчиниться сейчас, а потом откажешься от этого? Или пожалеешь об этом, потому что предложишь из желания избежать повторения ситуации с Ричардсом, но когда придёшь в себя, поймёшь, что на самом деле это не то, чего ты хочешь? — он вдруг стал выглядеть очень уязвимым. — Не думаю… не думаю, что смогу это вынести: получить то, чего я так сильно хочу, и снова отказаться от этого. Наконец-то они к чему-то пришли. Том не удивился тому, что его подозрения относительно мыслительных процессов хозяина подтвердились: так или иначе, они уже неплохо узнали друг друга. Однако казалось, что Гарри упускает какой-то важный контекст, который мог бы помочь ему разрешить свои моральные сомнения по поводу искреннего желания Тома отдать ему всё. — Гарри, хозяин, это… это не что-то новое. Я… я скрывал от себя некоторые вещи какое-то время, и мне потребовалось и доказательство того, что из ошейника нет выхода, и опыт с аврором Ричардсом, чтобы признаться себе в этом. Но мысли, желание… они были уже давно. Возможно, даже с Рождества. Может быть, они всегда были, а я не осознавал этого, — он почти беспомощно пожал плечами. — Я доверяю тебе больше, чем себе, честно говоря, и хочу отдать тебе себя, потому что знаю, что ты позаботишься обо мне лучше, чем я сам, — это было довольно путаное заявление, поэтому он надеялся, что оно будет более понятным для Гарри, чем он опасался, но оно было искренним и заставило Тома чувствовать себя слишком уязвимым. Честно говоря, если бы он не доверял Гарри так сильно, как доверял, он бы не смог заставить себя произнести эти слова — так сильно обнажить свои желания. Гарри покачал головой, и сердце Тома сжалось — неужели его снова отвергли? К счастью, следующие слова хозяина показали, что это был не отказ как таковой, а скорее неспособность понять. — Я просто… я слышу тебя, но… Том, ты был самым блестящим студентом Хогвартса за последние несколько поколений. Ты получал фантастические оценки в школе, а потом изменился и стал самым страшным Тёмным Лордом на памяти людей. Я не говорю, что ты делал хорошие вещи, но ты, безусловно, достиг великих вещей — как ты можешь говорить, что хочешь подчиняться мне? Как ты можешь говорить, что доверяешь мне больше, чем себе? Я не сделал ничего особенно великого! Мы не так давно говорили — мой главный козырь — это удача! Я просто Гарри, я… Том не желал больше ничего слушать и прервал своего хозяина. — Хозяин, если ты закончишь фразу словами «ничего особенного», клянусь, я ударю тебя, и будь проклят этот ошейник, — серьёзно пригрозил Том. Гарри смотрел на него расширенными глазами, но молчал. Том глубоко вздохнул. — Да, я умный. Да, я сильный. Но что это мне дало? Куда привели меня мои решения? Я так боялся умереть, что разорвал свою душу в клочья, — подчеркнул он, глядя своему хозяину прямо в глаза, демонстрируя свою искренность. — Я направил себя по спирали вниз по пути безумия, потеряв всё, что делало меня самим собой. Том Риддл, которым я был раньше, был бы в полном ужасе от того, во что я превратился — безумный, обуреваемый эмоциями, слабый. Я ужасаюсь тому, кем я стал, теперь, когда я отдалился от этого и понял, что потерял. — И это не единственное плохое решение, которое я принял. Перечислять их слишком долго, но я оттолкнул всех, кто мог бы вернуть меня с края пропасти; я сделал рабов из своих последователей; я разрешил, нет, поощрил лицемерную кампанию, которая нанесла неисчислимый вред миру, частью которого я только хотел быть. Посмотри, что произошло сегодня! Я убил другого человека, на этот раз даже не собираясь этого делать! Я совершенно не умею принимать решения, Гарри, и единственное, что мой интеллект и сила когда-либо делали для меня, — это делали мои решения более значимыми, — к концу речи Том запыхался, его мышцы напряглись, а лицо раскраснелось от жара. Несомненно, его глаза тоже горели страстью. Сделав несколько вдохов, чтобы немного прийти в себя, он продолжил более спокойным тоном. — Ты… ты происходил из среды, не так уж сильно отличающейся от моей, но каким-то образом тебе удалось сделать правильный выбор. Ты каким–то образом твёрдо придерживаешься морали, которая одновременно расстраивает меня и заставляет уважать тебя — необходимость этого разговора тому пример. Любой другой человек просто наслаждался бы своей властью надо мной, требовал бы моего подчинения во всём, как это делал Ричардс. Но ты этого не сделал. Ты установил необходимые границы, разумные границы, и держал меня в них, но ты не взял от меня ничего, что не было необходимо. Ты защищал меня, чего никто другой никогда не делал. Ты дал мне возможность быть собой; быть таким, каким я никогда не мог быть. И как только я преодолел свою гордость, свой страх… я понял, что я… Том прервал себя, собираясь рассказать о том, к чему он пришёл, лёжа рядом с Гарри в постели, но боясь, что это будет слишком, слишком быстро. — Я понял, что уважаю тебя как авторитетную фигуру, что доверяю тебе. Знаешь, скольким людям я доверял в своей жизни? По-настоящему доверял? — Гарри молча покачал головой, его глаза по-прежнему были широко раскрыты. — Никому! Кроме тебя. Даже себе, по правде говоря, — признался Том, и его резкий голос в начале разговора сменился более задумчивым бормотанием в конце. Ведь это была правда — он не верил, что его достаточно. Иначе зачем бы он носил маску каждый день с тех пор, как научился её создавать? Иначе почему он был счастлив, когда разделение души ради крестража заметно отняло у него часть самого себя? — Итак, — продолжил он, не зная, что ещё сказать. Он излил своё сердце, и оставалось только надеяться, что этого будет достаточно. — Вот что я понял. Мне нужно твоё руководство, твоё направление, и не потому, что я… травмирован Ричардсом, или что там ещё, по–твоему, произошло, — я был честен, когда сказал, что его влияние на меня было поверхностным, — а потому, что я действительно понял, что доверяю тебе и твоим решениям гораздо больше, чем своим собственным. Я доверяю тебе. Пожалуйста… — он замялся, вновь набираясь храбрости, — он зашёл так далеко, что ещё один шаг? Закрыв глаза — так было проще — он обратился с последней мольбой. — Пожалуйста, не отвергай меня, — чувствуя, как от жалобных ноток в собственном голосе к щекам приливает жар, он закрыл глаза, не желая видеть ни жалости, ни отвращения на лице хозяина. Наступила пауза, долгая пауза, затем он услышал движение, и чья-то рука нежно коснулась его щеки. — Том, посмотри на меня, — мягко приказал Гарри, и тот повиновался. Изумрудный взгляд был напряжённым, и встретить его было всё равно что посмотреть на солнце. Он не мог определить все эмоции, которые его наполняли, но видел удивление, страх, желание, нерешительность… То, что кто-то может испытывать столько чувств одновременно, казалось невозможным, но доказательства были налицо. А вот чего он не видел, так это жалости или неприятия, и отсутствие этих чувств заставило что-то сжатое в груди наконец разжаться.