***
Открыв дверь своего дома, Гарри на мгновение задумался, прежде чем войти. День — неделя, год — уже выбил его из колеи, а ему ещё предстояло разобраться со вчерашней ситуацией. Он уже начал жалеть о том, что отложил это на вечер, но… он всё ещё был слишком взвинчен, слишком ранен. Он бы наверняка сделал или сказал что-нибудь такое, о чём потом пожалел. Вздохнув, он шагнул вперёд и, бросив сумку в гостиной, направился на кухню. Войдя на кухню, он остановился и оглядел обстановку, нахмурившись. Почему на столе только две тарелки… и где Том? Обведя комнату взглядом, он наконец заметил возле своего стула Тома… стоящего на коленях и опустившего голову. Пройдя вперед, он остановился прямо перед коленопреклонённым рабом. — Том, почему ты стоишь там, внизу… и где твоя еда? Том что-то тихо пробормотал, но Гарри не расслышал. Вздохнув от разочарования и усталости, Гарри рухнул в кресло и протянул руку, чтобы нежно провести ею по волосам Тома. Отведя голову Тома назад, чтобы видеть глаза раба, он попытался встретиться с ним взглядом. Однако красноглазый мужчина, похоже, решительно не желал встречаться с ним взглядом. Что ж, достаточно. — Том, посмотри на меня, — приказал Гарри, не в силах сдержать раздражение. Том поднял на него глаза, и Гарри удивился глубине эмоций в них. В них практически плавали страдание и чувство вины, и ни намёка на высокомерие или самооправдание, которые Гарри видел в них накануне. Слегка поколебавшись, Гарри повторил свои вопросы. — Хозяин, я… — Том отвёл глаза в сторону, а затем снова встретился с Гарри взглядом, словно вспомнив, что именно так приказал его хозяин. — Мне жаль. Я не… я не хотел… причинять тебе боль, но я понимаю, что причинил. Так что… — он запнулся. — Это всё ещё не ответ на мои вопросы, — напомнил ему Гарри. — Где твоя еда? И снова взгляд Тома метнулся в сторону, а потом вернулся обратно. — Я этого не заслуживаю, — наконец ответил он, и голос его звучал совершенно разбито. Гарри в очередной раз пожалел о том, что не разобрался с этой ситуацией накануне или, самое позднее, этим утром. Он не собирался наказывать Тома. На самом деле, он вообще не думал о такой возможности. Он думал, что Том просто продолжит оправдывать свои действия перед самим собой, пока Гарри не обсудит это с ним. Он думал, что даже после обсуждения Том, скорее всего, не поймёт, и Гарри придётся продолжать остерегаться манипуляций из лучших побуждений, как вначале он остерегался за злонамеренных манипуляций. Однако это… Гарри задумался, сознательно или подсознательно Том решил смириться с тем, что будет рабом до конца своих дней. Если да, то это могло быть движущей силой… Может быть, это было естественным продолжением того, что он сказал накануне — если Гарри злится на него, это не идёт ему на пользу, поэтому он сделает всё возможное, чтобы исправить ситуацию. Он полагал, что в этом есть смысл. Если так, то неудивительно, что в отсутствие наказания Том возьмёт на себя ответственность за его применение — разве не так же он поступил с заклинанием, усиливающим гнев? Гарри вздохнул. Придётся пресечь это в зародыше. Как бы он ни хотел, чтобы его раб плохо себя вёл, идея превратить его в домового эльфа, который в качестве самонаказания за мнимый проступок предпочитает прибивать руки дверцей духовки… нет. Определённо нет. Для Гарри он был хозяином, а ошейник — его инструментом. Если ни он, ни ошейник не реагировали на ситуацию, значит, она не нуждалась в реакции. — Ладно, хватит об этом, — наконец сказал Гарри со стальной ноткой в голосе. — Нам нужно обсудить это подробнее, но после ужина. Иди и сядь на свой стул. — Но хозяин, — начал возражать Том. — Сейчас же, — приказ Гарри был непреклонен, и при его звуке глаза Тома расширились, и он быстро опустился на стул, а Гарри как раз вовремя отпустил его волосы. Затем Гарри достал из шкафчика тарелку, нож и вилку из ящика и начал перекладывать половину еды со своей тарелки на тарелку Тома. — Хозяин…? — спросил Том, казалось, совершенно сбитый с толку. Бросив взгляд через стол, Гарри увидел такое же изумлённое выражение на лице Драко. Не обращая внимания на них обоих, Гарри пододвинул тарелку к Тому. — Вот. Ешь, — бодро приказал он и протянул столовые приборы. Том открыл рот, видимо, чтобы как-то выразить протест, но Гарри лишь окинул его суровым взглядом. — Я не хочу больше слышать ни слова. Ешь, — Гарри видел по его глазам, что он подумывает о том, чтобы ослушаться приказа, но в конце концов он просто склонил голову и начал есть свою порцию. Вздохнув с облегчением, потому что он не был уверен, как долго продлится его терпение, Гарри тоже повернулся к своей тарелке. После недолгого разглядывания он краем глаза заметил, что Драко делает то же самое. К тому времени, как он закончил есть, Гарри почувствовал себя немного лучше. После бурного начала трапеза прошла в молчании, и он был благодарен за это — тишина позволила ему собраться с мыслями и подготовиться к, без сомнения, долгому и сложному разговору, который его ожидал. Осторожно положив нож и вилку, он увидел, что Том и Драко продолжают есть. Не желая ждать, пока они закончат, он встал. — Том, когда закончишь, присоединяйся ко мне в гостиной, — приказал он, направляясь к двери. — Да, хозяин, — услышал он угрюмое бормотание. Он как раз вышел из комнаты, когда услышал слова Драко, и краткий обмен мнениями вызвал забавную улыбку в уголках его рта. — Я же говорил тебе, что это плохая идея. — Заткнись.***
Том медленно доедал еду, зная, что его ждёт разговор и, скорее всего, наказание. Он не был уверен, хочет ли он просто покончить с этим или чтобы это никогда не произошло. Честно говоря, он склонялся к первому варианту, особенно после прошедшего дня. Он плохо спал, его сны были наполнены тревожными образами, которых было достаточно, чтобы разбудить его в разные моменты ночи, но которые ускользали от него, как только он пытался вспомнить их, когда просыпался. Затем, в течение дня он пересматривал выражение лица своего хозяина, когда тот понял, что Том наложил на него заклинание, которое контролировало его. Да, это был гнев, но еще хуже… он выглядел преданным… обиженным. И Том не понимал, почему каждый раз, когда он вспоминал тот момент, у него сводило внутренности, а чувство вины скручивалось в комок. Но понимал он это или нет, он чувствовал вину, и она ему не нравилась. Впервые ему захотелось, чтобы его хозяин просто наказал его, и не потому, что он боялся, что это может замкнуться и взорваться в будущем, и не потому, что он думал, что Гарри будет более снисходителен, чем, например, Министерство. Нет, на этот раз… он хотел, чтобы хозяин наказал его, потому что понимал, что это единственный способ перестать чувствовать себя чертовски виноватым. В течение дня его мысли неумолимо возвращались к тому единственному случаю, когда он искренне предложил Гарри наказать его, в день прибытия Драко. Тогда ему казалось, что это необходимо, чтобы разрядить обстановку между ними… но он помнил, как приятно было заслужить прощение хозяина, несмотря на то, что тот на самом деле не собирался этого делать. После той пытки, которой он подвергал себя весь день, испытывая чувство вины и самообвинения, всё, что мог придумать Гарри, не могло быть хуже, не так ли? Что ж, он уже доел, так что, похоже, скоро всё узнает. Встав и поставив тарелку в раковину, он направился к двери. — Удачи, — услышал он позади себя слова Драко, в тоне которого прозвучала сложная смесь эмоций, которые Том не смог разобрать. Вместо этого он просто проигнорировал его и направился в гостиную, чувствуя себя так, словно шёл к виселице. Как и ожидалось, хозяин сидел за своим столом и писал. Том подошёл ближе, и страх снова охватил его грудь. Почему этот инцидент казался гораздо хуже того, что произошло в субботу? И если он прав, и это было ещё хуже, то чего ему ждать в наказание? «Ты ничего не можешь с этим поделать, — резко сказал он себе. — Ты раб, отданный на милость хозяина, и больше тебе ничего не светит». Опустившись на колени рядом со столом, лицом к хозяину, он склонил голову и стал ждать, когда на него обратят внимание. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Гарри решил, что пора начать разговор; Том не знал, понимает ли он, как мучительно предвкушение для раба, стоящего на коленях у его ног. — Я недоволен тобой, — сказал Гарри, наконец отложив перо и повернув стул так, чтобы смотреть прямо на склонённую голову Тома. — Мне очень жаль, хозяин, — с несчастным видом ответил Том — он знал, что хозяин им недоволен: это было совершенно очевидно. И то, что хозяин был им недоволен, что он был не просто зол, а обижен… именно из-за этого он практически сходил с ума в течение всего дня. — Как ты думаешь, почему я недоволен тобой? — Гарри продолжал, словно не слыша слов Тома. — Потому что я наложил заклинание, которое контролировало твой разум, — ответил Том. Он понимал гнев Гарри — он ненавидел, когда его контролировали с помощью ошейника, а тот никогда на самом деле не контролировал его разум. — Нет, не поэтому, — ответил Гарри, и Том в шоке и неверии поднял голову, чтобы встретиться с Гарри взглядом. — Что? — вздохнул он, совершенно сбитый с толку. Но что тогда, если не это…? — Думаешь, я бы разрешил тебе использовать Империус, если бы всерьёз опасался, что ты используешь магию, контролирующую сознание? — теперь, когда он упомянул об этом… это был хороший аргумент. — Тогда, хозяин… почему…? — Том не был уверен, как задать вопрос, но, к счастью, его хозяин, похоже, всё равно его понял. — Ты знаешь, почему я был против того, чтобы… ставить на тебе метки, как выразился Кингсли? Против того, чтобы причинять тебе боль только ради видимости? Том задумался. — Потому что ты считал, что я уже достаточно наказан? — рискнул предположить он, и это было единственное безумное объяснение, которое пришло ему в голову. — Отчасти так и было, — согласился Гарри. — Но ты всё равно не понял сути, — Гарри сделал небольшую паузу, но Том понял, что это скорее пауза для того, чтобы собраться с мыслями, а не для того, чтобы его прервали, поэтому он терпеливо ждал, всё ещё пребывая в замешательстве. — Я знаю, что уже говорил тебе о Дурслях, — Дурсли? О да. Магловская семья, которая издевалась над Гарри в детстве. Но какое отношение они имели к этому? — Мой дядя… ему нравилось… причинять мне боль. Он придумывал оправдания — говорил, что я был плохим, ненормальным, непослушным… но правда, которую я осознал с тех пор, заключается в том, что… не имело значения, что я делал. Он бы всё равно бил меня, кричал на меня, отправлял в чулан без еды. Он делал это, потому что ему это нравилось. Потому что он получал удовольствие от того, что обижал кого-то, кто был беспомощен перед ним, — Том понял, как трудно Гарри было это сказать, но не потому, что голос Гарри был полон эмоций, а наоборот. Его хозяин говорил отстранённым, нейтральным тоном, как будто рассказывал о чём-то, что случилось с кем-то другим. Постепенно до него начало доходить, почему Гарри так плохо отреагировал… и насколько сильно он облажался. — Ты не знаешь, как я боролся за то, чтобы не превратиться в него, — заявление было откровенным, прямолинейным и шокирующим. — Хозяин, ты не можешь быть… таким, — счёл необходимым вмешаться Том. Гарри взглянул на него, и ранимость в его глазах поразила Тома, как стрела в сердце. Он опустил взгляд, не в силах больше выносить его интенсивность. — Разве не могу? Золотой мальчик Гриффиндора, Спаситель… Это всего лишь титулы. И даже не совсем точные, — сказал ему Гарри с горечью в голосе. — Война… она изменила меня. Она изменила всех нас. Бывали моменты, когда я не мог узнать себя в том чудовище, в которое превращался. Знаешь, я пытал Рудольфуса Лестрейнджа, — внезапно сказал он. Том кивнул, поднимая взгляд. — Я знаю, — просто сказал он. То, в каком состоянии они нашли тело Пожирателя смерти, достаточно убедительно свидетельствовало о том, через какие муки он прошёл перед смертью. Гарри продолжил, словно не слыша междометия Тома. — Пытал его до тех пор, пока он не смог вспомнить своё имя, отчаянно надеясь, что если я продолжу ещё несколько мгновений, он даст нам что-нибудь, что мы сможем использовать. Бесполезно. А что ещё хуже? — он снова посмотрел на Тома, его глаза были такими взрослыми. — Я понял, что во мне есть что-то, чему это нравится. Мне нравилось слышать, как он умоляет меня о пощаде. Что-то дикое, что пило его крики боли и урчало, требуя большего… — он яростно затряс головой, больше напоминая собаку, отряхивающуюся от воды, чем человека, выражающего негативную реакцию. — Я видел, как превращаюсь в своего дядю. И я отказался быть таким. Это одна из причин, по которой я выбрал ритуал, призывающий леди Магию: если бы решение не зависело от меня, тёмный зверь внутри меня не смог бы повлиять на него, — он демонстративно махнул рукой. — Посмотри, к чему это нас привело, — последовала ещё одна долгая пауза, прежде чем Гарри снова посмотрел на Тома и впился в него взглядом с такой силой, что Том не мог оторваться. — Итак, вчера… я не мог смириться с мыслью о том, чтобы просто… избить тебя, просто чтобы оставить явные следы. Но я понимаю твои доводы и признаю, что, возможно, ты был прав. Однако твой способ… Мне плевать, что ты смог наложить на меня заклинание контроля сознания во время дуэли — если я не могу его сбросить, значит, мне нужно работать над этим, пока не смогу. Но вот что меня волнует… Ты заставил меня подумать, что я действительно превращаюсь в своего жестокого дядю, несмотря на всё, что я делал, чтобы избежать этого. И это… это… — он снова покачал головой и отвернулся, уставившись в огонь. Тому стало дурно. Он… он не понимал. Не знал. Но это не было оправданием. То, что он сделал… — Хозяин, мне так жаль, очень жаль, — прошептал он, зная, что этих слов недостаточно, никогда не будет достаточно, но всё равно должен был их произнести. — Пожалуйста, накажи меня, — почти умолял он, чувство вины поднималось в нём, как волна, грозящая утопить его в своей силе. — Почему ты просишь меня о наказании? — спросил Гарри, в его голосе прозвучали нотки гнева. — Если это из-за завтрашнего заседания Министерства, то не беспокойся об этом. Я позабочусь о том, чтобы с тобой ничего не случилось. Том покачал головой. — Дело не в этом, хозяин. Я… я не могу смириться с тем, что причинил тебе боль, что я… предал твоё доверие. Я не могу себя простить, — признался он, чувствуя, что обнажает своё сердце и просит Гарри вонзить в него кинжал, чтобы присоединить к уже торчащей там стреле. — Мне нужно… мне нужно… — он не смог закончить фразу, не зная, что именно ему нужно. — Тебе нужно почувствовать, что ты заплатил за свои поступки, — сказал Гарри, сузив глаза, и Том чуть не поперхнулся, так как он сумел добраться до самой сути чувств Тома в таком простом высказывании. — Да… — едва слышно прошептал он, и стыд от осознания этого смешался с облегчением от того, что это наконец-то озвучили. — Так вот почему ты не приготовил себе еды? Почему ты стоял на коленях у моего стула во время ужина? — спросил Гарри, его голос и взгляд по-прежнему были пристальными. Том кивнул, избегая взгляда Гарри, не в силах выдержать его. Наступила пауза. — Никогда больше не наказывай себя, — сказал ему Гарри стальным тоном. Том удивлённо поднял глаза. — Хозяин? — Как хозяин, я обязан решать, заслуживают ли твои поступки наказания. Вся эта ситуация возникла из-за того, что ты решил, что моё наказание за ситуацию в субботу по какой-то причине было недостаточным. В следующий раз просто приди и поговори со мной об этом, а не нагнетай обстановку, понял? Том со стыдом опустил глаза, понимая, что это правда. Он пытался взять ситуацию под контроль и только усугубил её. Хотя было одно «но». — Хозяин… — начал он, колеблясь. — Ты… Когда я поднял этот вопрос, ты сказал, чтобы я молчал об этом. Как я мог говорить с тобой, если ты приказал мне не делать этого? Гарри медленно кивнул, его глаза стали задумчивыми. — Это правда. Признаю, что, возможно, я слишком быстро отмахнулся от твоих рассуждений. Если ты считаешь, что я не понял твоего совета, то я разрешаю тебе проигнорировать приказ молчать, но только в этой ситуации. Однако я ожидаю от тебя, что если я беру на себя ответственность за твои действия, то я также возьму на себя ответственность за любые их последствия. Возможно, и Том вынужден был признать, что в этом и заключалась самая большая привлекательность подчинения воле Гарри — возможность не испытывать чувства вины, быть свободным от нерешительности. Если он выполнял приказы своего хозяина, это было всё, о чём он должен был беспокоиться. Но… — Если бы Министерство назначило наказание, потому что сочло бы твоё недостаточным, то били бы не по твоей спине, — заметил он, не сводя взгляда с хозяина. — Это и было причиной твоего беспокойства по поводу видимых следов? — спросил Гарри. Том медленно кивнул. — Я помню, что мы уже обсуждали это, некоторое время назад. Помню, я сказал тебе, что если бы я согласился с Министерством, то, скорее всего, пошёл бы на это. А если нет… Я помню, что сказал тебе, что буду бороться за тебя. Почему ты думаешь, что что-то изменилось? Том собрался с мыслями, пытаясь добраться до сути своего страха. — Наверное… я беспокоюсь, что у тебя может не быть выбора. И… я беспокоюсь, что, возможно… ты не захочешь бороться за меня, — последнее слово он произнёс едва слышным шёпотом, почти не в силах выдавить его из себя. Наступила пауза, когда он уставился на свои колени, а затем почувствовал, как рука хозяина осторожно приподняла его подбородок, и ему ничего не оставалось, как встретить взгляд хозяина. Глаза Гарри снова были полны эмоций, но на этот раз их было легче выдержать, хотя они были такими же сильными, как и раньше. Понимание и ещё какая-то эмоция, которую он не мог назвать, заставляли изумрудные глаза пылать как огонь. — Во-первых, тебе не стоит беспокоиться о том, что у меня нет выбора, — Кингсли практически сказал мне, что, пока ты не выходишь из-под контроля, реальность ситуации такова, что попытка завладеть тобой доставит больше хлопот, чем того стоит. Чёрт возьми, ты даже не сможешь покинуть защиту без моего согласия на твоё перемещение. Во-вторых… Том, за тебя всегда стоит бороться. От этого заявления, поразившего, как стрела в сердце, то, что Том всегда считал горькой правдой, то, что в конце концов разъело его изнутри и превратило в горькую гниль, он потерял дар речи и застыл, словно поражённый ударом молнии. Не в силах что-либо сказать, он просто уставился на своего хозяина, его челюсть отвисла. — Однако, — продолжил Гарри, видимо, не понимая, какой эффект произвело на Тома его последнее высказывание. А может, и понимая, и пытаясь дать ему возможность пережить это. — Ты действительно должен быть наказан. Но не за то, что ты наложил это заклинание, — на самом деле я ожидаю, что ты наложишь его на меня снова, пока я не смогу обнаружить его и избавиться от него. И даже не за то, что причинил мне боль — я не верю, что ты знал, к каким последствиям приведут твои действия, — в этот момент Том обрёл способность двигаться и почти яростно затряс головой, желая, чтобы хозяин поверил, что он этого не хотел. — Ты наказан за то, что вместо того, чтобы найти способ поговорить со мной об этом, убедить меня или, в случае отсутствия этого, поверить, что я знаю, что делаю… ты решил манипулировать мной и попытаться заставить меня сделать что-то против моего желания. Том отвернулся бы, если бы мог, но хозяин по-прежнему держал его за подбородок. После того как ему объяснили, в чём состоит его преступление, растерянность и ощущение потерянности исчезли. На смену им пришло нервное предвкушение: он знал, что его сейчас накажут, но пока не знал, как именно. Гарри отпустил подбородок Тома и потянулся за своей палочкой. Том настороженно посмотрел на неё, его мышцы напряглись, хотя он не собирался двигаться без указания хозяина: он достаточно повидал в своей жизни и в воспоминаниях Драко, чтобы точно знать, какой вред может нанести маленькая деревянная палочка, даже не угрожая необратимыми физическими травмами. Однако вместо того, чтобы наложить на него какое-нибудь заклинание, Гарри наколдовал… зубную щётку? Том был уверен, что выражение его лица говорит за него, поэтому он просто перевёл взгляд с зубной щётки на лицо хозяина и обратно, не говоря ни слова. — Твоё наказание — всё оставшееся время, начиная с этого момента и до завтрашнего дня, когда я отведу тебя в Министерство на дознание, мыть полы этой зубной щёткой. Что? Том не почувствовал ничего, кроме замешательства, но, к счастью, Гарри продолжил объяснять. — И да, я включаю в это время все часы с сегодняшнего дня до примерно десяти пятнадцати завтрашнего утра. Я рассуждаю так: ты хотел иметь видимые доказательства наказания, чтобы завтра предъявить их Министерству? У тебя они будут. Могу гарантировать, что после бессонной ночи, проведённой за мытьём полов на коленях с зубной щеткой, ты будешь измождён и скован, и будешь вздрагивать каждый раз, когда встанешь на колени или поднимешься. Тебе разрешается сделать перерыв и сходить поесть, если ты голоден, но не более пятнадцати минут перерыва в любое время и не чаще, чем раз в три часа. Ты понял своё наказание? — Да, хозяин, — ответил Том, его голос выдавал благоговение. Как наказание… оно было просто дьявольским. Оно наказывало его, не делая ничего такого, что могло бы показаться Гарри жестоким, но его очевидные последствия на теле, а также синяк на лице, скорее всего, удовлетворили бы любого, кроме самого закоренелого садиста, на следующий день. Правда, в глубине его головы звучал голос, который недоумевал, откуда Гарри так хорошо знает последствия такого наказания. Он отодвинул эту мысль на второй план и потянулся за зубной щёткой. Уже собирался встать, но Гарри быстро покачал головой, давая понять, что ещё не закончил. — Итак, вчера ты оставил кое-что в дуэльной комнате, — сказал он бодрым тоном. Гарри открыл ящик стола и достал палочку Тома. От неожиданности Том понял, что вообще не думал о своей палочке — он так привык обходиться без неё, да и мысли его были заняты совсем другими вещами. — Я оставлю это здесь, — сказал он Тому, положив палочку на угол стола. — Ты можешь брать её, когда захочешь — я не лишаю тебя магических привилегий. Но тебе не разрешается использовать её каким-либо образом, чтобы помочь себе справиться с наказанием. Понятно? — он пристально посмотрел на Тома. — Я понял, хозяин, — быстро ответил Том, искренне имея в виду это. В конце концов, если он обманет, наказание не достигнет своей цели. Однако он не мог отделаться от ощущения, что это небольшое испытание для него — проверить, достаточно ли он искренне раскаивается, чтобы довести наказание до конца. — Хорошо. Иди, возьми ведро и начинай, — приказал хозяин. Том немедленно встал и пошёл к двери. Однако, прежде чем выйти из комнаты, он на мгновение остановился, замешкавшись. — Хозяин? — начал он. — Да? — спросил Гарри, глядя на него. Том вздрогнул от усталости, прозвучавшей в голосе хозяина. — Знаешь, мне действительно жаль, — сказал он, его тон был полон раскаяния, которое он действительно чувствовал. Гарри вздохнул. — Я знаю, Том, — сказал он наконец. — Просто выполни своё наказание, и тогда мы будем в расчёте, хорошо? — Да, хозяин, — ответил Том, склонив голову и отвернувшись, чтобы найти материалы для своего наказания.