***
К тому времени, когда Гарри закончил писать, ему на самом деле нужна была эта дуэль. Таким людям, как Невилл и два других парня из Гриффиндора, писать было достаточно легко: они знали друг друга достаточно хорошо, чтобы не нуждаться в вычурных словах заверений и обещаниях. А вот остальным, особенно малознакомым людям, таким как Сьюзен, Падма и Блейз… На его столе лежало несколько клочков пергамента, свидетельствовавших о его неудачных попытках. Наконец, он закончил и потянулся, чтобы размяться. Направляясь к двери, он задумался, где же Том. Когда он прошёл в дверь, то почувствовал, будто паутина скользит по его коже и рвётся. Нахмурившись, он взмахнул рукой, пытаясь поймать её, но ничего не почувствовал. Через мгновение появился Том. Гарри повернулся к нему. — Ты недавно убирал здесь? Том выглядел озадаченным. — Да, хозяин. Два дня назад. Гарри нахмурился ещё сильнее. — Ну, я полагаю, что пауки могут сплести паутину за два дня… — пробормотал он про себя, — но мы постоянно входим и выходим через эту дверь, так что я не очень понимаю… Том прервал его размышления. — Ты чувствовал паутину, хозяин? — Гарри рассеянно кивнул, всё ещё размышляя над загадкой. — Возможно, ты почувствовал магию, — предположил его раб. Эта мысль была настолько неожиданной, что Гарри повернул голову и уставился на мужчину. — Почувствовал магию? Как ты? — и вдруг он заподозрил неладное. — Погоди, если я почувствовал магию, то не наложил ли ты что-нибудь на дверь? Том махнул рукой. — Обычные сигнальные чары. Ты сказал, что хочешь устроить дуэль после того, как закончишь писать письма. Я не знал, когда это произойдёт, поэтому вместо того, чтобы постоянно проверять или заставлять тебя приходить и искать меня, я наложил на дверь магию, которая сообщит мне, когда ты выйдешь из комнаты. Гарри сузил глаза, глядя на своего раба. — Я мог бы просто позвать тебя, — напомнил он Тому. Тот недовольно поморщился. — Мог бы, хозяин, — нейтрально согласился он. — Но если ты почувствовал паутину, когда выходил из комнаты, я подозреваю, что ты начал чувствовать магию. Что ж, это было хорошо, не так ли? Гарри был просто озадачен тем, как это могло внезапно произойти — он мысленно пометил попросить Тома научить его этому, но из-за всего, что произошло, у него просто не было времени. — Почему сейчас? — вот и всё, что он спросил в итоге. Том выглядел задумчивым. — Причин может быть несколько, — начал он, и в его голосе зазвучали знакомые учительские нотки. — Возможно, ты неосознанно практиковал этот навык во время наших дуэлей, особенно с течением времени, когда наши заклинания стали быстрее и выше уровнем. Твоя невербалика значительно улучшилась, как и твои заклинания в целом. Возможно, это говорит о том, что ты стал лучше чувствовать потоки магии. Или же, возможно, осознав, что возможность «чувствовать магию» существует, твоё подсознание пытается это сделать без твоих усилий, — он элегантно пожал плечами. — В конце концов, не всё ли равно, почему? Теперь, когда у тебя это начало получаться, следует продолжать практиковаться, где только можно: это полезный навык. Кроме того, что ты можешь чувствовать чары, это ещё и первый шаг к тому, чтобы научиться применять беспалочковую магию. Брови Гарри удивленно поднялись. — Правда? Ты думаешь, я смогу научиться колдовать без палочки? — с нетерпением спросил он. Если он чему-то завидовал в Томе, так это тому, как легко он мог колдовать без палочки. Мерлин знал, что Гарри был бы беспомощен, если бы у него отобрали палочку, а это вызывало слишком много воспоминаний о войне и о его жизни до войны, о которых он предпочел бы не думать. Том пожал плечами. — Не вижу причин, почему бы и нет. Ты явно достаточно силён, и у тебя наверняка есть воля — всё, что тебе нужно, это контроль. Последний улучшается за счёт того вида заклинаний, который требуется для невербальной магии. Так что нет, я не вижу причин, по которым, немного попрактиковавшись, ты не смог бы, подобно мне, применять заклинания как минимум первых лет обучения в Хогвартсе, а то и все заклинания, которые преподавались в Хогвартсе. Гарри кивнул, слегка не веря, но решив, что когда-нибудь обязательно попробует. Но не сейчас. — Ладно, что ж, посмотрим на это позже. А пока пойдём в дуэльный зал. Том наклонил голову и отступил назад, чтобы Гарри мог первым подняться по лестнице. Через несколько минут они оба были увлечены дуэлью, яростно швыряя друг в друга заклинания. На мгновение Гарри позволил себе насладиться осознанием того, как сильно он продвинулся со времени их первой дуэли: к этому моменту Том мог использовать почти весь свой легальный репертуар, но с добавлением Круциатуса и Империуса, так как Гарри считал, что это хорошая практика, чтобы уметь сбрасывать оба заклинания. Однако Авада Кедавра была слишком рискованной. Гарри подозревал, что не сможет даже приказать Тому использовать её — предыдущий опыт научил их, что даже если Гарри прикажет Тому сделать что-то, что может представлять непосредственную опасность для его хозяина, тот не сможет этого сделать. На самом деле Гарри до сих пор испытывал угрызения совести по этому поводу — Том был наказан до потери сознания, как только попытался это сделать, но когда он не попытался применить заклинание, его наказало за то, что он не выполнил приказ своего хозяина. Гарри вернулся в поединок, когда в него полетело синее заклинание, похожее на Империус. Он уклонился в сторону, чтобы избежать его, но тут же понял, что оказался прямо на пути другого заклинания, скрытого непростительным. Оно врезалось в него, но Гарри удивился, когда оно, казалось, не оказало на него никакого непосредственного воздействия. Почувствовав лёгкое беспокойство, но тут же отвлёкшись на следующий шквал заклинаний, он продолжил сражаться. Том действительно приложил к этому много усилий, понял он. Даже больше, чем следовало бы. Неужели он действительно хотел причинить Гарри боль? Наказать его единственным доступным ему способом за то, что Гарри сделал с ним накануне? Как он посмел?! Он был рабом в этих отношениях; он должен быть благодарен Гарри за то, что тот был так снисходителен. Применение наказания — ничто по сравнению с тем, что большинство, если не все, другие рабовладельцы сделали бы с таким плохо воспитанным рабом. С чувством нарастающей ярости Гарри понял, что гнев, который он считал израсходованным, на самом деле таковым не является. Взглянув на Тома, он увидел его красный взгляд, пылающий гневом и безумием. И неужели его кожа снова приобрела восковой оттенок? Неужели за те несколько часов, что у него был доступ к магии, он уже начал применять тёмные искусства?! Нет! Нет, Гарри не позволит Волдеморту снова восстать. С резким шипением выдохнув сквозь зубы, Гарри уставился на Волдеморта, стоящего напротив него с фирменным оскалом на лице, и казалось, что Тёмный лорд уже на грани хохота, посылая в Гарри Круциатусы. Если он позволит ему зайти ещё дальше, то начнёт посылать убивающие проклятия, Гарри знал это. — Стоп! Экспеллиармус! — крикнул он и злобно усмехнулся, когда бледная тисовая палочка была выбита из его руки. Наложив быстрое заклинание, которое сбило Волдеморта на колени, Гарри подошёл к нему и нанёс сильный удар по лицу, отчего тот упал на пол, а из разбитой губы потекла струйка крови. Он не встал, и в этот момент дымка гнева и страха, затуманившая мысли Гарри, рассеялась настолько, что он смог увидеть Тома. Ужас и отрицание, поразившие Гарри, как молния, были достаточны для того, чтобы он с силой прорвался сквозь остатки чувств, охвативших его и управлявших его действиями, и прояснил голову. Том снова был Томом. Не изменившийся, разве что с разбитой губой, стремительно темнеющей скулой и взъерошенными волосами. Гарри с отвращением к себе сделал шаг назад, выронив палочку, которая со стуком упала на пол. — Что…? Я… но…? — не находил он слов и опустился на колени, глядя на человека, которому он только что причинил боль без всякой причины. Но он был так… так зол. Так напуган… — Мне жаль, — сказал он, не в силах собраться с мыслями, чтобы сделать что-то большее, чем просто извиниться. — Мне очень жаль, — продолжил он. Он только что… он только что ударил человека. Человека, стоящего на коленях. Его раба. Его беспомощного раба. В голове промелькнули воспоминания о том, как он был ребенком и чувствовал на себе грубый удар дяди; как его швырнуло на землю, и он почувствовал, что его сейчас стошнит от дезориентации. Сейчас его тошнило, но дезориентация тут была ни при чём. Он посмотрел на свои руки и увидел на одной из них малейшее пятнышко крови. В этом дело. Повернувшись на бок, его действительно вырвало, на глаза навернулись слёзы, когда едкая субстанция прошла сквозь горло и через рот. Дрожа, он чувствовал, что вот-вот рухнет в это месиво, но тут сзади появилась рука и притянула его к твёрдой груди. Беспорядок на полу пропал, а вкус исчез из его рта. Он понял, что плачет, только когда почувствовал, как капля попала ему на руку. — Хозяин, ш-ш, — прошелестел ему в ухо баритон Тома, и другая рука обхватила его, чтобы снова обнять. Гарри просто беззвучно плакал, не реагируя на происходящее. Всё, что он мог делать, — это смотреть на свои руки: всё, что он мог видеть, были руки его дяди.***
Том не знал, сколько времени они так просидели. По крайней мере, достаточно долго, чтобы боль в губе и щеке утихла до тупой боли. Достаточно долго, чтобы он успел удивиться тому, как хорошо Гарри ощущался в его объятиях. Чувство вины пропитало каждый дюйм его тела, когда он почувствовал, как беззвучные слёзы хозяина капают на его руку; как дрожь сотрясает его тело. Когда чувство вины достигло пика, он больше не мог молчать. — Хозяин, — начал он, его собственный голос слегка дрожал. Прочистив его, он попытался снова. — Хозяин… это не твоя вина. Наступила долгая пауза, прежде чем хозяин заговорил. — Как это не моя? Я совершенно незаслуженно ударил тебя в гневе, когда ты был беспомощен. Я… ты даже ничего не сделал. Я не лучше… чем он. Том не знал, кто подразумевался под «ним», но узнал тон. В нём смешались отвращение, гнев… страх. И он знал, что, к кому бы это ни относилось, этот человек причинил Гарри много боли. Сглотнув, он поборол свой страх — хозяин нуждался в том, чтобы он был смелым, чтобы признал свои поступки. — Это моя вина. Я… я это сделал. Прошло немало времени, прежде чем слова дошли до сознания, но когда это произошло, Гарри вырвался из захвата и, переместившись, повернулся лицом к рабу. Том встретил его глаза, но тут же опустил свои, не в силах выдержать этот взгляд. В нём было слишком много эмоций: страдание, ужас, страх… и подозрение. — Том… — медленно начал Гарри. — Что ты сделал? Том снова сглотнул. — Я… я наложил Аугенда Аффектус, — сумел вымолвить он. — Это заклинание… — вздохнул Гарри. — Что оно делает? — спросил он, его голос внезапно стал жёстким. — Оно усиливает эмоции. В данном случае гнев… — И страх, — закончил Гарри. Том поднял взгляд на лицо Гарри и тут же снова опустил: оно выглядело так, словно было высечено из камня. — Почему? Том не стал оказывать медвежью услугу, притворяясь, что не понял вопроса. — Мне нужны были заметные следы для дознания, — поспешно признался он. — И я знал, что ты мне их не дашь. — Значит, ты манипулировал ситуацией, чтобы я был вынужден дать их тебе, — заключил Гарри, его голос был непроницаем. Том лишь жалко кивнул. Последовало ещё одно долгое молчание. Затем: — Убирайся. — Хозяин? — Том поднял глаза и встретился взглядом с глазами Гарри, и у него внутри всё сжалось, когда он увидел в нём пылающий гнев… а за гневом — боль. И именно последнее заставило его почувствовать себя так, словно его внутренности скребли ржавым лезвием. — Убирайся. Вон. Том заколебался, медленно поднимаясь на ноги, но сомневаясь, стоит ли оставлять хозяина в таком состоянии. — Том, — с вынужденным терпением произнёс Гарри, глядя на него снизу из-за их поменявшихся позиций. — Я нахожусь на грани, чтобы наказать тебя так, что потом буду жалеть. Ты уже достаточно натворил. Я не хочу больше видеть твоё лицо. Убирайся. Вон. С непонятной болью в груди Том наконец повиновался приказу хозяина, повернулся и почти бегом вышел из комнаты. Он не знал, почему слёзы навернулись ему на глаза.***
Оставшись один, Гарри отодвинулся в сторону, пока его спина не оказалась прижатой к стене. Подняв ноги и обхватив их руками, он уткнулся лицом в колени и позволил слезам стекать по носу и в пространство между ног. Почему? Почему это так похоже на предательство? Это было всего лишь заклинание, ничем не отличающееся от Империуса. Он позволил Тому использовать Империус, потому что это была хорошая практика, чтобы сбросить его, увернуться от него. Почему это было так важно? Но это было не просто заклинание. Он понял, что дело вовсе не в заклинании. Дело в том, как Том его использовал. Том полностью проигнорировал его желания, его чёткое заявление о том, что он не хочет причинять Тому боль только ради того, чтобы причинить ему боль, независимо от того, что об этом думают другие. Он не ослушался Гарри напрямую, но действовал так, что наверняка знал, что это противоречит желаниям Гарри. Он манипулировал Гарри, поставив его в такое положение, что тот по собственной воле поступил вопреки всем своим принципам. После того, что Гарри пережил в годы учёбы в Хогвартсе с Дамблдором? Он ненавидел, когда им манипулировали, когда его заставляли. И что хуже всего? Он заставил Гарри думать, что он превращается в дядю Вернона. Это и было по-настоящему убийственным. Гарри слышал, что дети, выросшие в условиях жестокого обращения, с большей вероятностью станут жертвами жестокости в будущем. Он никогда бы не признался другим, что у него было жестокое детство, — какой в этом смысл, ведь это только давало Дурслям больше власти над ним, хотя бы в том, как другие реагировали на него. Но всё же спустя годы после большинства событий он пришёл к пониманию того, что был ребенком, с которым жестоко обращались. Как Том. Он вздохнул. Да, как Том, который вымещал свою обиду и гнев из-за своего детства на сотнях, тысячах людей. Гарри всегда был полон решимости избавиться от этой привычки. Это была одна из причин, по которой он отказывался пить сверх меры; почему он был довольно осторожен с ошейником: он боялся зайти слишком далеко, не зная своих пределов. Не зная, не перешел ли он грань между наказанием и издевательством. Конечно, он бы сделал это, если бы пришлось — во время войны он обнаружил в себе способность к безжалостности… но он был так рад, что Том не стал толкать его на эту роль, потому что боялся, во что бы он превратился. А теперь? Том подтолкнул его к этой роли так же уверенно, как если бы он с самого начала боролся против Гарри всей своей волей. Гарри снова вздохнул. Ещё одна трудность заключалась в том, что… его намерения были благими. Гарри понял, к чему он клонит. Кингсли считал, что наказание было слишком лёгким; люди из Министерства определённо задали бы ему вопрос, если бы не было видимых доказательств наказания. Несомненно, если бы они решили, что Том недостаточно наказан, то попытались бы наложить на него какое-нибудь собственное взыскание, а это была та ещё каша, которую Гарри предпочел бы не заваривать. Как бы Гарри ни было неприятно это признавать, Том был прав, если судить по внешнему виду. Гарри по-прежнему не соглашался с тем, что необходимо больше реальных наказаний, но если подумать о том, что они пытались донести…? Он помрачнел. Что же ему теперь делать? Должны быть последствия для действий Тома. Он сделал то, что явно противоречило желаниям Гарри. Но он сделал это с намерением облегчить жизнь им обоим… Одно можно было сказать точно — он не хотел видеть Тома до конца этого дня, даже если это означало бы пропустить ужин. Встав, он провёл дрожащей рукой по лицу и вытер следы слёз, которые уже начали подсыхать. Оглядевшись по сторонам, он обнаружил свою палочку на полу, где он её уронил. Подойдя к ней, он поднял её и наложил на мокрый участок чары высыхания. Заметив бледную палочку Тома, которая упала, когда он применил Экспеллиармус, он нахмурился и поднял её. Заманчиво было лишить Тома магических привилегий за этот маленький инцидент… но, с другой стороны, проблема была вовсе не в его способности использовать магию — причиной тому были его манипулятивные наклонности. Лишать его магии так скоро после того, как она была ему дана, когда проблема была вовсе не в ней, казалось жестоким. В конце концов, он решил просто взять её с собой — вернёт, когда в следующий раз, когда сможет переварить встречу с Томом. Он подошёл к своему столу в гостиной и принялся за работу, решительно заканчивая задание для подготовки авроров. После этого он просмотрел свои счета, готовясь к встрече с управляющим гоблином в банке на следующий день. Он не хотел оставаться в раздумьях — размышления приведут его к тому, что мысли пойдут по тем же дорожкам, что и раньше, а он и так чувствовал себя слишком уязвлённым для этого.***
Наступило время ужина, а Гарри всё не появлялся. Том разложил еду по тарелкам и поставил их на стол, наложив на тарелку Гарри согревающие чары. Затем они с Драко обменялись взглядами. — Как думаешь, нам стоит подождать? — неуверенно спросил Драко. Том покачал головой, уже принявшись за дело. — Он уже не первый раз опаздывает на ужин — наверное, что-то доделывает, — сообщил он блондину, хотя у него снова возникло неприятное ощущение в животе. Действительно, Гарри иногда был чем-то занят и опаздывал на несколько минут, но такого никогда не случалось после инцидента, подобного тому, что произошёл ранее. Да и не было у них никаких происшествий, подобных недавнему. Том испытывал противоречивые чувства вины и оправдания — Гарри был слишком мягок, слишком не желал признать то, что нужно было сделать. Том даже предложил, но ему потребовалась вся его воля, чтобы произнести эти слова. Он понимал, что испортил жизнь и Гарри, и движению против насилия, и приказ Гарри о дальнейшем наказании его раба только усугубил бы проблему. К тому же, Том предпочёл бы наказание от своего хозяина, а не наказание Министерства — судя по тому, что он читал, они были жестокими и кровавыми. Он вздрогнул, подумав о хлысте, которым орудовала чья-то садистская рука, оставляя багровые борозды на его коже. Нет, лучше пусть хозяин нанесёт ему несколько ударов, просто чтобы доказать, что наказание имело место. Он мог бы даже залечить их после дознания, если бы вид улик так сильно его беспокоил. Том понимал, что должен быть благодарен хозяину за снисходительность, но если она приведёт к дальнейшему, ещё более жестокому наказанию, он не сможет быть благодарным. Гарри всё ещё не пришёл. Том и Драко обменялись взглядами, и красноглазый раб со вздохом встал из-за стола. — Я пойду и напомню ему о еде, — сказал он. Драко кивнул и вернулся к своей тарелке. Том поднялся по лестнице из кухни и пошёл по коридору. Как и ожидалось, его хозяин находился в гостиной за письменным столом. Том остановился у двери, чтобы ошейник не заставил его встать на колени, как это было принято. — Хозяин, — тихо сказал он. Ответа не последовало, и он попробовал ещё раз, чуть громче. — Я думал, что понятно выразился, — ответил Гарри, не отрываясь от работы, его голос был таким холодным… и под ним слышалась душераздирающая боль. Том сглотнул, чувствуя, как чья-то рука тянется к его груди, сжимает сердце и лёгкие в ледяной хватке и замораживает его на месте. — Я не хочу с тобой разговаривать, не хочу тебя видеть, — он снова замолчал, напряженная шея и застывшее выражение лица были единственными признаками того, что он всё ещё осознавал присутствие Тома. Том открыл рот, чтобы что-то сказать, хотя, честно говоря, понятия не имел, что именно, а затем снова закрыл его. Слегка склонив голову, он развернулся и пошёл обратно на кухню. Драко поднял голову, когда он вошёл, и на его лице появилось любопытное выражение. — Хоз-Г-Гарри придёт? Том покачал головой, чувствуя себя оцепеневшим. Гарри только что… только что отверг Тома. Такого никогда не было, даже в самом начале. Он… он как будто признал Тома только потому, что знал: если он этого не сделает, раб будет упорно добиваться его внимания. А его голос… Хуже было то, что он был таким холодным — адское пламя лучше, чем лёд. Он предпочёл бы, чтобы Гарри был в ярости, чем… чем просто игнорировал его. И почему ему казалось, что он скорее зарежет себя, чем снова услышит эту боль в голосе своего хозяина? — Почему нет? — спросил Драко. — Думаю, я что-то сделал, — признался он после паузы. Драко только посмотрел на него, приподняв бровь. — Что-то ещё? — спросил он, в его голосе прозвучали нотки раздражения. — Разве ты не достаточно натворил за последнее время? Так вот откуда этот синяк на твоём лице? Том отвёл взгляд, стыд и вина смешались в нём… ведь это была правда, не так ли? Он за спиной хозяина занялся исследованием ошейника, и последствия этого открытия привели к тому, что накануне произошёл инцидент. Потом он усугубил ошибку, уничтожив вещи хозяина, напав на него… И даже после всего этого он спорил с хозяином, а потом, когда не согласился с его решением, манипулировал ситуацией, чтобы добиться результата, который считал необходимым. И он был достаточно высокомерен и горд, чтобы считать свои действия оправданными. Его действия, совершённые почти исключительно из эгоистических побуждений, причинили боль его хозяину — заставили Гарри рвать и плакать. Он до сих пор не понимал, почему, но нужно ли ему это было? Разве не достаточно того, что он причинил своему хозяину множественную боль в эти выходные — физически, эмоционально, его репутации… Опустив взгляд на тарелку с едой, он понял, что больше не может есть. Особенно когда не ест его хозяин. Может быть, он сможет что-то с этим сделать? — Драко, — начал он, в его голосе звучали стыд, вина и ненависть к себе, которые он с трудом сдерживал. Блондин просто посмотрел на него. — Отнеси, пожалуйста, тарелку Хозяину, — попросил он. Драко бросил на него ещё один любопытный взгляд, но кивнул и поднялся из-за стола, подхватив тарелку и прилагающиеся к ней столовые приборы. — И, — сказал Том, дойдя до двери, — пожалуйста, передай ему, что я… что я очень сожалею и приму любое наказание, которое он сочтёт подходящим. Другой раб посмотрел на него долгим, тяжёлым взглядом, но в конце концов кивнул и исчез из кухни. — Он не хочет тебя видеть, — сказал ему Драко, вернувшись через несколько минут. — Я знаю, — пробормотал Том в ответ. — Но ты сказал ему, что я сожалею? Драко кивнул. — Сказал. Я также сказал ему, что ты хочешь быть наказанным. Том нахмурился. — Я не говорил, что хочу быть наказанным, — возразил он. Драко просто уставился на него, его взгляд ясно выражал мысль «серьёзно?». Том отвёл взгляд. — Я не говорил, — снова тихо запротестовал он, не уверенный даже в себе. Через пару часов ему пришлось признать, что, возможно, Драко был прав. После ужина он был неспокоен, не мог устроиться с книгой, его мучило осознание того, что он причинил боль своему хозяину, что разочаровал его до такой степени, что он больше не мог даже видеть Тома… он не мог просто вернуться к чтению об интересной магии, зная, что его хозяин находится в гостиной, всё ещё под впечатлением от случившегося. В конце концов он лёг спать гораздо раньше обычного, сведя всё к добровольной ручной уборке, потому что это было единственное, что его немного успокаивало: что-то внутри него знало, что хозяин хочет, чтобы он убирался, и надеялось, что, может быть, ему будет приятно, если он узнает, что его раб делает это без приказа.***
На следующее утро, когда Гарри завтракал, его прервала сова. Он отвязал письмо от лапки, и его желудок сжался при виде эмблемы Министерства. Он ожидал этого, сказал он себе, вскрывая печать. Прочтя письмо, он убедился, что всё было так, как и предупреждал Кингсли: его вызывают на дознание в Министерство. Поскольку это был уже второй доклад об одном и том же рабе, ему пришлось явиться в само ведомство, а не к инспекторам. Кроме того, он должен был взять с собой раба, о котором шла речь. Он скривился от этой мысли. Дата — вторник, 18 апреля 2000 года, время — 10:30 утра. Это было мучительно — придётся либо брать Тома с собой в начале рабочего дня, что ему не хотелось делать, либо быстро возвращаться домой, чтобы забрать его, и тем самым пропустить большую часть тренировки… Вздохнув, он положил письмо на стол, чтобы Том прочитал его позже, когда встанет. Мысль о вчерашних действиях раба всё ещё заставляла его вздрагивать… Гарри был достаточно проницателен, чтобы понять, что вся причина, по которой манипуляции Тома причинили ему боль, заключалась в том, что он начал доверять бывшему Тёмному лорду. Глупости, сердито сказал он себе. Он знал, что Том склонен к манипуляциям и проверкам, — это была одна из причин, по которой он с самого начала настаивал на чётких границах между хозяином и рабом. Но почему-то… когда это произошло на самом деле, это стало для него неожиданностью. Гарри снова вздохнул. Он провёл значительную часть предыдущего вечера, размышляя обо всём этом, несмотря на все свои попытки не отвлекаться. Он и так собирался пропустить достаточно занятий на этой неделе — этот день с гоблинами в пять вечера, следующий день с запросом в Министерство, послезавтра с пресс-конференцией… Ему не нужно было отвлекаться. Нет, с Томом он разберётся, когда вернётся, а пока сосредоточится на учебе в Хогвартсе.***
— Кровавый Клык, — поприветствовал Гарри, входя в комнату. — Пусть лезвия ваших топоров остаются острыми и хорошо используются. Как поживаете? — Мистер Поттер, — поприветствовал гоблин в ответ, сверкнув тёмно-красным клыком, который явно был его тезкой. — Лезвия моих топоров действительно хорошо использовались на этой неделе, спасибо. А вы? Гарри слегка усмехнулся. — Как обычно, лезвия моих топоров, поскольку их не существует, не использовались, но я скрещивал словесные палочки с несколькими волшебниками, такие, вот, дела. Гоблин ухмыльнулся, снова обнажив клык. — Действительно. Даже до нас дошли слухи о вашей последней кампании. Не для этого ли вы организовали эту встречу? — Отчасти, — согласился Гарри, — но сначала я хотел бы узнать, как обстоят дела с моими счетами. Гоблин кивнул, доставая несколько папок. Проведя шишковатым пальцем по нескольким строчкам, он снова посмотрел на Гарри. — За прошлый квартал вы получили неплохую прибыль — в среднем 7% от общей суммы ваших вложений. После уплаты необходимых налогов у вас осталось чуть больше семисот тысяч галеонов, которые вы можете либо инвестировать дальше, либо добавить к своим ликвидным активам. Гарри обдумал это. — Сколько галеонов у меня сейчас на счетах? Кровавый Клык ещё раз проследил цепочку цифр. — Согласно вашим указаниям, на ликвидных активах должно находиться не более 10% вашего состояния… на вашем основном счёте чуть меньше 1,4 миллиона галеонов. Гарри кивнул. По сравнению с предыдущей встречей мало что изменилось — с тех пор как он оставил постоянное распоряжение реинвестировать доходы от своих активов в новые инвестиции, он не удивился, что его ликвидные активы не сильно изменились. Для него было большим сюрпризом обнаружить, что, несмотря ни на что, он является одним из самых богатых волшебников в Великобритании. Поттеры были зажиточными, но не богатыми. Они вложили достаточно средств, чтобы не работать и жить за счёт инвестиций, но их чистый капитал составлял менее пятисот тысяч галеонов. Меньше, чем Гарри заработал за один квартал. Деньги, полученные от порабощённых Пожирателей смерти, составляли значительную часть того, что он имел сейчас, — Волдеморт, как ни странно, скопил немалую сумму за годы своей жизни. В минуту затишья Гарри спросил Тома, как за семьдесят лет он превратился из сироты без гроша в миллионера, особенно если учесть, что тринадцать из них он был духом. Том ответил, что, во-первых, он совершил несколько довольно беспринципных поступков, за которые его наверняка арестовали бы в десяти разных странах, узнай они о случившемся. Затем он сделал несколько осторожных инвестиций тем, что было получено неэтичным путём. И наконец, объяснил он с довольно самодовольным выражением лица, он брал десятину со своих последователей. Гарри был весьма удивлён — Пожиратели смерти действительно заплатили за то, чтобы преклонить колени, поцеловать подол его мантии и подвергнуться Круцио? Очевидно, да, и с радостью. Том объяснил, что для некоторых последователей это было предметом гордости, поскольку сумма десятины использовалась как символ статуса среди людей одного с ними ранга. Гарри лишь недоверчиво покачал головой и оставил разговор на этом. Потом, конечно, была сумма со счетов Малфоев, которые когда-то входили в десятку самых богатых людей волшебного мира. Лестрейнджи заплатили гораздо меньше, но Гарри подозревал, что это потому, что, кроме убийства Сириуса, никто из Лестрейнджей не затронул лично Гарри. Однако большая часть денег поступила со счетов Блэков. Судя по всему, Блэки были вправе гордиться своим наследием — благодаря тщательному управлению деньгами счета достигли очень и очень хорошего уровня, и, несмотря на то, что Арктурус Блэк умер в 1991 году и с тех пор счетами практически не управляли, они по-прежнему пополнялись за счёт поступающих инвестиций. Конечно, Гарри выплатил гоблинам примерно половину того, что получил от Пожирателей смерти и Волдеморта, в качестве возмещения ущерба ещё до того, как это коснулось его счетов. Честно говоря, он считал эти деньги потраченными с толком, учитывая отношения, которые ему удалось наладить с Кровавым Клыком. Он многое узнал о гоблинах, но самым важным было то, что гоблины любили больше всего: сражаться и зарабатывать золото. Судя по всему, должность менеджера по работе с клиентами, особенно такими престижными, как у него, приводила к тому, что на порог Кровавого Клыка регулярно приходили претенденты, разумеется, после того, как они проходили кровавый путь через всех гоблинов, желавших занять эту должность в первую очередь. Причина? Кровавый Клык получал немалые комиссионные с прибыли, которую получал Гарри. Надо признать, это была хорошая система — гоблин был заинтересован в том, чтобы помочь волшебнику, потому что это был взаимный интерес. Это, безусловно, спасло жизнь Гарри, который почти не знал, что делать со своими деньгами, поскольку никогда не проходил никакого обучения управлению капиталом. Тем не менее, он провёл небольшое исследование, а также попросил совета у Кровавого Клыка. В результате целых 90% его чистого состояния составляли инвестиции — смешанный кейс (в основном негласных) партнёрств в бизнесе, недвижимости и акциях. Некоторые из них находились в мире волшебников, но значительная часть была и в мире маглов — он был более динамичным, и они с Кровавым Клыком решили, что стоит рискнуть. Гоблин пододвинул к нему две папки. — Вот инвестиции, которые идут не очень хорошо и которые вы, возможно, захотите продать, — сказал он Гарри, указывая на папку справа. Затем, указывая на папку слева, он продолжил. — Это несколько новых проектов, которые, как мне кажется, могут вас заинтересовать. Они соответствуют вашему основному заданию — поддерживать усилия по восстановлению или помогать людям встать на ноги после войны. Гарри кивнул, взял обе папки и сунул их в портфель. Он посмотрит их позже, когда у него будет время. Время. У него больше не было времени, подумал он, чувствуя себя одновременно позабавленным и измученным этой мыслью. А ведь ему ещё нужно разобраться с Томом, — продолжил он, выкинув эту мысль из головы. Он уже придумал план — сейчас не время его обдумывать. — Хорошо, спасибо, — сказал Гарри своему менеджеру по работе с клиентами. — Есть ещё какие-нибудь изменения, о которых я должен знать? Кровавый Клык протянул ему ещё один лист пергамента. — Вот краткое изложение. Основные изменения заключаются в том, что ремонт многоквартирного дома, который вы решили купить на Лютном переулке, и поместья завершён. Поместье выставлено на продажу, а жилой дом готов к сдаче в аренду. У вас есть какие-нибудь требования к потенциальным жильцам? Гарри задумался. Может быть, это было что-то ещё, что он мог бы предложить бывшим рабам. — Меня не очень волнует прибыль от сдачи дома, — решил он, не обращая внимания на вопросительный взгляд Кровавого Клыка. — Пожалуйста, сдавайте его в аренду по как можно более низкой цене, но пускайте туда только тех, кто действительно в этом нуждается. Гоблин медленно кивнул, его пальцы постукивали по поверхности стола, что, как понял Гарри, было жестом задумчивости. — Какие-нибудь требования, чтобы быть человеком? Гарри пожал плечами. — Нет? — Оборотни, вампиры… Гарри снова пожал плечами. — Если они держатся в рамках и не доставляют неудобств соседям, то конечно. Вообще-то, — начал он, и тут ему пришла в голову одна мысль. — Если вы считаете, что оборотни, скорее всего, останутся, может быть, стоит переоборудовать подвал в безопасное место, которое они смогут использовать во время полнолуний? — Гарри заколебался. — Но я бы хотел, чтобы вы постарались найти тех рабов, которых освободили, и предложили им это место для проживания, по крайней мере, пока они не встанут на ноги. Если они откажутся, это не моя проблема, но я бы хотел, чтобы они получили это предложение, если у нас есть свободные места, — гоблин уставился на него. — Что? — Вы интересный волшебник, Гарри Поттер, — в конце концов сказал Кровавый Клык. Гарри поднял брови. — Это комплимент или оскорбление, Кровавый Клык? Гоблин лишь зубасто ухмыльнулся и ничего не ответил. — Очень хорошо, я сообщу риелторам о вашем пожелании. Что-нибудь ещё, мистер Поттер? — Вообще-то, да, — сказал Гарри, а затем заколебался. — Какова политика Гринготтса в отношении предоставления кредитов? Гоблин посмотрел на него. — Вы же не предполагаете, что вам понадобится ссуда? — спросил он недоверчиво. Гарри покачал головой. — Я не это имел в виду. Я бы хотел предлагать займы. Гоблин застыл на месте. Затем, коротко высунув язык, почти как у змея, он снова начал двигаться. — Большинству я бы ответил, что Гринготтс не терпит других кредиторов. Однако вы… мне интересно, что скрывается за вашим вопросом. Гарри медленно кивнул. По крайней мере, это не было «нет». С этим можно было работать. — Я хотел бы предложить недавно освобождённым рабам ссуды под низкие проценты, чтобы дать им возможность получить образование, которое позволит им найти работу. Кровавый Клык посмотрел на него долгим, медленным взглядом, а затем встал. Гарри машинально начал вставать, но гоблин махнул ему рукой. — Сидите, сидите. Я скоро вернусь, — сказал он и исчез, оставив Гарри смотреть ему вслед. Он сказал «скоро». На самом деле прошло полчаса, когда он, наконец, появился снова. С ним был пожилой гоблин с острым взглядом. Гарри положил папку, которую он начал читать, обратно в портфель и сел в кресло. — Мистер Поттер, это управляющий банком Рагнорк. Я передал ему вашу просьбу. В знак почтения Гарри встал и склонил голову перед управляющим банком. Помня о том, что он перенял от Кровавого Клыка, он не стал протягивать руку для пожатия, а произнёс формальное гоблинское приветствие. — Приветствую вас, управляющий банком Рагнорк. Пусть ваше золото и кровь ваших врагов льются рекой. Только опыт общения с менеджером позволил ему заметить лёгкий отблеск удовольствия в глазах старого гоблина. — Волшебник с манерами, какая перемена, — заметил гоблин, его голос звучал так, словно для его освобождения дробили камни. — Приятно познакомиться, победитель Волдеморта. Пусть ваша палочка никогда не будет бездействовать. Хм. Видимо, он произвёл достойное впечатление — то, что Рагнорк заменил традиционный «топор» на «палочку», уже само по себе было комплиментом. — Менеджер по работе с клиентами Кровавый Клык сообщил мне о вашей просьбе. Это, конечно, не то, что мы допускали в прошлом. На самом деле, есть несколько волшебников, которые служат свидетелями наших строгих правил, регулирующих кредитование, — Гарри ничуть не удивился. — Однако… менеджер по работе с клиентами Кровавый Клык сообщил мне, что ваши интересы могут быть связаны не только с прибылью. Эта концепция достаточно интересна, чтобы потребовать более подробного объяснения с глазу на глаз. Итак, приступайте, — приказал он, делая жест одной рукой. Гарри кивнул и приступил к объяснениям. Он повторил то, что сказал Кровавому Клыку, а затем продолжил с более личной просьбой. — В сущности, я чувствую… некоторую ответственность за ситуацию, в которой оказались эти люди, поскольку именно мой выбор способа окончания войны привёл к этому. Рагнорк посмотрел на него, а затем задумчиво погладил подбородок. — Вы намерены предоставлять займы только бывшим рабам? Другим — нет? — Да, управляющий банком. Последовала ещё одна пауза. — Каков срок действия этих кредитов? Гарри задумался — о сроке он как-то не задумывался. — Полагаю… пока они не будут выплачены? Я бы не стал требовать конкретного ежемесячного платежа, но полагаю, что если они так и не вернут долг, мне придется выяснить, почему. — Почему это должно иметь значение? Конечно, подумал Гарри, гоблины. — Если человек изо всех сил пытался найти работу, но просто не смог, я не хотел бы наказывать его за это. А вот если бы он неправильно распорядился своими средствами или пытался использовать меня в своих интересах, я бы это сделал. — Понятно, — последовала еще одна долгая пауза. — Заботиться о судьбах своих врагов можно либо с позиции силы… либо глупости, — прокомментировал старый гоблин. — Интересно, на какой стороне вы, мистер Поттер? Гарри одарил его кривой улыбкой. — Наверное, и той, и другой, — признал он. Рагнорк обнажил зубы в одобрительной, как понял Гарри, улыбке. — Хорошо сказано, юный волшебник. Теперь я понимаю вашу мотивацию; почему Гринготтс должен удовлетворить вашу просьбу? Гарри задумался и предложил две идеи. — Во-первых, я предлагаю очень низкие процентные ставки только для небольшой части населения — я не собираюсь получать от этого большую прибыль и не предлагаю конкуренции вам, потому что люди, о которых я забочусь, никогда не смогут погасить ваши кредиты и, по сути, в конечном итоге составят потерю ваших инвестиций, если вы предложите им их. — Ха, вы выставляете себя «спасителем» нашего золота, не так ли? — старый гоблин, казалось, скорее забавлялся, чем злился на его заявление, так что Гарри воспринял это как победу. — Продолжайте. — Во-вторых, если у этих людей не будет доступа к образованию, они, скорее всего, закончат жизнь попрошайками или ещё хуже — на улицах Лютного переулка; это не принесёт пользы никому, и уж тем более Гринготтсу. Если же они получат образование и начнут зарабатывать деньги, то, несомненно, захотят положить их на депозит в единственный волшебный банк. Таким образом, вы будете получать комиссионные за хранение, если не больше прибыли, если они заработают достаточно, чтобы сделать инвестиции, как это сделал я, — теперь, когда он закончил, Гарри почувствовал, что нервничает. Именно здесь схема либо сработает… либо полностью провалится. — Скажите, — наконец произнёс Рагнорк после ещё одной долгой задумчивой паузы, — вы сами собираетесь финансировать все эти займы? Гарри пожал плечами. — В основном. Я думал, что могу создать благотворительный фонд и проводить займы через него, но большая часть, если не всё, финансирования, вероятно, будет исходить от меня. Честно говоря, не все бывшие рабы будут нуждаться в займах, но я хотел бы иметь возможность обеспечить тех, кто в них нуждается. Старый гоблин медленно кивнул, на несколько мгновений закрыв глаза. Напряжение в комнате нарастало, и Кровавый Клык, и Гарри наблюдали за Рагнорком. — Я принял решение, — наконец объявил старый гоблин, открывая глаза. — Вам будет позволено выдавать займы через вашу благотворительную организацию, — Гарри не смог сдержать ухмылку, которая появилась на его лице. — Однако, — продолжил Рагнорк, — есть некоторые условия. Разве они не были всегда, подумал Гарри, мысленно закатив глаза и вздохнув. Однако он не стал это высказывать. — Да, управляющий банком Рагнорк? — вежливо спросил он. Старый гоблин медленно кивнул. — Во-первых, ваша процентная ставка должна быть на уровне инфляции. Вы не получите от этого ни малейшей выгоды. — Хорошо, — согласился Гарри. В конце концов, он же не нуждался в деньгах. — Во-вторых, сумма займа должна быть оговорена в течение первого года после освобождения раба, и она должна храниться в Гринготтсе. Всё управление будет осуществляться через нас. — Согласен, — сказал Гарри. Насколько он мог судить, проблем не возникло. — И наконец, вы должны заплатить Гринготтсу пятьсот галеонов за каждый кредит за то время, которое мы потратим на управление им. — Двести, — тут же возразил Гарри. Он знал, что гоблины всегда любят называть сумасшедшие цифры. Если волшебник не торговался, это считалось слабостью, глупостью или высокомерием. Рагнорк оскалил зубы в лёгкой ухмылке. — Четыреста, — ответил он. — Двести пятьдесят. — Триста. — Согласен, — сказал Гарри. Старый гоблин улыбнулся ему ещё шире. — Вы интересный волшебник, мистер Поттер. Теперь я понимаю, почему менеджер по работе с клиентами Кровавый Клык так упорно боролся за вас. Гарри бросил взгляд на Кровавого Клыка и не удивился, увидев незаметное ранее зелёное пятно. Когда Рагнорк сказал «сражаться», Гарри ничуть не удивился тому, что он, скорее всего, имел в виду это в буквальном смысле. Видимо, именно этим и занимался его менеджер по работе с клиентами в те полчаса, что он отсутствовал. — Я буду присматривать за вами, — Гарри не был уверен, было ли это комплиментом или угрозой. Возможно, и то, и другое. — За ваше здоровье и богатство, мистер Поттер. — И вам, и вашим близким, — ответил Гарри с лёгким поклоном головы, вырванный из своих мыслей формальным завершением. Он смотрел, как старый гоблин уходит и как за ним закрывается дверь. — Отличная работа, мистер Поттер, — сказал ему Кровавый Клык, как только они снова остались наедине. — Вам удалось добиться того, чего не добился ни один волшебник, — одобрения Гринготтса на выдачу кредитов. Гарри тяжело опустился в кресло: от пережитого стресса его охватила внезапная усталость. — Да… Спасибо за помощь, — сказал он гоблину. Волшебное существо просто посмотрело на него, а затем кивнуло. — Вы отличаетесь от большинства волшебников, мистер Поттер. Для меня большая честь быть вашим менеджером по работе с клиентами. Не зная, что ответить на это, Гарри в конце концов просто кивнул и перевёл разговор на то, какие формальности необходимо выполнить, чтобы начать выдавать кредиты.