***
— Поттер, — окликнула его тренер в конце занятия. — Записка для тебя. Гарри подошёл к столу и взял у неё лист пергамента. Хм. Кингсли хотел видеть его в своём кабинете. — Спасибо, — пробормотал он женщине с суровым лицом, которая была его тренером по тактике ведения боя. Аврор кивнула ему, её лицо было как всегда суровым. Поспешно выйдя наружу, он поднялся на лифте на этаж министра. Там ему пришлось подождать минут десять в приёмной, прежде чем дверь кабинета министра открылась, и из неё вышли два человека, пожав руки министру. Кингсли огляделся и заметил Гарри. — А, Гарри. Хорошо. Заходи, — сказал он с нотками тепла в голосе, приглашая Гарри войти. Усевшись за стол, Гарри настороженно посмотрел на него. — Полагаю, сначала я должен поздравить вас, министр, — сказал Гарри, ухмыляясь. Неделю назад газеты подтвердили, что Кингсли одержал уверенную победу на выборах. Голосование на них было интересным для Гарри, поскольку он делал это впервые в жизни. Ему нужно было пройти в определённое место в Министерстве, где ему выдали специальный лист пергамента и перо. Сначала он должен был написать своё имя, дождаться, пока оно загорится зелёным в подтверждение того, что он тот, за кого себя выдаёт, и что он имеет право голоса, а затем поставить галочку напротив своего выбора министра магии. Мгновение спустя пергамент сам собой сложился и был убран в коробку в одном из концов комнаты, и на этом всё закончилось. — Спасибо, — ответил Кингсли, откинувшись в кресле, и на его лице появилась довольная улыбка. — Спасибо за помощь: уверен, твоя явная поддержка была очень важна. Гарри пожал плечами. — Я не уверен в этом — герой войны, который к тому же является безусловно компетентным министром? Кто бы за это не проголосовал? — Возможно, те, кто не согласен с направлением, которого я придерживаюсь в Министерстве? — риторически спросил Кингсли, приподняв бровь. Гарри снова пожал плечами. — Наверное, но я не понимаю, как люди могут быть не согласны с тем, чтобы усилить безопасность, восстановить то, что было разрушено войной, и реформировать устаревшие практики, которые приносят пользу лишь меньшинству, — тут Гарри понял, что сказал, и поднял руку, останавливая ответ Кингсли. — Да, хорошо, я понял. Некоторые люди видят, что их власть исчезает, и предпочли бы, чтобы кто-то другой стоял у руля, кто-то, кто не отнимет её у них. Кингсли медленно кивнул. — Хорошо подмечено, Гарри. Мы ещё сделаем из тебя политика. Гарри вздрогнул от этой мысли. — Нет, спасибо. Я с удовольствием попытаюсь стать аврором, — и тут ему в голову пришла мысль. — Хотя я разговаривал с Гермионой на балу. — О, да? — сказал Кингсли, его тон был непринуждённым, но взгляд внезапно стал острым. — Да. Она рассказывала о том, чего пытается добиться, передав надзор за рабами в своё ведомство, — Кингсли сделал знак принятия, но больше ничего не сказал. Гарри продолжил, не сводя глаз с мужчины и внимательно наблюдая за его реакцией. — Она сказала, что у неё возникли проблемы с тем, чтобы убедить своего коллегу из отдела по исполнению наказаний отменить контроль, и она подозревает, что это связано с конфликтом интересов со стороны главы. Познакомившись с прославленным мистером Догбейном, я вынужден с ней согласиться. — Что ты хочешь сказать, Гарри? Гарри сузил глаза, глядя на мужчину. — Я хочу сказать, что на тебя не очень-то похоже потворствовать насилию, даже если оно проявляется в бездействии. И не пытайся отрицать, что мы говорим о насилии. Уверен, ты не хуже меня видел, в каком состоянии находится большинство этих рабов. Да, возможно, мы можем утверждать, что Пожиратели Смерти вроде Лестрейнджей или Кэрроу заслуживают всего, что получат, после того, что они сделали со столькими людьми, но я видел там множество людей, которых я признал либо сторонниками, не участвующими в боевых действиях, либо такими, как Теодор Нотт, мой однокурсник, который не мог стать садистом-убийцей и мучителем всего за несколько месяцев, конечно. Я не могу понять, чем они могли заслужить то, через что им приходится проходить. Поэтому я действительно не понимаю, почему ты не оказываешь Гермионе большую поддержку в передаче их под её юрисдикцию. Ты же знаешь, что она сама приложит усилия, чтобы улучшить их положение, не нуждаясь в твоей помощи. Наступила долгая пауза, пока Кингсли смотрел на него с серьёзным видом. Наконец он вздохнул и провёл рукой по лицу. — Всё не так просто, — признал он. — Быть министром… это отличается от простого аврора, очень отличается. Как аврор, я должен был отстаивать справедливость и не соглашаться с элитой, если видел, что справедливость извращена. Как министр… я должен сделать всё возможное, чтобы удержать вместе разрозненные элементы нашего общества, если я не хочу, чтобы в следующем поколении возвысился ещё один Тёмный Лорд. Наше общество может претерпеть большие изменения из-за событий войны, но не все согласны с этим. Как мы уже говорили, есть часть общества, которая была очень счастлива при правилах старого Министерства и не желает его менять. Догбейн — глава департамента не потому, что он какой-то там исключительный; он глава благодаря своему влиянию. Он получил эту должность, потому что у него есть группа влиятельных друзей, и, оставив его в положении относительной власти, это сдерживает желание этой группы противостоять тенденции. — Они — жертвенные пешки, — сказал Гарри, и в его голосе прозвучал ужас. Кингсли посмотрел на него и поднял брови. Гарри сглотнул, а затем пояснил свои мысли. — Ты используешь рабов в качестве жертвы для удовлетворения их желания доминировать, контролировать. Пока у них дома есть рабы, на которых они могут выместить свой гнев и недовольство тем, как меняется система, тебе не придётся беспокоиться о том, что они объединятся в группы и создадут более организованную оппозицию, — он посмотрел на Кингсли по-новому — ничто из того, что он видел в этом человеке за всё время их совместной работы во время войны, не указывало на то, что он способен на такую безжалостность. Внезапно он задумался о том, на ту ли лошадь он поставил в этой гонке. Кингсли снова вздохнул, его лицо вдруг стало выглядеть очень усталым. — Неплохое подведение итогов, — признал он, — но неполное. Гарри сделал защитный жест, скрещивая руки и хмуро глядя на него. Он заслужил право на объяснение, если не сказать больше. — Ты прав в том, что я использовал рабов в качестве отвлекающего манёвра, чтобы не дать этим элементам создать слишком много проблем, но ты ошибаешься, если думаешь, что я хотел, чтобы эта ситуация продолжалась слишком долго, — он сделал паузу и посмотрел на Гарри. — Собственно, это и подводит меня к тому, о чём я хотел с тобой поговорить. Я сказал, что скажу тебе в следующий раз, когда захочу использовать твой образ в политических целях, так что… — Хорошо, — сказал Гарри, невольно заинтригованный. Он с облегчением узнал, что у Кингсли есть план, как предотвратить продолжение злоупотреблений, но всё же был немного обеспокоен тем, что это вообще входило в намерения министра. — Каков твой план? Кингсли сделал небольшую паузу, затем заговорил, его голос был глубоким и медленным. — Недавно мы арестовали одного человека по серьёзному обвинению в незаконной торговле зельями. Он был в списке наблюдения авроров ещё до начала войны, но только в последний год стал достаточно неаккуратен, чтобы против него остались достаточные улики. Но теперь он в камере, ожидает суда. Вполне вероятно, что его признают виновным и приговорят к паре десятков лет в Азкабане, но даже если нет, он пробудет в камере некоторое время, пока будет строиться дело — его обвинения и риск побега достаточно серьёзны, чтобы отклонить его просьбу об освобождении под залог. Это означает, что Министерству пришлось конфисковать его раба. Сейчас его раб находится в очень плохом состоянии, а до конца срока осталось всего три месяца. — Только не говори мне, что ты думаешь о том, о чём я думаю, — сказал Гарри с ноткой опасения в голосе. Кингсли просто проигнорировал его. — Итак, я подумал о том, что было бы неплохо, если бы Человек, Который Победил, у которого уже есть раб, заметно послушный и не подвергающийся насилию, взял бы этого раба на последние месяцы его срока. Затем, в достаточной степени потрясённый тем, в каком состоянии нашёл раба, ты дашь интервью сочувствующему репортеру. Хорошо сделанное, достаточно подготовленное, может быть, даже с участием раба — возможно, с фотографиями до и после — это может вызвать волну антирабовладельческих настроений, что даст мне возможность передать надзор за нынешними рабами кому-то, кто имеет опыт защиты уязвимых слоев населения, — Кингсли бросил на Гарри многозначительный взгляд. Гарри вник в смысл сказанного. Звучало довольно сложно… — …Как долго ты это планировал? Кингсли пожал плечами. — Когда мне стало известно о том, как жестоко обращаются с рабами, а потом ко мне обратилась Гермиона, я начал думать о том, как помочь ситуации. Это событие показалось мне хорошей возможностью что-то сделать. Так ты сделаешь это? Гарри тщательно обдумал ситуацию. Отчасти ему хотелось это сделать. Его определённо тревожила участь многих рабов — если бы он мог чем-то им помочь… Но нужно было думать и о Томе. Квартира на Гриммо была домом Тома, и пригласить кого-то ещё было бы проблематично. Тем более что в данный момент дела у него шли не очень хорошо. После новогоднего срыва он стал раздражительным и злым, его тон и поступки почти вернулись к тому, каким он был, когда только приехал. Гарри пытался проявить понимание, но, похоже, это не помогало, и его терпение истощалось — ведь Гриммо также была домом Гарри. В конце концов, что он мог поделать? Он понимал, к чему клонит Кингсли, и признавал, что послание, исходящее от него, будет иметь гораздо больший эффект, чем от кого-то другого — и потому, что он был Человеком, Который Победил, и потому, что у него самого был раб. То, что другие рабовладельцы отвергли бы, если бы говорили те, у кого их не было, решив, что они невежественны или завистливы, они не могли отвергнуть тех, у кого они были. То, что рабы должны были заканчивать свои сроки заключения, не вызывало сомнений, а вот то, что они могли это делать без необратимых душевных травм, — это да. — Хорошо, — Гарри наконец согласился. — Но если с Томом начнутся проблемы, мне придётся вернуть его обратно, — предупредил он. Кингсли пожал плечами. — Это справедливо. Я попрошу, чтобы его привели сейчас же. — Подожди, сейчас?! — встревоженно спросил Гарри. — Я ничего не подготовил! Я не предупредил Тома об этом! Кингсли сделал паузу, потянувшись за куском пергамента. — Гарри, этот раб несколько месяцев находился в ужасных условиях. Если ты хочешь оставить его в камере внизу ещё на некоторое время, хорошо, но я действительно думаю, что он должен отправиться домой с тобой как можно скорее. Серьёзно. Гарри ещё мгновение смотрел на него, а затем простонал. — Отлично. Приведи его. Кто это, кстати? — Драко Малфой. — Малфой! — Гарри вскочил на ноги. — Ты же не серьёзно! Мы с ним, наверное, убьём друг друга до конца срока! Мы чуть не сделали это в школе, ради Мерлина! Кингсли просто смотрел на него, на его лице не было ни намёка на юмор. — Я очень сомневаюсь в этом, Гарри. Ты поймёшь почему, когда он придёт. Снова застонав, Гарри тяжело опустился в кресло. Он смотрел на Кингсли сквозь капюшон, как тот отправляет записку, а затем готовит другой документ, который Гарри узнал как свидетельство о праве собственности. — Как ты вообще можешь это делать? — спросил Гарри после нескольких минут молчания. — Просто забрать раба. — Технически рабов не продают — их берут в аренду, — ответил Кингсли, не отрываясь от документа, который он заполнял. — Это почти как наказание по контракту. От хозяев ожидается, что их методы будут направлены как на наказание, так и на перевоспитание — на данный момент проблема заключается в том, что наказаний слишком много, а перевоспитания недостаточно, поскольку существуют правила о минимальном наказании, но не о минимальных исправительных действиях. Если министерство получает сигнал о том, что хозяин обращается с рабом неподобающим образом, например, после сообщения о том, что раб плохо ведёт себя на публике без наказаний, для расследования направляются соответствующие люди. Если выяснится, что с рабом обращаются не в соответствии с указаниями Министерства, Министерство может расторгнуть договор аренды и конфисковать раба для перепродажи, или, точнее, повторной аренды. Аналогично, в данной ситуации хозяин не может обеспечить должный уход за рабом, поскольку тот содержится в наших камерах. Если окажется, что в его содержании нет необходимости, что маловероятно, Министерство вернёт ему деньги за месяцы аренды, которые он оплатил, но не смог использовать, — Кингсли закончил писать на свидетельстве о праве собственности и передал его Гарри, который быстро просмотрел его. По сути, это было такое же самое свидетельство, что и то, которое он получил для Тома. Разница заключалась в том, что вместо «бессрочного» действия стояло 27 апреля 2000 года и требовалось, чтобы он отпустил раба в приемлемом физическом состоянии. Он со вздохом поставил подпись внизу. Ещё один бродяга. — А как же Том? — с любопытством спросил Гарри. — Раз уж его ошейник не реагирует ни на кого другого… Кингсли наклонил голову из стороны в сторону. — Это немного сложнее, — признал он. — Формально ты подчиняешься тем же правилам, что и все остальные, и если ты не будешь обращаться со своим рабом должным образом, его могут отобрать. Но… учитывая, что его ошейник не реагирует ни на кого другого без твоего предварительного приказа, мы будем вынуждены сами заботиться о нём, используя менее эффективные методы. Так что, я думаю, пока он не выходит из-под контроля, всё будет в порядке. Гарри кивнул. У него были похожие мысли, но было приятно получить их подтверждение. — Итак, Малфой, он будет со мной до конца срока или мне нужно привезти его к определённому дню? Кингсли покачал головой. — Нет, он будет с тобой до конца срока, если ты не против. Ты должен привести его в последний день срока, чтобы его можно было освободить, но в остальном… — он замолчал, когда в дверь постучали. — Войдите, — приказал он бодрым голосом. Дверь открылась, и в комнату вошёл аврор, за которым следовала фигура. В отличие от последней подобной ситуации — первой встречи с Томом — Малфой никак не сдерживался. Очевидно, ему это и не требовалось. Гарри не смог удержаться от того, чтобы не задохнуться при первом же взгляде на своего некогда соперника. Он выглядел… плохо. Серьёзно плохо. При ходьбе его голова была втянута в плечи, волосы — длиннее, чем Гарри когда-либо видел, — полностью скрывали его лицо. Его движения были пугливыми, и он вздрогнул, как только аврор остановился, почти отступив назад в панике. И тут же, словно у него перерезали верёвки, рухнул на колени, опустив голову почти до самого пола. Он был одет в лохмотья, ещё хуже, чем та потрепанная туника, в которой пришёл Том, — возможно, когда-то это была та же самая одежда, но она была настолько изорвана и повреждена, что уже почти не имела вида. Кожа плотно облегала его кости, некогда мускулистые руки и ноги теперь были не более чем палками. Его некогда бледная кожа была испещрена синяками и порезами. А может, это след от плети, вьющийся под его туникой? Гарри поднял глаза на Кингсли и осознал, что его рот открыт от недоверия. — Я предупреждал, что дело плохо, — мрачно сказал тот. — Спасибо, аврор Джонс, — сказал он сопровождающему аврору, который кивнул в знак уважения, а затем исчез из кабинета, закрыв дверь. — Хочешь верь, хочешь нет, но мы действительно залечили самые страшные раны. Если бы мы ничего не сделали, ему грозила бы легочная инфекция из-за того, что он почти утонул, а пара более глубоких порезов находилась на первой стадии сепсиса. Не говоря уже о внутренних повреждениях, полученных в результате избиения. Гарри сглотнул, и его решение забрать Малфоя домой укрепилось. Если бы он мог предотвратить подобное с другими… никто не заслуживал такого обращения. — Хорошо, и что дальше? Мне просто забрать его? Кингсли кивнул. — В основном. Поскольку ты делаешь это в качестве одолжения Министерству, мы не будем требовать от тебя платы за «использование» раба. Я свяжусь с тобой позже по поводу интервью — возможно, через пару недель или около того. Это даст вам обоим время успокоиться, — Гарри кивнул. — Драко, это твой новый хозяин, — строгим голосом обратился Кингсли к мужчине, стоящему на коленях на полу. Малфой дёрнулся, но не издал ни звука. — Гарри, отдай ему приказ, проследи, чтобы ошейник переключился, как положено. — Малфой, встань, — нейтрально приказал Гарри. Сначала не последовало никакой реакции, а спустя мгновение фигура слегка дёрнулась, прежде чем подняться на ноги. — Простите, хозяин, простите! — Малфой — Драко — задыхался, его голос звучал совершенно испуганно. Гарри стало не по себе — он никогда не слышал от него таких слов, даже в том туалете, когда из него вытекала кровь. — Спокойно, — мягко произнёс он. — Всё в порядке. В следующий раз ты будешь знать, хорошо? — не ожидая ответа, он повернулся к Кингсли. — Могу я воспользоваться твоим камином, чтобы попасть домой? — Конечно, — ответил тот, жестом указывая на горшочек с летучим порохом на камине. Гарри кивнул в знак благодарности, а затем повернулся к… своему новому рабу. — Подойди сюда, Малфой, — сказал он тем же мягким тоном. Мужчина повиновался, его дрожь усиливалась по мере того, как он приближался к своему новому хозяину. Гарри медленно протянул руку к его ошейнику и замер, когда мужчина отшатнулся, но тут же вернулся в прежнее положение, как будто его уже наказывали за то, что он пытался избежать прикосновения хозяина. Возможно, так оно и было, мрачно подумал Гарри. Продолжая медленно двигаться, он в конце концов взялся за ошейник и двинулся к камину. Когда они приблизились к огню, Малфой начал умолять, сначала негромко, но потом всё громче. — Хозяин, пожалуйста, пожалуйста, нет, пожалуйста, хозяин! Я буду хорошим, я буду хорошим! Гарри беспомощно посмотрел на Кингсли. Тот лишь мрачно посмотрел на него в ответ. — Мы нашли под его туникой не только синяки, порезы и следы от ударов плетью, но и ожоги, — предупредил он. Гарри лишь бросил на него взгляд. — Спасибо, что предупредил меня, — язвительно огрызнулся он. — Тише, Драко, — рассеянно сказал он. Мужчина тут же замолчал, и только усилившаяся дрожь, которую Гарри ощутил под его рукой, свидетельствовала о его продолжающемся страхе. — Что-нибудь ещё, о чём ты хотел бы мне рассказать? — спросил он Кингсли, надеясь, что ответ будет «нет». Вместо этого министр задумался. — Думаю, тебе следует учесть, что какие бы извращённые пытки ты ни придумал, если они не приводят необратимым физическим травмам, твой новый раб, скорее всего, уже испытал их. Гарри побледнел. Это было… это было больше, чем он ожидал. Он посмотрел на Драко новыми глазами — даже если Кингсли преувеличивает, им предстоит чертовски трудный путь. Внезапно Гарри почувствовал себя измученным этой мыслью — он не был целителем, он не был психотерапевтом. Почему же ему постоянно попадаются такие случаи? Сначала запутавшийся в своей личности бывший Тёмный Лорд, теперь полностью травмированная жертва пыток. Это просто больше походило на то, чтобы быть Гарри Поттером, мрачно решил он. Выйдя из задумчивости, он бросил Кингсли быстрое «спасибо», хотя и знал, что прозвучало оно несколько ворчливо. Повернувшись к Драко, он постарался убрать хмурый взгляд с лица. — Всё в порядке, Драко, — успокаивающе сказал он, решив, что обращение по имени лучше отделяет их от соперничества на школьном дворе. — Ты не был плохим. Я не буду тебя наказывать. Мы воспользуемся камином, чтобы отправиться домой, хорошо? Дрожь не унималась. Вздохнув, Гарри продолжил движение к камину, взял щепотку порошка и бросил её в пламя. Чудесным образом, когда пламя стало зелёным, раб под его рукой слегка расслабился, и дрожь немного унялась. Хорошо. Значит, им не придётся аппарировать. Конечно, было бы очень неловко идти по Министерству в таком виде, но Гарри не был настолько ужасен, чтобы заставлять человека попадать в травмирующую ситуацию только ради гордости. Называя свой дом, Гарри шагнул к камину, нежно обхватив Драко за шею и потянув его за собой. Оказавшись в гостиной, Гарри быстро привёл их обоих в порядок, стараясь не обращать внимания на то, что Драко вздрагивает от его палочки. Когда они простояли без движения более нескольких секунд, Драко снова рухнул на колени. Гарри опустился перед ним на колени и, взяв его за подбородок, приподнял голову. Он не сопротивлялся, но даже когда поднял голову, взгляд Драко оставался прикованным к полу. — Посмотри на меня, — мягко приказал Гарри. Серые глаза Драко метнулись к нему, а затем снова опустились, как будто даже прямой приказ хозяина был недостаточно силён, чтобы преодолеть его принуждение более чем на мгновение. Тем не менее, краткого зрительного контакта было достаточно, чтобы подтвердить подозрения — Драко его не узнал. Эта мысль была настолько неожиданной, что Гарри на мгновение отпрянул назад. Как мог человек, который был ему занозой с тех пор, как они встретились в одиннадцать лет, не узнать его? Ведь Гарри практически преследовал его целый год, а потом чуть не убил, после того как тот попытался пытать Гарри. Что же такого с ним сделали, что он забыл его? — Хозяин, где ты был? — раздражённый голос ворвался в его мысли. Он поднял голову и увидел Тома, ворвавшегося в комнату, его глаза пылали раздражением. — Ужин уже готов… — оборвал он себя, ошеломлённый увиденным. — Хозяин…? — медленно начал он, его тон был тяжёлым от предчувствия. Гарри вздохнул, опуская подбородок Драко. Тот сразу же вернулся в почти лежачее положение. Гарри встал, рассеянно пробормотав рабу у своих ног «оставайся здесь», затем перевёл взгляд на раба в дверном проеме. — Пойдём на кухню, — предложил он, и по его тону было понятно, что это не просто предложение. Ещё раз сверкнув глазами, Том повернулся на пятках и протопал на кухню. — Ты заменяешь меня? Гарри встретил это обвинение, как только вошёл в комнату. Он так удивился, что не успел ничего ответить, чтобы остановить продолжающуюся тираду. — Тебе надоело, что я… не подчиняюсь, и ты отправился на поиски милой крошки, которая будет преклонять колени у твоих ног без твоего участия, которая будет благодарна за всё, что ты ей дашь, и будет целовать твою руку и благодарить тебя таким милым тоном, что ты сможешь чувствовать себя хорошо и… — Том! — закричал Гарри, наконец, совершенно выбитый из колеи. — Замолчи, — приказал он. Мужчина немедленно это сделал, его глаза вспыхнули ещё сильнее. Скрестив руки и хмыкнув, Том невербальными средствами дал понять, что он недоволен. Что ж, тяжело. Потому что, честно говоря, после прошедшего дня Гарри и сам был не в восторге. Тяжело вдыхая и выдыхая, он поднял руку, чтобы потереть виски. — Мне нужно выпить, — пробормотал он. Подкрепляя слова действиями, он достал стакан и графин с огневиски. Налив себе порцию, он отпил глоток, закрыв глаза от удовольствия. Подкрепившись, он снова открыл глаза и посмотрел на Тома. — Хорошо. Давайте разберёмся с этими нелепыми обвинениями, да? Я не заменяю тебя. Да, в последние несколько дней ты вёл себя просто ужасно, но я понял, почему. Но я больше не собираюсь с этим мириться, — твёрдо сказал он, глядя на своего раба. — У тебя был шанс поныть из-за своего срыва, теперь оставь это в прошлом и давай посмотрим на возвращение Тома, которого я уже начал замечать раньше, хорошо? Тома, который действительно работает со мной и хоть немного помогает, а не Тома, который ведёт себя как негодяй. Понятно? Тебе разрешено говорить. — Да, хозяин, — нехотя ответил Том. Ничего страшного, Гарри прекрасно справлялся с пассивной агрессией, а вот с открытыми спорами и намеренным неповиновением не хотел иметь дело. По его мнению, за последние две недели Том был наказан ошейником больше, чем за последние два месяца. Гарри пришлось не раз сдерживаться, чтобы не применить Пунирэ — например, он не был рад, когда, вернувшись домой, обнаружил, что ужин не приготовлен из-за того, что Том сидел в библиотеке и искал, как выбраться из ошейника. Не то чтобы Том знал, что Гарри в курсе того, что он изучает способы побега, но тем не менее. — Ладно, хорошо. Потому что мне понадобится твоя помощь, — серьёзно продолжил Гарри. Он увидел, как его слова подействовали на раба, когда взгляд Тома немного ослаб, а руки слегка разжались. — Этот раб — Драко Малфой, или, по крайней мере, то, что от него осталось. — Что ты имеешь в виду, хозяин? — спросил Том, в голосе которого недовольство сменилось беспокойством. Гарри пристально посмотрел на него. — Помнишь, ты боялся, что потеряешь рассудок из-за рабства? Насколько я могу судить, это произошло с ним, — Гарри покачал головой, его губы сжались в одну линию. — Он… он сломан, и я не знаю, как это исправить Слова вырвались из него, как вода из крана. Потому что это была правда, понял Гарри. Человек, стоящий на коленях на полу в гостиной, ничем не напоминал того Малфоя, которого он знал, и хотя Гарри не нравился тот, кем он был, у него был характер. В этом человеке… из того, что Гарри видел до сих пор, не осталось ничего, кроме раба. Взглянув в его глаза, Гарри понял, что они были совершенно безжизненными, словно Драко был мёртв внутри и просто ждал, когда его тело получит сигнал и перестанет двигаться. И это? Гарри не знал, можно ли восстановиться после такого. — Итак… итак, — подбирал он слова. — Я был бы признателен, если бы ты помог мне помочь ему, насколько это возможно. Его срок заканчивается в апреле, и в том виде, в котором он сейчас находится, его никак нельзя выпустить в мир. Том смотрел на него, его глаза были нечитаемы. Гарри не мог понять, о чём он думает. Завидовал ли он тому, что срок наказания Драко подошёл к концу, а его — нет? Конечно, он не мог завидовать Драко — после всего, через что, как подозревал Гарри, ему пришлось пройти, Гарри не мог поверить, что кто-то может испытывать что-то, кроме ужаса. Но это был Том; реакции этого человека не всегда были самыми логичными. Наконец, он кивнул. — Ты поможешь? — уточнил Гарри. — Я постараюсь, хозяин, — поправил Том, его голос впервые за долгое время звучал нейтрально. — Это не то, что я привык делать, но… я втянул его в эту ситуацию, полагаю, меньшее, что я могу сделать, это попытаться помочь ему выбраться из неё. И, как полагал Гарри, с одной стороны, это было верно — если бы Том не был Лордом Волдемортом, не было бы Пожирателей смерти, к которым можно было бы присоединиться. Но Том был не единственным фактором в этой ситуации — Люциус Малфой сыграл в ней большую роль, как и сам Драко. Но если чувство вины за то, что Драко оказался в такой ситуации, убедило Тома попытаться помочь, то хорошо. — Хорошо. Спасибо, — сказал Гарри, внезапно ощутив прилив благодарности. Теперь эта задача не казалась такой уж большой, ведь теперь он знал, что они смогут работать над ней вместе. — Полагаю, мне лучше позвать Драко. Ужин можно разделить на троих? Том пожал плечами. — Это всего лишь рис и карри, так что, возможно. Но хозяин? — Гарри издал вопросительный звук. — Ты знаешь, когда он в последний раз ел? Это был хороший вопрос. Учитывая, насколько истощённым он выглядел, Гарри подозревал, что его предыдущий хозяин придерживался метода «одна миска каши в день». — Хорошая мысль, — вслух признал Гарри. — Может быть, ты приготовишь для него чашку супа или что-нибудь ещё? Том пошёл проверять шкафы, нет ли у них в запасе пакетированного супа. Порывшись несколько мгновений в угловом шкафу, торжествующе поднял пакет и кивнул, его губы слегка искривились в уголках. — Думаю, это можно устроить, — наконец ответил он. Гарри улыбнулся ему в ответ, а затем повернулся, чтобы позвать Драко.***
Том разогрел на плите чайник, налил воду в кружку и размешал в ней порошок для супа. Одним ухом он прислушивался к звукам из коридора, и в конце концов услышал две пары шагов на лестнице. Покончив с подготовкой еды, он поставил её на стол, а Гарри опустился на свой стул. — Теперь ты можешь сесть здесь, Драко, — сказал Гарри новому члену семьи, указывая на стул напротив обычного места Тома. Том хотел было закатить глаза — Гарри не заметил, что Драко уже опустился на колени возле его стула и не обращает внимания на то, куда он указывает. — Хозяин, — вклинился Том с нотками раздражения в голосе. — Смотри. Гарри посмотрел. — О. Драко, тебе не обязательно стоять на коленях во время еды, ты можешь сидеть за столом. Предсказуемо, Драко ничего не ответил. Том вздохнул. Гарри был прав, когда сказал, что не знает, что делать в подобной ситуации. Том тоже сказал правду о том, что у него нет опыта помощи травмированным людям, но это не значит, что у него не было опыта общения с ними. Правда, его опыт заключался в том, чтобы ломать их до тех пор, пока они не дадут ему нужную информацию или не сделают то, что он хочет. Но, судя по тому, чему он научился тогда, а также по его собственному опыту в начале года, когда он пытался побороть принуждение последних нескольких месяцев… в общем, Драко никак не мог сидеть за столом и нормально есть, как будто ничего не произошло. — Хозяин, — вздохнул он. Гарри поднял на него глаза. — Это не сработает, — просто сказал он. — Почему? — воинственно спросил Гарри. — Он не обязан стоять на коленях во время еды — ты же этого не делаешь! Том пристально посмотрел на него. — Не делаю, — согласился он, — но, наверное, лучше не менять всё сразу, — ему пришла в голову идея провести аналогию. — Вспомни, когда ты только поступил в Хогвартс. Ты когда-нибудь ел слишком много, и в итоге тебе приходилось бегать в туалет, чтобы тебя стошнило? Гарри отвёл взгляд. — Я усвоил этот урок ещё до того, как поступил в Хогвартс, — пробормотал он. Том медленно кивнул. — Это так. Если ты изменишь слишком многое за один раз, он не воспримет это хорошо, хозяин. На самом деле, это может оказаться хуже, чем бесполезно, и отбросить прогресс назад. Сейчас важнее что — чтобы он ел или чтобы сидел за столом? — Чтобы он ел, — признал Гарри. — Но меня бесит обращаться с ним как… — Как с рабом, — предположил Том, хотя, произнося эти слова, он понимал, что они несправедливы. А взгляд Гарри сказал ему, что его хозяин тоже считает их несправедливыми. — Я обращаюсь с тобой как с рабом, но это не значит, что я ожидаю, что ты будешь таким. Том открыл было рот, чтобы возразить, но в конце концов снова закрыл его. Ведь если в некоторых отношениях Гарри действительно относился к Тому как к рабу, то во многих — нет. Но если он сам этого не понимал, то Том не собирался ему об этом рассказывать. В конце концов он изменил свои слова. — Возможно, ты не совсем правильно выразился, хозяин, но тебе придётся признать, что рабство, которое практиковал ты, и рабство, которое пережил этот человек, скорее всего, отличаются друг от друга, — он проигнорировал «хорошо», которое пробормотал его хозяин, хотя и почувствовал облегчение, услышав его. — Ты не сможешь переместить его из одного мира в другой напрямую — это должна быть серия маленьких шагов. Сначала измени самые важные вещи и пойми, что менее важные могут никогда не измениться. Гарри как-то странно смотрел на него. — Мне казалось, ты сказал, что у тебя нет опыта в таких вещах? Для человека, не имеющего опыта, ты кажешься довольно осведомлённым. Том заколебался, потом отвёл взгляд. — Я сказал, что у меня не было опыта в помощи, хозяин, — признался он тихим голосом. Затем, посмотрев на своего хозяина и встретившись с его взглядом, он с почти вызывающим видом продолжил: — Я хорошо знаю, как сломать человека. Логично предположить, что я могу применить те же принципы в обратном направлении. Наступила долгая пауза, пока Гарри осмысливал сказанное. — Понятно, — сказал он в конце концов, его голос был нейтральным. Том не был уверен, что получил ту реакцию, которую ожидал. Честно говоря, он склонялся к тому, что нет. — Так что же ты предлагаешь делать? — Посмотрим, будет ли он пить из кружки сам. Если нет, то он, вероятно, привык к тому, что его кормят с руки, так что вам придётся подержать кружку для него. — Я не хочу обращаться с ним как с ребёнком, — воскликнул Гарри. Том пожал плечами. — Тогда он может ничего не съесть сегодня. Тяжело вздохнув, Гарри принялся уговаривать Драко поесть. Том опустился на свой стул и принялся за еду — она уже остыла, с неудовольствием отметил он. Рядом с ним Гарри бросил попытки заставить Драко есть самостоятельно. Взяв в руки кружку и наклонив её, Гарри заставил его выпить содержимое кружки. К концу он выглядел так, будто его начало подташнивать, но, к счастью, содержимое желудка осталось на месте. Выполнив свой долг, Гарри вернулся к еде. Попробовав её, он коротко поморщился и наложил на неё согревающие чары. — Она была бы тёплой, если бы ты вовремя вернулся домой, — огрызнулся Том, пожалев о своих словах, как только они сорвались с его губ — он ведь обещал постараться. Гарри хлопнул рукой по столу и уставился на него, а Драко резко подскочил от этого звука. — Ради Мерлина, Том! Ты знаешь, что я делал! Я бы вернулся домой вовремя, если бы у меня была хоть какая-то возможность! Том опустил глаза на стол, в его нутре зашевелилось чувство вины. Короткий взгляд на беловолосого мужчину, стоящего на коленях рядом с хозяином, напомнил ему, что всё могло быть гораздо хуже. — Простите, хозяин, — пробормотал он. Гарри резко вдохнул. — Это ошейник заставляет тебя извиняться? — подозрительно спросил он. Том покачал головой, снова подняв глаза. — Нет, хозяин. Я… я сказал, что постараюсь, и я постараюсь. Просто… — он не знал, как закончить, и лишь неопределённо махнул рукой. Гарри откинулся в кресле, его взгляд стал спокойнее. — Я знаю, — тихо ответил Гарри. — Но… я тоже стараюсь, Том. И это мой дом тоже. В последнее время возвращаться домой было не очень приятно. Том поморщился. Он не думал о том, как повлияет на хозяина. Его больше занимали собственные тёмные эмоции, страх и стыд. Его переживания на Новый год открыли то, что лучше было бы похоронить. Откровения, к которым он пришёл, были… обескураживающими. Последние две недели он пытался отрицать многие из них, в основном те, которые, казалось, подрывали его желание быть свободным. А как он их отрицал? Он пытался вести себя так, чтобы доказать, что остаётся самим собой. Он вёл себя вызывающе, злобно, агрессивно. Ошейник срабатывал столько раз, что он уже сбился со счёта, и каждый раз он наслаждался болью, потому что она доказывала, что он всё ещё способен мыслить самостоятельно. Это доказывало, что без ошейника, сдерживающего его действия, он всё ещё способен вести себя нормально. Теперь, оглядываясь назад, особенно на примере Драко… он понял, насколько незрело вёл себя. Как «негодяй», как назвал его Гарри, он вёл себя так ради себя, и не думал о том, как это влияет на Гарри. Потому что, честно говоря, даже в тот момент, когда выражал недовольство, он не смог бы утверждать, что Гарри заслуживает того, чтобы он так себя вёл, после всего, что тот для него сделал. Нет, решил он. Через несколько месяцев он будет свободен. А до тех пор будет стараться всеми своими действиями показать, что благодарен Гарри за его доброту. После этого он исчезнет, и они больше никогда не встретятся. Он с силой засунул сожаление, вызванное этой мыслью, далеко-далеко. Он будет хорошим рабом для Гарри, пока находится здесь, а потом уйдёт, и всё будет кончено. Так что ради Гарри он постарается. И начнёт с искренних извинений, хотя мысль об их принесении разрывала остатки его гордости. Гарри заслужил эту попытку. И он заслуживал большего, чем Том, создавший себе образ и использовавший его, чтобы облегчить свои слова и действия, — ведь Том беспокоился о том, что сделает с ним поведение «хорошего» раба к тому времени, когда ему удастся освободиться. — Простите, хозяин, — повторил он с искренностью в голосе. — Я… я был… негодяем в последние две недели. И вы были гораздо терпеливее, чем я того заслуживаю. Вы решили не наказывать меня, когда… когда действительно могли бы, — он сглотнул, и ему пришлось сделать несколько попыток, чтобы выдавить из себя следующие слова. — Если бы… если бы вы… если бы вы хотели… наказать меня, вы… вы были бы вполне в своем праве, — у него заныло в животе, и он вдруг почувствовал, что сидит на стуле — неправильно. Следуя своим инстинктам, он сполз на пол и оказался на коленях рядом с Драко, который никак не отреагировал на его движение. При взгляде на него его вдруг охватила волна ревности — вот хорошо обученный раб, который не задавался вопросом, где его место. И тут же его охватила волна ужаса от того, что ему пришло в голову такое — он ведь не хотел быть хорошо обученным рабом… не так ли? Если уж на то пошло, то единственной его целью было казаться таковым. И снова противоречивые чувства грозили разорвать его на части. Но на этот раз, вместо того чтобы наброситься на Гарри, он стиснул зубы и заставил их уняться. — Том… — его хозяин умолк. — Том, посмотри на меня, — мягко приказал ему хозяин. Том выполнил указание, позволив Гарри увидеть эмоции, плескавшиеся в его глазах: чувство вины, искреннее сожаление, унижение, растерянность… Зеленоглазый пробормотал что-то вроде «дай мне сил», на что Том почти обиделся, хотя и знал, что в последнее время ему пришлось пройти через настоящее испытание. — Я же сказал, что понимаю, почему ты так себя ведёшь. И я имел в виду это, когда сказал, что больше не буду с этим мириться. Но я не собираюсь наказывать тебя за то, что ты расстроился. Просто… последние две недели мне было неприятно находиться рядом с тобой, и я не хочу, чтобы мы враждовали, пытаясь помочь Драко — сомневаюсь, что это пойдёт ему на пользу. Очередная волна ревности захлестнула Тома — как так получилось, что Гарри больше заботили чувства Драко, чем его собственные? И тут же Том решил, что проследит за тем, чтобы Гарри не вкладывал в Драко слишком много сил, чтобы тот не испортил ни учёбу, ни работу в Аврорате. Если понадобится, Том возьмёт на себя заботу о Драко, лишь бы Гарри не пострадал. Гарри продолжил. — Так что просто… с этого момента, пожалуйста, старайся помогать мне, а не мешать. И избавься от такого отношения, пожалуйста — оно только создаёт проблемы для нас обоих. — Спасибо, хозяин, за снисхождение. Я исправлюсь, — это всё, что Том сказал в ответ. Почувствовав, что с него свалилась тяжесть от прощения хозяина, он склонил голову, а затем вернулся на стул, чтобы доесть еду. Посмотрев на него некоторое время, Гарри сделал то же самое. — Ты бы сделал это снова? — спросил Гарри после долгого молчания, когда они оба уже почти доели. Том поднял на него глаза. — Что сделал бы, хозяин? — Сломал кого-нибудь. Если бы ты был свободен. После того, что ты здесь пережил. Том ненадолго задумался. В конце концов, был только один ответ, который он мог честно дать. — Я не знаю, — ответил он и понял, что его голос звучал так же потерянно, как он себя чувствовал.