***
Гарри вернулся домой, чувствуя себя гораздо лучше, чем во время обеденного перерыва. К счастью, после обеда у них были практические занятия, так что гнев, который он испытывал по поводу того, как в мире волшебников относятся к рабам, был в значительной степени израсходован. Помогло и то, что вместо того, чтобы использовать весь перерыв на обед, он просто взял сэндвич в столовой, а затем аппарировал в одну из юридических фирм. Он выбрал её, потому что один из партнёров был Патилом, а он, по крайней мере, был связан с ним через свою соседку по факультету Парвати. Им удалось сразу же завязать с ним разговор, вероятно, из-за его известности, с чувством вины подумал Гарри. Впрочем, в данном случае он не возражал — речь шла не столько о справедливости для него самого, сколько о справедливости для Тома, хотя, конечно, на самом деле обвинения будут касаться наведения взрывного проклятия на Гарри, учитывая то, как в законах принято считаться с рабами. Его заверили, что у них есть веские основания для обвинения, если, конечно, удастся привлечь достаточное количество свидетелей. Доказательства были довольно просты: этот человек, кем бы он ни был, направил мощное взрывное проклятие на Гарри, который совершенно не знал, что стал его мишенью. То, что проклятие не попало в цель, было в некотором роде несущественно, за исключением того, что это было обвинение в покушении на убийство, а не в нанесении тяжких телесных повреждений или, что ещё хуже, в настоящем убийстве. Гарри, разумеется, назвал Невилла и Полумну в качестве основных свидетелей, а также упомянул, что Флориан Фортескью мог что-то видеть. Не говоря уже об аврорах, которые прибыли на место происшествия и забрали мужчину — и его палочку — под стражу. Естественно, Том, как раб, не имел права давать показания. В общем-то, это единственное, где Гарри мог понять причину. С помощью ошейника хозяин мог приказать рабу говорить всё, что ему заблагорассудится, а также запретить использование сыворотки правды или воспоминаний. Тем не менее адвокат сказал ему, что, скорее всего, дело даже не дойдёт до суда — с учётом совокупности улик, того, кем Гарри был, и того, что он воспользовался услугами их солидной юридической фирмы, скорее всего, адвокаты нападавшего обратятся к Джонсу, Бриггсу и Патилу с предложением заключить сделку о признании вины. На данный момент Гарри не был уверен, примет ли он это предложение или передаст дело в суд. Он решил, что посмотрит, что они предложат. Судя по всему, самое большое наказание, на которое они могли рассчитывать, — это десять лет в Азкабане. Конечно, ничтожный срок по сравнению с последствиями того, что могло произойти, но всё же хоть что-то. Гарри ушёл от юристов уверенным в своей способности вести дело и гораздо более спокойным. Практические занятия этому только способствовали. Он не был уверен, стоит ли говорить об этом Тому. Да и имело ли это значение? Может, стоит просто сказать ему, когда будет оглашён приговор… Но может, ему лучше знать, что дело уже решается? Следуя своему чутью, он направился на кухню. Как раз вовремя! Том накрывал на стол. — Хозяин, — нейтрально поприветствовал Том, слегка склонив голову. — Ваш друг приходил. Полагаю, он хочет поговорить с вами. Гарри нахмурился. — Мой друг? Какой именно? — Рыжеволосый. Брови Гарри взлетели вверх. — Рон? — Том кивнул. — Он сказал, что ему нужно? — Нет, только то, что он хотел бы, чтобы вы связались с ним по камину. — Он сказал, что это срочно? — уточнил Гарри, уже начиная поворачиваться к гостиной. — Нет, хозяин. Гарри заколебался. Наверняка Рон дал бы понять, если бы это было срочно… может быть, это может подождать до окончания ужина? После всего, что произошло за день, он был очень голоден. Не говоря уже о том, что на обед у него был всего лишь маленький сэндвич, а день выдался напряжённый. Приняв решение, он повернулся и сел. — Пахнет вкусно, — сказал Гарри, принюхиваясь. — Что это? Том поднял бровь. — …рагу, хозяин, — нейтрально ответил он. — Какое рагу? — спросил Гарри. — Полезное рагу, — прозвучал ответ, в котором был едва заметный намёк на насмешку. Гарри не мог не закатить глаза и не ухмыльнуться. — Ладно, тогда не говори мне. Просто дай его сюда — я умираю с голоду! — Том посмотрел на него, слегка обеспокоенный тем, что его хозяин, возможно, немного спятил, когда передавал ему тарелку. — Я не сумасшедший, клянусь, — сказал Гарри и принялся за еду. М-м, на вкус был так же хорош, как и запах… — Просто… просто день был немного… интересный. — Хотите поговорить об этом, хозяин? — неожиданно предложил Том. Гарри обдумал вопрос. Да, он хотел бы поговорить об этом, но должен ли он…? В конце концов, он решил стать гриффиндорцем, а не слизеринцем, поэтому он решил следовать традициям факультета и прыгнуть с места в карьер. — Я… Робардс подошёл ко мне во время обеда. Он… он хотел поговорить о субботе, — Гарри бросил на Тома внимательный взгляд и увидел, как он его воспринял, по тому, как помрачнело выражение его лица и опустил глаза на стол. — Понятно. — Он хотел узнать, собираюсь ли я выдвигать обвинения против человека, который напал на нас, — он сделал паузу, чтобы оценить реакцию Тома, но ничего не было видно, поэтому он просто решил продолжить. — Я сказал, что собираюсь. К сожалению, я не могу обвинить его в том, что он сделал с тобой, из-за законов о рабстве, но я собираюсь выдвинуть обвинение в покушении на убийство. — Звучит разумно. Если бы вы попытались привлечь его к ответственности на основании того, что случилось со мной, подозреваю, вам бы предложили возместить ущерб и ничего больше, — ответил Том, в его голосе не было и намёка на гнев. Гарри уставился на него. — Ты не злишься? — С чего бы мне злиться, хозяин? — спросил Том, как будто это был разумный вопрос. Гарри лишь покачал головой, нахмурившись. — Ты только что сказал, что знаешь, что в глазах закона твоя жизнь стоит лишь горстки галеонов — разве это не злит тебя? Мерлин знает, я был в ярости в кабинете Робардса из-за этого! Том на мгновение замолчал, прежде чем вздохнуть, слегка пожать плечами и встретиться взглядом с Гарри. — Почему я должен злиться из-за этого больше, чем из-за всего остального в моей нынешней ситуации? Я в ловушке с человеком, который когда-то был моим напророченным победителем, вынужден подчиняться каждому приказу, если не хочу постоянно испытывать боль. Я не могу выйти из дома без разрешения, не могу есть без разрешения. Я не могу использовать магию по своему желанию, а только по вашему. Меня отдали вам, как ненужную посылку. Почему меня должно ещё больше злить напоминание о том, что в глазах мира волшебников я представляю собой не более ценную вещь, чем шкаф или стол, за которым мы сидим? Мне и так каждую минуту напоминают о моём рабстве. Гарри закрыл рот, осознав, что тот открыт. По какой-то причине услышать эти слова было очень больно. Почему, он не знал. Почему его должно было волновать мнение Тома? Он же не сказал ничего неправдивого, верно? Возможно, в этом был виноват Гарри — он воспринял недавние действия Тома как свидетельство того, что они достигли какого-то взаимопонимания. Но Том сам говорил, что его цель — самосохранение. Почему Гарри продолжал искать объяснение помимо этого? Может, потому, что ему хотелось видеть именно это? Ему вдруг расхотелось есть, и он встал. — Я пойду к Рону, — пробормотал он. — Хозяин… — начал было Том, но осёкся, не договорив. Гарри не очень-то интересовало, что он хотел сказать в этот момент. Он лишь резко покачал головой и вышел из комнаты.***
Том уставился на то место, где сидел Гарри до своего внезапного ухода. Что он сказал? Гарри был расстроен тем, что он не был расстроен? Разве это так? Вздохнув, он решил доесть хотя бы свою еду. Он должен был считать себя счастливчиком: хотя ему и требовалось разрешение на еду, по крайней мере, оно у него было. Почистив тарелку и отметив про себя, что, наверное, следовало бы использовать побольше специй, чтобы ягнёнок получился более ароматным, он задумался над тем, что делать с недоеденным ужином Гарри. Если бы у него была магия, он бы просто наложил на него стазисные чары и оставил всё как есть. Без магии… Он не хотел просто выбросить его в мусорное ведро — это было бы пустой тратой хорошей еды, а Том ненавидел бессмысленные отходы, всегда ненавидел. Возможно, это вбили в него годы, проведённые в приюте, где он ел только то, чего хватало для поддержания жизни, но никогда не хватало, чтобы насытить его. Том задавался вопросом, что могло бы произойти, если бы он не вырос там, где не хватало не только еды и тепла, но и любви и привязанности. Неужели он так и вырос бы с этим бесконечным желанием, с этим инстинктом брать как можно больше, а потом ещё больше; хранить то, что у него есть, ревностно, как дракон, жаждая того, что есть у других? Даже сейчас, когда можно утверждать, что ему ничего не принадлежит, даже собственное тело, он хранил свои книги, пряча их там, где хозяин не смог бы их найти, если бы не приложил усилий. Он скрывал свой разум, свои эмоции, позволяя лишь мельком увидеть то, что на самом деле лежало на поверхности. Более того, он ревностно оберегал свою тайную надежду на свободу, пламя, которое горело в его груди и не давало ему опустить руки даже в те моменты, когда он сомневался, осталось ли в этой оболочке хоть что-то от него самого. Но это было для темной ночи, для размышлений, когда он просыпался от кошмара и не мог уснуть, обливаясь потом. А пока… Он решил оставить тарелку на столе. Самое худшее, что может случиться, — это то, что Гарри вернётся и решит как-то наказать его, но к этому может привести любой из вариантов действий Тома, так что… Он решил подняться наверх и поработать над своими исследованиями, но вскоре обнаружил, что не может сосредоточиться. Через пару часов он с отвращением бросил это занятие. Он слишком беспокоился о том, в каком настроении будет Гарри, когда вернётся домой, чтобы уделять должное внимание тому, что делает; учитывая сложность проекта, он не мог рисковать допустить ошибку. Если он неправильно поймёт хотя бы одну строчку расчётов, то в будущем потеряет много времени. Вместо этого, взяв книгу по волшебному праву, он спустился в гостиную. Было странно находиться здесь без хозяина, и он постарался не лежать в своей обычной позе — в противном случае он рисковал бы тем, что могут наступить на него или пнуть ногой, когда Гарри придёт. По какой-то причине, несмотря на то, что технически он мог пользоваться стульями… он обнаружил, что не хочет этого делать. Это казалось… неправильным. Он привык быть здесь с Гарри, лежать на мягком ковре перед камином и читать книгу, пока Гарри перелистывал страницы и царапал пером по пергаменту. Он читал уже некоторое время, когда вспыхнул камин. Быстро подтянув ноги, чтобы не оказаться на линии огня, он наблюдал сквозь прикрытые веки за тем, как его хозяин, спотыкаясь, выходит. Гарри вздохнул, отряхнулся и провёл рукой по волосам. Том, должно быть, сделал какое-то движение, которое привлекло его внимание, потому что он вдруг резко развернулся, выхватив палочку. Том посмотрел на направленное на него остриё палочки, размышляя, стоит ли ему пугаться. По его мнению, большинство рабов на его месте испугались бы. Но странно… он не испугался. Может быть, потому, что до сих пор Гарри не применил к нему ни одного заклинания, которое могло бы причинить ему вред. Если только не считать Агуаменти, которое разбудило его в тот раз. И, конечно же, его странная вера была вознаграждена, когда хозяин издал прерывистый вздох и опустил палочку, убирая её обратно в кобуру на руке. — Ты меня напугал, — пробормотал он, а затем наклонил голову набок, нахмурившись. — Что ты здесь делаешь? Том поднял книгу, которую читал, в качестве доказательства. — Читаю, хозяин. Изучаю законы, связанные с обвинениями в покушении на убийство. Гарри удивлённо поднял брови. — Ты изучаешь дело? Том пожал плечами. — Я подумал, что могу быть полезен, — удивление не исчезло даже тогда, когда Гарри промычал в ответ. — Хозяин… — начал Том, но тут же запнулся. Он уже несколько раз обдумывал этот момент, но каждый раз формулировал слова по-разному. Он всё ещё не знал, какие из них использовать. — Я… я не хотел своими словами намекнуть, что я… неблагодарен за то, как вы ко мне относитесь. Поверьте, я знаю, что мои обстоятельства могли бы быть гораздо хуже. Просто… Его прервал Гарри, подняв руку и покачав головой. — Том, не волнуйся об этом. Я просто… — пожал он плечами. — Наверное, я думал, что всё не так, как есть на самом деле. Дело во мне, а не в тебе. Просто… я не хочу больше говорить об этом сегодня вечером, хорошо? Том молча кивнул. Отлично. Том был бы более чем счастлив избегать разговоров о чувствах и собственном рабстве. Он не мог не почувствовать острую боль внутри от… побеждённого тона в голосе Гарри. Это звучало как-то неправильно. — Что ты сделал с едой? — спросил Гарри, его тон был нарочито бодрым. — Надеюсь, ты не выбросил её, — предупредил он более серьёзно. Том подумал, не повлияло ли детство Гарри на его отвращение к расточительству и отчаянное чувство собственничества по отношению к тем, кого он считал своими. — Я оставил её на столе, хозяин, — ответил он, внимательно наблюдая за реакцией хозяина. Не то чтобы он мог что-то сделать, если бы это было так, но он предпочёл бы быть предупреждённым. Гарри, однако, лишь кивнул и направился к двери, бросив через плечо рассеянное «спасибо». Том вернулся к чтению, тщательно запоминая любую информацию, которая могла бы пригодиться в случае нападения на них.***
Гарри потянулся за очередным листом пергамента, но обнаружил, что ящик пуст. Он почти закончил. — Том! — позвал он с раздражением в голосе. Через несколько минут мужчина появился в дверном проёме и опустился на колени, выражение его лица было таким же раздражённым, как и у Гарри. — Да, хозяин? — Ты не знаешь, есть ли у нас ещё пергамент? У меня закончился. Том нахмурился. — Думаю, в библиотеке есть, но немного, — ответил он. — Не мог бы ты принести его мне, пожалуйста? Том бросил на него взгляд. — Я не домашний эльф, — сварливо сказал он. Гарри приподнял брови. — Нет, но ты мой раб, — он подождал несколько мгновений, но когда Том не двинулся с места, вздохнул, раздражаясь ещё больше. — Том, просто пойди и принеси пергамент. Сейчас же, — он не кричал, даже не повышал голос, но в его тоне чувствовалась сталь. Сверкнув напоследок глазами, Том развернулся и исчез. Через несколько минут он появился вновь, держа в руке небольшую пачку пергамента. Он грубо бросил их на стол. — Вот, хозяин, — выплюнул он, после чего на его лице появилось выражение боли. — Могу я предложить вам что-нибудь ещё? — прорычал он. Гарри посмотрел на него. Это выглядело несколько… несоразмерно. Что вдруг нашло на Тома? — Том, ты в порядке? — настороженно спросил он, зная, что, скорее всего, получит неприятный ответ, но решил, что нужно хотя бы попытаться. Как он и ожидал, в глазах раба вспыхнул гнев, а губы искривились в оскале. Затем, словно сработал затвор, они потухли и стали старательно нейтральными. — Конечно, хозяин, — ровно произнес Том. — А почему бы и нет? Гарри не знал, что ответить. Честно говоря, существовало множество причин, по которым Том мог рассердиться, но он не решался затронуть ни одну из них, боясь снова раскачать лодку. Его размышления были прерваны. — Если это все, могу я вернуться к тому, чем занимался? — спросил Том, сохраняя обманчивую вежливость. — Конечно, — согласился Гарри, глядя ему вслед. Затем, выбросив из головы странное поведение раба, он вернулся к своим занятиям.***
В магазине письменных принадлежностей было трудно передвигаться, а особенно трудно проходить мимо людей — стопки были неустойчивы и завалены пергаментом разных сортов и качества, перьями, чернильницами и прочей мелочью, ожидаемой в магазине, который рекламировал себя как универсальный канцелярский магазин, где можно купить всё необходимое. Стопки были так неустойчивы и так тесно укомплектованы на ограниченной площади, что каждый раз, проходя между ними, Том опасался, что случайно заденет один из листов и всё рухнет вниз. Если бы он задел хоть одну стопку, это, скорее всего, вызвало бы лавину, которая похоронила бы их всех. Он не удивился, когда Гарри решил навестить это место. Последние три недели он жаловался, что у него не хватает пергамента, не говоря уже о том, что в последний раз он использовал Тома в качестве подручного. Это особенно раздражало, так как полностью нарушало ход его мыслей при проведении исследований. Дополнительным раздражающим фактором было то, что, отдав хозяину запас пергамента, он последние несколько дней не мог делать собственные записи. Если учесть количество заданий, которые Гарри должен был выполнять каждую неделю, не говоря уже о всех записях, которые он делал, то можно было не удивляться, что в какой-то момент ему понадобится пополнить запасы пергамента, и это был первый раз, когда он посетил Косой переулок после того случая, произошедшего несколько недель назад. Гарри, помня о его просьбе, пригласил присоединиться к походу, поскольку он направлялся не в Хогвартс, не в Министерство и не к друзьям. К сожалению, он не предоставил Тому доступ к защитной магии. Однако он не исключил такой возможности; он просто сказал, что хочет сначала немного подумать. Том не понимал, почему ему так важно, чтобы Гарри дал ему доступ к магии в защитных целях. В конце концов, это не помогло бы ему спастись от ошейника — он был уверен, что ничто, что могло бы нарушить чары ошейника, не могло бы считаться защитным. Он также не смог бы использовать это для самозащиты. Раб, использующий магию на свободном человеке из-за его действий, просто не принимался всеми законами, регулирующими поведение рабов. Нет, это могло быть только для защиты хозяина. Так почему же он так сильно этого хотел? Ну, Том допускал, что логично предпочесть магический щит телесному, но не был уверен, что это единственная причина. Однако его разум уклонялся от того, чтобы по-настоящему назвать свою мотивацию иметь как можно больше возможностей для защиты своего хозяина. К нему приближался человек, и он сместился как можно дальше с дороги. К сожалению, полностью протиснуться в проход было невозможно — так тесно стояли стеллажи. Когда мужчина проходил мимо, то слегка задел Тома. В мгновение ока он повернулся к Тому и ударил его по голове. — Тупая мразь, Пожиратель смерти, — прорычал он, когда Том, пошатываясь, отошёл от него, поднеся одну руку к внезапно запульсировавшему уху. Он протянул руку, чтобы остановиться, но его сердце заколотилось от ужаса, когда он врезался в одну из куч. И он, и мужчина смотрели расширенными глазами, как груда начала раскачиваться, сначала в сторону, а потом к ним. Как раз в тот момент, когда казалось, что она вот-вот накроет их обоих шквалом пергамента, она стабилизировалась, и верхние листы, которые начали падать вниз, взлетели на свои места. Том посмотрел в конец коридора из стеллажей и увидел своего хозяина, стоящего там с палочкой наперевес и мрачным выражением лица. Что-то внутри Тома вздрогнуло при мысли о том, что он совершил ошибку. В конце концов, Гарри не раз давал понять, что если он будет плохо вести себя на людях, то будет наказан. Но Том не был уверен, что ему следовало сделать, чтобы избежать этого. — Что, по-твоему, ты делаешь? — потребовал Гарри, его голос и глаза были холодны. — Хозяин, я… — начал Том, не зная, что сказать. Глаза Гарри сверкнули в его сторону, резанув как нож. — Не ты, — резко сказал Гарри. — Иди сюда. Том поспешил повиноваться, наполовину ожидая, что, как только он окажется на расстоянии вытянутой руки, получит ещё больше боли, либо еще один удар, либо, возможно, команду для ошейника, но вместо этого Гарри потянул его за руку, пока он не оказался позади своего хозяина. Затем Гарри посмотрел на мужчину, который по-прежнему стоял в нескольких футах от него, его палочка всё ещё была в руке, но ни на кого не была направлена. — Что, по-твоему, ты сделал, ударив моего раба? — снова потребовал он. — Ты его хозяин? — усмехнулся мужчина. — Я, — твёрдо признал Гарри, его голос всё ещё был ледяной. — Тогда, полагаю, вы накажете его за то, что он приставал к такому уважаемому гражданину, как я. — Приставал? — ответил хозяин Тома, в его голосе прозвучало недоверие, хотя он вежливо отказался комментировать слова о «уважаемом гражданине». — Он сделал всё возможное, чтобы убраться с твоего пути — он не виноват в том, что в этом магазине так мало места. И, честно говоря, — продолжил он, бросив взгляд на ухо Тома, которое определённо ощущалось слишком горячим и пульсирующим, — я думаю, ты уже достаточно наказал его за случайное прикосновение. Мужчина сердито нахмурился. — Эти… монстры заслуживают всего, что получают! С учётом всех тех, кого они ранили и убили, они даже не должны иметь права ходить среди нормальных людей! Гарри мгновение смотрел на него, а затем спокойно ответил. — К счастью для всех нас, не ты принимаешь решения. Он мой раб, и я буду решать, чего он заслуживает. Пойдём, Том, — приказал он и развернулся, начав удаляться. Том последовал за ним. Ему очень хотелось бросить на мужчину какой-нибудь насмешливый взгляд, но он решил, что это испортит момент. Мужчина крикнул им вслед. — Если ты не накажешь его, я пойду в Министерство и доложу о вас. Гарри приостановился и оглянулся через плечо. — Вперёд, — бросил он. — Мои воспоминания подтвердят, что мой раб вёл себя правильно в сложившихся обстоятельствах. Они также докажут, что ты пытался незаконно повредить мою собственность. Если хочешь пойти по этому пути, милости прошу, — когда мужчина ничего не ответил, а лишь сердито уставился на него, Гарри кивнул. — Так я и думал, — повернувшись, он вышел из магазина, Том последовал за ним. Вернувшись домой, Том понял, что Гарри на самом деле ничего не купил. — Хозяин, простите, что вы не купили нужных вещей, — сказал он, надеясь, что если Гарри будет склонен наказать его за бесполезный поход по магазинам, то извинения в качестве предисловия смягчат его. Гарри повернулся к нему, и уголки его губ дрогнули. — Всё в порядке. Я определил, что мне нужно, в магазине — пошлю сову с заказом на необходимые вещи. Я всё равно собирался зайти за тобой, чтобы мы могли расплатиться и уйти. — Итак… — нерешительно начал Том. — Вы не сердитесь? — На тебя? — Том беззвучно кивнул. — Нет, конечно, нет. Как я уже сказал тому человеку: ты вел себя правильно в данной ситуации. Его реакция была неоправданной и нежелательной, — Гарри вздохнул. — Послушай, Том, в конце концов, я прямолинейный парень. Будь честен со мной, и я буду честен с тобой. Пока ты делаешь всё возможное, чтобы наша совместная жизнь была как можно проще, я буду делать то же самое. Я — твой хозяин, а ты — мой раб, и это правда, как бы этого ни хотелось кому-то из нас. Но если ты признаешь это и не будешь давить на меня, я не вижу причин, по которым мы не сможем прекрасно сосуществовать. И как твой хозяин, если мне покажется, что люди пользуются тем, что ты не можешь дать отпор, я буду тебя защищать. — А Министерство, хозяин? — задумчиво спросил Том. Гарри пристально посмотрел на него. — Если ты заслуживаешь того, что скажет Министерство, я, пожалуй, соглашусь. Если нет… что ж, посмотрим, насколько сильно влияние Человека, Который Победил, — Том кивнул в знак признательности. — Подойди на минутку, — неожиданно приказал Гарри, и Том повиновался, снова оказавшись на расстоянии вытянутой руки от своего хозяина, но чувствуя себя гораздо менее обеспокоенным, чем в прошлый раз. Гарри направил свою палочку на пульсирующее ухо Тома и пробормотал исцеляющее заклинание. Через несколько мгновений ухо пришло в норму. — Спасибо, хозяин, — пробормотал Том, отступая на шаг в сторону. После того как в помещении на несколько мгновений воцарилась тишина, он продолжил. — Если мы больше не выходим, хозяин, могу я идти? Мне нужно сделать уборку. — Конечно, но еще кое-что, Том, — он посмотрел в красные глаза Тома внимательным взглядом. — Меня поразило, как ты вёл себя с этим человеком. Ты мог бы попытаться защититься или использовать свой острый язык для словесной атаки, но ты этого не сделал. Я был впечатлён. В результате я разрешаю тебе использовать защитную магию, пока мы вместе находимся в общественном месте, если нет других вариантов, которые были бы столь же или более эффективны, — у Тома перехватило дыхание. — Ты не можешь использовать магию, чтобы убить или серьёзно ранить другого человека, и нанесение любого другого повреждения, пусть даже небольшого, всегда должно быть крайним средством. На самом деле, используй магию, которая не причинит вреда другим, если только кому-то не грозит неминуемая смерть. Понял? — Да, хозяин, — подтвердил Том. Он колебался, но чувствовал, что это нужно сказать. — Спасибо, хозяин. Гарри не сводил с Тома взгляда, но слегка кивнул. Затем, почувствовав, что в этот момент в нём слишком много напряжения, Том быстро повернулся и пошёл продолжать свои повседневные дела, а в голове у него крутились мысли и вопросы.***
Гарри вернулся домой в плохом настроении. Он ворвался на кухню, где Том готовил ужин, и наложил на еду стазисные чары. — Хозяин, что…? — растерянно спросил раб, отшатнувшись от плиты, которая вдруг перестала что-либо делать. Гарри не стал утруждать себя объяснениями, просто схватил со шкафа палочку Тома и рывком направился к кухонной двери. Дойдя до неё и не заметив Тома, он резко скомандовал: — Идём. Том подошёл. Гарри поднялся на второй этаж, где находился дуэльный зал. Войдя, он бросил Тому палочку. — Правила те же, что и всегда. Давай сражаться, котёнок. Мужчина был застигнут врасплох, когда Гарри начал обстреливать его заклинаниями, но он быстро оправился. Вскоре они уже обменивались залпами заклинаний уровня Хогвартса. Гарри начал добавлять несколько заклинаний, которые он изучал на курсах авроров, полагая, что Том справится, даже если его ограничат заклинаниями более низкого уровня. Он мог с уверенностью сказать, что Аврорат изменил его способности к заклинаниям. Они только начали изучать цепочки заклинаний, но разница в скорости их наложения была огромной. Учитывая, что гнев Гарри давал ему небольшое преимущество, а Том был так же ограничен, как и он сам, их шансы равны. Том, конечно, по-прежнему был лучшим заклинателем, но заклинания Гарри были быстрыми и мощными, и Тому приходилось следить за тем, чтобы ни одно из них не попало в цель, что несколько замедляло его. Когда гнев Гарри иссяк, он объявил о прекращении дуэли, хотя никто из них не выиграл. — Стоп! Том остановился на месте, давая заклинанию, которое он произносил, угаснуть на конце его палочки. Гарри вытер рукавом вспотевшее лицо и впервые за несколько часов почувствовал себя отдохнувшим. Наколдовав стул у стены, он опустился на него, и его усталость дала о себе знать: день выдался чертовски трудным. Том исчез из комнаты. Гарри хмыкнул, осознав это. Он догадался, что, наверное, следовало забрать у него палочку перед уходом, но неважно — в конце концов, ему же не разрешалось ею пользоваться. Когда в поле его зрения появился стакан с водой, он удивлённо отпрянул назад. — Я подумал, что вы хотите пить, хозяин, — объяснил Том. Гарри недоверчиво посмотрел на него — всё-таки не похоже на Тома, чтобы он помогал без спроса… Тем не менее он взял стакан и отпил из него — он решил, что ошейник не позволит рабу отравить хозяина, если таков был план Тома. Вкус прохладной, освежающей воды подтвердил его убеждения. — Спасибо, — с благодарностью произнёс он. Том опустился перед Гарри на колени. — Вы выглядели сердитым, когда вернулись домой, хозяин. Не хотите ли поговорить об этом? Гарри посмотрел на него. — Тебе это не понравится, — предупредил он. Ему не понравилось. Выражение лица Тома не изменилось от ровно-нейтрального. Гарри вздохнул. — Робардс говорил со мной сегодня на работе. Мы приглашены на новогодний бал в Министерство. — Мы, хозяин? — уточнил Том, по его голосу нельзя было понять, что он об этом думает. Гарри кивнул. — Мы, — мрачно повторил он. Том несколько мгновений молчал, глядя в сторону. Когда он встретился взглядом с Гарри, его пунцовый взгляд отражал расчёты. — Это рекламный трюк, не так ли? — В основном, — со стоном согласился Гарри. — Человек, Который Победил — лицо нового Министерства, устремленное в светлое будущее, бла-бла-бла. — А за спиной Человека, Который Победил — один из покорённых, — пробормотал Том. — Физическое доказательство того, как много потенциальные враги могут потерять, выступив против тебя и, благодаря твоей молчаливой поддержке, Министерства. Гарри посмотрел на него с горестным выражением лица. — Знаешь, ты, наверное, абсолютно прав. Неудивительно, что Робардс так настойчиво хотел видеть тебя там, — он снова тяжело вздохнул. — И я ведь не могу отказаться от приглашения, правда? — он с надеждой посмотрел на Тома, словно ожидая, что тот выдаст какое-нибудь разумное оправдание, чтобы доказать, что он не прав. Но тот лишь пожал плечами и отвёл взгляд. — Технически вы можете отказаться, хозяин, но это, вероятно, существенно повлияет на ваше будущее в Министерстве. Несомненно, этот бал, как самое крупное событие в Министерстве с момента окончания войны, будет использоваться для того, чтобы задать тон связям Министерства с общественностью на годы, если не на десятилетия вперёд. Если тебя там не будет, твоё отсутствие будет крайне заметным. — Да, — тоскливо сказал Гарри. — Так я и думал, — он ещё раз вздохнул, но тут ему пришла в голову одна мысль. — Полагаю, тебе не обязательно идти. То есть я, конечно, понимаю, какого эффекта они добиваются, но не вижу причин заставлять тебя присутствовать, когда они даже не объяснили, почему важно, чтобы ты пошёл. Том снова посмотрел на него, и теплота в его глазах заставила Гарри растеряться. Не то чтобы они светились любовью или чем-то подобным, но то, что в них проявлялись эмоции, которые не были ни отрицательными, ни осторожно-нейтральными, было… впервые, подумал Гарри. — Спасибо за беспокойство, хозяин, — сказал Том, в его голосе прозвучала нотка теплоты, которая, впрочем, была очевидна из-за её новизны. — Но я подозреваю, что ваше начальство будет недовольно, если вы прибудете без меня. — Но представь себе это, — настаивал Гарри, не совсем понимая, почему он пытается отговорить Тома от посещения, ведь отчасти его плохое настроение после возвращения было вызвано тем, что он размышлял над тем, как уговорить Тома согласиться пойти, не прибегая к приказу. — Все эти люди, перед которыми придётся быть рабом. Это будет хуже, чем тот ужин со Снейпом! Взгляд, которым Том окинул его при упоминании слова на букву «С», одновременно обнадёживал и огорчал. Обнадёжил — потому что этот странно приятный Том был не таким, к какому привык Гарри; огорчил — потому что Гарри нравилось, что с его рабом можно разговаривать, не переходя в негатив. — Ничего хуже этого ужина быть не может, — ледяным тоном сообщил ему Том. Затем он немного оттаял. — Тем не менее я понимаю ваши опасения. Вам не нужно беспокоиться, что я опозорю вас перед вашими коллегами. Обещаю, я буду вести себя наилучшим образом, — закончил он, язвительно скривив губы. Гарри в замешательстве нахмурился. — Но… зачем? Зачем подвергать себя такому испытанию? То есть я обещаю, что если ты скажешь, что не хочешь идти, я не стану тебя заставлять — Мерлин знает, как бы я хотел, чтобы и мне не пришлось идти. И я бы не пошёл, если бы это не было так важно. Но это не пойдёт тебе на пользу. Том пожал плечами. — Некоторые могут сказать, что то, что раб приносит пользу хозяину, на самом деле является смыслом их существования. Гарри приподнял брови. — Да, но ты обычно не «некоторые», — язвительно заметил он. — Я хочу знать, что ты получишь от этого. Том оглянулся на него, и в его глазах появился намёк на юмор. — Хорошо, хозяин. Я раб, я это уже понял, — Гарри не смог удержаться от мысленного «если только ты не найдёшь способ сбежать, то есть». — Как раб, я должен быть уверен, что мой хозяин счастлив, хотя бы потому, что когда ты несчастлив, то, как правило, делишься этим, — заметил он. Гарри задумался о том, как всё складывалось между ними до сих пор, и был вынужден согласиться. — Если бы начальство на работе раздражалось на тебя за то, что ты не смог создать тот образ, который им так нужен, ты бы наверняка был несчастен. Поэтому в долгосрочной перспективе мне выгодно, чтобы мы пошли вместе, хотя в краткосрочной перспективе мы оба предпочли бы этого избежать. Гарри медленно кивнул. Звучало правдоподобно… Он всё ещё смотрел на своего раба, размышляя, не использует ли тот тактику раскрытия менее важной правды, чтобы скрыть другую. Он бы не пропустил это мимо ушей. — Понятно, — ответил он уклончиво. — Тогда нам придётся решить, как я должен предстать перед ними, хозяин, — сказал Том, плавно контролируя направление разговора. Это было почти впечатляюще, если бы Гарри впечатляла слизеринская тактика. Тем не менее, он не стал затрагивать эту тему — если он прикажет Тому рассказать ему всю правду, это, вероятно, разрушит тот небольшой прогресс, которого они, казалось, добились, и Гарри не хотел снова надеяться на успех после того, как его надежды были разрушены совсем недавно. Кроме того, Том уже не раз обещал вести себя прилично на людях, и он был прав — устроив сцену на балу, он только разозлит Гарри. Скорее всего, ему придётся наказывать его на глазах у всех, что, как он был уверен, не ускользнуло от внимания Тома. Конечно, он мог бы сделать это, чтобы вызвать сочувствие наблюдателей, но если то, что он подслушал от Гермионы, было правдой, то малейшего проявления сочувствия к Пожирателям смерти было достаточно, чтобы вызвать критику даже к одной из героев войны. Поэтому Гарри не мог понять, как Том может создать ему проблемы в данном конкретном случае. Возможно, у него была какая-то более долгосрочная цель — он сам говорил: краткосрочная боль, долгосрочная выгода. На самом деле, если вспомнить его действия за последние три месяца, то большинство из них было совершено именно с этой целью. Что ж, он разберётся, если это всплывёт позже. Если он будет всё время думать о том, что замышляет Том, то окажется так, как было с Малфоем на шестом курсе, и, честно говоря, он не хотел бы повторения. — Ладно. Что скажешь? Том приподнял бровь. — Ну, ты хочешь, чтобы я был хорошо обученным рабом, одетым аккуратно, но неприметно? Или ты хочешь, чтобы я был регулярно избиваемым рабом, который вздрагивает, когда ты говоришь со мной, и практически одет в лохмотья? Гарри уставился на него. — Не слишком ли это для тебя непривычно? — спросил он нерешительно. — Я думал, ты ненавидишь вести себя как раб на публике. Том пожал плечами. — Единственный способ пройти через это, не сделав и не сказав ничего… неразумного, — это надеть на себя маску. Чем больше отличий от реальности, тем легче вспомнить, что это всего лишь игра. — Ага, — признал Гарри. Он полагал, что если кто и знает маски, так это человек, который пробился в Хогвартсе, притворяясь примерным учеником. Хм, возникает интересный вопрос: учитывая, насколько Том, которого он узнал, отличался от злобного маньяка, с которым он так долго пытался бороться, был ли Волдеморт когда-нибудь просто маской? Если да, то, возможно, он слишком оживился и в конце концов стал реальностью… Вернувшись мыслями к текущему вопросу, он задал вопрос Тому. — Почему именно эти два варианта? Том задумчиво встретил его взгляд. — Подумайте о том, что Министерство хочет изобразить, хозяин. Какое, по-вашему, из моих предложений будет соответствовать этому? Гарри бросил на Тома полувопросительный взгляд. — Ты же не пытаешься превратить меня в слизеринца? -Том лишь ухмыльнулся. Театрально вздохнув, Гарри серьёзно задумался над вопросом. — Эм, ну, я думаю, что второе — наказание. Если представить, что с тобой плохо обращаются, это будет выглядеть так, будто ты получаешь по заслугам. — Как скажете, хозяин. Каковы преимущества и недостатки такого подхода? Гарри задумался. К такому взгляду на вещи с чужой точки зрения он не привык. Но… если подумать, то речь шла о том, чтобы проникнуть в мысли других людей. Это, несомненно, поможет ему в работе аврора — способность понимать мысли преступника настолько, чтобы предсказать, куда он направится в следующий раз, была важным навыком, как он узнал на одном из занятий. — Полагаю… это довольно жестокий образ. Это может шокировать людей. — Верно, — прокомментировал Том. — Что ещё? — Возможно… возможно, это даст понять, что я, а вместе со мной и Министерство, не боимся применять силу, что они — мы — не позволим справедливой игре или доброте встать на пути правосудия. — Именно. А как насчёт другого подхода? Гарри задумался. Это было даже забавно — ему казалось, что они с Томом вместе замышляют заговор против всего мира. — Он не о наказании… возможно, он о перевоспитании — другой цели? , он посмотрел на Тома, но тот лишь жестом велел ему продолжать. — Итак, вот ты, служишь мне как «идеальный раб», мне, человеку, который был главой той стороны, против которой ты сражался. И я полагаю… это не насилие, так что, возможно, речь идёт о контроле? — выражение лица Тома было довольно нейтральным, но Гарри заметил намёк на теплоту в его глазах. — То, что ты там присутствуешь, говорит о том, что методы Министерства эффективны и что спустя несколько месяцев после окончания войны они контролируют ситуацию. Том медленно кивнул головой. — Для человека, не привыкшего думать о таких вещах, это было неплохо, — его похвала прозвучала сдержанно, как бы вскользь, но Гарри всё равно было приятно. — Тогда последний вопрос: что лучше всего подходит для целей Министерства? Ведь наша цель — сделать так, чтобы вы были на хорошем счету у вашего начальства. Гарри снова задумался. — Как бы мне ни хотелось видеть тебя в роли испуганного раба, — медленно начал он, — я думаю, что вариант с тобой в роли компетентного раба будет более правдоподобным и лучше подойдет для того, чего пытается добиться Кингсли. К тому же я устал от того, что все считают, будто я над тобой издеваюсь. Если я буду играть эту роль, то никогда от неё не избавлюсь, — последнее он произнёс с некоторой долей язвительности, всё ещё переживая о случившемся. Том коротко склонил голову. — Хорошо, хозяин. Возможно, когда-нибудь мы сможем раздобыть для меня подходящую одежду. Гарри кивнул. — Полагаю, это хорошая идея. Хорошо, мы сходим за ней в субботу, — на его лице промелькнуло выражение беспокойства. — Будем надеяться, что на этот раз ничего не случится. Наступила пауза. — Хозяин, мне кажется, вы только что… сглазили, — сухо прокомментировал Том. Они уставились друг на друга. — Ради нашего спокойствия, надеюсь, ты ошибаешься, — наконец пробормотал Гарри. Том элегантно пожал плечами. Наступил ещё один короткий момент молчания. — Мне пойти и приготовить ужин, хозяин? — спросил Том. — Конечно, — ответил Гарри, вставая. — Я буду в гостиной, — он вышел из комнаты, в последний раз увидев Тома: тот наклонился вперёд, чтобы поднять пустой стакан, а затем плавно поднялся на ноги. Его плохое настроение исчезло, сменившись какой-то усталой удовлетворённостью. Он не был уверен, чем это больше вызвано: физическими нагрузками во время дуэли, или тем, что он рассказал Тому о бале и получил его согласие прийти, или же тем, что они так долго общались. Это было неожиданно, но Гарри понял, что разговор ему очень понравился — было ощущение, что они с Томом сговорились против всех людей, с которыми ему придётся столкнуться на балу. И как бы ему ни хотелось снова надеяться на то, что отношения между ними будут дружескими, он не мог побороть чувство удовлетворения от того, что они смогли составить совместный план без враждебности. Спустя полчаса, сидя за кухонным столом, Гарри попробовал приготовленное Томом жаркое и удовлетворённо хмыкнул. Том определённо стал готовить лучше. — Очень вкусно, Том, — тепло сказал ему Гарри. — В последнее время ты очень хорошо справляешься с ужинами, — похвалил он. Том опустил глаза на стол и коротко сжал руку с ножом, выражение его лица стало жёстким. — Спасибо, хозяин, — сумел вымолвить он спустя мгновение. Гарри нахмурился, внимательно наблюдая за действиями своего раба. Конечно, ошейник не наказывал его? За что бы он его наказывал? И тут он понял: скорее всего, он не наказывает, а поощряет его. Несомненно, ошейник реагировал на одобрение Гарри, чтобы доставить ему удовольствие, которого он совсем не хотел. — Прости, — сказал он, прикусив губу. — Я не знал, что он будет… — Всё в порядке, — оборвал его Том. — Просто… пожалуйста… Не будь слишком… восторжённым, — закончил он. Гарри только кивнул, чувствуя себя подавленным. Неужели он не может похвалить Тома? И тут его словно поразило бладжером: конечно же, Том не начал испытывать к Гарри никакой привязанности или тёплых чувств, естественно. Ошейник был создан для того, чтобы сделать из него послушного, жаждущего угодить питомца. Несмотря на то, что Том сопротивлялся его методам, он всё же оказывал влияние. Чувствуя себя так, словно оплакивает потерю чего-то, о чём даже не подозревал, Гарри опустил глаза на свою тарелку: еда теперь казалась ему пеплом во рту.