The Corruption of Power

Следующие три месяца пролетели как в тумане: похороны, поминки и восстановление. Гарри не мог сосчитать, сколько раз он плакал, когда хоронил очередного однокурсника или члена Ордена, и сколько бокалов он поднял за умерших. Конечно, в некоторых семьях похороны прошли ещё до его пробуждения — Гарри не винил их за то, что они не хотели ждать неопределённое время, пока он придёт в себя. Для таких семей устраивали большие совместные поминки, где все напивались до беспамятства, рассказывая истории о павших и о войне. Чтобы отвлечься от печали и раздирающего душу чувства вины, Гарри с головой ушёл в восстановление Хогвартса. Он радовался возможности провести время, изучая заклинания, которые восстанавливали, а не разрушали; создавали, а не уничтожали. Он помогал расчищать завалы, левитировать на место новые каменные блоки, заново зачаровывать места, которые были повреждены или разрушены за последние два года. Он также помог полностью переделать комнаты, где пытали учеников, не оставив ни единого остатка, напоминающего о тех, кто страдал. А потом всё было кончено, и Гарри остался наедине с собой. Что дальше? Этот вопрос он задавал себе, сидя за столиком в пабе в окружении членов Ордена, которые отдавали честь Дедалусу Динглу, члену Ордена и жертве Хогвартской битвы, ведь он умер всего неделю назад — заклинание во время битвы ввело его в кому, из которой он так и не вышел. Гарри отчаянно надеялся, что это будет последний памятник, который ему придется посетить за это время. Конечно… конечно, теперь они смогут обрести покой? Но что делать? Он мог бы вернуться в Хогвартс. Минерва предложила заочный курс для «восьмикурсников», на котором они в основном занимались самостоятельно, и только еженедельно проводили занятия с каждым преподавателем курса. Предполагалось, что это позволит им устроиться на работу и одновременно получить свои ТРИТОНы. Но у Гарри не было работы. Конечно, у него было много вариантов — Кингсли уже прислал несколько писем, в которых говорилось, что авроры примут его, с ТРИТОНами или без них. Или, если это не удастся, он мог занять пост главы практически любого департамента. Минерва предложила ему должность преподавателя Защиты в Хогвартсе, основываясь на его опыте преподавания Отряду Дамблдора. Что же касается потока писем от множества незнакомых ему людей, предлагавших работу только для того, чтобы они могли сказать, что нанимают Человека-Который-Победил… по мнению Гарри, чем меньше слов, тем лучше. Но… ни одно из них не заинтересовало его. Он был сыт по горло охотой на тёмных волшебников, хотя его навыки для этого вполне подходили. Глава департамента Министерства — ещё более категоричное «нет», у него всегда были настороженные отношения с Министерством, и он не ожидал, что ситуация изменится, несмотря на новое руководство. Нет, политика была не для него. Что касается преподавания… может быть, позже. Сейчас он чувствовал бы себя таким же мошенником, как и Локонс. Дело даже не в том, что ему нужна была работа. Он не только унаследовал от родителей достаточно средств, чтобы безбедно жить несколько лет, но и получил большую сумму денег от порабощённых Пожирателей смерти. Судя по словам гоблинов, большая часть денег была получена от самого Волдеморта, но он также получил часть денег от других Пожирателей смерти, таких как Беллатриса Лестрейндж и Люциус Малфой. Конечно, почти половину кровавых денег ему пришлось выплатить гоблинам за ущерб и разрушения, которые он причинил во время охоты за крестражами, но на жизнь всё равно оставалось достаточно — он ведь не жил роскошно, в конце концов. Нет, Гарри был потерян. Он позволил своему взгляду блуждать по комнате. Глаза остановились на одной из его лучших друзей, которая в этот момент слушала рассказ о покойном. Гермиона перешла на работу в Министерство, приняв предложение Кингсли возглавить Департамент по регулированию и контролю за магическими существами. Будучи типичной отличницей, она сдала экзамены, как только Министерство снова стало их предлагать, и теперь училась в аспирантуре Международного магического университета, разумеется, заочно. Что касается Рона, подумал, увидев своего второго лучшего друга, неизбежно находящегося рядом со своей девушкой, то рыжеволосый, к некоторому удивлению Гарри, решил пойти по стопам старшего брата и стать разрушителем проклятий. Похоже, что время, проведённое в поисках крестражей, произвело на него сильное впечатление. Конечно, его учебная история была не на высоте, даже несмотря на сложные последние два года, по крайней мере, один из которых он должен был провести в школе, поэтому последние пару месяцев он пытался наверстать упущенное и начать изучать Арифмантику и Древние Руны — очевидно, оба предмета были необходимы для снятия проклятий… Гарри пожелал ему удачи, втайне завидуя тому, что тот знает, что делать со своей жизнью. Честно говоря, всё, что Гарри мог сказать о своей деятельности, — это ремонт на площади Гриммо. Хотя, по правде говоря, это было нелёгкой задачей — годы, когда в доме жила тёмная семья, а затем, когда он был заброшен, не лучшим образом сказались на здании. Но он гордился тем, что, по крайней мере, первый этаж стал выглядеть гораздо уютнее. Он даже не начинал заниматься садом — подозревал, что ему придётся обратиться за советом к специалисту. Он уже собирался подойти к Невиллу за так называемым экспертным советом, но его внимание привлёк разговор за соседним столом. — Почему ты не взял с собой Северуса? — Артур спросил Кингсли. — Он был такой же частью Ордена, как и любой из нас, — в его голосе прозвучало обвинение, хотя Гарри не был уверен, почему. Кингсли вздохнул и провёл рукой по лицу. — А ты бы хотел пойти? — спросил Кингсли в ответ. — Хотел бы ты щеголять среди тех, кто уважает тебя, как раба? — ох. Вот почему. Артур, между тем, всё ещё выглядел растерянным. — Но он знает, что мы не ожидаем от него подобного поведения, не так ли? Я имею в виду, ты же не ждешь, что он будет делать это дома… не так ли? — начав говорить совершенно убеждённо, Артур, в конце концов, вопросительно замолчал. Гарри и сам был весьма заинтересован ответом, вспомнив, что Кингсли говорил о том, что собирается взять Снейпа под свою защиту. Кингсли снова вздохнул и позволил тишине на мгновение затянуться между ними, прежде чем ответить. — Всё не так просто, Артур. Ошейник — не просто символ, это средство принуждения к активным действиям. — То есть.? — Да. А теперь спроси себя, захотел бы ты прийти и оказаться перед выбором: либо вести себя как раб, либо испытывать постоянную боль? Я дал ему выбор, и он предпочёл не приходить. Это и то, что я забрал его до завтрашнего аукциона, — лучшее, что я мог для него сделать, — на несколько мгновений воцарилось молчание, затем мужчины возобновили разговор, но, похоже, по обоюдному согласию решили сменить тему. Гарри, однако, отвлёкся, когда его мысли унеслись к тем, кто причинил всю эту боль и страдания. Если отбросить Снейпа — по мнению Гарри, он уже отработал своё время в качестве Пожирателя смерти за годы, проведённые в качестве шпиона, рискуя жизнью и здоровьем, — но внезапно обнаружил, что рад наказанию, которое назначила леди Магия. Конечно, это была крайность, но сейчас, когда он сидел здесь в окружении людей, которые провели последние три месяца, оплакивая тех, кто погиб по вине этих ублюдков, тех, кто навсегда остался в шрамах от сражений… что ж, это казалось правильным. В конце концов, посмотрите, что случилось после первой войны. Конечно, некоторые из худших отправились в Азкабан, но гниль вроде Малфоя была оставлена, чтобы гноиться и создавать предпосылки для того, что произошло во время второй войны. Таким образом ну, если повезёт, когда их освободят от наказания, они не будут представлять ни для кого опасности. *** После этого Гарри не обращал внимания на то, что Пожиратели смерти превратились в рабов. По крайней мере, не обращал до того момента, пока Кингсли не попросил его прийти в Министерство две недели спустя. — Гарри, — улыбнулся Кингсли, подходя, чтобы пожать ему руку. — Кингсли, — поприветствовал Гарри в ответ. — Только не говори мне, что ты снова собираешься предложить мне работу аврора… — Кингсли покачал головой. — Нет, хотя предложение всё ещё в силе, если ты захочешь… Уверен, что не смогу соблазнить тебя стать главой департамента? — с надеждой закончил он. Гарри криво усмехнулся. — Ответ не изменился с прошлого раза. Мужчина пожал плечами. — Очень жаль. Мы постепенно заполняем пустые места, но трудно найти людей, которым мы доверяем, — выражение лица мужчины стало более серьёзным. — Нет, у нас возникла другая проблема, к которой, по словам Невыразимцев, ты можешь быть причастен. — Клянусь, я ничего не взрывал в последнее время, — полушутя-полусерьёзно ответил Гарри и получил в ответ полуулыбку. — Не волнуйся, у тебя нет проблем, — заверил его Кингсли, и Гарри почувствовал, как в нём что-то расслабилось, несмотря на шутливый тон. У него было слишком много неприятных переживаний в этом здании, чтобы полностью расслабиться. В следующее мгновение он снова напрягся, и палочка сама полетела в его руку, когда в комнату вошли три фигуры, одна из которых была слишком знакома, чтобы оставаться спокойным. — Что он здесь делает?! — потребовал ответа Гарри, обращая внимание на Кингсли, потому что увидел, что Волдеморт в цепях. Один из авроров, сопровождавших его, силой толкнул его на колени перед Гарри и Кингсли. Бывший Тёмный Лорд опустил голову, но Гарри уловил, как уголок его рта яростно дёрнулся, выдавая его отношение к такому обращению. Тем не менее он оставался на месте и молчал. Гарри с любопытством, а не со злостью, посмотрел на человека, который до недавнего времени был его заклятым врагом. Он значительно изменился. Во-первых, не было и следа того змееподобного человека, каким он был во время битвы за Хогвартс; вместо него, Гарри мог бы поклясться: перед ним на коленях стоял постаревший Том Риддл. Так что в этом отношении он выглядел гораздо лучше. Однако во всех остальных отношениях он выглядел значительно хуже. Он был худым, очень худым — его щёки выглядели измождёнными, а руки были почти такими же костлявыми, как и тогда, когда он выходил из котла многие годы назад. Одет он был в рваную тунику, которая ничуть не скрывала синяков по всему телу. Ещё один синяк темнел на скуле, а губа была рассечена, скорее всего, от того же удара. — Что с ним случилось? — спросил Гарри, и вопрос, казалось, сорвался с его губ без разрешения. Кингсли на мгновение задумался, но затем ответил. — Все рабы проходят через… процесс обучения. Как видишь, он не очень хорошо к этому отнёсся. Гарри фыркнул при этой мысли. Без шуток. В памяти всплыли отголоски разговора, который он подслушал на поминках Дедалуса Дингла. — Я думал, ошейники действуют как регуляторы поведения? — Кингсли выглядел удивлённым, словно не ожидал, что Гарри это знает. Гарри не стал утруждать себя объяснениями, просто выжидающе посмотрел на министра. — Обычно так и есть. Как обычно, кажется, что Волдеморт здесь не вписывается в нормы. В то время как все остальные ошейники вели себя как положено, его ошейник не позволяет ему использовать свою магию или пытаться причинить вред окружающим. Он не заставляет его подчиняться приказам, — это было довольно тревожно, но, учитывая, что мужчина всё ещё был здесь и внешне не сопротивлялся аврорам, похоже, что он был под контролем, по крайней мере, пока. — Вы знаете, почему? — спросил Гарри. Кингсли выглядел слегка растерянным, но Гарри не обратил на это внимания, так как был слишком сосредоточен на Волдеморте, который почти не шевелился с тех пор, как его поставили в это положение. — Ну… Невыразимцам потребовалось некоторое время, чтобы прийти к выводу. На самом деле мы пытались продать его две недели назад — когда право собственности не перешло, это немного смутило Министерство. Мы также потеряли немало денег, ты не поверишь, за какую сумму он был продан… — Гарри пристально посмотрел на мужчину. Он тянул время, прямолинейным Кингсли, как правило, не был. Почувствовав его взгляд, министр снова вздохнул и на мгновение закрыл глаза. — Короче говоря, Невыразимцы выяснили, что причина, по которой его ошейник не реагировал на нас, по которой его нельзя было продать, заключалась в том, что у него уже был хозяин. Гарри нахмурил брови. Он не понимал и сказал об этом. — Ты его хозяин, Гарри, — в конце концов прямо сказал Кингсли. — Что? — воскликнул Гарри. — Но я не покупал его, или что там нужно сделать, чтобы иметь… раба. Кингсли пожал плечами. — Так говорят. Но это легко проверить, — он кивнул на стоящего на коленях человека. — Отдай ему приказ, который он не захочет выполнять. Гарри задумался. Что в этом плохого? Если это опровергнет эту нелепую идею и позволит вернуться домой, он сделает это. — Ладно. Волдеморт, зови меня «хозяин», — приказал он, глядя на раба. После некоторого молчания он с торжествующим видом повернулся к Кингсли. — Види… — Волдеморт издал звук боли, почти хныканье. Мгновение спустя с его губ сорвалось сдавленное «хозяин». Гарри не смог бы удержать свою челюсть от падения, даже если бы от этого зависела его жизнь! Что…? Но… Он посмотрел на Кингсли и увидел, что тот мрачно кивнул. — Похоже, Невыразимцы были правы — ты его хозяин. — Но я не хочу им быть! Разве нет способа отдать его, чтобы можно было продать, как остальных? — Я… — начал Кингсли, но его оборвал грохот и яркий белый свет. Когда грохот затих, а Гарри зажмурил глаза, в его сознании зазвучал голос. — Он твой, юный проситель. Твой навсегда. — Но он мне не нужен! — вскричал Гарри. — Твоя душа и его душа были переплетены моей сестрой, Судьбой, и я не стану их распутывать. Он твой до самой смерти, которая не может наступить от твоей руки или по твоему намерению. Считай это следствием того, что ты вызвал меня. — А если я умру? — спросил Гарри, осознав, что не сможет бороться с этим, если так распорядилась леди Магия. — Он освободится? Освободится, чтобы снова творить хаос и беспорядок? — Нет. За свои преступления он больше никогда не будет свободен. Если ты умрешь, он последует за тобой до последнего вздоха, — с этими словами свет померк, и Гарри снова оказался в кабинете министра, где все выглядели весьма обеспокоенными. Гарри не был уверен, из-за чего все беспокоятся: из-за него или нет. — Гарри? Ты в порядке? — осторожно спросил Кингсли. Гарри облокотился на стол позади него и потёр всё ещё болезненные глаза. — Да, — наконец сказал он, снова поднимая взгляд. — Что случилось? Ты вдруг… начал разговаривать с воздухом. Гарри мрачно усмехнулся. Что ж, теперь понятно, почему они все так беспокоились о нём. — У леди Магии было для меня послание, — сказал он наконец, не видя причин лгать. Рассеянно он заметил, что к нему приковано внимание всех присутствующих в комнате. Даже Волдеморт смотрел на него с расчётом в своих всё ещё красных глазах. — Похоже, я связан с ним, — он махнул рукой в сторону собеседника, — до тех пор, пока один из нас не умрет. И пока у тебя не возникло никаких светлых идей, — обратился он напрямую к Волдеморту, — если умру я, умрешь и ты, — мужчина опустил голову, чтобы грязная бахрома вновь скрыла его выражение лица. — Так… ты забираешь его? — медленно спросил Кингсли, похоже, немного ошеломлённый странными событиями. — Похоже на то. Мне нужно что-нибудь подписать? Забрать что-нибудь? Министр на мгновение задумался, затем порылся в своём столе. — Вот форма собственности, которую нужно подписать. Мы оставим себе копию, ты оставишь себе вторую, и она послужит доказательством права собственности, если это понадобится. Если ты когда-нибудь продашь его, тебе и новому владельцу нужно будет прийти сюда, чтобы зарегистрировать переход права собственности. — Не думаю, что это когда-нибудь случится, — мрачно сказал Гарри, бегло просмотрев бланк, а затем, убедившись, что всё так, как сказал министр, подписал его. Кингсли нахмурился, и Гарри пояснил: — Леди Магия тоже об этом говорила. Похоже, это будет сделка типа «один хозяин — один раб». Ура, — закончил он, без энтузиазма разводя руками. — О, — ответил Кингсли, в его глазах мелькнула жалость. — В таком случае… тебе, вероятно, понадобится вот это — это руководство по поведению раба 1786 года. Ошейник, вероятно, настроен на его правила, так что, хотя ты можешь поступить по-другому, тебе придётся каждый раз указывать, как именно ты хочешь, чтобы он себя вёл. В противном случае, исходя из опыта, могу сказать, что ошейник будет выполнять правила справочника в точности. Гарри взял его. Он решил, что просмотрит его, хотя бы для того, чтобы понять, с чем имеет дело, но даже если правила будут совершенно бесчеловечными, он, вероятно, не станет утруждать себя их изменением — в конце концов, они говорили о Волдеморте. — В остальном ты можешь забрать его, — он сделал знак аврорам: один подал Гарри конец цепи, прикреплённой к ошейнику Волдеморта, с помощью которой они привели его в комнату; другой дал ему ключ. — Ключ — от его наручников. Из-за того, кто он есть… или, по крайней мере, был, мы рекомендуем тебе не выводить его на публику, если он не будет скован. Только если ты уверен, что он будет выполнять твои команды, — выражение лица Кингсли отражало внутренние сомнения Гарри в том, что он когда-нибудь сможет настолько сильно подчинить Волдеморта. Чувствуя оцепенение от всех неожиданностей этого дня, Гарри попрощался с Кингсли и уважительно кивнул аврорам. — Вставай, — приказал он стоящему на коленях человеку и даже немного удивился, когда Волдеморт повиновался, ничего не сказав. Затем, воспользовавшись камином Кингсли, он схватил Волдеморта за руку, чтобы их не разбросало, пока они будут кружиться по системе. Прибытие в гостиную немного вывело его из оцепенения, в которое он впал, хотя было странно находиться там с Волдемортом. И ещё более странно было находиться там с Волдемортом в качестве его раба. Отойдя на небольшое расстояние, чтобы не касаться мужчины, вытащил ключ, который дал ему аврор. Он настороженно посмотрел на Волдеморта — и разве не странно было думать о нём как о Волдеморте, когда он выглядел как Том Риддл? — он заколебался. — Если я сниму с тебя цепи, ты нападёшь на меня? Губы мужчины скривились в гримасе. — Не похоже, чтобы я смог, Поттер, — выплюнул он. Мгновение спустя он крепко зажмурил глаза и, стиснув зубы, напряг сухожилия. Гарри с любопытством и ужасом наблюдал за тем, как Том… Волдеморт сопротивлялся ещё немного, а затем рухнул на колени, казалось, без сил. — Простите! — выдохнул он мгновение спустя, а затем вздрогнул. — Простите, хозяин, — поправил он себя, его глаза всё ещё были закрыты. Ладно. Гарри не стал спрашивать, что это было. Он и так мог догадаться. — Это был не ответ, — заметил он вместо этого. — Достаточно было бы простого «да» или «нет». Пунцовые глаза открылись и посмотрели на него, затянувшаяся боль всё ещё отражалась белыми линиями напряжения в их уголках. Том отвёл взгляд. — Нет, — пробормотал в ответ, его тон был усталым. — Хозяин, — добавил он, мелко вздрогнув. Решив поверить ему на слово и убедившись, что палочка рядом, а человек перед ним не имеет права использовать магию, Гарри воспользовался ключом, чтобы отпереть наручники, сковывающие руки мужчины за спиной и его ноги вместе. Однако поводок, похоже, был просто пристёгнут к кольцу спереди. Расстегнув его, Гарри остановился, так как его внимание привлёк номер на табличке. Вернее, его внимание привлекло то, что это был не номер. Вместо этого он выглядел как перевёрнутая на бок восьмёрка. Гарри мог только предположить, что это связано с тем, что Волдеморт будет рабом до конца своих дней. Отойдя подальше, он рухнул в кресло и отложил цепи в сторону. Глубоко вздохнув, он мгновение игнорировал Тома и уставился в огонь. Как он попал в такую ситуацию? И, что ещё важнее, что теперь делать? Что ж, была одна вещь, с которой он должен разобраться немедленно. — Слушай, я не буду называть тебя Волдемортом, не в таком виде, — прямо сказал он стоящему на коленях мужчине. — Тогда как бы вы меня назвали? Хозяин, — спросил мужчина, его тон был подчёркнуто ровным. Гарри задумался, но на ум пришло только одно имя. — Твоё настоящее имя — Том, — Гарри подумал, что слабая дрожь, которую он заметил на лице Тома, скорее всего, была связана не столько с ошейником, сколько с тем, что он ненавидел своё имя. И это, как Гарри не без гордости признал, было одной из причин, по которой он его выбрал. — Как пожелаете, — ответил мужчина, его опасный тон не соответствовал транслируемой покорности. Гарри кивнул, скорее в подтверждение собственных мыслей, чем в ответ на слова Тома. Похоже, ему придётся очень чётко объяснить своему… рабу… как всё будет происходить. Иначе тот просто переступит через него, а этого он допустить не мог. Только не снова. — Послушай, Том, мы крепко связаны, я с тобой, как и ты со мной. Мерлин знает, я бы предпочёл вообще не вспоминать о тебе! — он разразился беззлобным смехом. — Но так уж сложилось. Ты был занозой в моей жизни с самого моего рождения! Теперь ты перестанешь ей быть, — он посмотрел Тому прямо в глаза, чтобы тот мог убедиться в его искренности, а затем продолжил: — Будь почтителен, подчиняйся моим приказам и не причиняй вреда никому, кто не пытается причинить вред мне, и мы справимся. Тебе это не понравится — я знаю, что не понравится, — но это наказание, так что меня это не беспокоит. Ты просто должен это делать. — А если я не сделаю, хозяин? — Том усмехнулся, его глаза вспыхнули. Мгновение спустя ошейник, очевидно, наказал его, если судить по тихим звукам боли. — Тогда тебе придётся столкнуться со многими последствиями, — заметил Гарри. — И если этого недостаточно, чтобы мотивировать тебя, подумай о том, что я полностью контролирую твою жизнь. Я не собираюсь сам отказывать тебе в пище или причинять боль, — от этой мысли ему стало не по себе, учитывая то, что пережил у Дурслей, но он не собирался сообщать об этом Тому, — но если понадобится, я это сделаю. — Вы слишком мягкосердечны для этого, хозяин, — заметил Том. Казалось, он приготовился к боли, и когда она не пришла, на его лице появилось слабое выражение облегчения. Гарри пожал плечами. — Я не жесток от природы, это правда, — с готовностью признал он. — Но война заставила меня делать то, чего я никогда бы не сделал раньше. Если сейчас я могу быть жестоким, то это полностью твоя вина, — подчеркнул он, пригвоздив старшего мужчину пристальным взглядом. Когда тот отвёл глаза, он понял, что выиграл эту маленькую битву характеров. Без сомнения, она не будет последней, но они перейдут этот мост, когда придёт время. Гарри резко поднялся. — Пойдём, я провожу в твою комнату, — он подождал, пока Том поднимется на ноги, заметив, как тот слегка покачивается. — Когда ты в последний раз ел? — Мужчина стиснул зубы и посмотрел в сторону. — Ответь мне, — приказал Гарри в раздражении. Это был простой вопрос, ради Мерлина! — Вчера утром, — ответил Том, казалось, слова словно вырвались из него. — Хорошо, тогда идём на кухню, чтобы ты мог перекусить перед ужином, — Гарри повёл Тома за собой, показывая ему шкафы с продуктами, ящики с кухонной утварью и рабочие поверхности. — Ты когда-нибудь готовил сам? — спросил он, сделав паузу после того, как ему пришла в голову мысль, что, возможно, у Тёмного Лорда всегда были слуги. За исключением приюта, конечно, но там он, вероятно, тоже не готовил. Чудо из чудес, на этот раз Том не стал с ним спорить и просто тихо ответил. — Очень давно. Гарри кивнул в знак признательности. — Что ж, если у тебя возникнут проблемы, ты можешь просто спросить у меня. Думаю, мы будем готовить ужин по очереди. Сегодня этим займусь я. С завтраком и обедом мы разберёмся каждый сам по себе, хотя, если я уже что-то готовлю, могу предложить это и тебе. — Значит, вы не собираетесь заставлять, чтобы я готовил и убирал, как хороший маленький раб, хозяин? — Том усмехнулся, а затем поморщился, когда ошейник наказал его. Гарри подождал, пока наказание закончится, а затем ответил мягким тоном. — Не думаю, что это в твоей компетенции, верно? — Том слегка пожал плечами, но больше ничего не сказал. Поскольку вопрос был в некотором роде риторическим, очевидно, ошейник не счёл его невербальный ответ наказуемым. Гарри действительно нужно было прочитать руководство, чтобы понять, с чем он работает. После того как они оба приготовили себе перекус — ничего особенного, просто бутерброды, — Гарри повёл Тома наверх. Он мог разместить его только в одном месте, поскольку только недавно начал заниматься комнатами первого этажа. — Вот, — сказал он, открывая ближайшую к лестнице дверь. — Можешь спать здесь. Здесь есть отдельная ванная комната, так что тебе не придётся делить её со мной. Есть мыло, а шампунь мы купим завтра. Моя спальня дальше по коридору. Не входи туда без разрешения. Если тебе нужно привлечь моё внимание, постучи в дверь и подожди, пока я отвечу. Ясно? — Да, — ответил Том. — Хозяин, — добавил он спустя секунду. Гарри на мгновение замолчал, размышляя, не забыл ли он что-нибудь. Его взгляд остановился на синяках и потрёпанной тунике. По крайней мере, с этим он мог что-то сделать. — Подожди здесь, — приказал он мужчине, скрываясь в своей спальне. Через несколько минут он появился снова, неся в руках небольшую стеклянную банку, свободную рубашку и спортивные штаны. — Вот, — сказал он, протягивая Тому вещи. Старший мужчина принял их с лёгким недоумением. Гарри пожал плечами. — В баночке — бальзам от синяков. Я подумал, что ты захочешь избавиться от них, — он махнул рукой на гематомы, покрывающие руки Тома и его плечи. — У меня нет одежды твоего размера, но эта подойдёт, пока мы не сходим завтра в магазин. Он повернулся, чтобы спуститься вниз, но бросил через плечо последнее указание. — Ты, наверное, хочешь принять душ, а может, и вздремнуть. Ужин в семь — жду тебя в столовой. Ничего не ломай, хорошо? — не дожидаясь ответа, он спустился вниз, в гостиную, полный решимости почитать руководство.