***
Выйдя из комнаты, Алекс тихо прикрыл за собою дверь и плавной походкой направился в гостиную. Замерев на её пороге, он оглядел просторное светлое помещение и остановил свой взгляд на будке поста, стараясь сквозь бликующие стёкла разглядеть, есть ли там кто-то из медработников больницы или пациентов безалаберно оставили без присмотра и помощи, если таковая может понадобиться при необходимости. Потерпев неудачу, юноша прищурился, чтобы солнце не било в глаза, и вошёл в гостиную, направляясь к посту. Подойдя к окошечку, через которое в основном и происходило взаимодействие медработников, находящихся на посту, с пациентами, находящимися в гостиной, Алекс слегка наклонился и обратился к дежурной медсестре: — Простите, не могли бы вы мне помочь? — Да? Что такое? Что-то случилось? — милая молодая девушка, вероятно, недавно здесь работающая, подняла на Алекса глаза. — Нет, всё в порядке. Мне бы хотелось узнать, кто мой лечащий врач и где я могу его найти. Я здесь только второй день… — юноша потупил взгляд, изобразив невинного ангела, образ которого он часто примерял на себя в присутствии представительниц прекрасного пола, в особенности, когда ему от них что-то было необходимо. — О, конечно. Назови свою фамилию, пожалуйста… — девушка подъехала на офисном стуле к стеллажу с медицинскими карточками пациентов и встала, чтобы найти среди них нужную. — Скот-Холмс. Алекс Скот-Холмс. — чуть громче, чем когда девушка сидела за столом, произнёс он. — Скот-Холмс… — пробормотала себе под нос медсестра и, немного пошарив взглядом по полкам, вытащила нужную карту и начала листать её, ища нужную информацию. — Нашла. Твой лечащий врач Йосано Акико. Её кабинет здесь, в отделении. — она закрыла и поставила папку на место, а затем села в кресло и подъехала обратно к столу: — В этом коридоре. — на указала в сторону двери с пота. Сделав два больших шага назад, Алекс увидел коридор о котором ему говорили и, благодарно кивнув, поблагодарил вслух и прошёл в коридор, внимательно изучая таблички на дверях кабинетов, находящихся в нём. Найдя нужную, он прислушался и, не услышав за дверью разговора, постучал. Немного погодя, ему ответили приглашением войти и Алекс открыл дверь, входя.***
— Что ж, я неплохо её запомнил, да и Фёдор оказался прав… — подумал я, внимательным взглядом окидывая красивую строгую молодую женщину, сидящую за рабочим столом в кабинете, куда я вошёл. — Доктор Йосано?.. — я не был уверен, что это хороший вариант обращения, но всё равно рискнул спросить, подняв бровь. — Да? Ты, кажется, Алекс. Мы с тобой ещё не знакомы… — Да, это я. Хм… — я усмехнулся, опустив бровь на место, и решил сразу перейти к делу. Медицинское знакомство подождёт. — На посту сказали, что вы мой лечащий врач… — начал я. — Да, присаживайся. — я принял её приглашение и сел на диван, она встала и села на диван напротив: — Прости, что не смогла познакомиться с тобой сразу, только вышла из отпуска… — извинилась она и уточнила: — Ты что-то хотел спросить? — Да. Мне хотелось бы узнать, с каким диагнозом я здесь лежу. Догадок у меня много, но никакой конкретной информацией я, к сожалению, не обладаю. А знать хотелось бы… — Конечно, я понимаю. Ты поступил с диагнозом «Социопатия». — О… Понятно, спасибо. — я замолчал, задумчиво уставившись в поверхность журнального столика. — У тебя остались ко мне ещё какие-то вопросы? — мягко спросила она. — Нет, спасибо. Думаю, я пойду. — я встал. — Конечно, иди. Смело обращайся, если тебе что-то понадобится. — она ласково улыбнулась. — Хорошо, спасибо. — я вышел, прикрыв дверь. Лишь оказавшись в коридоре и отойдя от её кабинета на пару шагов, я выдохнул. Социопатия? — Ну надо же, как интересно всё складывается… — пробормотал я себе под нос, выходя из коридора обратно в гостиную и, пройдя через неё, входя в жилой коридор и возвращаясь в свою комнату. На время я даже не глянул. Завтрак теперь был совершенно не важен, ведь из глубин моего сознания поднималась вся известная мне информация о данном диагнозе и его проявлениях. Параллельно в моём мозгу шевелились мысли о том, как я мог здесь оказаться. Достал ли я Сенсея, что тот сдал меня в психушку, пришёл ли я сюда сам или кто-то сторонний упекнул меня сюда, чтобы я мог to serve time в этом жёлтом доме. Не глянув на своего соседа, я упал на кровать, скинув ботинки и уткнувшись лицом в подушку, закрыл глаза, вдыхая ещё сохранившийся запах стирального порошка и антисептика, запах которого вечно щекочет мне нос. Мысли в голове роились словно пчёлы, мешая ухватиться за одну конкретную и как следует обдумать её. Мешающий белый шум… Как же он бесит меня…***
Алекс вернулся быстрее, чем я думал. Я не успел принять решение: вылезать мне из постели или ещё какое-то время посидеть, кутаясь в одеяло. Он вошёл и, кажется, совершенно не обратил внимания на моё присутствие. Он скинул ботинки и упал на кровать, утыкаясь лицом в подушку как обиженный или уставший человек. Потом он повернулся лицом к стене и скрючился в позе эмбриона, будто ему было холодно или он хотел закрыться от всего мира и не мог этого сделать. Я тихо, стараясь не шуметь и не шуршать, натянул сапоги, скинул с плеч одеяло и, быстро встав, натянул на них пальто, чтобы не мёрзнуть, но то ли от лёгкого ветерка, поднявшегося, когда я снял пальто со спинки стула, то ли от моей заторможенности, являющейся остаточным проявлением действия снотворного, которое я принял на кануне вечером, меня пробрало дрожью, а по плечам вместе с мурашками пополз холодок. Поведя плечами, я сильнее закутался в пальто и тихо вышел из комнаты, решив оставить Алекса одного. Даже если он не станет спать, ему наверняка необходимо обдумать ту информацию, которую он получил, выйдя из комнаты. Мне лучше не мешать ему, дабы не оттолкнуть его ненароком от себя.***
Дверь тихо хлопнула и лёгкое колебание воздуха заставило меня поёжиться. Мой сосед совсем не умеет вести себя как ниндзя, но как говорится «Учиться никогда не поздно!» Я не могу упрекать его в этом. Не смотря на отсутствие подобных навыков, он очень проницателен… Проницателен, как убийца… He's a master of his craft, of deception and deceit and manipulation… Либо у него было великое прошлое, либо он губит своё великое будущее, зарывая талант в землю… Хотелось бы помочь ему, но это не моё дело, да и едва ли он мне потом скажет «Спасибо»… Хах… Социопатия… Чёрт возьми!.. Как интересно получается… Резко развернувшись обратно и сев на кровати, я замер. Белый шум резко исчез, будто я только что выкурил сигарету, затушил окурок, сделал медленный глубокий вдох чистого прохладного, а то и морозного воздуха, а затем так же медленно выдохнул, любуясь облачком пара, вылетевшим из моего рта. Может, действительно стоит сходить покурить? Но у меня нет сигарет… А просить у кого-то не хочется… Сенсей едва ли привезёт мне их, даже если попрошу привезти мои уже купленные… Ладно, к чёрту. Будем бороться другими методами. Старыми, не добрыми, но проверенными: состояние удушья, боль, литература, музыка, холод и голод. Умереть мне здесь не дадут, так что можно не бояться рисковать и экспериментировать. Я кривовато улыбнулся и инстинктивно прикрыл рот ладонью. Не так давно мне пришлось лечить губы — я наконец искусал их настолько, что они покрылись кровавыми корками, мешающими улыбаться и есть. Стоило мне бесконтрольно рассмеяться или резко оскалиться, как я испытывал приступ боли, а не зажившие раны на моих губах расходились и мой рот и подбородок заливало кровью. Сенсей очень ругался на меня из-за этого. Да и мне самому вкус крови не доставлял особого удовольствия, потому я старался прикрывать рот рукой, ибо это действие удивительным образом помогало мне сдерживать смех и улыбку. Со временем это вошло в привычку, но сейчас, пусть я и не почувствовал боли, я ощутил запах крови и, проведя языком по губам, почувствовал её неприятный отдающий металлом вкус. Вероятно, открылась старая рана… Крови было немного, потому я не стал предпринимать никакие меры. Но чёртова память подкинула мне воспоминание о том, как я выглядел в то время, и мои губы вновь искривила широкая ломаная и некрасивая даже уродская улыбка. Чуть дрожа, я выдохнул и постарался успокоиться, но так как это не принесло необходимого результата, я сделал медленный вдох и задержал дыхание, считая про себя до десяти, а после медленно выдыхая под счёт. На сей раз мне удалось успокоиться и прекратить скалиться. Сенсей говорит, что это пугает обычных людей, поэтому просит учиться сдерживаться, хотя скорее он не просит, а советует, говоря: «Не умеешь развлекать — притворяйся адекватным», часто предостерегая меня от попадания в психушку, но… Так как я — это я, то даже Сенсей не может помочь мне, предупреждая о возможных проблемах, пока я сам не напорюсь на ядовитые колья. Поведя плечами, я принял решение переодеться. Встав, я достал из шкафа свою одежду и быстро переоделся, натянув на себя чёрные брюки, чёрную майку, плотную белую рубашку, повязал на шею белый шарф для большего тепла и одел свою привычную кофту. Немного подумав, решая остаться мне в комнате или идти в гостиную, я решил «пойти в люди». Глянув в зеркало, я ненадолго задержался, любуясь своими губами — в целом они выглядели нормально, но нижняя действительно треснула и слегка кровоточила. Выйдя из комнаты, я закрыл дверь и сразу прошёл в гостиную, направляясь к диванам. В планах у меня было поспать на солнце в мирной обстановке…***
Выйдя из комнаты, я ненадолго замер рядом с дверью, прислушиваясь, но в итоге решил не ждать и не пытаться подслушать, а пойти в гостиную и посидеть там. Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как я оставил Алекса одного в комнате — я настолько глубоко погрузился в свои мысли, что совершенно не обращал внимания на время. Кажется, уже прошло время завтрака… Удивительным образом Алекс интересовал меня больше остальных больных. Все они были несчастны и прекрасны в своём несчастье. Мне хотелось спасти их всех. Но Алекс особенно сильно выделялся на их фоне, притягивая к себе взгляд, занимая все мысли, завораживая, гипнотизируя. Удивительным образом он был везде и всегда и в то же время нигде, исчезая в неизвестности, когда был нужен кому-либо. Вот и сейчас он вошёл в гостиную, будучи полностью одетым и морально собранным. Он вошёл и, не останавливаясь, прошёл к дивану, садясь, развязывая волосы и откидываясь на спинку дивана. Какое-то время он двигал плечами и крутил головой, устраиваясь поудобнее, но наконец нашёл удобное положение и замер с закрытыми глазами, выглядя спокойным и умиротворённым. На его лицо и волосы падали солнечные лучи, заставляя его лицо приобретать более тёплый вид, а волосы блестеть золотом. Я минут пять заворожённо смотрел на него, любуясь этой красотой, пока далеко в коридоре с кабинетами не хлопнула дверь и не раздались быстрые громко стучащие властные шаги. О, даже если он шёл не ко мне, этого человека я не хотел видеть здесь и сейчас. Не хотел, чтобы он нарушил покойИскренне твой А____.,.»
Пару раз удивлённо моргнув, я тряхнул головой и, сев на своей кровати, принялся за чтение Евангелия.***
Мы с Алексом чуть было не пропустили обед, но добрая и милосердная Озаки-сан предупредила нас об этом, потому в обед мы наконец посетили столовую. На ужин нас так же позвала она, но едва ли от нашего на нём появления мы стали сытыми — настроения не было ни у меня, ни у Алекса, так что мы вполне удовлетворились чаем и сразу отправились готовиться ко сну и ложиться, ведь как верно отметил Алекс, во сне голод не ощущается. Честно признаться, я не имел сильной веры в его слова, но вечером я убедился в том, что он не лгал и потому мысленно попросил у него прощения, ибо так же мысленно выражал своё неверие. День закончился. Наступил вечер. К ночи гроза накрыла дом скорби.