brutus

Сезон дождей начался с задержкой, только с середины июня. А Сатору был доволен как никогда — назойливое солнце не мешало заниматься делами днем, шум дождя успокаивал. И теперь они с Сугуру могли выходить на улицу в одно время: для Сатору было не слишком ярко, для Сугуру — не слишком темно. Они стали чаще проводить время во дворе, в беседках, когда у обоих были свободные часы. Сугуру чаще в это время учился — брал тетрадки с заданиями и учебники по тем предметам, что проходили в клинике на уроках, но иногда просто читал или слушал музыку. Сатору рядом рисовал или, если было настроение, читал что-то легкое. К учебе он все еще относился с осторожностью и не решался начать. Вот и сейчас они сидели также, в дальней беседке. Время давно перевалило за обед, все важные занятия, сессии и уроки, закончились, и мальчики просто наслаждались спокойствием под шум дождя. Сугуру читал какую-то книгу и слушал музыку с плеера через один наушник, напротив рисовал Сатору — беседку, деревья, книгу в руках Гето. Рядом стояла чашка остывшего чая, захваченная из столовой. Сатору задумался о будущем. Когда ему нужно будет вернуться? И сможет ли он вообще вернуться к учебе, к прошлой жизни, в дом родителей? За три с лишним месяца он привык к этому месту. Привык к свободному расписанию, к большому количеству отдыха, личному пространству, рисованию. Привык к Сугуру, который был рядом, но никогда не давил и не требовал чего-то. Привык к терапевтическим группам, на которым учился более интересному навыку, чем те, что давали в школе или на дополнительных занятиях, — он учился слушать и понимать себя и других. «Другие», правда, пока ограничивались Сугуру и Сёко, но все же. После той терапии, на которой обсуждали поддержку и помощь, он спросил об этом у Сугуру. Гето тогда задумался. Он привык многое держать в себе и не просить помощи у других, справляясь со всем самостоятельно, а на деле же просто пережидал «шторм» и старался вести себя как обычно, если были силы. Наверное, он взял это от родителей и до сих пор не мог переучиться. — Пожалуй, самым полезным будет, если ты просто обратишь мое внимание на меня самого. Когда что-то случается, когда я чувствую себя плохо — я чаще просто впадаю в ступор и замираю. — Гето не был уверен, что стоит делиться таким, что он может вешать на Сатору ответственность следить за его состоянием. Но Сатору сам просил, сам проявлял внимание и, кажется, был доволен тем, что может чем-то помогать. Сугуру подумал, что это как минимум будет полезно для его социализации и развития эмпатии. — Это ужасно, потому что я перестаю чувствовать что-либо вокруг, полностью концентрируясь на поганых мыслях или образах и кручу их по кругу. Если я смогу отвлечься, это уже будет большим шагом. С тех пор Сатору стал больше на него пялиться и часто спрашивать «Ты как?», всматриваясь своими здоровенными глазами и ища признаки проблем. У Сугуру это вызывало только смешки, как будто они играли в игру, в которой Годжо нужно было найти как можно больше маленьких припадочных Гето. После пары дней таких наблюдений Сугуру попросил Сатору не волноваться так, и сказал, что парень точно заметит, если он впадет в ступор или перестанет двигаться. После этих слов Сатору стал менее навязчивым, изменив свою стратегию. Вместо выискивания проблем он решил превентивно с ними бороться — если что-то будет отвлекать Гето, значит он с меньшей вероятностью загонит себя в дерьмовое состояние. Этим «чем-то» стали нелепые рисуночки. Годжо попросил у Иери привезти из города стопку бумажек для заметок небольшого размера и рисовал на них всякие глупости: котов, цветы, еду, персонажей мультиков, которых помнил с детства. Иногда получалось делать мини-комиксы с простыми сюжетами. Сугуру находил их буквально везде: в книгах, в пачке сигарет, в шкафчике за зеркалом в ванной, под подушкой или под кружкой кофе после того, как Годжо быстро сбегал из столовой. Недавно Сугуру нашел мини-комикс в своем плеере, когда менял в том диск. Это было ужасно мило и заботливо, но Сугуру не говорил ничего Сатору по этому поводу, потому что видел, как тот пытался скрыть факты своего причастия. Конечно, Годжо выдавали его взгляд и вытянувшееся лицо, когда Сугуру заглядывал туда, где заранее была припрятана бумажка, но Гето продолжал подыгрывать. А рисунки складывал в небольшую коробочку в одном из ящиков стола и пересматривал время от времени. Из мыслей о рисунках Сатору вырвал сам их создатель. Гето понял, что не читает уже какое-то время и не сможет назвать песню, которая играла две минуты назад. — На выходных приедут родители. — Сатору закрыл и положил рядом дневник, вытянул вверх руки, сцепленные в замок, чтобы размять спину. — Наверное, будут говорить о моем будущем. Сугуру немного напрягся. В голове промелькнула болезненная мысль, что Сатору могут отсюда забрать и он снова останется один. Нет, этого не будет, он еще не готов. — Думаешь, они скоро тебя заберут? — Сугуру отложил книгу и вытащил наушник из уха, нажав кнопку паузы на плеере и вытянул ноги. Сатору отзеркалил движение, но так как они оба были высокими, ноги в вытянутом положении уперлись в друг друга. Годжо начал по очереди давить своими подошвами на чужие, как будто нажимая на педали. — Не-ет, навряд ли. Не знаю, что они там надумали за два месяца, что мы не виделись. Но забирать меня в дом они, наверное, не будут. — на лице у Сатору не было напряжения, только какая-то тень интереса. Наверное, сам не знал, что ожидать от родителей. — Если захотят забрать — я скажу, что еще не готов, а психиатр подтвердит. Так что не надейся, что я перестану мозолить тебе глаза. — Если б ты чаще выбирался из своей берлоги, то может быть и мозолил бы. А так тебя еще поймай. Они продолжили перепираться ногами и просидели в тишине еще какое-то время, пока Годжо не нарушил молчание. — Сугуру? — Сатору выпрямился и наклонился вперед, упираясь локтями в свои коленки и подпирая ладонями подбородок. — М-м? — А что будет после клиники? — Сугуру поднял голову и вопросительно посмотрел на Сатору, не совсем понимая вопрос. — Ну, в смысле, это же место для детей и подростков. Взрослых, кроме персонала, здесь нет. Что будет, если я проживу тут до восемнадцати? У меня день рождения в декабре. Сугуру задумался. И правда, в это место принимали только детей и подростков, но большинство из них покидали заведение, не достигая совершеннолетия, когда заканчивали курс лечения. Сугуру был исключением — он вообще это место не покидал и даже не задумывался о том, что будет после. По правде говоря, он не всегда даже мог представить, сколько еще проживет, не делал на это ставки. Но после клиники что-то точно должно быть. Гето попытался вспомнить, встречал ли он тут людей, которым на момент лечения исполнялось восемнадцать. — Была тут одна девушка, года два назад. Пролежала, как мне кажется, пару месяцев. Я помню, как ей устроили мини-вечеринку в столовой по случаю совершеннолетия. Вроде, после этого она еще несколько недель тут побыла и выписалась. — Значит, после восемнадцати тут можно остаться, чтобы долечится. — Сатору задумался, по лицу было видно, как двигаются механизмы в его мозгу. — А нам нужно будет лечится дальше? Ну там, через полгода-год. — Мне точно постоянно нужна терапия и препараты. Хотя Цукумо говорит, что мы сможем поправить положение и я смогу проживать обострения более спокойно и стабильно. — Сугуру подумал про психиатра, с которой занимался уже несколько недель и ему даже нравилось. Цукумо правда была своеобразной, но общалась с ним как со взрослым и пыталась разобраться в его состоянии, не лишая его самого информации. — Но не факт, что нужно круглосуточное наблюдение. Все-таки, постоянно я тут нахожусь не из-за болезни, а из-за желания родителей. Считай, что круглогодичный пансионат. — Давай найдем Сёко. — Сатору подорвался с места, собирая дневник, канцелярию и кружку с остатками чая. — Пусть она объяснит, как тут все работает. Сугуру посчитал желание логичным, собрал свои вещи и быстрыми шагами пошел за Сатору, выбежавшему под дождь, параллельно раскрывая зонт, который захватил с собой. Иери они нашли в гостиной для занятий, наблюдающей за детьми, которые находились в комнате. Девушка сидела в кресле и лениво проходилась взглядом по присутствующим. — Иери-сан! — Сатору возник у нее из-за спины, низко наклоняясь, чтобы лица были на одном уровне. — Есть вопрос. Сёко от неожиданности чуть подпрыгнула и недовольно посмотрела на белобрысую морду напротив. Еще раз провела взгляд по комнате — вроде все было спокойно, так что девушка решила вывести Годжо в коридор, чтобы не мешать другим. В дверном проеме стоял Гето, складывая влажный зонт. — Чего вам надо? — выйдя в коридор, Сёко встала так, чтобы было видно обоих парней и гостиную — все же это была ее обязанность. — Сёко, а что будет с нами после клиники? — ожидаемый вопросительный взгляд в ответ. — Ну то есть… — Сатору хотел спросить, что случается с пациентами этой клиники, достигшими совершеннолетия? Это место для детей и подростков, но что происходит дальше? — Сугуру перехватил инициативу задать вопрос на себя, чтобы Иери точно поняла, что они имеют ввиду, хотя к концу предложения сам запутался. Что это за абстрактное «дальше»? — Ну, если вы имеете ввиду, как дальше строится лечение и госпитализация, — синхронный кивок в ответ. — то это зависит от каждого человека. Многие попадают сюда на один раз, у некоторых случаются рецидивы, но обычно с выпиской домой в любом случае. — тут Иери запнулась, бросив тревожный взгляд на Гето. Кажется, она поняла, к чему был вопрос. — Если человеку и дальше нужна помощь, то тут либо госпитализация во взрослое отделение, либо поддерживающая терапия с посещением психиатра, психолога или терапевтических групп. Сёко замолчала, а парни что-то обдумывали. Тишину прервал Годжо: — А мне нужна будет госпитализация во взрослое отделение после совершеннолетия? — А когда у тебя день рождения? — Через пять месяцев, седьмого декабря. — Тогда, скорее всего, нет. У тебя хоть и есть хронические проблемы, но тут ты по большей части для того, чтобы восстановиться. Дальше скорее всего потребуется только поддерживающая терапия, если срывов больше не будет. — А я? — Сугуру после первого вопроса молчал, переваривая услышанное и думая над своей ситуацией. — А ты… — Иери тоже задумалась. — Думаю, если не будет острых обострений с осложнениями, то тебя просто выпишут и тоже назначат поддерживающую терапию. Слышала, ты для Цукумо-сан лакомый кусочек, навряд ли она тебя отпустит на совсем. Парни снова замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Иери посмотрела на них еще с пол минуты, бросила «Если понадоблюсь — я на рабочем месте» и ушла обратно в гостиную, следить за детьми. — Я, наверное, тоже пойду. — Сугуру прервал мысленный поток, чтобы донести его и себя до комнаты, и там уже сконцентрироваться на всей возникшей куче вопросов. Сатору как-то грустно на него посмотрел, но ничего говорить не стал. Они вместе двинулись на второй этаж, молча дошли до комнаты Сатору и попрощались. Годжо весь путь плелся сзади и смотрел на ссутулившуюся спину друга и думал, что же ему делать. Это же знак, что нужна помощь? Это невербальное проявление плохого самочувствия? Что он должен сделать? Почему Сугуру переживает? Сугуру явно хотел остаться один, так что Годжо не стал настаивать и ушел в свою комнату, но не перестал думать. Раньше они не говорили про будущую жизнь, Сатору только недавно наладил рутину тут. Он так не привык думать наперед в эти месяцы, что сейчас было странным осознавать, что жизнь в клинике — это не навсегда и дальше придется что-то делать и куда-то двигаться. А потом Сатору понял: если для него думать о таком странно спустя несколько месяцев, то какого Сугуру, который живет тут пять лет и, можно сказать, ничего кроме клиники не видел? Наверное, он в ужасном смятении. У Сатору появилась идея. *** Когда Сугуру добрался до комнаты, он уже почти ничего не видел вокруг себя, в сознании были только вопросы и нарастающая паника. Закрыв дверь, парень быстро прошел к кровати, но сел на пол рядом и принялся думать. Он живет тут пять лет. Последний раз внешний мир он видел пять лет назад, не считая фильмы, которые они смотрели в гостиной, но и не все из них были сняты после его попадания в клинику. Он не понимал, что можно делать дальше. Чем вообще занимаются люди, которую живут обычную жизнь? Учатся в университете? Ходят на работу? Сейчас он был в одиннадцатом классе, значит, после выписки мог пойти в школу и закончить двенадцатый. А мог и не идти — обязательная школьная программа заканчивалась с девятым годом обучения. Но ему нравилось учиться и было понятно, как это делать. А если не учиться, то нужно идти работать. Или просто ничего не делать? Он мог не работать, у родителей было достаточно денег. Но дадут ли ему эти деньги? В клинику ему выделяли деньги на личные расходы. Они, правда, хранились у администрации, но он знал, сколько находится в распоряжении и иногда заказывал что-то у Сёко из города. А где он будет жить? Навряд ли с родителями — те не познакомили его с сестрами за все пять лет, Сугуру даже не был уверен, что они знают о существовании старшего брата. И куда ему податься? Может ли быть, что его и дальше продолжат держать взаперти, переведя во взрослое отделение? На этой мысли Сугуру понял, что его начинает накрывать паника. Сердце колотилось, голова начинала кружиться, к горлу подступала тошнота. Закат только начинался, но солнце садилось с другой стороны здания, и в комнате уже было сумеречно. Сугуру понял, что если разомкнет веки, то снова увидит, как из всех углов на него пялятся эти уродливые глаза. Хотелось закрыться еще больше, свернуться калачиком на ковре и переждать приступ так. Но он обещал Цукумо, что будет обращаться за помощью, когда ему плохо. И не хотел, чтобы Сатору снова нашел его в таком дерьмовом состоянии. Кое-как поднявшись, не открывая глаза, Сугуру на ощупь добрался до двери и чуть не выпал из комнаты. В коридоре было светло — уже включили освещение. На первом этаже, у лестницы, он наткнулся на Сёко, которая даже не стала задавать вопросов, просто потащила его в главный корпус. *** Ни до, ни на самом ужине Сугуру не появился и Сатору начал беспокоиться. Доев свою собу с овощами он еще какое-то время посидел в столовой, жуя мармелад, но так и не дождавшись, пошел искать парня. В комнате его не оказалось, в гостиных тоже. На улице все еще шел дождь, но Сатору решил все же дойти до беседки, вдруг Сугуру там с Сёко торчит. Гето и там не оказалось, а вот Иери была на месте. Стояла в беседке, спиной к нему, облокачиваясь на ограждение. — Сёко, ты не видела Сугуру? — Иери подскочила, ойкнула и пробубнила что-то матное, сильнее наклоняясь за ограждение. Повернулась с раздражением. — Годжо, блять, хватит меня пугать! — судя по тому, что Сёко потянулась к пачке — из-за испуга она выронила предыдущую сигарету. — Твой парень в главном корпусе, у Цукумо. — Мой парень? — Сатору не понял, почему она это сказала, но решил, что узнать где Сугуру и что с ним сейчас важнее. — У него опять приступ? — Похоже на то. Я словила его часа полтора назад с ужасно тошным видом и отвела в главный корпус. Не суйся туда пока, он сам пошел за помощью во-время, так что наверное на ночь вернется к себе, может до отбоя еще увидитесь. — Иери затянулась, усталое лицо на мгновение осветила тлеющая сигарета. Кажется, во взгляде было беспокойство, но Сатору не успел рассмотреть. — Годжо, иди к себе, а то еще простудишься. Сатору решил не доставать медсестру и оставить ее одну, чтобы та немного отдохнула, а сам поплелся к себе в комнату. Надо было все-таки тогда дойти до Сугуру и помочь ему, но все же хорошо, что он сам додумался пойти к психиатру. Зайдя в свою комнату, Сатору там не задержался — взял со стола листочек и, складывая его на ходу, вышел из комнаты. Дошел до конца коридора, постучал в дверь — тишина. Приоткрыл, посмотрел — внутри никого не было, в ванной кажется тоже. Значит, Сугуру еще не вернулся. Сатору зашел в чужую комнату и включил свет над кроватью, вышел, закрыл за собой дверь. Затем аккуратно просунул сложенную бумажку в проем двери, так, чтобы она не выпадала и была заметна. *** Сугуру вернулся в общежитие ровно во время отбоя, с медсестрой, что должна была пройти по палатам. Поднявшись на этаж, девушка начала по очереди обходить комнаты, а Гето пошел напрямую к себе с желанием просто лечь в кровать и вырубиться. Цукумо помогла купировать приступ и вытащила из Гето его причины. Немного поругала, что тот так себя разогнал, но помогла успокоиться. Главное, что она сказала — что Сугуру не нужно будет и дальше лежать в больнице, его случай не требует постоянной госпитализации, а после совершеннолетия он будет полностью дееспособным и самостоятельным, если будет прилежно ходить на терапию и слушаться ее. Цукумо не слышала, чтобы родители Гето хотели перевести его во взрослое отделение, так что по этому поводу волноваться не стоило. Конечно, другие поводы для волнений все еще были, но Сугуру решил пока о них не думать. До его совершеннолетия еще семь с лишним месяцев, он успеет что-то придумать. И нужно будет серьезно поговорить с родителями. С Цукумо они проговорили несколько часов, потом Сугуру просто молча сидел в кабинете у психиатра, которая хотела за ним присмотреть, но параллельно занималась своими делами. Перед уходом ему дали снотворное по расписанию и отправили в корпус в сопровождении медсестры. По пути до комнаты у Сугуру было одно желание — завалиться спать. Усталость после приступа плюс начинающееся действие таблеток не давали думать о чем-то еще. Ровно до того момента, пока Гето не увидел листочек, просунутый в проем двери над ручкой, к которой он потянулся. Сугуру невольно улыбнулся и повернул голову в сторону комнаты Сатору, к которой уже подходила медсестра. Быстро подцепив бумажку пальцами, он зашел в свою комнату и не сразу сообразил, что в той светло. Он же не включал свет, когда уходил отсюда. Сугуру очень хотелось посмотреть на рисунок, но он решил все же сначала переодеться в пижамное, иначе рисковал уснуть так. Быстро сменив толстовку со спортивными штанами на просторную футболку, он залез в кровать и взял листочек в руки. Развернул и начал разглядывать. Пришлось немного покрутить листок, чтобы понять, что на там изображено, но когда до него дошло — улыбка была уже не мимолетной. На рисунке был изображен схематичный домик с комнатами и вещами в них, названный «Дом Сугуру Гето» а также маленькие подписи к каким-то предметам. «Кофемашина» — на кухне «Плеер + куча дисков» — в спальне «Книжный шкаф» — в подобии гостиной рядом с кухней «Балкон + сигареты» и маленький человечек с пучком на голове и челкой. Сугуру засыпал, думая о своем нарисованном доме и о том, что в нем не хватает одной важной детали.