brutus

Сатору проснулся от того, что что-то щекочет его лоб. Через мгновение щекотка прекратилась и он ощутил легкие поглаживая по своей голове. Потребовалась пара минут, чтобы прийти в себя и разлепить глаза. Сугуру лежал напротив, боком, отзеркаливая его позу. Комната была серой и бесцветной, но уже не темной. Видимо, близился рассвет. Сатору чувствовал, что их ноги переплетены. — Ты чего не спишь? — Видимо, таблетки перестали действовать. Я сплю плохо в последнее время, но благодаря ним, кажется, немного выспался. — Сугуру выглядел сонно, немного опухше, но все же правда чуть лучше, чем вчера. — Как ты себя чувствуешь? — Сатору не двигался, только смотрел. Сугуру продолжал медленно гладить его по волосам. — Не знаю… нормально, наверное. Я не смотрю по сторонам, только на твои волосы, а в них свет. И никаких глаз, кроме твоих, теперь не вижу. — Сугуру мягко улыбнулся. Слова до Сатору доходили с трудом после сна, но он был готов замурчать от прикосновений и хриплого мягкого голоса. — Я рассказывал тебе, как попал сюда? — Совсем немного. Хочешь поделиться сейчас? — Сатору чуть придвинул голову и сфокусировал взгляд на лице напротив. — Да… наверное. Я начал видеть их, когда пошел в младшую школу. Ребенком меня пугали глаза, пялящиеся из-за всех темных углов, черные пятна, меняющие форму и тянущиеся ко мне. — Сугуру сделал паузу, наблюдая за реакцией. Сатору смотрел в ответ внимательно. — Других детей пугало мое поведение, реакции и долгие взгляды туда, где ничего не было. И моих родителей пугало тоже. Моя семья довольно известная в своей сфере, не такая, как твоя, но все же. И у них появился такой ребенок. Лицо Сугуру почти не выражало эмоций, было спокойным, взгляд немного расфокусирован. Эмоции выдавали только слова и то, как он произносил их. После небольшой паузы Сугуру продолжил. — Сначала они пытались справиться только с обострениями, отвозя меня в клинику на лечение, а в остальное время делали вид, что все нормально. Я попадал сюда пару раз в год, на несколько недель или месяц, не больше. — небольшая пауза, глубокий вдох. — Но когда мне было двенадцать, родители не забрали меня даже через несколько месяцев. А потом они приехали сказать, что пока я остаюсь тут жить. — Что? Тебе так долго было плохо? — Сатору удивленно и немного испуганно уставился на Сугуру. — Нет. Нет, все проходило как обычно. Но в тот приезд на маме было свободное платье и уже был заметен живот. — Сугуру грустно улыбнулся. — Оу… оу, черт. Они что, просто оставили тебя тут? — Сатору знал, что родители могли быть дерьмовыми, но чтобы оставить так своего маленького ребенка? — Зачем им проклятое дитя, если боги дали второй шанс? Мои приступы… мое поведение трепало бы маме нервы, это могло сказаться на беременности. А потом, вдруг я мог бы сделать что-то с детьми, мало ли что я увижу в них? — В них? — Да, у меня две сестры, они близняшки. Сатору не знал, что сказать. Он уже умел нормально общаться, поддерживать диалог, проявлять эмпатию. Но что можно было сказать на такую историю? Что ему жаль? Одно дело — когда ты нападаешь на своих родителей, когда можешь серьезно покалечить кого-то. А другое — когда ты просто маленький ребенок, которого пугает что-то в тени. Сатору так и не нашел, что ответить, и просто придвинулся ближе, обнимая Сугуру под руками и прижимаясь щекой к груди. Было слышно, как быстро бьется чужое сердце в грудной клетке. — Ты с ними общаешься? — Да, они иногда приезжают, но редко, при тебе еще не было. Они приезжали незадолго до прошлого обострения, во время которого меня переложили в закрытый корпус. — Это случилось из-за них? — Сатору немного напрягся. — Нет. Это почти не зависит от внешних факторов, просто случается. Сугуру не продолжал, а Сатору не знал, что еще спросить. Просто поглаживал Гето по спине и слушал, как его сердцебиение медленно успокаивается. Сугуру продолжал медитативно гладить его по волосам. В комнате становилось светлее, а через время по потолку пополз золотой отсвет. Сатору закрыл глаза и спрятал голову чуть ли не под одеяло. Через какое-то время Сатору снова задремал, а когда проснулся, было уже очень светло — так, что резало глаза. — Сугуру, сколько времени? — сейчас парень лежал на спине и уже не гладил ему волосы, но приобнимал одной рукой. — Минут десять до подъема. Пойдешь в свою комнату? Сатору приподнялся на локтях, медленно и по очереди открывая глаза, чтобы более-менее привыкнуть к яркому свету. — Да, мне нужно забрать очки. — Годжо сел на кровати, проводя пятерней по волосам, и обернулся. — Встретимся на завтраке? — Давай. — Сугуру тоже сел, облокотившись спиной о стену и прикрыл глаза. Сатору слез с кровати, протопал к двери и прислушался. В коридоре пока было тихо и он быстро выскользнул за дверь. В его комнате было темнее — окна выходили на закат, шторы были задернуты, так что через них просачивалось лишь немного света. Годжо решил не ложиться, потому что в этом уже не было смысла. Сначала он сходил в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. Потом переоделся из пижамы в повседневную одежду — тонкие льняные брюки и свободную рубашку. Нашел очки в кармане кофты, которую оставил висеть на стуле перед тем, как пошел к Сугуру прошлым вечером, и нацепил на нос. В небольшой столовой уже собирались люди. В этой клинике лежали дети от семи до восемнадцати лет, но в основном подростки постарше. Большинство проводило тут от нескольких недель до нескольких месяцев, так что знакомых лиц было много, но не все. Сатору почти ни с кем не общался, но много наблюдал из-за линз темных очков, а кого-то помнил с групповой терапии. За столиком в углу Сатору заметил новую девочку лет тринадцати, болезненно худую, с длинными крашеными волосами и странной челкой. Девочка ковыряла свой завтрак и попивала чай. Через пару столов сидел паренек постарше, чем-то похожий на Сугуру, когда Сатору увидел его первый раз — такие же темные, но короткие волосы, большие глаза и испуганный взгляд, напряженные плечи, мешки под глазами. Сам Сугуру стоял у выдачи и набирал еду на поднос. Сатору быстро подошел к нему и немного боднул плечом. — Доброе утро! — блондин чуть наклонился, чтобы посмотреть, что друг уже набрал на поднос: блинчики, масло, мисочка с ягодами. Рука тянулась к стакану с соком. — А если бы я уже взял стакан в руки? Все бы разлилось. Не надо меня толкать. — губы недовольно поджаты, но по глазам видно — не злится, просто дразнит. — Доброе утро, Сатору. Сугуру все же поставил стакан с соком на поднос, поднял его со столешницы и повернулся, высматривая свободные места. Сатору в это время набрал еды себе: тоже блинчики, несколько мисочек с джемом, несколько мисочек с ягодами, зеленый чай. Когда он повернулся, Сугуру уже садился за свободный столик у стены, куда не падал яркий свет из окна. — Кажется, у нас тут пополнение. — Сатору кивнул в сторону столов с двумя новенькими. — Парниша, вроде, уже давно тут. Он был в закрытом корпусе. — Сугуру прошелся взглядом по детям и вернулся к своей еде, намазывая блинчик маслом и складывая на него ягоды. — А вот девочку я еще не знаю. — Ты его видел? А почему я не видел? Я же тоже там был. — Сатору не намазывал блины, а просто отрывал кусочки и макал их в миску, чтобы зацепить побольше джема. — Он почти не выходил из комнаты, но я видел, как его привезли. Тогда он выглядел хуже. — Куда уж хуже… — Сатору поморщился и закинул в себя еще кусочек блина. — Он кричал первую ночь… потом был на транках скорее всего. Даже не представляю, что с ним могло произойти. Дальше парни продолжили есть молча. Сугуру пил сок, но посматривал на автомат с кофе. Обычно он сначала завтракал и пил чай или сок с едой, а кофе брал потом, отдельно, и если получалось — шел с ним курить. Сатору ел блины с джемом в пропорции один к двум, а потом закидывал в себя ягоды, рассматривая людей, которые приходили и уходили с завтрака. В очередной раз, когда дверь столовой отворилась, он увидел входящую в комнату Иери, держащую в руках планшет с прикрепленными бумагами. Она направлялась к их столику. — Приятного. Я к вам с новым расписанием на сегодня. — И тебе доброго утра, Иери-сан. — Сатору посмотрел на нее снизу вверх из-за очков. — У вас может и доброе, а я с утра в делах. — По лицу Сёко было сложно понять, более ли она усталая, чем в другие дни. Медсестра повернулась к Гето. — У тебя сегодня вместо истории прием у Цукумо. Годжо, твою групповую перенесли на послеобеденное время, так что сейчас свободен. Иери что-то отметила на бумагах, а потом еще раз посмотрела на Гето. — Сугуру, как себя чувствуешь? — теперь ее голос был чуть мягче, чем при объявлении нового расписания. — Нормально. Я сегодня выспался, так что спасибо тебе. — слова сопроводила легкая улыбка. Лицо Сугуру и правда выглядело свежее. — Больше такого не устраивай, почувствуешь что становится хуже — обращайся ко мне или другим сестрам, а не закрывайся в комнате. — а затем переводит глаза на Сатору и уже более строго добавляет. — Годжо, следи за ним. — Есть, мэм! — Сатору быстро прикладывает ладонь к виску на манер отдачи чести. Волосы пачкаются в джеме, который был на пальцах. — Придурок. — Сёко закатывает глаза, бросает на них последний вздох и идет к следующим пациентам. Сугуру хихикает. Сатору облизывает пальцы, вытирает салфетками и пытается оттереть джем от волос, растирая их пальцами. Понимает, что это не поможет и придется идти мыть голову. Вздыхает. Смотрит на Сугуру. — А серьезно, Сугуру, ты как? — Годжо перестает пытаться сделать что-то с волосами и стал складывать друг на друга мисочки, а потом собирать их на тарелку, поглядывая на Гето через стекла очков. — Правда лучше. Я же говорил, что выспался. И тебе за это тоже спасибо, не одни таблетки охраняли мой сон. — Сугуру немного улыбается, пытаясь заглянуть в глаза за темными линзами и видит, как скулы Сатору немного краснеют. Решает сменить тему. — Немного переживаю из-за приема. Я тут тусуюсь уже лет 5 и основным лечением было пережить обострения на таблетках. Если Цукумо-сан попробует сделать что-то другое и это мне поможет, то я буду рад. Я устал. — Сугуру делает последний глоток сока и тоже заканчивает свой завтрак. Парни поднимаются друг за другом и относят подносы на столик с грязной посудой. Сугуру оглядывается по сторонам, смотрит, какой персонал сейчас находится в столовой. — Я возьму кофе и к беседке. Пойдешь со мной? — Сугуру подходит к кофемашине и выбирает нужный напиток. — Не, я в комнату, надо голову помыть. — Сатору показывает пальцами на слипшиеся от джема волосы. — Наверное, посижу там до терапии. — Окей. Тогда до встречи. Махнув на прощанье, Сатору уходит из столовой и идет к себе. В комнате все еще достаточно темно — шторы почти полностью задернуты, через них просачивается лишь тонкая полоска света, но этого хватает, чтобы мебель и очертания комнаты просматривались без труда. Годжо решает сходить в душ, но уже нормально, а не как вчера — долго постоять под горячей водой, расслабиться и решить, чем сегодня заняться. В комнате есть пара стопок книг, к которым парень почти не притрагивался. После срыва и выхода из закрытого корпуса он какое-то время не мог читать и переваривать даже пару строк текста — в ушах начинало шуметь, на голову словно что-то давило. На терапии ему посоветовали вести дневник — не в жесткой форме, просто записывая мысли, заметки, какие-то факты и наблюдения из дня. Чаще всего Сатору писал немного, вместо этого заполняя страницы рисунками. Раньше специально рисованием он не занимался, но любил оставлять каракули на черновиках выполняемых заданий. Тут же он мог рисовать больше — и делал это. Иногда рисунки были чем-то понятным, вроде скетча комнаты, деревьев, людей, за которыми он наблюдал. Просто повседневные зарисовки. А иногда это были абстрактные узоры — такие он чаще делал, когда нужно было успокоиться и сфокусироваться на чем-то, отвлечься от тревоги. Вот и сейчас Сатору решил немного порисовать и написать какие-то заметки о прошедших сутках. Сначала по памяти нарисовал открытый шкафчик в ванной Сугуру, расческу, макушку с длинными черными волосами. Подпись «— можно?». Получалось кривовато, но он учился рисовать для удовольствия, а не для результата. Затем нарисовал сцепленные руки, таблетки на ладони. Попытался нарисовать сцену из комнаты Гето: их головы, повернутые друг к другу и руку Сугуру на своих волосах. Не понравилось. Зачеркал карандашом. Рисовать без оценки результата получалось не всегда. После написал еще пару строк заметок в свободном от набросков пространстве и, последний раз глянув на разворот, закрыл блокнот. Посмотрев на часы, Сатору понял, что просидел за дневником полтора часа. Время шло к полудню, а групповую терапию перенесли, так что оставалось просто ждать — сначала обеда, а потом сеанса. *** На обеде Сатору сидел один и снова разглядывал людей вокруг. Сугуру либо еще не приходил, либо уже ушел. Сидеть одному было комфортно, но хотелось узнать, как там дела у Гето и как прошел прием. До его групповой терапии оставалось минут пятнадцать. Годжо ходил на две терапевтические группы в неделю — одну лечебную, и одну поддерживающую, для выстраивания социальных навыков, которые он не приобрел в процессе взросления. Сегодня был день второй группы. Групповая терапия проходила в главном корпусе, идти до которого было минут пять, так что почти до конца свободного времени Сатору просидел в столовой — на улицу днем, еще и в такой солнцепек, выходить не хотелось, но пришлось, чтобы дойти от одного здания до другого. Из-за повышенной восприимчивости к свету Сатору чувствовал себя вампиром, которому стоит жить в склепе. В нужный кабинет Сатору зашел минута-в-минуту — остальные участники и врач-куратор уже сидели на своих местах, только стул Годжо, который стоял спинкой к окну, был пуст. Сатору кивнул всем в знак приветствия и сел на свое место. — Добрый день! — Кусакабэ начал свое стандартное приветствие, стараясь посмотреть на каждого из присутствующих. — Давайте начнем наше занятие. Напомню, что в этой группе мы делимся своими сложностями и вопросами, возникающими в повседневной жизни и коммуникациях с другими людьми. Вы можете рассказать о ситуациях, с которыми сталкивались, с которыми боитесь столкнуться или о которых часто думаете. Не бойтесь рассказать про проблему, ведь мы тут для этого собрались. И постарайтесь отвечать как можно корректней. Кто начнет? Первое, что понял Сатору, когда стал ходить в эту группу — он совершенно не понимает, какие вопросы задавать, о чем спрашивать. Другие участники спрашивали что-то про свои желания, общение с другими, доверие, потребности. Его же саморефлексия была на таком низком уровне, что потребовалась несколько сессий просто в качестве наблюдателя, чтобы начать задавать вопросы хотя бы себе. Девушка, которая сегодня подняла руку первая, задала вопрос о том, как просить помощь, началось обсуждение. Сатору просто слушал, как другие участники рассказывают о своем опыте, как куратор задает вопросы. И старался перекладывать на себя. Умел ли он просить помощь? Скорее нет, чем да. Если бы он мог, если бы вообще отследил, что ему нужна помощь — возможно, срыва не случилось бы. Если бы он понимал, что ему нужен перерыв, нужно больше личного пространства и времени, может, и родители бы послушали. Но случилось, что случилось. В клинике, правда, с этим было проще — ему сразу обозначили, когда нужно обращаться к врачам или персоналу, на что обращать внимание в своем состоянии. Но он все еще рационально оценивал свое состояние по этим критериям и навряд ли бы смог определить, что ему нужна помощь в чем-то, выходящим за рамки, обозначенные врачом. Да и на то, чтобы научиться хотя бы этому, тоже потребовалось время. Сатору снова задумался о вчерашнем вечере. Он же сразу понял, что с Сугуру что-то не так, еще до приступа заметил что-то неладное. А если бы он помог раньше? Если бы сразу сказал Иери или другим из медперсонала, чтобы на Сугуру обратили внимание? Должен ли он был помогать, если его не просили? Наверное, должен, это же его друг и ему было плохо. Обсуждение первого вопроса подошло к концу и Сатору решил поднять руку. Куратор, Кусакабэ-сан, посмотрел немного удивленно — не часто Годжо задавал вопросы так быстро. — Всем привет. У меня вопрос в продолжение темы. — Сатору посмотрел на девочку, которая начала диалог до этого и продолжил. — Как вообще понять, что другому человеку нужна помощь? Вот допустим, я вижу, что с моим другом что-то не так. Как я должен поступить? — Понимаю, это важный вопрос. — куратор участливо посмотрел на Сатору. — Как вы обычно замечаете, что у друга что-то не так? — Ну, я вроде знаю, как он ведет себя в обычное время и когда, как мне кажется, он чувствует себя не очень — становится молчаливым и тихим, а иногда наоборот, слишком активным и дерганым. И в последнее время каким-то печальным. — Очень хорошо, что вы обращаете внимание на изменения. Важно помнить, что не всегда легко распознать, когда кто-то нуждается в помощи. Как вы думаете, есть какие-то определенные признаки, которые могли бы указать на то, что человеку нужна ваша поддержка? — психотерапевт продолжил задавать вопросы, другие участники пока просто слушали. Сатору поерзал на стуле, задумавшись. Было все еще немного странно вот так вести диалог, когда другие на тебя смотрят. С другой стороны, он же тоже так делал и ему это помогало. Сатору уговорил себя немного расслабиться. — Наверное, если он начинает избегать общения или выглядит нервным. Но как быть, если я не уверен, действительно ли нуждается в моей или чьей-то еще помощи или просто в времени наедине с собой? — Это тоже важный момент. Я бы предложил начать с выражения своей заботы. Можете сказать что-то вроде: «Я заметил, что ты в последнее время выглядишь несколько уставшим. Все в порядке?». Таким образом, вы открываете дверь для разговора. — Понял, больше спрашивать перед тем, как что-то делать. — кивок самому себе. — Тогда, если можно, еще вопрос: когда мне нужно активно предлагать свою помощь, а когда просто оставить человека в покое? — Отличный вопрос. Важно находить баланс. Если видите, что ваш друг страдает и это затрагивает его повседневную жизнь, возможно, стоит предложить помощь. Например, вы можете сказать: «Могу ли я чем-то помочь или поддержать тебя?». Но также важно уважать личное пространство и не настаивать, если он не готов к откровенному разговору. — Можно дополнить? — в диалог наконец включились другие, точнее, пока один человек — парень чуть младше Сатору. Получив утвердительный кивок, он продолжил. — А человек, о котором ты говоришь, находится тут? Ну, в смысле, в клинике. Сатору не понял, к чему именно вопрос, но кивнул в подтверждение. Говорить подробности было не обязательно. Парень продолжил. — Если он тут, значит у него тоже проблемы. У каждого из нас есть своя болезнь, а у болезни есть признаки. — Сатору опять кивнул, кажется, он начал понимать, к чему тот ведет. — Если ты переживаешь за друга в контексте болезни, то ты как минимум можешь узнать, как она проявляется, чтобы понимать, когда ему точно нужна помощь. — парень сделал ударение на последнее слово, явно имея ввиду не просто моральную поддержку, а обращение к врачам. — Спасибо, Юу. — Кусакабэ вежливо кивнул парню. — Верно, если вы понимаете, что человеку рядом с вами нужна серьезная медицинская помощь — это повод предложить ее или, в крайнем случае, обратиться на прямую к медперсоналу. В остальных же случаях, с более бытовыми, если так можно выразиться, проблемами, стоит сначала поговорить. — А как не переборщить? Вдруг я буду слишком назойливым со своими вопросами. — Сатору потупил взгляд и задал последний вопрос, который крутился у него в голове. — Опять же, важно воспринимать сигналы: поведение, мимика, слова. Если у вас есть трудности с этим, понаблюдайте, какие реакции вызывают разные эмоции в вашем теле, движениях, речи. Не у всех людей эти реакции будут одинаковыми, но вам будет, с чего начать и на что обращать внимание. Ну а если вы предложили помощь и предложение было отклонено, не настаивайте. Иногда люди просто нуждаются во времени для раздумий. Если видите, что ваша помощь приветствуется, спросите, что хочет получить человек: совет, моральную или физическую поддержку. Но не забывайте уважать личные границы. — Спасибо за обсуждение и советы, Кусакабэ-сэнсей. — Сатору замолчал, следующий человек вынес свой запрос на обсуждение. Терапия продлилась два часа, Сатору почти не участвовал в обсуждениях, но слушал и продолжал думать о своем. Придя в комнату после нескольких часов в компании людей, Годжо просто вытянулся на кровати и вырубился. Проснулся от тихого стука в дверь — судя по оранжево-розовой полоске света, пробивающейся из-за прикрытых штор, прошло несколько часов и был уже закат. — Да? Сейчас. — последнее слово Сатору протянул в зевке, встал с кровати и прошаркал к двери. Немного приоткрыл, высунул голову. — Можно к тебе? — Сугуру невольно улыбнулся, смотря на Сатору — заспанного, с полузакрытыми глазами и растрепанными волосами, примятыми с одной стороны (видимой той, на которой он спал). — Конечно, заходи. Еще не время ужина? — Сатору впустил друга, прикрыл за ним дверь и снова пошел укладываться на кровать. Сугуру сел рядом на полу. — Уже начался, но мы не пропустим, если выйдем в течении минут двадцати. — Сугуру откинул голову назад, облокачиваясь на кровать, и прикрыл глаза. Атмосфера в комнате была сонной — тепло, тихо, почти темно. — Как твоя встреча с Цукумо-сан? — голос у Сатору был все еще сонный и немного хриплый. От него тоже было тепло. — На удивление — неплохо. Она правда отличается от Ёсинобу, вроде хочет что-то сделать с моей болезнью. — Сугуру повернул голову и открыл глаза, не поднимая затылок от кровати. Нахмурил брови. — Но она так странно на меня смотрела. Как будто хотела препарировать. — Чего? Это как? — Сатору лежал на спине, но после слов Гето о препарировании перевернулся на бок и подпер рукой голову, чтобы видеть лицо напротив. — Ну, знаешь… смотрит как-то хищно. У нее в этом есть свой интерес, она в работе делает большой упор на изучение разного рода галлюцинаций. Говорит, мне нужно с ними подружиться, чтобы не так остро реагировать и научиться с ними жить. Потому что от них я, видимо, никогда до конца не избавлюсь. Слишком это все туманно и непонятно. — Звучит логично. — Сатору бегал глазами по лицу Сугуру, по волосам, спадающим на лоб. Думал, можно ли дотронуться. Решил, что не будет трогать лицо, но потянул руку к прядям, которые рассыпались по кровати и начал крутить их между пальцами. — И что вы теперь будете делать? — Ну, придется с ней много общаться. У нас будут сессии один или два раза в неделю, еще мне поднимают дозировку препарата от галлюцинаций и добавляют снотворное. — А ты сейчас как… — Сатору не был уверен, что можно и нужно задавать этот вопрос, но все же беспокоился. — видишь их? — Нет, если не заглядываю в уголки глаз. — Сугуру устало вздохнул. — Мне с обеда дали дополнительные лекарства. Надеюсь, получится избежать таких приступов, как были в прошлый раз… и вчера. Сатору на это ничего не ответил, просто смотрел с сочувствием и продолжал крутить смоляные пряди между пальцев. Подумал, что хочет это нарисовать, но не сейчас, а когда останется один. Постарался запомнить картинку как можно точнее. Они просидели так, в тишине комнаты, еще какое-то время, а потом отправились на ужин. День был тяжелый, после сна Сатору хотелось есть, а Сугуру — просто отвлечься от всех мыслей.