Оленье солнце

      Пахло пряно и хорошо — горящим углем тлеющего камина и разогретыми досками пола и стен. Свежей травой от скользящей по груди зеленой косы и мягким пшеничным хлебом от крепких рук с черными прожилками узоров — линии да ромбы. Почему-то в этой всепоглощающей нежности хочется задохнуться — бездумно пялиться в потолок, чувствуя, как шерстинки медвежьей шкуры щекочут спину. — Чжунли… — едва-едва выдыхает Аякс, жмурясь нависающей над собой золотистой дымке от которой сердце заходится трепетом.       Большие, горячие ладони сжимали распахнутые навстречу бедра, что покачиваются медленно и осторожно — от скольжения члена внутри становилось почему-то так невыносимо хорошо, что на глазах невольно выступили слезы. Лежит головой на чужих коленях, дрожит, пока вторая пара рук гладит его так, как вздумается — очерчивает пальцами небольшие холмики груди, играет с густыми, тяжёлыми прядями волос, что сейчас почему-то растеряли весь свой рыжий оттенок. — Чжунли… Ч-Чжунли, х-хах… — зовет ещё раз, чувствуя, как тонкий, серебряный голосок ломается где-то на полутоне. — С-сейчас… — уже знакомый голос — но более молодой и живой — раздается над ним. — П-подожди, я…       Бедра охотнее раскрываются навстречу, будто бы приглашая внутрь всего целиком. Ладони сжимаются на белой коже сильнее, а руки сверху поудобнее придерживают, когда от короткого, но сильного толчка он скользит по ковру вверх, почти ложась торсом на чужие колени. От чувства полноты и растяжения подрагивает живот, а перед глазами пляшут звездочки. В этих ощущениях хочется задохнуться — особенно тогда, когда мягкие губы накрывают его, а зеленые волосы щекочут кожу щеки. — Вот так, — тихо отвечает уже второй голос. — Лежи и дыши как можно глубже…       Внизу живота становится очень горячо — Аякс дрожит, чувствуя, как даже спустя раздувшийся узел из него течет между ягодиц и капает на ковер. Член внутри пульсирует, наполняя его до отказа. Омега тихо стонет, ища чужие руки — те синхронно сжимают его ладони с обеих сторон: горячая и теплая, и более узкая, с длинными пальцами. Пьяными глазами смотрит, как зеленая коса скользит по его телу, а мятная дымка мешается с золотистой сверху над ним.       За окном страшно лают собаки.       Чайльд неохотно разлепил веки, приподнимаясь на локтях. Тело не выдерживало повторно вызванной течки, отвечая на каждое движение тупой болью в каждом суставе. Хотелось то ли снова уснуть, то ли умереть, то ли пойти снова поблевать — во рту всё ещё был неприятный привкус желудочного сока, сколько бы он не промывал рот. Действие препарата, так говорил Байчжу. Просто ещё один из побочных эффектов, но пройти он должен был достаточно быстро.       Как только яйцеклетка достаточно созреет и её оплодотворит сперма Чжунли.       Течку как раз подогнали к середине его гона — обычно у альф он продолжался месяц. С мокрыми снами и спонтанными эрекциями — Аякс достаточно это изведал, пока жил в комнате сначала со старшим братом, а потом с Антоном. Как-то раз с младшеньким у них совпали половые циклы и он попытался его трахнуть как собачонка, пока Аякс видел десятый сон. Как хорошо, что сноровки таки хватило скрутить мелкого паразита и хорошенько отшлепать. А позже — шантажировать месяца три до тех пор, пока самому омеге это не надоело.       И Антон не наврал об этом случае отцу, здорово всё приукрасив. Вспомнил о своих преимуществах, маленькая скотинушка. Тогда отец вылупил его так, что Аякс не мог сидеть недели две. Прелести советского воспитания в котором закаляли их главу семейства. И попробуй лишь цыкни в сторону самой лучшей страны, которая для Чайльда, по рассказам старших, была созвучна с каким-то блядским Эльдорадо, где всем жилось до чертиков хорошо.       Интересно, Чжунли будет бить их ребенка? В одной из христианских общин, где Аякс как-то прожил целый месяц, детей было принято лупить за каждую, даже малейшую провинность, прикрываясь любовью к Господу. От самой мысли про то, как Чжунли держит на коленях маленького, рыжеволосого пухляша и беспощадно хлещет его ремнем по заднице, пока тот плачет и извивается, почему-то стало не по себе.       Да какая ему, блядь, разница, будет ли он лупить их ребенка или нет? Пусть хоть убьет, лишь его отпустит домой.       Пару дней назад снилась Тонечка. Как всегда, собирала ему сумку, проверяя по списку, не забыла ли чего. Кажется, его день отъезда. Не сюда — память тщательно вытерла всё, что было до того, как Чайльд проехал через КПП общины. Но этот сон почему-то будоражил — парень провел рукой по коротким взлохмаченным волосам, будто бы проверяя, не утратили ли они свой бронзовый цвет.       Лай собак не прекращался, переходя почти что на истошный визг. С собаками ходили только Волки — где-то с полсотни парней-альф, перешагнувших пубертат и прошедших инициацию. От восемнадцатилетних юношей с ещё по-детски блестящими глазами до тридцати-сорокалетних мужчин, что атлетизмом могли посоревноваться с любым спортсменом. В их обязанности входила охрана общины и патруль окраин– хоть Аякс полдня вился у одного из хлевов, где Волки решили посоревноваться в метании ножей, но большего и не разведал. Да и говорить с ним на запись согласился только один юноша — чуть моложе самого омеги. Представился Алатусом и даже предложил ему метнуть вместо него нож.       Медведей, о которых почти ходили легенды, омега в поселении не застал — те редко возвращались в общину и уже отправились обратно в лес. У них была особая роль — выслеживать охотников и браконьеров, ломать ловушки и срывать охоту на краснокнижных зверей, коими кишила округа. Те ведь не боялись людей и без опаски к ним подходили — не удивительно, раз добрейший пастор без опаски кормил волков из рук, когда те приходили на территорию общины после комендантского часа.       И сорвали первую нелепую попытку Чайльда сбежать своими оскалившимися пастями.       Но всё стихло — даже слишком внезапно. Умывшись во второй раз и выключив воду, омега застыл, понимая, что вокруг… слишком тихо. Нашли что искали? Или собаки на кого-то начали брехать просто так? Сам Аякс никогда не любил псин — да и любых животин в принципе. Хотя, к удивлению даже для самого себя, после очередного визита в центр спросил Чжунли, может ли он забрать домой ту славную трехлапую лису.       Домой. Когда он начал называть это место домом?.. Почему это вызывает внутри вторую волну тошноты? Здесь ведь вроде бы и неплохо — трёхразовое питание исключительно натуральными продуктами заставило немного пополнеть и исчезнуть большинству высыпаний. Спал до упора, гулял по территории общины сколько хотел — потом лишь заседал за ноутбук, так и не найдя себе за ним других развлечений. И почти не общался с Чжунли: как-то они удачно умели избегать друг друга, а пастор и не навязывал своей компании без видимой необходимости.       Лишь Аякс, как мальчишка, после завтрака жадно припадал к постельному белью альфы и вынюхивал горький запах мускуса, пока его владелец занимался вопросами общины на улице. Удивительно: часто в доме мужчины бывали дети, а Чжунли даже с ними играл и разрешал брать всё, что им заблагорассудится. Вообще, как подметил омега, у здешних было крайне размыто понятие частной собственности — многие старожилы даже не запирали двери на ночь.       Кроме Чжунли. Его дверь, к большому сожалению, практически всегда была закрытой.       Возвращался в постель с тяжелой головой. Надо было выспаться — завтра ведь пойдет к Байчжу, чтобы он его оплодотворил. Середина гона считалась самой благоприятной для зачатия и Чжунли за ужином обмолвился, что он сдал фельдшеру уже несколько образцов спермы. “ — Чжунли, Чжунли, Чжунли, Чжунли…" — твердил свой-чужой голос в мятно-золотистой дымке, стоило лишь голове соприкоснуться с подушкой. «Сука». — Аякс, пожалуйста, не зажимайся, — попросил Байчжу, вводя в него гинекологическое зеркало. Парень тут же поморщился от холодка смазки — благо здесь были пластиковые зеркала. — Я сейчас посмотрю на твою шейку матки, возьму мазочек и сразу вытащу.       Пальцы в перчатках неприятно давили на складки вульвы — щеки почему-то обагрил стыд. Аякс не раз ходил к гинекологу — врач постоянно хвалил его промежность, восхищаясь тем, как же у него отлично сформированы гениталии. Редкий омега-парень всё же мог похвастаться тем, что у него имеется полноценная вагина, что переводило его из «одноразового удовольствия» для какого-то альфы-извращенца в сословие повыше. Но сейчас то, как Байчжу глазел на него, пока Чайльд сидел, раскорячившись на гинекологическом кресле, было сродни пытке. Как с капелькой воды, падающей на лоб. Ощущения примерно те же. — Слушай, давай мы представим, что ты ввел в меня сперму, но я не залетел, а? — почему бы не попробовать? Байчжу добренький, сладкий, аж до тошноты, в отличии от его лекарств. — Так и скажем Чжунли. Он пожурит и меня отпустит. А я буду тебе на каждое Рождество присылать коробку с носками и маршмеллоу? — Я не могу, Аякс. И ты тоже не можешь, — взяв несколько мазков, Байчжу удовлетворенно кивнул. Закрыл пробирки, встряхнул, мешая реактивы, пока жидкость не поменяла цвет. — Ты должен родить ребенка ему, иначе… — Иначе что? Ну не убьет же он меня, в самом деле?       От одного взгляда беты почему-то стало тошно. Словно бы воздух наполнился сизым туманом, а перед ним вместо проницательных каре-желтых радужек снова белки глаз, унизанные прожилками капилляров. — Не убьет, — бесцветно согласился Байчжу, встряхнув образцы ещё раз. — Но ты будешь умолять о том, чтобы он тебя убил. С Чжунли очень опасно враждовать на самом деле… Он достаточно умный и достаточно хитрый человек, чтобы превратить жизнь своего недруга в ад. И у него достаточно связей, чтобы достать любого человека даже за пределами общины. «У-у-у, какой опасный. Босс мафии недоделанный».       Чайльд хныкнул, когда мужчина аккуратно вытащил из него зеркало, и откинулся на спинку кресла. Стоило хотя бы попросить у Чжунли бритву и побриться снизу — за недели, проведенные в этой глуши, он прилично зарос. Благо хоть растительности на лице практически не было — хоть в чем-то омеги были благословлены в этой жизни. — Разве тебе плохо, Аякс? — равнодушно спросил Байчжу, записывая что-то за рабочим столом. — Твой индекс массы вернулся в пределы нормы. У тебя перестала болеть голова от хронического недосыпа. Ты питаешься здоровой пищей и проводишь много времени на улице. Любой человек был бы благодарен такой возможности… — Ты приехал сюда по своей воле, чувак, — недовольно пробормотал парень, борясь с диким желанием сомкнуть ноги - к промежности снова прилила кровь, а суставы начало ломить. — Меня тут сначала заперла разорванная пизда, а теперь твои ласковые уговоры родить этому уроду ребёночка. Позарез он ему нужен… — Ты не можешь представить насколько нужен, Аякс, — бета вздохнул, поправив очки. — Чжунли нужен прямой наследник. Это вопрос жизни не только его одного, но и целой общины. И леса. Отец Чжунли умер в возрасте восьмидесяти восьми лет. Допустим, он сможет прожить столько же. А что потом? Лишившись настоятеля — лидера и духовного, и кланового, община исчезнет, что повлечет за собой целую катастрофу. Полиции нет дела до того, что тут происходит. Они не станут защищать права волонтеров, если им сверху заплатят больше. Мы не делаем ничего плохого, Аякс. «Всего лишь похитили человека и пытаются заставить его родить вам кронпринца, который на своих тоненьких оленьих ножках поведет вас всех в светлое будущее. И, что главное, забыли уточнить у самого человека, не всралось ли ему ваше светлое будущее».       Пусть Чжунли передаст власть этому тошнотику. Блеет не хуже него. Жаль, жаль, что бета — лучше бы его выебал, а потом своим тупоголовым верунам предоставил их чадо как небесное дарование. Он же может практически всё — так почему не пользуется? Или действительно настолько тупой? — Я не хочу детей. — Назови мне хотя бы три причины, почему.       Из-за хрипловатых стонов отца, когда он, хорошенько нажравшись, трахал маму на общем диване, а сам Аякс прятался вместе с Антоном и закрывал ему уши. Шлепки до сих пор стояли в ушах, как и свиной визг «Кончаю, кончаю, кончаю!», после которого следовал тихий приглушенный плач и просьбы пойти проспаться. Отец пил редко, но метко — и за этим всегда следовало только выяснение отношений и битье — или посуды, или маминого лица.       После того, как отец чуть ли не до мяса выпорол ремнем, когда маленький Аякс впервые залез в трусы и подошёл к родителю с вполне закономерным вопросом, почему у него всё по-другому, чем у братьев. В эти моменты батенька его особенно ненавидел — всегда хвастался, что смог сделать за два прихода двух альф и жалкую девку. Которая этой девкой была ровно до тех пор, пока не подросла. Какое-то время он заставлял маму даже заплетать ему косички и наряжать в платьица, чтобы «скрыть этот позор».       В тот самый момент, когда дядя Сэм вытащил из него презерватив, полный спермы, по-отцовски погладил его по голове и просто вышел разговаривать с понятыми, оставив его лежать словно куклу на родительской кровати. Бездумно пялиться в потолок, перебирая в голове мысли о том, насколько же он полноценен.       Когда какой-то альфа зажал в ночном клубе — Аяксу только-только исполнилось восемнадцать.       Когда на первой работе кто-то осмелился шлепнуть его по заднице и назвать текущей сучкой, когда он забыл принять подавители. И любезно пригласил на обеденном перерыве в кабинку, чтобы «сбить температуру». — А это тебя уже ебать не должно, чувак. И распоряжаться моим телом ты не имеешь права. — Давай хотя бы попробуем, Аякс, — открыв холодильник, Байчжу вытащил шприц без иглы, полный спермы. Положил на стол. — Если что-то пойдет не так и ты… не сможешь — я просто сделаю тебе аборт и скажу Чжунли, что у тебя случился выкидыш. И позабочусь о том, чтобы ты покинул общину в самые короткие сроки. «Торгуется, паскуда. Но как же, сука, хорошо».       Конечно, они его не выпустят. Даже если у него и взаправду случится выкидыш. Просто… предпримут меры. Снова заставят пить таблетки, чтобы спровоцировать овуляцию, но в этот раз Чжунли его повяжет. Будет полчаса держать узел внутри него, заполняя спермой, чтобы он залетел наверняка. Не смотря ни на разрывы, ни на другие глупости. — Чжунли не стоит иметь во врагах, Аякс, — осторожно встряхнув шприц, проверяя густоту спермы, Байчжу выдавил немного содержимого на предметное зеркальце, поместил под микроскоп. Начал смотреть. — Но он умеет быть благодарным другом. Родишь ему ребенка — и он разобьется оземь, чтобы тебя отблагодарить. Так… — прищурившись и закрыв глаз, бета кивнул, — замечательно… «Лишь бы отпустил и ничего больше не требовал».       Жалко ноги хорошо зафиксированы — так бы ебанул этому дебилу пяткой меж глаз. Аякс вжался в кресло, чувствуя, как сжимается вагина от самого вида шприца — Байчжу поднялся из-за стола, подошел к нему. — Он холодненький, но ничего страшного. Сперма достаточно активная, — погладив парня по колену, мужчина снова сел между его ног. — Аякс, не зажимайся, пожалуйста — у тебя ведь не вагинизм, слава Лани. «С кем поведешься, от того и наберёшься», — омега хмыкнул и зашипел, чувствуя, как Байчжу медленно толкнул в него шприц. Его кончик тут же плотно прижался к шейке матки. Тело на секунду встряхнуло от мурашек по коже, но расслабиться и наладить дыхание получилось быстро. — Молодец… — поглаживая Чайльда по внутренней стороне бедра, бета надавил на поршень. — Вот, сейчас всё закончится… Посидишь минут десять, хорошо?       Внутри… липко и гадко. Пускай влагалище рефлекторно и сократилось, сжимая в себе посторонний предмет, но обилие спермы начало вытекать между половых губ, капая на пол. Почему-то стало душно — по телу тут же полился холодный пот от самого осознания того, что сейчас происходит.       Что должно было произойти уже очень давно. К этому времени у него уже наверняка был бы заметен животик… — Позволь поинтересоваться, как давно ты знаешь Чжунли? — выравнивая дыхание, Чайльд проводил Байчжу обратно к столу. — Лет тридцать уже, наверное, — мужчина пожал плечами, записывая данные в медкарту. — Около двадцати я живу уже здесь. Он неплохой человек на самом деле… «Настолько неплохой, что ты сейчас ему всячески способствуешь. Или у самого рыльце в пушку?» — Я был врачом общей терапии пока не переехал сюда. Пришлось с тех пор расширить квалификацию, — бета поправил очки, продолжая вести диалог, — пока что я единственный врач в общине. Но в более серьезных случаях я всегда имею горячую линию и вертолет ближайшей клиники, хотя, конечно, не так я хотел всё это получить… — И что же случилось? — Аякс поднял бровь, продолжая старательно удерживать в себе шприц. — Неправильное предлежание плода Гуйчжун и его достаточно крупный размер, который я по неопытности не учел, — мужчина тяжело вздохнул, хмурясь. — Родовая деятельность началась у неё ближе к ночи, я наивно предполагал, что она всё же сможет родить сама, но, когда осознал свою ошибку, то время шло уже на часы. Пока мы с Чжунли ехали, началась метель и замело трассу. Я всё же каким-то чудом смог перевернуть плод, но из-за количества разрывов она просто истекла кровью, — мужчина поджал губы, замолчав на несколько секунд. Было слышно, как тихо звенит цепочка на его очках. — В остывшей машине ребенок прожил ровно три с половиной часа, как бы мы ни старались его согреть. Эвакуатор, который нас вытащил, прибыл буквально на полчаса позже. Водитель ещё и позволил себе посмеяться над тем, какой же, видать, тупой папаша приключился, раз решил везти свою женушку в такую погоду. «Знакомый… юморок. Жаль, что дебильный до жути».       Внутри почему-то всё похолодело.       Аякс шумно выдохнул, чувствуя, как в груди начинает копошиться страх. Рожать. Вместе с таким криворуким врачом. Как раз под стать местному пастору — тот тоже умом не вышел, раз продолжает держать такого имбецила возле себя. — Но с тех пор я принял не одни роды. И сопроводил не одну роженицу в больницу, — словно утешая самого себя, произнес Байчжу. — Аякс, давай, я помогу тебе одеться и проведу домой к Чжунли.       На улице послышался рев мотоциклов и доносящиеся звуки тяжелого металла, вопившего из магнитофона. Бета тяжело вздохнул и, открыв потайной шкафчик в стене, достал из него винтовку. — Просто мера необходимости, — объяснил мужчина, слегка улыбнувшись тому, как у парня вытянулось лицо. — Пойдем, мне точно надо тебя провести. «Да что у вас, опять, блять, происходит?!»       Напялив на себя за несколько секунд штаны, Аякс почти что прижался к Байчжу, когда тот взял его за руку, выводя на улицу. Даже сквозь дверь почувствовал чужие, тяжелые запахи альф и дешевого пойла.       Улочки общины мгновенно стали безлюдными. То тут, то там из-за домов показывались Волки с оружием навскидку — на центральной площади было свалено несколько десятков байков. В воздухе стоял громкий гогот и смех, но даже сквозь него чувствовалось искристое напряжение: брось искру — и загорится. — Выходи, олень ебучий, вы-хо-ди!       Чжунли показался на пороге дома. Без оружия, в привычной белой рубашке-поло и наглаженных брюках. Без любого страха и опаски посмотрел на одного из мужчин в кожаной куртке, будто бы возвышаясь над ним на несколько голов.       Гогот десятка голосов тут же прекратился. — Вышел, — холодно проговорил пастор, скрестив руки на груди. — И что дальше? — Мы с тобой как договаривались, а, блядская животина? — здоровяк, которого альфа осадил взглядом, нехорошо усмехнулся. — Моих людей ты не трогаешь, мы не трогаем тебя. Что здесь непонятного? — Твои люди нарушили границы леса, Аратаки, — продолжал держать лицо Чжунли. — Снова. Я всего лишь принял меры… — Я не досчитался трех человек, твою мать! Трех человек! С лицензиями и мокрым штампом! — Не в моем лесу, Аратаки. И ты это знаешь. Мы с тобой уже говорили об этом. — Если ты, козломордый, их, блять, не отпустишь!.. — Ищи. Я разве не даю тебе их искать?       Аякс вжался за угол дома вместе с Байчжу, продолжая наблюдать. Фельдшер, к удивлению, держался спокойно, но рука всё ещё была на винтовке. Сердце колотилось уже где-то в горле словно бешеное — так бы и сполз по стенке, если бы не чужое плечо. — Это ещё что за?.. — полушепотом спросил омега, пересчитывая толпу мужчин за Аратаки — нескольких хозяев байков не хватало. — Это охотничья ассоциация штата, — так же тихо ответил Байчжу. — Точнее, та её часть, которая сплотилась вокруг того молодчика, — бета указал на Аратаки, — и просто обожает досаждать Чжунли. Как досаждать… Больше бесятся с того, что не могут охотиться здесь. С главой ассоциации, на самом деле, у Чжунли достаточно неплохие отношения — есть определенные окна в сезонах, когда он разрешает охотиться. Тогда Медведи возвращаются в общину, а Волки проходят инициацию. Добычу, вывозимую охотниками, тщательно проверяет сам Чжунли. Всё таки бесконтрольное размножение животных тоже плохо сказывается на экосистеме… — Эй, босс, их нигде нет!       Чайльд ещё сильнее вжался в дом, когда к толпе подбежало ещё трое альф. Сука, не дай бог они его учуют… — Ты хочешь войны, Аратаки? — холодно спросил Чжунли, сжимая руки на груди сильнее. — Не помнишь, что было в прошлый раз? Ищи своих людей получше, не то головами, насаженными на колья, ты не обойдешься. И твои копы тебя не спасут. И федералы в том числе. — С-сука… — процедил здоровяк, сплюнув на траву. — Хорошо. Но не дай Бог я узнаю, что ты!.. — Уходи, Аратаки. И забирай своих головорезов с собой. — Эй, парни, слышали?! Мы уходим! — Лишь бы праздник не испортили… — Байчжу сдавленно выдохнул, смотря на то, как мужчины разбирают байки, переругиваясь и толкаясь. — Хотя, Чжунли всё равно сообщит шерифу… — А что за праздник? — Праздник Урожая. Полагаю, и для тебя там найдется местечко.       Аякс тяжело сглотнул, чувствуя, как внутри всё начинает трястись.       Неужели, у него появился неиллюзорный шанс на спасение?..