Оленье солнце

— С Праздником Урожая!       Крошечная девчушка подпрыгнула к ним, вручая Аяксу большое румяное яблоко. Парень приостановился, глуповато смотря то на фрукт в руке, то на Чжунли, что шел с ним под локоть — пастор тут же улыбнулся и потрепал девочку по макушке. Та хихикнула и, точно зяблик по веткам, упорхнула от них прочь с корзинкой наперевес, вручая яблоки остальным прохожим.       Видеть людей — настоящих, живых людей, а не этих восковых кукол в тусклой одежде — почему-то было до странного непривычным. Чайльд поймал себя на мысли, что начинает пялиться — на вырвиглазные цвета, на джинсовую ткань, на косметику и укладки. Вдыхал запах духов и одеколона с диким желанием укусить. Слиться с толпой и незаметно выскользнуть прочь.       Пожалуй, Праздник Урожая был единственным мероприятием, когда КПП приоткрывал шлагбаум для посторонних просто так. Люди стекались сюда со всей округи — поглазеть на развлечения, прикупить сувениров и экологически чистых продуктов, соприкоснуться с природой и уехать гнить дальше в свои бетонные коробки. Из колонок доносилась музыка — среди членов общины нашлись музыканты, которые со сцены развлекали прибывших какими-то народными мотивами на диковинных инструментах, которых омега до этого дня и не видел никогда.       Чжунли разрешил ему погулять. Надо же. Но лишь с ним за руку — просто для того, чтобы Аякс «не потерялся в толпе». Не дурак, конечно же не дурак — особенно тогда, когда утром омега всё же подошел к нему, пока тот гладил рубашку, и молча вручил тест с двумя полосками.       Тошнить и отвращать от привычных продуктов начало пару дней назад. Сидя в туалете, Чайльд почему-то молился всем богам о том, чтобы это всего лишь оказалось бытовым отравлением или любой другой хренью, но только не… этим. Язык не повернулся назвать пока что скопление клеток «ребенком», да и вряд-ли повернется когда зигота примет вменяемые очертания в его животе. Уже пошел на поводу, уже согласился — ещё тогда, когда садился в машину и выезжал из гаража те…       Уже месяца два назад. Счет времени парень совсем потерял, даже смотря на календарь на ноутбуке. Жаль только, не поздравит Тонечку с днем рождения сам — лишь во время звонка скажет, где лежит его кредитка, назовет пин-код и разрешит ей потратить столько денег, сколько она сама захочет. Лишь бы не прознали родители об этом…       От вида идущего рядом Чжунли становилось ещё противнее — пастор сиял так, словно бы сорвал огромнейший джек-пот. Улыбался, здоровался с каждым посетителем его укромной обители, всем видом показывал то, что у него праздник. Только у него. Ведь именно его омега, идущий с ним под руку, уже носит в себе его ребенка — наследника. Непонятно чего, только.       Когда он успел стать исключительно его? Но в последнее время в мысли всё чаще и чаще прокрадывалось то, что если сонное дыхание за стенкой внезапно исчезнет, то земля уйдет из-под ног. На сантиметр. Не больше. Чайльд со всех сил пытался гнать от себя эти мысли — улыбаться так же, как и Чжунли, приветственно кивать и желать это глуповатое «С праздником!».       Для всех кроме него. В этот день вместе с полоской теста, он благополучно похоронил сам себя. И когда всё же выберется отсюда, то обязательно каждый год в этот день будет нажираться и выть в караоке самые печальные песни в обнимку с Коломбиной. "— Эй, бро, у тебя там всё в порядке?"       Этот вопрос во время вчерашнего разговора до сих пор звенел в ушах. Чжунли тогда заскрипел желваками так, что у Аякса похолодело в груди — неужели вырвет трубку и лишит его последней ниточки к ебаной цивилизации?       Но снова опустил взгляд в ноутбук, когда омега дрожащим голосом ответил: — Всё в порядке, Бин. Просто немного заработался.       Несмотря на начало ноября, вечер был довольно приятным. С деревьев не успела осыпаться вся листва, а воздух, наполненный запахом карамельных яблок, попкорна и музыки, почему-то напоминал о детстве. О том, как отец как-то раз вместе с братьями таки удосужился отвезти его за город на какой-то из праздников. Тогда ему было всего три года и мир мало его беспокоил, начиная и заканчиваясь широкой шершавой рукой родителя, что вела его за ручку. Какая-то девочка тогда, кажется, тоже вручила ему большое спелое яблоко, а он испугался и спрятался отцу за ногу пока братья, хихикая и толкаясь, умчали к бочке — там уже столпилась куча ловцов. Часть даже с добычей в зубах — Аякс грустно посмотрел на своё яблоко, прикидывая, что чужие явно будут побольше.       И заревел так, что люди начали оглядываться.       Наверное, это был первый раз в жизни, когда отец дал ему звонкий подзатыльник и сказал заткнуться. А все запахи яблок и карамели начали ассоциироваться лишь с чем-то болезненным и дурацким. — Хороший в этом году урожай, — спокойно подметил Чжунли, начав есть свое яблоко — красная кожица лопалась под зубами, а сок стекал по пальцам на жилистое запястье. — Кажется, переплюнем даже прошлогодний показатель… В полтора раза, скорее всего. — Угу, — вяло отозвался Аякс, рассматривая фрукт в руке — есть его не хотелось совершенно, а от запаха еды начинало подташнивать. От куриных шашлычков, которыми Чжунли так любезно попыталась угостить ещё одна девчушка, он отказался, а голод начинал поджимать. Просто надо перетерпеть.       Да почему именно сегодня?..       В прошлые вылазки ему удалось разведать места парковок и наведаться к ним сегодня утром — осмотрел пару машин, прикидывая, у какой лучше открывается багажник и в какой машине побольше места. Нашел одну, минибус — там и замочек можно было расковырять шпилькой, и залечь между коробок, просматриваемых в окно. Лишь выбрать момент — и так с парковки спугнул один из Волков, совершавший обход. Скорее всего, этих шавок к вечеру будет до пизды — Чжунли самолично сегодня утром отдал приказ сопровождать гостей из общины и выделил несколько машин.       Дополнительно шериф округи выделил патруль — нескольких полицейских, что довольно жевали картошку фри у одной из палаток, Аякс уже видел. Это добавляло и без того лишние палки в колеса, но самое главное сейчас — всё же отделиться от Чжунли. Ну не будет он его таскать под руку к самой ночи?       Надо собрать вещи… Да какие в пизду вещи?! Сбегать надо всегда налегке — возьмет, наверное, только куртку и пачку активированного угля, чтобы не проблеваться по дороге. Может перед этим лишь заскочит к Байчжу, сделает самые невинные глаза и пожалуется на токсикоз — фельдшер сегодня дежурил в медпункте. У него должно было быть что-то от тошноты…       От предвкушения начинался мандраж — рука слегка подрагивала в мягкой теплой ладони Чжунли, стоило лишь углубиться в мысли. Он всё продумает. Он всё сможет. — Отец-Настоятель!       Омега вздрогнул, когда Чжунли остановился и повернулся к парню, который махнул ему рукой, сидя за стойкой в палатке тира. Там уже толпились и Волки, и гражданские, явно предвкушая шоу. — Отец-Настоятель! — позвал парень ещё раз. — Эй! Покажите-ка нам мастер-класс! Алатус тут с нами поспорил… — Аякс, хочешь игрушку? — с легкой улыбкой спросил альфа, поворачиваясь к Чайльду.       Окинув взглядом охапку зверят, что висели на стенках палатки, омега криво улыбнулся, увидев пушистую плюшевую лису. — Хочу — даже тошнота отступила от сладкой мысли о том, что это всё, что останется от него в этой проклятой богадельне. — Эй, мистер, — отозвался какой-то пьяненький мужик, когда Чжунли подошел к палатке тира. — Тут ваши подпевалы рассказали о том, что Вы голыми руками завалили оленя… — Завалил, — спокойно отозвался мужчина, выбирая между метательными ножами и винтовкой. — Но это было давно и неправда, не так ли, Алатус?       Парень тут же стушевался, отводя взгляд под всеобщий хохот товарищей. Чжунли улыбнулся, остановившись на ножах, и отпустил руку Аякса. Взял один, взвесил и провел пальцем по кончику лезвия, проверяя остроту и балансировку. — Ну так докажите, — хмыкнул мужчина, слегка покачиваясь. — Покажите, чем должен владеть человек который завалил оленя голыми руками. — Если я метну все пять ножей в одну мишень, это должным образом Вас впечатлит? — С завязанными глазами. Явите диво нам, мирским людям, мистер Олень.       Толпа, теснившаяся у тира, заволновалась от хохота и свиста, когда Чжунли улыбнулся, отложил нож на стойку и любезно принял из рук кого-то из Волков плотный платок. Протянул его мужику, продолжая спокойно улыбаться. — Проверяйте платок и завязывайте. Двести баксов за пари Вас устроит? — А, да хрен с тобой, по рукам!       Может, набраться смелости и метнуться в толпу? Сердце забилось от самой этой мысли — Аякс тяжело сглотнул слюну, как от кислоты яблока, что Чжунли положил на стойку перед тем, как ему завязали глаза. — Какой, нахер, олень? — вполголоса спросил омега, поворачиваясь к Алатусу — тот подал Чжунли первый нож. — Отец-Настоятель проходил инициацию не так, как мы, — сипло ответил альфа, с нескрываемым восхищением наблюдая за пастором — Чжунли развернулся к мишеням спиной, несколько раз двинул плечами, разминаясь. — Это нам, Волкам, можно охотиться стаей со всем арсеналом зубов и когтей…       Толпа снова заволновалась, ликуя и хохоча, когда первый нож со свистом повалил первую мишень, торча прямо из десятки. За ним спустя несколько секунд отправился в полет и второй, сбивая следующую цель наземь. — … а у него при себе был лишь нож, — продолжил вполголоса парень, протягивая мужчине третий нож. — И благословение отца стать человеком… «Раз выжил — или действительно зарезал громадную животину, или овладел тонким искусством пиздеть». — Отец говорил, что мясом оленя община пировала неделю, — всю веселость мыслей оборвал Волк, завидев лёгкую ухмылку на лице омеги. Но, когда мужик, заключивший пари, завыл, точно подстреленный в жопу лось, когда и пятый нож вонзился прямо в цель, Аякс не сдержался и расхохотался уже вслух. «Кажется, это будут самые легкие двести баксов в чьей-то жизни». — Нравится?       Улыбка тут же сама по себе слезла с лица, когда Чжунли мягко улыбнулся, видя, как омега прижал к себе плюшевую лису. Та была до чёртиков несуразной, смешной, большелапой, пахла пылью и сыростью. Наверное, лежала на складе несколько месяцев точно. Неужели, ждала его, как и маска?       Забрать бы её с собой… Но зачем?       Аякс тряхнул головой, снова смотря на пучеглазую игрушку, что вывалила язык. Кажется, внутри был динамик с какой-то дурацкой песенкой или набором словечек. Он бы хотел такую в детстве — тогда, в три года, вместо оплеухи, прилетевшей от отца. Испортил ведь тогда всем праздник — и глава семейства, разозлившись, сгрёб сыновей в кучу и увез обратно домой, даже не удосужившись увидеться с бизнес-партнёрами ради которых и приехал. — Не то слово, — хмыкнул омега, продолжая глазеть на игрушку и причёсывая пальцами мягкую шёрстку. — Хотел сказать тебе спасибо, Аякс, — тихо проговорил Чжунли, ласково касаясь его руки. — Сегодня ты сделал меня самым счастливым человеком в мире и… «Радуйся ровно до заката, сохатый. Я обязательно помашу тебе ручкой из окна машины и пришлю тебе фотку твоего абортированного отпрыска по почте».       Сейчас ещё можно принять аварийную контрацепцию и смыть эти пару клеток в унитаз. А после — обязательно заявиться в полицию и сообщить о том, что его удерживали несколько месяцев и заставили забеременеть. Репродуктивное насилие над омегами расследовалось всегда кропотливее остальных бытовых случаев. Может, добьется хотя бы компенсации…       И обязательно свалит в другой штат. Ближе к морю. Перевезёт к себе сестру и Коломбину, и заживут каким-то блядским бостонским браком в его извращенной вариации. Обещали ведь жениться друг на дружке, если не найдут нормальных партнёров. Всё ведь можно спрятать в штанах, никто и не узнает, что он омега… — Меня тошнит, — тихо проговорил Чайльд, чувствуя, как урчит живот — ничего, поест уже на свободе. — Отведи назад, а? Я проблююсь и посплю. — Если надо, я попрошу Байчжу присмотреть за… — Нет-нет-нет, я справлюсь сам, чувак, — внутри всё почему-то свело от грусти вперемешку со страхом. Неужели всё понял?.. — Что же… Я вернусь домой поздно, Аякс. Еда в холодильнике. Не заскучаешь без меня? «Лишь дверь не запирай, договорились, а?» — Не заскучаю, — прижав лисёнка к себе, Аякс дёрнул уголком губ. — Хорошего праздника. — Хорошего праздника, Аякс.       Как только дверь за спиной закрылась — лишь так, без знакомых поворотов ключа — тут же лихорадочно рванул на второй этаж. В ванной должна быть аптечка, в ней — противорвотные и активированный уголь. Достав пару пачек, Аякс тут же спрятал их в карман и дрожащими руками пригладил волосы.       Есть. Теперь куртка. Куртка-куртка-куртка…       Та висела в прихожей — начали ударять заморозки и прятать её уже не было смысла. Лёгкая ветровка с эмблемой колледжа мало спасала от мороза, но в ней было куда комфортнее чем просто в свитере. Сгребая её в охапку, Аякс выглянул в окно.       Начинало темнеть. У него ещё есть время. Стоило… стоило немного поспать — хотя бы полчаса. Чтобы быстро проснуться, надо всего лишь не раздеваться, не снимать обувь и не накрывать себя одеялом.       Сбросив на пол подушку, омега хмыкнул, смотря на лису явно в последний раз. — Ну и пошла нахер, — засандалил её четким ударом ноги на коридор и свернулся на кровати в калачик. Почему-то матрац стал слишком жестким, а собственная рука отвратительно продавила щеку.       Надо поспать — лихорадочно пульсировал мозг. Кто знает, сколько сил ему понадобится, чтобы, в случае чего, попетлять по лесу, если в машине всё же заметят случайного попутчика.       Когда за окном залаяла собака — Аякс лихорадочно сорвался с постели, понимая, что голова слишком тяжелая, а в комнате — чересчур темно. Сердце забилось словно вот-вот должно было выпрыгнуть — парень подскочил к окну, на секунду зажмурился, словно бы не желая видеть пустую парковку.       Белый микробус всё ещё стоял на стоянке.       Во рту пересохло от волнения. Прислушавшись к тишине, Аякс тихо вышел из комнаты — кажется, Чжунли всё ещё нет. Его бы выдало дыхание, скрип досок, шум воды в ванной — что угодно, в конце-концов! Он ведь сказал, что вернется поздно, так зачем переживать?..       Рука лихорадочно нашарила в кармане, пока не остановилась на заколке — носил с собой подарочек Тонечки. На удачу. Сейчас она ему чертовски пригодится.       Выскользнул на порог — пока что слишком везло. До дрожи в коленях. Сердце продолжало тяжело биться уже где-то в затылке, кровь прильнула к ушам, вызывая приступ тошноты. Ну должен же быть подвох, ну должен же, должен, должен! «Если пройду через кусты у дома — выйду прямо к стоянке. Если пройду через кусты — выйду к стоянке…»       Прокручивая мысль, словно мантру, Аякс слегка присел, прижимаясь спиной к стене дома. На общину опустился туман — улицы уже были безлюдными. Значит, комендантский час или скоро, или уже наступил. Но, кажется, у местных кто-то остановился переночевать — иначе бы возле микробуса не стояло ещё несколько незнакомых машин. Главное — не ошибиться, главное — не спугнуть, главное… — Вот ты где.       Аякс чуть не подпрыгнул, воровато поворачиваясь к Алатусу — тот остановился у крыльца дома, приподняв бровь. — Что ты, блять, делаешь? — Д-дышу свежим воздухом, — сквозь зубы процедил Чайльд, прикидывая, хватит ли одного удара, чтобы повалить Волка наземь и ударить несколько раз о ступеньку головой.       Попятился назад, замечая привязанный у ремня нож и оскаленную волчью маску. Счет явно один-ноль не в его позу. «Блять, блять, блять, блять!..»       Внутри что-то больно обожгло и разбилось — колени предательски задрожали от понимания, что Чжунли наверняка всё пронюхал. Ну конечно же, он не дурак. Он ведь не оставит его одного, зная, что в общине есть чужие. Что на воде озера, в котором Аякс шел ко дну, есть одна блядская соломинка! — Не время шутить, — холодно отрезал парень, оглядев омегу с головы до ног. — Где твоя маска? — К-какая н-нахуй маска?! — Ясно, Отец-Настоятель тебе ничего не сказал, — словно не замечая панику парня, Алатус взял его за руку и дернул на себя. — Он послал меня за тобой. Некогда уже возвращаться — одолжу тебе свою. — К-куда ты меня, блять, ведёшь?!       Аякс тут же глупо глотнул воздух и заткнулся, когда альфа опалил его тяжелым холодным взглядом, обернувшись вполоборота. — Увидишь. Отец-Настоятель сказал, чтобы ты был с нами, хотя лис к волкам не пускают.       Ноги подгибались словно у марионетки, когда Алатус потащил Чайльда за собой — подальше от мнимого, но такого желанного спасения, что скрылось за домами сразу за поворотом.       Первым в нос ударил запах крови и мочи.       Аякс остановился на секунду, вдыхая спертый воздух — но ставни ворот заброшенного хлева не закрылись. Волки уже сидели по местам: кто на бочках, кто на ящиках, кто устроился прямо на стогах сена. Уже успели надеть маски — Чайльд почти физически ощутил себя голым, слабой, уязвимой животиной, загнанной в логово хищников.       Попятившись назад, увидел, что же за добычу они стерегли.       Их было трое — все альфы. Висели напротив него, прибитые ржавыми гвоздями за руки к дощатой стене. Юноше посредине едва ли исполнилось двадцать — только он продолжал издавать какие-то звуки и хныкать сквозь кляп во рту. У всех троих были завязаны глаза и рты какой-то плотной, влажной на вид тканью.       К горлу подкатил тошнотворный ком. Аякс уже было попробовал попятиться, но Алатус мгновенно подпер его плечом, подталкивая вперёд к остальным, что жадно наблюдали за висящими на стене альфами. Звуки чужого дыхания отдавали эхом в черепную коробку, словно те и вправду стали зверьем, жадно рассматривающим будущее мясо на крюках.       Слишком поздно заметил туши двух оленей на полу. Глупо уставился на них немигающим взглядом — у одного даже рога в чехлах. Беззвучно хихикнул сквозь искажённую истерикой улыбку, когда пазл сам-собой сложился в голове.       Они их убили. Намеренно. Стреляли из винтовок, гоняя их по лесу несколько часов. Упивались запахом страха и чужой беспомощности. Думали, что смогут попировать… — Мне кажется, ваша вина предельно ясна.       Из тени выступила фигура в белых одеждах, так ярко контрастирующая с полумраком. Лунный свет пробивался сквозь дырявую крышу, бросая на ткань причудливые изломы рефлексов — Чайльд тяжело сглотнул, внезапно поняв, что вместо головы виднеется знакомый олений череп.       Лишь услышав вкрадчивый тихий голос, все трое на стене задёргались, хныкая и скуля. Портки юноши посредине стали ещё мокрее, моча побежала по ногам, закапала на пол, прямо в солому.       Чжунли — нет. Отец-Настоятель медленно стащил со всех троих повязки на глаза. Развязал рты. — П-пустите… — прохрипел мужчина справа, свесив голову вниз. — Я п-прошу Вас… х-хотя бы с-с-сынишку моего… — Отцы всегда в ответе за своих детей, — равнодушно проговорил Отец-Настоятель. — Ты в ответе за своего сына, я — за своих. Которых вы трое беспощадно убили. Тебе не было дела до моих детей, так почему мне должно быть хоть какое-то дело к твоему? — Уёбок! — захрипел уже альфа слева, пока юноша посредине продолжал плакать. — Совсем, блять, свихнулся со своим зверьем!..       Захрипел, когда в солнечное сплетение прилетел тяжелый кулак. Бесчувственно повис на руках, кашляя на пол кровью. — Природа — машина. Природа куда сильнее человека, — монотонно начал Отец-Настоятель, минуя всех троих — неподалеку стоял столик на котором возвышалась медная чаша, позеленевшая от времени. — Всё в ней разумно и просто, всё объяснимо… Её законы просты и стабильны. Циклы, распады, необратимые, но повторяющиеся процессы… А самый надежный закон — это время. Оно всегда ставит всё на свои места. И ваше время, увы, исчерпалось. — П-пожалуйста… Я п-прошу В-вас, п-пожалуйста… — голос ломался где-то на грани мольбы и истерики. — Мои дети тоже Вас просили. Но сначала Вы пронзили их дробью. Потом — перерезали глотки. Они тоже хотели жить, понимаешь?       По спине пробежал холодный пот — Аякс поёжился, затаив дыхание, когда в лунном свете сверкнуло тонкое лезвие ножа, заточенного явно под бритву. Один из альф задёргался, широко распахнув глаза, и попытался лягнуть, когда мужчина подошёл к нему. Схватил за волосы, задирая голову вверх. — Но сказать об этом не могли, в отличии от вас. — С-сына… п-прошу, пустите с-с-сына… — Аякс! — Волки тут же обернулись, смотря на омегу голодными глазами сквозь прорези масок. — Аякс, подойди ко мне. Будешь держать чашу. — Держи, — Алатус снова подтолкнул Чайльда вперёд, всучил ему в руки маску. — Подходи и надевай.       Мир снова изменился — наполнился едким сладким запахом адреналина и чужим сердцебиением, стоило маске только коснуться лица, щекоча шерстинками. Чаша в руках словно весила целую тонну — Аякс едва ли оторвал её от стола, на негнущихся ногах подойдя к Отцу-Настоятелю. Замер, чувствуя небывалый прилив эйфории и трепета, будто бы именно этого Праздника он и ждал целый день. — Держи у самого горла, — до этого холодный голос внезапно смягчился, стал теплым и ласковым. — Смотри, не пророни ни капельки. — Нет! Больно, больно, больно!       Один точный удар по горлу — альфа захрипел, булькая кровью, застучал ногами в судороге, словно пытался сорваться с гвоздей. — Больно! — продолжало срываться с губ вместе с кровавыми пузырями. — Мне больно! Больно! Больно! Больно! — Пожалуйста, не трогайте сына! Прошу Вас, прошу!       Аякс поморщился, чувствуя, как за рукава куртки течет что-то липкое и теплое — Отец-Настоятель продолжал держать альфу за волосы, врезаясь ножом всё глубже и глубже в мясо. За спиной послышалось голодное, нечеловеческое рычание — Волки приподняли головы, жадно втягивая горячий воздух с железно-кровавыми нотками пота и адреналина. — Угощайся, Аякс. Первый глоток будет твоим. Моё дитя должно вкусить крови наших врагов.       Руки дрожали, выплёскивая кровь через край чаши, но омега послушно склонился над ней, приподнимая маску. Прижал сосуд к губам, чувствуя, как кровь потекла по шее за шиворот, прямиком к оглушающе стучащему сердцу. Зажмурился, чувствуя, как железо и горечь обжигают язык словно самый сладкий клюквенный сок, сделал первый глоток.       Через миг выронил чашу, падая на колени, когда рвотный позыв всё же разорвался внутри, выплескивая наружу жалкие остатки завтрака и желудочного сока. Склонился к полу на вытянутых руках, чувствуя, что сдержаться уже не сможет, пока вкус не исчезнет со рта насовсем. — Ничего, Аякс, ничего, — поднимая чашу, Отец-Настоятель ласково потрепал омегу по волосам. Окинул взглядом двух оставшихся альф, что уже перешли на истошные рыдания. — Нам всем хватит сегодня угощения…