В её крови

У кабинета директора Гермиона остановилась, вытирая потные ладони о брюки. Затем постучала в дверь и, услышав «Войдите», зашла. Мадам Максим, сидевшая за столом, при виде Гермионы отбросила в сторону перо и жестом пригласила расположиться в кресле. — Как твое самочувствие, дорогая? — Мне уже гораздо лучше. Стараюсь не поддаваться горьким мыслям, — немного помолчав, она добавила: — Вы спасли мою жизнь! Я в неоплатном долгу перед вами! — горячо благодарила Грейнджер. — Дитя, я рада, что успела вовремя прийти на помощь, — с ласковой улыбкой сказала директриса. Гермиона была ее любимицей — тихая, спокойная и начитанная девочка еще на первом курсе привлекла внимание. С тех пор она выросла в умную, амбициозную и справедливую волшебницу. Ей предрекали ослепительную карьеру в сфере международных отношений, а возможно, даже пост министра магии. — Нам стоит обсудить произошедшее. Когда ты не вернулась после каникул, я отправила письмо твоим родителям, но ответ не пришел. Когда еще два голубя принесли нераспечатанные письма, я подала заявление о пропаже студентки в Аврорат. Было заведено дело — авроры наведались в ваш дом и опросили соседей. Результатов не было. Даже твое контактное лицо на случай чрезвычайных ситуаций, мадам Дюруа, не знала, где ты и ваши родители. И вот спустя три месяца мне приходит Патронус с призывом о помощи. Замолчав, Олимпия сцепила пальцы в замок и продолжила: — Дорогой мой ребенок, когда я тебя нашла, то не узнала — обезображенное лицо, руки с красными полосами ожогов, опаленные волосы, одежда висела клочьями, с лица капала кровь. Жуткий запах гари стоял в лесу. Ты лежала на земле и не подавала признаков жизни. Много времени ушло на твои поиски, и я боялась, что опоздала и ты мертва. Но, слава Мерлину, все позади. Директор сгорбилась, плечи поникли от воспоминаний. Гермиона, затаив дыхание, слушала рассказ мадам Максим. Ее напугали новости о пропаже ее родителей, возможно, они тоже в плену или хуже — мертвы. Грейнджер не хотела в это верить. Из-за специфики своей работы они часто путешествовали по миру, пропадая на неопределенный срок, но всегда возвращались и отправляли весточку дочери. — Гермиона, что произошло? Где ты была все это время? На минуту закрыв глаза, она воздвигла в своем разуме стены, запирая эмоции и чувства, и начала свой рассказ: — На улице меня оглушили и похитили Пожиратели смерти. Держали в темнице, пытали и проводили допрос. Сначала я думала, что произошла ошибка. Возможно, меня приняли за другого человека и в скором времени отпустят. Но этого не произошло. Их интересовала семья Розье. Мои ответы не устраивали Пожирателей, — спокойным монотонным голосом она рассказывала невероятные вещи. — Я никогда раньше не слышала эту фамилию, но мне они не верили, наказывая снова и снова. Затем меня забрал Долохов в свою лабораторию для проведения опытов. В мою кровь через иглы ввели неизвестное вещество, тягучее и черное, как смоль. Стены начали рушиться, боль от воспоминаний стала прорываться в сознание, но Гермиона продолжила: — Адская боль текла по моим венам. Долохов радовался, словно ребенок, успешному результату. Как оказалось, я была первой, кто выжил после введения. После они провели ритуал темной магии для активации проклятия. Эту агонию не сравнить ни с чем, словно все мои кости перемололи и выплюнули обратно в тело. Когда все закончилось, боль прошла, тело исцелилось. Я чувствовала, что моя магия изменилась. Раньше она текла легко и плавно, а сейчас резко бьется, пульсирует и хочет вырваться из меня, — глядя на свои руки, сказала Грейнджер. По лицу потекли горячие слезы. Дрожащими губами она прошептала: — Мне страшно. Очень страшно. Из меня сделали монстра. Моя кровь убьет таких, как я. Олимпия потрясенно смотрела на свою студентку и не могла поверить, что такая чистая и добрая девушка была подвергнута тяжелым пыткам и опытам. Сердце кровью обливалось из-за несправедливости этого мира. — А потом они провели демонстрацию для… для Того-кого-нельзя-называть. Маленьких детей привели в помещение с прозрачным куполом. Капля моей крови, заклинание, и они пали замертво. Невинные дети умерли по моей вине. Лучше бы я сама умерла в той темнице от пыток Пожирателей, — яростно выпалила Гермиона. — Даже не думай винить и проклинать себя. Это дело рук ПСов и их безумного Лорда. Ты в безопасности! Больше никто не пострадает! Мы найдем способ тебя вылечить, — уверенным голосом старалась успокоить Олимпия свою студентку. Немного поразмыслив, она продолжила: — Для волшебников настали тяжелые времена. Тот-кого-нельзя-называть оккупировал Британию и установил свой режим правления, подчинив себе Министерство магии. Он пропагандирует чистоту крови среди волшебников. Маглорожденные, по его мнению, украли магию, и их стоит устранить, а маглов подчинить, как скот. Тяжко вздохнув, тихо добавила: — Я являюсь членом Ордена Феникса, группы Сопротивления. Наша главная надежда — Гарри Поттер. Мальчик, согласно пророчеству, способен победить Того-кого-нельзя-называть. Его окружает много хороших и умных людей, я думаю, они смогут помочь тебе. В кабинете повисла тишина. В рассказе Гермионы кое-чего не хватало, один вопрос волновал Олимпию. — Как тебе удалось спастись? Грейнджер обхватила себя руками. — Мне помогли. Той ночью после демонстрации ко мне зашел Пожиратель смерти. Он дал мне мою палочку, небольшую шкатулку и портключ. Сказал, что во время пересменки он активируется и я попаду во Францию. Я должна была исчезнуть тихо, но план провалился. Долохов увидел нас, — с ужасом вспомнила Гермиона. — Он обезумел, стал швырять проклятия, — тронув свой шрам, она добавила: — Видимо, в меня попало Режущее. Мой спаситель вызвал Адское пламя. Лаборатория начала гореть. Тогда он активировал портключ, — всхлипнула девушка. — Его поглотило пламя вместе с Долоховым. А я перенеслась в лес. Я не помню, как мне удалось вызвать Патронус, видимо, моя магия интуитивно хотела меня спасти. Затем я очнулась в лазарете. Закончив свой рассказ, Гермиона откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Поделиться пережитой болью было титанически трудно, словно вспарывать зажившие раны. Волна облегчения накрыла Гермиону, стало легче дышать, будущее уже не казалось ей беспросветным и угрюмым. Вместе они придумают, как ей следует поступить и с чего начать. Одна мысль молниеносно промелькнула в голове. — Директор, а где шкатулка? Она должна была быть со мной в лесу. — Да, она здесь, у меня. Олимпия призвала с верхней полки и мягко опустила ту на колени Гермионы. — Должно быть, было важно передать ее мне, — задумчиво пробормотала Грейнджер. Деревянная шкатулка была круглой формы с воронкообразной крышкой. Приглядевшись, Гермиона увидела в ее центре тонкую иглу. На отпирающие чары шкатулка не поддалась. — Надо что-то посерьезнее Алохоморы. От возникшей мысли брови взлетели вверх. — Это не может быть так просто и в то же время сложно. И уколола палец об иглу. Кровь впиталась. Раздался щелчок. Откинув крышку, она нашла пронумерованные пузырьки. Подняв над головой флакон, она увидела мутную беловатую жидкость, плавно перетекающую от одного края к другому. Воспоминания! Но чьи? — Директор, можно воспользоваться вашим Омутом Памяти? Мадам Максим кивнула и указала на скрытую за шторой дверь. — Иди туда, Гермиона, а я пока подумаю, что могу сделать для тебя, — она взяла перо и лист пергамента и, нахмурив брови, стала быстро писать. Когда Гермиона оказалась в небольшой комнате, напоминающей собой чулан, то огляделась. В углу стоял Омут. Его свет озарял лежащие вокруг коробки, стопки книг на полках, портреты на полу. Выдернув непослушными пальцами пробку первого пузырька, Гермиона вылила тягучую жидкость и окунулась с головой.