Облака на Луне

1 января, 2027 года Как хорошо, когда ты не давал себе никаких обещаний на год и не ставил целей! Сразу начинаешь чувствовать себя свободным человеком. Единственная проблема – я не могу ничего толком вспомнить о прошедшем годе, кроме того, что все время работала в разных клубах, Бобби женился, а мы с Лилит съездили в Норвегию. И да. У меня все-таки будет одно обещание на этот 2027-й год и на все последующие сразу: 1. Больше не творить таких глупостей, как в прошлом году! НИКОГДА! 23 января, 2027 года Спросила у Авроры, общается ли она с Вольфгангом. Потому что Лилит с ним так и не помирилась. Я чувствовала, что это влияет на нее и на ее настроение, и надеялась, что хоть Аврора сможет вправить мозги этому самоуверенному доисторическому индюку, который убежден, что был свидетелем сотворения мира, а потому должен всем и всеми управлять. Aurora Laurence Да, помирилась. С ним сложно не помириться, этот тип тебя из-под земли и из гроба достанет! Jessie-Nessie И он не обдумал свое поведение?! Нисколько не раскаялся? Aurora Laurence Раскаялся. Но признал это только после четырех пинт сидра в пабе. И то – не напрямую. Вольфу сложно признавать, что он где-то перегнул палку. Я ему велела извиниться перед Лилит. Он так и не извинился? Jessie-Nessie Да ни фига! Пишет ей какую-то хрень, спрашивает, как дела, какая в Нью-Йорке погода и сколько у нас стоит проезд в метро! Лилит ему ничего не отвечает. Aurora Laurence Ну… ему сложно начать разговор и признать свою ошибку. Вольф из того времени, когда конфликты замалчивались, а говорить о своих чувствах было не принято. Он просто надеется, что, если сделает вид, будто ничего не случилось, остальные подыграют. Я уже объясняла ему, что это так не работает. Но он пока не понял. Jessie-Nessie Ничего. Ты делаешь все, что можешь! Я вообще не представляю, как ты с ним общаешься, и почему до сих пор не воткнула осиновый кол ему в задницу! Aurora Laurence Хах, иногда он этого и правда заслуживает :) Но вода камень точит. Небольшой прогресс уже есть. Мне жаль, что Вольф не смог нормально извиниться перед Лилит, но ты передай ей, что он раскаялся, просто не способен это выразить. Он любит ее. По-своему. Как умеет. Jessie-Nessie Любит? Даже если она не печатается в лучших издательствах Нью-Йорка? Aurora Laurence Да, конечно. В пабе он выдал следующее: «Моя Лилит самая умная и самая прекрасная девочка на Земле. Мне просто хочется, чтобы весь мир это увидел. Какая она замечательная. Увидел ее моими глазами». И после этой фразы завалился под стол. Пришлось тащить его домой на себе! А это было не очень-то приятно, потому что на улице выпал снег и к ночи все замерзло! Вынуждена сознаться, даже я была тронута этим пьяным признанием графа Дракулы и показала его Лилит. Она сначала нахмурилась, потом немного покраснела, потом вздохнула, закрыла глаза и сказала: «Ладно. В следующий раз, когда он спросит, выступает ли сейчас в Нью-Йорке цирк ручных акробатических белок в смокингах, я ему отвечу». 15 февраля, 2027 года С годами я обращаю на День Валентина все меньше внимания, хотя получать тупые валентинки от Пэка все еще приятно, чего уж скрывать! Бьянка в этот раз прислала мне валентинку от себя и Митч, и они поздравили нас с Лилит. Это было мило и в то же время кринжово (лично для меня, потому что простить себя за то, что я сотворила, у меня все еще не получается). Но с Лилит мы хорошо провели время, устроив романтический ужин с просмотром фильма. Правда, ближе к ночи настроение у Лилит испортилось из-за негативных отзывов, которые на ее стихи и рассказы оставил какой-то неадекват. Сама я к таким вещам привычна еще с детства, потому что на нашем с Авророй музыкальном канале в YouTube какого только дерьма ни писали! Причем, за Аврору мне всегда было даже обиднее, чем за себя. И в Инстаграме я постоянно с ее хейтерами начинала ругаться и ничего не могла с собой поделать. Поэтому предложила Лилит разобраться с теми говнюками, которые ее обидели. Но она только покачала головой и ответила: «Не стоит, Джесси. Да и кто знает, вдруг этот человек прав? Он публикующийся писатель и, наверное, имеет право критиковать меня». Я возразила: «Лилит, он тебя не критикует, а оскорбляет, это разные вещи. Он пытается возвыситься за твой счет. Публикации – это еще не Пулитцеровская премия». Но я видела, что мои слова Лилит не убеждают, и любой негатив в отношении ее произведений больно ранит ее. Уж я-то знала, что Лилит всегда вкладывала всю душу в свои работы, а их не ценит даже родной отец и ведет себя, как полный кретин! Лилит вздохнула, потянувшись за жевательным мармеладом из вазочки, стоящей между нами прямо на кровати: «Хотела бы я так же спокойно относиться ко всему этому, как ты. Я всегда восхищалась этим в тебе, Джесси. И… немного завидовала. Тебе всегда было наплевать, что про тебя думают. И что про твои песни думают. Да, тебе приятно, когда их хвалят. Но если их поливают грязью – тебе все равно. Как ты к этому пришла?». Я задумалась. И правда, как? Я знаю, что многие люди обижаются на плохие отзывы и расстраиваются из-за критики. Для меня же в свое время было важно мнение лишь одного человека – Авроры. Я так боялась его, что мне казалось — если я столкнусь с ее негативной оценкой моих треков, меня сразу раздавит лавиной стыда и горя. Но затем и это прошло. Когда я поняла, что Аврора любит меня все равно, даже если не разделяет мои вкусы в музыке. И теперь мне вообще на любое мнение плевать. Я ответила: «Знаешь… На самом деле мне просто неважно, будет ли кто-то любить мои треки или нет. Потому что я сама их уже люблю, и мне этого хватает. Я их пишу просто потому, что слышу музыку в голове. И мне нужно ее куда-то из головы выгрузить, чтобы не сойти с ума, иначе она там так и будет играть постоянно! Я получаю удовольствие от одного лишь процесса, а какой там будет результат, и кому он понравится, мне все равно. Даже если ни одному человеку на планете не понравятся мои треки, даже если все скажут, что они полный шлак, я все равно не перестану их записывать. Потому что мне это нравится. Потому что я не могу иначе». «Хм, — Лилит задумалась. – Я понимаю тебя. Это просто потребность, нечто, что ведет тебя, и за чем ты следуешь». «Вот именно, — согласилась я. – И у тебя то же самое. Ты всегда что-нибудь писала, все то время, что я тебя знаю. И даже если все скажут, что ты пишешь плохо, я уверена, ты не бросишь писать, потому что это часть тебя. Нельзя просто взять и оторвать от себя какую-то часть». Лилит прожевала мармеладку, глядя на подрагивающее пламя свечи на прикроватной тумбочке, и сказала: «Да, ты права. Писать я не перестану. А вот делиться этим с миром – могу и перестать. После каждого подобного отзыва этого желания остается все меньше, и я не знаю, что делать». Я выбрала самую красивую и вкусную мармеладку из вазочки, в виде клубники, которую Лилит больше всего любила, а затем вложила ее Лилит в рот и ответила: «А представь, что одному человеку, хотя бы одному на всей планете, понравится твой рассказ, твое стихотворение или твоя книга. Или все сразу понравится. Представь, что он будет искренне восхищен твоей писаниной, а твои идеи помогут ему принять что-то в мире или в себе, помогут ему изменить собственную жизнь. Всего одному человеку из тонны говна, но помогут. Спасут кого-то. Укажут путь и вдохновят. Стоит оно того или нет?». Лилит улыбнулась, жуя мармеладку. Ее глаза блеснули в темноте, и я видела, что мои слова наконец-то коснулись ее сердца. «Вот видишь, — улыбнулась я. – А представь, что этот человек будет не один. Вдруг их будет десять, вдруг их будет сто или даже еще больше. Конечно, в масштабах планеты это не так уж много, но все же. Ты станешь светом для целой сотни человек! По-моему, это круто! А если ты перестанешь делиться своим творчеством, то ничего этого не будет. Негатива тоже не будет, конечно. Но и ничего хорошего не случится. Ты просто не дашь этому шанса. Так стоит оно того или нет?». «Стоит, — кивнула Лилит и взяла меня за руку, крепко сжимая. – Однозначно стоит. Спасибо, Джесси. Теперь я поняла». 1 марта, 2027 года Мне кажется, или у Бьянки с Митч все развивается как-то слишком быстро? Они уже сняли отдельную квартиру и съехались! При том, что встречаются всего три месяца. Хм. Я просто… я помню (обрывками, но помню), что Бьянка говорила мне той ночью. И я точно знаю — она говорила это искренне, а не потому, что напилась коктейлей на свадьбе. Ее влюбленность в меня всегда меня смущала и немного даже пугала, так как я не знала, что с этим делать. И мне давно хотелось, чтобы Бьянка наконец встретила человека, который помог бы ей забыть обо мне, а ее чувства, всегда как будто фоном присутствующие рядом, перестали бы создавать неловкость в нашем общении. Я правда хочу, чтобы у нее с Митч все было круто. Но я не верю, что Бьянка могла так быстро влюбиться в них. Ну, не такой у нее характер, чтобы прыгать в новые отношения с головой через пару месяцев после того, как Бьянка говорила о своей любви мне. И это меня тревожит. Да, Бьянка выглядит счастливой рядом с Митч, и вроде бы у них правда все хорошо… Может, та ночь помогла Бьянке наконец-то все переосмыслить? Закрыть гештальт, как бы тупо это ни звучало в отношении секса, и начать новую жизнь?! С одной стороны, мне бы радоваться, что Бьянка счастлива, и наша безумная ошибка никак на нее не повлияла, но я почему-то не могу. Мне кажется, как будто что-то не так. И я все еще чувствую себя виноватой перед ней. 27 марта, 2027 года Дэмиан приехал к нам погостить на весенние каникулы. Саманта тоже приезжала вместе с ним, но через пару дней вернулась с Авророй в Провиденс, а маленький дьявол топнул своим копытом и уговорил меня оставить его до начала учебы! И почему мне так сложно противостоять требованиям этого нахала?! Возможно, потому, что он носит такую же шапку, как у меня, и во всем меня копирует? А меня это подкупает? Ох. Но на самом деле я не сильно жалела о том, что не запихнула его в машину Авроры, пока была такая возможность. Мы хорошо провели время, много болтали о музыке, и Дэмиан играл для меня мелодии, которые выучил и сочинил сам в музыкальной школе. Мне даже было интересно! И я вдруг подумала о том, как будет круто, когда Дэмиан еще немного подрастет, и с ним можно будет говорить на всякие серьезные темы! До меня дошло, что когда-нибудь Дэмиану вообще исполнится восемнадцать, а потом и двадцать один, и я вообще офигела! Он ведь станет выше меня! Пока что мне сложно представить этого оболтуса взрослым парнем со щетиной на лице и широкими плечами, пьющим пиво и катающим девчонок на своей крутой тачке. Но мне всегда так смешно наблюдать, как Дэмиан пытается быть крутым и взрослым уже сейчас! И при этом боится оставаться в комнате один после того, как мы поиграли в x-box и грохнули пару сотен кровожадных зомби. «Джесси, не уходи! А можно я с тобой, Джесси?!». Спать он тоже ложится со мной, в нашу с Лилит кровать, в то время как сама Лилит ночует на диване в гостиной. И я поражаюсь, как такой мелкий Дэмиан может занимать столько места! Особенно под утро! Такое ощущение, что я сплю с морской звездой! Прошлой ночью Дэмиан долго не мог уснуть, потому что мы, кажется, переиграли в приставку, и в своих мыслях он все еще сражался с зомби (и, возможно, ждал, когда один из них вылезет из-под нашей кровати). Мне пришлось включить ночник, и только тогда Дэмиан немного успокоился. Я решила, раз уж мы все равно не спим, спросить у него кое-что: «Как тебе живется с тетей Ханной? Вы хорошо ладите?». Дэмиан ответил, глядя в потолок, на плавно сменяющиеся разными цветами неоновые отсветы ночника: «Да, норм. Пацаны в школе пугали меня, что все мачехи – злые ведьмы, но Ханна вроде ничего. Я, конечно, не верил, что она ведьма! – тут же добавил он. – Я же не дурак!». Я подошла еще чуть ближе к той теме, которая меня волновала: «А как там твоя мама? Вы с ней встречаетесь по выходным?». Мой племянник ненадолго замолчал. Но все же ответил: «Бывает. Но Сэм к ней чаще ездит. Я не очень люблю». «Не очень любишь общаться с мамой?» – осторожно уточнила я. «Ну да. Меня это напрягает. Да и ее наверняка тоже». «Почему ты так думаешь?». «Да ладно, Джесс, я ведь уже не маленький, — заявил Дэмиан, но я расслышала в его голосе дрожь. – Я знаю, что мама не хотела нас с Сэм рожать. Ей всегда было на нас пофиг. С нами больше Аврора возилась или ты. Ну, папа еще. Но папа тоже в каком-то вечном напряге. Круче всего мне с тобой!». «Дэмиан, милый, твоей маме действительно было сложно с вами, потому что она родила вас еще в старшей школе. Да, возможно, она не самая идеальная мать. Но я уверена, что она была бы рада наладить с вами отношения. Была бы рада, если бы вы с сестрой навещали ее чаще. Я дружу с твоей мамой с детства. Она хороший человек». «Но хреновая мать, — упрямо повторил Дэмиан. – Она никогда так с нами не разговаривала, как Ханна со своей дочкой. Не хочу я общаться с ней чаще. Меня даже раз в месяц напрягает. Я, конечно, рад, что папа себе нашел Ханну, и теперь у него есть норм жена, но все равно не понимаю, нафига она ему была нужна. Мы и так хорошо жили. Я вот не собираюсь жениться, когда вырасту!». Невольно я улыбнулась, вспомнив, как в три года Дэмиан собирался жениться на мне. Теперь же у бедного парня, кажется, наступил возраст отрицания женского пола в принципе. Я рассказала Дэмиану, что тоже мечтала когда-то жить одна, и мне казалось, что это будет круче всего. Но потом встретила Лилит. «Ну, Лилит классная, — задумчиво согласился Дэмиан. – Но я все равно хочу жить один! Мне никто из девчонок не нравится. В нашей школе одни дуры». Я не стала спрашивать, как Дэмиан планирует жить один, если учесть, что пока он даже один в комнате оставаться боится. Вместо этого я возразила: «Они не дуры. Нехорошо оскорблять девочек, даже если у вас разные интересы. К тому же, часто так только кажется. И я уверена, что даже в твоей школе найдутся девчонки, с которыми тебе не будет скучно. И с которыми можно погонять на великах». Внезапно Дэмиан как будто осознал, что я когда-то тоже училась в средней школе, и спросил: «А ты дружила с пацанами? Или только с моей мамой?». «Конечно, дружила. С Пэком! Мы с ним тоже на великах гоняли и на заброшку лазили, и вообще, нам было весело». «Бли-и-и-и-ин, — удрученно выдохнул Дэмиан. – Вот бы я был на его месте! У нас нет таких девчонок, как ты! А с тобой мы могли бы стать лучшими друзьями! У нас даже имена на одну букву начинаются! Д и Д! Правда, это круто?!». «Д» плюс «Д». Джессика и Дэмиан. Джессика и Джейсон. «Дж» плюс «Дж». Сердце сжалось от моего первого детского разочарования, такой глупой, но такой важной для меня на тот момент утраты. Я улыбнулась Дэмиану и сказала: «Мы с тобой и так лучшие друзья. Хоть и не учимся в одной школе». Дэмиан просиял, поворачивая ко мне свое довольное, улыбающееся лицо. Еще такое детское. Уже такое взрослое. «Мы правда лучшие друзья?!» – воскликнул он, и я сказала, что, конечно, да. «Но ты все же присмотрись к девчонкам своего возраста, — посоветовала я. – И не называй их дурами! Потому что я тоже девочка, между прочим!». Дэмиан извинился, сказал, что больше не будет, и пообещал, что обязательно попробует с кем-нибудь из девочек подружиться. «Но только при условии, что у нее тоже будет велик! А не ролики эти тупые!». 15 апреля, 2027 года Ну вот, только Лилит помирилась (вроде как) со своим отцом, как они снова разругались! Это просто какое-то проклятие рода фон Рихтер! На этот раз причиной ссоры стало лечение Лилит. Вольфганг узнал, что его дочь ходит к какому-то непонятному врачу, который (какой ужас!) взял у нее анализ крови и провел обследование! Они с отцом разговаривали по видеосвязи, и я даже из другой комнаты слышала, как он орет. А Лилит почти все время молчала или отвечала ему что-то неразборчивое. Из его тирады я услышала: «Тебе никогда не стать такой, как они! Никогда, Лилит, смирись уже с этим! Ты другая, мы – другие! И никакой тупой докторишка в пять раз меня моложе тебе не поможет! Это не болезнь! Это твоя сущность. И ты от нее не вылечишься. Как не можешь вылечиться от своей ориентации. Оставь эти бесполезные попытки, они в итоге только причинят тебе боль, ясно?!». Я услышала, как Лилит ответила: «Пока что мне причиняешь боль только ты». И отключилась. 19 мая, 2027 года На прошлой неделе мне исполнилось двадцать семь, и мы с Лилит ездили в Провиденс повидаться с семьей и друзьями. Про День рождения писать не буду, все было классно, как обычно, хотя я долго не могла вспомнить, сколько мне исполняется лет. Я почему-то думала, что уже двадцать восемь! Это что, и есть старость?! На автозаправке, уже перед отъездом в Нью-Йорк меня ждала странная встреча. Сначала мне показался знакомым голос, который спросил: «Сделать вам полный бак, миз?». Потом я опустила стекло и пригляделась к парню в красной форменной куртке, серых штанах и бейсболке. Он дежурно улыбался, явно не узнавая меня, да и я несколько секунд раздумывала о том, не сделать ли вид, что мы никогда раньше не встречались. Но все-таки спросила: «Тедди? Тедди Морфий?». Его брови тут же взлетели вверх, отчего мне показалось, что бейсболка сейчас слезет с его головы и упадет на асфальт – настолько Тедди удивился, что кто-то назвал его старым школьным прозвищем. Хотя, честно говоря, я даже не помню, какая у него на самом деле была фамилия… «Джессика! – заорал он, наклоняясь к окну. – Джессика Лоуренс! Охренеть! Это и правда ты?». Морфий рассмеялся, и я тоже. Хрен знает, почему. Он протянул мне руку, крепко ее пожимая, а я вышла из машины, решив поговорить с ним на уровне своего (к счастью, немаленького!) роста. Конечно, я сомневалась, что мне придется его бить, но все же приятные воспоминания о Тедди у меня отсутствовали. «Сколько лет, сколько зим! – восхищался мой бывший одноклассник. – Ты только посмотри на себя, Джесс! Какая крутая тачка! Какой костюм! Я наслышан о твоих успехах, наслышан! Это правда, что ты теперь живешь на Манхэттене?». Я рассказала ему о своей жизни и немного о работе, с трудом понимая, что я чувствую в большей степени – смущение или гордость. Конечно, всегда приятно выпендриться перед бывшими одноклассниками и похвастать своими успехами (особенно, если эти одноклассники обзывали тебя «лесбухой, которую мужик родил жопой»), но в то же время Морфий как будто искренне был рад нашей встрече, и, несмотря на то, что он работал на автозаправке, я не считала это чем-то зазорным. «А я вот все тут колупаюсь! – поделился Тедди. – Так никуда из Провиденса и не уехал! А ты молодец, Джесс! Ты всегда была крутая! Я слышал твои треки на Спотифае, они у меня в избранном даже, хочешь, покажу?!». Мне было немного странно столкнуться с его комплиментами и вполне искренним восхищением, и невольно я подумала, что Тедди Морфий никогда не был таким ублюдком, как Люк Шеппард. Тоже ублюдком, конечно, но не настолько. И довольно скоро ему хватило смелости это признать: «Ты… это… прости меня, Джесс, ладно? – Морфий все-таки снял бейсболку и прошелся пятерней по волосам. – Мне стыдно. Реально. Ну, за то, что я тебя избил тогда с ребятами. Нехорошо это было. Прости меня». Все эти годы после того, как Морфия исключили, и он ушел в другую школу, я о нем даже не вспоминала. Была ли я на него зла все это время и до сих пор? Черт его знает. Но в тот момент, когда он попросил прощения, смущаясь, наливаясь краской и яростно начесывая голову, я как будто проглотила какой-то тяжелый колючий комок, который мешал мне дышать. Я даже не ощущала его все эти годы, но он, оказывается, был. Я сказала, что все наши разногласия в прошлом, и я его прощаю. Морфий спросил про меня с Лилит, а я – про его семью. Оказалось, что он женился на сучке Вики, которая кидала в меня мяч на физре и тоже обзывала лесбухой! Вот так совпадение! И у них родились дети! «Моя старшенькая уже в школу пошла, — поделился Морфий, показывая мне фотки улыбающейся светловолосой девчонки с личиком в форме сердечка. – Даже не представляю, что со мной будет, если ее кто-то обидит! Если хоть какой-то идиот посмеет ее тронуть, я его голыми руками уделаю! Ну и… ты прости меня, я правда как мудак себя вел, теперь я понимаю», — еще раз добавил Тедди, настоящая фамилия которого была Мёрфи. Точно. Тед Мёрфи, а не Морфий. А уже за рулем, по дороге в Нью-Йорк, пока Лилит слушала музыку и обрабатывала фотки для Инстаграма, я задумалась кое о чем. Почему так часто мужчины осознают, что нельзя бить и насиловать женщин, лишь тогда, когда у них появляются собственные дочери? А бывает, что не осознают и в этом случае… Да, Тед Мёрфи изменился, оставил Морфия в прошлом и признал свою вину. Он искренне любил свою дочку с личиком в форме сердечка. Но сколько еще было таких, как Шеппард? Сколько было таких, как отец Бьянки? 30 июня, 2027 года Во время нашей с Лилит поездки в Норвегию мы посещали мыс Нордкап. И сегодня он мне приснился. Это очень красивое место, на краю высоченной скалы, с видом на Баренцево море, но на меня оно почему-то навеяло тревожные мысли. Возможно, потому, что тогда я все время думала о Бьянке и о том, что, если Лилит про нас узнает, то сбросит меня прямо с этой скалы к чертовой матери. Теперь же эти мысли и страхи нашли отражение во сне. Мне снилось, что мы снова там, на этом мысе, стоим на смотровой площадке, только вокруг кроме нас больше никого нет. Мне снова очень холодно, потому что ветрище на такой высоте просто лютый! Лилит стоит рядом, и у нее длинные волосы – они развеваются на ветру подобно розовым атласным лентам. Она смотрит на море и не смотрит на меня. А потом говорит: «Северное сияние». Я поднимаю голову к небу и правда вижу его! Я не понимаю, как это возможно, ведь сейчас день, а не полярная ночь! Но все небо окрашено розовыми, как волосы Лилит, и бирюзовыми разводами акварели. Оно прекрасное. Оно жуткое. «Я все знаю», — говорит Лилит. И мне не нужно спрашивать, что именно она знает. Все и так ясно. Я начинаю что-то говорить, совершенно тупое и бессмысленное. Пытаюсь объяснить, как мне жаль, как сильно я ее люблю, и что все это было ошибкой, что я не люблю Бьянку, что я поступила как свинья, что я сама не понимаю, как это произошло и вот это все. А Лилит просто слушает меня и продолжает молчать. Но я уже знаю, что все кончено. Все. Я сломала что-то важное. Фундаментальное. И это уже не починишь. Как бы сильно я ее ни любила. «Помнишь мой рассказ, который я написала в пятнадцать? – спрашивает Лилит. – Где две девушки встретились через много лет, на заброшенном маяке? У каждой из них уже были свои семьи, и они уже не могли быть вместе». Это было так реалистично, господи. Лилит так реалистично говорила об этом, и даже северное сияние средь бела дня меня не смущало – я ни на секунду не могла подумать, что мы – лишь персонажи сна. Я помнила тот рассказ. Я плакала над ним, когда мне было пятнадцать. Я осуждала нерешительность героинь, которые не смогли пойти навстречу друг другу и предали свою юношескую любовь. Лилит сказала: «Мы обречены. Мы с тобой. Обречены на эту встречу. Через много-много лет». Я сказала: «Нет, Лилит, это всего лишь рассказ! Причем здесь мы и наша история? Прости меня, я люблю тебя, я…». Мне было так холодно, так невыносимо холодно стоять под этим северным ветром, но я вдруг проснулась и не успела закончить фразу. Просто вынырнула на поверхность. Было раннее летнее утро, и Лилит еще спала рядом, а Моти свернулся клубочком у нее под боком. Мы оставили кондиционер включенным на ночь, и в комнате стало очень холодно. «Вот и все, вот и объяснение твоему тупому сну», — говорила я себе. Я говорила это себе все утро, а когда Лилит проснулась и начала собираться на работу, расчесывая волосы перед зеркалом, она вдруг произнесла: «Ты знаешь… я тут подумала отрастить волосы. Мне кажется, что с длинными я буду выглядеть более взросло, чем с каре». И, несмотря на летнюю жару, меня до костей пробрал холод мыса Нордкап. Почему именно сейчас? Почему именно этим утром она решила отрастить волосы? После моего сна?! Я все время повторяю себе, что это просто сон, тупой сон, Джессика, навеянный кондером! Мне уже двадцать семь, хватит верить во всякую чушь! Сны не сбываются. Это невозможно. Невозможно. 26 августа, 2027 года Лето промчалось незаметно. Недавно мы вернулись из Провиденса, где отмечали ДР Авроры. Вольфганг на празднике тоже присутствовал, но с Лилит они все еще общаются холодно, и даже Аврора не может больше ничего поделать. Вольф считает, что это я плохо влияю на его дочь и «заставляю ее лечиться», и Аврора, естественно, всякий раз выбешивается, когда он начинает наезжать на меня. Поэтому лишний раз они эту тему не поднимают. Я записала новый, уже третий по счету, альбом. В нем ровно десять треков, и в записи одного из них поучаствовала Аврора, а двух – Арни. И еще один трек мы с Лилит придумали вместе – она текст, а я – музыку. И я даже не знаю, что чувствую. Мне нравится этот альбом, и вроде бы все вышло круто — многие мне об этом говорят. Но все равно мне кажется, что первому альбому я радовалась как-то больше. А сейчас эмоции как будто притупились. Я уже ничего не ощущаю, когда держу альбом в руках, хотя там такая нереально крутая обложка, стилизованная под пиксельные игры в Денди (Митч в очередной раз постарались). Еще я вдруг поняла, что последний трек сочинила четыре месяца назад, и с тех пор ни идей, ни вдохновения у меня не было. Я просто ходила все лето на работу по инерции, выступала на каких-то вечеринках, а после отрубалась, чтобы на следующий день все повторилось. Я не понимаю. Я ведь сократила нагрузку, а все равно устаю. Может, я уже слишком стара, чтобы быть диджеем? Лэсли вон тоже долго не продержался, хоть у него и была другая причина. Раньше я не понимала. Когда мне говорили, что во мне как будто что-то горит, сияет. Я поняла, только когда оно потухло. 13 сентября, 2027 года Оказывается, Бьянка все-таки начала ходить к психологу. Наконец-то кому-то, а точнее — Митч, удалось на нее повлиять! Вот только когда Бьянка мне об этом рассказывала, ее мотивация меня немного напрягла: «Я понимаю, что это важно для наших отношений с Митч. Если я не разберусь со своими… проблемами, мы никогда не будем так счастливы, как могли бы быть». Мне хотелось сказать: «Бьянка, ты должна это делать ради себя, а не ради Митч и ваших отношений! Психотерапия – это то, что может сделать ТВОЮ жизнь лучше!». Но я решила не лезть не в свое дело и подумала, что психотерапевт как-нибудь уж сам расставит приоритеты и поймет, в каком направлении Бьянке нужно двигаться после всего, что она пережила в прошлом. И пусть первый шаг она делает ради Митч, главное, что вообще делает. Я часто вспоминаю Лору в последнее время. Жаль, что она больше не может быть моим врачом. Потому что все чаще я думаю о том, что мне самой терапия бы тоже не помешала. 5 октября, 2027 года Арни вчера работал вместе со мной в одном клубе, и это было так круто, что мы, освободившись, остались почиллить в баре. И Арни сообщил мне шокирующую новость! «Кажется, в нашей коммуне наклевывается еще одна счастливая парочка. Кое-кого очень вдохновил пример Бьянки и Митч». Я уж было обрадовалась, что он говорит о себе и Джози, но Арни продолжил: «Да, конечно, Джози, возможно, заслуживает лучшего… Но, если подумать, Марти отличный парень, а его увлечение травкой никогда не было по-настоящему серьезной проблемой». Оливка, которую я лениво жевала, попивая мартини, застряла у меня в горле, и я спросила: «Марти?! Ты сказал Марти? При чем тут Марти?!». Арни посмотрел на меня с легким удивлением и пояснил: «Ну, Марти же в Джози влюблен. Давно уже. Ты не знала?». Я не знала. Я была в шоке. Мне хотелось орать: «Но Джози любит ТЕБЯ! Неужели ТЫ не в курсе?!». Арни продолжал: «На днях он спрашивал моего совета. Когда и как лучше признаться ей в этом. Они давно дружат, и Марти боится, что ему не на что надеяться, а выхода из френдзоны не существует. Ну, я его поддержал, конечно. Потому что и сам был на его месте, и сказал, что выход есть. Мы с Алекс сначала тоже дружили, а потом все как закрутилось…». Арни пустился в воспоминания о своей погибшей возлюбленной, о которой он в последнее время говорил со все большей легкостью, а мне все еще хотелось орать: «Нет! Нет из этой френдзоны никакого выхода!!! Опомнись! Зачем ты ему это сказал! Джози пошлет Марти куда подальше и разобьет ему сердце, потому что ей нужен ТЫ!». Но, конечно, я не могла такого сказать. И выдавать секрет Джози было неправильно. Если Арни сам ничего не понимает и не видит ее чувств, если он настолько спокойно советует своему другу приударить за Джози, значит, надежды и правда нет. Арни к ней абсолютно равнодушен. В голове всплыла фраза Джози, брошенная в шутку: «Мне кажется, Арни всегда будет воспринимать меня только как друга. Это все равно что мне бы предложили встречаться с Марти!». От нервов я едва не откусила кусок от стакана и почти в отчаянии спросила: «А тебе самому Джози не нравится? Ну, как девушка. Думаешь, Марти ей подходит?». «Мне? – Арни снова искренне удивился. – Даже не знаю. Я об этом никогда не задумывался. Джози классная и очень симпатичная. И ее шутки… Одни только шутки чего стоят! Мне всегда нравились девчонки с чувством юмора». «Ну?! – напирала я. – Так в чем проблема?». Арни пожал плечами: «Меня и так устраивают наши отношения. Мне никогда не хотелось чего-то большего с Джози. Да и Марти по ней с ума сходит. Я был бы последним ублюдком, если бы, зная это, вдруг решил перейти ему дорогу. Думаю, они могли бы стать хорошей парой. У них похожее чувство юмора. Джози умеет с Марти управляться, он ее уважает и прислушивается к ней. А она выдерживает его искусство и даже сама ему позирует!». Я допила мартини и попросила барменшу Фелли повторить мою порцию. Кажется, дело было безнадежно.