Капля опиума

Минсок сидит в широком кресле, расслабленно облокотившись на его спинку. Густой и едкий дым от сигары серой дымкой постепенно заполнял комнату. Дикие глаза судьи неотрывно смотрят на трясущегося мальчишку, что сидит на кровати, полностью завернутый в одеяло. Словно это поможет ему спастись. — Ну чего ты плачешь? — ровно и спокойно начал старший, туша сигару в стакане с водой. — Я еще ничего не сделал, а ты уже ревешь и прячешься. — Я боюсь, — прошелестел тонкий голос. — Не стоит. Я люблю тебя и не причиню вреда, ты сам себе наносишь больше травм. Зачем ты так поступаешь? — Это помогает мне успокоиться. — Тэхен, пойми одну простую вещь: чем меньше ты будешь сопротивляться, тем быстрее тебе станет легче. Я ведь искренне хочу, чтобы ты был счастлив. Я хорошо забочусь о тебе. У тебя есть дом и красивая одежда. Намджун великолепно готовит. Если чего-то не хватает, ты всегда можешь попросить. И поверь, я не откажу. — Ты делаешь мне больно, физически. — Хммм… Тут ты прав. Иногда я бываю грубым и неосторожным. Хотя больно тебе лишь от того, что ты не течешь. Но я нашел решение этой проблемы! Я купил чудесную смазку, и теперь наше занятие любовь будет проходить намного комфортнее. Занятие любовью. У Тэхена от этих слов чувство, будто тонкие иглы под ногти загнали. С каких пор зверское насилие стали называть занятием любовью? Острые, разрывающие изнутри ощущения от проникновений не проходят окончательно, постоянно о себе напоминая. В его представлении занятие любовью — это то, что соединяет двух близких, любящих друг друга людей и дарит наслаждение. Секс же с Минсоком дарит омеге только шквал истерик и нервных срывов. Альфа расслабленно повествует о своих планах на будущее, а у мальчика волосы встают дыбом от каждого произнесенного им слова. — Мы станем настоящей семьей, — продолжал спокойно старший. — Ким Тэхен станет законным мужем Ким Минсока. Я поставлю тебе свою метку, чтобы другие знали, кем ты являешься и кому принадлежишь. Хотел уточнить у тебя по поводу свадьбы. Хочешь, мы устроим вечеринку или, может быть, уединимся и сделаем все скромно? — Нет… — пропищал потерянно юноша, медленно сползая с кровати вместе с одеялом. — Нет, пожалуйста! — Ну вот опять. Зачем ты провоцируешь меня? Расстраиваешь! Судья начинает закипать от неповиновения пары. Он так тщательно все спланировал, был уверен, что омега обрадуется его великолепным планам, ведь он, наконец, сможет обрести полноценную семью вместо той, что потерял два года назад. Альфа собирается представить его своим друзьям, влить в круг своего общения, хвастаться и демонстрировать утонченную и необычную красоту потерянного мальчика, получая одобрение и похвалу от окружающих. Его распирает от чувства незавершенности и невероятно бесит, что подросток опять назло канючит и роняет слезы. — Я дам тебе время подумать над свадебным подарком, проси чего хочешь, и я непременно исполню все твои любые капризы. — То, чего я хочу, ты мне дать не сможешь! — выкрикнул Тэ, срывая голосовые связки. — И что же это? — улыбнулся судья, видя, как мгновенно ощетинился его маленький мальчик, выпуская длинные и острые шипы, защищаясь. — Свободу! — не сдержав эмоций, начал в голос выть омега. — Я не хочу тут жить, я ненавижу тебя! Ты чудовище! — хрипел он от собственного оглушающего крика, роняя крупные прозрачные капли, которые моментально впитывались в плотную ткань одеяла. — Ненавидишь? Чудовище? — невозмутимо повторил судья обидные его чëрствому сердцу слова и поднялся с кресла, закуривая новую сигару. — Ты осознаешь смысл сказанных тобой фраз? Я не чудовище, Тэхен. И поверь, лучше тебе не знать, какими жестокими бывают люди. Садясь на против мальчика, Минсок глубоко вдохнул тяжелый никотиновый дым и медленно выпустил его из легких. Он осторожно провел рукой по белоснежным волосам на чужой головке, словно боясь растрепать аккуратные пряди. Альфа подавляет в себе зародившееся раздражение мыслями о том, что готов угождать омеге во всем, лишь бы это чудесное создание навсегда осталось рядом. — Я люблю тебя, Тэхен. — А я ненавижу! — Ты обижаешь меня, — грустно так, словно ни в чем и не виноват. — Я уже говорил тебе: не зли меня и последствий не будет! — Я не хочу обижать тебя, — Тэхен резко поднял свои разбитые заплаканные красные глаза, — но ты делаешь все, чтобы я тебя ненавидел. Мне плохо! — Что мне сделать, чтобы тебе стало лучше? — Отпусти меня на улицу. Я хочу свободно передвигаться по дому и не бояться! Прекрати насиловать меня! Прекрати издеваться над Чимином! — Своим поведением ты показал, что тебе нельзя доверять. Ты снова сбежишь и заставишь меня волноваться, — ласково обведя контур нежного лица, Минсок улыбнулся. — Я не сбегу! Мне некуда бежать! — Попроси прощения. И я подумаю над твоей просьбой. — Прости! — резко выплюнул мальчик, считая, что это перед ним нужно извиняться. — Не пойдет, — поглаживая хрупкое, постепенно оголяющееся плечико, Минсок почувствовал волну возбуждения. — Ты попросил неискренне. — Прости, пожалуйста, — более спокойно ответил омега, уворачиваясь от неприятных телу и сердцу прикосновений. — Не так, золотце мое, — блеснули башеные глаза в сумерках комнаты. — Встань на колени и приласкай. Покажи, что ты тоже готов сделать все для меня, как и я для тебя. — Не буду! — зашипел омега, хватая приливы нескончаемой ярости. — Не буду! Понял? Не хочу! — Ох, Тэхен! — устало вздохнул альфа, делая последнюю, окончательно дурманящую разум затяжку. — Плохо! Резкий визг омеги заполнил пространство. Тэхен знал, что своим непокорством разгневает альфу, но все равно упрямо перечил. Расплатой стал глубокий ожог от сигары под тонкой ключицей, оставленный старшим. Кожа вокруг круглой отвратительной отметены скукожилась, а рана пульсировала и щипала, сочась сукровицей вперемешку с каплями алой крови. Мальчик ревел и отбивался что есть сил от тяжелого грузного тела, вновь насильно придавившего его к полу. — Ты будешь меня слушаться, понял? — рычал альфа, тяжело дыша, стягивая с себя штаны. — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Слушая душераздирающие вопли мальчика, что доносились из дальней комнаты, Чимин яростно сжал кулаки и врезал ими по твердой столешнице, да так сильно, что стоящие на ней стаканы одновременно звякнули. Намджун со спокойным лицом продолжал что-то помешивать в кастрюле, периодически кидая хмурый строгий взгляд на психующего парня. Крики и ругань за последнее время стали чем-то постоянным в этом сумасшедшем доме. — Я убью его! — зашипел Пак, хватая огромный блестящий нож, которым прежде повар разделывал животное мясо. — Зарежу, как грязную свинью и скормлю его тупым дружкам! — Успокойся! — холодно отозвался Джун, полностью поворачиваясь к парню. — Положи нож и возьми себя в руки. — Я не понимаю! — рявкнул омега. — Как ты можешь быть так равнодушен? Тебе совсем наплевать на то, что происходит? — Не кричи на меня! — рыкнул альфа. — Меня не касаются дела господина Минсока. Моя задача здесь — готовить завтрак, обед и ужин. Не срывайся на мне! — Ты просто трус! — Чимин, не говори слов, о которых потом пожалеешь! Что по-твоему, я должен сделать? Помочь убить человека и спрятать труп на заднем дворике? Ты сам понимаешь, что ты несешь и в чем меня обвиняешь? Я не собираюсь ломать себе судьбу только из-за того, что вокруг происходит! Это не моя жизнь и не мое дело! Изменить что-то ни я, ни ты не можем! — Я больше не хочу вести этот бесполезный диалог, — швыряя нож куда-то в сторону, обиженно пробубнил Пак. — Живи как хочешь! — Чимин, послушай… — Да пошел ты! Хлопнув дверью, Чимин, шарпая ногами, побрел в сторону комнаты своего маленького господина. Всхлипы и плачь все еще слышались, но уже не так, как прежде. Через несколько минут в дверном проеме появился сам судья с довольным выражением полного лица. — Приведи его в порядок и одень нарядно. К ужину хочу видеть его улыбку! — скомандовал судья и удалился. — Сука! — прошептал Пак вслед, тихо заходя в комнату. «Проснись, проснись, проснись…» — шептал мальчик, скрючившись на полу и ухватившись за прилично отросшие светлые волосы. Он уже не стеснялся своей наготы при других, не дергался от внезапного появления кого-либо в комнате. Все, что он хотел — это проснуться от бесконечного кошмара на яву. Самому от себя противно за то, что слабый и безвольный такой. Даже сил не может найти, чтобы с надоевшей жизнью счеты свести и больше, наконец, не мучаться. Все терпит, терпит, терпит. Для чего? Для кого так старается? Сам не знает, не понимает. И страшно и совестно одновременно. Словно на качели сел и не может остановиться. Все копается в себе, осуждает, винит и ненавидит, но неосознанно все же борется, выжигая этим адским пламенем все изнутри. — Тэхен, — тихо позвал Чимин, осматривая своего господина. «Проснись, проснись, проснись…» — Господин, — чуть громче позвал парень, — пойдемте в ванную. — Уйди отсюда! — завизжал мальчик не своим голосом. — Пошел вон я сказал! Не подходи ко мне! Не смотри! — Простите… Чимин схватился за собственную грудь, не в силах сдержать огромную волну нахлынувшей разом боли. Видеть, как дорогой сердцу человек сходит с ума, невыносимо. Сам он все стерпит, любую боль переживет и переболеет. Но Тэхен. Прав был Намджун, они ничего сделать не могут. Ни-че-го. Убить зверя не сложно, а вот долгих последствий избежать не получится. Но сам Пак знает, что не побоится умертвить человека и сесть в тюрьму, лишь бы покой невинного мальчика сохранить. Однако куда он пойдет, лишившись единственного родственника? Израненный и сломленный попадет в детский дом, где живут такие же поломыши, незнающие в своей жестокой судьбе пощады. Страшно! Страшно все осознавать и не иметь возможности все исправить. Сердце колотится с такой силой, что сдержаться не получается. — Умоляю, не гоните меня! — издал первый всхлип парень. — Я виноват, я знаю! — Уйди, Чимин! Мне и так плохо! — Я вас спрячу! — вдруг зашептал омега, подходя совсем близко и вставая на колени перед мальчиком — Спрячу, слышите? В церкви! Минсок не найдет нас! — Он найдет нас даже на том свете. Прекрати кормить меня ложными надеждами! Почти два года я здесь, и ничего не изменилось. — Я рассказал отцу Ли о нас… — еле слышно признался Пак, боясь быть услышанным. — Он обещал помочь, денег дал, защиту обещал. — Что? Ты с ума сошел?! — так же тихо шепчет Тэхен, выпрямляясь. — А если Минсок узнает? — Не узнает. Я доверяю настоятелю больше, чем себе. — И как же мы уйдем? Он не выпустит нас. — Наш план! Вы забыли? — Мы оба уже поняли, что я не могу притворяться! Я все равно срываюсь! — Ничего! Мы попробуем снова. — Дядя не идиот, он нас быстро раскусит, Чимин! Это опасно! — Не опаснее, чем это, — пальцем указал он на свежий ожог. — Больно? — Глупый вопрос, конечно, больно! — фыркнул Тэ, морщась от новой растекающейся боли на теле. — Пойдемте приведем вас в порядок, Минсок приказал! — Чимин, у меня есть просьба! — Говорите! — Принеси мне тот ликер. Тэхен не особо любит, когда его жалеют. Но почему-то именно с Чимином он чувствует, как нуждается в подпитке в виде поддержки и понимания. Он отталкивал его все это время, сам не зная для чего. И ведь не винит ни в чем. Осторожно протянул тонкие руки и ухватился за шею, укладывая голову на плечо старшего. А Чимин от облегчения в улыбке расплылся. Холодную кожу на спине с осторожностью, медленно гладит, обводя позвонки, согреть пытается. Они все смогут преодолеть. Главное — вместе быть, рядом! — Давайте поднимайтесь и начнем. — Я сам помоюсь. Принеси ликер. — Хорошо. К счастью для обоих, запасов алкоголя у судьи было с избытком. Альфа предпочитал больше крепкие, терпкие и горькие напитки под стать себе, и Чимин надеялся, что пропажа нескольких бутылок сладкого ликера не обнаружится быстро. Вряд ли судья будет сильно разгневан, если мальчик просто скажет «я захотел». Проводив взглядом Минсока, что поспешно покинул дом, отправляясь на работу, он прошмыгнул в столовую, сгребая сразу три алых бутылки, чтобы потом лишний раз не бегать. Напиваться мальчику нельзя, так как вечером его выставят как музейный экспонат для извращенцев. Он только надеется, что Тэхену не придется бывать в той самой комнате и проходить то, через что прошел он. Это будет слишком жестоко. И омега клянется сам себе, что не побоится устроить кровавую расправу прямо на месте. По возвращении Чимин убрал спиртное в шкаф и негромко постучал в ванную комнату. — Тэхен, вам помочь? — Нет, я почти все. Вскоре мальчик вышел, укутанный в мягкий теплый халат, смешно тряся головой, смахивая мелкие капельки воды. Румяный и красивый, но с такими печальными глазами, что можно было захлебнуться отчаянием. Чимин завороженно разглядывал его аккуратное тельце, пока тот неспешно натягивал полупрозрачную голубую блузку, подмечая, что за прошедшие года его господин довольно сильно изменился в лучшую сторону. К возрасту шестнадцати лет его легкая угловатость тела еще не до конца сошла, но в целом он выглядел очень привлекательно. Ровная спина, длинные стройные ноги со слегка пухлыми бедрами, аккуратная округлая попа, тонкая лебединая шея и острые ключицы. Мальчик просто олицетворял слово эстетика собой и каждым своим движением. — Вы выглядите потрясающе! — изумленно тихо проговорил Пак, подходя к мальчику со спины. — Давайте подберем украшения. — А чего он решил меня опять так нарядить? Праздник какой-то? — Вечером он устраивает встречу с друзьями и коллегами по работе, он представит вас как своего омегу… — Что? — перебил мальчик, замерев у зеркала. — Уже? — Вы справитесь. Я буду рядом. Просто сделайте, как он просит, хорошо? — Я не пойду! — заярился омега, швыряя на пол выбранные Чимином жемчужные серьги. — Тэхен, успокойтесь… — Я что, зверушка в цирке? Демонстрировать меня на потеху всем? — Он вас просто познакомит с ними. Если что, скажете, что плохо себя чувствуете, и я уведу вас оттуда. — А нельзя сразу так сказать? Мне вообще-то плохо! Из-за него плохо! — Потерпите еще немного. — Ты принес ликер? — Да, в шкафу поставил. Бросив все приготовления, мальчик уверенно распахнул двери резного шкафа, легко улыбаясь предусмотрительности Чимина. Ловко открыв бутылку, он сделал сразу несколько больших глотков, стараясь не дышать, чтобы не скривиться от обжигающего горло алкоголя. Несколько капель стекли по подбородку, оседая на тонкую ткань блузы. Заметив свою неосторожность, он вытер губки рукавом, довольствуясь оставленными бордовыми разводами. — Тэхен, не стоит так много пить, — Чимин уже пожалел, что приволок несколько бутылок, видя, как его господин намеренно напивается. — Не думаю, что Минсок одобрит ваше состояние. — Он хочет устроить представление для своих дружков? Я ему его устрою! — с нездоровой ухмылкой прошипел омега, чем вызвал волну страха у Чимина, что неотрывно следил за всеми его пугающими действиями. Тэхен продолжал хлебать прямо с горла, периодически закашливаясь с непривычки. А затем вернулся в ванную комнату, доставая с ящика длинные винтажные ножницы. — Да начнется представление… — Господин, вы что?.. Не надо! — завопил Чимин на всю комнату, бросаясь к омеге.

***

Чонгук отрешенно перелистывает бумаги по делу, которое будет слушаться на следующей неделе. Монотонные голоса других работников сливаются с быстрым клацанием по кнопкам клавиатур и создают однотонный фоновый шум. После прилета со своего «медового месяца» он полностью погрузился в работу, чтобы как можно меньше появляться дома. Лучше выслушивать бесконечные жалобы и нелепые оправдания своих клиентов, чем нытье собственного мужа. — Чонгук? — отвлекает его коллега, слегка тряся за плечо. — А? — немного растерявшись, оглядывается альфа. — Я тебя зову, зову. Такое интересное дело? — указывая на заполненные мелким шрифтом бумаги в руках адвоката, посмеялся мужчина. «Очень интересное. Интереснее только канал animal planet и передача про медуз» — подумал Чонгук, понимая, что не вникал в написанный текст от слова совсем. Его мысли заняли вопросы о мальчике, чей светлый и уже слегка размытый образ не выходил из головы. Вместо вопросов о совершенном злодеянии его подопечного крутились совершенно другие. Как он живет? Где он живет? Как изменился за прошедшее время? Счастлив ли он? Помнит ли его? Приедет ли когда-нибудь в гости к Минсоку? Прокатится с ним еще раз на лошади? Тяжело вздохнув, будто это уймет неспокойное в груди сердце, Чон все же сконцентрировался на коллеге. — Чего хотел? — Тебя Минсок вызывает. — Понял, спасибо. Чонгук давно признался самому себе, что не испытывает никакой радости в общении с мировым судьей. Они не в ссоре и не в напряженных отношениях, но ощущение, словно судья в любой момент может испортить жизнь или подкинуть какую-нибудь редкостную свинью. Все их улыбки натянуты, а вежливое общение до безобразия и отвращения фальшиво. Несколько раз Чонгук обращал внимание, что Минсок, занимая такую высокую должность, ведет себя очень некомпетентно. Поначалу казалось, что он себя накручивает, ведь никто ничего поперëк не говорит. Но ощущение, что что-то нечисто, никак не покидает. — Можно? — постучав в дверь ненавистного кабинета, Чон приоткрыл её. — Проходи, — туша сигару в хрустальной пепельнице, судья рукой отмахнул клубы густого дыма. — Что-то случилось? Почему не позвонил? — Случилось, Чонгук, — чуть нахмуренно ответил старший, вставая с насиженного места. — Ты себе и представить не можешь, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ! — театрально и противно воскликнул судья, подходя к собеседнику вплотную. — Я что-то пропустил за время своего отпуска? — Я женюсь! — больше не сдерживая рвущуюся улыбку, Минсок решил закончить этот цирк. — Женюсь! — О, мои поздравления! Не знал, что у тебя есть омега. Когда свадьба? — Думаю, в следующем году. Хочу сделать сюрприз своему любимому и совместить три праздника вместе. — Какие? — Новый год, день рождения и свадьбу. — Не хило! — присвистнул Чонгук. — И на подарки меньше тратиться! — Какой ты меркантильный, Чон! — рассмеялся альфа во весь голос. — Мне для него ничего не жалко! — Когда любишь, наверное, так и должно быть… — кивнул адвокат, опуская в раздумиях голову. — А ты разве не любишь? Я видел твоего мужа. Очень красивый омега, под стать тебе. — Благодарю, — ответил Чон, намеренно пропустив первый вопрос. — Что у тебя по делу Квана? — резко переключился судья на рабочий момент. — Сегодня первое слушание. — Сложно. Все улики указывают на его виновность, да и он сам не особо скрывает. Напрямую не признается, конечно, но и не отрицает. — Его надо вытащить. Я поручил это дело тебе, потому как лучшего адвоката во всем Сеуле не найти. — Сегодня ты щедр на комплименты. Спасибо. Я обязательно решу этот вопрос. — Не сомневаюсь в тебе. Есть планы на вечер? — Нет. — Прекрасно. Я пригласил друзей отужинать у меня. Присоединяйся! — Спасибо за приглашение, я приду. — Можем вместе уехать сразу после работы. Оставь машину здесь, все равно после ужина за руль не сядешь. — Отлично, тогда встретимся после слушания. — Договорились. Закрыв за собой дверь, Чонгука передернуло. Внутренности стянуло упругой струной, а предчувствие чего-то нехорошего не умолкало. Есть что-то отталкивающее в этом человеке, и Чонгук хочет выяснить, что именно. Возможно, в неформальной обстановке, в месте, где судья будет расслаблен, на своей территории, ему удастся что-то выяснить или узнать. Общие знакомые тоже пригодятся. Развязанные от выпивки языки всегда мелят все подряд, не подумав. Еще пару раз за день они встречались в зале суда, и Чонгуку казалось, что старший глаз с него не сводит. Возможно, он накрутил себя из-за постоянного нервного напряжения рядом с этим непонятным и пока неизведанным человеком, а возможно, и нет. Дело, которое он ведет по просьбе Минсока, такое же мутное, как и все участвующие в нем. Групповое изнасилование омеги, а после смерть от удушья ведут к лишению свободы лет так на пятнадцать, в лучшем случае. А все замешанные ведут себя так, словно это обычное дело. Да, омега был замечен в проституции, но это не дает никакого права, чтобы убить. Все присутствующие в зале уже в который раз перешептываются между собой, когда судья одобряет все сказанные слова адвоката и неумолимо тянет, чтобы обвиняемого освободили. Одно дело, когда идет расследование об изнасиловании, но все остались живы. В таком случае можно грамотно обыграть и извернуть всë, вплоть до самозащиты, клеветы и прочих оправданий. Но омега мертв. Точка. И покинул он этот свет не собственноручно. Очень сложно в таком случае оправдать убийцу. Чон и сам не хочет, чувствуя, что делает все через себя. Он уверен, что после выигранного дела ему это еще аукнется. Еще этот тип. Чонгуку не понравилось, как Кван ухмылялся, вставая со своего места и переглядываясь с судьей. — Молодец, Чонгук! — довольно похлопал его по плечу судья. — Еще пару слушаний, и дело будет закрыто. — Надеюсь, — пробубнил адвокат, не поднимая глаз. — Ну что ж, теперь едем отдыхать? — Да. — Все нормально? — поинтересовался судья, видя, что его радость не разделяют. — Выглядишь напряженно. — Устал. Едем? — Понимаю. Помогу тебе расслабиться сегодня, — выходя из здания суда, Минсок достал ключи от машины, загадочно улыбаясь. — Ты изменяешь мужу? — мягко прощупывая почву, судья намеревался познакомить его поближе с Чимином в этот вечер. — Что? С чего вдруг? — Я просто спросил, Чон. Расслабься. Пол пути до дома Минсок придавался фантазиям о будущей свадьбе, вкратце описывая любовь всей его жизни. Знал бы Чонгук, насколько приукрашена была невероятная история завоевания руки и сердца юного омеги, задушил бы зверя на месте. А так ему приходилось слушать эти небылицы, качая головой в согласии и иногда неискренне, ради приличия удивляться нахваленным подвигам старшего. — Проходи, располагайся, — судья указал направление в сторону просторной гостиной, в которой уже собрались другие гости. — Я представлю тебя. Господа! — начал он громко. — Рад познакомить вас с новым членом нашей дружной компании. Адвокат, подающий надежды, умный, красивый Чон Чонгук! — в шутливой манере представил он младшего, отчего тот практически закатил глаза. — Добрый вечер, — слегка улыбнулся Чон, пожимая руки новым друзьям. — Рад знакомству. Вечер был насыщенным и на удивление нескучным. Компания расслаблялась, поедая вкусные закуски, запивая все элитным разномастным алкоголем, играла в покер, бильярд и прочие компанейские игры. Когда стрелка часов переместилась к десяти вечера, Минсок, будучи уже хорошо захмелевшим и устав от бесконечных расспросов о его будущем муже, наконец, решил представить свое очарование на зависть всем. — Ладно, уговорили, — захохотал он, делая еще один глоток опьяняющего виски. — Продолжайте отдыхать, а я схожу за своей любовью. — Давай, не задерживайся там! Мы в предвкушении! — подхватывая игривое настроение, выкрикнул кто-то из присутствующих. — Как пойдет. Иногда он сводит меня с ума, невозможно оторваться. Под посвистывания и улюлюканья Минсок ушел за своим омегой. Уже на подходе он заприметил Чимина, нервно топтавшегося у дверей в комнату Тэхена, и невольно нахмурился. — Господин! — жалобно проблеял Пак и преградил путь собой. — Где он? — чувствуя неладное, с нарастающей яростью зарычал альфа. — Я умоляю вас, не трогайте его. — Отойди. — Господин Минсок, прошу вас. — Пошел вон! — озверел судья, с силой отшвыривая омегу от дверей и вламываясь внутрь. В комнате стояла сплошная темень, но это не помешало старшему найти глазами очертания любимого желанного тела. Тэхен вальяжно сидел в кресле, продолжая делать медленные глотки уже со второй бутылки ликера. — Ооо… — нагло и смело протянул мальчик, расфокусировано разглядывая перед собой резко взбесившегося альфу. — Посмотрите, кто пришел! — внезапно захихикал он. — Какого хера, свет мой? — криво улыбнулся старший, рукой нащупывая выключатель на стене. — Что не так? — пьяно улыбался Тэхен, щурясь. — Ты что сделал? Это что такое? — альфа был в полном шоке, разглядывая свое сокровище. — Ты совсем ополоумел? — Что, не нравится? Альфа в два шага сократил расстояние, с треском хватая омегу за грудки. Его мальчик еле стоял на ногах, но умудрялся язвить и смотреть в глаза без капли страха. Его некогда красивые белоснежные локоны были уродливо обкромсаны и перепачканы в корке засохшей крови. Местами на коже головы были видны небольшие порезы от неосторожных движений ножницами. Лицо было размалевано, как у дешевой шлюхи с обочины. Целая куча дорогих украшений нелепо свисала до самого живота, запутанно цепляясь и переплетаясь между собой. Вся одежда мятая и грязная, словно им полы протирали. — Ты что с собой сделал? — в самое ухо рычал альфа. — Таким ты меня не хочешь? — с неким сумасшествием рассмеялся Тэхен. — Знал бы раньше, давно бы сделал! — Маленький гаденыш! — нервно гаркнул Минсок, начав трясти мальчика подобно кукле, злясь от непрекращающегося смеха. — Давай! Избей меня! Ну же! — верещал омега, вцепившись тонкими пальцами в большое запястье старшего. — Избей так сильно, чтобы я ходить не смог! — Тварь! Что я скажу своим коллегам? Как представлю тебя в таком виде? — толкнул он шатающегося мальчика со всей силы, что тот отлетел в угол комнаты. — Тебя только это заботит, да? — даже не стараясь подняться, продолжал разъяренно орать он. — НЕНАВИЖУ! Как же сильно я тебя ненавижу! Ублюдок ты больной! — Заткнись, пока я не убил тебя прямо тут! — Убей! — зашипел омега. — Убей и не мучай меня! — Завтра ты пожалеешь о том, что натворил! — Будь ты проклят! — Я уже проклят, Тэхен! Решив не делать глупостей, учитывая количество собравшихся в доме, Минсок проглотил огромный ком злобы и вернулся к своим гостям. Омега, скрючившись на полу, смеялся как сумасшедший, захлебываясь горькими слезами. Он был несказанно рад от того, что смог вывести альфу, доведя до полной ярости. Осознание, что его сегодня не тронут, грело душу и одновременно рвало ее на мелкие куски. Чимин, не смеющий влезать в эту ругань, молча наблюдал со стороны, контролируя и анализируя непредсказуемое поведение старшего. В том, что судья был ошеломлен, не было сомнений. Тэхен не показал страх, не расплакался, не умолял, и это сбило монстра с толку. — Тэхен, давайте умоем вас и ляжем спать? — осторожно поднимая пьяное тело с пола, Чимин ждал очередной истерики. — Давай, — обессиленно прохрипел мальчик, облокачиваясь на своего друга. — Давай, Чимин. — Как вы? — Жить буду. До завтра, точно. Осторожно переступая края холодной ванны, Тэхен с тяжким стоном опустился в нее, не раздеваясь. Чимин, настроив комфортную температуру воды, уселся на колени, рассматривая омегу. Плевать на одежду, нравится ему так купаться — пусть купается, хоть в скафандре. Лишь бы не изводил себя, только бы не плакал и не кричал. Пак пребывал в ужасе, когда мальчишка схватил острые ножницы и с громкими проклятьями стал безжалостно срезать пряди волос, не заботясь о том, что может серьезно покалечить самого себя. — Ты же поспишь со мной? — спокойно спросил мальчик, прикрывая глаза и сползая поглубже. — Конечно, я не оставлю вас. — Никогда не оставляй меня, Чимин. Без тебя я не продержусь. — Никогда, — вторил мальчику Пак, нежно поглаживая тонкое запястье. Минсок, как дикий буйвол, влетел в гостиную, не сразу замечая удивленные взгляды на себе. Чонгук краем уха слышал шум и крики с другого конца дома, но особо не вслушивался. Мало ли кто живет вместе с судьей под одной крышей. Ему это пока не известно. — И где же твой ненаглядный? — подстегнул один из гостей. — Мое сокровище не в духе… Плохо себя чувствует. — Заболел? Надеюсь, ничего серьезного? — Все поправимо. Перенесем демонстрацию на другой вечер. Пол ночи альфа сидел с хмурым видом, постепенно напиваясь крепленым виски. Из головы не выходила картинка в край обнаглевшего мальчишки. Такой дикий, упрямый, жесткий. Такого судья не ожидал. Омега напрочь перечеркнул все его коварные планы. А ведь сейчас он мог слушать восторженные высказывания и похвалу, принимать поздравления о скорой свадьбе. Но нет, Тэхен решил сделать по-другому. Тяжело вздохнув, он вскинул массивные наручные часы с сильным желанием закончить этот неудачный праздник. Даже мысль о том, чтобы развлечься с Чимином, не радовала. Он пару раз завуалированно намекнул своим друзьям о посещении комнаты. Те, на удивление, слишком вяло отреагировали. Странно. Но судья был настолько расстроен, что не обратил на это особого внимания. — Друзья мои! — привлекая к себе присутствующих, он пьяным взглядом оглядел всех. — Простите, но я хотел бы закончить вечер. Без вопросов и лишних слов мужчины засобирались домой. Никто не рискнул возразить о продолжении мероприятия, видя поникший вид хозяина дома. — Чонгук, задержись немного, — уже на улице перехватил он адвоката. — Пройдемся? — Что-то случилось? — все же поинтересовался Чон. — Да не особо. Я хотел поговорить по поводу дела. — Давай. Правда, ты пьян… — Да плевать. Я просто хотел сказать, если у тебя получится выиграть это дело, я буду тебе обязан. — Я правильно понял, что мой подопечный твой хороший друг? — Да, все верно. — Тогда ответь честно! Он убил омегу? — Он! Но не специально. Увлекся, так сказать, и не сразу понял, что произошло. — Убийство по неосторожности — тоже убийство. — Я понимаю. Но он раскаивается. Мы попытались навести справки об этом омеге, но, к сожалению, не нашли родственников. Омега работал проституткой. Скорее всего, не от сладкой жизни. — Понятно. Я не хотел бы оправдывать совершенное деяние… — Я знаю. Но прошу тебя. Я сделаю все, что захочешь, только выиграй. — Все, что захочу? — голос адвоката внезапно заметно понизился, а взгляд, боясь оторваться от увиденного, был прикован к окну напротив. — Да! — не видя, куда уставился адвокат, Минсок продолжал упрашивать и оправдывать друга. — Я постараюсь… Чонгук уже сам не понимал, то ли он так помешался на образе зеленоглазого мальчика, то ли сейчас он видел в окне именно его. Очаровашка появился лишь на секунду, сразу же прячась за плотной занавеской. Хотелось подойти ближе, заглянуть и проверить, удостовериться. Или вообще ворваться в дом и обыскать каждый уголок комнаты, ища такого желанного мальчика. Сердце безжалостно выплясывало канкан, отбивая грудную клетку, а слова судьи ушли на задний фон. Он уверен, что ему не показалось. Такое совпадение просто невозможно. — Минсок, — прервал он судью, — а как зовут твоего будущего мужа? — Скоро узнаешь! — улыбнулся тот в ответ. Узнает! Непременно узнает. Стоя на улице, он и не подозревает, что за ним продолжают осторожно наблюдать, точно так же считая, сколько раз юное разгоряченное сердце пропустило удар. Мальчик, пряча свой изуродованный облик, впервые жалел, что не сделал, как его просили. Возможно, он бы нашел свое спасение раньше.