Шею жгло так, будто цепкая хватка до сих пор не выпустила её. В глазах плыло, очертания мира стали тусклыми и размытыми из-за оттока крови от головы и наступающей темноты.
Что произошло?..
Снежинки больше походили на хлопья пепла, а с кленовых листьев словно капала кровь. Реальность перестала иметь смысл, мозг окончательно перестал воспринимать информацию об окружающей действительности.
Почему он отпустил её?
Вопросы медленно вспыхивали в зачатках разума, как капли, ниспадающие на водяную гладь тонкими кругами. Время протекало слишком неспешно, чтобы вовремя сморгнуть снежинки с ресниц. Ветер колыхал светлые пряди, обдирал щёки до красноты, но единственное, что Люмин чувствовала — нарастающую вьюгу внутри.
Почему не убил?
Она сидела на промерзших гнилых листьях, глотая морозный воздух. Сердце билось так громко, что заглушало всё остальное. Она даже не могла до конца поверить в то, что произошло. Был ли этот человек-олень? И кто тогда сжал её горло, чуть не задушив?
Следы тоже остались. Свежие, едва присыпанные снегом. Даже красные капли не успели пропасть в белизне.
Может, это был обычный олень, толкнувший её об дерево?
Кажется, в скором времени, она окончательно сойдёт с ума в этом проклятом лесу. Или так повлияла книжка с глупыми детскими рассказами, что теперь её воображение вылилось в помешательство. Возможно, она слишком устала или сильно приложилась головой.
Кончики пальцев уже успели окоченеть. Кожа порозовела, а она даже не заметила, что забыла надеть перчатки. Надо бы развести огонь, иначе извилины тоже замерзнут, и придётся потратить немало времени, чтобы их отогреть.
Машинально набрала хвороста, кое-как чиркнула спичкой о коробок. Тепло постепенно приводило её в чувства, немного разглаживая вихрь мыслей. Люмин достала все самые тёплые тряпки и укутала ноги.
Кровь на камнях осталась. Обломок стрелы тоже.
Был ли это сон? Или она и вправду встретила какое-то мифическое существо? Но она так и не смогла найти ни одного объяснения, почему осталась в живых. Она ранила его, намеренно. Чуть не убила. Она заслужила смерть. Но он… Проявил милосердие. Сжалился или просто решил позволить жить. Хотя это был
его лес. Его территория, на которую Люмин так нагло и бесстыдно вторглась. Где она охотилась, убивая его сородичей.
Со всем этим бредом даже не заметила, как погрузилась в тревожный сон. Трескающиеся ветки то и дело будили, а завывание вьюги и вовсе не отпускало сознание до конца. Температура только понижалась. Если она завтра же не выдвинется обратно в деревню — рискует замерзнуть насмерть.
Утром так и решила. Если повезёт — достанет оленя по дороге. Запасов еды уже не хватало, а в такую погоду даже звери не будут лишний раз высовываться из нор.
На душе всё ещё было погано и странно. Словно вчерашнего дня и не было вовсе. Но те воспоминания, что у неё остались… Всё было реальностью. В которую слишком трудно поверить.
Люмин брела долго по лесу, отслеживая свои же отметины на белых стволах. Однако ей казалось, что её ходьбе не было конца. По её меркам, она должна была достигнуть поляны, где застала оленей, ещё в середине дня.
Но этого не случилось. А некоторые отметины она словно видела уже несколько раз. В глазах двоилось от белого света и нескончаемого снегопада. Красные листья уже напоминали капли крови в глазах, и даже когда девушка отводила взгляд к заснеженной земле, только чтобы не рябило, но без толку — багровые точки рисовались даже на снегу, громко хрустевшем под ногами.
Она заблудилась.
Мысль пронеслась в голове вместе с тихим ужасом, наполнившим грудь.
Этого просто не могло случиться. Она всегда оставляет отметины. Они всегда выводили её к дороге. Что же на этот раз пошло не так? Что упустила?
Предаваться панике было рано и легкомысленно. Ночь ещё не опустилась, и есть шанс выйти из кленового лабиринта. Если не помогают отметины, то должен помочь ветер и компас, хотя Люмин не особо разбиралась в этом.
Пошла в южную сторону, стараясь не упускать отметин из виду. По крайней мере, деревня точно находилась в той стороне, и пришла она оттуда.
Белые стволы сливались в одно, образуя какое-то бесконечное течение, тянувшее за собой. Люмин с каждым тяжелым шагом, погружающим её по колено в снег, выдыхалась всё больше. Она устала, физически и эмоционально, а человеческое лицо с пронзительными золотыми глазами не желало уходить из головы.
Ей запомнились все острые черты, запомнились его эмоции. Животная дикость в сочетании с юношеской утонченностью пылала ярким контрастом пред очами. Их контакт длился едва ли несколько секунд, но то, как его лицо впечаталось в память… Как ни одно другое в её жизни.
Скрипящий хруст веток заставил оглянуться в испуге. Подумала, что очередные игры ветра, но это было слишком громко, слишком отчётливо. Как и последующий за этим рык.
Чёрный волк оскалил зубы в нескольких метрах от неё. Люмин не знала, что здесь водятся подобные хищники. По крайней мере, за два года её похождений, ей не удалось наткнуться даже на след. Видимо, она действительно зашла слишком далеко.
Трясущиеся руки потянулись за луком и колчаном стрел. Если прицелится — убьёт быстро, без каких-либо проблем. Заодно хоть какую-то добычу притащит в деревню. Но стоило ей прицелиться, как она заметила ещё несколько тёмных фигур волков.
Это конец.
Убьёт одного — спровоцирует других. Насколько Люмин могла видеть, их не меньше дюжины. Даже при всём желании, перебить всех не сможет. Только если не забраться куда-то повыше.
Идея была хорошей, но неосуществимой в данный момент. На ближайших деревьях не было подходящих веток. Волки подкрадывались медленно, однако, стоит ей развернуться и побежать самой — тут же ринутся вдогонку. Но стоять вот так и ждать смерти — не самый лучший вариант.
Глубокий вздох, прежде чем резко убежать в противоположную сторону. Ей нужно только подходящее дерево и несколько секунд для маневра.
Ноги нещадно проваливались в снег, уже достигавший середины голени, но она бежала, постоянно оборачиваясь на движущуюся за ней смерть. Волки, как она и предполагала, последовали за ней. Конечно, они были быстрее, но Люмин не теряла надежду. Мороз больно обжигал лёгкие, во рту металлический привкус, а грудь сжимается от недостатка кислорода. Плевать. Жизнь уже много раз подкидывала ей шансы, может сжалиться ещё раз.
Впереди показался небольшой каменный выступ. Зверям точно будет не под силу забраться наверх — придётся обойти. А пока они догадаются, Люмин успеет достаточно оторваться.
Пальцы вцепились в мокрые, холодные камни, довольно легко подтянув её наверх. Но Люмин жестко просчиталась, когда подумала, что времени ей хватает. Острая боль вцепилась волчьими клыками в лодыжку, заставляя громко вскрикнуть. Она едва удержалась на месте, и всё же челюсти хищника сжали ногу ужасно крепко. Казалось, ещё немного, и оторвет.
Кое-как выхватила разделочный нож из-за пазухи и одним движением рассекла волчью морду. Естественно, клыки тут же выпустили её ногу, и ей удалось перевалиться наверх. Хищники продолжали громко тявкать и рычать, не забывая безуспешно подпрыгивать. Но сейчас они точно не смогли бы её достать.
Но эта боль…
Сухожилие беспощадно разодрано. Кровь безостановочно вытекает из раны, словно ощутимо забирая с собой уверенность в спасении и жизненные силы. Она стянула ремень, наложила жгутом повыше. Попробовала перевязать тряпкой, но так нелепо и поспешно, что лучше бы и не пыталась. Времени было и без того мало, а её скорость явно оставляла ожидать лучшего. Теперь вообще было маловероятно, что она сможет зацепить даже за толстую ветвь.
В глазах плясали багровые точки, так раздражающе напоминающие кленовые листья. Люмин еле поднялась, но удержание равновесия оказалось ещё более тяжелым трудом. На раненую ногу опираться бесполезно. Оставалось только ковылять, жалко цепляясь за белые стволы, пачкая их красными отпечатками.
Шум сзади постепенно стихал, а конечности всё быстрее замерзали. Действительность плыла перед ней, смазывалась белыми кляксами и беспощадно всасывала её рассудок.
Её способность мыслить уменьшалась с каждым неуклюжим подпрыгиванием. Возможно, ей мерещилось, но деревья будто бы стали ниже — красные кроны всё чаще мелькали на одном уровне с её лицом, а сами деревья росли дальше друг от друга.
Кажется, ещё немного, и она найдёт нужное, чтобы забраться. В общем-то так и вышло — толстая ветвь в паре метров от неё едва ли достигала пупка. Забраться на неё будет относительно просто с её раной. Только бы хватило сил.
Кожа ладоней нащупала шершавую кору, заставляя вцепиться в ветку, что есть мочи. Но когда она посмотрела, за что хватаются её пальцы — с тихим ужасом всхлипнула, упав на заснеженные корни клёнов, что подобно венам вздулись по всей земле.
Из ствола дерева словно вылезало человеческое лицо, искажённое страдальческой гримасой. Кора, как тонкая ткань обтянула его черты, не давая вылезти из белого ствола. Но выглядело это столь жутко, что Люмин передернуло, и она в страхе отползла назад.
Спиной уперлась в другой ствол, и,
Боги, какой же это было ошибкой — посмотреть наверх.
Потому что и из этого клена торчала чья-то физиономия. Контуры и выпуклости были столь реалистичными, что, казалось, из дерева с минуты на минуту вылезет человек.
Люмин оглянулась по сторонам, но только сильнее сжалась в комок. Каждый кленовый ствол был украшен лицом, и на каждом они выглядели по-разному. Схожесть лишь в том, насколько кошмарно отражались страдания.
Что это за место?.. Что происходит в этом лесу?..
Поневоле вспомнилась книга с глупыми детскими сказками. Нет, ей не причудилось. Ни юноша-олень, ни эти деревья. Даже сейчас она могла потрогать каждое, провести по неровностям, отпечатать их в памяти.
Но почему же тогда она слышит обо всём впервые? Почему никто об этом не говорит?..
Снег обжёг кожу, но слегка заглушил боль в раненой ноге, отрезвляя разум. Уже совсем недалеко слышались торопливые волчьи скачки и унылое завывание. Сил хватало только на то, чтобы сжать покрепче лук и натянуть тетиву. Голова пульсировала, умоляя отключить сознание, но девушка не позволяла себе подобной слабости. Вероятность её выживания в любом случае стремится к нулю. Значит, лучше она попробует хотя бы защитить себя, чем позволит разорвать своё тело на куски и обглодать кости.
Ветер вторил каждому удару сердца, стрела мягко зажата между пальцев. Люмин прицелилась, сосредоточив всё внимание на ближайшем силуэте. Волк не мог знать, что она целится прямо в центр его головы; что затаивает дыхание, лишь бы не вздрогнула рука; что мысленно готовится потянутся за следующей стрелой и краем глаза подмечает его сородича.
Выстрел разрезал воздух пополам с тонким шелестом. Стрела попала точно в цель. Поверженный зверь упал замертво, дергая лапами. Люмин не медлила, когда достала вторую стрелу, как и волки поспешили устранить её любой ценой, едва почувствовали от неё опасность.
Она целилась в волков, как могла, но они скакали быстро и хитро, вовремя прятались за стволами. Следующий выстрел мишени не достиг, но расстояние всё же неумолимо сужалось до критического. Хотя, наверное, усмехнулась бы. Как ей поможет смерть одного волка, если в живых останется ещё десять.
Устрашающее рычание становилось громче, а ветер уже доносил запах грязной шерсти и слюны. Она всё же попробует ещё раз, прежде чем клыки вонзятся в неё, навсегда погружая во мрак.
Тетива натянута, дыхание остановлено, один глаз прикрыт больше, чем другой. Ещё один волк был всего в нескольких метров, но этого хватило, чтобы пронзить сердце хищника насквозь. Однако уже прыгает другой. И Люмин не успеет даже достать ещё одну стрелу. Только прикрыла глаза и сжалась, в надежде, что смерть наступит быстро.
Глухой топот копыт и внезапно появившиеся прямо перед ней длинные оленьи ноги. Люмин оторопело хлопала глазами, но происходящее перед ней мелькало лишь прерывистыми пятнами. Единственное, что она увидела — внимательные глаза того самого оленя, которого сама же подстрелила вчера.
Его прыжки были столь стремительны и неуловимы, что девушка не могла толком разглядеть оленя. Сейчас он был полностью в животной форме, но его размер способствовал отпугиванию врагов, а размашистые рога были достаточно острыми, чтобы ранить и откидывать волков.
Люмин видела лишь удаляющиеся тёмные точки. Сейчас ей было не до того. В это мгновение, когда снежинки перестали таять на её пальцах и штанах, когда стало так невыносимо холодно, что захотелось взвыть… Она просто мелко дрожала, даже не понимая, от чего именно. То ли от страха, то ли от мороза, то ли от боли в ноге, хотя и та притупилась, как и все ощущения в теле.
Не от удушения, не от острых зубов, так от обморожения подохнет. Хотя, если бы был выбор, то лучше бы не от мучительных погодных условий.
Когда ещё раз подняла взгляд, снова наткнулась на оленье тело. На этот раз вновь с человеческим торсом.
Руки сложены на груди, алые полосы волчьей крови стекают с ветвистых рогов, капая ручейками на плечи и бледное лицо. Олень презрительно рассматривает её сверху вниз.
Интересно, а он так не мерзнет?..
Почему-то это было первой и единственной чёткой мыслью из всех. Конечно, нескончаемый поток вопросов тоже рвался наружу, однако, Люмин лишь разомкнула ненадолго губы. И всё равно изо рта не донеслось и звука. Только жадные вздохи и тонкие капли из глаз, что уже начинали застывать от низкой температуры.
Наверное, всё-таки решил убить сам.
Она была слишком вымотана, чтобы думать, не то что говорить. Зверь неподвижно стоял перед ней, внимательно рассматривая каждую черту девушки. Но на раненой ноге заострил особое внимание.
Такое величественное и такое смертоносное существо в нескольких шагах от неё. Убьёт разом, но так естественно, как это происходит в природе. Не мерзко, не страшно, а поразительно завораживающе. Как и должно быть.
Пронеслось осознание, что его раны между ребер нет, хотя прошло меньше суток. Словно и не было никогда. Может, ей и вправду привиделось, как она выстрелила в получеловека? Тогда, что сейчас перед ней? Очередные игры леса или помутнения истощённого рассудка?
Олень молчал, лишь громко дышал. Ноздри острого носа широко раздувались, взгляд напряженный и опасливый, но намного более спокойный, чем вчера.
Он изучает меня.
Прозвучало в голове, когда зверь склонил голову набок и приблизил, словно пытаясь разглядеть мельчайшую деталь её облика, пока она боязливо сжималась у дерева, стараясь удержать веки раскрытыми.
А потом вдруг копыта стукнули о землю совсем близко. И ещё раз.
Наверное, теперь уж точно убьёт. Только теперь из жалости. Чтобы не мучилась от мороза и потери крови.
Но почему-то тонкие, но такие сильные руки вдруг подцепили размякшее женское тело под коленями и лопатками, подняв ввысь. Люмин оказалась прижата к твёрдой юношеской груди, такой согревающей, но отталкивающей, как огонь. Тепло, но нельзя приближаться — обожжешься. Но она не обожглась. Однако страха это не лишило.
Он нёс её так, будто бы она была лишь невесомой пушинкой из оперения тетерева. Будто вообще не заметил, что поднял. Так, перо щекотнуло оленью спину, а он лишь смахнул хвостом.
На Люмин он не смотрел. Взволнованно озирался по сторонам, вздрагивая мышцами, но прижимал к себе, благородно и стойко. А она недоумевала от всего, что с ней происходило в последние пару минут.
Зачем он её забрал? Куда несёт?
Вопросы вертелись на языке, но не смели сорваться. Почему он сделал то, что сделал…? Захотел развлечься? Но лук и стрелы не выкинул, хотя мог. Зато теперь она может в случае угрозы жизни расправиться с ним. Он уязвим к её стрелам, это Люмин выяснила ещё вчера. Но сейчас… Безумие, но сейчас она чувствовала себя в безопасности. По крайней мере, в той степени, в которой это позволяла ситуация и желал её организм, так отчаянно прикрывавший тяжелые веки.
А как получить ответы на свои вопросы? Что если теперь он утащит её в самые дебри, и ей никогда не удастся выбраться?
А нужно ли вообще выбираться?..
Нелепая мысль. Но такая… Логичная, правильная. Но явно не для размышлений при нынешних обстоятельствах.
А что если просто спросить? У него ведь есть рот и язык. Человеческие…
— Прошу, скажите… Куда?.. — жалобно просипела девушка, и золотистые глаза, наконец, воззрились к ней.
Но он промолчал. Одарил скупым взглядом, полным негодования, но не проронил и слова. Хотя в самом конце, прежде чем он резко отвернулся, махнув чёрными волосами, она точно заметила, как брови смягчились, и как любопытно он засмотрелся на мгновение в её глаза.
Белые хлопья сыпались на рога с уже засохшей кровью, а серое небо всё чаще мелькало сквозь красные кроны. Люмин смотрела только наверх — на листья и на юношеское лицо. Не хотелось в очередной раз видеть ряды немо визжащих лиц в кривых стволах. А слабые покачивания от монотонных оленьих шагов очень скоро погрузили её в сон.
***
Очнулась резким скачком. В глазах — мрак. Кожу обволакивало тепло, ладони нащупали совершенно сухие и даже мягкие листья.
Люмин не сомневалась, что сейчас ночь. Однако никак не могла понять, почему ей так тепло без огня, а вокруг столь темно, как бывает только в помещении, но никак не в белоснежном лесу.
Глаза постепенно привыкали к очертаниям темноты. И только сейчас начала вспоминать всё, что было ранее. Руки рефлекторно нащупали колчан со стрелами и лук, лежавшие относительно близко. И только спустя несколько минут дошло воспоминание об укусе волка и осознание отсутствие боли в ноге.
Дрожащие пальцы прошлись по лодыжке, но не обнаружили ничего, похожего на рану. Так, скорее несколько шершавых царапин, саднящих лишь при касании.
Люмин потянулась к рюкзаку за спичками, и судорожно зажгла одну. Рыжий свет очертил каменные стены и потолок — пещера. А внизу только пожухлая листва и зарывшиеся в неё ступни.
Что делать дальше — не получалось даже представить. Скорее всего олень перенёс её куда-то очень далеко от любой оставленной ей отметины. Размышления о причинах его действий отложила на потом. Всё равно ей не понять его мотивацию, потому что он ничего не говорил. Но ждать здесь погибели или ещё чего тоже не собиралась. Кто бы знал, сколько она проспала, и зачем он её сюда доставил. Что за странные деревья с человеческими лицами, и почему о них упоминается только в книге сказок?
Не успела подняться, как услышала гулкий стук копыт. Ладони молниеносно выхватили лук и приготовили острую стрелу, направленную на звук шагов. Спичка улетела на землю, а пламя медленно перетекло на листья.
Рыжие блики отразили всю величину пещеры и оленя, снова с человеческой половиной тела. В руках — огромный кленовый лист, проваленный между его ладоней, как мешочек. И сам он растерянно остановился, встревоженный видом направленного на него острия.
Оба молча всматривались в лица друг друга. Она — с непримиримым страхом и требовательностью, он — недоуменно и озлобленно. Но битва взглядов ничего не решила. А олень спустя несколько секунд уже устал ждать. Невзирая на на вооружённую девушку, поднёс ей тот самый лист.
Там оказалась…
Вода…?
Олень с угрюмой тоской наблюдал, как девушка меняется в лице и медленно откладывает оружие, чтобы принять его подношение. Трясущиеся пальцы ненароком коснулись его, вызвав волну мурашек по телу.
Для него касание тоже не осталось бесследным. Он вздрогнул, резко убрав руки, и попятился назад, глядя в ответ с непонимающим раздражением.
Люмин выпила всё до дна, лишь сейчас ощутив иссушающую жажду в горле. Удивительно, какой тёплой была вода. Как парное молоко. Где он мог достать такую — не имела ни единой догадки.
— Спасибо, — прошептала девушка, убрав лист в сторону. Олень заметно напрягся от её голоса; встревоженно, недоверчиво всматривался в девичье лицо.
Он всё понимает — пронеслось в голове, и Люмин поспешила продолжить. — За воду. И за то, что спас. Хотя не должен был.
Олень нахмурился, и на миг она подумала, что сказала что-то не то, или он неправильно понял её слова. Но складка меж бровями довольно быстро разгладилась, а лицо приняло прежнее надменно-заинтересованное выражение.
Но тут он раскрыл губы, вводя девушку в ещё больший ступор.
— Я думал, лес сам с тобой покончит, как ты того и заслужила, — хриплый, низкий голос безжалостным эхом разнёсся по всей пещере. Глаза оленя наполнились холодной, беспощадной сталью, а пальцы сжались в кулаки.
— Тогда почему я здесь? — вырвалось из рта. Совершенно необдуманно, неуместно. Словно она давала ему шанс расправиться с ней до конца. Возможно, так повлияло изумление от его вполне осознанной речи, но любопытство тоже не знало меры. Возле ног всё больше разгорался огонь, переходя от одного листа к другому плотным дымом.
— Убери… Это… — недовольным кивком указал на пламя, отступив на несколько шагов назад, — Тут тепло.
Забавно. Как и любой дикий зверь, он боялся огня, чисто инстинктивно, но всё же. Хотя выражение лица старался сохранить непроницаемым. Даже губы сжал.
Люмин за несколько движений втоптала огонь в землю, возвращая мрак пещеры. Лишь остатки тлели полукругом, оставив за собой светящиеся рыжим точки. Она думала, оленя уже не рассмотрит, но неожиданно для неё, меж его длинных пальцев колыхнула полупрозрачная сфера синего света. Не имеющая краев и начала. Словно маленькое облачко, удерживаемое его руками.
Но свет был таким ярким, что смог мягко озарить всё пространство.
Сказать, что Люмин совершенно потеряла связь с логикой и адекватностью — не сказать ничего. Человек-олень вдруг спас её, принёс ей воды в тёплую пещеру, а теперь прямо на своей ладони сотворил свет. Безумие, не иначе.
— Тебе… Страшно?.. — по-своему понял олень, глядя, как широко распахнулись её глаза от голубоватого свечения, — Оно не причинит тебе вреда.
Люмин облегченно выдохнула и благодарно кивнула. Олень оставил сферу лёгким взмахом руки над их головами и подошёл ближе, внимательно рассматривая раненую несколькими часами ранее ногу. Она посмотрела тоже — на месте укусов и впрямь царапины, всё больше напоминающие мелкие зазубрины. Штаны изорваны, но не критично. Но как всё зажило так скоро — осталось неозвученным вопросом в голове. Хотя…
— Как ты это сделал?
— Это… Моя сила. Священный дар Фенгшу… — глухо прошептал, наклоняясь ниже к ране. Внимательные глаза, обрамленные длинными, пушистыми ресницами, опустились к голени. Подушечки пальцев невесомо провели по зажившей ране, распространяя такое же голубоватое свечение вглубь её мышц. Несколько мгновений, и от царапин не осталось и следа, а олень поднялся обратно, — Теперь спи. Как взойдёт солнце — можешь идти.
— Знать бы, где я… — отстраненно изрекла Люмин, подобрав ноги.
— Я покажу тебе дорогу.
Зачем?..
Поведение и слова оленя заставляли всё больше удивляться. Сначала хотел убить, и по праву. Потом спас и залечил рану. Ещё и применяя какую-то силу. Позволил остаться в тепле до утра.
Но она ничего, даже крохотной капли такой щедрости не заслужила.
— Скажи, почему ты это делаешь? Я ведь… Ранила тебя… — дрожащими губами спросила Люмин, не смея отвести взгляда от цокающего к выходу оленя.
— Я… Не знаю. Ты не заслужила… — остановился, чтобы отрывисто выдохнуть жестокую фразу, — Но ты… Очень светлая. Не такая, как другие смертные… Не могу перестать смотреть. Мне стало жаль… Убивать такой свет.
И ушёл, скрыв лицо за чёлкой, оставив Люмин ещё больше вопросов.
Какой свет? Не может перестать смотреть? Что это значит?..
Видимо, олень впервые увидел девушку. Во всяком случае, она рассудила именно так.
А ещё отломанный рог тоже не давал покоя. Если олень способен залечивать раны, не только себе… Почему не отрастил обратно?
Быть может… Они волшебные. Кто знает…
Глаза слипались от усталости и тепла пещеры. Не то чтобы она сильно желала спать на листве, но она действительно была очень мягкой. Только рюкзак сняла, собравшись подложить под голову.
Но что-то остановило. Заставило залезть внутрь и достать книгу со сказками.
Вернулась к абзацу о загадочных лицах, на котором остановилась. Перечитала всё вновь, чтобы точно убедиться, что ей ничего не привиделось.
…По легендам, это погибшие в лесу люди, что не были удостоены божественной силы. Однако достоверно это неизвестно. Монах Чжун Ли говорил, это заблудшие души, а Хранитель Леса переправляет их на тот свет…
Это было единственным полезным кусочком информации. Но как странно — рисунки до ужаса походили на реальность. А ещё…
Пальцы перерыли всё до дна, только бы найти украденный свёрток брата с артефактом. Конечно, ничего не изменилось с прошлого осмотра. Кость осталась на месте. А вот рисунок с этой искажённой криком рожей…
А была ли это вообще кость?..
