Кватлинги. Ловушка для шельмы

      Чёрная машина остановилась на парковке у светлого здания в несколько этажей. На самом верху белыми буквами красовалась надпись: «Медицинский центр», а красными — его название: «Сатурн».       Этажи здания были застеклёнными, но их разделял приличный слой белого бетона. В окнах центра отражались плывущие по небу белые и светло-серые облака, а на нижних мелькали машины.       Водитель заглушил двигатель и дождался, когда парни вылезут на улицу. Сохён сидя в салоне ждала доброго жеста от наследника Мин, но дверь ей открыл уже взрослый мужчина, в общем-то тоже наследник. Сохён поблагодарила Гёнхи и поздоровалась.       Старший наследник клана Мин — Гёнхи — уже привычно встречал брата и его друзей перед осмотром. Пока Сохён поправляла одежду, мужчина погладил щетинистый подбородок, оценивающе смотря на брата. Старший Мин не спал уже двое суток и синяки под глазами и ещё более бледная, чем обычно кожа были тому доказательством, но внешний вид Эрана оставлял желать лучшего.       — Брат, — обратился Гёнхи к Эрану. — Тебя не учили открывать даме дверь? Правила этикета, приличия и воспитания…       Мин-младший поднял взгляд от раскрытого пакета в руках, перестав рассматривать купленные Сохён вещи, и наморщил лоб.       — Ты что Лиён? — Эран скептически оглядел старшего брата. — Или она Лиён, что перед ней нужно двери открывать? Она сама умеет. Или нет? — Он перевёл наглый взгляд на девушку.       — Не вижу смысла вообще ей открывать дверь, — пожал плечами Кёниль. — Она и без этого вышла бы на улицу.       Сохён смутилась своей способности и покраснела.       — Ну да, — Эран согласно кивнул. — Ты что, забыла, что можешь сквозь предметы ходить? Забыла, что наполовину призрак?       Кёниль прыснул со смеху, а девушка покраснела ещё сильнее.       Водитель, громко хлопнув дверью, привлёк всеобщее внимание, закурил и, выдохнув дым, улыбнулся смотря на младшего наследника Мин.       — Собралась компания — два зомби и приведение.       Кёниль растерянно взглянул на друга. Ни он, ни Эран не подозревали даже, что водитель в любой момент может посмотреть на телефоне запись с видеорегистратора в машине.       — Вы жульничаете, — заявил Эран.       — Я же не мог оставить вас без присмотра, — пожал плечами водитель, вновь делая затяжку.       «Сатурн» встретил ребят привычными прохладными коридорами. У регистрационной стойки женщина сначала одарила посетителей холодным взглядом, а увидев наследников клана встала и поклоном их поприветствовала. Братья Мин, Кёниль и Сохён тоже поздоровались и прошли к уже знакомому кабинету, сунув водителю документы, мол сам разберётся, ему невпервой.       По пути им встретилось крайне мало пациентов. Несколько взрослых о чём-то переговаривались на диванчиках в зоне ожидания неподалёку от детского уголка с игровой зоной. Совсем малыши выползали из палатки, рисовали фломастерами на мольберте, или играли в конструктор на специально утеплённом полу комнаты. Эран и Кёниль как можно быстрее проскочили эту отворотку.       Из нужного кабинета выглянула кудрявая рыжая медсестра и попросила пару минут ожидания. Приём у Кёниля и Сохён был внеплановый, поэтому никто особо возражать не стал, Эран только спросил можно ли принять душ и переодеться. Медсестра на пару мгновений пропала за дверью кабинета, а после снова выглянула и улыбнувшись кивнула, сказав, что проводит их.       — Есть другая дорога? — поинтересовался Кёниль, когда медсестра повела парней по коридору в сторону откуда они пришли. Женщина одарила парня непонимающим взглядом, а Ли лишь кивнул на отворотку в детскую зону. — Если вы конечно не хотите, чтобы наш осмотр задержался ещё больше…       Медсестра понимающе покачала головой и повела парней в другом направлении. Стеклянная дверь, недлинный коридор, несколько удивлённых взглядов и растерянных приветствий, адресованных Эрану, и все трое остановились у процедурного кабинета, откуда шмыгая носом вышел коротко подстриженный мальчишка, сначала не обративший внимание на людей у двери, а после того как врач поздоровался с наследником Мин, проводивший Эрана удивлённым и заинтересованным взглядом.       Парням предоставили возможность привести себя в порядок, пока на первом этаже Сохён уже заходила в кабинет, держа толстую папку своего личного дела, которую ей передал подошедший водитель. Гёнхи с серьёзным видом зашёл вслед за девушкой и, окинув коридор взглядом, захлопнул дверь.       Женщина врач сурово оглядела старшего наследника Мин. Гёнхи неловко покашлял и махнул рукой:       — Не переживайте, — улыбнулся мужчина. — Я просто как наблюдающий. Мешать вам не буду. Считайте, что меня нет.       Врач недовольно поджала губы, но мужчина перед ней всё ещё был наследником и перечить ему было не позволено. Она проводила Сохён за ширму, где девушка уже сама прекрасно знала, что делать.       Кабинет за восемь лет стал уже привычным, а от страха, который был поначалу, не осталось и следа. За все эти года кабинет и медицинский центр только хорошели: новое оборудование, хороший ремонт, лучшие специалисты, но сама атмосфера продолжала граничить между привычным уютом и холодом всех больниц.       Пока Сохён раздевалась для осмотра, врач просматривала её личное дело, заняв место за угловым столом, у которого уже пристроился Гёнхи. Женщина внимательно изучала отчёты Чон Джиана о росте и изменении силы Сохён и пришла к выводу, что девушка не плохо справляется с освоением фазирования.       — Ну так и почему вдруг состоялся внеплановый осмотр? — нарушил молчание Гёнхи.       Врач взглянула на наследника из-под очков.       — Господин Мин, — обратилась к нему женщина. — Есть ли причина тому, что вы так заинтересованы осмотром в этот раз? Чем он отличается от сотен предыдущих, во время которых вы ждали за дверью?       Гёнхи за секунду из улыбчивого с искорками в глазах посетителя поменялся на нахмуренного и строгого наследника клана.       — Считайте, что я обеспокоенный член семьи.       Сохён за ширмой, стоя на прохладном коврике и обнимая голые плечи заинтересовано вслушивалась в разговор по другую сторону.       — Боюсь ваш брат осмотр не проходит, — парировала женщина.       — А я и не его имею в виду, — Гёнхи вскинул бровь и принял более наглую позу, развалившись на своём стуле. Мужчина кивнул на ширму, за которой стояла Сохён. — Я про неё. Можете считать, что я её… брат.       Женщина хотела было попросить наследника покинуть кабинет, но ей это могло грозить минимум увольнением. Никогда не стоит злить того, кто выше тебя по статусу, особенно, если этот кто-то наследник твоего же клана.       У Сохён на лице выступил румянец. Она зажмурилась, улыбнулась и опустила голову. Сам наследник Мин признал её членом семьи! Что может быть приятней для девушки, потерявшей родителей в раннем возрасте, пережившей адский период, прошедшей через детский дом и по итогу оказавшейся приёмной дочерью человека, который ей даже не интересуется?       Пусть Сохён не знала своих биологических родителей, но главенствующая семья Мин для неё за восемь лет стала как родная. Именно рядом с госпожой Гаён, Эраном, или Гёнхи она чувствовала себя на своём месте. К тому же многие не раз говорили, что она даже внешне похожа на старшего наследника Мин и шутили, что она потерянный ребёнок госпожи Гаён, а сама Сохён каждый раз этому улыбалась и думала, что неплохо если бы так и было на самом деле.       Вот и сейчас совсем ушла в себя представляя, как могла бы жить в любящей семье, где о ней не забывают и где она нужна.       — Не замёрзла? — Сохён подняла взгляд на врача перед ней и помотала головой. Женщина же, заметив румянец на щеках девушки, потрогала той лоб, чтобы убедиться, что нет температуры, хмыкнула и велела опустить руки.       Пока врач слушала дыхание девушки расспрашивала ту как она себя чувствует и что её беспокоит.       — Раздражает всё, — коротко и немного озадачено ответила Сохён.       Думала рассказать про странный смех, который слышала утром, но решила, что не стоит. Это мог быть чей угодно смех, или просто слуховая обманка, а если что-то не так, то ещё в психиатрию положат. Пока размышляла пропустила мимо ушей слова врача и переспросила.       — Спрашиваю, что с твоим циклом? — на выдохе повторила женщина.       — А… — Сохён мысленно стала отсчитывать дни. — Рано ещё.       Врач с серьёзным видом покачала головой и велела, закрыв глаза, дотронуться до своего носа пальцем. Сохён сделала это и хлопая ресницами смотрела как женщина что-то записывала на бумаге.       — Вытяни руки и держи их так несколько секунд, — велела женщина.       Сохён послушалась и несколько секунд смотрела как дрожат её пальцы. Врач, снова сделав заметку на бумаге, взяла девушку за запястья и аккуратно покрутила её руки внимательно разглядывая.       — Что-то не так? — спросила Сохён, и сама начала с подозрением осматривать свои пальцы и ладони.       — У тебя просто очень бледная кожа, — врач посмотрела на девушку из-под очков, а Сохён вдруг почувствовала себя виноватой, несмотря на то, что родилась с такой почти белой кожей и прожила так шестнадцать лет. — На солнце часто бываешь? — вновь спросила женщина. Сохён пожала плечами. — Придётся сдать анализ. Одевайся. Скоро приедет психотерапевт.       — Зачем? — у Сохён из рук на кушетку выпала ткань её блузки.       — Простая беседа, которую просил провести господин Джунхо с его сыном.       — С Кёнилем? — Сохён застегнула бюстгальтер и вновь подняла блузку, начав мять ткань в пальцах. — Причём тут я?       — Простая беседа, Сохён, — врач тяжело вздохнула. — Я обновлю данные о вашем моральном состоянии. К тому же ты сказала, что последнее время довольно нервная.       Сохён пожалела, что её не научили врать врачам во время таких провокационных вопросов.       Пока врач проводила прочие тесты, а Гёнхи внимательно за всем следил, приехал психотерапевт, который не скрыл удивления, встретив в кабинете осмотра старшего наследника Мин. Мужчина ещё на парковке был предупреждён водителем Мин, что Кёниль может задержаться, а потому спокойно, без предупреждения, сев напротив Сохён, стал задавать девушке вопросы, делая заметки в своём блокноте. Врач созвонилась по стационарному телефону с процедурным кабинетом.       — Вы скоро? — поинтересовалась она у медсестры, ответившей на звонок. После ответа с серьёзным видом кивнула, бросив взгляд на психотерапевта Кёниля. — Поторопи его.       Холодный душ прогнал сон, остаточное опьянение, но не мысли. Ли всё никак не мог выбросить из головы то собрание хранителей времени, всё думал сон ли это. Последнее время он не был уверен в то, что действительно видит сны, а не будущее. Кёниль запутался в диллеме проклятие это или всё же благословение.       Каждый хоть раз мечтал погрузиться в царство Морфея и увидеть в нём совершенно другую жизнь, что-то новое и потрясающее, хоть иногда оно и превращалось в ночные кошмары. От кошмаров Кёниль не отказался бы, ведь он сомневался уже, что вообще хоть раз видел лишь плод своей фантазии, а не будущее вверенное ему его силой мантика.       Парень довольно долго простоял под прохладными струями воды. Шампунь с его светлых прядей давно смылся, стёк по шее и угловатым плечам, на которых, как и на лице отпечатались поцелуи солнца (как называла их бабушка) — веснушки.       Последние две недели сны были сумбурными и пугающими. Кёниль либо ничего не вспомнил наутро, либо запоминал то, что предпочёл бы никогда не видеть, никогда не знать, никогда не помнить — бабочку.       «Аями бы побрал всех их!» — Кёниль с силой ударил рукой о кафельную стену и сильно закусил губу. Солёные горячие слёзы смешались с холодной водопроводной водой, а боль и обида начали выжигать лёгкие. Стоило поднять голову от небольшого водоворота под ногами и взгляд наткнулся на старые шрамы от игл на руке.       Сложно было поверить, что весь прожитый ад вернётся. А ещё тяжелее представить, что есть шанс этого избежать, пожертвовав возможно лучшим днём в жизни его сестры, пожертвовав другом. Другом ли? Кёниль не был уверен считает ли Хару его другом, но начинал убеждаться, что он сам к девушке испытывает совсем не дружеское влечение.       Самовнушение? Гормоны? Чёртов переходный возраст! Он мог бы всё списать на пубертатный период, но не хотелось этого делать. Это запросто оправдало бы тупое влечение, тупое желание, но обесценило бы чувства, а их Кёниль ценил очень высоко.       Сны. Чувства. Обида. Страх. Злость. Кёниль прорычал и тяжело выдохнув повернул ручку холодной воды до упора. Это было глупо. Очень глупо. Парень отшатнулся от потока ледяной воды, выругнувшись. Послышался приглушённый стук в дверь и Кёниль нахмурился, стараясь расслышать тихий голос друга. Ничего непоняв он выключил воду и переспросил:       — Чего?       — Выходи говорю, русалочка, — Эран ударил по двери сильнее. Пару секунд тишины и Мин вновь ударил. — Ты там утонул что ли?       — Да иду я! — гаркнул в ответ Ли и повернул обе ручки, настраивая воду.       Когда Кёниль вышел из душа в новой толстовке и шортах, вытирая волосы, Эран что-то говорил медсестре, тыкая пальцем в телефон, на котором женщина смотрела видео. Ли понадобилась минута, чтобы понять, что это его телефон. Он обнаружил это только, когда стал свои грязные вещи скидывать в пакет и не нашёл в кармане брюк мобильный.       — Круто, друг, — заметил он, поджав губы осуждающе смотря на Эрана, а тот только невинно пожал плечами и кивнул на соседний пустующий стул и приготовленную чашку чая с конфетами. Кёниль тяжело вздохнул. — Мне нельзя перед осмотром. Анализы все дела.       — Чай не вреднее алкоголя, — заметила медсестра, отвлекаясь от видео и улыбаясь. — Чай тебе можно.       Кёниль, подумал, что она, пожалуй, права. Он занял стул и засунув в рот конфету, запил её и наклонился к экрану телефона.       — Фто там? — спросил он, пытаясь прожевать.       Из динамика слышался скрипучий звук, из которого не без труда можно было выудить звуки таких инструментов как: хэгеум, чангу, бук, тэгум и пири. Современная молодёжь сравнила бы игру на этих инструментах с плохо настроенной скрипкой и неумелым флейтистом, но именно под эту музыку в 780 году до нашей эры Эран исполнял комму — традиционный танец с мечом.       — Помнишь мы спорили по поводу того фильма, где актёр танцевал как пьяный медведь? — Эран стащил у друга одну конфету и отпил тёплый чай, вопросительно смотря на Кёниля поверх кружки (его уже пустовала в стороне).       — Спорили я и Сохён, — нахмурился Ли. — Мы смотрели фильм у тебя дома и Сохён позвала тебя танцевать.       — Мгм, — подтвердил Мин.       — Твой брат сказал, что ты со здоровыми ногами на выпускном танцевал так же как тот актёр со сломанной ногой, — припомнил Кёниль.       Медсестра хихикнула, а Эран прокашлялся, натянув гордое выражение лица.       — Между прочим ты меня защищал в тот раз.       — Я лишь сказал, что ты не плохо танцуешь.       — Ты сказал по-другому, — Эран улыбнулся и в ожидании гордо откинулся на спинку стула. Кёниль понял, чего требует его друг — похвалы. Кому не нравится потешить своё эго перед своими подчинёнными? (а именно ей была медсестра перед Эраном).       Кёниль закатил глаза. У него с того путешествия осталась масса эмоций и воспоминай (плюсом видео на телефоне с танцем друга). Ребята тогда отправились во времена правления тридцать шестого короля Силлы Хегона, который провел большую часть своего времени в борьбе с восстаниями во главе с высокопоставленными чиновниками. Эран предложил посетить прошлое и лично увидеть последний бунт, который состоялся в 780 году до нашей эры. Ребята провели несколько дней в прошлом и лично познакомились с королём, а Эран танцевал для него за день до того, как войска вошли в столицу, что привело к смерти правителя. (Кстати, нож, или кал — точную копию меча, с которой Эран танцевал в тот раз, он забрал в качестве воспоминания из прошлого).       — Даже придворные короля Хегона его хвалили, — Ли выдохнул после фразы, а Эран светился гордостью.       — Это который женоподобный? — поинтересовалась медсестра, возвращая телефон Кёнилю.       Совсем не удивительно, что она так спокойно сориентировалась в годах и правителях — в клане Мин большинство без проблем могли назвать точные даты и известных личностей по памяти, потому что хранителям времени положено знать прошлое в деталях и подробностях, это их работа как никак.       — На самом деле Кёниль был ненамного его мужественнее, — хихикнул Эран.       Ли положил другу руку на бедро и сквозь сжатые губы улыбнулся, кинув предупредительный взгляд.       — Нам так и не удалось точно выяснить за что Хегона убили, — Кёниль вновь вернул внимание медсестре, не обращая внимания на друга, который стул подальше отодвинул, на забыв перед этим стащить у Кёниля ещё одну конфету. — Все полагают, причиной восстаний и смерти Хегона был его девичий и женственным нрав, хотя в истории не так много записей.       — Поэтому мы решили сами глянуть, — гордо заявил Эран, умолчав, что после этого путешествия они оба огребли от матушки Гаён за риски.       — Что насчёт байки о Хегоне, который был рожден девочкой, но затем внезапно превратился в мальчика, после того, как его отец признал себя божеством? — поинтересовалась медсестра.       — Да-а-а, — протянул Эран. — Его отец был тем ещё ЧСВшником.       Медсестра понимающе покивала.       — Мне это даже напомнило кое-кого, — Эран хитро улыбнулся и бросил искоса взгляд на Кёниля.       — Не смей! — предупредил его Ли.       — Герой войны, — Эран театрально откинулся на спинку стула и приложил руку к сердцу, а после сел ровно как по струнке и продолжил: — Избранное дитя! — Кёниль закатил глаза. Видел бы это господин Ёнг… — Глава клана! Владелец лучшей страховой компании и банка в стране! И…       — Просто очаровательный, горячий и богатый мужчина, — в голос закончили все трое и посмеялись.       Ли Ёнг довольно часто повторял это и не запомнить наизусть его похвалы самого себя было бы странно минимум, но главное было не шутить так при самом главе, если конечно не хочешь жизни лишиться…       — Но всё-таки, — Кёниль поморщил лоб. — Не стоит больше так говорить, если мы все не хотим пройти через серпентирование.       Воцарилось недолгое молчание.       — Зато целоваться будет куда интереснее, — с улыбкой заметил Эран.       Кёниль скептически бровь вскинул, сомневаясь, что процедура разрезания языка за сплетни о членах главенствующей семьи Ли, после её окончания будет так радовать его друга. Подумав про Эрана, вдруг вспомнил как приводил того в чувства и уши парня вспыхнули жаром. Благо медсестра такой реакции не заметила. Зазвонил стационарный телефон. Женщина подняла трубку:       — Да, — сказала она после недолгой паузы. — Кёниль недавно вышел и пьёт чай. — Вновь короткая пауза. — Хорошо.       Эран с Кёнилем переглянулись, а медсестра положила трубку и вдруг стала серьёзной.       — Допивай чай, — женщина поправила белый халат. — Приехал психотерапевт. Тебя ждёт.       Ли посмотрел на полупустую кружку и, пожав плечами, сказал, что больше не будет, поблагодарил за угощения и, забрав свой пакет, вышел в коридор, где его со всех сторон облепили малыши клана Мин.       Дело уже привычное, но Кёниль очень старался избежать этой встречи именно сегодня. Что могло пойти не так?       — Почему вы не поздоровались? — одна из девочек обиженно надулась и сложила ручки на груди. — Если бы не Крис, — она указала на рыжего коротко подстриженного мальчика в стороне, — мы бы и не знали, что вы приехали!       «Маленький засранец», — пронеслось в мыслях Ли. Эран тоже вышел из кабинета и, стиснув зубы, прошипел, когда его ноги обвили несколько тоненьких детских ручек.       — Дядя Эран! — малыши начали смеяться, а наследник бросил на друга обречённый взгляд.       Так происходило почти каждый раз, когда Эран и Кёниль посещали «Сатурн». Для детей они были всё равно, что кумирами: взрослые (для них да), доброжелательные и весёлые, они из раза в раз дарили только хорошие эмоции, заставляли радоваться и уделяли максимум внимания.       Медсестра протиснулась через малышей и, поняв, что эта стычка может затянуться, заняла место на диване рядом с другой женщиной, что и проводила детей к этому кабинету, вдвоём они стали наблюдать как Кёниль поднял обиженную девочку на руки, улыбнулся ей и извинился. Девочка продолжала дуться.       — Не обижайся, — Кёниль дотронулся до носа ребёнка. — Как нам с дядей Эраном загладить вину?       Наследник Мин к такому обращению уже привык. Детям не объяснишь, что ты тоже ребёнок, только чуточку постарше.       — Хотим историю! — заявила девочка на руках Кёниля после раздумья. — У вас самые лучшие истории!       — Историю? — Ли задумался, посмотрел на Эрана и окликнул его. — Что скажешь? Расскажем им про путешествие в восемнадцатый век? Или про то, как мы побывали на балу знаменитого короля, и ты сражался за честь его дочери?       — Дядя Эран принц? — удивилась девочка.       «Принц! Принц!» — закричали дети и запрыгали вокруг наследника.       За восемь лет Эран получил себе уже не одно звание от детей, которым рассказывал о своих путешествиях. Дети хвастались этими историями с родителями, рассказывая, как наследник становился то рыцарем, то принцем, то великим полководцем, а те в свою очередь передавали эти разговоры кому-то из хранителей времени. Так слухи доходили до главы клана.       Когда-то именно Мин Гаён заставила Эрана заниматься благотворительностью, общаться с детьми и посещать приюты, а сейчас уже отчасти жалела, ведь благодаря этому общению её сын хоть и стал любимцем молодого поколения, но среди старших про него ходили разговоры как о самом распущенном и безответственном наследнике чуть ли не за всю историю существования клана.       — Так, маленькие бездари, — Эран сел на корточки, а дети как по команде выстроились в полукруг перед наследником. — Я таким бесполезным малышам как вы, ничего рассказывать не буду. И Кёнилю не разрешу баловать вас.       Эран хотел на этой почве побыстрей отвязаться от малышей, ведь осмотр занимал не мало времени, а они потеряли его уже достаточно. Как никак у них были ещё планы на вечер, не говоря о том, что им нужно было вернуться в академию и поспать хотя бы часа два перед уроками.       — Я не бездарь! — заявил один из малышей и улыбнулся, показывая зубы, где на самом видном месте красовался пробел. — Я кватлинг!       В детском голосе было достаточно гордости, чтобы пробудить такое чувство и у наследника, наравне с обречённостью потери драгоценного времени.       — Когда это ты стал хранителем времени? — поинтересовался Эран, беря ручку мальчика и рассматривая браслет на его запястье.       Браслет, сдерживающий силу малыша во избежания несчастных случаев, был переплетением кожи и кости дракона, выполненном в виде Уробороса — змея, свернувшегося в кольцо, кусающего себя за хвост. Светлая костяная «чешуя» на тёмной коже дракона и такая же тёмная голова с двумя пустыми глазами.       — Я как папа! — мальчик гордо поднял голову и поставил руки в бока, широко улыбаясь. — У него ретопия и у меня тоже!       — Ретроскопия? — переспросил Кёниль, поглаживая волосы девочки, сидящей у него на руках.       Немного неуверенно, но всё же согласно мальчик кивнул.       — У него не получается рассказывать прошлое, — заявил кто-то из ребят. Новоиспечённый кватлинг показал обидчику язык. — Я ему дал свой ботинок, а он не смог рассказать где я нашёл его утром. Он не умеет пользоваться своей силой!       Дети начали дразнить мальчика с только обретённой силой, а тот почти расплакался.       — Просто нужна практика, — Кёниль попытался защитить ребёнка.       — Впервые вижу, чтобы бездари смеялись над одарённым самим Хроносом ребёнком! — шуточно упрекнул малышей Эран.       С каждым сказанным «бездари» медсёстры качали головами, надеясь, что такие резкие слова наследника не сильно заденут малышей за живое. Они боялись, что моральный дух детей от этого упадёт, но происходило совершенно обратное: своими словами Эран только мотивировал младших больше трудиться над развитием своей силы, или других внутренних качеств, только чтобы их господин, наконец, признал их достойными.       — Папа сказал, что это мне от него сила передалась, — пробубнил мальчик.       — Если бы Хронос не приложил к этому руку, — Эран погладил ребёнка по голове, — то и силы у тебя не было бы, будь ты хоть десять раз из клана Мин, или будь у твоих родителей обоих ретроскопия и стопроцентный шанс передачи силы по наследству.       — Всем всем Хронос дарит силу времени? — спросила одна из девочек.       — Только избранным, — покачал головой Эран.       Дети сначала запротестовали, начав наперебой кричать, что тоже хотят быть избранными, а потом каждый стал рассматривать свой браслет на запястье.       Эран пришёл к выводу, что сложно объяснять детям как работает божественная воля, особенно, когда ты сам ещё ребёнок и только учишься всему, когда ты только начал осваивать все азы жизни хранителя времени.       — Зачем мы тогда носим эти браслеты, если у нас может и не быть силы?       Кёниль поставил девочку на пол, размял уставшие плечи и сел рядом с Эраном и улыбнулся нагоняя жути. Он понизил голос и попросил ребят подойти ближе.       — Я расскажу вам историю как совсем малыш без браслета попал в прошлое к динозаврам! — Ли хитро улыбнулся. — Он не носил свой браслет, и его сила сработала. Он оказался в прошлом и не смог никогда больше вернуться к папе с мамой!       — Мама и папа его не искали? — один из детей подёргал Кёниля за рукав.       — Его съели динозавры, — Ли непринуждённо пожал плечами, а медсёстры сидели, вытаращив глаза на парней. — А родители были без силы. Ребёнок был единственным в семье хранителем времени.       — Недолго, — заметил Эран и поджал губы, сдерживая смешок, а после встал и протянул руку мальчику с ретроскопией: — Ну что? Пошли? Сегодня у тебя почётное место.       Ребёнок просиял. Он взял наследника за руку, пискнул и повернулся к ребятам показывая язык на что одна из девочек фыркнула и умоляюще подняла глаза на Кёниля.       Ли не мог отказать, когда ему будто в душу смотрели крупные детские янтарные глаза. Он встал и поиграл пальцами, а девочка с яркой улыбкой вложила свою маленькую ладошку в руку парня и гордо зашагала вперёд, потянув старшего за собой.       Кёниль вспомнил злополучный вечер восемь лет назад, вспомнил ту ужасающую ночь в лесу и тёплую руку маленькой сестры, крепко сжимающей его собственную. В груди защемило, а в голове лишь одна мысль: «Лишь бы больше никому не пришлось переживать те же чувства и эмоции, что мы тогда пережили». Кёнилю больше нравилось видеть в детских глазах радость и радостный блеск, чем страх и слёзы.       А вот что ему не нравилось до глубины души, это то, что прошлое вновь его настигает, наступает на пятки, тёмной тенью пытается ухватить его за лодыжку и утащить в пучины скорби и отчаяния, в омут страха и безнадежности. Прошло преследует его во снах, в реальности, в мыслях, во всём его окружении. Хотелось, чтобы это просто однажды кончилось. Раз и навсегда.       — Дядя Кёниль, — немного грубый оклик друга вывел из своих внутренних переживаний. Ли закусил губу и немного растерянно уставился на Эрана. — Ребёнок с тобой разговаривает, — наследник Мин кивнул на девочку, что шла за руку с Кёнилем.       — Что такое? — поинтересовался Ли.       Парни в окружении детей и в сопровождении двух медсестёр шли по коридору. В неозвученных планах было проводить малышей до игровой зоны или к родителям, а самим уже оттуда пройти к кабинету осмотра.       Девочка, выпятив нижнюю губу, сосредоточенно крутила кольца на пальцах парня, рассматривала иероглифы. Кёниль подумал о том насколько ребёнок может разбираться в принадлежности к кланам и статусе, отображённом золотом на кольце Эрана или серебром на его собственных кольцах.       — Разве можно быть сразу в двух кланах? — девочка подняла на старшего янтарные глаза.       Кёниль немного растерялся, не зная, как объяснить ребёнку ситуацию, в которой он сам оказался и в которой живёт уже восемь лет. Он сам хотел бы понимать всё более чётче, но ему лишь твердили, что всё будет в своё время. Твердили в обоих кланах, что немало раздражало.       — Просто он у нас особенный, — Эран с улыбкой повернулся к девочке и подмигнул. — Хронос даровал ему силу. Даже несмотря на то, что он из другого клана.       «Хорошая сказка» — жаль друг не умел мысли читать, но Кёниль понимал, что всего детям не расскажешь. А лучше вообще никому не рассказывать. Он и сам предпочёл бы забыть, как именно получил свою силу, но такое из памяти не стирается, да и стоит ли оно того? Может лучше помнить об этом? Так сказать, учиться на ошибках. Вот только в чём была ошибка девятилетнего ребёнка, доверившегося близкому человеку?..       В любом случае он никогда не узнает почему Хронос позволил всему случиться. Сейчас остаётся только гадать что выйдет из этого. Два клана с самыми строгими правилами из всех, два клана наиболее неуязвимые, два клана, хранящие больше всего тайн… неизвестно станет ли проклятием или благословением то, что Кёниль разрывается между Мин и Ли. Остаётся ждать.       Оставляя за собой эхо шагов и писклявых голосочков, дошли до игровой зоны, где передали детей в руки к родителям. Медсестра пару минут объяснялась и извинялась, а Эран с Кёнилем улизнули к кабинету осмотра, пока малыши рассказывали родителям о встрече с наследником Мин и «другим дяденькой».       У кабинета, на удивление, было пусто. Водитель, как ему и полагается, ждал в машине, а вот куда делся старший брат Эран не подозревал, но ответом на его вопрос был Гёнхи расхаживающий взад и вперёд по кабинету, пока врач внимательно изучала что-то под микроскопом, а Сохён рассказывала психотерапевту о последних, весьма напряжённых для неё, днях.       — Будто что-то давит, — девушка повела плечом. — И физически тяжело, и морально кричать хочется. Как бы себя не старалась сдерживать, но всё равно вываливаю на людей грубость, показываю ревность и злюсь на них. Я старалась это держать это в себе, но от этого только хуже становиться.       Когда Эран с Кёнилем зашли в кабинет, Гёнхи остановился, затем прислушался к словам Сохён. Старший Мин проигнорировал протянутый ему Эраном пакет с грязными вещами и подойдя к психотерапевту наклонился и прошептал, будто боялся, что кто-то подслушает:       — Отголоски искусственно приобретённой силы? Оно так влияет на неё?       Психотерапевт покачал головой.       — Не думаю, что дело в каком-то скачке силы.       Гёнхи кивнул и широким шагом проследовал к столу наблюдающего за ребятами врача.       — Подростковые гормоны или очередная мутация ДНК?       Женщина за микроскопом села ровно, сняла очки и тяжело вздохнула, устало смотря на наследника Мин. Такая реакция не ускользнула от Эрана с Кёнилем и парни, отвлекаясь от белого ящика с подписью «нашим героям», перевели взгляды на женщину.       — Господин Мин, — обратилась она к Гёнхи. — Разве вам, адвокату, интересен этот медицинский осмотр? Учитывая, что раньше, вы не проявляли такого внимания к исследованию сил ребят.       — Решил расширить свой кругозор на будущее, — улыбнулся мужчина. — Мой брат возможно женится на Сохён, и я лишь хочу знать, что будущее клана в безопасности.       На самодовольную лыбу Гёнхи врач скептически сморщилась и посмотрела на Эрана, который стоял с не менее озадаченным выражением лица. «Он считает меня опасной?» — Сохён задумалась и пропустила слова психотерапевта мимо ушей.       — Не переживай, братец, — Эран достал листок из белого ящика и осмотрел рисунок на котором он сам с Кёнилем были нарисованы рыцарями в средневековье. — Я смогу достойно управлять кланом, — возникла недолгая пауза. — В будущем…       Гёнхи смотрел на младшего брата тяжёлым взглядом, который Эран принял достойно. Братья Мин настолько были поглощены немой борьбой, что не слышали, как психотерапевт поблагодарил Сохён за консультацию, и как врач, наконец, обратила внимание на то, что парни заглянули в ящик для подарков от местных детишек и сообщила Кёнилю, что только сегодня в кабинет заглядывал мальчишка с новообретённой силой и оставил для ребят свой рисунок. Только открывшаяся дверь в кабинет и улыбчивая рыжая кудрявая медсестра смогла привлечь внимание всех присутствующих.       Женщина велела Кёнилю проследовать за ширму для осмотра, а Сохён ждать рядом с врачом. Братьев Мин хотела выставить в коридор, но оба наотрез отказались и, согнав Сохён опять на кресло где ей вопросы задавал психотерапевт, заняли стулья у рабочего стола врача.       — Слышал, что у тебя на будущее грандиозные планы, — психотерапевт закрыл блокнот и устроился поудобней. — Расскажешь?       У девушки глаза засияли. Обычно никто её не слушал или не воспринимал серьёзно, только врач иногда расспрашивала и давала советы, и госпожа Гаён велела все свои идеи записывать или показывать людям, кто в нужных сферах крутится. Иногда у Сохён возникало чувство, что госпожа Мин просто не верит в то, что она сама способна реализовать свои идеи, но та всячески поддерживала начинания, смотря при этом с некоторой грустью в глазах. Сохён не раз замечала эту скрытую печаль, будто по чему-то утраченному, но спрашивать никогда не осмеливалась, лишь надеялась, что эта печаль не перерастёт в жалость к девочке, росшей без отца, рано потерявшей мать, пережившей нечто ужасное и по итогу к той, что обрела, казалось бы, отца, которому на неё по сути наплевать было. Хотя жалость была куда более приятна, чем ненависть и неприязнь, что Сохён ощущала в детском доме или от ровесников в клане Мин.       — Идея заключается в том, чтобы подарить шанс на существование таким как я, Кёниль или Кейден, — на секунду медсестра, врач и Гёнхи замерли, перевели внимание на воодушевлённую девушку, но та продолжала, не замечая напряжённых взглядов: — Обычно таким «гибридам» не дают даже первый глоток воздуха сделать просто из-за страха во что может вылиться их сила, или следуя правилу о смешении способностей клана Мин с… со всеми прочими…       Фраза о предсмертном глотке воздуха для этих троих была настолько же неуместна в контексте того, что все трое были до сих пор живы, насколько неуместно было упоминать Кейдена в принципе. Обычно о «бессмертном» предпочитали молчать, но не Сохён… и на то были свои причины.       Эран, заметив напряжённый взгляд брата проскочил мимо него за ширму, где медсестра осматривала Кёниля.       — Пс, — позвал Эран друга и обернулся проверить не наблюдает ли за ним брат или врач. Кёниль кивнул, продолжая глубоко дышать, пока его слушала медсестра. — Ты знаешь его? Кейдена.       Кёниль коротко кивнул.       — Дыши ровно! — гаркнула медсестра и Ли виновато улыбнулся, стараясь нормализовать дыхание.       — Один из вас? — прошептал Эран и старался по одним только глазам Кёниля прочитать ответ. — Вас разве не трое вернулось?       — Тебе лучше у Сохён про него спрашивать, — зажмурившись сквозь зубы процедил Кёниль. При одной только мысли рассказать что-то виски сдавило ужасной болью.       Медсестра выдохнула, спустила стетоскоп на шею и повернувшись к Эрану натянула вежливую улыбку.       — Младший господин, не могли бы вы не подталкивать Кёниля на мысли от которых его привычное состояние резко меняется на критичное? Нам конечно придётся проработать и головные боли, и воспоминания, и возможности его предсказаний, но сейчас я хотела бы просто оценить его повседневное состояние.       — Прошу прощения, — Эран улыбнулся, пару раз моргнул и вышел из-за ширмы, оставив друга в неловкости перед медсестрой.       Гёнхи уже был полностью поглощён работой врача, которая рассматривала распечатанные диаграммы ЭЭГ, ЭКГ, и снимки МРТ, а так же результаты анализов. Женщина снимала со специального дисплея снимки, с серьёзным видом изучала их, сверялась с данными анализов и вешала обратно, делая пометки в карте Сохён.       — Шалят нервишки? — Гёнхи щурился, стараясь разобрать почерк врача.       Эран закатил глаза на необычное поведение брата и подсел к Сохён, смотря какие-то её заметки в подобии личного дневника. Психотерапевт тоже внимательно рассматривал страницы, а сама девушка рассказывала как хочет поменять мир.       — Данные прошлогодние, — пробубнила врач в ответ старшему наследнику и, поправив очки, пролистала до нужного анализа.       — Почему не провести новое исследование? Так вы с места не сдвинетесь.       Врач замерла, взглянула на господина поверх очков и нахмурилась. Статус статусом, но с каких пор адвокат будет учить её как выполнять её же работу? Эран тоже взглянул на брата и закатил глаза на попытку того себя опозорить.       — У нас нет причин полагать, что дело в расстройстве нервной системы, — сурово произнесла женщина и переглянулась с психотерапевтом, который после вопроса наследника отвлёкся от диалога с Сохён, сам будучи в замешательстве.       — По словам Сохён проблемы с управлением эмоциями присутствуют, но видя её лично и общаясь с ней я могу лишь сказать, что она стабильна, — психотерапевт взглянул на растерянную девушку, а потом вновь на Гёнхи. — Могу лишь предположить, что имеется воздействие из вне, что вызывает изменения в психическом состоянии.       Кёниль, несмотря на то, что выполнял все команды медсестры и отвечал на вопросы, в пол уха слушал диалог по другую сторону ширмы, а потому постоянно отвлекался и получал замечания быть внимательнее и сосредоточиться.       В целом тема за ширмой его тоже касалась. Отец же именно для него психотерапевта вызвал из-за той драки… Возможно врачи и правы, Кёниль и сам считал, что слишком остро отреагировал. Но возможно прав был и Гёнхи, заявляя, что у ребят с психикой не всё в порядке. Переживи он то же, что и они пережили, понял бы их и не лез лишний раз в чужое здоровье.       Раньше старший Мин никогда не интересовался медицинскими исследованиями, а с паранойей Кёниля всё начало приобретать серые и чёрные оттенки. «Может и правда решил податься в медицину?» — подумал Ли. Он мог понять Гёнхи. Тому требовалось привлечь к себе внимание всех вокруг и родителей в том числе, а за неимением способности приходилось делать это другими способами — достижениями.       Без способности старший наследник Мин в клане был как пятно на репутации. Кёниль и сам может был бы таким в своей семье, но теперь всё изменилось. Да, он получил свою силу от третьих лиц, и он по-прежнему выделялся в семье, но от этого его будущее не было менее красочным или тёмным.       А вот будущее Гёнхи всегда зависело от наличия у того способности. Неизвестно почему Хронос проигнорировал первенца в главенствующей семье, но теперь дорога к посту главы была для Гёнхи закрыта. Власть унаследует лишь ребёнок со способностью. Кажется, всю удачу в их семье забрал Эран. Не просто родился одарённым, но и единственным в мире, приравненным к кукмару, которых уже многие сотни лет попросту не существовало.       — Одевайся, говорю, — повторила медсестра, когда поняла, что парень опять в своих мыслях утонул и попросту её не услышал. Кёниль растерянно кивнул и принялся натягивать толстовку.       Стоило отвлечься всего на секунду и Кёниль уже потерял суть диалога Гёнхи и врача. Медсестра, оставив его, прошла к столу вносить уже в карту Кёниля новые данные и тут Гёнхи уже к ней подошёл, заглядывая в медицинскую карту и пытаясь разобраться в написанном. Женщина вклеила в карту новый жёлтый листок и что-то подписала под распечатанными данными. Старший наследник Мин наткнувшись взглядом на один из анализов с любопытством наклонил голову оценивая цифры, обведённые красной ручкой.       — Окситоцин, — вслух прочитал Гёнхи. — Его норма превышена. Так должно быть?       — Для Кёниля такой уровень норма, — кивнула медсестра. — Гормон верности у всех Ли превышает норму. В теории это влияние Аями, но духа на уровне гормонов не изучишь, поэтому теория осталась теорией, но приросла именно к такому объяснению.       — А барьер в их головах влияет как-то на их верность?       Кёниля аж переклинило от этих слов. Сохён, которая с Эраном отошли в сторону, чтобы не мешать психотерапевту работать с его изначальным пациентом, тоже повернулась к старшему наследнику Мин и в замешательстве поморгала ресницами.       — Барьер лишь способ заткнуть нам троим рты! — грубо выпалил Кёниль. — Его наличие не делает нас глубоко преданными неуловимым бабочкам!       Кёниль вновь зажмурился от сильной головной боли. Он попросту не мог обойти в своей голове мысль о том, кто именно стоит за всем этим и чем они занимаются. Его предупреждали, что он может упоминать бабочку без риска, не думая более глубоко о их роли и личностях, но это оказалось легко только на словах.       — Что ты… — Гёнхи презрительно сощурился, но Кёниль на него уже не смотрел. Ли вернул своё внимание психотерапевту.       Эран присвистнул.       — Друг, да у тебя, кажется, ПМС, — он хихикнул, не замечая мрачных взглядов женского пола в кабинете.       — Конечно! — Кёниль расплылся в ехидной улыбке и подцепив пальцем резинку шорт оттянул. — Можешь убедиться лично.       Сохён закатила глаза: «Хоть бы понимали над чем шутят».       — Прости, — Эран пожал плечами. — Лупу не захватил. — Он немного помолчал, а потом расплылся в ещё большей улыбке, — мы, конечно, можем попросить у врача микроскоп…       — Кхм, — психотерапевт прочистил горло. — Кёниль, мы можем сосредоточиться на нашем разговоре? — Парень кивнул, а мужчина попросил всех прочих покинуть кабинет. — Начнём, пожалуй, с твоей силы. Тебя посещали видения?       Кёниль промычал. Он был не уверен стоит ли рассказывать о сне, что он увидел в машине, о всех прочих снах о неуловимой бабочке. Предсказанием он мог назвать лишь то будущее Хару, которое видел в пятницу, но рассказать о подробностях попросту стеснялся.       Пока он был в раздумьях, кабинет уже покинули врач, медсестра, старший наследник Мин и Сохён. Эран ненадолго задержался в дверях, ожидая ответ друга.       — Я не уверен, что… — Кёниль перевёл с пола взгляд на Эрана, ожидая подсказки. Кто если не он скажет более точно? Ли встретился с серьёзным взглядом психотерапевта. — У меня не было возможности проверить.       Эран, почти скрывшийся за дверью, вдруг распахнул её и подойдя к другу начал трясти его руку.       — Я придумал! — эмоционально заявил Мин. — Я всё придумал! Я знаю, как нам проверить! — Кёниль, как и мужчина перед ним непонимающе глазели на наследника. — У меня появилась гениальная идея! Вы пока тут развлекайтесь, а я займусь реализацией! Доверься мне, Кёниль! Всё будет сделано в лучшем виде!       Эран пулей выскочил из кабинета, оставив психотерапевта в немом шоке, а Кёниля в ужасе. Ли уже начал чувствовать на своих плечах и шее наказание матушки Гаён. Гениальные идеи Эрана всегда этим заканчивались.       В кабинете воцарилась тишина.       — Прости уж, что мы сейчас в такой обстановке, — психотерапевт развёл руками, а Кёниль взглядом окинул медицинский кабинет. Обыденный для осмотра врачом, но никак не для разговора по душам.       Привычные приёмы всегда ведутся в простой комнатушке с мягким освещением, комфортными креслами и диванами в окружении простых вещиц типа книг на стеллаже, мягких игрушек на полках и в углу дивана, за кружкой зелёного чая.       — Мгм, — Кёниль кивнул и вдруг вспомнил, что встреча незапланированная, что всё это происходит по просьбе отца, которому, по мнению парня, самому не помешало бы побеседовать на тему его морального состояния. В день драки они оба были хороши…       — Ты много занимаешься последнее время?       Психотерапевт внимательно наблюдал как парень удобнее устроился на кушетке и облокотился спиной на стену позади, как расставил колени и опустил руки.       — Решил взять себе небольшой отпуск на уроки биологии, — мужчина понимающе кивнул, не подавая вида, что заметил, как парень начал нервно тереть большой палец указательным       — Твой папа сказал на это что-нибудь?       Кёниль размял шею, покрутив головой и извинился, что неудобно спал во время дороги. Мужчина вновь понимающе покивал. Парень совсем не устал, и шея у него была в порядке, но несмотря на то, что психотерапевт старался быть как можно мягче, он не мог расслабиться.       «Сказал, как же…» Джунхо уже сообщили о планах Кёниля не посещать занятия, но вот в ответ последовало целое ничего, что никак не вписывалось в привычное: «Ты должен хорошо учиться, подавать другим пример, не позорить меня. Ты не должен становиться пятном на репутации нашего семейного дела».       — Думаю, он просто не хочет, чтобы я какое-то время пересекался с тем отморозком, — Кёниль свои собственные желания выдал за чужие и выдохнул как просто ему удалось это, ведь если бы отец действительно этого хотел бы, то он попросту бы отстранил того парня от учёбы, но заставил бы сына посещать занятия как положено. В этом Кёниль опередил отца.       — Что насчёт программы? Не переживаешь, что твой рейтинг успеваемости упадёт?       Кёниль на это усмехнулся. Его рейтинг крепко держался в статусе «хорошо» по всем предметам, даже по тем, которые он не посещал вовсе. В конце концов главное хорошо сдать тест.       — Не хочу слушать про то, что и без того хорошо знаю, — пожал парень плечами. — Я не девчонка, чтобы интересоваться цветочками, пусть даже и редкими.       Мужчина заметил, как на последней фразе парень сглотнул и с усердием стал изучать содержимое врачебного стола взглядом, долго не задерживая внимание на чём-то одном.       — Помню, как по молодости интересовался этой темой, — Кёниль смерил мужчину скептическим взглядом. Психотерапевт снисходительно улыбнулся. — Мечта податься в медицину у меня ещё тогда зародилась, а многие растения из красной книги были или целебными, или ядовитыми. Некоторые сочетали в себе и полезные и опасные свойства.       Кёниль сглотнул, понимая куда ведёт мужчина. Он хоть и смутно, но разбирался в этих свойствах, хотя по большей части он был знаком именно с ядовитыми цветами. Спасибо дядюшке…       — Вы только начали изучать тему, и я не уверен знаком ли ты с символикой многих растений…       — Например цветок смерти?       — Таких довольно много, не находишь?       Кёниль чётко знал один единственный, а мужчина напротив прекрасно понимал о чём именно думает парень. Они уже как-то затрагивали тему этого цветка, после чего психотерапевт внимательно изучил растение, чтобы понять рассказанную ему Кёнилем историю.       — Я все не запоминал, — парень облизал губы и пожал плечами. — Я же говорил, что цветы интересуют только девчонок.       — Твоя сестра ими не интересуется?       Психотерапевт отметил напряжённость парня на протяжении всего разговора. Если он такой нервный в течении всего дня, то его вспышки гнева весьма оправданы, но одно единственное событие, выводящее из строя, не могло заставить нервничать на постоянной основе. Сложилось впечатление, что все восемь лет работы обнулились с началом нового учебного года в академии.       — Цветами смерти? Или в целом? — Кёниль слегка склонил голову набок и приподнял брови. Разве Канна могла интересоваться чем-то от чего шарахается в ужасе? — Ей больше интересна живность, которая не бегает по улицам и которую нужно искать по болотам и по лесным чащам.       Полученный ответ психотерапевтом был оценён, но скорее не как искренность, а как попытка увести диалог от темы, причиняющей дискомфорт ему, или его сестре. Из раза в раз Кёниль старался не обсуждать темы, которые не понравились бы Канне, будто она лично принимала в них участие, или её это как-то тревожило. Всего лишь попытка старшего защитить младшую сестру.       — Ты же ей иногда помогаешь искать эту живность, верно? — Кёниль кивнул. — Ваши отношения от этого крепнут, или вы начинаете ругаться?       «Ругаться…» — эхом отразилось в памяти Кёниля. Именно это и произошло недавно, а ведь его сестра и без того была нервной по словам окружающих… Сказанного уже не воротишь, хоть для сестры этого ещё даже не происходило.       — Я… — Кёниль потёр шею и облизал губы. Психотерапевт смиренно ждал продолжения, а парень сел более закрыто — сдвинул ноги, опустил плечи и слегка сгорбился. Он обратил взгляд в потолок. — Думаю я наговорил лишнего… — последовала недолгая пауза. — И про отца тоже…       — Думаешь ты погорячился?       — Думаю я не должен был говорить это при других ребятах, — Кёниль не опуская головы переместил взгляд на мужчину. — Насчёт отца я был прав. Он не должен муштровать нас не позорить семью, являясь самым большим её позором.       Психотерапевт уже порядком привык к подобному в сторону директора академии от его же детей, хоть сейчас и был слегка удивлён, таким резким и ярым выпадом. И Канна и Кёниль пытались скрыть что-угодно, но не эмоции направленные в сторону «семейного тирана».       — У вас с ним испортились отношения?       Кёниль задумался. По сути нет, всё было по-старому, но смотреть отцу в глаза стало куда противнее.       — Он слишком занят налаживанием отношений с другими женщинами, чем с собственными детьми или женой.       Мягкая почва для работы была нащупана. Такая же мягкая как сам парень и психотерапевт уже мысленно старался разработать план как помочь парню без эмоциональных потрясений и качелей.       — Поэтому ты решил выпить? — на удивлённый взгляд Кёниля мужчина пояснил: — Мне рассказала врач в каком состоянии вас забрали и в каком привезли.       — Я просто решил немного расслабиться и поднять себе настроение, — Кёниль сморщился. — Мы можем обойтись без нотаций о том, что алкоголь — это плохо и не помогает отвлечься и вообще, что я подросток и к тому же в стенах замка не должен себя так вести?       — У меня нет задачи тебя поучать или тем более пристыдить, Кёниль.       — Отцу стоило бы перенять это от вас…       На это мужчине было ответить нечего. На какое-то время воцарилось молчание и Кёниль стал вслушиваться в приглушённые голоса Гёнхи и Сохён за дверью. Слышно было лишь немного слов из которых полную картину диалога было не составить.       — Пройдёшь тест? — психотерапевт спросил это из вежливости уже доставая из своей сумки бумаги и ручку.       В целом Кёниль был не против, даже расслабился немного, что разговаривать не придётся какое-то время. Он потянулся, размял руки и каждый палец отдельно, закинул одну ногу себе на колено и, приняв бумаги у мужчины, склонился над произвольной подставкой.       Несложный тест на стрессоустойчивость в виде таблицы с буквами, из которых Кёнилю требовалось составить слова занял времени больше чем обычно. В интернете много подобных «игр» по типу: «первые три слова, которые ты увидишь покажут твою следующую неделю» и находя эти слова ты понимаешь, что ничего другого там не могло быть, что всё сошлось как нельзя точно. То ли вселенная смеётся над тобой, то ли твоё же подсознание замечает лишь те слова, которые у тебя в мыслях крутятся…       Пока проходил тест, Кёниль довольно часто отвлекался на психотерапевта, который с внимательным видом писал что-то в своём рабочем блокноте или же прислушивался к диалогу из коридора, пытаясь выцепить оттуда хотя бы одну полноценную фразу. Всё, что угодно, лишь бы игнорировать броские «цветок», «ссора», «бабочка» и «любовь». Последнее так вообще отрицал всем своим существом.       Тиканье настенных часов, шум из соседних кабинетов, голоса за дверью, шелест переворачиваемых мужчиной страниц и собственные мысли роем мух, кружащиеся в голове, начали раздражать. Кажется, тест на стрессоустойчивость провален…