Кватлинги. Ловушка для шельмы

      — Что ты делаешь? — Сохён обняла плечо Эрана, заглядывая в его мобильный.       Гёнхи сидел по другую сторону девушки полушёпотом расспрашивая медсестру о осмотре. Врач с карточками Кёниля и Сохён куда-то ушла, заверив, что скоро вернётся.       — Пытаюсь выяснить, что было на этом месте в… 1958 году, — после недолгой паузы ответил Эран не поднимая взгляд от статьи на сайте.       — Это какой-то особенный год? — Сохён положила подбородок парню на плечо, смотря как глаза того всё больше сужались.       Эран немного завис, подумал и посмотрел на девушку, а затем через неё на брата, который был увлечён беседой с медсестрой.       — Он особенный тем, что матушка тогда ещё даже не родилась, — наследник скупо улыбнулся и вернулся к чтению и фотографиям.       — Зачем тебе тогда знать, что было на этом месте? — вновь поинтересовалась Сохён и прислонилась щекой к плечу Эрана рассматривая фотографии в телефоне.       — Я же не хочу в новой одежде, купленной тобой, — Эран свободной рукой дотронулся до носа девушки. — оказаться в каком-нибудь свинарнике.       На бледных щеках Сохён появился румянец, а сама она опустила глаза и улыбнулась.       Дверь напротив сидящих в коридоре открылась и из неё практически вывалилась девушка с длинными косами, окрашенными в радугу и в яркой сине-оранжевой форме. Она немного растерянно оглядела больничный коридор, пока Гёнхи, медсестра и Сохён удивлённо глазели на необычного гостя, выделяющегося из спокойной немного однотонно-бледной атмосферы «Сатурна».       Эран помахал рукой с мобильником и поздоровался:       — Я заказ делал, привет.       Немного неожиданно было видеть именно эту девушку. Наследник думал, что после прошлого раза они больше никогда не пересекутся, но то ли судьба подарила ему ещё один шанс, то ли прекрасные, чудесные совпадения всё же бывают.       На ярко-оранжевых губах курьера появилась вежливая улыбка. Эран вдруг будто только осознал собственные мысли: а почему судьба должна дарить шанс именно ему? Судьба дарит шанс курьеру. Уже дважды. Девушка в поклоне протянула Эрану небольшую коробочку и планшет со стилусом для подписи. Тому пришлось потревожить объятия Сохён, чему она оказалась совсем не рада, а наследник высвободил руку и, поставив идеально отточенную подпись, поблагодарил курьера.       Сохён хотела было вернуться в прежнее положение, но Эран вдруг поднялся с места и, не обращая внимания на молчаливые взгляды прочих, отвёл девушку-курьера в сторону, придерживая её за локоть.       — Ты мне не позвонила, — почти шёпотом немного обиженно заявил он. — Я оставлял тебе свой номер.       Девушка моргнула длинными густо накрашенными ярко-красным ресницами и, постучав пальцем по подбородку, отвела взгляд в сторону.       — Правда? Не припомню… — она промычала и вновь посмотрела на Эрана. — Это те странные каракули на банкноте? Я её выкинула.       Девушка пожала плечами, а Эран даже рот открыл в немом непонимании. Вот уж такого он точно не ожидал. Кто вообще так просто может отшить предложение общаться с ним? Да ещё и в лицо высказаться про каракули! Да у него самый каллиграфичный почерк в семье!       — А ещё ты не говорила, что тоже Мин! — претензия выглядела немного жалко, учитывая, что парню приходилось смотреть снизу-вверх. Курьер мало того, что была в обуви на платформе, так ещё и старше, и по росту чуть выше парня.       Девушка немного разочарованно поджала губы и покивала.       — Если бы не графа «курьер», где написано твоё имя я и не узнал бы, что ты из моего клана. Я вообще думал, что у тебя телепортация!       Эран говорил на пониженных тонах, но далеко не потому, что находился в больнице, а потому, что не хотел лишних свидетелей в виде медсестры, Сохён или тем-более брата. И если медсестра быстро вернулась к своим делам, изучая анализы, а Гёнхи только иногда поднимал взгляд на брата, то Сохён всё своё внимание устремила на яркую незнакомку.       — Извините, господин Мин, — курьер вежливо улыбнулась. — Не хотелось бы вас разочаровывать, но боюсь я немного по-другому перемещаюсь.       — Приветик, — Сохён незаметно почти подплыла к Эрану и обвила его руку, улыбаясь заглядывая в глаза девушке напротив. — Не расскажешь нам? Мы не заметили, как так ты мимо нас в кабинете оказалась.       Курьер хмыкнула и перекинула длинную яркую косу на спину.       — Червоточины, — она уже повернулась к двери из которой появилась, намереваясь уйти, но Эран остановил её.       — Подожди… — он ступил ближе. — Червоточины?       — Кротовые норы, — со вздохом пояснила курьер, будто несмышлённому ребёнку. Она надеялась, что уж наследник клана должен разбираться в таких понятиях.       Сохён презренно скривилась на такой дерзкий ответ со стороны обслуживающего персонала. Насколько нужно быть тщеславной, чтобы таким тоном разговаривать с наследником? Да даже с клиентом…       — Никогда не путешествовал по кротовым норам, — Эран подошёл ещё ближе к курьеру, и его рука выскользнула из слабых объятий Сохён. — Подкинешь меня до почты?       Тут уже Гёнхи внимательно взглянул на брата. «Что он опять задумал?» — весьма оправданная мысль, при условии с каким воодушевлением тот несколько минут назад выскочил из кабинета.       — Позвольте, — курьер взялась за ручку двери, прося Сохён и Эрана отойти на пару шагов. Отказать наследнику в просьбе было бы не очень красиво и этично, а потому девушка настраивалась мысленно на новое место перемещения.       Когда белая больничная дверь открылась уже никто не смог сдержать удивления. Даже медсестра смотрела с восхищением. Вместо положенного устроенного медицинского кабинета открылась воронка, светящаяся всеми цветами радуги. Не было чётких границ пола, потолка и стен. Из кротовой норы не доносилось ни единого звука, даже казалось, что оттуда можно услышать буквально тишину.       Курьер оглядела удивлённые лица и довольно улыбнувшись протянула руку Эрану. Парень сначала поражённо посмотрел на саму девушку, а после на её ладонь, слишком изящную и правильную. Курьер поиграла пальцами с длинным ярким маникюром, поторапливая наследника.       У Сохён же прошло всё восхищение способностью незнакомки и на передний план вышло нечто другое — ревность. Чувство, пожирающее мысли, разум, меняло все положительные эмоции на раздражение, зависть, злость. Она уже представляла сколько яда хранит в себе эта яркая личность. Тут всё очень просто, как в природе — яркий окрас всегда предупреждает об опасности. То ли Эран не знает таких элементарных вещей, то ли их игнорирует, то ли нарочно рвётся в гущу риска, как делает постоянно в своих авантюрах.       Младший наследник Мин, сжимая чужую ладонь, с самодовольной улыбкой и с трепещущим чувством в груди, уверенно шагнул с тусклого больничного коридора в радужную червоточину. Их провожали молча. Спрашивать о планах Эрана не было толку, а уж кричать что-то вдогонку тем более. Несмотря на это все прочие, фоновые звуки будто затихли, когда Эран оказался внутри кротовой норы.       Пару шагов по бездонному радужному ничему и тут Эран осознал, что забыл кое-что важное. Он остановился и курьер тоже, вопросительно глядя сверху-вниз.       — Нужно вернуться.       Эран произнёс это довольно уверенно, но после на него словно осы налетели сомнения: а можно ли останавливаться в таких межпространственных проходах? А можно ли возвращаться? А разговаривать? Он вообще не ожидал, что сможет произнести хоть что-то. Ему казалось, что в этом месте нет звуков, но его голос прозвучал привычно, хоть и немного странно в одинокой тишине. В червоточине даже шаги не слышны были, но не слова.       Дверь позади уже закрылась, а впереди виднелся прямоугольник другого прохода. Эран начал переживать, что поворот назад уже невозможен, пока они не дойдут до назначенной точки.       — Ладно, — курьер спокойно пожала плечами и повернула в обратную сторону. По-прежнему не отпуская руку наследника, она направилась по тоннелю назад.       Эран, чувствуя тепло чужой ладони, вдруг подумал, что будет отпусти он руку? Столько вопросов в голове начали крутиться. Его собственная сила показалась вдруг простой донельзя и захотелось окунуться во что-то новое. Особенно когда это что-то такое яркое и необычное, без начала и конца, без стен, пола и потолка над головой, но главное, что рядом есть такой прекрасный проводник по этому необычному месту. А место ли это? Эран задумался как назвать то, по чему они шли. Однозначно червоточина. Стоит ли копать в смысл этого понятия?       Когда прямоугольник двери вновь появился перед глазами, Эран вдруг осознал, что в кротовой норе, в этом месте не было ничего — ни звука, ни света, ни самого времени. Время останавливались в червоточине, а потому, когда они, всё так же держась за руки, вышли вновь в коридор «Сатурна» парень обнаружил, что с их ухода не изменилось абсолютно ничего. Не прошло даже секунды времени.       Ступив с радужного тоннеля в тусклый больничный коридор вдруг в голове щёлкнуло изменение в его личном временном потоке. Вечное потрясающее до глубины души ощущение.       Без лишних объяснений, наследник Мин открыл дверь в кабинет осмотра, где повисла тишина. Кёниль поднял взгляд от таблицы, а психотерапевт вопросительный взгляд от своих записей.       — Друг, — Эран стоял в дверях, даже не отворив их полностью, лишь голову просунул внутрь кабинета. — Прости, что отвлекаю, но мне очень нужно знать дату и время собрания совета.       — Что ты… — вопрос Кёниль так и не задал. Он стал усиленно вспоминать положение стрелок на тех многочисленных часах, что мелькали в его сне. Это заняло чуть больше времени, чем Эран планировал, и он раздражённо закатил глаза, смотря на сосредоточенного друга. — Сорок пять минут девятого. Вечер, — наконец произнёс Ли, хоть немного и неуверенно. — А дата сегодняшняя.       — Мир будет тебе благодарен! — Эран улыбнулся и захлопнул дверь, оставив Кёниля в замешательстве.       Из западного холла где посетителей встречала мраморная статуя Хроноса, Гёнхи забрал Сохён, освободившуюся с процедур и осмотров. Они покинули парковку «Сатурна», когда парни ещё не появились на ней. Старший Мин лично отвёз девушку в замок.       С момента как Эран второй раз шагнул в кротовую нору девушки-курьера каждого из ребят ждало своё маленькое путешествие: у Сохён процедуры, у Кёниля беседа с психотерапевтом, а Эран даже когда закончил свои дела по осуществлению плана задержался в прошлом на несколько часов лишь бы не оставаться в «Сатурне» наедине с братом, который вёл себя в этот день крайне несдержанно.       Немного махинаций с обоими способностями, и Эран с его новой знакомой получили массу эмоций, исследовав городок в прошлом. Распрощались они в восточном холле медицинского центра. Гиа — так звали девушку-курьера, искренне поразилась истинным размерам «Сатурна» и его некой архитектурой. Она призналась, что болеет не часто, а как приходила сюда на выявление силы совсем не помнит.       Пока девушка, выйдя в центр холла, восхищённо оглядывалась по сторонам и на потолок, под которым сама планета Сатурн красовалась, Эран наблюдал за ней с такой гордостью, будто лично построил это здание. Чистые, искренние эмоции и способ самовыражения девушки ему понравились. Гиа была смелая и дерзкая, яркая и эмоциональная, любопытная и бесстрашная, будто создана для того, чтобы они напару изучали все особенности времени и пространства этого мира.       На парковке Кёниль, развалившись в машине, сверлил взглядом непрочитанные сообщения, отправленные Эрану. Впервые за долгое время он вышел из этого здания в одиночку. Повезло ещё, что водитель покорно ждал их всё это время. Сейчас мужчина стоял с сигаретой на улице, оперевшись о капот машины и смотрел в сторону входа в медицинский центр.       На улице уже вечерело. Сумерки опускались на город, а на Кёниля накатывала усталость. Эран, вышедший из центра в приподнятом настроении уже на парковке стал более вялым. Этот день выжал из ребят все соки…       Три часа дороги они проспали. Кёниля разбудили голоса охраны, что открывала ворота перед заезжающей машиной. Наступило уже время отбоя, но в самом замке ещё горели жёлтым светом несколько окон, как и в общежитии. Самым ярким светились окна столовой, где сейчас отдыхала вся компания наследников, в том числе и Кёниль с Эраном из прошлого.       Директорских окон отсюда было не видно, а общежитие персонала было на другом конце территории и углядеть в его окнах что-то было невозможно. Кёниль не знал где сейчас его отец: задержался в кабинете за дневной работой, дома, или же в комнате на территории замка уже спать ложился, но он точно знал, что должен предупредить его о приезде.       Наверняка охрана уже оповестила Джунхо о подъехавшей машине, но тот всегда требовал лично писать или звонить, поэтому Кёниль, выйдя на свежий воздух из салона автомобиля, быстро набрал сообщение, что уже дома. Дома. Академия стала им с тех самых пор, как он начал тут учиться, не покидая толком это место. Раньше домом он звал дом бабушки и дедушки, но уже и не помнил, когда в последний раз называл домом семейный особняк.       — Что там? — Эран поблагодарил водителя, попрощался с ним и наклонился над телефоном друга, где повисло короткое непрочитанное СМС. — Во имя Хроноса! Ты не подумал, что мы с тобой сейчас сидим в столовой?       Кёниль не поворачиваясь взглянул на друга и сморщил нос.       — Я не писал ему в прошлый раз, а если не напишу вовсе, то он лично придёт проверять в общежитие и что думаешь он там обнаружит?       — Ты прав, — согласился Эран немного обдумав всё.       Привычный путь до комнаты оказался роскошью. Кёниль вдруг вспомнил про петлю, что они создали с безумным планом побега через окно и обоим пришлось разработать новый странный план по поиску верёвки. Решено было заглянуть в театральный клуб, где найти достаточно крепкую верёвку было довольно просто.       Когда чего-то ждёшь время обычно тянется как резина, но именно сейчас почему-то стрелки неумолимо бежали вперёд, нагоняя напряжение. Пока парни старались как можно меньше привлекая внимания добраться до нужного клуба, минуты бежали вперёд, приближая тот самый момент, когда комендант Хёджин пришёл бы разгонять всех по комнатам. Цель была оказаться в комнате раньше своих прошлых версий.       За прошедший год Кёниль уже успел заметить, что театралы допоздна задерживаются на репетициях, поэтому проблем с тем, чтобы попасть внутрь не возникло. Куратор клуба вялый и сонный мужчина не стал расспрашивать о предназначении верёвки, он лениво прошаркал к чулану, ворча на своих подопечных, чтобы они закруглялись, а Кёнилю с Эраном вынес верёвку.       — Мне казалось он захочет на ней прям там вздёрнуться, — прыснул Эран, когда они быстрым шагом шли по дорожке в сторону общежития. — Не знаю сколько часов они там уже репетируют, но их наставнику явно пора на боковую.       — Он уже как-то пытался, — немного задумчиво ответил Кёниль, оглядываясь по сторонам в надежде не наткнуться на взрослых, которые могли бы сообщить отцу о поздних прогулках по территории замка в компании наследника Мин и верёвки.       Эран остановился.       — Что значит пытался?       — Долгая история, — отмахнулся Кёниль и потащил друга вперёд схватив за запястье. — Старшие рассказывали, что уже доставали его из петли года два назад.       — Почему твой отец его не уволит?       — Говорит интересный кадр и хороший специалист, а он таких ценит.       — Поэтому меняет персонал чуть ли не ежегодно? — Эран высвободился из хватки друга.       Оба остановились перед дверьми в общежитие. Аккуратно заглянув внутрь прошмыгнули в едва приоткрытую дверь и стараясь ступать как можно мягче направились к лестнице.       Кёниль переживал, что комендант засечёт их, но Пак Хёджин как сидел за своей стойкой, сложив ноги на стол, так даже взглядом не удосужил запоздалых детишек. «Может решил, что мы из клуба? Было бы неплохим оправданием», — Кёниль выдохнул, когда они преодолели холл и уже более оживлённо стали подниматься на свой этаж.       — Отец всё время ищет лучших людей на работу в замок, — наконец ответил на вопрос Ли.       Трепещущее волнение в груди не унималось. Кёниль был уверен, что как только они подойдут к комнате их там будет ждать нахмуренный отец с его грозным взглядом и очередным выговором. Получать выговор всё равно придётся с условием всего, что произошло за последние часы, но Кёниль не хотел, чтобы они с Эраном оказались единственными, кого наказание настигнет так рано.       «Сейчас бы оказаться в своей комнате, в уютной кровати и погрузиться в сладкий сон», — но временной поток всё ещё не пришёл в норму, петля ещё не была создана, да и к тому же Кёниля по-прежнему интересовал великий новый замысел Эрана по поводу выяснения реальности его сна.       К облегчению Кёниля по дороге им не попалась ни единая живая душа, а уже когда Эран отпирал дверь их собственной комнаты, Кёниль постучал в соседнюю. Дверь перед сыном директора открылась и из темноты высунулось удивлённое лицо соседа.       — Подержи её немного у себя, — Кёниль сунул парню моток верёвки, а тот от растерянности даже не успел спросить для чего и зачем.       Эрану и Кёнилю пришлось поразмыслить куда спрятаться в комнате, ведь до прихода их прошлых версий оставалось всего несколько минут.       — Нам придётся подождать, когда другие мы слезем, и поднять верёвку, потому что когда мы с тобой в прошлый раз слезали и смотрели из кустов на окно верёвка подня…       — Я помню! — перебил Кёниль друга и шикнул, когда со стороны двери послышались щелчки открываемого замка.       Они оба спрятались в шкафу Эрана, сели на пол и прислушивались, обнимая колени. В узком тёмном пространстве весь воздух отдавал свежестью, которой от Мина пахло постоянно. Стоило Кёнилю сделать чуть более глубокий вдох, как Эран шикнул на него, приложив палец к его губам. Ли стало еще более душно в тесном пространстве, он будто только начал чувствовать как он с Эраном соприкасались коленями.       Другие Эран с Кёнилем начали спорить, а Кёниль из шкафа с ухмылкой наблюдал как друг от стыда голову опустил вниз. «Герой путешественник», — Эран мысленно сделал заметку хотя бы не умничать о перемещениях в пьяном виде, иначе однажды это доведёт всё же до незапланированного путешествия в эру динозавров.       На следующей фразе другого Кёниля уже сам Ли стыдливо опустил голову, а Эран ехидно взирал на него чуть ли не с Олимпа.       — Надеюсь, ты поймёшь меня, — послышалось снаружи. Недолгая пауза и последовало продолжение: — Надеюсь, это сработает…       Тишина и еле слышное причмокивание. Оба парня густо покраснев опустили взгляды. Сейчас стыдно до невозможности, но уже оказавшись за дверцами этого шкафа оба будут делать вид, что ничего подобного никогда не происходило.       Просидели в шкафу, пока голоса не стихли. Эран, приоткрыв дверцу, убедился, что другие они действительно вылезли в окно и сам поторопился наконец выпрямить спину и встать крепко на ноги, при этом чуть не вывалившись из шкафа зацепившись своей ногой о ногу Кёниля.       Ли только глаза закатил, вслед вылазя в необычайно просторную, как теперь оказалось, комнату.       Эран затащил верёвку и захлопнул окно, стараясь не показываться другому себе, а Кёниль уже напряжённо рассматривал узел, думая, как его теперь развязывать. Мин со вздохом оглядел своё прошлое творение в виде связанных простыней и завалившись на кровать принялся исправлять ошибки прошлого.       — Ты мне так и не расскажешь о своём гениальном плане? — поинтересовался Кёниль пыхтя от стараний вытянуть конец верёвки из множества петель.       — Точно! — Эран бросил простыни и сев на пол рядом с другом достал телефон, открывая приложение.       Кёниль потёр уже успевшие устать пальцы и заглянул на экран, где высветилась осцилограмма.       — Пока вы с психотерапевтом мило беседовали в кабинете я заказал микрофон, который подключил к приложению на телефоне, — начал объяснять Эран. — Я и Гиа прогулялись до почты через её офигенно радужную кротовую нору и там я написал матушке письмо с пометкой «совершенно секретно!» и вложил в конверт микрофон. Мы переместились на восемьдесят два года назад, и я отдал письмо на почту навесив им всем на уши лапшу, что я из будущего и это письмо нужно будет доставить обязательно в срок вплоть до минуты иначе миру придёт конец. Мелким почерком я написал матушке, чтобы она вскрывала письмо строго после окончания совета, — Эран сделал глубокий вдох и продолжил тараторить: — Если бы матушка открыла письмо раньше, то она обнаружила бы микрофон и мой план не сработал бы, а так есть маленький шанс, что мы узнаем, что происходило на совете, при этом там не присутствуя.       На несколько секунд повисла тишина. Кёниль отложил узел и достал собственный мобильник из кармана.       — Во-первых кто такая Гиа? — не поднимая взгляда от экрана спросил Ли.       — Девушка-курьер, — пожал плечами Мин. — Тебя только это волнует? Я ему тут великий план рассказал, а он в телефоне! Что ты там интересного нашёл? — Наследник Мин заглянул через плечо Кёниля на экран. — Урны для праха? — не понял Эран. — Кремирование?       — Оно нам понадобится, когда матушка Гаён узнает о наших сегодняшних приключениях.       — У вас разве не семейный склеп? — уточнил Мин.       — Ты прав, — Кёниль кивнул и ввёл в строку поиска новый запрос. — Буду выбирать гроб покрасивее. Жёлтый.       Но на этой фразе шутки кончились, и парни с внимательным видом склонились над телефоном Эрана.       Первые слова, что прозвучали из динамика, Кёниль не разобрал. У него в ушах собственное сердцебиение эхом отражалось. В конце концов он попытался успокоить волнение, отгоняя мысль, что скачущие волны на экране совсем как неспокойный ритм его сердца. «Лишь бы не услышать страшный приговор наследнице», — Кёниль зажмурился, прислушиваясь к голосам.       – Вернём всё на круги своя, не прикладывая особых усилий?       Этот холодный тон Кёниль узнал сразу. В памяти всплыл образ русского парня в синих одеждах, молчаливого, но резкого в своих нечастых высказываниях.       – Думаю из тысяч возможных вариаций будущего мы сможем выбрать что-то не влияющее глобально на историю, но то, что вернёт ход истории в положенное ей русло.       Кёниль слушал, затаив дыхание. Он был уверен лишь в том, что смерть Хару госпожа Мин не считала незначительной, а значит скорее всего вариант с таким исходом событий она не допустит. Всё же слушать с середины диалога было не очень удобно, но, кажется, обсуждение совета вылилось в попытку решить сдвиг во времени, не прибегая к варианту жертвенности.       – Сыграем их же монетой.       – Если обстоятельства не поменяются, Алексей. Мы будем ждать подходящего момента и точное решение будем принимать уже ближе к переломному моменту истории.       Кёниль выдохнул и лёг на пол, раскинув руки. И вроде легче стало, что не повторился его сон, который Кёниль стал считать не то что предсказанием возможным, а кошмаром, но услышанное было ещё более загадочно и расплывчато. Эран закрыл приложение и улёгся рядом с другом, смотря в потолок.       — Ты понял что-нибудь? — поинтересовался Мин.       — Ни-че-го, — Кёниль повернул голову к Эрану. — Главное я не услышал про возвращение неуловимой бабочки и смерти Хару. Меня это должно успокоить?       — А успокаивает? — Эран тоже повернул голову к другу.       — Не очень…       Оба снова посмотрели на потолок. Лунный свет с улицы и тени деревьев устроили пляски на потолке и стенах комнаты. Тело понемногу расслаблялось, а веки закрывались под тяжестью мыслей и физической усталости. Кёниль уже почти уснул, когда рядом послышался голос.       — Значит просто доживём до того самого переломного момента и посмотрим своими глазами.       — Восемь дней? — в тихом голосе Кёниля слышались нотки отчаяния.       — Восемь дней.       Эран приподнял руку и, как и в прошлый раз, Кёниль вложил в ладонь друга свою собственную, сплетая пальцы. Им предстоял прыжок в будущее на пять часов, чтобы нагнать упущенное время. Эран лениво приподнял вторую руку сверяясь с часами. Стоило Кёнилю моргнуть и едва слышимые звуки с коридора общежития или с улицы совсем утихли. Глубокая ночь, а в семь утра обоим на занятия. Успокаивала мысль, что они из всей компании единственные, кто не появиться на уроках с похмелья.       — Готово, — лениво протянул Эран и вновь сверился с часами. — Четыре двадцать одна. Десятое марта. Две тысячи двадцатый год. — Последовала продолжительная пауза. — А я не развязал простыни.       — А я верёвку…       Кёниль не осуждал Эрана, а Эран Кёниля. Уснули не вставая с пола.