Кватлинги. Ловушка для шельмы

      Сохён села в машину полная возмущения, что парни оставили её по эту сторону событий, оставили в ожидании их возвращения, которое по их меркам могло произойти через неделю, а тут для водителя и самой Сохён прошло бы всего пару минут. Однако прошло чуть больше. Первые несколько секунд прошли в тишине, а потом Сохён раздражённо начала стучать ногтями по экрану телефона, а водитель недолго думая включил радио, настроившись на нужную волну.       Одна из отличительных черт клана Мин — изолированность. У клана Ли было похожее, но далеко не так запущено как у первых. Изолированность в правилах, общении — это одно, но клан Мин изолировался во всём, при этом зная всё: прошлое, настоящее, будущее, тайны, секреты, особенности. Кто-то назвал бы это бременем, но Минов устраивал такой расклад. Чтобы не отставать не только от мировых новостей, но и новостей внутри клана, была создана отдельная радиоволна, на которую так просто подключиться было невозможно. Только люди клана Мин имели к ней доступ, а потому после недолгого шипения послышался мелодичный голос радиоведущей:       «Ещё неизвестно как именно эти изменения повлияют на историю, но по нашим данным совет в процессе обсуждения решения этой неприятной ситуации. Госпожа Мин ещё не выступала с открытым заявлением и есть полные основания подозревать, что у главы клана даже догадок не иеется кто именно мог вмешаться в ход времени».       — Изменения? — Сохён наклонилась меж сидениями ближе к радио.       Водитель покивал головой, продолжая взглядом сверлить дверь общежития.       — Кто-то вмешался в историю.       — Эран?       — Нет, — водитель наконец перевёл взгляд на девушку. — Этой новости минимум сутки. Всё произошло за выходные и многие это почуствовали.       Женщина продолжала оглашать новости. Ничего нового. Есть такая привычка у репортёров — когда нет новых известий крутить по кругу старые. Из нового прозвучало лишь то, что совет был собран.       «Только что поступило известие, что в районе провинции Кёнгидо образовалась новая временная петля. Виновник так же неизвестен. Так же нам неизвестно есть ли связь между большим временным изменением и этой временной петлёй…»       — А это уже Эран, — заговорил водитель. — Готов поклясться своей должностью.       Как говорится, легок на помине, потому что после фразы мужчины, из кустов, слегка качаясь, вышел сам наследник и Кёниль, поддерживающий друга за плечо. Оба выглядели помятыми, взлохмоченными, уставшими и мокрыми. Утренняя роса их не пожалела.       Эран сам не понял от алкоголя у него голова кружится, или он получил сотрясение, когда упал практически со второго этажа на клумбу, но подходя к машине потирал пульсирующий болью затылок, стараясь выглядеть максимально вменяемым. Это было сложно сделать, учитывая, что оба парня вышли к машине из кустов.       Водитель на состояние наследник нахмурился, а после велел Сохён сесть на переднее пассажирское сидение, освободив парням задние. Как бы ребята не старались вести себя максимально непринуждённо, но мужчина запер двери и приоткрыл задние окна, веля Кёнилю и Эрану отсыпаться по дороге до медицинского центра.       — Эта ситуация может остаться вне ведения матушки? — поинтересовался Эран, шмыгнув носом и подняв взгляд к потолку машины.       — Может, — ровно ответил мужчина, заводя машину. Проверил пристёгнуты ли ребята и выехал с парковки перед общежитием на дорогу леса Шиями.       Радио продолжало крутить новости по кругу, от чего Кёниль подумал уже, что у него крыша едет и одно и то же в его собственной голове повторяется раз за разом. Эран уже спал, скрестив руки и съёжившись под дуновением ветра из окна. Ли ещё какое-то время провожал взглядом деревья по дороге, но вскоре тоже уснул под мелодичный голос радиоведущей. Он провалился в сон с тысячью вопросами в голове: Узнает ли отец о тусовке? Прознает ли матушка о таком несерьёзном отношении к осмотру? Что будет завтрашним утром, ведь им вряд ли спустят всё так просто с рук? Главное — что с советом хранителей времени?       Сейчас собрание совета волновало весь клан больше всего, тем более на радиоволне Мин, где продолжали вторить, что изменения в истории продолжают происходить. Кто-то из прохожих, у кого решили взять интервью, сказал, что это похоже на горящий лист бумаги, пепел от которого рассеивается по ветру. Это сравнение, это интервью было единственным новшеством в новости последнего часа.       — Чувствуют… — Сохён фыркнула. Никто не обратил внимания. Кёниль с Эраном посапывали позади. Ветер трепал волосы парней. После недолгой паузы девушка вновь заговорила: — Ну и бред! Я вот не почувствовала.       Наконец водитель бросил мимолётный взгляд на возмущённую девушку, скрестившую руки на груди.       — Ты не почувствовала, потому что не хранитель времени, — объяснил мужчина.       Сохён и без него прекрасно это понимала, а потому лишь сильнее надулась.       — Зачем тогда говорить, что почувствовали все? — водитель пожал плечами. — Эран наверняка почувствовал. Даже Кёниль! — в ответ молчание. — Вы тоже почувствовали изменения?       — Да, — подтвердил мужчина. Машина остановилась на светофоре. — Я тоже хранитель времени.       В пробке стояли несколько минут за которые водитель выключил радио, которое как попугай повторяло одни и те же новости. Сохён недолго понаблюдала в окно, а после опустила небольшой экран с потолка машины. Водитель возражать не стал, и девушка нажала кнопку включения.       На синем фоне появился знакомый логотип фирмы её отца, а вместо заставки начали крутить небольшой видеоролик. Сохён сама снималась в нём по велению отца. Тогда была гордость выполненной работы — рекламу с ней можно было увидеть в каждом автомобиле фирмы Мин Ёнсу, видеоролик крутили на некоторых билбордах и по телевизору. Сейчас всё восхищение прошло, оставив место тоске. Сохён не то, что в рекламе с отцом за последнее время не пересекалась, но даже дома редко обедала с ним за одним столом.       Девушка пощёлкала каналы, и остановилась на основном, по которому уже привычно показывали новости ежечасно.       «Директор Мин Ёнсу на выходных подписал контракт с недавно погоревшей компанией Sonero. Есть сведения, что обсуждение этого договора велось непосредственно с главой клана Ли, владельцем страховой компании — Ли Ёнгом. Подробности этой встречи выяснить не удалось, но поступил звонок, что мужчины виделись в кафе Сеула…»       Дальше Сохён слушать не стала. Она достала телефон и набрала номер отца. Неуверенно застыла, сверля взглядом цифры. «А стоит ли? Он даже не рассказал о такой важной встрече», — всё же решившись, она нажала на зелёную трубку и стала вслушиваться в гудки.       — Поздравлю! — торжественно заявила она, когда трубку, наконец, подняли. — С чем? Как же! Ты подписал договор с господином Ли. Теперь твоя компания в руках надёжных страховщиков.       – Да, этот договор принесёт не мало пользы, — усмехнулся в трубку директор Мин.       — Ты заберёшь меня после осмотра? Отпразднуем.       – Нет, Сохён. У меня есть ещё важные дела. Попроси водителя довезти тебя обратно в академию. Это его работа как никак. Мне говорить некогда. У меня на носу важные переговоры с важными клиентами. Увидимся.       Сохён не удивилась, что работа опять оказалась для него важнее дочери. «Вроде взрослый человек, но как наигрался, так сразу бросил меня как надоевшую игрушку». Когда-то Сохён стала визитной карточкой машинного завода Мин Ёнсу, но, когда девушку стали звать на съёмки в других рекламах, когда люди на улицах больше заинтересовались ей, а не машиной, которую она рекламирует, тогда-то отец и запретил подписывать договоры с рекламными агентствами. Он больше не брал Сохён на съёмки в рекламе, и вскоре о ней все забыли. Даже отец…       Парни посапывали на заднем сидении. На лежачем полицейском машину качнуло, и голова Кёниля ей в такт. Парень промычал, сполз ниже по сидению и почти лёг, неудобно согнувшись. Вновь промычав, он развернулся спиной к двери и вытянул ноги, сложив кроссовки на джинсы Эрана. Пару секунд в тишине и Кёниль во сне недовольно фыркнул и оттянул на шее цепочку, что начала его душить. Шум ветра, двигателя, новости с экрана, и машины за окном почти вырвали парня из объятий сна, но Ли мысленно стряхнул отвлекающие факторы, вновь возвращаясь сладкий, манящий, а главное тихий и спокойный мир грёз:       Мин Гаён стояла в просторном зале. Напротив — поражающих размеров часы, на циферблате которых ещё несколько поменьше. Позади множество шестерёнок, складывающихся в материки бронзового, металлического и серого цветов. Всё на тёмно-синем фоне — шёлковой материи, что колыхалась от малейшего дуновения.       Над головой госпожи Мин купол из голубого и жёлтого стекла. Лучи солнца, проникая сквозь него рисовали на мраморном полу, выполненном в виде шахматной доски, полупрозрачные силуэты космоса и звёзд.       По самому полу лёгкий ветер гонял золотые песчинки, образуя крохотные вихри, быстро заканчивающиеся, как только те прибивались к величественным колоннам, выполненным в виде песочных часов. Мраморная основа, прочное стекло и золотистый песок, тоненькой струйкой сыплющийся в нижнюю чашу.       Колонны, шестерёнки и гигантская дверь были обвиты зелёными вьющимися растениями. Атмосфера сказочная, но больше всего воображение поражала статуя Хроноса. Божество с кудрявой длинной бородой будто плечами подпирало сам зал, а заветные часы будто поддерживались в его мраморных ладонях.       Суровый взгляд Божества был направлен на женщину перед часами, которая неподвижно стояла, не отрывая взгляда от стрелок на циферблате. Время неумолимо бежало, но самое страшное, что беспокоило главу Мин — время шло неправильно. Кто-то вмешался в ход истории и начали происходить глобальные изменения. Хранители времени были как стражники, поставленные следить за порядком хода истории, хода времени, но они не справились. Вмешался кто-то третий, кого Гаён не знала и не могла отследить его помыслов, действий.       Мало кто, кроме хранителей имел доступ к ходу времени, но тот, кто имел, обычно не вмешивались в важные события. Что же произошло? Гаён этот вопрос мучал уже сутки, не давая женщине сомкнуть глаз, не оставляя её мысли ни на секунду.       Кёниль чувствовал напряжённость главы Мин как свою собственную, хоть и был сторонним наблюдателем. Смотрел на всё будто через экран телевизора. «Интересно, — подумал Ли. — Хронос так же за всеми наблюдает? Будто простой сериал».       Гаён простояла перед покровителем около двадцати минут, мысленно взывая к помощи. Вся ответственность лежала на её плечах, но она сейчас практически бессильна. Обычно она могла почувствовать кто именно вмешивается во время (благо Бог дал ей эту возможность), но она чувствовала только таких же как она хранителей времени. Сейчас же это касалось кого-то не из клана Мин.       Позади послышались шаркающие шаги. Гаён не обернулась, а мужчина с седой бородой и в синих одеждах остановился за её спиной и поклонился.       – Все члены совета в сборе, — оповестил мужчина госпожу.       Гаён прикрыла глаза и со вздохом повернулась к хранителю времени. Её лицо вновь стало каменным и непроницаемым, каким его привыкли видеть окружающие. Нельзя ронять достоинство в грязь. Даже при таких обстоятельствах.       В зале совета окон не было. Помещение было довольно просторным, но достаточно тусклым. В центре располагался овальный стол с объёмной картой Земли, а над столом на цепях висели часы в синей оправе. Золотые стрелки неумолимо тикали, нагоняя напряжение.       Из тринадцати кресел было лишь два не занятых. Люди за столом принадлежали к разным национальностям и являлись далеко не ровесниками. Разброс в возрасте был от тридцати до восьмидесяти. Все присутствующие в синих одеждах и с серьёзными лицами. Большинство изучали бумаги перед ними, некоторые негромко переговаривались.       Кёниль наблюдал в щёлку приоткрытой двери. Рядом Эран. Оба парня выглядели потрёпанными. Ссадины на лице, растрёпанные волосы, синяки под глазами, бледная кожа, а главное — гематомы на шее от удушья.       Именно так мозг Кёниля интерпретировал его и друга после того как госпожа Гаён узнала о посиделке вместо медицинского осмотра. Оба мёртвые, задушенные излюбленным способом матушки Эрана за несоблюдение правил перемещения во времени (не говоря уже о их состоянии перед осмотром).       По коридору послышался стук каблуков и шарканье старика в синем. Парни затаились в тени, а госпожа Гаён и один из хранителей зашли в зал совещаний.       – Разве нам не пора? — хриплым голосом спросил Эран.       – Тот свет подождёт, — так же хрипло отмахнулся Кёниль и вновь припал к щели меж приоткрытых дверей.       – Твоё желание всё узнать даже смерть пересилило, — Мин закатил выцветшие глаза и тоже заглянул в щель.       Кёниль шикнул на друга.       Последний хранитель времени занял своё кресло. Только госпожа Мин осталась стоять во главе стола, выделяясь из присутствующих в своём строгом чёрном костюме.       Позади главы клана Мин на большом экране появился значок загрузки в виде тикающих часов. Спустя несколько секунд появился график, который обоим парням мало был понятен, но по тому как быстро помрачнели лица совета, стало понятно, что дело катится в бездну безнадёжности.       На графике синяя и красная шкала расходились максимально далеко друг от друга. Кёнилю неясно было какая из них правильная, а какая отклонение, но он подозревал, что именно красная вызвала такую реакцию взрослых. Красное обычно не предвещало ничего хорошего.       – Насколько глобальны изменения? — строго спросила женщина с короткой и белой (по видимому седой) стрижкой.       – На данный момент самое глобальное — существование Sonero, — отозвался пришедший с главой Мин старик.       – Компания должна была разориться и прекратить существование, — заметил другой член совета. — Из-за подписанного главой Ли договора время меняется, меняется история.       Кёниль не понимал почему компания главы его клана так важна в истории, что один контракт способен поднять такой переполох, что аж пришлось созывать совет хранителей времени. Способна ли одна страховая компания, один банк (пусть и достаточно влиятельного человека) изменить ход истории?       – Отказ Мин Ёнсу был фиксированной точкой в истории. Неизвестно почему глава Ли поменял своё решение.       – Не важно почему это произошло, — встрял в разговор средних лет мужчина. Кёниль уловил нотки французского акцента в его голосе. — Важно лишь какие последствия понесёт за собой его новое решение.       Глава Мин молчала. Женщина слушала совет внимательно, хоть и знала все последствия наперёд. В точности до секунды, до события.       – Как раз-таки и важно почему глава Ли поменял решение. Он сам не мог знать наверняка всех последствий, значит кто-то его подтолкнул на мысль согласиться на заключение сделки!       – Подтолкнул на мысль? — один из членов совета рассмеялся. — Вы шутите? Может быть в вашем королевстве власть так наивна, что слушает чьи-то уговоры, но в нашей стране все знают кто такой Ли Ёнг, что его никто не способен просто переубедить. Особенно если это касается его работы, будь то компания, или управление кланом. Этот мужчина упёртый до невозможности!       Мин Гаён откашлялась и попросила вернуться к теме обсуждения, напомнив, что совет собран не для того, чтобы обсуждать главу Ли. Члены совета на какое-то время замолчали. Глава Мин же не встревала, но слушала. Ей было важно знать, как настроен каждый член совета, чтобы выдвинуть истинную версию того, что произойдёт в будущем из-за этих изменений.       – Сейчас происходят незначительные сдвиги, которые уже отклоняются от изначального хода времени просто колоссально! Что же нам ждать в будущем? — наконец заговорил один из членов совета.       Эрану за дверью попросту надоело стоять согнувшись, и он сел на пол, всё ещё прислушиваясь, но смотря куда-то перед собой белыми мёртвыми глазами. Кёниль же взглядом бегал по комнате совета, ища ответы на свои вопросы. Он не устал. Возможно потому что был во сне (да, он осознавал это), а возможно потому что в этом сне он был мёртв, а мётрвым не дано ощутить усталость.       Мин Гаён наконец решила выступить с речью. Кёниль заметил на лице женщины ухмылку и удивился такой реакции. «Разве дело не серьёзное?» Члены совета тоже уловили настрой госпожи Мин и мрачно наблюдали за женщиной. Сказать слово против могло значить вылететь из совета.       – Семнадцатое марта, — хранители времени непонимающе переглянулись между собой, а после вновь устремили взгляды на Гаён.       Мало кто мог понять смысл этой даты, но у Кёниля в голове будто что-то щёлкнуло: «Важный день. Важный день для его семьи, для Канны в частности. Не просто день. Но как он может быть связан со всем происходящим? Неужели Канна будет замешана во что-то глобальное?»       – Этот день станет точкой невозврата. Именно в этот день произойдут самые важные события, повлияющие на дальнейший ход вещей. Если до этого момента ничего не сделать, то история повернётся в русло невозврата и вся история будет переписана в глобальном смысле, а не отдельные её маленькие кусочки.       – Что особенного в этом дне? — поинтересовалась женщина из Китая.       – День, когда они вернутся.       «Бабочка» — чуть слышно прошептал Кёниль и тут же от одной мысли его виски пронзила сильнейшая боль. Ли зажмурился и пальцами вцепившись в светлые волосы опустился на пол крепко стиснув зубы. Голоса за дверью уже разобрать не мог, но кажется там прозвучала лишь одна фраза. Кёниль не знал насколько она важна, да и не до неё ему сейчас было.       Эран на корточках подполз ближе к другу и оттащил его в сторону, подальше от двери, чтобы в случае чего их не обнаружил совет, или ещё хуже матушка. Мин прижал друга к себе, обнимая за плечи и ждал, когда у того закончится его личный ад.       Спустя несколько секунд, Кёниль прошипел, помотал головой и похлопал глазами приходя в себя. Головные боли от чёртовой организации даже после смерти его не оставили! Хотя виной скорее всего было то, что смерть была лишь во сне, а в реальном мире барьер из головы парня так и не был убран. Боль реальная, а сон лишь сон. Или нет?..       – Что я пропустил? — шёпотом поинтересовался Ли у Эрана, когда окончательно пришёл в себя.       – Ну как тебе сказать… — Эран задумался. Его белые зрачки мёртвых глаз бегали по веснушчатому лицу Кёниля, а после задержались на таких же пустых глазах. — Матушка сказала, что из-за главы твоего клана бабочка не вернётся…       Кёниль не мог поверить своим ушам. Неужели правда? Чёртова организация психов больше не объявится, хотя должна была! Все в безопасности! Он, сестра, Сохён, все…       Голоса за дверью продолжали слышаться, но очень тихо. Совет о чём-то спорил, но Ли не мог разобрать слов. «О чём можно спорить, если всё так прекрасно обернулось?! Глава Ли подарил им всем безопасность! Можно больше ничего не обсуждать чёрт возьми!» Кёниль принимает эту реальность. Он требует, чтобы она таковой и стала! Ему уже плевать на то, что должно было быть что-то по-другому. Нет! Всё должно быть именно так! Всё должно быть хорошо. Он это заслужил…       – Не понимаю в чём ваша проблема! — Кёниля от восторга отвлёк выкрик из зала совета. Ли приблизился к двери, вновь заглядывая в щёлку. На его бледном мёртвом лице светилась улыбка, ведь всё складывалось как нельзя лучше. — Это ваша страна! У вас есть шанс избавиться от глобальной проблемы, но вы отступаете и не принимаете малые жертвы? — как оказалось голос принадлежал какому-то африканскому мужчине. — Она лишь девчонка! Её жертва взамен на тысячи сгубленных жизней этой вашей бабочкой!       «О ком они? Неужели о моей сестре говорят?! Нет! Семнадцатое марта? Жертва девчонки?» Кёниль почти молиться стал Хроносу, чтобы речь шла не о его сестре. Реальность, где нет бабочки, но и сестры тоже?.. Теперь новая история уже не казалась такой красочной. Ли сглотнул и облизал губы. Восторг сменился на волнение. Он всё гадал что же пропустил с этой головной болью? О ком они говорят? Он не мог принять факт, что о Канне…       – Эта ваша «маленькая жертва» принесёт проблем не меньше, чем бабочка! — сурово высказалась Мин Гаён. Глава заняла наконец место в кресле, и разгладив юбку, сурово оглядела африканского мужчину. — Давай я тебе расскажу, что нас всех ждёт после этой самой «жертвы» как ты выразился, — мужчина закатил глаза на что госпожа Мин усмехнулась. — Смерть этой девочки действительно предотвратит возвращение бабочки. При этом компания Ли Ёнга останется на плаву. Но сколько раз я буду повторять всем вокруг, что каждый человек важен? Знакомства, которые не состоятся; дружба, которая не начнётся; любовь у которой не будет шанса; люди, которые не умрут, хотя должны будут… и я сейчас говорю не о жертвах бабочки, нет. Я говорю о совсем других, важных людях, которые должны были умереть, но не умрут, из-за изменений во времени. Что уж говорить о людях, которые должны были выжить, но не выживут? И такие будут. Я не говорю уже обо всём, что не произойдёт потому что в этом отпадёт нужда. Те двое в нашем подвале. У них были свои роли. Глобальные. Они их не сыграют, просто потому что девушка умрёт…       – Им не нужны роли, — вмешалась женщина из совета. — Они там заперты не просто так и они останутся там запертыми!       – Прости, Жасмин, — губы Гаён дрогнули в попытке выдавить из себя улыбку, но возмущение было куда сильнее. — У них есть свои роли. Лишь из-за твоего страха мы не будем вечно держать их в подвале. Я знаю на что они способны и что должны сделать. Я знаю, не ты.       Кёниль перевёл вопросительный взгляд на Эрана.       «У вас в подвале кто-то заперт?» — возмущённо прошептал Ли. Эран лишь плечами пожал.       Кёниль пару секунд обдумывал слова о пленниках в подвале. «Возможно это уже моя личная фантазия? Кто в здравом уме додумается держать кого-то в подвале?»       – Предлагаете просто спасти девочку? — старик, с которым госпожа Гаён пришла в кабинет совета, поднял взгляд на госпожу.       Гаён повторила вопрос остальным хранителям времени. На некоторое время воцарилась тишина, а потом всё помещение наполнили возмущённые голоса. Большинство спорило с малой частью тех, кто решил попытаться вернуть всё на круги своя.       – Хватит этого! — впервые подал голос светлый мужчина в конце стола. Кёниль отметил его идеальный овал лица, светлые глаза и волосы, а также довольно грубую форму речи для такого образа. К слову взгляд этих светлых глаз сложно было назвать добрым, скорее хмурым и холодным. — Вы все не соглашаетесь с Мин Гаён, твердя, что это лишь проблемы Кореи, а не мира в целом. Возможно вас изменения и не коснутся, но подумайте уже о других!       – Ты бы помалкивал! — одна из женщин в синем закатила глаза. — Ты тут самый молодой из всех, а строишь из себя самого умного!       Кёниль с Эраном коротко переглянулись. Мужчина никак не выглядел на свои «моложе всех». Кёниль никогда бы не поверил, что грубая (даже на вид) и тёмная щетина способна так сильно состарить человека.       – Вы тут балаган устроили, а не я!       – Да как ты смеешь?! — возмутилась женщина.       – Не стоит так заводиться из-за его слов, — заметила китаянка. — Русские всегда грубы, даже когда не хотят быть такими. Такой уж у них менталитет.       «Русский значит?..» Кёниль и сам отметил, что мужчина остёр на язык. Он спросил, что об этом думает Эран, а тот лишь согласился, закрепив это тем, что никто другой из совета не посмел бы матушку называть просто по имени и клановой принадлежности без положенного статуса госпожи, или хотя бы просто «уважаемая».       – Я лишь пытаюсь донести до вас, что изменения в истрии Кореи могут коснуться любого из нас, — с тяжёлым вздохом заключил мужчина из России. — Я знаю лишь то, что в будущем история моей страны пересечётся с историей Кореи, и даже если ничего глобального не изменится, я бы не хотел менять вообще ничего.       – Спасибо, Алексей, — Гаён кротко улыбнулась и кивнула мужчине.       «Матушка умеет улыбаться?» — прошептал Кёниль, наклонившись ближе к уху друга. Эран пихнул его в бок проворчав, что тот придурок, но сам улыбнулся такой шутке.       – Из-за одной страны и возможно из-за мелких изменений во второй мы будем подвергать опасности восемьдесят процентов населения Кореи? — ехидно уточнил африканец.       – Вы меня не понимаете, чёрт возьми! — Алексей встал с кресла и опёрся руками о стол. — Изменения и вас могут коснуться! Просто вы об этом не подозреваете, а потом будете плакаться как всё ужасно!       – Могут и не коснуться! — продолжал спорить темнокожий. — Не понимаю, чего вам стоит пожертвовать одной девчонкой? Чьей бы дочерью она там не являлась!       – Убив одну наследницу мы можем потерять других, — спокойно встрял в разговор хранитель времени из Кореи.       «Наследницу?» — Кёниль побледнел кажется ещё больше, хотя казалось это уже невозможно с учётом его мёртвого организма. Он выпучил белые глаза на не менее шокированного Эрана.       Вариантов было не много. Наследниц было две, и младшая Пак никак не могла глобально повлиять на ход истории потеряв жизнь в свои пять с половиной.       – Вы же не своими руками убьёте эту…       – Хару, — подсказала китаянка.       – Её, да, — продолжил стоять на своём африканец. — Она умрёт по причине, которая возникла из-за того, что Ли Ёнг вмешался во время.       «Быть не может» — Кёниль сел на пол и прислонился затылком к двери. Кажется, он слышал бешенный ритм своего сердца, что было невозможно в мёртвом теле. Оказывается, во сне мёртвые могут ощущать, как физическую, так и моральную боль. Ли всё никак не мог в это поверить. Хару не могла умереть. И не потому, что он не хотел этого, нет. Он видел её. Видел её взрослую, в том видении. В том, что это было видение сомнений не было. Это был не сон. Хару была там жива, у неё было будущее. Оно у неё есть… Кёниль не мог принять другого. Ему легче было поверить в то, что всё это лишь сон, лишь бы не думать о возможности потерять Хару. Она это не заслужила…       За дверьми зала совета наступила молчаливая пауза.       – Что мы решаем? — спросил советник из Британского королевства.       – Она умрёт, — строго отрезал африканец.       – Вы себя слышите? — возмутился Алексей. — Вы даже не пробуете найти решение и что-то изменить!       Кёниль был согласен. Он себя сдерживал, чтобы не ворваться в зал совета и не заявить, что все его члены слепые и глухие раз не слышат этого парня из России, раз не слышали последствий, которые им огласила госпожа Гаён. Он был готов просто обвинить их в бесчеловечном отношении. Хару ведь всего пятнадцать…       – Когда найдёте решение, — процедил сквозь зубы африканец. — Дайте мне знать… А пока что, — он ухмыльнулся. — Я буду следить за корейскими новостями и ждать радостную новость, что наследница Ли мертва. Вот радость-то будет для страны! Бабочка к вам больше не вернётся!       Кёниль дёрнулся с места, распахивая дверь в зал совета, переполненный гневом и ясным желанием убить наглеца, что насмехается над смертью его госпожи, его подруги. Эран успел лишь схватить друга за плечо и дёрнуть на себя, прежде чем он сделал бы что-то непоправимое.       Кёниль проснулся в холодном поту на заднем сидении автомобиля. Руки болели, и он осознал, что конец сна сжимал кулаки слишком сильно и видимо в реальности тоже. Эран, держа руку на плече друга поинтересовался всё ли в порядке.       — Заедем в магазин? — Сохён вздрогнула. Не услышала, когда Эран проснулся. Вопросительный взгляд водителя отразился в зеркале заднего вида, и наследник Мин пояснил: — Нужно купить чистую одежду. — Он скинул с себя ноги друга и, придвинувшись на край сидения, наклонился вперёд, заглядывая Сохён в лицо, — справишься?       Она не могла отказать ему. Особенно когда он так улыбался и смотрел с искорками в глазах. Алкогольный запах нисколько не тревожил Сохён, лишь бы Эран смотрел на неё так ещё несколько секунд.       — В таком состоянии нам нельзя показываться в магазине, — пояснил Эран, не дождавшись ответа. Подумал, что его просьба звучит странно и решил объясниться. — Если кто-нибудь доложит матушке в каком мы состоянии, мы живыми не доедем до медицинского центра.       Кёниль кашлянул, потирая шею, а Эран вновь улыбнулся. Сохён облизала губы и коротко кивнула в согласии. Купить одежду? Ничего сложного. За восемь лет она пригляделась к стилю парней, а размеры можно и уточнить.       — Только не облажайся, — усмехнулся Мин.       Сохён, наконец, вышла из ступора и улыбнулась.       — А что взамен на мою помощь?       — Что хочешь?       — Погулять, — не задумываясь выпалила Сохён. Эран оглянулся на Кёниля, но тот лишь плечами пожал. — Нет! — Сохён задумалась. — Не так! Свидание. Я покупаю вам одежду, но ты вечером в ней же сходишь со мной на свидание.       — Поцелуи и всё такое? — Эран задумчиво промычал.       — Кино, перекус и прогулка. И… — Сохён поджала губы. — И всё такое, да.       Водитель заехал на парковку торгового центра и, подняв задние стёкла, заглушил двигатель.       — Деньги есть, — улыбнулась Сохён. — Мигом куплю и вернусь! — Она отстегнула ремень, открыла дверь и выпрыгнула на улицу. Заглянула в салон и вновь улыбнулась Эрану: — Ты обещал!       Прежде чем наследник Мин успел сказать что-либо, Сохён захлопнула дверь и направилась ко входу в здание торгового центра. Эран пожал плечами на то как Кёниль в сомнении бровь выгнул.       — Ты понимаешь, что сейчас произошло? — спросил Ли.       — Что?       — Сейчас произошло обещание, за которое ты уже огрёб, или для Сохён огребёшь в будущем.       Эран открыл рот, осознав. Действительно дал обещание, которое не сдержит, или которое уже не сдержал. По крайней мере, можно больше об этом не думать — всё, что должно было произойти произошло.       Каждый раз путешествуя во времени Эран продумывал каждый свой шаг, ведь время понятие строгое, хоть и относительное, один не верный и история может быть переписана. Мин Гаён как глава клана, как наставница, как мать не раз учила Эрана как обращаться со временем, но несмотря на все замечания, правила и поучения, наследник попросту не мог знать всего. Те же предсказания для него были как тёмный лес.       К моменту, когда Сохён вернулась на парковку с пакетами из магазина, водитель Мин отошёл, оставив Эрана и Кёниля. Парни же с серьёзными лицами что-то обсуждали. Сохён заняла своё место, передала ребятам пакеты и старалась уловить суть диалога на середину которого попала.       — Ты уверен, что это не был просто сон? — спросил Эран, нахмурившись.       — В том-то и дело, что нет, — Кёниль пожал плечами и почти лёг на сидении, широко расставив колени. Ли поднял взгляд в потолок машины и страдальчески промычал. — Всё было чертовски реалистично.       — И мы в качестве зомби тоже были о-о-очень реалистичные… — Кёниль закатил глаза. На несколько секунд повисла тишина. –Так может оно было реалистично, потому что по радио только и делают, что крутят новости о совете? — предположил Мин.       — Тогда я всё ещё не понимаю, как к этому совету мой мозг приплёл господина Ли и Мин Ёнсу.       Сохён, услышав имя своего отца, ещё больше заинтересовалась.       — Что-то случилось? — спросила она.       — Нет.       — Не совсем, — одновременно с Кёнилем произнёс Эран.       Парни переглянулись. Мин во взгляде друга отчётливо прочитал протест, но слов уже не вернёшь. Придётся объясняться.       — Просто сон, — Кёниль вновь устремил взгляд в потолок.       — Предположительно вещий, — добавил Эран. На хмурый взгляд друга поджал губы и глаза отвёл.       Сохён прекрасно видела как Кёниль не хотел делиться, но Эран уже начал, а значит с этого можно было выжать хоть какие-то ответы.       — Расскажете?       — Нет.       — Нет? — Эран вопросительно вскинул брови.       Кёниль повторил:       — Нет.       — Почему? — в голос спросили Сохён и Эран.       — А чем она поможет? — Кёниль совсем не стеснялся того, что говорит о девушке, будто она не сидит рядом. — Пройдёт сквозь стену? Она не хранитель времени и не знает о предсказаниях ни-че-го. Даже ты не знаешь…       Дверь в машину открылась и водитель сел на своё место. Воцарилось молчание. Мужчина закурил, завёл двигатель и оглядел ребят: Сохён села ровно, надувшись на то, что её не посвящают в подробности, особенно в те, куда её отец замешан; Кёниль продолжал сверлить потолок машины взглядом, а Эран достал телефон и отключился от внешнего мира. Водитель, зная, что до его прихода тут велась оживлённая беседа, поинтересовался не помешал ли он. Ответила только Сохён, но мужчину её «немного» нисколько не смутило. Остаток пути до медицинского центра провели в тишине.