После стольких дней бессознательного состояния, стресса, побега, и в конце концов убийства своего бывшего начальника, Се Лянь держал руку Сань Лана очень крепко, боясь потерять родное тепло хоть на миг. Хуа Чен сухими губами касался его запястья, зацеловывал каждый пальчик и сустав на руке, с благоговением смотря в теплые глаза возлюбленного.
— Мне жаль Сань Лан, это из-за меня ты пострадал этой ночью, — Се Лянь опустил вниз голову, сидя возле кровати Хуа Чена, и тихонько шепча слова раскаяния.
Смотреть на своего друга, который пострадал из-за его безалаберности было невыносимо. Если Хуа Чен и правда тогда погнался за ним, и получил пулю в живот, то получается это он своей инфантильностью привел его к такому исходу. Самого себя подвергать опасности — это одно, а дорогого тебе человека больнее в тысячу раз.
— Гэгэ, — серьезно произнес Хуа Чен. — Это я обещал тебе защиту, но не смог обеспечить твою безопасность. Я оказался абсолютно бесполезен, и все, что случилось — это абсолютно полностью моя вина, — Хуа Чен закончил говорить совсем тихим, бесцветным голосом.
— Не говори так, — возразил Се Лянь. — Ты спас меня, Сань Лан. Без вашей помощи я бы никогда не выбрался. Я ждал тебя и ты пришел за мной. Спасибо, — поблагодарил Се Лянь, а затем задал вопрос, который неожиданно возник у него в голове. — А кстати, где Эмин? Я привык, что он всегда рядом с тобой.
— Эмин вместе с Жое дома под присмотром Инь Юя. У него небольшие проблемы с лапой, поэтому активно двигаться он пока что не может, — сообщил Сань Лан. — Не волнуйся, гэгэ. Он будет в порядке.
«Наверное и Эмин был ранен из-за меня».
Оставив легкий поцелуй на щеке друга, Се Лянь убрал мешающую черную прядь со лба Сань Лана, и еще раз мягко прикоснулся, только уже к бледным, пересохшим губам.
— Гэгэ, вот возьми, — мужчина передал Се Ляню ключи в ладонь, который достал из-под одеяла. — Закрой дверь, не хочу чтобы нам помешали.
— Это от палаты? — удивился он, — Но откуда он тебя?
— Я его одолжил ненадолго, — слегка улыбнулся Хуа Чен.
Се Лянь немного заволновался, но теперь, когда Сань Лан был рядом уже ничего не имело значение. Главное, что они вместе.
Мужчина подошел к двери и выполнил просьбу друга.
Когда Се Лянь вновь присел рядом, Хуа Чен немного подвинулся, освобождая для него место на кровати.
— Гэгэ, ляжешь рядом? — ненавязчиво попросил Хуа Чен. — Хочу обнять тебя, я так сильно скучал.
— Ох, Сань Лан, а твоя рана не пострадает? Да, и у меня ноги грязные, я забыл надеть тапочки.
— Гэгэ, прошу тебя, — низким, бархатным голосом сказал мужчина, и Се Лянь был уже не в состоянии отказать другу, ведь ему и самому так сильно хотелось почувствовать тепло Сань Лана.
— Ну хорошо.
Мужчина аккуратно забрался на кровать, и Хуа Чен сразу придвинулся вплотную, нежно приобнимая мужчину.
Се Лянь, оказавшись снова в надежных руках, начал расслабляться и вместе с тем на мужчину начало находить осознание всего, что с ним произошло.
Они лежали в тишине какое-то время, просто наслаждаясь теплыми объятьями и близостью друг друга. Хуа Чен даже начал дремать, но сквозь сон услышал голос Се Ляня, и тут же пришел в себя.
— Сань Лан, я ведь сегодня убил человека, — тихо признался мужчина.— Ну я знаю, что мне пришлось защищаться, но все же, это убийство, как не назови.
Хуа Чен молчал, подбирая в голове правильные слова.
— Я знаю, что произошло, и мне жаль, что я первый не добрался к этому ублюдку и не придушил его, — глухо произнес мужчина, обхватывая Се Ляня за запястья, и кладя его руку к себе на грудь.
Се Лянь, услышав под ладонью биение сердца Сань Лана немного успокоился, прислушиваясь к каждому ритмичному удару.
— Теперь гэгэ сможет жить, как ему хочется и не бояться этого полоумного старика, — уверенно произнес мужчина. — Заниматься делом своей жизни и дышать полной грудью.
— Сань Лан, я не уверен, что все будет так безоблачно, как ты говоришь, — устало сказал Се Лянь. — Полиция явно заинтересуется той злосчастной фотографией, да и труп директора тоже теперь на моей совести.
— Нет, гэгэ не спеши винить себя во всем, — нахмурился Хуа Чен. — Он держал тебя взаперти столько времени, издевался над тобой и калечил. У Хэ Сюаня есть записи с камер в его доме, но у меня и без них хватит влияния, чтобы не впутывать тебя в это.
Хуа Чен поцеловал Се Ляня в макушку, пропуская дрожь его тела через себя.
— Ты видел все?
— Нет, — соврал Хуа Чен. — Я не смотрел.
— Сань Лан, ты дрожишь, тебе плохо? — заволновался Се Лянь, ощущая непривычное состояние своего друга.
Хуа Чен крепче сжал Се Ляня в объятьях.
— Нет, — тихо ответил мужчина.— Как я и сказал, гэгэ, не стоит волноваться о таких пустяках. А та фотография вообще не выходила за пределы твоей школы, и эта ученица вскоре принесет свои публичные извинения, поэтому будь готов принимать их.
— Что? — Се Лянь поднял взгляд на Сань Лана, встречаясь с серьезным выражением его лица. — Ты общался с ней?
— Нет, я был занят тобой. Но ей с ее родителями доступно объяснили, что врать очень нехорошо.
— Ох, я надеюсь просто объяснили?
— Конечно, — заверил мужчина, с оскалом на лице. — Не в моих принципах бить детей и стариков. Но пригрозить можно.
У Се Ляня перехватило дыхание, стоило его другу сообщить, что он решил проблему с несправедливым обвинением. На языке вертелось одна простая фраза, которая так и рвалась вылететь из его рта. Она была настолько естественная, что мужчина хотел сказать ее совершенно не задумываясь.
— Сань Лан, я люб…
В дверь палаты постучали, и Се Ляню пришлось прервать свои слова. Однако зрачок Хуа Чена успел расшириться, а дыхание сорваться. Он почти был уверен в том, что ему не послышалось.
«Что я вообще хотел только что сказать?» — ошарашенно подумал Се Лянь.
Можно ли такие слова говорить вслух? Это ведь не шутки.
— Я пойду открою, — Се Лянь попытался освободиться из тесных объятий, но руки Сань Лана все еще крепко удерживали его.
— Сань Лан?
— Не уходи, прошу тебя. Не обращай внимания, пусть стучат, — мужчина с надеждой посмотрел в глаза Се Ляня. — Гэгэ, можешь повторить, что ты сказал, я не расслышал.
Се Лянь прикусил губу, растерявшись.
— Я сказал, что благодарен тебе, — тихо пробормотал мужчина. — Очень сильно.
Хуа Чен опустил голову, скрывая свой взгляд, который был полон надежды на совершенно иные слова.
— Не стоит благодарности, гэгэ. Это пустяки, — шепотом произнес Хуа Чен. — Полежи со мной еще немного.
Се Лянь вновь прижался к телу своего друга, чувствуя как руки Сань Лана ласково гладят его спину. На щеке он ощутил прикосновение губ Сань Лана, и его горячее, сбитое дыхание. Было ощущение, что его друг нервничал.
— Все в порядке? — с тревогой спросил Се Лянь. — Может все же, стоит позвать врача?
— Когда гэгэ рядом все хорошо, — искренне ответил Хуа Чен, прикрывая глаза.
Се Лянь чувствовал что его с ног до головы затапливает нежность к этому мужчине. Он подушечками пальцев коснулся лица Сань Лана, поглаживая его щеку, а губами между тем прижался к его рту, ненавязчиво предлагая поцелуй.
Хуа Чен вздрогнул, и мгновенно ответил, нежно сминая любимые губы в чувственной ласке. Время замерло для двоих мужчин, пока они всецело растворялись в приятных ощущениях, неторопливо и безумно нежно.
Се Ляня наконец стало отпускать это давящее чувство беспокойства. Рядом с Сань Ланом он мог забыться и полностью отпустить все волнующие мысли из головы.
Поцелуй стал затягиваться, и понемногу перерастать из легкого в более жадный. Как только Сань Лан начал гладить его поясницу приятными, давящими движениями, внизу живота стало возникать знакомое напряжение. Тогда мужчине пришлось стыдливо оборвать их близость. Даже в такой момент, когда Сань Лан ранен, он продолжает думать о всяких непотребствах.
«Да что со мной не так? Мы ведь сегодня чуть жизни не лишились».
Се Лянь отстранился, оставив напоследок легкий поцелуй на кончике носа своего друга, и привстал, чтобы немного остыть после их любовных игр. Хуа Чен, испытывая похожие чувства, упрекал себя за ненасытность, и что из-за того, что он распустил руки сверх меры, им пришлось разорвать поцелуй.
— Пойду все же открою дверь, — сконфуженно пролепетал Се Лянь. — Скорее всего медсестра хотела зайти, как-то неловко, Сань Лан.
Рука Хуа Чена так и норовилась вернуть на место Се Ляня, но сквозь пелену возбуждения, к мужчине вернулся здравый смысл. Он молча кивнул, и перевернулся на спину.
Се Лянь повернул ключ на место, и вернулся к Сань Лану.
— Гэгэ ложись на кровать, тебе нужно отдохнуть.
— Уже почти семь утра, мне наверное стоит пойти к себе в палату.
— Гэгэ, ты можешь лечь со мной. Кровать довольно просторная. Я тоже попытаюсь немного поспать.
Се Лянь не видел ничего плохого в том, чтобы вместе с Сань Ланом забыться сном. Он прилег рядом с Хуа Ченом, и тот мягко накрыл его ладонь своею, наблюдая, как веки Се Ляня начинают подрагивать и закрываться. После этого Хуа Чен и сам уснул спокойным, безмятежным сном.
Дверь в палату распахнулась так громко и резко, что оба мужчин вздрогнули, и даже толком не разлепив глаза, одновременно посмотрели в сторону входа.
Ши Уду вошел в палату первый, а за ним проскочила молодая медсестра с любопытством, смотря на мужчин, что спали в одной кровати. Улыбка так и не сходила с ее симпатичного лица, в отличие от хмурого заведующего хирургическим отделением, что только взглянув на них, сразу презрительно отвел взгляд. Хирург резким движением снял свои ключи с замка и кинул в свой карман.
— Переведите их в обычную палату, — Ши Уду мрачно отдал указ девушке. — Да, и продезинфицируйте эту с ног до головы.
Медсестра прикрыла рвущийся наружу смешок ладонью, и согласно кивнула.
Се Лянь неловко слез с кровати и присел на стул. А Хуа Чен, как ни в чем не бывало потянулся, разминая затекшие мышцы, и с иронией в голосе спросил у врача:
— А завтрак скоро?
Ши Уду кинул на него убийственный взгляд, но ничего не ответил, и молча вышел из палаты.
— Завтрак принесу вам где-то через час, — отозвалась девушка. — Но я еще подойду к вам минут через пятнадцать, нужно будет сделать пару уколов.
— Что? — удивился Сань Лан, растеряв все свое озорное настроение. — Опять уколы?
— Ну да, — ответила девушка, — Вас же заново шили. И в прошлый раз мы так и не доделали курс. Теперь все заново начнем.
Когда девушка ушла, Се Лянь удивленно спросил у своего друга.
— Ты ведь не боишься уколов, Сань Лан?
— Нет, — тихо ответил он. — Просто не люблю.
Се Лянь улыбнулся, любовно поглаживая руку Хуа Чена, который, судя по нахмуренным бровям, явно что-то не договаривал.
— В детстве, когда я болел и нужно было делать уколы, мама после них всегда давала мне награду за смелость. Покупала какую-нибудь игру или сладости. Хочешь я и тебе что-нибудь куплю вкусное в награду? — улыбнулся мужчина, но вовремя вспомнил, что у него и денег то совсем не было, чтобы предлагать такие вещи. — Правда когда заработаю, хах. Прости, Сань Лан, я забыл, что у меня совсем пустые карманы.
— Гэгэ, — сердце мужчины неприятно кольнуло после его слов. — Я хочу награду, но из сладкого я предпочитаю только один десерт.
Се Лянь с интересом продолжал слушать своего друга.
— Какой же? Я могу одолжить денег и купить тебе это.
— Не получится, гэгэ, — удрученно произнес Сань Лан. — Это самая вкусная сладость из всех, которую я когда-либо пробовал.
— Такая дорогая? — растерялся мужчина. Денег у него не было даже на мармеладку, не то, чтобы на изысканный десерт, который привык есть Сань Лан.
Хуа Чен слегка привстал с кровати, для того, чтобы придвинуться ближе к мужчине, и смотря ему прямо в глаза, хрипло произнести:
— Для меня бесценная. Очень вкусная и невероятно сладкая. Я люблю медленно ее облизывать и смаковать на языке. Очень люблю, гэгэ, — Се Лянь уже после этих слов вспыхнул, словно помидор на солнце, но Хуа Чен продолжил, совершенно не стесняясь, говорить такие смущающие слова. — Ведь самый сладкий десерт для меня — это ты.
Сань Лан трепетно поцеловал запястье мужчины, и немного высунув кончик своего языка провел им по светлой коже, будто и правда желал поскорее съесть.
Се Лянь прикрыл ладонью горящие щеки.
— Ты бесстыдник, Сань Лан, — возмутился он, чувствуя, что у него от стыда горят даже уши.
В дверь снова кто-то вошел, и Се Лянь резко убрал свою руку, поворачиваясь к посетителю.
На этот раз к ним ворвался Ши Цинсюань. Свеж и бодр, словно только что отдыхал у горячих источников, а не полночи волновался за своих друзей.
— Доброе утро, — поприветствовал он мужчин, — Как вы оба себя чувствуете?
— Доброе, — за двоих ответил Се Лянь. — Неплохо, только спать хочется.
Хуа Чен продолжал молчать, явно недовольный тем, что их прервали.
— Поспите чуть позже. А сейчас, я хочу забрать своего пациента на обследования. Пока ты еще не позавтракал, пойдем сдадим кровь, идет? — обратился доктор к Се Ляню.
— Я себя хорошо чувствую, может не стоит? — попытался увильнуть Се Лянь, но терапевт оставался категоричен.
— Нет, нет, идем. Я уже договорился, тебя везде примут без очереди.
— Да не в этом дело, — замялся Се Лянь. — Я правда в порядке.
— Гэгэ, — вмешался Сань Лан. — Нам будет спокойней, если тебя осмотрят врачи. Это совсем не больно, уверяю тебя, — мягко убеждал его Хуа Чен.
— Именно, твое состояние требует медицинской помощи. Я могу это даже без анализов сказать.
— Ну хорошо, — Се Лянь сдался под натиском сразу двоих. — Идем.
***
— Вообще-то я договаривался с медсестрами, и тебя бы пропустили без очереди, — бурчал Ши Цинсюань, сидя возле кабинета взятия крови вместе со своим пациентом.
Се Ляню на самом деле было неловко идти без очереди перед беременной женщиной, и он пропустил ее вперед. Потом подошла еще старушка, и Се Лянь пропустил и ее тоже. И вот мужчины сидят под кабинетом уже близко часа и ждут пока все беременные, дети, и старики наконец пройдут, и Се Лянь сможет без угрызений совести зайти в кабинет.
— Мы ведь никуда не спешим?
— Мой брат еще должен тебя посмотреть, а он скоро собирался ехать домой, — сообщил Ши Цинсюань.
— Я ведь целый остался, зачем мне помощь хирурга? — удивился Се Лянь.
— У тебя рана на голове. Вчера я точно видел кровь на ней.
Се Лянь неприятно поморщился от воспоминаний, как его бьет человек в форме, а затем и бывший директор об твердый пол. Он прикоснулся к голове, где была свежая рана, и почувствовал неприятное жжение.
— Да я думаю, что и так заживет, — замялся мужчина. — Уже почти не болит.
— Ох, — тяжело вздохнул доктор.— Все равно мы уже в больнице. Просто сходим и посоветуемся. Не волнуйся так, твой возлюбленный не успеет сильно соскучиться, — с улыбкой на лице произнес Ши Цинсюань, с удовольствием наблюдая, как бледные щеки Се Ляня сразу окрашиваются в милый розовый цвет.
Мужчина после этих слов замер, и начал взволнованно избегать взгляда доктора.
— Все не так, — начал оправдываться мужчина, но вдруг осознал, что давний друг Сань Лана явно должен быть в курсе о его возлюбленной.
«Это мой шанс все разузнать».
— Ой да ладно, не смущайся ты так, — весело произнес Ши Цинсюань.— Вы очень мило смотритесь вместе с Хуа Ченом.
— Эм, мы не в тех с Сань Ланом отношениях, — начал оправдываться мужчина. Ему очень не хотелось, чтобы об его друге думали, как о ветреном человеке, который встречается одновременно с двумя. — У него ведь есть любимая девушка. Он называет ее благородной ветвью, и чувства к ней у Сань Лана по-видимому очень сильны.
После этих слов Ши Цинсюань посмотрел на Се Ляня изумленным взглядом, будто впервые увидел.
— Кто тебе сказал об этом? Я сколько его знаю, впервые слышу о данной особе. Правда, это ерунда какая-то.
«Наверно Сань Лану она настолько дорога, что он прячет ее от своих друзей. Значит ничего узнать не получится».
— Сань Лан сам рассказал мне, — уверенно сказал Се Лянь. — Поэтому не стоит думать неправильно, это ведь может навредить репутации Сань Лана. Мы с ним просто друзья, уверяю тебя, хах.
Как раз к этому моменту людей возле кабинета не осталось. Се Лянь подумал, что это хороший момент, чтобы избежать смущающего разговора, и зашел в кабинет.
Ши Цинсюань смотрел в одну точку не моргая, пораженно, обдумывая их недавний разговор.
— Я точно не сплю? — доктор похлопал себя по щеке, но после одумался, и бережливо погладил нежную кожу на лице. — Да что с ними такое?
***
После всех процедур и манипуляций, Ши Цинсюань наконец отпустил Се Ляня в палату. Ши Уду провел осмотр и сделал мужчине томографию мозга. На деле выяснилось, что у него все же было легкое сотрясение, и нужно было назначить лечение. Ши Цинсюань оказался прав, и ему нужна была срочная медицинская помощь. Иначе, это в будущем серьезно могло сказаться на его здоровье.
В итоге вернувшись в отделение, мужчина смог позавтракать только ближе к обеду. Потом их с Сань Ланом перевели в другую палату, и Инь Юй привез ему свежую одежду, чтобы можно было переодеться. Еще, мужчина, зная, какая беда случилась с его очередным телефоном, очень великодушно купил ему новый. Се Лянь, в уме подсчитывал свою сумму долга перед Сань Ланом, но все же принял подарок.
Дни в больнице пролетали незаметно и беззаботно. Они с Сань Ланом беседовали обо всем на свете, а по вечерам читали друг другу книги. В перерывах между этими занятиями мужчины очень долго и горячо целовались, пытаясь утолить голод по друг другу за все дни в разлуке.
Правда, чем дольше они ласкали друг друга, тем сильнее разжигалось желание, но Се Лянь всегда смущенно отстранялся первый, стоило их поцелуям стать глубже и напряжению в нижней части тела стать невыносимым.
Хуа Чен смиренно молчал, благодарно наслаждаясь, тем, что давал ему Се Лянь, не смея просить разрешения потрогать его чуть более откровенно. Он и так был награжден сверх меры нежными поцелуями по утрам, более откровенными днем, и чуть ленивыми, и томными перед сном.
Счастье разливалось в каждой клетке тела Хуа Чена, и его уже даже не пугала медсестра в белом халате, которая ходила к ним три раза в день, чтобы сделать неприятные процедуры. Стоило молодой девушке войти в палату, Хуа Чен сразу воодушевлялся и мужественно все выносил, ведь потом Се Лянь обязательно награждал его сполна мягким и волнующим прикосновением желанных губ.
Так прошла неделя в больнице, которую каждый из мужчин запомнил, и бережно сохранил в своих воспоминаниях.
Едва переступив порог дома своего друга, Се Лянь задался сразу несколькими вопросами. Во-первых, ему ведь теперь нужно подыскивать свое собственное жилье и работу, ведь угрозы со стороны директора больше не было. Ну а во-вторых, как вообще ему рассказать об этом Сань Лану? И как его друг планирует дальше развитие их отношений?
Се Лянь в глубине своей души надеялся, что Сань Лан уже разлюбил свою яшмовую ветвь, ведь они стали с ним очень близки. Он не был слеп и видел в глазах своего друга искренность в проявлении своих чувств к нему.
Человек ведь не может так пылко целовать и нежить другого человека просто так, без причины. Просто поцеловать или переспать из любопытства это одно, а рисковать своей жизнью ради него, уже и вовсе похоже на влюбленность.
Се Лянь очень стеснялся спросить обо всем прямо, ведь сомнения насчет себя у него были приличные. То ли красавица девушка, любовь с самого детства, то ли он, потрепанный жизнью человек, у которого на данный момент не было денег даже на то, чтобы прокормить свою кошку. Мужчина страшился того, что если Сань Лан хорошо подумает, то победа будет явно не на его стороне.
Мужчина варился в этих невеселых мыслях по кругу несколько дней, пока случайный разговор близких его друзей не расставил все по своим местам.
Одним вечером Се Ляня замучила жажда, и он направился выпить воды на кухню, но вовремя обнаружил, что за столом, сидели Сань Лан и Ши Цинсюань, и о чем-то беседовали. Голос у обоих мужчин, был довольно громкий, и Се Лянь, задержавшись на пороге, решил пока не спешить входить. Разговор был явно личного характера и как раз на тему того, что так сильно волновало Се Ляня несколько дней подряд.
— Не ставь меня больше в такое неудобное положение, — недовольно произнес доктор. — Что я вообще должен был на это сказать?
— Ну начнем с того, что это не твое дело, — возразил Сань Лан.
— Ты не собираешься ему рассказать всю правду?
— Я забыл, — чуть тише произнес Хуа Чен. — Я просто забыл, что тогда рассказал гэгэ об этом.
— Это жестоко, — вздохнул доктор. — Пожалей бедного Се Ляня, он ведь черт знает что себе напридумывает.
«Что я напридумываю?»
— Спасибо, что сообщил, — после небольшой паузы, поблагодарил Хуа Чен.
— Что бы вы без меня делали? — с гордостью произнес Ши Цинсюань.— Не забудь только позвать нас с Хэ-Сюном на вашу свадьбу с благородной ветвью, ах-ах.
Се Лянь вздрогнул и отошел на несколько шагов назад. А затем и вовсе побежал наверх, чтобы закрыться в комнате и обо всем подумать.
Мужчина хотел все рационально обдумать, и может даже спросить прямо у Сань Лана обо всем, но пока получалось только тихонько хныкать и жалеть самого себя.
«Интересно Сань Лан и меня пригласит на свою свадьбу?»
Ха, ну и дурачок. Сань Лан никогда не бросит свою возлюбленную, насколько бы они с ним не сблизились.
А то, что он находился у него дома, его друга нисколько не волновало?
А после свадьбы? Он все еще будет в статусе друга? Или может его повысят до тайного любовника и будут прятать всю жизнь под одеялом где-нибудь в кладовке?
Се Лянь громко рассмеялся, сквозь выступившие на глазах слезы.
Он и без этого хотел переехать из дома Сань Лана, чтобы не стеснять его и наладить собственную финансовую стабильность, а теперь это желание полностью укрепилось у мужчины в голове.
Но сможет ли он рассказать о желании переехать Сань Лану, стоя прямо перед ним? Вряд ли у него хватит духу на это.
Однако, Се Лянь представил на секунду, как его друг сообщает ему о своей помолвке и просит переехать первый, чтобы он не мешал молодой паре и не был третьим лишним.
Сможет ли он при этом сдержать свое лицо, и не показаться жалким и нуждающимся в нем? Сань Лан никогда не был жесток и не насмехался над ним. Но, когда его друг собирался сказать о своем желании связать себя узами брака? Тогда, когда он найдет работу и сможет жить самостоятельно? Да, точно, он ведь без гроша в кармане. Не будет же Сань Лан выгонять его на улицу босым, после всего, что они пережили вместе.
Тихий стук дверь нарушил тишину в комнате. В последнее время, по вечерам они с Сань Ланом проводили время у него в комнате. Ужинали, смотрели фильмы в обнимку, или просто разговаривали. Пока Сань Лан был ослаблен и рана полностью не затянулась, они договорились обходиться только поцелуями. И все эти вечера были прекрасны. Все, кроме сегодняшнего.
Се Лянь открыл дверь, и увидел стоящего на пороге Сань Лана с коробками и пакетом в руках.
— Гэгэ, я принес пиццу. Ты не сказал, какую предпочитаешь, поэтому я взял разные.
Точно, он вчера сказал Сань Лану, что хочет поесть пиццы. Похоже его друг переборщил с объёмами и принес сразу так много.
— Сань Лан, прости, — он неестественно улыбнулся, пытаясь скрыть свою нервозность. — Я себя неважно чувствую и лягу спать пораньше.
— У тебя что-то болит? Снова головные боли?
Мужчина внимательно смотрел в глаза Се Ляня, а тот напротив старался скрыть свой взгляд от друга, чтобы тот не увидел его состояния. Головная боль после недавнего сотрясения теперь часто ему докучала.
— Устал просто сильно. Прости, сегодня я хочу просто лечь спать.
— Конечно отдыхай, гэгэ. Возьми пиццу, поешь перед сном.
— Спасибо, я не голоден, — резко ответил Се Лянь.
Сил, чтобы смотреть на Сань Лана и оставаться непоколебимым у мужчины уже не осталось.
— Тогда может утром захочешь поесть. Я оставлю ее в холодильнике.
— Хорошо. Доброй ночи.
Дверь перед Хуа Ченом закрылась, и мужчина оставшись за ней, еще несколько минут неподвижно стоял на месте с коробками в руках.
***
Утром, наспех, собрав немного вещей в рюкзак, Се Лянь с полной уверенностью начать новую жизнь, спустился в гостиную. Там его встретил радостный Эмин, который после травмы уже скакал, как ни в чем не бывало, и лежащая на диване Жое. Эти двое, кажется успели поладить в его отсутствие, и кошка уже так резко не реагировала на выходки пса. Даже иногда позволяла ему лечь рядом и охранять ее безмятежный сон.
Се Ляню совестно было забирать Жое из теплого дома в неизвестность, но ничего не поделаешь. Он надел на любимицу теплый кошачий комбинезон и уложил в переноску.
Мужчина знал, что по утрам Сань Лан обычно работает, и в это время его не было в доме, поэтому оставил небольшую записку на столике, и пошел к выходу. Все равно прощаются они ненадолго, ведь ему еще отдавать Сань Лану долг за вещи и два телефона. Мужчина надеялся, что к этому моменту они еще останутся хорошими друзьями.
Не успел мужчина сделать и шагу, как ротвейлер загородил ему выход, скуля во всю глотку.
— Тише, тише, Эмин, — мужчина опустился перед псом на колени. — Я все равно люблю тебя, малыш. Мы скоро встретимся, обещаю.
Он на прощание погладил взбудораженного пса, который нервно облизывал его руки и лицо. Прощание с Эмином стало для Се Ляня первым потрясением, которое вывело мужчину из равновесия. Слезы сами собой хлынули из его глаз, которые скулящий Эмин тут же слизал языком.
— Все хорошо, хорошо, — сам себя успокаивал Се Лянь. — Мы не прощаемся навсегда, обещаю тебе. Я люблю тебя, мой хороший.
Се Лянь подорвался с колен, и дрожащими руками открыл дверь, все еще шморгая носом.
Эмин, оставшись внутри, скрёбся о деревянную дверь и подвывал до самого прихода хозяина.
