Волны, бьющиеся о камень

Аято не мог поверить своим глазам. Сначала ему казалось что он не проснулся до конца, но нервно бегающие красные глаза напротив, говорили об обратном. Возникла небольшая пауза, в которой оба пытались осознать и понять происходящее. Не успел Камисато и слова сказать, как Аратаки побежал к окну и ловко залез на дерево, которое находилось достаточно близко к окну, чтобы успешно сбежать от Камисато. Парень только и мог что хлопать глазами, недоумевая от происходящего. Только было Аято хотел сослать всё это на страшный сон, как через пару минут в кабинет ворвался раздражённый Тома. —Господин Камисато, вы не представляете что произошло! Из вашего окна сейчас выскочил Аратаки и сбежал в лес! Стража конечно отправилась на его поимку, но лично я даже представить не могу что нужно от вас этому хулигану. Также, я хотел спросить, мне подготовить ванну и завтрак? —Камисато кивнул, —Хорошо, я вас позову когда всё будет готово. Надо вам также осмотреть кабинет, вдруг он что-то украл? Я, конечно, понимаю что Аратаки вряд-ли на такое способен, но лучше лишний раз перепроверить. Тома удалился, поспешно извинившись за то, что ворвался, ещё и без стука. Камисато, несмотря на весь утренний переполох, не терял времени и принялся осматривать самое главное — документы. Даже несмотря на то, что он тщательно начал всё проверять, в душе не было и мысли о том, что Аратаки пришёл воровать. Это не было в духе Итто, да и как бы то ни было странно, этот óни не отпетый преступник, а относительно благородный юноша. Если собрать всю информацию воедино, то он просто очень энергичный, бескультурный парень, который может прекрасно справится с ролью няньки, но никак не бандит из разряда Похитителей сокровищ. Убедившись в том, что всё на месте, Камисато услышал стук в дверь, означающий что ванная и завтрак готовы. Несмотря на все потрясения, возможные переживания и метания из стороны в сторону, его расписание должно быть и остаётся неизменным. Как бы сильно его сердце не тревожилось, а работа сама себя не сделает. Она никогда не будет сентиментальной, как и все остальные — всем важен результат. Именно поэтому все чувства только мешаются, не давая нормально сосредоточиться и выложится по полной. Камисато вновь находился в ванне дольше обычного, что уже начало сдвигать его график. Не будь у него всех этих переживаний, он был бы более эффективным. Не только сейчас, а всегда, каждая минута могла быть продуктивной и полезной, рассчитанной до мелочей. Этот случай лишь доказывает, что из-за эмоций он не может быть бдителен и внимателен. И не секрет, что даже сейчас Камисато старается максимально избегать темы сегодняшнего пробуждения. Нельзя допускать и мысли об этом, иначе польётся река из рассуждений и недоумевания. Камисато поспешно собрался и вышел из купальни, стараясь немного успеть в "расписании" хотя бы по времени. Аято направился завтракать, двигаясь скорее машинально, чем осознанно. Его взгляд направлен сквозь людей, либо в пол, никак не замечая никого вокруг себя, словно он был один. И к сожалению, он и вправду хотел, чтобы сейчас в имении не было людей. Только он и его мысли, работа. Чтобы не было этой суеты и излишних беспокойств. За завтраком особой заинтересованности или обыкновенных признаков бодрого и отдохнувшего человека он тоже не подавал. Зачем Итто приходил с утра пораньше, а что самое странное, гладил по голове? Камисато всерьёз хотел до последнего считать, что это была его галлюцинация. Уж больно хорошие сны в последнее время снились. Но связывать то, что произошло утром, и ночные сонные фантазии - никак не хотелось. Да и не верилось. Он не верил, не хотел верить в то, что Аратаки из снов резко появился в реальности. Конечно, его до сих пор обескураживала эта нежность во сне, но это всего лишь картинки, построенные мозгом, верно? Но чтобы Аратаки проявлял нежность наяву, рано утром залез в окно к Камисато и начинал гладить по голове? Это звучит скорее жутко и противозаконно, чем мило или как что-то реальное. В первую очередь Аято хотел отчитать Итто за то, что тот бесцеремонно вломился к нему. А насчёт остальных действий… Он думал над тактикой игнорирования. Не было такого, это же всё фантазии и сны. Если конечно, Итто не решит действовать иначе. Если… Камисато Аято искренне хотел бы остаться дома, но у Аяки планы не менялись. Как бы он не бегал от неё по имению, она всё равно находила его и принималась выгонять на прогулку, не желая и слушать братца. В этом она была похожа на него - с вежливой улыбкой заставляла делать то, что ей нужно. Или в данном случае, то, что нужно Аято. —Братец, ты много головой работаешь, её иногда надо проветривать. От того что будешь дома сидеть, будет только хуже. В конце концов, я могу привести ещё множество причин, почему тебе надо чаще прогуливаться и выходить куда-то за пределы имения. Аято искренне хотел ей противостоять, но понимал что будет не в силах отказать, а что самое весомое — в её словах есть правда, точнее они ей и являлись. Об отдыхе и свежем воздухе Камисато всегда думал и знал, но откровенно пренебрегал при возможности, потому что эффективно поработать дома - это гораздо лучше, чем ноги разминать прогулками. Выходить на улицу он всегда сможет, всегда успеет, а работа сама собой не сделается. Клан сам себя не защитит. Сестра не сможет полноценно себя защитить, как бы она не утверждала обратное. Лениво собравшись, Камисато вышел только под вечер, радуясь тому, что сейчас на улицах будет мало народу. Из-за всей беготни по Инадзуме, парень откровенно говоря устал от людей. Разговаривать вежливо с утра до самого вечера — это всегда отнимает энергию и желание проявлять интерес к обществу на пару часов. Раньше можно было выплеснуть пар в спаррингах, но в связи с работой и её исключительным увеличением, Камисато не мог себе это позволить, даже несмотря на то, что для него это самый действенный способ снять стресс. Доказывать своё превосходство, видеть чужое поражение даже не физическое, а моральное - это всегда было особым удовольствием, которое Камисато бы с радостью вернул в свою жизнь. В какой-то степени он и вернул, так как он нередко принижает Аратаки. Если он будет хотя бы прогуливаться по тихой Инадзуме, то так будет немного легче, может и не будет нервных срывов. Признаваясь самому себе, Камисато про себя подметил, что был бы не прочь видеть каждую ночь сны с Итто. Нет, самого Аратаки он также не любит, но во сне всё по-другому. «Сны Аратаки» успокаивают, убаюкивают, реальные же события вызывают гнев и раздражение. Будто и Итто во сне другой, а не этот, который шляется на ночь глядя, вновь умудряясь привлекать к себе внимание одним только вызывающим внешним видом. Серьёзно, ходить всё время полуголым? Уже не говоря про штаны, так сказать "ниже пояса". Во сне Итто вовсе не противный и бесячий, а спокойный и умиротворённый. В реальности это большой кусок несчастья, творящий повсюду суету. Это две разных личности, которые никогда не будут единым целым, потому что это невозможно. Аято пристально рассматривал сквозь толпу Аратаки, который убегал от детишек. Хотелось бы, чтобы Итто из снов поменялся с Аратаки в реальной жизни. Конечно, не в плане чтобы шумный и невежественный демон снился Аято, а чтобы óни в жизни стал… тем другим. Камисато усмехнулся сам себе. Видимо, стресс даёт о себе знать, раз он начинает путь к становлению идиотом. Видимо, Аято слишком много бездельничает в последнее и начинает бредить. Вот и одна из причин, почему ему стоит укоротить эти прогулки. Как только Аратаки столкнулся взглядом с сиреневыми глазами Аято, тот сразу подбежал к Камисато, отчего сам глава клана был немного удивлён. Обычно, из-за подобных ситуаций вроде в стороне держатся, а этот самоотверженный болван идёт напрямую, видимо, не боясь никого и ничего. Итто решительно встал рядом с Аято, явно не собираясь извиняться или чувствовать вину. Этот демон положил руки по бокам, держа небольшой зрительный контакт с Аято, только, не такой пристальный как у самого Камисато. Глава комиссии Ясиро сложил руки на груди, чуть улыбнувшись и прищурившись, что всегда было верным признаком того, что он заинтересован. Разговаривать прямо на улице ему не хотелось, поэтому он пригласил Аратаки в чайную «Коморэ», конечно же за свой счёт, про себя подмечая бедность Аратаки и его банды. Аратаки долго препятствовал, умолял остаться на улице, просто найти укромное местечко, но Камисато был непоколебим. Забронировав одну из комнат, рассевшись по местам друг напротив друга, повисла тишина. Первым разговор долго никто не начинал, словно проверяя друг друга на стойкость. Поколебавшись и помявшись, наконец, Аратаки решил первым дать слово. Всегда и везде этот шумный óни первый и смелый. —Слушай, братан, я не буду врать и, знаешь, я прекращу к тебе приходить, вот это вот всё… В общем, ты меня понял. Неловко вышло, но так как тебе не нравится, я прекращу.—Аратаки выглядел также как и всегда: как при разговорах с детьми, своими друзьями, говорит обо всём так, словно ему и вправду нет особого дела и они сейчас обсуждают какие-нибудь бои оникабуто. Им принесли чай с некоторыми блюдами. Камисато испил немного чая и спокойно начал: —Я бы не сказал что мне так уж не нравится.—Итто с самыми искренним удивлением посмотрел на Аято, словно тот признал проигрыш, но у самого Аято в голове скорее были сны, чем реальность. По лицу óни было видно, как у него внутри крутятся шестерёнки, обдумывая вышесказанное, а мозг запросил пищи для своих раздумий. Такого поворота не ожидал и сам Аято.—Понимаешь, Аратаки, я и вправду тебя недолюбливаю, мягко говоря, но у меня давние проблемы со сном. Я подозреваю что ты как-то связан с тем, что у меня в последнее время появляются хорошие сны,—вбросил глупую мысль Камисато, наблюдая за тем, как Аратаки чуть дёрнулся, чуть не подавившись,—но скорее всего это просто мои бредовые догадки. Я бы хотел проверить их, поэтому первая моя к тебе просьба: не приходи ко мне вот так тайно ближайшие пару дней. Дальше уже решим по ходу дела. Аратаки задержал взгляд на Камисато, обдумывая что-то своё. Такого поворота судьбы он явно не ожидал, поэтому надо быстро сориентироваться. Аято же нравилось наблюдать за тем, как он поставил Итто в не самое уютное положение. Аратаки, явно тщательно и долго подумав, кивнул и решительно спросил: —Слушай, а я могу тут, ну знаешь, если мы не доедим, собрать это с собой? Я думаю что братаны и Синобу будут очень рады, понимаешь… Камисато ничуть не удивился. Как бы то ни было, Аратаки всё равно не был эгоистом, даже сейчас он думает о своей банде. Неприятно это признавать, но Итто не какой-то ублюдок. Где-то он может не самый образованный и неумело распределяющий их жалкие финансы, но как лидер он по-своему хорош. Аято ответил ему жестом руки, мол, забирай прямо сейчас, я всё равно не голоден. Итто поспешил к ресепшену, чтобы попросить персонал сложить и упаковать, после вернулся и держал неловкое молчание, ведь говорить ему нечего. Глава комиссии Ясиро спокойно попивал чай, никак не смущаясь атмосфере. Наоборот, приятно видеть то, как Аратаки не в силах что-то сделать, поэтому тому и остаётся только что сидеть и хлопать глазками, таки думая о том, как бы сгладить обстановку и какую тему для разговора прицепить, чтобы не звучало слишком банально. Когда Аратаки упаковали еду с собой, вместе с Камисато они поблагодарили сотрудников и вышли из заведения, где их пути должны разойтись. Аято пошёл в сторону своего имения, как услышал со спины: —Спокойной ночи, Аято,—сказал Итто до боли нежным и ласковым голосом. Камисато, не контролируя себя, обернулся и посмотрел на Аратаки. Будто тот самый Итто из снов появился наяву, так ласково пожелав Аято спокойной ночи. Это было так мягко, так непринуждённо и любяще, отчего сердце невольно замирало, а потом больно сжималось, словно желая стереть своё биение и существование навсегда. Сказано так, будто они каждый день желают друг другу спокойной ночи, а рука Итто ложится на голову Аято, чуть её поглаживая. Дыхание участилось, а самому парню казалось, что он разучился дышать, кислорода резко стало не хватать, да и ноги забыли как ходить. А виновник всей этой бури лишь тепло улыбнулся и поспешил домой. Камисато хотелось так и остаться стоять, стоять здесь и не понимать происходящего, но он уже заставил себя идти домой, как минимум, чтобы сестра не стала волноваться. Подобное надо засунуть как можно глубже, и никогда не вытаскивать наружу, ни под каким либо предлогом и забыть. Забыть, как страшный сон. Вернувшись в имение, всё прошло как в тумане. Работа проделана, он уже поужинал, умылся, и вот парень в своей постели. Даже не в кабинете, умудрился прийти в свою спальню. В голове был ступор, мысли прокручивали эту фразу до дыр, пока она не была в каждом уголке памяти, и как назло, Аято не может заснуть. Камисато долго ворочался, но даже когда спустя час-второй он уснул, никаких снов толком ему не снилось, лишь смутное ощущение страха и тревоги с окружающей темнотой. Вот только он лёг, и вот он уже встал, уже наступило утро, а никакого чувства отдыха не ощущалось малейшей клеточкой тела, будто он и не засыпал вовсе. Именно в это утро было ощущение что вся усталость за весь период жизни свалилась на его плечи, обрекая на тяжелую ношу. У него затекли руки и плечи, глаза слипались и желали закрыться, а мозг всё уговаривал подольше полежать, да поспать. Камисато молился чтобы сегодня у него была только бумажная работа дома, и чтобы сегодня Аяка ему не говорила, на улицу он выходить не собирается, да и не осилит. Впрочем, это неплохая идея, ведь если сестра увидит плохое самочувствие брата, то сразу успокоится и поумерит свой пыл, и наоборот, заставит его сидеть дома. И даже несмотря на приподнятое от идеи посидеть дома настроение, всё равно тело так и умоляло остаться в постели. Все мышцы ныли и болели, мысль слипались в кашу, глаза так и норовили закрыться. Тепло ванной только больше разморило его, отчего он стал выглядеть ещё несчастнее. Все слуги начали твердить о том, что господину Камисато требуется отдых, просто необходим, но Аято естественно игнорировал все эти советы, требования и просьбы. По крайней мере хотел игнорировать, пока не начал завтракать вместе с сестрой. Аяка сохраняла молчание, что не было хорошим знаком. Нет, конечно, Аяка была воспитанной девушкой, но тем не менее она очень болтлива, особенно со своим братцем. Долго хранившееся молчание разрушила девушка. —Братец Аято, абсолютно все говорят о том, что тебе нужен отдых, и я думаю точно также. И прежде чем ты вновь начнёшь говорить о работе и ответственности, я скажу тебе вот что: от того, что ты пару дней отдохнёшь ничего страшного не случится.—Начала госпожа Камисато холодным тоном, но не контролировала себя и становилась всё мягче.—Я могу тебя заменить, я может и не так искусна как ты, но сделать хоть что-то точно в состоянии.—Камисато молча сидел, избегая волнующегося взгляда Аяки. Та положила руку на сердце, другой же взяла руку Камисато.—Когда тебе протягивают руку, Аято, пожалуйста, принимай её. Это не только твоя ноша, и если тебе тяжело, не стесняйся брать помощи. Рядом всегда будут люди, готовые тебе помочь. Я, Тома, все твои знакомые, слуги… Мы очень тебя любим. И я знаю, как ты любишь и заботишься обо мне. Так позволь нам приблизиться и взять немного твоего груза на себя.—Она встала из-за стола, немного поправив свой наряд.—Надеюсь, мои слова не станут пустым звуком для тебя. Я редко говорю тебе подобную правду, но раз ты не можешь увидеть её сам, давай я открою тебе глаза. Камисато нечего было сказать. Стало больно от того, что он тревожит и обременяет Аяку своей слабостью. Именно об этом он всегда твердит ей, в своей голове. Его слабость - это порок всего клана. Ему нельзя быть слабым, нельзя позволять себе слишком расслабляться. В последнее время у него слишком много пищи для размышлений, что не очень ему нравилось. Сначала Итто, теперь Аяка… Не слишком ли много людей в последнее время расчувствовалось к нему? То что он немного устал, ещё не означает что теперь надо делать из Камисато бедного несчастного, которому нужна помощь остальных. Он прекрасно умеет и справляется со всеми обязанностями, а небольшая усталость это маленькое препятствие, которое он с легкостью пройдёт. Всего лишь какое-то переутомление.

***

Камисато лежит в постели в своем кабинете, чихая, шмыгая и злобясь на самого себя. Просто как обычно заниматься работой и резко свалиться в приступе усталости, ещё и подхватить простуду? Серьёзно? Какой же Аято слабак. Немощный сопляк, ничего не умеющий делать. Какая-то там усталость свалила его с ног. Поистине жалко, но сейчас он не в силах бороться. Его лишь клонит в сон, а идти и вновь сесть работать будет банально опасно, не дай бог он испортит тот или иной документ, это прибавится к остальной кипе. Как бы он сейчас хотел оказаться в нежных объятиях, как кто-то скажет о том, что ему ничего не нужно делать, более нет никаких обязанностей и работы, он правда может отдохнуть, и вовсе он не слабак. Глаза сами собой потихоньку закрывались, и Аято сам не заметил, как его поглотил сон, а голова чувствует нежное, лёгкое поглаживание. Невольно заснув с улыбкой на лице, Камисато приснился хороший сон, наполненный чем-то домашним и добрым. Так как уснул он днём, то уже на дворе был вечер, а значит спать в ближайшее время он точно не будет. Аято раздражала его слабость: пускай сейчас ему уже гораздо лучше, но организм ещё недостаточно отдохнул за всё то время, которое парень беспощадно эксплуатировал свои возможности до максимума, поэтому ему нечего делать. Когда он пришел ужинать, к его сожалению только здоровую пищу без десертов, как забавно совпало, вместе с сестрой, ему все успели задать вопрос о самочувствии. Вся прислуга, Тома, даже Аяка за ужином умудрилась спросить этот приевшийся вопрос. Он прекрасно понимает, что все беспокоятся о нём, вот только подобное количество "заботы" неимоверно раздражает. Камисато уже давно не маленький ребёнок, чтобы за ним так тщательно следили и смотрели. С каждым вопросом его желание психовать увеличивалось, он отвечал всё быстрее и чуть-ли не убегал туда, где было поменьше народу. Может он и прекрасно понимал, что так они проявляют заботу, и что они не узнают с неба хорошо ли чувствует себя господин. В конце концов, если Аято умрёт, кто будет также тщательно работать и выплачивать зарплату? Может это и жестоко так думать, но все подчиненные про себя точно так думают. Вернувшись в кабинет, уже излюбленное и привычное им место, Аято рискнул начать размышлять об Аратаки. Камисато и сам не заметил, как спальня уже не является ему чем-то родным, каким-то местом, где он может отдохнуть, потому что в его голове таких мест нет. Можно неплохо и легко провести время, но отдохнуть - нет. Сев за стул, Камисато принялся размышлять. Для начала, вспомнил самого Итто, его личность, внешность - всё до мельчайшей детали, что он только помнит. Одно упоминание Аратаки в голове вызывает привычное раздражение и желание как-либо унизить этого белобрысого óни. И всё-таки, что не сильно хочется признавать, Аратаки не является каким-то ублюдком. Был бы он таковым, ненавидеть и презирать его было бы гораздо легче, чем просто какого-то гиперактивного парня, слоняющегося где он только хочет. Камисато задумался: а с чего вообще Итто вызывает у него гнев и раздражение? Желание унизить? То есть, Аято просто привык ненавидеть Аратаки, но почему? С чего всё началось? Почему какой-то там непослушный демон вызывает такие бурные эмоции, что Аято даже перестаёт себя контролировать? За сёдзи* послышался голос. Тома сообщил что принёс лекарства, Аято быстро принял их и мигом отправился в постель. И теперь, вместо того чтобы вспоминать неловкую утреннюю сцену, Камисато всерьёз задался вопросом, с какого момента и почему он так не любит Аратаки? Послышался шум с окна. Аято уже приготовил свой меч, хоть про себя и понимал, кто к нему наведался в гости. Когда Аратаки неуклюже приземлился возле стола, Камисато облегченно вернул меч обратно в ножны, где им желательно, самое место навсегда. Глава клана Камисато глядел на Итто со скептицизмом, одним только взглядом спрашивая, что он здесь забыл. Итто же словно и не ощущал никакой давящей атмосферы, он осмотрел пустующий стол и разложил на нём различные фрукты и вкусности, которые, видимо, принёс с собой. Аято долгое время не приближался, стараясь сохранить это ментальное приглашение на улицу, но весь пафос снёс кашель и нелепое, по мнению Аято, шмыганье. —И правду говорят.—нарушил тишину Аратаки. Камисато даже не задал вопросов, он итак понял, о чём идёт речь. Вот бы ему всегда и всё понимать, а не только подобные мелочи жизни. —Ты серьёзно явился на ночь глядя, чтобы принести… Это всё?—по правде говоря, Камисато не был особо против, так как ужин у него был направлен на пользу и выздоровление, а к сладкому даже запретили прикасаться. Если бы это всё чудо Аратаки просто оставил и ушёл, то счастью Камисато не было бы предела. И здесь он вновь вспомнил о зудящем вопросе и решил, что сейчас можно и немного проверить причины, додумать теории и узнать откуда корни берутся. —Ну я так и думал, так что я уже сваливаю,—Камисато резко схватил Аратаки за руку, отчего тот опешил и удивлённо обернулся на Аято. Долго думать парню не пришлось. С недоверием глядя в сиреневые глаза, демон отошёл от окна и уселся на пол, возле, уже поедающего вкусности, Камисато. Аято смущённо дожевал данго, поняв что буквально под ним сидит, фактически, приглашённый Аратаки, ожидающий как минимум начала для диалога. Не зная даже о чём начать говорить, парень просто прильнул к излюбленной дорожке: расспросить обо всём собеседника. Это зачастую показывает, якобы заинтересованность, да и самому ничего не надо рассказывать, просто будь слушателем. И может он сможет лучше понять Аратаки, чтобы понять самого себя. —Почему ты принёс все эти фрукты и сладости? Ты ведь и сам прекрасно понимаешь моё к тебе отношение, так к чему это?—Это действительно вопрос, который волнует Камисато. Он не может понять этого поступка, с какого перепугу Итто проявляет доброту, тем более не к кому попало, а к Аято, который откровенно глумится над ним. —Потому что ты болеешь.—Нисколько не задумался над ответом Аратаки.—Тебе нужны витамины, да и сладости это всегда вкусно, поэтому захватил по дороге. —Ты понимаешь, о чём идёт речь,—резко сказал Аято, немного прокашлявшись,—не прикидывайся дурачком. Итто быстро съел моти из сакуры и спокойно подошёл к Камисато. Тот хотел было выставить руки чтобы сохранять дистанцию, но Аратаки молча схватил Аято под негодования и положил в постель. Парень немного отодвинул чёлку Камисато, и хотел проверить температуру лоб об лоб, но рога мешали это сделать, поэтому он пытался определить рукой. Отдалившись под пристальный взор заткнувшегося Аято, парень глазами нашёл небольшой таз с прохладной водой и полотенцем. Окунув ткань в воду, после сложив, Аратаки посмотрел прямо в глаза Камисато, как бы говоря ему прилечь. Глава клана с недоумением и смущением послушался óни, и полноценно лёг, пристально наблюдая за каждым действием демона. —Я знаю как ты печёшься о своей сестре, ну и наверное, тебе не очень то и хорошо лежать тут и прохлаждаться,—вполголоса разговаривал Итто, приложив прохладное полотенце на лоб Аято,—явно ты думаешь чё-нибудь в духе "я должен защищать клан, нельзя прохлаждаться" и всё в таком духе.—Немного посидев рядом, через пару секунд парень отодвинулся, но всё также присматривал за Аято. —Но ты всё равно не ответил на мой вопрос. Скажи, почему?—чуть-ли не прикладывающим голосом продолжал Камисато, смотря прямо в красные глаза. —Почему тебе так важен мой ответ?—начинал срываться Аратаки, чуть-ли не начав разговаривать на повышенных тонах, но вовремя себя проконтролировав, продолжил—Ты же терпеть меня не можешь, так почему не можешь просто взять и игнорировать причины? Взял бы да принял эти фрукты да сладости, выкинул бы меня отсюда, а потом выкинул это всё в мусор. Теперь это у меня к тебе вопрос, с чего такая заинтересованность? Наконец начал видеть во мне личность или что?! Жалко меня стало?—Итто еле сдерживал дрожащий голос и свои попытки отойти всё дальше к окну, к выходу отсюда и от этой ситуации. Камисато успел схватить его за руку, заставляя остаться на месте и вести диалог до конца. Сейчас он не испытывал удовольствия от почти плачущего Аратаки, лишь желание узнать ответ, и, может небольшое, совсем маленькое желание успокоить Итто. —Как я и говорил ранее, я пытаюсь кое-что понять,—спокойно начал Камисато, но он и сам не понял, как начал вскипать и злиться на Итто, даже не до конца того осознавая,—вот только опять твой дурной нрав вечно всё портит. Почему ты не можешь быть более спокойным и нормально вести со мной диалог? Обязательно вот так срываться?—Парень сильнее сжал руку óни. Аратаки страдальчески согнул брови, прикусывая до крови нижнюю губу, вырвался из руки Камисато и прежде чем уйти прочь, он добавил: —Я просто хотел тебе сделать что-то хорошее и полезное, а не в очередной раз выслушивать с неба взявшиеся что я "кому-то там должен". Уже сильно дрожащим, плачущим голосом проговорил это Аратаки, глядя прямо в глаза Камисато, который был готов вот-вот броситься вслед за Итто. Бросив эту фразу, óни удалился из кабинета через окно. Внутри Аято были сплошные метания. Он хотел остановить Итто, с одной стороны, чтобы попросить у него прощения, извиниться за такие резкие слова, с другой стороны, ему хотелось ещё больше отчитать этого белобрысого демона, за такие сцены. Невольно поднявшись, парень дошёл до окна, глядя на уходящего в лес Тиндзю Аратаки. Возвращаясь в кровать, на столе, прямо возле некоторых недоеденных фруктов и сладостей, Камисато увидел записку, написанную кривым почерком, с небольшим рисунком радостного жука: "Поправляйся скорее, Аято!" Камисато заметил, как на кривую записку полетела капля, затем другая. И он прекрасно понимал, что эта была не вода от полотенца, а его слёзы, из-за которых все щёки были мокрые, и сердце больно кололо внутри.