***
Спустившись на первый этаж, я быстрым шагом направилась к покоям отца. Грозные охотники следовали за мной по пятам, не отставая. На пороге спальни хозяина этого дома меня встретил лекарь, он был задумчивым и напряженным. — Как он? — спросила я без лишних предисловий. — Плох — заключил пожилой мужчина — Я осмотрел вашего отца сразу же, после того, как Верховный Эпистат доставил его сюда. — Какой прогноз? Сколько ему осталось? — сердце сжалось лишь от одной мысли о кончине моего единственного родителя. — Не больше суток — старик поклонился, словно извиняясь — Он ждёт вас, госпожа. Я уже было хотела переступить через порог, но лекарь остановил меня, чтобы предупредить: — Только общайтесь с ним через полог — строго произнес он — Черная хворь чрезвычайно заразна. — Хорошо — я кивнула, вспоминая слова Анубиса о том, что мне не страшна эта болезнь. Пройдя внутрь помещения, я увидела отца, лежащего на широкой кровати. Глаза оказались закрыты, дыхание было тяжёлым. Над спальным местом висел большой балдахин из лёгкой полупрозрачной ткани, похожей на саван, вновь стало не по себе. Верховный жрец был бледен, на лбу проступила испарина, губы пересохли и покрылись белой корочкой. Было невыносимо больно видеть его таким истощенным. Медленным шагом я подошла к кровати и тихо позвала: — Папа… Ты слышишь меня? Он вымученно захрипел и зашевелился, затем открыл глаза и стал искать меня ими. — Эва, доченька, это ты? — его голос был тихим, скрипучим. Несколько секунд колебаний и сомнений, после чего я отбрасываю защитную ткань и сажусь на постель больного, сжимаю его морщинистую руку. — Я здесь, отец — мой голос был спокойным, убаюкивающим — Ты хотел видеть меня. — Верно — прохрипел он и слабо сжал мою ладонь — Хотел рассказать тебе всю правду и попросить прощения, перед тем как отправлюсь в Дуат. — Правду о чём? — спросила я, хоть и знала о чём он собирается поведать мне. — О тебе, о твоей матери. Внезапно на отца напал приступ мучительного кашля, я поторопилась дать ему немного воды. Утолив жажду, мужчина начал свой рассказ. — Анипе была чудесной молодой девушкой, красивой и умной. Я влюбился в неё с первого взгляда. Прошло не так много времени с нашего знакомства, как мы поженились. Через год родился наш сын Исман, наследник, дар Богов. Но твоя мать не была абсолютно счастлива, ведь она всегда мечтала о дочери. Мы пытались зачать ребенка, очень долго, но ничего не выходило. Мы с Анипе день и ночь молились Гору, чтобы он послал нам желанное дитя, но тот не внял молитвам. Я опустил руки, сдался. Но моя жена не собиралась отступать, просто не хотела. В итоге, крайнее отчаяние привело её в лапы к Анубису… Слушая исповедь Менеса, я боялась лишний раз вздохнуть или моргнуть, чтобы не упустить ни одной мельчайшей детали. — …в тайне, за моей спиной, она начала возносить молитвы Богу загробного мира и тот услышал её. Он явился к моей жене во сне и обещал даровать долгожданную дочь. При этом он не назвал ей цену за свой дар. Ведь, как известно, за все нужно платить, особенно алчным египетским Богам. Анипе, наконец, забеременела, что оказалось настоящим чудом и неожиданностью для меня. Родилась прекрасная девочка. Твоя мама сама выбрала тебе имя. И сразу, после твоего рождения, к ней во сне вновь явился Анубис и объявил, что как только девочке исполнится двадцать один год, он заберёт её к себе в загробный мир. С этого дня Анипе не могла найти себе места. Она мучилась и страдала, в итоге всё же решилась и рассказала мне обо всём. Я был в ярости, ругал её за беспечность и слепую веру, а она лишь молчала и плакала, плакала, плакала… Но ничего нельзя было изменить, приговор был вынесен и не подлежал обжалованию. Вновь мы обратились к Гору, просили спасения для тебя, защиты. Тщетно. Твоя мать совсем отчаялась, впала в глубокое уныние, замкнулась в себе и закрылась от мира. Её моральных сил хватило всего на месяц, а затем она решила покинуть мир живых. Придя домой после очередной службы, я нашел свою жену в бассейне на улице, с перерезанными венами — отец шмыгнул носом, стараясь скрыть горькие слезы, навернувшиеся на глаза — Всем была озвучена версия, согласно которой Анипе скончалась от продолжительной неизлечимой болезни, чтобы не болтали злые языки. Она так любила тебя, что не смогла выдержать горькой правды, не справилась с собственными эмоциями и завершила свой земной путь с тяжёлым грузом вины за спиной. Пока отец окроплял свои бледные щеки солеными слезами, я сидела в полном оцепенении, силясь принять и осознать услышанное только что. Внезапно всё вокруг стало каким-то нереальным, искусственным, будто я со стороны подглядываю за чьей-то трагической судьбой. — Ты знаешь, что означает моя метка? — спросила я безжизненным голосом. — Да. Она значит, что Анубис нашел тебя в мире живых и теперь уже не отпустит — жрец всхлипывал, гладя мою руку — Прости меня, доченька, я не смог уберечь тебя. Даже Амен не смог помочь. — Амен? — я почувствовала, как душа обжигающим вихрем снова вернулась в мое оцепеневшее тело — Причем тут он? — Это его тайна, он сам расскажет тебе, я не в праве. Но… — Менес вдруг засуетился, заёрзал на месте — Незримый Бог, тебе же нельзя за ткань, лекарь сказал… Я перебила его. — Черная хворь не в силах завладеть мной. Я под защитой Анубиса. — Ты уже видела его? — спросил шепотом мужчина, словно боялся собственных слов. — Да. Неоднократно. — Что он сказал тебе? — Что ты заболеешь чёрной хворью и умрёшь, но перед своей кончиной расскажешь мне всю правду — я опустила глаза, ощущая жгучую вину. Мне было стыдно от того, что я не сказала ему об этом раньше, не предупредила. — Не верь всему, что он говорит. Боги лукавы. Может я и не умру — отец вымученно улыбнулся, пытаясь хоть как-то ободрить меня, а может и себя тоже. — Да — глаза защипало и засвербило в носу — Ты у меня крепкий, обязательно выкарабкаешься. — Прости меня Эва. Прости за всё — голос мужчины был искренним, с мольбой. — Я прощаю тебя… — пауза — И маму. Вы сделали всё, что могли, чтобы спасти меня. Спасибо. В этот момент в покои вошёл Исман и громко воскликнул: — Эва, нельзя заходить за полог! Я не стала испытывать терпение брата и быстро вынырнула из-под защитной ткани. Затем подошла к нему и крепко обняла, дав волю эмоциям, он обнял в ответ и поцеловал в макушку. — Иди. Я побуду с ним — прошептал он мне на ухо. Молча кивнув, на ватных ногах, я вышла из комнаты. Внутри всё горело, рушилось, разбивалось на тысячи осколков. К такой правде я не была готова, от слова «совсем». Меня будто окунули с головой в ледяную воду и сразу выкинули в бурлящее жерло вулкана. Неужели всё будет именно так? Неужели Анубис заберёт меня в Дуат, как только мне исполнится двадцать один? В голове никак не укладывалась эта ужасающая информация. Всё казалось дурным сном, который не отпускает меня, держит в тисках, мучает. Погруженная в мысли, я не заметила, как оказалась в саду у бассейна. День был солнечным и жарким, собственно как и всегда. Попросив своих охранников остаться у входа в сад, я присела на лавку, что стояла под раскидистой кроной сикаморы, стала неосознанно вглядываться в водную гладь. Я думала об Анипе, о чувствах, что она испытывала, когда решилась на роковой поступок, который лишил меня матери. На короткий миг показалось, что я вижу её бледный безжизненный силуэт, на самом дне бассейна. Из порезанных тонких запястий сочится алая кровь и окрашивает воду в багровые оттенки. Всё больше и больше… В какой-то момент мне начинает мерещиться, что бассейн полностью заполнен кровью, она начинает кипеть, бурлить, выплескиваться за края. На поверхности появляется голова моей матери, она силится мне что-то сказать, но я не слышу. Рот женщины раскрывается в беззвучном крике. Замираю на месте, с ужасом уставившись на неё. Внезапно кто-то касается моего плеча и я вскакиваю, словно ошпаренная, озираюсь по сторонам, тяжело дыша. Мираж развеялся моментально, так же, как и появился. Передо мной стоял брат, он был обеспокоен моим поведением. — Эва, ты в порядке? Ты будто живую мумию увидела. — А? — я взглянула на него, часто моргая — Всё нормально, просто задумалась — отмахнувшись от его вопроса, я поинтересовалась — Поговорил с отцом? — Да — ответил Исман — Он слёзно умолял меня стать Верховным жрецом. — Ого — я вскинула брови от удивления. — Я не понимаю… Он столько лет мечтал сделать тебя жрицей Гора. Почему он передумал? Почему решил возложить на меня эту священную обязанность? — Присядь — я села обратно на лавку и похлопал на место рядом с собой — Мне нужно тебе кое-что рассказать. Смысла скрывать и утаивать правду от брата не было, поэтому я решила обо всём ему поведать. Он слушал очень внимательно, стараясь оставаться спокойным и сосредоточенным. Когда я, наконец, закончила свой монолог, Исман крепко обнял меня и произнес: — Всё будет хорошо, сестрёнка. Мы обязательно что-нибудь придумаем и ты проживешь долгую счастливую жизнь. Я грустно усмехнулась, уткнувшись носом в его крепкую шею. Брат всегда умел поддержать и ободрить меня, утешить, этого у него не отнять. — Кстати, как там твоя ненаглядная невеста? — я решила отойти от темы моей трагической судьбы. — Хорошо, ждёт свадьбу — задумчиво произнес сын Менеса — Которую лучше пока отложить… — Что? Почему? — возмутилась я. — В таких обстоятельствах не до праздничных событий, Эва. — Брось! Даже не думай откладывать вашу с Дией свадебную церемонию! — строго произнесла я — Сейчас, как раз, самое подходящее время для таких радостных событий. В наших жизнях должно происходить хоть что-то хорошее, а не только болезни и смерть! Исман улыбнулся, услышав пламенную речь своей сестры. — Хорошо, хорошо! Бить не станешь надеюсь? — он поднял руки в знак капитуляции. — Нет. Жених с подбитым глазом нам не нужен — я снисходительно похлопала его по плечу. — В таком случае, должен тебе сообщить, что ты являешься почетной гостью на нашем празднике — Исман подмигнул мне. — Ни за что не пропущу столь знаменательное событие — произнесла я торжественным тоном. — Верховный Эпистат тоже приглашен, кстати — брат как-то странно покосился на меня. — К чему ты говоришь мне это? — смутилась я. — Да так, к слову пришлось — он лукаво ухмыльнулся — Ладно, пойду к отцу. Ты будешь в порядке? — Угу — ответила я и поцеловала Исмана в щеку — Иди.***
Не знаю сколько я просидела в саду у бассейна, но солнце уже было в зените. На улице стало невыносимо жарко и я решила не мучить охотников изнуряющим зноем, поднялась на ноги и отправилась к себе в комнату. По дороге снова заглянула к отцу. Исмана уже там не было, рядом с кроватью сидела Агния. Вид её был печальным, она тяжело вздыхала и сетовала на клятую корь, что постигла её великодушного господина. Менес же спал, периодически лихорадочно вздрагивая. Поднимаясь на второй этаж, я дала указание нашему слуге по имени Халиль, накормить моих охранников. Он глубоко поклонился и поспешил на кухню. Оказавшись в своей спальне, я села у окна и стала разглядывать прохожих спешащих по каким-то своим делам. В голове то и дело всплывали картины прошлого. Как мы с Дией ходили вместе в школу, как она стеснялась Исмана при каждой их встрече, вечно недовольное лицо Реммао. Я поежилась от воспоминаний о нём, по спине пробежали ледяные мурашки. А затем, перед глазами возникло радостное лицо Рэймсса, наш отчаянный поцелуй. Сердце сжалось от тягучей тоски, мне не хватало его, я скучала. События, что произошли со мной за последнее время, кардинально изменили мою жизнь, лишили её легкости и беззаботности. Отныне я не буду прежней, никогда. Неожиданно мой взгляд выхватил из толпы знакомую фигуру, это был Халиль. Молодой человек подошел к коренастому мужчине с безобразным шрамом на лице и стал о чём-то с ним заговорщически шептаться. Я заметно напряглась. Прежде я никогда не видела этого человека, хотя знала в городе многих. Во время разговора незнакомец периодически поглядывал на наш дом, взгляд его был злобным и колючим. По окончании беседы, мужчина передал Халилю маленький холщовый мешочек. Предполагаю, что там были монеты, плата за что-то. Затем он влился в толпу и затерялся в ней. Вся эта картинка выглядела крайне подозрительно. Солнце близилось к закату, когда я заканчивала ткать разноцветное полотно. Это занятие успокаивало меня, хотя знатным особам были чужды подобные увлечения. Мои богатые сверстницы обычно изготавливали духи, служили при храмах богам и богиням, разучивали песни, музыку и танцы. Я всегда была не похожа на них, с царем в голове, себе на уме. Отложив рукоделие, я начала готовиться ко сну, как вдруг… — Эва — раздался шепот и я осмотрелась, ощутив неприятное жжение в лопатке. Никого. Спустились сумерки и в комнате стало довольно темно, пришлось зажечь масляную лампу, что висела на стене. Натянув на себя легкое ночное одеяние, я легла в постель. Сон начал медленно, но уверенно овладевать мной, веки отяжелели и сомкнулись. Спустя какое-то время, в самом темном углу спальни, раздался шорох. Хм, подумаешь… Наверняка показалось. Но шорох настойчиво повторился. Открыв глаза, я ощутила чье-то присутствие. Комната погрузилась во тьму, видимо лампа прогорела, пока я спала. Поднявшись на локтях я окинула помещение взглядом, ничего необычного не увидела и уже собиралась лечь обратно, но случилось то, что заставило меня резко сесть в кровати… — Здравствуй, прекраснейшая из Неферут — поприветствовал меня Анубис ласковым голосом. В том самом темном углу, где я услышала шорох, во мраке, зажглись два золотых глаза. — Анубис… — прошептала я. Он уверенно вышел на освещенный луной островок моей комнаты. Бог предстал передо мной в своем красивом человеческом обличье. — Зачем ты пришел? — испуганно спросила я — Мой день рождения не сегодня. Бог загробного мира улыбнулся и покачал головой. — Значит Менес всё рассказал тебе. Хорошо — он сделал шаг по направлению ко мне. Вскочив с кровати, я схватила со столика, что стоял неподалеку, глиняную фигурку Гора и встала в оборонительную позу, готовая защищаться до последней капли крови. — Лучше не подходи! — пригрозила я ему. — Тебе не нужно бояться меня, я не зло — Анубис развел руки в стороны, словно показывая, что он безоружен. — Неужели? Из-за тебя моя мать покончила с собой! А меня ты собственноручно намереваешься прикончить! — я кричала, не боясь потревожить охотников за дверью покоев, но те почему-то не реагировали на мои вопли. — Анипе по своей воле ушла из жизни, я её к этому не принуждал — Бог сделал ещё один шаг, сокращая расстояние между нами — Что же касается тебя… — он сделал паузу, стараясь правильно сформулировать фразу — Поверь, Эва, я не добро и не зло, я всего лишь проводник. Я физически не могу убивать людей, не могу проникать в мир живых и вершить их судьбы. Моя власть не распространяется за пределы загробного мира. — То есть ты намекаешь на то, что меня убьет кто-то другой? — я сглотнула ком, подступивший к горлу. — Я не скажу, что истинно. Но могу уверить, что твоя судьба предопределена. Уготованной тебе участи не избежать. Прими это. Анубис воспользовался моим замешательством и подошел вплотную. Аккуратно забрал из рук глиняную фигурку и поставил на место. Затем его руки обхватили моё лицо, золотые глаза сверлили многозначительным взглядом, а я чувствовала, как меня обволакивает его темная аура, поглощает, засасывает, лишает воли. Прикрыв глаза, я призывно приоткрыла жаждущие губы и Бог не заставил себя ждать. Он стал целовать меня, жадно, с напором, но при этом не грубо, довольно чувственно. Руки переместились с моего лица на тонкую талию, стали сжимать, притягивать ближе. Я не могла сопротивляться воле Анубиса, была готова отдаться ему прямо сейчас. Но тут, в голове промелькнула мысль об Амене и я осторожно прервала поцелуй. — Нет, не могу — покачала я головой — Это неправильно. — Неужели дело в Верховном Эпистате? — улыбнулся Бог загробного мира — Влюбилась в него? — Да, дело в нем — громко сглотнув, выпалила — Влюбилась. На мгновение мне показалось, что Анубис разгневается, оттолкнет или того хуже, прямо сейчас схватит и со всеми потрохами утащит в Дуат. Но он лишь меланхолично взглянул на меня и произнес: — Мне неважно, что ты делаешь и испытываешь, пока находишься в теле смертной. Твоя душа принадлежит мне, а это значит, что в конечном итоге мы обязательно будем вместе. — Но я не хочу умирать — мой голос дрожал, то ли от страха, то ли от желания. — Смерть дарует тебе бессмертие, Эва — спокойно произнес Анубис, медленно стягивая с моих плеч лямки ночного одеяния. Я вздрогнула от его действий, силясь прикрыть наготу, но мой могущественный покровитель поспешил успокоить меня: — Т-ш-ш… Не переживай, моя богиня, это всего лишь сон… Его горячие крепкие руки прикоснулись к упругой девичьей груди, а мягкие губы заскользили по шее, от чего по телу обжигающей волной пробежали мурашки. Я закусила нижнюю губу и закатила глаза от удовольствия, руша собственную оборону, отдаваясь во власть Анубиса. Он, в свою очередь, прочерчивал дорожку влажных поцелуев всё ниже, от острой ключицы к набухшему соску, от соска к упругому животу. Мне было очень приятно и непривычно, никто прежде так откровенно не ласкал меня. Затем он жестом пригласил меня на кровать, я беспрекословно подчинилась и легла на спину. Бог навис сверху, аккуратно раздвинув коленом мои трясущиеся ноги, после чего прошептал: — Не бойся, больно не будет… После его слов я, наконец, полностью расслабилась и сама потянулась за очередным поцелуем. И уже через несколько секунд ощутила, как он вошёл в меня, полностью заполнив собой. Тихий стон сорвался с искусанных губ. Запрокинув голову, я выгнулась в спине, чтобы ощутить Анубиса ещё глубже. Он начал медленно двигаться, давая моим узким стенкам сокращаться, а затем вновь растягиваться. Внутри было мокро и горячо, низ живота стало приятно потягивать, тело наполнялось приятной истомой. Затем темп понемногу стал нарастать, я двигалась ему навстречу, стараясь ощутить всю длину его символа плодородия. Бог загробного мира покрывал жаркими поцелуями каждый доступный сантиметр моей смуглой кожи. Схватив его за широкие плечи, я решила взять инициативу в свои руки. Не встретив сопротивления, я рывком повалила Анубиса набок, после чего уложила на спину и села сверху. Уверенно обхватила рукой возбуждённую мужскую плоть и вновь заполнила себя. Скромность и чувство стыда были отброшены, потеряны, забыты. Я насаживалась всё быстрее и яростнее, кусала губы, до боли сжимала свою грудь его руками. На коже проступили капельки соленого пота, но меня это нисколько не смущало, ведь эпицентр райского наслаждения готов был вот-вот взорваться. Анубис довольно улыбался, наблюдая за мной. И вот, наконец, волна экстаза захлестнула меня с головой, стала растекаться по венам, кружить голову. Я упала ему на грудь, вздрагивая всем телом, чувствуя, как промежность приятно сжимается и пульсирует. Бог загробного мира погладил меня по спине и произнес на выдохе: — Ты восхитительна, Эвтида. — Спасибо — ответила я, пытаясь прийти в себя и собрать в кучу остатки предательски покинувшего меня разума. — Я бы повторил, но боюсь, тебе пора просыпаться. — Не хочу — я отрицательно замотала головой, продолжая лежать на его широкой груди — Ещё рано. — Проснись, моя страстная Неферут. К тебе идёт сын Гора — голос Анубиса становился всё тише, словно он не в моей спальне, а уже где-то очень далеко. Неожиданно меня окутала тьма. Резкий толчок. Вдох. Открываю глаза и понимаю, что по-прежнему лежу в собственной кровати, только одетая и в полном одиночестве. О моём сне напоминали лишь: помятая мокрая простынь и взъерошенная копна чёрных волос на голове. — Исфет… Что это было? Стук в дверь. — Кто там? — спросила я, тыльной стороной ладони стирая со лба капельки пота. — Эва, это я — за дверью раздался громкий голос Амена. Мысли стали быстро проясняться, выстраивая логическую цепочку событий произошедших во сне. В голове звонким эхом зазвучали последние слова Анубиса, что он сказал мне перед пробуждением: «…К тебе идёт сын Гора…». Я быстро вскочила на ноги, подбежала к двери, распахнула её перед лицом Верховного Эпистата, и прямо, без лишних отступлений, задала ему вопрос: — Ты сын Гора?!