Амен занёс меня на руках в комнату и осторожно положил на кровать, а затем зажёг масляную лампу, осветив помещение тусклым светом. Коленки ныли тупой болью, порез на шее саднил и пульсировал.
— Лежи смирно, я промою раны — заботливо произнес Эпистат, наливая чистую воду в чашу.
— Как скажете, мой Господин — с наигранной покорностью произнесла я, устраиваясь поудобнее на постели.
После недолгих приготовлений, мужчина сел рядом и поставил посуду на столик рядом с кроватью. Промокнув кусок белой льняной ткани, он приложил её к ране на шее, от чего я скривилась.
— Ай!
— Потерпи, Эва, нужно очистить раны, чтобы не было нагноения — движения Амена были очень аккуратными и бережными.
Я наблюдала за его серьезным лицом и понимала, что этот мужчина украл моё сердце окончательно и бесповоротно. Каждый шрам на его теле, каждая морщинка на коже, светло-голубые глаза, манили меня и заставляли неистово трепетать. Любуясь им, я наполнялась светом, теплом и…
Любовью?
— Амен?
— Да?
— Почему ты покинул наш дом? — этот вопрос мучил меня довольно долго и сейчас было вполне подходящее время, чтобы узнать правду.
Эпистат слегка нахмурился, но остался сосредоточенным, пока обрабатывал мои раны.
— Из-за тебя… Из-за того, что я к тебе чувствую.
— И что же ты чувствуешь ко мне? — я застыла в ожидании ответа, внутри всё сжалось от волнения.
Он убрал руку, в которой держал тряпку, и внимательно взглянул на меня.
— То, чего чувствовать не должен — произнес он таким тоном, будто жалел о том, что говорит — Ты станешь жрицей Гора. Я не имею права на… — он сделал паузу — Тебя.
— Я не собираюсь становиться жрицей. И никто не заставит меня — отрезала я.
— Но твой отец дал мне четко понять, что именно ты займешь его место — Амен удивился, услышав мой категоричный протест.
— Уж он то точно не сможет меня принудить к этому! Особенно после того, как он повел себя со мной — к глазам подступили слёзы, но я сделала глубокий вдох и послала их в пекло.
— Что произошло между вами?
Я раздумывала, стоит ли честно ответить ему на этот вопрос. Была вероятность, что Эпистат знает какого назначение метки на моей спине. Но я сомневалась, вдруг она таит в себе действительно что-то плохое. Настолько плохое, что Амен навсегда отвернётся от меня. В общем, я решила ничего пока не рассказывать.
— Семейные неурядицы, не бери в голову. Мой отец помешался на своем служении Гору, а я не хочу становиться такой, как он — опустив взгляд, я вздохнула, лгать этому проницательному мужчине становилось всё сложнее.
Какое-то время в комнате царило молчание. Тишину изредка нарушал всплеск воды и мое тихое шипение, которое сопровождало каждое прикосновение мокрой тряпки к поврежденной коже.
— Раны я промыл, так что отдыхай, набирайся сил — Эпистат поднялся с кровати — Я приставлю к тебе двух охотников, они будут охранять тебя до тех пор, пока мы не схватим черномага — после этих слов он направился к выходу.
— Ты уходишь? — встрепенулась я — Опять бросаешь?
— Мои люди будут стоять прямо за твоей дверью, им я полностью доверяю, поэтому бояться нечего — уверил меня Амен.
— Останься со мной — мой взгляд был полон отчаянной надежды — Пожалуйста.
— Эва, я…
— Мне не страшно, только когда ты рядом со мной — не дала ему договорить я.
Внутри Эпистата бушевала буря противоречий, я уверена. Хотя лицо мужчины совсем не отражало его истинных чувств. Всегда собран и непоколебим, этого у него не отнять.
— Хорошо, я останусь — пройдя вглубь комнаты, он сел в деревянное кресло — Не хочу, чтобы ты боялась.
Повернувшись набок, я стала внимательно разглядывать Амена. Он же, погруженный в мысли, не смотрел на меня. Какой же он всё-таки большой, сильный, статный. Мускулистый торс и руки, такие рельефные, манящие. Ресницы белые, губы пухлые и чувственные. Внизу всё предательски сжалось от горячего желания, как же мне хотелось ощутить его внутри себя.
— Я очень испугался за тебя сегодня — внезапно произнес Амен, чем вырвал меня из лап неконтролируемого возбуждения.
— Немудрено — пожала я плечами, ощущая румянец на щеках.
— Ты должна быть более осмотрительной, Эва, осторожной.
— Хорошо, хорошо — мне не хотелось выслушивать его нравоучения — Правда не понимаю, зачем ты так печешься обо мне. Ведь после того, как Реммао будет пойман и казнен, ты вместе со своим отрядом покинешь Эдфу. Мы больше никогда не увидимся.
В комнате вновь повисло неловкое молчание, и я уже не надеялась услышать ответ на свою через чур импульсную реплику. Но Амен внезапно произнес:
— Я помню, что ты согласилась стать моей. Ты сказала это искренне или просто отвлечь хотела, пока твоя подруга крала у меня из комнаты маску и мантию?
«Ничего то от него не скрыть» — подумала я, закатив глаза.
— Искренне — его довольный и мой смущенный взгляды встретились — Я правда хочу быть твоей.
Эпистат облегчённо выдохнул и прикрыл глаза. Мне было неизвестно, что он чувствовал сейчас, но выглядел он счастливым.
— Как бы я хотел забрать тебя с собой в Фивы, чтобы ты увидела этот величественный город во всей красе. Обязательно посетили бы Карнакский храм, что является одним из величайших архитектурных строений человечества — Амен еле заметно улыбнулся.
— Я хочу, очень хочу поехать с тобой! — воскликнула я, полная восторга.
— Рад слышать. Но, боюсь, твой отец не отпустит тебя со мной, Эва. А я не хочу идти против него и традиций, дискредитируя тебя — мужчина покачал головой и поник.
— Я лучше в Ниле утоплюсь, чем останусь в Эдфу, чтобы всю жизнь Гору служить — раздражённо выпалила я и повернулась на кровати, спиной к объекту своего вожделения.
Деревянное кресло заскрипело и послышались тяжёлые шаги, а затем кровать за мной стала проминаться. Амен лег рядом, но не решался коснуться меня. Я чувствовала, как шея покрывается мурашками от его тёплого дыхания, а внизу живота вновь томительно заныло.
— Не гневи Богов своими речами, моя прекрасная Неферут — прошептал он.
Тут я уже не выдержала, обернулась, от чего наши лица оказались в паре сантиметров друг от друга.
— Я постараюсь сделать всё, чтобы наши дороги не разошлись.
— Уж постарайтесь, Господин Верховный Эпистат — тихо произнесла я и подалась вперёд, чтобы поцеловать мужчину.
Наши губы слились в нежном поцелуе, который продлился всего несколько сладостных мгновений, а затем Амен неохотно отстранился, тяжело дыша. При этом я заметила, как страстно он желает меня, как напряглась и пульсировала его мужская плоть. Ему пришлось приложить тектонические усилия, чтобы взять себя в руки и не завладеть мной.
— Я безумно хочу тебя своей сделать, прямо сейчас, но это будет неправильно. Ты порядочная и честная девушка, я обязан уважать и почитать тебя. Поэтому, сначала я поговорю с Менесом, возможно мне удастся убедить его дать тебе возможность самой выбирать свою судьбу.
— Согласна, это будет правильно — утвердительно кивнув, я решила устроиться поудобнее на широкой груди Амена.
Он, в свою очередь, приобнял меня одной рукой и поцеловал в макушку, рассеяв тревогу и даря чувство полной безопасности. Я же закрыла глаза, прислушиваясь к его спокойному размеренному дыханию. Сон стал понемногу овладевать мной.
— Засыпай, Эва, я буду рядом…
Хорошо всё-таки, что я, в итоге, не сбежала из города, как планировала. Оставшись здесь, я дала себе хоть и маленький, но шанс на счастье. Теперь главной задачей было — не дать этому хрупкому счастью разбиться.
***
Дождавшись момента, когда Эва уснет, Эпистат медленно и осторожно поднялся с кровати, чтобы не разбудить девушку. Ещё несколько минут он стоял и любовался ею. Боги, как же она прекрасна! Такая хрупкая и беззащитная, как одинокий цветок в жестокой беспощадной пустыне. Больше всего на свете Амену хотелось уберечь её, обезопасить от всего, укрыть от горя и бед, ненастий. Отрицать тот факт, что Эва стала ему дороже всех на свете, было глупо и бессмысленно.
Выйдя из комнаты, мужчина спустился на первый этаж и приказал двум своим охотникам встать в караул рядом с дверью его драгоценной Неферут. После этого, со спокойной душой, он отправился в храм Гора, чтобы поговорить с Менесом.
В святилище шла служба, было полно народа, не протолкнуться. Верховный жрец возносил молитву, активно жестикулируя, и все, кто там был, повторяли за ним каждое слово. Амен скрылся в тени, за колонной, чтобы дождаться окончания священного действа. Сейчас был отличный момент для того, чтобы выйти на вербальную связь с тем, ради кого тут собрались все эти верующие. Эпистат закрыл глаза, сосредоточился и мысленно произнес:
— Отец, услышь меня.
Спустя некоторое время и несколько попыток, голос в его голове громогласно сказал:
— Я слышу тебя, сын мой.
— Та девушка, о которой ты говорил мне, Эвтида, я нашел её. Боюсь, что Анубис мог вступить с ней в контакт, поскольку она практиковала некромантию. Но мне удалось убедить её бросить черную магию. Отныне, богу загробного мира не удастся добраться до неё. Девушка под моим присмотром, и я сделаю всё для того, чтобы она никогда больше не переступала черту разделяющую мир живых и мир мертвых.
— Слишком поздно, Амен… Судьба Эвтиды больше не в наших руках — холодным тоном произнес Гор.
— Этого не может быть! — Эпистат был обескуражен — Я сделал всё, как ты велел мне!
Молчание. Как бы Амен не взывал к тому, чья кровь текла в его жилах, ответом ему была лишь звенящая в голове тишина.
К этому моменту церемония вознесения молитвы закончилась и люди стали постепенно расходиться. Эпистат, не теряя ни минуты, быстрым шагом начал пересекать огромный зал, попутно оглядывая толпу напряжённым взглядом. Он высматривал Менеса. Благо тот оказался почти на том же самом месте, что и во время молитвы. Верховный жрец стоял на коленях, прямо перед величественной статуей Гора, и с чувством шептал что-то себе под нос, склонив голову. Подойдя к нему вплотную, Амен услышал, что тот так усердно изрекал:
— Великий Гор, спаси мою дочь… Спаси её, умоляю… Дай ей защиту свою… Не оставь в этот тёмный час…
— Он не поможет — обречённо произнес главный охотник на шезму.
Менес вздрогнул от неожиданности и обернулся.
— Ааа, Господин Верховный Эпистат — устало произнес мужчина, с трудом поднявшись на ноги.
Амен заметил, как плохо тот выглядел. Впалые щеки, красные глаза и темные круги под ними. Складывалось ощущение, что отец Эвтиды почти ничего не ест и совсем не спит, он был истощен. Это был уже не тот бодрый и жизнерадостный мужчина, что встретил Амена в день его приезда в Эдфу.
— Простите, я не расслышал, что Вы сказали? — спросил жрец, утирая пот со лба тыльной стороной ладони.
— Гор не поможет — повторил Эпистат — Он сказал, что мы опоздали. Вы знаете что это значит?
Жрец нервно сглотнул, его начало трясти, кровь отлила от лица, а глаза заблестели от подступивших слёз.
— На Эве метка — Менес еле сдерживался, чтобы не разрыдаться — Метка Анубиса. Теперь он везде её найдет, в этом мире и ином. Бедная моя девочка, я так виноват, не смог уберечь — в итоге мужчина не выдержал и дал волю слезам — Теперь она обречена.
Амен молча слушал исповедь отчаявшегося отца, он не знал, что сказать, как утешить старика. У него самого внутри бушевал ураган чувств, таких как ненависть, страх, боль, отчаяние. Слабая надежда на счастливое совместное будущее с Эвой разбилась, разлетелась вдребезги, как глиняная ваза.
— Я до сих пор не понимаю, как он смог найти её, разыскать среди живых — Менес говорил будто сам с собой.
— Эва занималась некромантией — тяжело вздохнул Эпистат.
— Что? — жрец сначала опешил, но затем его лицо исказила ярость — Гор явился ко мне во сне, после того, как я молился и умолял его годами. Обещал прислать своего сына, который поможет спасти мою дочь. Он прислал тебя, Амен. Ты же лучший охотник на шезму! Как ты допустил такое? Ты должен был сразу понять чем она занимается!
— Да, Вы правы, я виноват, слишком поздно догадался. Но, думаю, Анубис всё равно нашел бы способ выйти на связь с ней.
— Значит всё было напрасно… Он заберёт мою Эву, как только ей исполнится двадцать один год — Менес резко схватился за голову, пошатнулся, а затем начал падать.
Реакция охотника помогла Эпистату вовремя подхватить падающего в обморок старика, который оказался горячим, как полуденное солнце, его лихорадило. Верховный жрец явно был тяжело болен. Но перед тем, как окончательно потерять сознание, отец Эвтиды тихо произнес пересохшими губами:
— Спаси её, Амен… Ты должен спасти её…
***
Проснувшись рано утром, я обнаружила, что моя постель пуста. Видимо Амен ушел, как только я заснула. Интересно, он уже успел поговорить с моим отцом... Вдруг случится чудо и папа разрешит мне уехать с Эпистатом в Фивы. Незримый Бог, как же мне хочется этого, больше всего на свете!
Потянувшись, я ощутила зуд в лопатке, на которой была чёрная метка. Что же она всё-таки значит? Мне не давал покоя этот вопрос. И Анубис больше не снится, всё так странно и неопределенно. Как распутать этот клубок тайн и загадок, я не знала.
— Эва... — послышался шепот.
— Анубис? Это ты?
Внезапно раздаётся стук в дверь и я подпрыгиваю на месте от неожиданности. Шепот больше не повторялся и я решила, что мне просто показалось.
— Госпожа, вы не спите? — у Агнии был взволнованный голос.
— Нет. Что-то случилось? — я напряглась, никогда прежде она не проходила ко мне спозаранку.
— Госпожа, ваш отец болен. Лекарь сказал, что у него...
Девушка не успела договорить, поскольку я распахнула дверь перед её носом. Охотники, стоящие по обе стороны от двери, заметно напряглись.
— Черная хворь? — спросила я безжизненным голосом, на что служанка лишь виновато кивнула.
— Верховный жрец желает видеть Вас, он совсем плох — голос Агнии дрожал.
— Хорошо, я скоро спущусь. Жди меня внизу.
Провожая взглядом расстроенную девушку, я ощущала, как внутри вновь разрастается черная дыра, которая образовалась после смерти Рэймсса, но уже успела немного затянуться, благодаря Амену. Я знала, что пророчество Анубиса непременно сбудется, но всё равно отчаянно согревала в сердце надежду на благой исход. В итоге, неизбежность навалилась на меня внезапно, заключила в свои ледяные объятия, слихвой одаривая отчаянием и унынием.
Где-то в глубине души поселилось гнетущее чувство, что что-то грядёт, надвигается… Нечто тёмное и жутко опасное. Череда трагических событий не закончится на смерти моего отца. Я в этом была абсолютно уверена…
