Он смотрел на своё отражение невероятно долго, продолжая это делать уже как несколько часов подряд.
Через какое-то время должна была быть его свадьба. Торжественное событие, несомненно. Но странные ощущения не покидали владельца тела. Будто бы это и не он должен быть на таком драгоценном месте.
Несомненно, отдав свое сердце этому человеку, он только и мог желать этого дня. Его жених был прекрасен. Все девушки мира только и мечтали о том, как бы стать той самой особенной для него. Но он выбрал лишь одну из них.
Сюэ Цин же так и оставался в тени всех тех поклониц. Его чуства так и не приняли, послав в ответ на письмо лишь усташего голубя. Только вот судьба сложилась по-другому и связать узами брака любимый должен именно с ним.
Судьба до безумия иронична.
Из глуши сознания раздался аккуратный стук в дверь. Тишина, которая была прервана тихим стуком вновь возобновилась. Отвечать не имело смысла. Девушка за дверью и так знала, что войти разрешено.
Дверь отворилась, и в комнату ступила белоснежная нога. Она была обута в хрустальную туфельку, которая аккуратно поблёскивала на свете. Нежное голубое платье западного стиля было сделано из чистейшего шелка и смотрелось настолько элегантно, что сама бы королева могла позавидовать. Но, конечно, этого бы не произошло, ведь королева знала себе цену.
Сюэ Цин, заметив вошедшую девушку, коротко сказал:
—Афина Паллада.
Нежный запах корицы и морской волны смешивался и выдавал собой дивное, манящее чувство. Но Сюэ Цин проигнорировал его.
Было заметно, что вошедшая была опечалена, но пыталась улыбаться своей нежной улыбкой.
—Здравствуй, драгоценный друг. Я пришла, чтобы поздравить тебя в столь чудесный день. Хотела я благословить тебя в дальнейшей семейной жизни.
—Благодарю, но не стоит. Зачем поздравлять, если не рада браку?
Афина начала мять небесные одеяния, не особо заботясь о том, как бы это выглядело в глазах её друга.
—Я… — слёзы, которые она так пыталась сдерживать, начали капать одна за другой.
«О, великая Ю Лианьцзян» — подумал Сюэ Цин, положив ладонь на голову.
Постепенно платье начало становиться влажным, а лицо девушки багроветь. Она была тонкой натуры и не могла выдержать без слёз такое давление со стороны судьбы.
О, Боги, как она любила! Любила своего драгоценного любимого всем своим сердцем. Но тот, которому доверяла больше всего и предал её. Любил всё время её любимого и собирался выйти замуж за него! О, ужас! Горе-то какое!
Сюэ Цин, которого начинало это раздражать, посмотрел ей прямо в глаза. Взгляд его был пронизан холодом и излучал раздражение.
Афина вздрогнула, прежде чем услышать его твёрдую интонацию в голосе:
—Перестань.
Она ничего не ответила, ведь вряд ли могла бы совладать со своим эмоциональным состоянием. Боль в её сердце, которая хранилась в душе годами, вылезала наружу и не давала даже шанса на то, чтобы прийти в себя. А ведь Афина так себя настраивала на этот разговор!
Вскоре Сюэ Цин повторил:
—Перестань.
—Почему ты так поступил со мной? С ним? Я тебе доверяла…
—Ты мудрая, — продолжил Сюэ Цин — Могла бы и сама понять. Безусловно, ты красива, но умом не обделена. Откинь эмоции и рассуждай холоным рассудком. Раздражает, когда забываешь об этом.
—…Я и так всё понимаю…
Сюэ Цин усмехнулся и посмотрел так же, как и раньше смотрел на тех наглых чиновников, которые хотели лишь одного — побольше разбогатеть. Не то, чтобы они не были правы…
—Да что ты. Тогда почему пускаешь слезинки? Что, за эти годы так и не научилась эмоции держать под контролем? Наивная дурочка…
Сюэ Цин усмехнулся и подошёл к ней так близко, что расстояние между ними. В тот же момент он схватил стоящий рядом бокал вина и наклонил прямо над платьем Афины.
Её лицо резко переменилось, когда поняла, что произошло и что впитывалось в её платье. Вино. Его было невозможно свести. Платье было окончательно испорчено.
«Предполагаю, что она могла воспринять пятно как что-либо другое, так что цветовые оттенки тут вряд ли бы оставили настолько очевидный вариант, ведь главное запах…» — рассуждал Сюэ Цин, накрыв ладонью голову.
—Оно… Т-ты… — на её глаза вновь навернулись слёзы, только теперь с ещё большей силой.
Этой попыткой навредить Сюэ Цин будто бы кричал о просьбе уйти или на конец убить его.
Отведя взгляд от девушки и развернувшись, Сюэ Цин подошёл к столику, который аккуратно расположился в нескольких метрах от него.
Комната, в которой они находились, была достаточно большой и имела множество украшений. У входа стоял маленький буфетный столик с зеркалом на стене, а в конце комнаты стоял ещё один столик, только побольше и с цветами. Это была идеальная комната для подготовки к свадьбе. Бордовый диван, который был очень удобен, или те же портреты известных учёных и художников на стенах…
Сюэ Цин не переставал удивляться тому, как тут всё практично и красиво обставленно. Хотя было бы странно, если бы тут было менее уютно, ведь всё же это готовили для императора.
Всё же подойдя к столику вдали с надеждой хоть на мгновение отвлечься от происходящего, он ощутил пронзающий сзади взгляд. Посмотрев за спину, Сюэ Цин увидел, как его собеседница сжала в руке осколок, который ранил её руку и наверняка причинял не малую боль.
Он слышал, как она что-то брала, но даже не мог подумать, что Афина решит ранить себя.
Убивающий звук падения капель крови на пол приводил в ужас и Сюэ Цин в то же мгновение подбежал к ней и схватил её за руку, осматривая больное место. Он не хотел её страданий больше. Моральные она уже получила, но не надо было к этому добавлять и физические.
—Эт-то… было… п-платье моей… м-матери — запинаясь, пыталась сказать Афина, не обращая внимания на мешающую боль.
Сюэ Цин был поражён её глупостью. Делать больно себе, когда душевно не лучше! Да кто так вообще делает?!
Врачом он не являлся, но тут и без углублённых знаний в медицине, можно было понять, что рана довольно-таки глубокая.
Афина попыталась вырваться, но Сюэ Цин остановил её, и положив руку на плечо, посмотрел прямо в глаза, сказав:
—Не двигайся, надо обработать рану — холодным тоном приказал он, а через мгновение добавил раздражённым тоном — Тем более я бы не хотел, чтобы у меня на свадьбе такая дурочка, как ты, кроме слёз о несбыточной любви, лила ещё и кровь, тем самым расстраивая и своего драгоценного мужчину, которому ты глупо отдала своё сердце.
«Прямо как я»
Он не хотел ей причинять боль вновь и вновь, но ничего не мог с собой поделать. Его раздражали слишком добрые люди. Его раздражало то, что за него волнуются. Его раздражало то, что его не проклинали за сломленные судьбы и он был дорогим кому-то. Его не ненавидили, хотя он заслужил это. Надежда, что после таких слов его возненавидят, ещё тлилась в его сердце.
—Красиво сказано… — чуть похлипывая, тихо ответила Афина. Она пыталась улыбаться.
Нет. Она не сможет его ненавидеть, проклиная. Афина ценила красоту этого мира, но больше всего людей. Пытаясь разглядеть в каждом человеке хоть что-то, её не редко обманывали и бросали. Она всё это понимала, но доброе сердце не давало переставать повторять это из раза в раз. Афина ненавидела это в себе.
Сев за туалетный столик с зеркальцем, он начал перевязывать её руку. Мысли о том, что возможно из-за своего взгляда на этот мир она не хотела его ненавидеть не покидали его. Всё же этот мир состоял из оттенков серого, и если судьбой была предрешена эта свадьба, то так должно было произойти.
Закончив, он встал и решил уточнить с серьёзным взглядом:
—Афина Гелления Метида Паллада, ты же не собираешься свести счёты с жизнью, совершив непоправимый грех?
Ответный хмурый взгляд девушки встретил его и она медленно спросила:
—Зачем назвал меня полным именем?
—Захотелось.
Возможно сейчас бы они ушли и спустя пару часов торжество бы произошло, если бы их не прервал звук сильнейшего грохота, надвигающийся к ним.
Сюэ Цин поднял брови и в тот же момент дверь распахнулась. За ней стоял его разъярённый жених. Создавалось ощущение, что сейчас ещё чуть-чуть и огня на торжестве не потребуется, ведь он мог сам всё поджечь своим гневом. Уничтожающий ушные перепонки голос, окутал собой всё впространство:
—ТЫ!!! КАК ТЫ ТОЛЬКО ПОСМЕЛ ТРОНУТЬ ЕЁ!!! ТЫ И ВПРАВДУ БЕСПОЩАДНЫЙ ЧЕЛОВЕК, СЮЭ ЦИН!!! И ЗНАЕШЬ ЧТО?! ТЫ САМ ВЫБРАЛ ДЛЯ СЕБЯ ЭТОТ ПУТЬ!!! ТЫ САМ ВИНОВАТ О ПОСЛЕДСТВИЯХ!!!
«Значит он увидел порез на её руке и услышал слёзы. Ясно.»
—Закончил? — спокойно ответил Сюэ Цин.
Решив его не перебивать, Сюэ Цин принял решение выслушать всё, что скажет ему его жених. В его душе царило сущее спокойствие, хотя последняя фраза его чуть напрягла. Размышления так и не останавливались в его голове.
«Что он имел ввиду о «последствиях?». Конечно, могу предположить, что имея ввиду «последствия» он имел именно последствия от самой свадьбы и несчастье семейной жизни с человеком, которого любишь ты, но не получаешь взаимности. Так было бы логично и так могло быть. Но моя интуиция подсказывает мне, что всё было не так. На это указывет то, что мой жених и так понимает, что я всё знаю и напоминать мне об этом в очередной раз не то, что было неуместным, а больше как являлось бессмысленным. Что ведёт за собой довольно странные мысли о возможной кончине именно здесь и сейчас, из-за ярости моего будущего спутника жизни.» — придя к определённому выводу в своих мыслях, Сюэ Цин не прекращал смотреть на любовь всей своей жизни.
—СЮЭ ЦИН, ТЫ УМРЁШЬ!!! — закричал тот со всей силы и сжал кулаки настолько крепко, что на его руках начали выступать вены.
«Значит я прав…» — ухмыльнулся Сюэ Цин и направился к старому столу, который находился в углу комнаты.
Его больше беспокоило не то, что он сейчас погибнет, а то, что он правильно понял крики своего возлюбленного. Сюэ Цин был доволен этим фактом и хотел умереть под прекрасную музыку, которая бы описала всего чувства.
Смерть не принесла бы ему покоя, как многие считали, но хотя бы наслаждение последними минутами жизни было способно вызвать у него всплеск эмоций и ощущения красоты этого мира. Именно поэтому всё должно было происходить под прекрасную композицию.
Но возможности насладиться мелодией дизи и гуцзыня, к сожалению, не было. Он не мог позвать императорский оркестр и не мог попробовать погрузиться в себя, как в бескрайний океан. Поэтому оставалось лишь довольствоваться тем, что было. А именно нескончаимыми криками своего любимого и дрожащего шептания Афины о просьбе остановиться. Сюэ Цин ненавидил это.
Афина, которая всё это время стояла в стороне и не переставала лишь тихо шептать, хотя могла успокоить своего любимого моментально, заинтересовалась действиями Сюэ Цина.
Видимо устав ждать, жених подбежал и схватил Сюэ Цина за шею. Его голос можно было сравнить со звуками Гуаня. Это действительно заставляло вжаться в землю и дрожать от страха, ожидая своей участи. Но возможности так сделать у Сюэ Цина не было, ведь когда твои ноги весят в водухе, а шею сдавливает нечелоыеческая сила, сложно даже думать.
—Я НЕ ТОТ, КТО БУДЕТ ЖДАТЬ! Я УБЬЮ ТЕБЯ, ПОДЛЕЦ! ТЫ ПОПЛАТИШЬСЯ ЗА ВСЕ СВОИ ДЕЯНИЯ, МЕРЗКИЙ ТРУС! ТЫ УМРЁШЬ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС ОТ МОИХ РУК И БУДЕШЬ РАСПЛАЧИВАТЬСЯ ЗА СВОИ ГРЕХИ ВЕЧНОСТЬ!!! — закричал тот со всей силы.
Вот и всё.
Это конец.
А как он к этому пришёл?..
Как так вышло, что теперь его драгоценная подруга находится на грани нервного срыва и кричит, чтобы её любимый остановился?
Почему его любовь его хочет уничтожить?
Ненавидит?
Он заслужил?..
А как всё началось…
Когда всё пошло не так?..
Может когда они узнали, кто шпион?..
Нет…
А может когда началась война?
Нет.
Ю Лианьцзян…
Гражданская война… Переворот… Революция…
Нет. Нет. Нет.
Стоп.
Учитель?..
Точно.
Путешествие. Ли Мэй. Драгоценная Ли Мэй. Его самый дорогой человек. Она прекрасный воин и медик. Была.
Наверное была. Он не знал.
Точно…
Через пелену различных мыслей он уже еле мог мыслить. Найдя начало его конца, он лишь хотел увидеть всё заново.
Думать.
Мысли.
Вся жизнь будто проносится перед глазами и пронеслась слишком быстро. Последние глотки воздуха были мучительны. Они обжигали шею и было ясно, что тот специально мучительно душил его, распределяя свою физическую силу. Какое блаженство для настоящих любителей боли.
И так…
Конец истории…
Начало истории…
Голос Ли Мэй…
Теперь Сюэ Цин знает, когда всё началось. Он
понял.
Последний глоток желанного воздуха был мучительнее всего, после которого его глаза уже закрылись навсегда.
Даже не смотря на нескончаемую ненависть к себе и мнимых просьб о смерти,
он хотел жить.
В последний миг он понимал, что желание жизни было сильнее всего, но было слишком поздно.
Он погиб, но его история продолжает жить
вечно.
