***
Воротник рубашки впивался в шею, было душно, от гремучей смеси самого разного парфюма уже сейчас начинала болеть голова, а до концерта оставалось ещё сорок минут. Майкрофт не представлял, как собирался всё это пережить. Организаторы ответственно сообщили ему, что всё выступление должно было продлиться немногим более полутора часов — если не учитывать возможные задержки, неполадки или какие-либо технические накладки. От этого было полегче, но Майкрофт всё равно то и дело вспоминал недобрым словом Шерлока, сейчас наверняка вольготно развалившегося на диване или ловившего кайф в нелепом преследовании очередного идиота-преступника. Но миссис Холмс была слишком увлечена бурлившим вокруг безумием, чтобы заострять внимание на кислой мине сына. Не бурчал себе под нос — и слава богу. Хотя такая внешняя покладистость и стоила ему изрядной доли нервов. И впрямь нужно было отправить вместо себя Ватсона — быть может, с ним маме понравилось бы больше, и Майкрофт с Шерлоком избавились бы от участи выслушивать людскую болтовню о чём-то низменно высоком и высоко низменном. Пошлого в современной культуре развелось столько, что впору было вводить жёсткую, подконтрольную правительству цензуру. Но подобный законопроект ни за что не прошёл бы в парламенте. И Майкрофту, заглушая в себе снобизм, оставалось лишь мечтать о чём-то таком — несбыточном. Только вот он, пожалуй, был единственным, кого что-то не устраивало и кто не заразился настроением лёгкого сумасшествия, витавшего вокруг. Потому что остальные находились в предвосхищении какого-то волнительного волшебства, от которого уже сейчас буквально наэлектризовался воздух. Влияло, наверное, и место. Всё-таки Королевский Альберт-холл вряд ли можно было назвать обычной концертной площадкой — почти все крупные выступления, проходившие здесь, становились значимыми событиями для всего Лондона. А порой и для существенной части населения Европы. И не было ничего удивительного в том, что этим вечером к главному залу страны неумолимо стекалась всевозможная публика. — Лицо попроще, Майк, не на пытку же тебя ведут. — Я бы поспорил, — пробормотал он, но хмуриться всё равно не перестал. — И «Майкрофт», мама, сколько можно повторять? Миссис Холмс, совсем как он сам, закатила глаза. Однако хорошее настроение так и не покинуло её — она слишком хорошо знала своих мальчиков, чтобы рассчитывать на нечто большее, чем молчаливо-неодобрительное сопровождение. Она уже собиралась как бы невзначай посетовать на это мрачному, словно грозовая туча, Майкрофту, когда столкнулась с кем-то, замершим посреди фойе и зачарованно разглядывавшим высокий сводчатый потолок. — Прошу прощения, — раздался неожиданно знакомый мужской голос, а Майкрофт, ещё даже не увидев давно примелькавшееся лицо, судорожно втянул носом воздух и замер в оцепенении. — Да ничего… Стивен, вы ли это? Тот неловко поправил на шее аляповатую бабочку и, улыбнувшись широко и искренне, быстро закивал головой, из-за чего седая чёлка, взметнувшись, упала на покрытый чуть заметной сеткой морщин лоб. — Как я рад вас видеть, Аманда! — ладонь миссис Холмс мигом оказалась в дружеском рукопожатии, и Майкрофт как никогда искренне пожелал куда-нибудь исчезнуть, пока не заметили и его, остановившегося в стороне. Любопытно, насколько сильно возмущалась бы потом мама, если бы не обнаружила его за своей спиной? — Очень, очень давно не виделись! — Я бы сказала, что вечность, — тряся рукой с не меньшим энтузиазмом, отозвалась миссис Холмс. — Как поживаете, Стивен? Как ваши девочки? — Взрослеют, пока я старею. Однако в этом нет ничего нового, уж вы должны меня понять, — хмыкнул он и, близоруко сощурившись, вытащил из нагрудного кармана очки в толстой оправе, церемониально водрузив их на острый нос, чтобы в уголках голубых глаз не собирались морщинки. — Вот, так-то лучше… О, Майкрофт, и ты здесь! Здравствуй! — Добрый вечер, мистер Грин, — губы Майкрофта тронула настороженная улыбка, но он всё же с готовностью ответил на рукопожатие, чувствуя, что, несмотря на внешнее добродушие, его разглядывали пристально и очень внимательно. Впрочем, без вполне обоснованного негатива — мистер Грин даже приветливо похлопал напрягшегося Майкрофта по плечу, прежде чем снова повернуться к миссис Холмс. — Вы тут вдвоём? — спросил он. — Вдвоём, — со вздохом кивнула она. — А вы? — Пока один, но с минуты на минуту поджидаю себе компанию. Майкрофта опалил ещё один короткий, но поразительно цепкий взгляд из-под очков, и этого намёка хватило, чтобы догадаться обо всём смог даже любой дурак. Внутри что-то сжалось от странного предвкушения. Из-за него же начало волнительно покалывать пальцы. И пока мистер Грин увлёк маму разговорами о прошлом, Майкрофт, не слушая, усиленно старался вернуть себе внутреннее спокойствие. Потому что они с Эрикой не виделись уже больше месяца. Не такой длинный срок, чтобы переживать по этому поводу. Но мужскую гордость всё же задевал тот факт, что, даже после всех тех разговоров, когда, казалось, удалось выяснить отношения, Эрика не искала встречи. Она не звонила, не писала, и сейчас они оба рисковали совершенно глупо столкнуться там, где явно не рассчитывали друг друга увидеть. Но что-то останавливало Майкрофта от того, чтобы поскорее увести маму в ложу и перетерпеть полтора часа концерта как какой-нибудь страшный сон. Шерлок бы назвал это азартом. Но куражиться было как раз в его стиле. Для себя Майкрофт не мог подобрать однозначного определения. — …Да, нам повезло купить билеты ещё в прошлом сентябре. Эрика даже думала специально прилететь из Глазго, но вышло, как вышло. В нашей семье только она поддерживает моё увлечение музыкой, Аманда, так что… А вот и она! Неужели нас не видит? Вокруг собралось так много людей, что потеряться в толпе было проще простого. Майкрофт, стоило лишь обернуться, заметил её сразу. И она была… восхитительна. Её ощутимо потряхивало от мандража, а руки то и дело тянулись, чтобы привести в порядок подол платья — ярко-красного, на запа́х, с юбкой чуть ниже колен, на деле оказавшегося не очень удобным, но зато эффектным. По крайней мере, Майкрофт никак не мог отвести взгляд сначала от плавных линий скрытых тканью бёдер, а потом и от взволнованно блестевших голубых глаз, выискивавших в толпе незнакомцев родное лицо. Мистер Грин пошёл дочери на выручку, в то время как миссис Холмс многозначительно пихнула Майкрофта локтем в бок. — Чудесно выглядишь, родная, — Эрика вздрогнула, когда слух щекотнул заговорческий голос отца, и, стоило ему только распахнуть руки для объятий, как она уже мягко прижалась к его груди. — Как добралась? — Хорошо, пап, — выдохнув ему в шею, счастливо улыбнулась Эрика и подняла на него довольно искрившиеся глаза. — Идём? — Да, конечно, только для начала поздоровайся ещё кое с кем. Эрика недоумённо моргнула и, приподнявшись на носках, выглянула из-за его плеча, сразу наткнувшись на испытующий взгляд ярко-синих глаз. Руки отца удержали её от того, чтобы изумлённо дрогнуть. И всё же шумный, судорожный вздох сорвался с губ — и это не осталось незамеченным окружающими. Майкрофт не изменился в лице. Даже бровью не повёл. Зрачки не расширились, дыхание не застряло в горле. Он умел это контролировать. Всегда контролировал. Но если бы кто-то — безумец, не иначе — решил посчитать его пульс, то услышал бы вовсе не размеренный ток крови по венам. Эрика очнулась первой. Отстранившись от мистера Грина, она, поправив сбившиеся из-за торопливой ходьбы волосы, неловко улыбнулась Майкрофту, но тут же оказалась окружена суетливым вниманием миссис Холмс. — О, дорогая, — протянула она и, взяв Эрику за руки, еле сдержала растроганный вздох, — как же я по тебе скучала. — И я, миссис Холмс, — улыбнулась Эрика, осторожно сжав её пальцы. Та смотрела на неё глазами своего старшего сына, глубокими и проницательными — как будто Эрике было мало того, что её прожигал такой же взгляд Майкрофта. — Как у вас дела? Шерлок говорил, что вы на прошлой неделе ездили в Манчестер… Майкрофт громко фыркнул, почувствовав себя уязвлённым. Опять! Опять Шерлок! Ему — ни слова за месяц, а Шерлоку столько внимания, что тот даже умудрился завести разговор о родителях! — Манеры, Майк! — недовольно одёрнула миссис Холмс. — «Майкрофт», мама, — буркнул он в ответ, стараясь скрыть негодование. Вышло не очень хорошо. Эрика всё увидела и, словно чего-то испугавшись, невольно сжалась, облизав губы. — В последнее время он мне часто звонит, — пояснила она, хотя это больше напоминало оправдание, чем сухую констатацию скучного факта. — Шерлок? Звонит? — Майкрофт едва смог подавить готовую сорваться с языка язвительность. И Эрике это не понравилось. Она нахмурилась, уголки губ строго опустились, а в глазах вспыхнула нежданная решимость. — Да. Звонит. Включает громкую связь и болтает без умолку. Я, кажется, заменяю ему Джона Ватсона, пока тот уехал… — …к сестре, — перебил Майкрофт, дёрнув подбородком. Почему-то сама мысль о чём-то подобном казалась ему абсурдной. Вряд ли Шерлок просто искал себе компанию, чтобы скоротать одинокий вечер. Это было сентиментально, совсем не в его стиле. Но Майкрофту всё равно было неприятно, пусть сейчас он думал совсем не о том, и никак не мог прочесть этого в слегка обиженном взгляде Эрики — а ведь ему тоже было достаточно просто ей позвонить. Она помотала головой и обернулась к отцу, решив, что на этом разговор можно было закончить. Выяснять отношения при родителях было некомфортно и неправильно. К тому же, ни мистер Грин, ни миссис Холмс не выглядели очень-то счастливыми, наблюдая за ними. И Эрика была не намерена лишний раз беспокоить папу, у которого и без того в последнее время болело сердце. — Майкрофт, — шикнула миссис Холмс и сурово сдвинула брови над переносицей, чтобы, совсем как в детстве, строго дёрнуть сына за рукав. — Зачем ты так? — Как «так»? Миссис Холмс многозначительно округлила глаза, и Майкрофт, цокнув языком, сунул руки в узкие карманы классических брюк. — Это моё дело, — коротко обронил он. — Ошибаешься. И моё тоже, — она бросила быстрый взгляд на Эрику. — Ты ведь выкупил все места в ложе? — Разумеется. У меня нет никакого желания сидеть с посторонними. — Вот и чудно. И больше ничего не сказав, миссис Холмс мягко подхватила Стивена Грина под локоть, что-то настойчиво зашептав ему на ухо. Тот, казалось, ни капли не удивился, хотя по его всегда добродушному лицу было трудно судить. — Будет ли это уместно? — сдвинув очки на кончик носа, уточнил он. Эрика непонимающе сощурилась. — Конечно! К тому же, Майкрофт настаивает, — в его сторону последовал ещё один пронзительный взгляд, и Холмс вопросительно поднял бровь. Если это было то, о чём он подумал… — Эрика, дорогая, пойдём с нами. У нас в ложе есть свободные места. Оттуда будет лучше видно. Да. Определённо. Он так и знал. Но спорить не собирался. Да и не хотел. Наоборот, какая-то его часть очень надеялась на положительный ответ. А Эрика выглядела трогательно-растерянной. И она, что его изумило, не сопротивлялась, хотя в глазах бурлил океан сомнений. Майкрофт, плетясь в конце неожиданно сформировавшейся группы, не мог понять, какой план был у его матери и на что та рассчитывала — глупо было полагать, будто внезапное соседство переменит его настороженно-брезгливое отношение ко всему происходящему. И тем более, что концерт окажется для него в радость. Будет хорошо, если хотя бы просто не разболится голова. На больше рассчитывать не приходилось. Как и не хотелось своим присутствием портить остальным вечер. Потому что, и это Майкрофт знал всегда, Эрика любила самую разную музыку, хотя весьма понимающе относилась к тому, что его собственные предпочтения ограничивались записями симфонических концертов на виниловых пластинках и парой десятков песен из прошлого века. Впрочем, он оставил эти размышления, едва лишь занял место в кресле — между мамой и Эрикой, старательно поправлявшей юбку, разрез которой вполне удачно оголил гладкие колени. А Майкрофт на это смотрел. И, будь у него на шее не строгая чёрная бабочка, а более привычный галстук, его было бы нелишним ослабить. — Рики, — позвал он чуть слышно, когда спустя положенное время свет в зале начал постепенно гаснуть, а все присутствующие внезапно затихли в каком-то едином порыве, — ты сегодня очаровательна. — Только сегодня? — лукаво улыбнулась она, и в её глазах сверкнули последние блики выключившегося основного освещения. — Всегда, — выдохнул он, но его голос утонул в зазвучавшей из динамиков мелодии, напоминавшей нестройный перезвон колокольчиков. И когда зал звонко взвыл, а прожекторы высветили на большом экране так ожидаемый многими силуэт, Майкрофт не взглянул в сторону сцены, хотя раздавшаяся песня и оказалась на удивление нераздражающей. Он вглядывался в профиль Эрики и никак не мог отвести глаза. Это чем-то напоминало ему их первую встречу, когда он так же, не понимая самого себя, весь вечер был занят тем, что смотрел лишь на неё одну. Тогда, восемь лет назад, Майкрофт тоже сопровождал маму. Не на концерт, а на театральную постановку, название которой даже не знал, поскольку был поставлен перед фактом всего за пару часов до начала спектакля — в тот раз Шерлок как никогда вовремя свалился с простудой, избежав необходимости ютиться три долгих часа в узком неудобном кресле. За что, оглядываясь в прошлое, Майкрофт был ему благодарен. Потому что во время антракта, выйдя в холл, чтобы глотнуть свежего, не наполненного театральной пылью воздуха, он, оставив миссис Холмс в зале, и познакомился с Эрикой Грин. Он заметил её не сразу, а когда увидел, даже не обратил особого внимания. Лишь отметил про себя то, что на его месте мог оценить любой мужчина, едва взглянув на незнакомую девушку — юность, свежесть и миловидность. Только вот его всё это мало интересовало, потому что мысли были заняты работой и стремительно приближавшимся повышением, а значит — и становившейся гораздо серьёзнее ответственностью. Потому отягощать себя общением с противоположным полом Майкрофт совсем не намеревался. Ему хватало, как называл это дядя Руди, «романа с Англией». Как оказалось впоследствии, этим он себя очень удачно обманывал. Эрика заговорила с ним первая. А перед этим довольно долго мялась, то и дело украдкой поглядывая на него, как ей казалось, незаметно, чего Майкрофт сначала совершенно не понял. Но потом она всё-таки решительно шагнула ближе к нему, замершему около какой-то колонны, чтобы быть в тени и не толкаться с другими людьми. — Здравствуйте, — сказала она, настороженно заглянув ему в глаза и не оставив шанса проигнорировать нежеланное внимание. — Добрый вечер. — Простите, что отвлекаю вас, сэр. Просто я хотела спросить… Вернее, наверное, всё же сказать… Точнее… ох, — она судорожно вздохнула, прикрыв на секунду глаза, словно пытаясь привести мысли в порядок, пока Майкрофт, ничего не понимая, сурово хмурил брови, сбивая её своей холодностью и отстранённостью. — Скажите же, — сухо поторопил он. — Или спросите. Как вам будет угодно, мисс. Прозвучало довольно грубо, но, по крайней мере, это отрезвило их обоих. Потому что она вдруг перестала колебаться, взглянув на него с внезапной прямотой и настойчивостью, а Майкрофт прикусил язык, поняв, что сорвался без какой-либо причины. — Я лишь хотела заметить, что вас, видимо, кто-то очень любит, — не став раздумывать над формулировкой, выдала она. И, не дав Майкрофту даже попытаться понять, что к чему, быстро достала маленькое складное зеркало, очень удобно помещавшееся в любой женской сумочке. Он, недоверчиво его приняв, взглянул на своё отражение — на щеке, ближе к уху, багровел отпечатавшийся след от помады. Теперь Майкрофт догадался, почему все косились на него, как на идиота… — Мама, — с досадой прошипел он, тут же принявшись тереть кожу ладонью. Но вместо того, чтобы убрать пятно, только сильнее всё размазал. — Так у вас ничего не выйдет. — Сам знаю, — сконфуженно буркнул он, быстро взглянув на часы. Щеголять перед всеми с красной щекой ему совершенно не хотелось. Тем более, что от антракта оставалось не более трёх минут, и он рисковал не успеть ничего исправить. — Я могу помочь вам, сэр. Пойдёмте со мной. — Куда? — К уборным, — пожав плечами, ответила она. — При входе есть раковина и большое зеркало. Там будет удобнее. Да и потом, просто так вы всё равно не сможете ничего оттереть. Звучало вполне разумно. И это на секунду обрадовало, только вот… — С чего столько заботы? — уже шагнув за ней, с подозрением уточнил Майкрофт и снова неловко потёр кожу испачканными в липкой помаде пальцами. — Потому что людям надо помогать, — улыбнулась она и заправила за уши выпавшие из аккуратной причёски прядки завивавшихся на концах волос. — К тому же, вы выглядите очень… трогательно. Майкрофт вскинул брови, и она залилась мягким, смущённым румянцем, вновь настойчиво, но торопливо позвав его за собой. Антракт заканчивался через две минуты. Тогда Майкрофт не думал о том, почему решился принять помощь. Почему слепо поддался, хотя привык быть всегда настороже. Судьба, не иначе, схватила его за рукав фрака, потянув от прямой, одинокой дороги куда-то в сторону — на грунтовку с ямами и неожиданными поворотами. И там, признаться, ему понравилось больше. — Я Эрика, — усадив его перед зеркалом на длинную банкетку и смочив бумажное полотенце мылом и тёплой водой, как бы между делом представилась она, пока Майкрофт внимательно смотрел ей в глаза, ничего не предпринимая и лишь ожидая с её стороны каких-либо действий. — Майкрофт Холмс, — отозвался он и заметил, как дрогнули уголки её губ. Майкрофта так и подмывало спросить, было ли это от того, что Эрику насмешило его имя. Но он промолчал, вместо этого быстро окинув её с головы до ног сканирующим взглядом. Ничего такого, что было бы особо примечательно — бархатное чёрное платье хорошо подчёркивало фигуру, оттеняя и без того довольно бледную кожу; благодаря этому на лице ярко выделялись светлые глаза, обрамлённые густыми тёмными ресницами, и алые, чуть приоткрытые губы, из-за чего Майкрофту казалось, будто на коже ощущалось лёгкое дыхание; на мизинце правой руки был заметен след от частого взаимодействия с бумагой, а на среднем пальце — небольшая мозоль от твёрдого корпуса письменной ручки. В жизни Эрики было много офисной работы. Он мог сказать это со всей уверенностью. А её ладони тем временем бережно касались его щеки, стирая следы необдуманно оставленного мамой поцелуя. Майкрофт чувствовал себя несколько нелепо — сидеть вот так, упираясь взглядом в тонкие косточки женских ключиц и волнительный вырез на груди… Со стороны, возможно, всё выглядело не столь непристойно, как казалось ему, молча смотревшему на Эрику снизу вверх. — И всё-таки, почему вы это делаете? — уточнил он, начиная ощущать жжение на коже из-за слишком усердных прикосновений. — А вам обязательно хочется знать ответы на все «почему»? — когда он уверенно кивнул, Эрика улыбнулась мягко и тепло. — Потому что вы показались мне очень одиноким и потерянным, когда стояли там, в углу. А я, поверьте, прекрасно знаю, что значит быть одинокой, мистер… ээ-м… Она, нахмурившись, притихла. И даже отстранилась, взволнованно потерев ладони. Майкрофт, озадаченный её откровением, переплёл пальцы и, немного наклонившись, опёрся локтями о колени. — Забыли моё имя, Эрика? — насмешливо уточнил он. — Нет, имя как раз помню. Оно у вас красивое… Фамилию забыла. — Холмс, — подсказал он. — Но можно и просто по имени. — Майкрофт, — на выдохе пробормотала она и прелестно покраснела — сильнее, чем до этого, теперь не рискуя смотреть ему в глаза. — Тогда отчего же вы не подошли сразу? Я видел, вы чего-то ждали. Его наблюдательность, похоже, её удивила. — Вы так строго на всех косились, что я не могла решиться. — К окружающим это никак не относилось. Просто я сам по себе довольно чёрствый, — хмыкнул Холмс. — Только умный человек может признаться в том, что он дурак. Майкрофту понравилась эта аналогия, и он самодовольно улыбнулся: — Я умный. Эрика, не сдержавшись, глухо хохотнула и вновь прикоснулась к его щеке, ощутимо вздрогнув, когда где-то над головой раздалось три коротких сигнала, оповещавших о том, что антракт закончился. — Не успели, — вздохнула она, поджав губы. — Вас это тревожит? — Больше меня тревожит, что мыло не совсем справляется с этой помадой. Майкрофт покосился на своё отражение — выглядел он так, как будто минуту назад вернулся с лёгкого мороза. Если бы следы остались на обеих щеках, было бы даже нестрашно. Однако отсутствие симметрии делало всё в разы хуже. — Сейчас, подождите секунду, — выбросив в корзину для мусора смятый комок бумаги, сказала Эрика и завозилась в своей сумке. Её пальцы запутались в тонких проводах наушников, пока она наконец не вытащила упаковку влажных салфеток. — Попробуем ещё так. Майкрофт не стал спорить. Он прикрыл глаза и чуть запрокинул голову, чтобы Эрике было удобнее. Хотя вполне мог бы сделать всё сам. Но так было куда приятнее. К тому же, вокруг стало очень тихо и спокойно — все уже ушли в зал, и лишь они вдвоём проигнорировали начало второго акта. Майкрофт на секунду вспомнил про маму, которая наверняка успела его потерять. Но в том, что он задерживался, была и часть её вины. — Ну вот, теперь гораздо лучше, — спустя минуту сказала Эрика, и Майкрофт, часто заморгав, открыл глаза. — Спасибо. — Пожалуйста. Она благосклонно кивнула и, казалось, была довольна результатом, пусть и продолжала придирчиво рассматривать его лицо. А Майкрофт не отрывал взгляда от её глаз. — Мне весьма лестно, — коротко улыбнулся он, — но, быть может, вы прекратите мной любоваться? Он сказал это в шутку, прекрасно осознавая, что у неё и в мыслях не могло быть ничего подобного. Майкрофт не заблуждался на свой счёт, прекрасно зная и собственные достоинства, и недостатки. Только вот он совершенно не ожидал, что его неосторожное замечание вновь заставит Эрику вспыхнуть. Интересная выходила градация — теперь румянец стал тона на три ярче, плавно переместившись с щёк ещё и на шею. Это было даже любопытно. Майкрофт поднялся на ноги и застегнул пуговицу на пиджаке, вернув себе привычно суровый, подчёркнуто деловой вид, словно ничего не произошло. А произошло ли? — Что ж, — сказал он, — думаю, нам уже пора. Эрика согласно помотала головой и, не став его дожидаться, торопливо застучала тонкими каблуками по скользкой плитке, словно в попытке сбежать — кажется, Майкрофт смутил её слишком сильно. Впрочем, он всё равно нагнал её около входа в зал, потому как капельдинер, стоявший на страже у дверей, отказывался пускать кого-либо внутрь, объясняясь с Эрикой громким, неприятным шёпотом. Поправив и без того идеально прятавшийся под пиджаком галстук и нацепив на лицо выражение ледяного равнодушия, Майкрофт остановился в паре шагов от Эрики, возвышаясь за её спиной неприступной стеной и прислушиваясь к разговору, что, похоже, неплохо подействовало и на этого театрального служащего. Одного пристального и довольно острого взгляда хватило, чтобы он, на миг запнувшись, заговорил с Эрикой гораздо учтивее. — Что происходит? — даже не став слушать его невнятное бормотание, уточнил у Эрики Холмс, но оказался перебит. — Спектакль уже начался, сэр. Я не могу… — Я говорю не с вами, — отрезал Майкрофт, чуть нахмурившись. Эрика, тихо и устало вздохнув, как-то разочаровано повела плечами. — Кажется, нас не пустят в зал. — Отчего же? — Таковы правила театра, сэр, — снова вмешался капельдинер. — После третьего звонка вход в зал строго запрещён. Информация об этом указана на оборотной стороне вашего билета, если вы ещё не успели с ней ознакомиться. — Да? Очень жаль, — в тоне Майкрофта не было ни капли сожаления. Эрика, обернувшись на него, вскинула брови и недоумённо приоткрыла рот, когда Майкрофт, по вполне уважительным основаниям избавленный от необходимости мучиться ещё полтора часа, одним взглядом позвал её за собой, в фойе, чтоб бессмысленно не топтаться под дверью. Только вот, в отличии от него, Эрика оказалась расстроена. Майкрофт же с лёгким сердцем отпустил ситуацию, более чем довольно улыбаясь самому себе — произошедшее недоразумение на удивление благотворно повлияло на его слегка мрачное настроение. — Что ж, — остановившись посреди просторного, пустующего коридора, один из поворотов которого вёл в гардероб, а второй — в буфет, произнёс он, стараясь скрыть радостное облегчение за непроницаемым выражением лица, — я приношу свои извинения за то, что всё вышло… вот так. — Ерунда, — обманчиво равнодушно отмахнулась Эрика, потоптавшись на месте. И, увидев стоявшие рядом скамейки, опустилась на одну из них, вытянув гудевшие из-за каблуков ноги. — По вам не скажешь, — чуть виновато нахмурился он. — Но, если внутрь нас всё равно не пускают, вам разумно ехать домой. Вызвать вам такси? — Нет, спасибо. Меня заберёт сестра, — потерев лоб, отозвалась она. — Придётся притвориться, что досмотрела спектакль до конца и осталась в восторге. Уж не знаю, чем там всё закончится, но буду импровизировать. — Отчитываетесь перед сестрой? — в груди всколыхнулось странное чувство зависти, когда Майкрофт вспомнил о Шерлоке и его вечных выходках, единственной целью которых было поднасолить старшему брату. — Только в этот раз. Билет сюда — это её подарок на мой день рождения. — Он сегодня? — Да. — Что ж… Поздравляю, — тихо произнёс Холмс, поняв, что сплоховал. — Спасибо. — Раз так получилось, не хотите пока выпить чего-нибудь в буфете? — О, благодарю, но вынуждена отказать, — не отрывая взгляд от носков своих туфель, ответила Эрика. — Я, пожалуй, настаиваю, — сказал Майкрофт, добившись, наконец, того, чтобы она снова посмотрела ему в глаза. — Ненавижу быть в долгу, а вам, как оказалось, я сегодня прилично задолжал. Да уж, сколько времени утекло с того момента… Майкрофт вынырнул в реальность, когда мама, коснувшись его колена, что-то встревоженно зашептала ему на ухо. Разобрать было трудно из-за неожиданно громко ворвавшейся в сознание музыки, потому что, кажется, он слишком долго находился в раздумьях, погрузившись, как называл это младший брат, в чертоги разума. У этого состояния был всего один, но довольно существенный недостаток — контролировать его продолжительность было практически невозможно. Поэтому сейчас, не взглянув на часы, Майкрофт не мог даже представить, сколько прошло времени — может пару минут, а может и в разы больше… А ведь он всегда считал, что ностальгия не была в числе его пороков. Музыка била по ушам, он всё ещё не мог понять, что хотела от него миссис Холмс, зато Майкрофт прекрасно понимал, чего хотел он сам, и от этого стало трудно дышать. — Я сейчас, — пытаясь перекричать музыку, предупредил он маму и порывисто поднялся из кресла, чтобы выйти в коридор. Он скорее почувствовал, чем увидел, что Эрика обернулась ему вслед, и прибавил шаг, в следующий же миг оказавшись за дверью и тяжело прислонившись к ней спиной. Теперь музыка стала глуше, раздаваясь из зала объемным эхом, тогда как в коридоре было ожидаемо безлюдно и более или менее спокойно. Майкрофт одним движением развязал бабочку, сунув её в карман, и расстегнул пару пуговиц рубашки. Духота, душившая его, немного отступила, и по телу пробежался неконтролируемый озноб, вынудивший его судорожно сглотнуть и прижать пальцы к внутренней стороне запястья. Колотившийся под кожей пульс явно превышал нормальные показатели. — Чёрт, — едва размыкая губы, выдохнул Майкрофт, отстранившись от двери и закрутив головой в поисках кого-нибудь, кто мог подсказать ему, где купить воды. Или где найти туалетные комнаты, чтобы, умывшись ледяной водой, прийти в себя.***
Концерт закончился, и все торопились поскорее выйти из зала, чтобы забрать вещи в гардеробе и направиться кто куда — кто-то домой, кто-то дальше, в яркую ночную жизнь большого города. Эрика, по-прежнему сидя на месте, наблюдала за миссис Холмс, нервно бродившей из одного угла ложи в другую. Они втроём дожидались Майкрофта, которого не было уже минут двадцать. Его резкое исчезновение стало для миссис Холмс неприятной неожиданностью. — Давайте я ему позвоню, — предложила Эрика, ведь и сама не могла понять, куда он делся. Если просто решил, что больше не хочет слушать музыку, то уже вполне мог бы заметить, что концерт закончился — здание гудело отнюдь не от громкости акустических систем… — Не нужно, — двери резко распахнулись, и на пороге появился Майкрофт — чуть растрёпанный, с влажными волосами и перекинутым через локоть фраком. Он был немного бледен и хмур, но ничто, за исключением отнюдь не педантичного внешнего вида, не указывало на то, что у него что-то случилось. — Майкрофт! — недовольно воскликнула миссис Холмс, но тот, будто прося её ничего не говорить, поднял ладонь и, прикрыв глаза, помотал головой. — Давай не будем сейчас препираться, мама, — немного хрипло произнёс Майкрофт и, прочистив горло, указал рукой на выход. — Идём? — Мы ждали только тебя, — поджав губы, ответила она. — Прошу прощения. — И не объяснишься? — Быть может, позже. Пожалуйста, — утомлённо попросил он, а потом наткнулся на тревогу в глазах Эрики и отвёл взгляд. Спорить с ним никто не стал. Все молча прошли по широкому коридору к гардеробу. Потом так же молча оделись и вышли на улицу, обнаружив хаос, творившийся на парковке из-за большого количества зрителей, приехавших на концерт на личном автотранспорте. Майкрофт уже отзвонился своему водителю и, спрятав подрагивающие пальцы в карманах тёплого пальто, дожидался, пока тот, лавируя между другими машинами, не подъедет к нужному месту. Казалось, теперь он, замерший, моргавший редко и как будто лениво, ни на что не обращал внимание. Миссис Холмс, глядя на это его состояние, была очень недовольна. Она искренне не понимала, почему он позволял себе держаться так холодно и отстранённо. И совершенно не хотела с этим мириться. — Вас подвезти? — спросила она у мистера Грина и Эрики, будто машина была вовсе и не Майкрофта, а её. — О, нет, спасибо, я на своих колёсах, — улыбнулся мистер Грин и, вытащив из кармана ключи, гордо продемонстрировал их миссис Холмс. — Скорее, я могу подвезти вас. Вы всё ещё живёте в Бренте, Аманда? Миссис Холмс кивнула. — В таком случае, нам по пути. Мы с Люси недавно перебрались в Хэрроу. Далековато от центра, конечно, но довольно уютно. Майкрофт, — окликнул он задумчиво уставившегося себе под ноги Холмса, — ты не против, если сегодня я возьму на себя роль водителя? — Что? — не понял Майкрофт. — Я подвезу Аманду? — мягко улыбнувшись, повторил мистер Грин. — Как хотите, — пожав плечами, отозвался тот и добавил, слегка нахмурившись. — Только это совсем в противоположной стороне от района Эрики. — Это не проблема. Я могу доехать на такси, чтобы не наматывать круги. — Глупости, — вздохнул Майкрофт, и в ту же секунду рядом остановился чёрный Jaguar. — Садись, я отвезу. Эрика вопросительно взглянула на отца, словно в поисках поддержки, и тот чуть заметно закивал головой. А когда она всё-таки решилась, на прощание чмокнул её в макушку и задорно подмигнул, элегантно подставив миссис Холмс локоть, чтобы проводить её до своего старенького, но исправно служившего седана. Забравшись на заднее пассажирское место, где было по-прежнему темно и просторно, она, вдохнув полной грудью витавший в воздухе пряный запах, расслабленно откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. После любого концерта, когда мандраж уже отступил, а ощущение усталости ещё не накрыло с головой, она чувствовала себя ужасно вымотанной, но счастливой. А сегодня что-то было немного по-другому. Потому что положенное чувство эйфории никак не накатывало, а на его месте оказалось нежданное волнение. Не за себя. За Майкрофта. Уж она-то видела, что его состояние, принятое миссис Холмс за холодность, на самом деле было странным оцепенением. По-хорошему, Майкрофта надо было как можно скорее отправить домой. И в приказном тоне велеть ему отдыхать. Только вот Эрика никак не могла себе этого позволить — она находилась не в том положении, чтобы командовать. Да и упрямства Холмса хватило бы, чтобы, в случае его несогласия, отбить любые аргументы. Поэтому она не стала ничего ему говорить, продолжив сидеть с закрытыми глазами, когда Майкрофт пристроился на соседнем месте, назвав водителю нужный адрес и закрыв установленную между рядами сидений перегородку, прежде чем утомлённо опустить голову на подголовник. — Спасибо, — шепнула Эрика, когда машина плавно вынырнула с парковки на дорогу. — За что? — За сегодняшний вечер, Майк. — Пустяки, — отмахнулся он и, взглянув сквозь затонированное стекло на бурлившую жизнью улицу, опёрся на него локтем, прижав пальцы ко рту. — У тебя что-то случилось? — немного погодя, не выдержала Эрика. Видеть его таким, притихшим и словно чем-то расстроенным, было непривычно. Майкрофт отрицательно помотал головой, только вот Эрика без труда прочла по его поджатым губам, что этот ответ был ложью. — Майкрофт… — Не хочу, — пробормотал он и прикрыл глаза ладонью. — Не хочу ничего чувствовать. — Что? — изумлённо спросила она. И лишь после этого Майкрофт повернулся к ней лицом. В его глазах, несмотря на полумрак, пылали неясная решимость и ярость. Эрике стало не по себе, и она, отодвинувшись подальше, сжалась, вцепившись пальцами в ремень безопасности. Только вот спокойствия это не принесло. А Майкрофт, придвинувшись, будто нарочно заговорил гораздо тише, вызвав у неё сотни забегавших по телу мурашек — то ли от страха, то ли от волнующей глубины, зазвучавшей в голосе. Слишком уж проникновенным стал его тон. — Не хочу, — непреклонно повторил он, — ничего к тебе чувствовать. Не хочу ничего ждать. Не хочу беспокоиться о тебе, а в ответ слышать что-то о Шерлоке. Знать тебя не хочу, — он поморщился и наклонился ещё ближе к её лицу, а его голос перешёл на опасное шипение. В глазах Эрики блеснули застывшие слёзы, и Майкрофт, тяжело сглотнув, шумно выпалил. — И любить тебя я тоже не хочу. Он впился властным поцелуем в её губы, а руками крепко-накрепко сжал запястья, не скрывая облегчённого вздоха. Удерживавшая напряжение плотина треснула с громким, вырвавшимся из горла рыком, и у Майкрофта под закрытыми веками вспыхнул фейерверк. Потому что потребность сводила его с ума. А Эрика ему отвечала, опаляя кожу жарким дыханием и оставляя на его щеках следы своих слёз. Воздух накалился, стало так жарко, что тело взмокло. Майкрофт тяжело задышал, коснулся губами шеи Эрики, отпустив её руки и зарывшись пальцами в волосы, чтобы, мягко потянув пряди, заставить её покорно выгнуться. Её ладони беспорядочно заскользили по его плечам, порывисто обвили шею, и Эрика, не сдержав глухой стон, обхватила его лицо, возвращая его губы своим губам. Они целовались так жадно и исступлённо, будто в последний раз, будто выплёскивая всю боль, всю скопившуюся внутри тоску, переплетая пальцы и доверчиво цепляясь друг за друга. Майкрофт сдёрнул с плеч пальто — ему было невыносимо душно. Настолько, что захотелось открыть окно, чтобы впустить внутрь воздух. Но он не мог. Был слишком занят. Эрика дрожала от каждого его движения, и отвлекаться было преступно, почти противоестественно. Особенно когда прерывистое дыхание раздавалось в такт колотившемуся в груди сердцу… — Мы приехали, сэр, — оповестил водитель, когда машина плавно, но неожиданно затормозила. Майкрофт дёрнулся, неразборчиво что-то пробормотал, когда Эрика судорожно отпрянула, стукнувшись затылком о стекло, и одним движением дрожащих пальцев отстегнула приковавший её к месту ремень безопасности. — Рики, — растерянно выдохнул Майкрофт, но она, крепко зажмурившись, замотала головой, чувствуя тягучую пульсацию на губах. — Не надо, — просипела она. И, потянув ручку на дверце, обрубая на корню его желание объясниться, оказалась на улице, жадно глотнув отрезвляюще-холодный вечерний воздух. А потом торопливо, не оборачиваясь, пошла к своему подъезду.