Чрезмерный комплекс власти

      Серое и невзрачное снаружи, здание штаб-квартиры Службы безопасности, более известной как MI5, могло бы стать отличной иллюстрацией для пословицы «Не суди книгу по обложке». При первом взгляде на него у любого тут же проскальзывала мысль о каких-нибудь мрачных, пыльных архивах, где жутко пахло плесенью, а от влажности желтели страницы документов. Отчасти, так и было, но лишь в подвальных помещениях — Темз-хаус отслужил уже не одно десятилетие, и даже после значительной реконструкции было сложно требовать от него свежести и подчёркнутого лоска.       На деле, внутреннее оснащение было ничуть не хуже, а в чём-то даже лучше, чем в новомодных офисах бизнес-центра. По крайней мере, такого количества светлой плитки хватило бы, чтобы выложить ей не одно футбольное поле.       Направляясь в зал для совещаний, Майкрофт слушал, как каблуки Антеи размеренно стучали по этой плитке, подстраиваясь под его шаги. У большей части населения Великобритании были рождественские выходные. Майкрофту же предстояло провести всё двадцать шестое декабря за заслушиванием годовых отчётов. И не сказать, что он был этому не рад.       Не рады были остальные, чьи кислые лица поспешно изменились на менее категоричное выражение, стоило только Майкрофту показаться в дверях. Впрочем, он мог их понять. Большинство присутствовавших были семейными людьми, которые наверняка ощущали определённую несправедливость из-за вынужденной необходимости проводить праздники за работой — но они знали, на что шли, заключая служебной контракт.       — А, доброе утро, мистер Холмс, — Эндрю Паркер, исполнявший обязанности Генерального директора, поднялся с кресла во главе длинного стола и чуть поспешно, поправляя на носу очки, шагнул Майкрофту навстречу. Ладонь, протянутую для рукопожатия, он тут же быстро и как-то судорожно затряс, не обратив внимание на то, что Майкрофт недовольно поджал губы. — Почти все собрались. Осталось дождаться Блэка и Райли.       — Они были уведомлены о времени начала собрания? — коротко взглянув на карманные часы, уточнил Майкрофт. Как же он не любил опоздания. Особенно после того, как неоднократно был вынужден повторять, что график его дел не столь гибок, чтобы отклоняться от него из-за пустяков.       — Да, мистер Холмс.       — Они связались с вами и предупредили о… задержке? — он старательно подбирал слова, чтобы не прозвучать излишне грубо. Паркер и без того сконфуженно улыбался, вынужденный оправдываться за подчинённых.       Вместо ответа тот лишь коротко, отрывисто кивнул.       — И каковы же её причины?       Лицо Паркера пошло неприятными красными пятнами, но Майкрофту, собственно, было уже всё равно. Он лишь удостоверился, что факт промашки не остался незамеченным, и, забрав у Антеи рабочие заметки, неспешно направился к своему месту, здороваясь с теми, кто соизволил явиться вовремя и уже сидел за столом.       Начинать собрание без Блэка и Райли было нельзя. Один курировал всё северно-ирландское направление, другой же был ответственен за контакты с рабочими спецподразделениями в Уэльсе — они занимали не те должности, чтобы можно было просто проигнорировать их отсутствие. А поэтому, устроившись в дальнем углу стола и разложив перед собой документы, Майкрофт принялся терпеливо ждать, наблюдая за всеми будто со стороны, из тени, как если бы был посторонним, незаинтересованным лицом, заглянувшим сюда по ошибке и оставшимся по чьему-то благосклонному позволению. А Паркер косился на него с видимым подозрением, и в этом чувствовалось давно знакомая настороженность.       Майкрофт едва заметно дёрнул уголком губ. Такие взгляды свидетельствовали о многом. И ему это нравилось. Нравилось ощущать власть и понимать, что одним только словом можно перевернуть всё с ног на голову и при этом умудриться сохранить прежний баланс сил. Уверенность и рациональность — вот то, от чего стоило отталкиваться в делах. Привыкшие же во всём сомневаться не достигали подобных высот. Они, опустив глаза, неловко пробирались в зал и тихо бормотали извинения за опоздание, поглядывая вовсе не на непосредственного начальника, а на него, Майкрофта, со смесью трепета и ненужного волнения.       Коротко кивнув на вопросительный взгляд Паркера, когда Блэк и Райли заняли свои места, Майкрофт позволил начать собрание и, придвинув стул поближе, опёрся локтями на гладкую лакированную столешницу. Впереди предстоял очень долгий, малоприятный день.       — Итак, всем добрый день, — прочистив горло, начал Паркер, и шепотки, витавшие в зале, резко затихли. — Ещё раз приношу прощение за задержку, мистер Холмс.       Майкрофт снова сухо кивнул, не поднимая на него глаза и глядя в свои заметки.       — Кхм, так вот… Можем приступать к работе. Сегодня у нас очень насыщенная повестка, поэтому предлагаю начать с краткого изложения общей статистики, а потом перейти к конкретным вопросам. Мистер Спенсер, вам слово…       Майкрофт тихо и обречённо вздохнул. Была у этого Спенсера, какого-то очень дальнего родственника ныне покойной принцессы Дианы, ужасная особенность — говорить долго и нудно, путая речь такими оборотами, что мысль, изначально начинавшаяся весьма здраво, к своей середине походила на сложный, мудрёный лабиринт. Словом, слушать его было невыносимо. Поэтому всякое иное рабочее взаимодействие Майкрофт предпочитал ограничивать сообщениями по факсу или электронной почте — письменно тот изъяснялся гораздо лучше.       А потому Майкрофт позволил себе не слишком-то концентрироваться на привычно затянутой болтовне. К тому же, он не ожидал услышать ничего принципиально нового, так как все действительно важные отчёты уже давно лежали под кодовым замком в его личном архиве. Всё равно все значимые детали ещё по несколько раз должны были повторить главы департаментов. Причём куда конкретнее и чётче, чем Спенсер. Если бы не впечатляющие аналитические способности, можно было бы решить, что его держали в MI5 только из-за фамилии.       Основные проблемы последних нескольких лет оставались неизменными — терроризм и сепаратизм. И если первое было головной болью ещё и Министерства внутренних дел, то всё возрастающее стремление радикальных групп к отделению территорий от Великобритании и образованию суверенных государств ложилось в большей степени на плечи контрразведки. Но это не было какой-то резко возникшей тенденцией. Вспомнить хотя бы ирландскую Смуту, продлившуюся почти три десятилетия, прежде чем пламя кровавых конфликтов удалось потушить буквально накануне нового тысячелетия. И вот опять. Идеи государственного раскола не теряли популярности среди масс.       В общем-то поэтому, когда отчитываться стали уже департаменты, Майкрофт начал слушать гораздо внимательнее, делая короткие заметки в рабочем блокноте. Сначала шёл наиболее стабильный Уэльс, потом столь же стабильно кипящая Ирландия… К моменту, когда разговор коснулся Шотландии, на часах был уже полдень.       — Думаю, следует объявить перерыв, — протерев платком влажный лоб, предложил Паркер, и в ответ раздался одобрительный гул. — В таком случае, встречаемся здесь же ровно через полчаса. Убедительная просьба — не задерживаться.       И буквально спустя минуту в зале для совещаний остались только двое. Холмс по одну сторону длинного стола, и Паркер, утомлённо расплывшийся в кресле — по другую.       — Что-то туго сегодня идёт, — пробормотал он, когда Майкрофт поднялся с места навстречу заглянувшей в зал Антее.       — Не хуже, чем я ожидал.       Сложно было считать это похвалой, но прозвучало, в принципе, без колкого негатива. А потом Майкрофт тоже решительно вышел в коридор, коротким кивком головы велев помощнице следовать за ним.       — Что случилось? — спросил он, отойдя подальше от зала и оглядевшись по сторонам. Вряд ли Антея просто так караулила под дверью. Но телефон для экстренных вызовов молчал, а значит — ничего серьёзного. По крайней мере, ничего такого, что требовало бы незамедлительного внимания Холмса.       — Звонил ваш брат, сэр. Неоднократно.       Майкрофт раздражённо закатил глаза. Шерлоку опять было что-то нужно. И, судя по звонкам, а не обожаемым им смс-кам, это «что-то» требовалось срочно.       — Он не говорил, в чём конкретно заключается вопрос, — добавила Антея. — Я сказала ему, что вы на совещании.       — Что ж, будем надеяться, что он опять никуда не влез, — сжав пальцами переносицу, отозвался Майкрофт. — Вы пока можете идти. Думаю, мы закончим через два с половиной часа, поэтому подготовьте бумаги для министра внутренних дел. Возможно, удастся застать его сегодня, чтобы не откладывать встречу на следующий год.       — Да, сэр, — не изменившись в лице послушно кивнула Антея, и, когда стук её каблуков скрылся за поворотом, Майкрофт недовольно сморщился.       Его кабинет был этажом выше. И небольшая разминка — если, конечно, было уместно назвать так двадцать пять пройденных ступенек — оказалась весьма кстати после нескольких часов, проведённых неподвижно в кресле. Майкрофт быстро ввёл пароль на цифровой двери и только успел переступить порог, как личный телефон, до этого благоразумно оставленный на столе, чтобы не отвлекаться на него во время работы, звонко пиликнул.       Майкрофт даже не сомневался, что это был Шерлок, уже около недели атаковавший его странными просьбами-требованиями всё-таки предоставить более высокий уровень доступа к засекреченным документам для расследования. Видно, его сообразительности не хватало, чтобы заметить то, что было прямо под носом. Не зря кто-то сказал — чтобы спрятать вещь, нужно оставить её у всех на виду. И, в принципе, уже можно было начинать упиваться тем, что Шерлок просил о помощи…       Только вот сообщение оказалось совсем не от него.       «Скажи честно, ты волшебник или учёные всё-таки изобрели климатическое оружие?»       Майкрофт удивлённо моргнул.       И уже через несколько секунд слушал длинные гудки. Он всегда предпочитал звонки сообщениям.       — О чём ты?       Сначала раздался слабый вздох. Но потом Эрика взяла себя в руки и ответила, кажется, мягко улыбнувшись — впрочем, последнее, должно быть, было лишь игрой воображения.       — Привет, Майкрофт.       В её голосе слышалась радость. Вряд ли, конечно, она относилась к его скоропалительному звонку, но Холмс всё же предпочёл думать, что, будь этот разговор для неё неприятен, Эрика бы и вовсе не приняла вызов.       — Здравствуй, Рики, — сказал он и, прикрыв глаза, облокотился на спинку стула. — Так что ты имеешь в виду?       — Ты сегодня ещё не был на улице? — удивлённо выдохнула она, ответив вопросом на вопрос, и у Майкрофта внутри проскользнуло раздражение.       — Был. Часа четыре назад. Какое это имеет отношение к твоему сообщению?       Но Эрика снова, будто нарочно, проигнорировала недвусмысленную интонацию в его словах. Или просто не услышала — сама она явно находилась не дома, потому как незатихавший шум от проносившихся мимо автомобилей раздавался в динамиках громче, чем её дыхание. Нужно было перепроверить местонахождение Эрики. На всякий случай…       — Ты можешь выглянуть в окно? — перебив его мысли, спросила она. И было в этом что-то настойчивое. Что-то такое, чему не хотелось сопротивляться. Будто для Эрики эта простая просьба значила куда больше, чем изначально могло показаться.       Но Майкрофт всё равно нервно цокнул языком и лениво, неспешно подошёл к большим окнам, выходящим прямиком на уныло-серую Темзу.       — К чему всё это? — недовольно пробормотал он и взглянул на улицу, раздвинув пальцами пластины жалюзи. Сперва его ослепил ярко-белый свет, словно кто-то резко включил на полную мощность несколько прожекторов и специально направил их так, чтобы мгновенно сбить любого с толка. Майкрофт отчаянно заморгал и начал тереть глаза, пытаясь избавиться от жжения. — Боже правый… Что это такое?       — Это метель, Майк! — решив, что вопрос был адресован ей, отозвалась Эрика. И звонко, совершенно счастливо хмыкнула. — Я искренне надеюсь, что ты к ней никак не причастен.       Майкрофт не знал, что ответить. Нажав на кнопку выключателя, он наблюдал за тем, как жалюзи, чуть слышно загудев, автоматически поднялись к потолку, уже не скрывая внешний мир. Или же не скрывая от этого внешнего мира самого Майкрофта. А он молча смотрел на то, как Лондон засыпало хлопьями густого, тяжёлого снега. То количество, которое выпало прошлым вечером, совсем не вязалось с происходившим теперь — потому что налёт рождественского дня, едва прятавший под собой асфальт, сменился на плотное мягкое покрывало, выбелившее всё вокруг и растворившее горизонт в таинственной дымке.       — Майкрофт?       — Да?       — Ты ничего не сказал. Я подумала, что связь оборвалась.       — Нет, просто я… — усталый вздох сорвался с губ против воли, и Холмс прижался лбом к окну, которое быстро запотело от горячего дыхания. Перед глазами стало совсем мутно, но стекло приятно холодило разгорячённую голову, и дышать было немного легче. Но не думать. Нужных сейчас слов он попросту не мог найти.       — Майк? Всё в порядке? — взволнованно раздалось у самого уха, и Майкрофт крепко зажмурился, мысленно отбросив все посторонние шумы, оставляя при себе лишь её голос.       Ему вдруг до дрожи захотелось, чтобы расстояние, разделявшее их сейчас, сократилась до какого-нибудь ничтожного минимума — чтобы не только слышать, но и чувствовать Эрику. Чтобы она увидела, насколько он был потерян, если не мог толком оценить даже своё состояние.       Нет, вряд ли Майкрофт был в порядке.       — Всё хорошо, — хрипло произнёс он. — Просто у меня подписаны бумаги о неразглашении, и я пытаюсь придумать оправдание, но в голову лезет одна ерунда.       Теперь притихла уже Эрика. Она всегда тушевалась, когда дело касалось какой-либо секретности, «государственной тайны» или иных ярлыков, открыто указывавших на то, что в эту информацию лучше не совать нос. Лишь пару раз любопытство пересиливало осторожность, и тогда на Майкрофта полунамёками сыпались вопросы, ответы на которые, вот уж правда, мог получить очень ограниченный круг лиц.       — Я пошутил, — добавил Майкрофт, укорив себя за порой проявлявшееся неумение говорить прямо. Он слишком долго крутился в высших эшелонах власти, чтобы то и дело не начинать лавировать в своих высказываниях. Даже с самыми близкими.       — Иногда очень сложно понять разницу между тем, шутишь ли ты или действительно серьёзен.       — На самом деле распознать это довольно нетрудно.       — Да? Тогда обязательно расскажешь при следующей встрече. Прости, мне сейчас надо бежать. Некогда говорить.       — Но, Рики…       Только теперь вместо того, о чём они не договорили, звучали короткие, как многоточие, и ужасно противные гудки.

***

      В ванной комнате было очень душно: пар поднимался к потолку и конденсатом оседал на плитке, зеркале… Да и на любой другой доступной поверхности тоже, пропитав влагой даже изначально сухое полотенце. Вода, всё ещё обжигающе горячая и покрытая густой шапкой нежной пены, шла крупными волнами при каждом неповоротливом движении. И Эрика, откинув голову на прохладный бортик, легко могла представить такое же мерное морское покачивание. Разве что вместо ламп в глаза светило бы жаркое солнце, а лицо обдувал тёплый ветер. Здесь же воздух был давно наполнен тяжёлой влажностью, из-за чего на носу и щеках, щекоча распаренную кожу, образовывались маленькие капельки пота.       День выдался удивительно долгим. И понежиться в ванной, привычно успокаивая себя громкой музыкой, казалось хорошим его завершением. Тем более, что плеер с подключенными к нему наушниками очень удачно поместился на полке между гелем для душа и шампунем. Не хотелось бы, чтобы он упал в воду.       Волосы липли к мокрой шее и плечам, а Эрика, положив ногу на ногу так, чтобы коленки немного выступали из-под воды, весело и беззвучно подпевала постоянно сменявшимся друг за другом композициям. Вряд ли в доме была нормальная звукоизоляция, чтобы рисковать и смущать соседей чем-то из альбомов Рианны. К тому же за стенкой жила какая-то старушка, явно предпочитавшая засыпать пораньше.       В общем-то, Эрика чувствовала себя удивительно хорошо. Утром на электронную почту пришло письмо с приглашением на собеседование, днём они с Сарой встретили в аэропорту вернувшихся от родственников родителей. Из неприятного были только пробки и перенос времени прилёта — снег, видимо, стал полной неожиданностью для коммунальных служб. И пока Сара, сидевшая за рулём, бурчала на громоздкую и медленную снегоуборочную технику, Эрика с детской непосредственностью смотрела в окно, слушая рассказы мамы о кузинах, кузенах и другой многочисленной ирландской родне. Этими же историями родители задержали её в гостях до самого вечера, обрубив на корню невыносимое желание прогуляться — было уже темно, а Эрика предпочитала не бродить в такое время по улицам. Тем более в одиночестве. Поэтому она надеялась, что своеобразное рождественское чудо продлится подольше — как в принесённом Майкрофтом снежном шаре, стоявшем теперь на книжной полке.       Радовало, что после ванны можно было завернуться в большое махровое полотенце и просидеть перед окном до глубокой ночи, глядя на падавший с неба снег. Правда, Рианну в таком случае было бы уместно сменить на что-то вроде сентиментального Брайана Адамса, хрипло признававшегося в любви в каждой своей песне и любой строчкой попадавшего прямиком в тоскливо сжимавшееся сердце.       Но пока было не до того. Грустить не хотелось, и Эрика, болтая ногой в воздухе, тем самым разгоняя душистую пену, была занята чем-то гораздо более весёлым и звонким.       А потому она не услышала, как щёлкнул замок и скрипнула открывшаяся дверь. Зато сразу заметила боковым зрением резко возникший рядом высокий силуэт и, испуганно вскрикнув, соскользнула по гладкой акриловой поверхности ванны, с головой уйдя под воду и глотнув грязной мыльной взвеси, попавшей ещё и в нос. Плеер, стукнувшись о бортик, скрылся под слоем пены.       А на пороге, изумлённо приоткрыв рот, застыл Майкрофт.       — Ты! — откашливаясь и возмущённо сверкая глазами, просипела Эрика, пытаясь спрятаться от его взгляда. В носу неприятно саднило, горло жгло от непрекращавшегося першения, а пена пыталась предательски расплыться в разные стороны. Но Эрика настойчиво сгребла её перед собой. — Что ты здесь делаешь?!       Майкрофт дёрнул узел кроваво-красного галстука, стараясь не смотреть, куда не надо. Его взгляд заскользил выше, по покрытой конденсатом плитке, пока, в конце концов, вновь не опустился на Эрику. Губы вмиг пересохли, и Майкрофт, с большим трудом сглотнув, судорожно их облизал.       — Я услышал плеск…       — И это должно было тебя остановить!       — Должно было… — пробормотал он. Но быстро взял себя в руки, вспомнив, почему, собственно, даже понимание этого не помешало ему зайти. — Я постучал, но ты не отозвалась, Рики. Что, если бы ты тонула?       — А ты, значит, бросился меня спасать?       — Разумеется. Откуда я мог знать, чем ты тут занимаешься?       — О, конечно, в ванной же обычно делают что угодно, но только не моются, — сложив руки на груди, буркнула Эрика и повела плечами. Из открытой двери ощутимо тянуло холодом. Особенно в сравнении с жарким, настоявшимся в комнате воздухом. А вот Майкрофту, должно быть, было очень душно — в тёплом-то пальто, с обмотанной шарфом шеей. — Так что ты здесь делаешь?       — Я ответил.       — Нет, — протянула Эрика и поглубже зарылась в пену. — Что ты делаешь в моей квартире?       — Ты ведь позвала меня, — прикрыв дверь, ответил Холмс, и вытер влажный лоб кожаной перчаткой. Он чувствовал себя глупо, стоя вот так, в верхней одежде, когда по спине уже градом катился пот — казалось, ещё немного, и поднимется давление.       Во всяком случае, голова уже начинала идти кругом…       — Не было такого!       — Во время звонка. Ты сказала, что мне следует что-то тебе рассказать при следующей встрече.       — Но это было не приглашение.       — Разве нет?       — Нет! — настойчиво всплеснула руками Эрика, и мелкие брызги полетели в разные стороны, намочив и коврик около ванны, и край пальто Холмса. Впрочем, он это заслужил. — Не притворяйся. Ты просто искал повод, чтобы прийти.       — И в мыслях не было.       Но она не поверила. Недовольно насупилась, щуря глаза и старательно делая вид, будто щёки пылали вовсе не от волнения, а из-за высокой температуры воды. Но Майкрофт по-прежнему старательно, пусть и безуспешно, отводил взгляд, как настоящий джентльмен, не имевший намерения кого бы то ни было смущать. Хотя и у него покраснели кончики ушей, сколько бы он ни старался казаться отрешённым.       — Может, выйдешь? — пробормотала Эрика.       — Зачем? — спросил он вдруг, неожиданно для самого себя, но тотчас же ужасно сконфузился.       — Я не одета, если ты не заметил, — её брови возмущённо взметнулись.       — Заметил, — буркнул Майкрофт. — Я подожду снаружи.       От распахнувшейся двери опять повеяло холодом. По влажной коже забегали мурашки, и Эрика, вздрогнув, приподнялась, потянувшись к крану, чтобы добавить горячей воды. Желательно — кипятка. Желательно — так много, чтобы пар стал густым и непроглядным и в нём можно было спрятаться.       — Кстати, я хотел… — вновь заглянув внутрь, начал Майкрофт, совершенно не подумав, что это было весьма невовремя. И сразу остановил себя, замотав головой, чтобы не смотреть на обнажённую бледную спину. И на что-нибудь ещё. — Потом. Это терпит. Прости, — скороговоркой пробормотал он и захлопнул за собой дверь так, что, казалось, содрогнулись стены.       Со стороны, возможно, наблюдать всё это было бы весьма забавно. Только вот Эрика, нервно усмехнувшись, пригладила дрожащими ладонями мокрые волосы и, почувствовав бедром утонувший плеер, решила, что больше никогда не будет слушать музыку в ванной. Слишком уж странные у этого были последствия.       Она вышла минут через десять, старательно кутавшаяся в полотенце и взволнованно озиравшаяся по сторонам — в квартире было тихо, будто никого, кроме неё, здесь и не было. Но, зная Майкрофта, он ни за что не ушёл бы, не договорив. И Эрика на цыпочках проскользнула в спальню, откладывая этот разговор.       Кое-как сумев придать себе приемлемый вид и немного просушив волосы полотенцем, чтобы с кончиков прядей не стекала вода, она, одевшись по-домашнему аккуратно, почему-то не находила в себе сил, чтобы покинуть комнату. Из зеркала на неё смотрело подозрительно спокойное отражение, и только нервно бегавшие глаза выдавали какой-то необъяснимый испуг. Но бояться Майкрофта… Вот уж глупость! Нет, Эрика, глухо вздохнув, поняла, что робела из-за своей на него реакции.       Нужно было держаться холоднее. Так, будто ничего не произошло… никогда не происходило. Безусловно, это было сложно, учитывая все годы совместной жизни. Но ведь возможно?       Отражение отрицательно помотало подбородком, и Эрика, бросив на него раздражённый взгляд, недовольно цокнула языком. Подумать только, её предавало даже внутреннее «я»!       Оно же было виновато в возникшем днём необъяснимом порыве отправить Майкрофту смс-ку — и вот, во что это вылилось. Он приехал. Хотя Эрика и рассчитывала на то, что после их последнего разговора он будет держаться в отдалении. Впрочем, если бы она действительно хотела этого настолько сильно, то ни за что не вернулась бы в Лондон, не искала бы работу и уж точно не приглядывала бы собственную квартиру взамен этой — съёмной и слишком уж дорогой.       На кухне, закипая, зашумел чайник. Эрика покосилась на сиротливо лежавшее перед зеркалом обручальное кольцо и, помедлив, всё-таки надела его на правую руку. Пора было во всём разобраться.       — Хозяйничаешь? — войдя на кухню и застав Майкрофта за приготовлением чая, спросила Эрика, обойдя его, чтобы заглянуть в холодильник. Майкрофт избавился от пальто и пиджака, развесив их на спинках стульев, и теперь был в кипенно-белой рубашке, с закатанными до локтей рукавами. Сегодня он почему-то не стал надевать жилетку.       — Ты не против?       Она отрицательно помотала головой, почувствовав, как на спину с влажных волос упали холодные капли.       — Есть хочешь?       — Уже поздно для ужина, ты не находишь?       Эрика недоверчиво покосилась на него и, быстро что-то оценив, достала с полки противень запечённого с картофелем мяса. Ничего другого она предложить не могла. А Майкрофт явно был голоден, пусть в этом и не признавался.       — Ладно, — стараясь придать голосу как можно более беззаботные интонации, сказала она, — как ты узнал, что я дома?       — В окнах горел свет, — добавив в обе кружки по ложке сахара, отозвался Майкрофт.       — А вошёл как? Ты что, взломал замок?       — За кого ты меня принимаешь? Это методы Шерлока, но никак не мои, — притворное негодование, намеренно дополненное уколом в сторону младшего брата, Эрику совсем не обмануло. Она чувствовала какой-то подвох, и чуть приподнятые уголки губ Майкрофта выдавали его с головой.       — Дверь я точно запирала.       — Допустим, — не стал спорить тот. Не говорить же Эрике, что в кармане его пальто можно было найти запасной ключ от её квартиры. Тогда она бы разозлилась и уже без помощи Сары выставила его вон, а не накрывала бы на стол, как ни в чём не бывало расставляя тарелки и, судя по всему, проигнорировав его выпад о позднем времени. По крайней мере, это не помешало ей вытащить из холодильника карамельное пирожное. — Ты молодец, что закрываешь дверь на замок.       — К чему эта странная похвала?       — Как я и говорил, я беспокоюсь. А ты выбрала не очень хороший район, — присев на стул и поставив локти на столешницу, ответил Холмс. А потом подпёр голову руками. — Мне здесь не нравится.       — И почему же?       — Ну, — порадовавшись заинтересованности в её голосе, протянул Майкрофт, вспоминая отчёт о криминогенной ситуации в этой части столицы, — статистически, здесь много квартирных краж. Количество вызовов полицейских патрулей чуть выше, чем в среднем по Лондону. Ах, да, ещё на соседней улице живёт маньяк-рецидивист. Ему, правда, уже семьдесят, но всё-таки…       — Ты меня запугиваешь? — нахмурилась Эрика, и впрямь почувствовав, как от его слов стало не по себе.       — Предупреждаю.       — Знаешь, Майк, — поставив перед ним разогретую порцию картофеля, хмыкнула она и села напротив, — пока что ко мне врывался только ты.       Покручивая в пальцах вилку, Майкрофт изо всех сил постарался не рассмеяться. Должно быть, это действительно было то ещё зрелище. Он до сих пор чувствовал, что рубашка, ставшая влажной в том густом паре, так и не высохла на спине — холодная ткань неприятно липла к коже и, пожалуй, если не выпить горячего чая, это грозило простудой. Не лучшее время, чтобы болеть… Но вряд ли было возможно найти хотя бы одну неделю в году, когда Майкрофт мог позволить себе беззаботно проваляться в постели с температурой.       — Думаю, мне следует извиниться.       — Думаю, да, следует, — придвинув к себе чашку и маленькое блюдце с десертом, согласилась Эрика.       — Прости.       — И всё? А как же заверения в том, что больше ты так делать не будешь?       — Что за ребячество?       — Не знаю, — пожала она плечами. — Просто это было… даже немного забавно.       — Ты находишь произошедшее смешным? — удивлённо приподнял бровь Майкрофт и подцепил вилкой кусок мяса.       — Сейчас — да. Но, поверь, в тот момент, когда я наглоталась мыльной пены и утопила плеер, мне очень хотелось окатить тебя водой.       — Жестоко.       — Зато справедливо.       — Не спорю, — хмыкнул он. — Правда, прости, Рики. Я стучался несколько раз, но ты не отзывалась, и в голову полезли не самые приятные мысли. Чего я уж точно не хотел, так это тебя компрометировать…       Эрика звонко фыркнула, едва не подавившись чаем.       — После стольких лет брака ты вряд ли мог меня скомпрометировать. Но я ценю твою заботу.       — Ты смеёшься надо мной, — поджав губы, покачал головой Майкрофт.       — Вовсе нет.       Но он всё равно чувствовал себя уязвлённо. И вместе с тем удивительно… безмятежно. Эрика, болтая ногами под столом, ненароком касалась босыми ступнями ткани его брюк. Её недосушенные волосы пушились и то и дело хаотично лезли ей в глаза, совсем и не мешая наслаждаться десертом. А ведь она всегда, сколько он её знал, любила карамель… От неё даже пахло сладко — не гелем для душа, не шампунем, а чем-то естественным, от чего кружилась голова и было тяжело, но так приятно дышать. Он судорожно втянул носом воздух и мигом опустил взгляд на тарелку, когда Эрика посмотрела на него из-под ресниц — осторожно и мягко.       Майкрофт чувствовал её взгляд — он, словно невесомое прикосновение, скользил по его лицу, и Холмс старательно делал вид, будто его не замечал. Потому что щёки нежно покалывало, а губы жгло. И лишать себя возможности ощущать всё это было не просто глупо, но в какой-то степени преступно.       Были ли у него шансы ещё хоть когда-нибудь почувствовать что-то подобное? Майкрофт в этом искренне сомневался.       — Прошло полчаса.       — Что? — изумлённо переспросил он.       — Прошло полчаса, — тихо повторила Эрика, — а ты ни разу не притронулся к телефону.       — Я оставил его в машине.       Он увидел, как у неё вспыхнули глаза — невысказанный вопрос так легко читался на её лице, что Майкрофту на миг стало противно от самого себя. Он помнил, как обижалась Эрика, когда их тихие вечера прерывали какие-то звонки, впоследствии оказывавшиеся столь малозначимыми, что можно было не тратить на них время. Но он тратил. Уходил в кабинет, уезжал в офис… Словом, оставлял её одну и ставил работу на первое место. А теперь за это приходилось расплачиваться.       — Со страной ничего не случится за время твоего отсутствия?       — С нашей — нет, — слабо улыбнулся он.       — Это успокаивает.       Она обхватила ладонями чашку с остатками остывшего чая, но не сделала ни глотка, словно просто хотела согреть пальцы.       — Но всё-таки, почему ты приехал? — спросила Эрика, и Майкрофт, наконец, взглянул на неё твёрдо и прямо, не пряча глаза.       — Решил навестить. К тому же, мы не закончили наш разговор. Ни в прошлый раз, ни сегодня. Да и время позволяет.       — Неужели на вечер не было запланировано никаких совещаний?       — Я их перенёс, — шумно вздохнул он. — Рики, это ведь совсем не важно. Не думай об этом, я прошу тебя.       — Странная смена приоритетов.       — Это моё осознанное решение — быть сейчас здесь, с тобой. Пожалуйста, — Майкрофт нервно сглотнул и пригладил ладонью волосы, — позволь мне остаться.       — Я и не выгоняю, Майк, — забарабанив пальцами по кружке, отозвалась Эрика. — Но давай договоримся, что это в последний раз.       — Что «в последний раз»? Наша встреча?       Его сердце, почти всегда отбивавшее монотонный ритм, взволнованно заколотилось. И Майкрофт даже не захотел списывать это на что-то другое — потому что её слова больно кольнули, хотя ему казалось, что ещё в прошлый раз он весьма убедительно высказал свой однозначно отрицательный ответ на подобное предложение. Но Эрика молчала подозрительно долго, и это сильно нервировало.       — Я не против того, чтобы иногда видеться, — в конце концов неуверенно сказала она, словно сама сомневалась в том, что это решение было правильным. — Но, пожалуйста, прежде чем решишь вновь ворваться ко мне в ванную, предупреди заранее.       Майкрофт несдержанно хмыкнул от облегчения и, откинувшись на спинку стула, расслабленно вытянул под столом ноги. Он и не подозревал, что всё это время был насколько напряжён.       — Ты мне этого никогда не забудешь, да?       Эрика пожала плечами и улыбнулась, зарывшись пальцами в спутанные волосы.       — Хочешь что-нибудь ещё? — уточнила она и, когда Майкрофт помотал подбородком, поднялась из-за стола, чтобы убрать грязную посуду в раковину. Вымыть всё можно было и позже. Тем более, что Холмс пока не собирался никуда уходить.       Он запрокинул голову и расслабил галстук, умиротворённо разглядывая потолок. Его дыхание было размеренным и спокойным, а взгляд, казалось, даже потеплел и стал чуточку мягче. Но Эрика не позволила себе наблюдать слишком уж пристально — заметь Майкрофт её интерес, она не смогла бы найти оправданий. Потому что сердце было переполнено невысказанной нежностью.       Прикусив губу, она подошла к окну и раздвинула складки невесомого тюля, едва ли прятавшие за собой пустующую улицу. Кто-то, конечно, только-только возвращался с работы, но большинство лондонцев уже давно было дома — почти во всех комнатах соседнего здания горел свет. А медленно падавший снег и вовсе делал вечер каким-то сказочным…       — Красиво, правда? — голос Майкрофта был тих. И что-то шёлковое, проскользнув в его интонации, не дало Эрике испуганно вздрогнуть, пусть Майкрофт и подошёл практически бесшумно.       — Очень красиво, — шепнула она и спросила наивно, как ребёнок, заглянув ему в глаза. — Ты ведь тут ни при чём?       — Нет.       Но, ответь он ей, что снег пошёл по его воле, она бы поверила.       — Значит, судьба.       — Похоже, я заразил тебя своим фатализмом, — вздохнул Майкрофт.       Эрика приподняла уголки губ и, пару раз моргнув, по-прежнему глядя ему в глаза, вновь отвернулась к окну. Подушечка её указательного пальца коснулась холодного стекла, и от мягкого тепла кожи по гладкой поверхности стал расплываться нечёткий матовый след. Нагнувшись, Эрика набрала в грудь побольше воздуха и шумно выдохнула на стекло, прежде чем провести по нему пальцем, рисуя незамысловатый узор.       — Погуляешь со мной, Рики?       Она вскинула глаза на его мутное отражение в окне и наткнулась на испытующий, настороженный взгляд. Майкрофт не трогал её, даже стоял недостаточно близко, чтобы чувствовать себя не в своей тарелке, но Эрике всё равно вдруг стало жарко. Не помогало даже стекло, уже обжигавшее пальцы холодом.       — Сейчас?       — Сейчас, — коротко и настойчиво кивнул Холмс. — У тебя высохли волосы?       — Да… кажется, — пробормотала она и коснулась затылка. — Но уже поздно.       — Ну и что? — беспечно уточнил Майкрофт и сунул руки в карманы брюк. — Это ненадолго. Да и потом, я не собираюсь уводить тебя куда-то далеко.       Она сомневалась. И Майкрофт, чувствуя это сомнение, склонился поближе к её уху, добавив проникновенным, чуть хриплым голосом:       — Вспомни, там очень красиво.       Мурашки побежали от пяток прямо к позвоночнику, и Эрика, не зная, как реагировать, глубоко задышала, пытаясь сдержать мигом охватившую тело дрожь. Самоконтроль трещал по швам, а здравый смысл вопил о том, что соглашаться совершенно не следовало. Но Эрика не обращала на это внимание.       И когда всё-таки оказалась на улице под тусклым светом фонарного столба, подумала, что порой было очень хорошо не прислушиваться к самой себе. Потому что в тёплом свитере и застёгнутой под горло куртке было тепло, а снег начал идти гораздо сильнее — хлопья были крупными, размером почти с двухфунтовую монету. И они падали на ресницы, оседая на них маленькими каплями, тут же срывавшимися на щёки.       Майкрофт, выйдя из подъезда следом за ней, поправил на шее новый шарф — он много значил для них обоих, но они молчали, не став это обсуждать.       Махнув рукой водителю, ожидавшему в автомобиле, что подъезжать было пока рано, Холмс поднял голову к небу, чувствуя падавший на макушку снег. Действительно, красиво. Немного холодно, но в целом… В целом, смотреть на лёгкий румянец Эрики, ловившей ладонями снежинки, было восхитительно.       — Идём? — её глаза сверкнули в этом мягком полумраке, и Майкрофт вопросительно приподнял брови.       — Куда?       — Покажешь мне, где живёт этот твой маньяк-рецидивист, — фыркнула Эрика, и отмахнулась от приземлившегося прямо на нос переплетения снежных хлопьев. — Чтобы я могла обходить этот дом стороной.       Плечи Майкрофта содрогнулись от смеха. Он цокнул языком и, потерев лоб ладонью, указал в сторону нужной улицы, предложив Эрике локоть. Но та отказалась и сама заскользила по узкому тротуару, продолжая то и дело крутить головой и поднимать глаза вверх, рискуя запнуться.       — Не страшно? — следя за тем, как бы она не споткнулась, Майкрофт и сам не смотрел под ноги.       — А чего мне бояться? — невозмутимо спросила Эрика, чуть обернувшись. — Ты же со мной.       И в ту же секунду подошва ботинок предательски покатилась по образовавшейся рядом с водосточной трубой ледяной корке. Пальцы Майкрофта с силой впились в предплечье Эрики, удерживая на месте, и она успела только изумлённо выдохнуть, кажется, не до конца поняв, что только что произошло. А он уже убрал руку и недовольно нахмурил брови, собираясь разразиться тирадой по поводу возмутительной невнимательности, но живо вообразил себе, как бы это выглядело со стороны, и прикусил язык. Хмурого взгляда и сухого «аккуратно» было вполне достаточно.       — Да, конечно. Извини, — потерев предплечье, на котором всё ещё ощущалось его прикосновение, выдохнула Эрика. И неожиданно сощурилась, отчего взгляд сделался каким-то подозрительно хитрым. — Майкрофт, можно сделать официальное обращение Правительству?       — Что?       Она склонила голову к плечу и насмешливо дёрнула носом.       — Обращение. Британскому Правительству. Можно?       — Боже, и ты туда же? Мало мне было Шерлока…       И он притворно обиженно сжал губы, дёрнув воротник пальто, чтобы закрыть шею от настойчиво лезшего за шиворот снега — нахохлившийся снегирь, не иначе. Но, подумав, Майкрофт почесал висок и всё же позволительно кивнул:       — Можно.       — Кхм, — сделала важный вид Эрика, выпрямив спину и сложив руки на груди, — обращение. Жалуюсь вам на работу коммунальных служб, мистер Холмс. Они явно не справляются.       И она счастливо заулыбалась, увидев на его лице тёплую усмешку.       — Ведёшь себя как…       — Как?       — Как всегда, — вздохнул Майкрофт.       Ему было немного холодно — мёрзли кончик носа и уши. И ещё пальцы, которые он старательно сжимал в кулаки и прятал в карманах пальто. Эрике же было всё нипочём, потому что, сколько бы они ни шли вдоль улицы, она то и дело сгребала в руках мокрый снег, таявший и стекавший из её ладоней тонкими струйками. Майкрофт давно не видел, чтобы кто-то так радовался зиме.       Когда они добрели до какой-то невзрачной аллеи, где хрупкие деревья упирались голыми ветвями в самое небо, начали мёрзнуть и ноги. Эрика была права. Коммунальные службы и впрямь не справлялись — вдоль узкой, заметённой дорожки не горела ни одна лампа. Хорошо, что снег отражал тот немногий свет, который был сконцентрирован вокруг, и можно было вполне сносно видеть, куда ступаешь. Это, однако, вовсе не означало, что Майкрофт не был недоволен. О, он был — ещё как! А потому предложил Эрике не заходить слишком далеко.       В конце концов, её он тоже хотел видеть. Чтобы наблюдать за тем, как она, остановившись, ловила ладонями крупные хлопья, то и дело проворно ускользавшие по воздуху куда-то в сторону или оседавшие на ткани её куртки. Чтобы смотреть, как она, наслаждаясь моментом, то и дело прикрывала глаза, подставляя лицо снежинкам — тогда с её приоткрытых губ срывались белёсые облачка пара и быстро растворялись в воздухе.       Майкрофт перевёл взгляд на её ладонь, по-прежнему призывно протянутую, будто в ожидании того, что снег сам в неё упадёт. Покрасневшие пальцы, должно быть, уже давно сковало от холода.       Поэтому, когда пара снежинок всё-таки упала в подставленную ладонь, но при этом не растаяла, Майкрофт обеспокоенно накрыл пальцы Эрики своими — очень горячими по сравнению с её замёрзшей рукой.       Эрика испуганно распахнула глаза и тут же попыталась отдёрнуть ладонь. Только вот Майкрофт держал крепко. И смотрел уверенно и твёрдо.