***
Если ежедневные пробки в Лондоне можно было смело считать чем-то вроде катастрофы местного масштаба, то предпраздничные заторы на дорогах скорее напоминали Армагеддон — автомобили не переставая гудели, от фар и стоп-сигналов рябило в глазах и казалось, что это всё никогда не закончится. Потому что сколько бы ни проходило времени, машин отнюдь не становилось меньше. Хотя, казалось бы, всем давно пора было заниматься последними домашними хлопотами, ведь до Рождества оставалось всего несколько часов. Эрика, глядя на творившееся под окнами безобразие, едва удерживалась от того, чтобы не впасть в уныние. Весь день было пасмурно, хотя ещё утром несмело пыталось пробиваться солнышко. А от скуки хотелось выть. Но нужно было держать на лице праздничную маску. Хотя бы ради Эллы, по-детски рассчитывавшей на настоящее чудо, которое непременно, как передавалось из поколения в поколение, должно было случиться этой ночью. Потому что других взрослых, кто мог бы для неё это чудо устроить, попросту не было рядом. Сара, как и говорила, уехала в больницу на ночное дежурство. И все заботы о племяннице легли на плечи Эрики, слабохарактерно мечтавшей только о том, чтобы сочельник побыстрее закончился и всё вернулось в прежнее русло однообразной рутины. Давно пора было смириться, что Рождество — такой же обычный день в году, как и любой другой. Серый и одинокий. Хотя раньше он и казался чуть ли не ожившей сказкой. Теперь, когда сказку нужно было творить своими руками, под конец года на это уже попросту не оставалось сил. Сначала Элла всё-таки пыталась тормошить Эрику. Нарядная, розовощекая и по-детски счастливая, она ходила по квартире, обмотавшись шуршащей мишурой, которая хвостом волочилась по полу, и без устали напевала себе под нос рождественские песни, из-за чего медные кудряшки то и дело забавно подпрыгивали на плечах. Воодушевления, правда, даже у неё хватило ненадолго. Им обеим было откровенно скучно в четырёх стенах, а перспектива провести так весь вечер, мучительно дожидаясь двенадцати часов, Эрику совершенно не радовала. Это было сравнимо со светскими приёмами по случаю сочельника, на которые несколько раз водил её Майкрофт, добросовестно заблуждаясь, будто общество чиновников и их жён куда интереснее, чем простой ужин в кругу семьи. Но оттуда хотя бы можно было уйти. От самой себя сбежать бы никак не получилось. — Может, ты чего-нибудь хочешь? — глядя на то, как Элла без особого энтузиазма ковырялась ложкой в пирожном, спросила Эрика, надеясь, что племянница натолкнёт её хоть на одну идею, как исправить готовящуюся вот-вот случиться рождественскую катастрофу. — Я хочу ёлку, — Элла взглянула в ответ со всей серьёзностью, будто была весьма озадачена отсутствием такого важного символа в доме. — В этот раз с ёлкой у меня не сложилось, — посмотрев на стоявшие в вазе хвойные ветки, пару дней назад пустившие зелёные почки, Эрика печально покачала головой. — А у кого-нибудь другого есть ёлка? Упрямством Элла явно пошла в маму. Эрика звонко усмехнулась, когда та, надув губы, нетерпеливо закачала под столом ногами. — У кого-нибудь, конечно, есть. — Тогда пойдём туда! — без всякой задней мысли предложила Элла, будто это было самим собой разумеющимся. А ведь их никто и никуда не приглашал. Идея найти компанию побольше была, конечно, не такой уж плохой, но навязываться друзьям, наверняка отмечавшим в дружном семейном кругу, не хотелось — они бы пустили, но видеть сочувствующие взгляды не было желания. Ещё не хватало, чтобы её жалели. Элла ждала хоть чего-нибудь. Эрика, вздохнув, потянулась к телефону. Всё же, у неё оставался ещё один вариант, раз уж все — и сестра, и родители — так невовремя, пусть и ненамеренно решили, будто ещё одно одинокое Рождество не станет таким большим разочарованием. В конце концов, компанию можно было найти и самой. К тому же, теперь была её очередь требовать к себе внимания. — Алло. — Ты ведь в курсе, я предпочитаю смс-ки, — недовольно прохрипело в динамике спустя несколько гудков, когда Эрика уже успела подумать, что так и не дождётся ответа. — Прости, Шерлок, но дело срочное. У меня беда, — она не сдержала улыбки, наверняка отразившийся и в тоне голоса, но Шерлок, видимо, решил этого не заметить. Потому что сразу воодушевлённо уточнил, наверняка с большим энтузиазмом заходив по комнате: — Убийство? — Почти. Отсутствие праздничного настроения. Из телефона донеслось недовольное бормотание. — И ты дёргаешь меня по этому глупому поводу? — Напомнить тебе, по каким безусловно важным поводам, — язвительно отозвалась Эрика, — ты в своё время дёргал меня? — Я пользовался возможностью, пока она была. Будешь до конца жизни меня этим попрекать? — Шерлок глубоко вздохнул и, кажется, плюхнулся в кресло, потому что послышался характерный скрип кожаной обивки. Эрика отчётливо представила, как он забарабанил пальцами по подлокотникам, ожидая, что она скажет дальше. Но Эрика предпочла промолчать, и в повисшей паузе чувствовалось, что Шерлок сдался. — Ладно, что ты хочешь? Она довольно улыбнулась, услышав в его голосе показное недовольство. — У тебя есть ёлка? — У Джона есть ёлка. Вся в этих гадких золотистых шариках, проводах и месмеризующих огоньках. — Каких огоньках? — недоумённо переспросила Эрика. — Гипнотизирующих, усыпляющих… Сама выбери синоним. Суть в том, что он занял все розетки, и мне пришлось искать удлинитель. Вот скажи, три гирлянды на полутораметровое мёртвое дерево — это вообще нормально? — Это нормально, Шерлок! — донёсся из телефона другой знакомый голос, но будто издалека, из соседней комнаты. — Это нормально, — усмехнулась Эрика и ободряюще улыбнулась прислушивавшейся к разговору Элле. — Можно я к тебе приеду? Хотя бы ненадолго. — Приезжай, — Шерлок не задумался даже на секунду. — Составишь компанию Джону и избавишь меня от необходимости изображать веселье. — И давно ты стал таким брюзгой? Помнится, ещё несколько лет назад тебя вполне устраивали и шарики, и гирлянды. Шерлок что-то невнятно проворчал, потому как Ватсон, явно услышавший это замечание, удивлённо рассмеялся. — Приезжай, — повторил Шерлок. — Джон уже ждёт. Вот-вот бросится на кухню что-то готовить. — О, только я буду не одна. — Дружка приведёшь? — раздалось весело и колко в ответ. — Не переживай, большой брат ни о чём не узнает. — Да нет же, Шерлок!.. — Эрика, тут же залившись стыдливым румянцем, собиралась настойчиво возразить, но звонок уже прервался, перебив её на полуслове. Оставалось только раздосадованно цокнуть языком. — Я нашла нам ёлку, милая. Сейчас поедем в гости. Элла, счастливо завизжав, бросилась на Эрику с крепкими объятиями. Как мало, оказывается, требовалось шестилетнему ребёнку для счастья. Было решено, что самой нарядной из них двоих останется Элла. Эрике, конечно, хотелось надеть какое-нибудь яркое вечернее платье, но в нём было бы неудобно ехать в метро, а добираться на такси, рискуя застрять в пробке на несколько часов, было не лучшей перспективой. Тут помогли бы только мигалки и сирены специальных служб. Да и потом, ужин с Шерлоком и доктором Ватсоном вовсе не требовал изысканности и элегантности. И Эрика подумала, что нежно-зелёный свитер мелкой вязки подойдёт гораздо лучше. Она не учла только того, что, к тому моменту, как оказаться на Бейкер-стрит с подарками в одной руке и при этом крепко держа ладонь Эллы во второй, в свитере станет невыносимо жарко. Вот уж правда, зима совсем не походила на зиму. Но хотя бы не было дождя. Дверь, стоило только Элле быстро и неритмично по ней застучать маленьким кулачком, сразу радушно распахнулась, будто стоявший за ней Ватсон уже давно нёс караул. За его спиной весело улыбалась хозяйка дома, представившаяся Эрике как миссис Хадсон. — У Майкрофта и ребёнок есть? — после того, как все друг с другом поздоровались, первым делом спросил Джон и принялся с любопытством рассматривать оглядывавшуюся по сторонам Эллу. — Шерлок ничего такого не говорил. — О, нет, что вы. Это моя племянница, — поспешно возразила Эрика, не понимая, где Джон умудрился найти сходство. Разве что в россыпи бледных веснушек на носу. Но это не было таким уж редким явлением, чтобы тут же приписывать его исключительно Майкрофту. Младший Холмс, которому всё было слышно и в комнате, выглянул из-за двери на втором этаже, негодующе морщась. — Твоя сестра тоже приедет? — уточнил он и, когда Эрика отрицательно помотала головой, с долей театральности закатил глаза к потолку. — Хорошо, а то я этого не вынесу… — Шерлок! — радостно взвизгнув и высвободившись из рукавов куртки, Элла тут же бросилась вверх по лестнице, не слушая ничьих предостерегающих окликов. И пока Холмс, от изумления застывший на месте, не успел вновь скрыться за дверью, Элла что было силы прижалась щекой к его боку, совсем не собираясь расцеплять пальцы. — Что делает этот ребёнок? — пробормотал он, не зная, куда девать руки. — Обнимает тебя, Шерлок, — усмехнувшись, отозвалась Эрика, с нежностью наблюдая за тем, как Элла доверчиво пыталась заглянуть ему в глаза, высоко задрав подбородок. — Видишь, она тебя хорошо помнит. — Я тоже помню, как кто-то, — его брови выразительно взметнулись вверх, — разбил мне научный образец, над которым я работал полгода. Да, Эмма? — Она Элла, — вздохнув, поправила Эрика. — Ты даже имена родственников путаешь, — помогая ей снять пальто, недоумённо фыркнул Джон. — Теперь понятно, почему никак не можешь запомнить, как зовут Лестрейда. — Формально, они мне не родственницы, — пытаясь вытащить края своей рубашки из пальцев Эллы, отозвался Шерлок. И, наконец успешно с этим справившись, торопливо вернулся в комнату — нужно было убрать со стола все рабочие заметки, чтобы ребёнок не смог ничего испортить. — А Лестрейд — Гейб. Неужели ты забыл, Джон? — Он Грег! Эрика хмыкнула, давно уже ничему не удивляясь. С тем, что Шерлок мало обращал внимание на окружающих, все, кто хорошо его знал, вынуждены были давно смириться. И они либо закрывали на это глаза, либо обиженно исчезали из его жизни. Для Холмса разница была несущественной. — И как его вообще терпят? — неловко потерев затылок, Джон вслед за Эрикой поднялся по лестнице и дружелюбно улыбнулся неуверенно застывшей на пороге Элле. — У каждого свой секрет, — ответила улыбкой на улыбку Эрика. — Для меня Шерлок словно младший брат, которого я никогда не хотела. И это при том, что он старше. Джон согласно кивнул и пропустил всех в гостиную. Элле хватило секунды, чтобы, увидев ярко сверкавшую огнями ёлку, позабыть обо всём вокруг — даже о Шерлоке, торопливо убравшем на каминную полку коробку с позаимствованными у полиции уликами. В её глазах радостно запрыгали цветные блики, и она, усевшись прямо на пол возле нижних веток, стала завороженно разглядывать висевшие на них игрушки. — А ты говорил: «Кому нужна эта ёлка?» Обращаясь к Шерлоку и глядя на неподдельный детский восторг, Ватсон с гордостью поднял голову. — Как будто ты рассчитывал на гостей, — ворчливо отозвался Холмс и взъерошил волосы. — Или, быть может, подумал, что днём она так приглянулась Майкрофту, что он решит снова заглянуть на огонёк? Эрика удивлённо приподняла брови, и Шерлок понял, что нужно объясниться. — Майкрофт заезжал. Привёз яблочный пирог от мамы и потом сразу уехал в парламент. Не волнуйся, сегодня он больше не покажется. Столько дел, столько забот… — То есть ты даже не додумался пригласить его в гости? — Я его никогда не приглашаю, — вздохнул Шерлок. — Он приходит сам, когда ему нужно и когда не нужно мне. — Значит, он празднует один? — Эрика нахмурилась, совершенно не понимая, как можно было быть таким чёрствым по отношению к родному брату. — Празднует? Нет, — протянул он, присев на диван и сложив руки на груди. — Наверняка заперся в кабинете с документами и стаканом яблочного бренди. Самое обычное Рождество, когда мама не решает зачем-то собрать всех дома. Шерлок скривился и передёрнул плечами, будто вспомнив одно из этих семейных застолий. Ни он, ни Майкрофт на дух не переносили подобного времяпровождения — в детстве, конечно, было весело одними только наблюдениями выводить из себя всяких тётушек по отцовской линии, но с возрастом это развлечение себя изжило, оставив лишь тупое раздражение. — Хотите шампанского? — поинтересовался Джон, тем временем заглянув в холодильник, не решаясь напрямую встревать в эти — всё-таки семейные — дела. — От шампанского в горле сухо, а потом газ щекочет нос, — Шерлок прижал пальцы к подбородку. — Лучше вино. — За вином тебе придётся самому идти в магазин. Есть только шампанское. И медицинский спирт. Эрика тихо фыркнула и, пока два друга не особо обращали на неё внимание, подманила к себе Эллу, попросив её положить подарки под ёлку. На немой вопрос Холмса она также молча пожала плечами, говоря одним взглядом, что, следуя традиции, открыть коробки нужно будет следующим утром. Шерлока, что было закономерно, совсем не удивило их количество. И он весело хмыкнул, кивнув головой, словно пообещав непременно передать лишний — третий — подарок в нужные руки. Никакого серьёзного праздничного ужина в квартире на Бейкер-стрит, похоже, не намечалось. Миссис Хадсон принесла пару салатов и бокалы, а потом сразу ушла к подруге, Джон откупорил бутылку шампанского, а в центре всего этого на низком столике гордо взгромоздился пирог миссис Холмс. Элла, успевшая проголодаться, быстро прошмыгнула в кресло Шерлока, пока он, недовольный тем, что место оказалось так нагло занято, просто облокотился на его спинку, пустым взглядом уставившись в тихо работавший телевизор. — И при чём тут Рождество? — недоумённо, не обращаясь ни к кому конкретному, спросил он, наблюдая на экране вовсе не какую-нибудь дешёвую романтическую комедию, а обычный боевик. — Как ты можешь? — аккуратно положив в тарелку Эллы кусок пирога, Эрика с деланным осуждением покачала головой. — Это же самый рождественский из всех рождественских фильмов! Джон, разбиравшийся с шампанским, с интересом повернулся к телевизору, едва не пролив часть содержимого бутылки на пол. — А! — воскликнул он, понимающе рассмеявшись. — Это «Крепкий орешек». Там события происходят как раз двадцать четвертого декабря, Шерлок. — Очень логично, — ехидно хмыкнул тот. — Лучше переключите куда-нибудь. Пришлось остановиться на мультиках, потому как они тут же отвлекли Эллу, и Шерлок умудрился под шумок отвоевать у неё место в кресле — ради такого он даже не стал возражать против резко мелькавших перед глазами ярко-кислотных картинок. Первые бокалы шампанского в итоге оказались довольно скоро выпиты. Джон произнёс самый обычный тост, не позволив Шерлоку испортить его сомнительными замечаниями. Эрика, сделав несколько глотков, сразу ощутила, как потеплело в груди, а мысли в голове перестали нестись галопом, словно успокоившись и став расслабленными и вязкими. Ей никогда не нужно было много алкоголя, чтобы почувствовать на себе его влияние. Пары бокалов и вовсе вполне бы хватило, чтобы она начала засыпать. — Итак, — заметив в её глазах знакомую пелену, Шерлок, будто только этого и дожидался, нетерпеливо встрепенулся, позволив Элле забраться к себе на колени, — раз уж все ненужные формальности мы соблюли, перейдём к делу. У тебя что, совсем не осталось друзей в Лондоне, Эрика? — С чего ты взял? — ей не понравилась резкость его тона. И наглость тоже. Хотя, конечно, пора было привыкнуть. — С того, что ты добровольно решила провести этот вечер здесь, со мной. Ты же знаешь, если мы чем-то и похожи с братом, так это отношением к праздникам. Его чувства по поводу Рождества для тебя явно давно не новость. — А я-то было подумала, что ты мне рад, — Эрика грустно хмыкнула. — У меня есть друзья, Шерлок. Но три года — долгий срок. И мы с ними не так близки, чтобы я могла заявиться за пару часов до полуночи, а потом терпеть странные вопросы. Шерлок насмешливо дёрнул уголками губ. — Странные вопросы ещё даже не начинались. Но, пожалуй, вот один, который тебе не понравится. Я хотел спросить в прошлый раз, но не выдалось возможности, — он подался вперёд и, сцепив пальцы, резко замолчал, словно на короткий миг засомневавшись в том, что хотел сказать, и лишь внимательно, не моргая, уставился на её руки. — Почему ты всё ещё носишь кольцо? Эрика нервно сглотнула и, тоже опустив глаза на свои ладони, осторожно потёрла большим пальцем гладкую золотую поверхность — кольцо нуждалось в полировке, хотя мелкие царапинки и были почти незаметны. — Ты же сам ответил тогда на этот вопрос. Я никак не могу расстаться с прошлым, только и всего, — честно призналась она. Но Шерлок, кажется, остался недоволен. — Глупо. — Что поделать, — увидев, что Джон вновь наполнил бокалы, Эрика поспешно взяла свой и, покрутив его в руке, сделала ещё один глоток, на этот раз куда больше, тем самым беспечно выдав забившееся внутри волнение. — А ты заметила, что Майкрофт тоже носит? Эрика коротко кивнула. Не слепая же она, в конце концов, чтобы этого не увидеть. — Ты сделала моего брата слишком сентиментальным. И она едва не подавилась, громко закашлявшись и уставившись на Шерлока так, будто он очень неудачно пошутил. Только вот теперь он абсолютно довольно улыбался, а не подозрительно щурил глаза. — Не выдумывай! — строго велела Эрика, твёрдо решив не воспринимать его слова всерьёз. — Я уверена, для него это просто дело привычки. И, возможно, некая защита от ненужных расспросов. У неё самой это всегда прекрасно срабатывало. Никто не лез в душу, пытаясь выяснить, что случилось с мужем — то ли умер, то ли бросил. По одному лишь кольцу было совершенно непонятно, а оба предположения казались чересчур бестактными, чтобы их озвучивать. — Ты так в этом убеждена, что и спорить не хочется. Ну-ну, не налегай на алкоголь, а то станет плохо. А следить за твоей племянницей я не собираюсь, — сказал Шерлок, несмотря на то, что контролировал, чтобы перемазанная в яблочном джеме Элла не свалилась с его коленей. Эрика устало прикрыла глаза и попыталась привести мысли в порядок. Шерлок провоцировал, в этом не было сомнений. Он умел, когда нужно, тонко использовать психологию, отстраняясь от дедукции или иных инструментов внешнего анализа, проникая туда, до куда не мог добраться даже его пытливый взгляд. Хотя, конечно, и сейчас в его голове кипела нешуточная работа. Только непонятно, на что она была направлена. Уж точно не на то, чтобы выбить Эрику из колеи — это было слишком просто для его действительно гениального мозга. Эрика вдруг совсем невесело хмыкнула. — Напоминает старые добрые времена, когда ты точно так же мучил меня вопросами, почему я согласилась выйти за Майкрофта замуж. Может, хочешь ещё о чём-нибудь спросить? Она вскинула подбородок и с вызовом взглянула Шерлоку в глаза. Но на этот раз не выдержал Джон. Ножка его бокала так звонко соприкоснулась с поверхностью стола, что показалось, будто хрупкое стекло треснуло от такого напора. Точка, пусть временно, всё же была поставлена. И Шерлок не стал сопротивляться. А на улице тем временем уже начали запускать салюты. Небо как раз успело потемнеть настолько, чтобы яркие искры были хорошо заметны на фоне тяжёлых облаков. Элла, выскользнув из рук Шерлока, поспешила к окну, и, прижавшись к нему носом, что-то восторженно запыхтела, обжигая дыханием холодное стекло. — Берите пример с ребёнка, — с тихим вздохом посоветовал Джон и не дал Шерлоку возразить. — Сегодня же праздник! Так давайте праздновать, а выяснить отношения можно и потом. Холмс, немного подумав, согласно кивнул и примирительно усмехнулся, зная, что долго обижаться Эрика совсем не могла. Даже на него и его беспардонность, за которую ему уже неоднократно разбивали нос. Тот же Джон, к примеру. Пусть лишь один раз, но всё-таки.***
Когда автомобиль, тихо шурша гравием, остановился на подъездной дорожке, Рождество уже успело наступить. В доме тускло горело несколько окон — основной свет, видимо, уже погасили, и лишь в гостиной пыхтел жаром камин, пытаясь справиться с висевшей в ночном воздухе влажностью. В пригороде Лондона отсутствие нормальной зимы ощущалось куда острее. Майкрофт, выйдя на улицу, поёжился и задумчиво уставился в тёмное, висевшее, казалось, прямо над головой небо. Звёзд было совсем не видно, из-за чего чёрные тени, облепившие всё вокруг, разбивались лишь о яркие полосы света фар. — Мистер Холмс, — выглянувший из машины водитель обеспокоенно протянул ему оставленный на заднем сидении кейс, — ваш ноутбук, сэр. Майкрофт растерянно обернулся, но сразу вернул себе самообладание, надеясь лишь, что отразившаяся в глазах усталость была незаметна в этой темноте. Давно пора было нанять бригаду и провести наружное освещение. Но, кажется, кроме него это совсем никого не заботило. — Да, благодарю. Можете сегодня быть свободны, — приглушённо произнёс Холмс, мечтая, чтобы все, наконец, оставили его в покое и он смог провести хотя бы пару минут наедине с самим собой. Порой, после долгого дня, когда каждое мгновение только и было занято болтовнёй других людей, одиночество казалось привилегией, а не притворно-добровольной изоляцией от общества. — Сэр, — раздалось вновь вместо долгожданной тишины, — во сколько мне вас забрать утром? Хотелось бы ответить, что ни во сколько, но Майкрофт сдержал в себе этот порыв апатии, прекрасно представляя тот объём дел, которые нужно было успеть завершить к концу года. Если не прерываться на еду и сон, выходило около восьмидесяти часов напряжённой работы. — В восемь… Нет, в полвосьмого, — ответил он, заметив мелькнувшую в глазах водителя муку. Того тоже ждала весьма короткая ночь. — Да, сэр. Безропотное подчинение было давно привычно. Но, если бы такую же покорность проявляли не только нанятые сотрудники, забот у Майкрофта бы значительно поубавилось. По крайней мере, Шерлок перестал бы из раза в раз влезать в сомнительные авантюры, и, быть может, братские отношения наконец удалось наладить. Стало совсем темно, когда автомобиль, мигнув напоследок алыми стоп-сигналами, скрылся за поворотом. Майкрофт, поставив кейс на землю и не позаботившись о завалившемся на бок зонте, сунул руку в карман пальто и неловко присел на каменный порог. В звонкой тишине глухо чиркнул механизм зажигалки, а потом тонкое пламя опалило край сигареты, и Майкрофт, сделав долгожданную затяжку, позволил горькому дыму проникнуть в лёгкие. Удивительно, но дышать стало легче. Может из-за ветра, холодившего покрытый испариной высокий лоб. А может потому, что за входной дверью кто-то тихо ходил, словно боясь потревожить. Судя по длине шага — отец. Глупо было думать, что родители не услышали шума двигателя автомобиля. Через некоторое время дверь за спиной Майкрофта вполне ожидаемо раскрылась, чуть слышно скрипнув петлями. Майкрофт тихо хмыкнул, когда мистер Холмс, потоптавшись на месте и замахав руками, чтобы не впустить в дом запах сигаретного дыма, осторожно вышел на порог и с трудом сел рядом, совершенно не задумавшись о том, что потом едва ли сможет встать. — Прости за поздний визит, — не пряча сигарету, сказал Майкрофт, стараясь, чтобы дым шёл куда-нибудь в сторону. — Ну что ты, сынок, — мягко положив ладонь ему на плечо, протянул мистер Холмс, и пару раз приободряюще сжал пальцы. — У тебя что-то случилось? Ты что-то оставил здесь днём? — Нет, пап. Всё в порядке. Просто… Решил к вам приехать. — А по сигарете и не скажешь, что всё в порядке, — раздалось задумчиво в ответ. — Впрочем, не хочешь — не делись, только оставь пальто проветриваться на заднем дворе, чтобы мама не унюхала этот запах. Иначе расспросов будет не избежать. Майкрофт согласно кивнул и сделал ещё одну затяжку, отчего кончик сигареты резво вспыхнул красным огоньком. Он ненавидел курить, заработав эту привычку, как бы смешно это ни звучало, в попытке отвадить Шерлока от никотина. В итоге они оба до сих пор прятались от матери, как непослушные подростки, хотя у обоих за душой было кое-что посерьёзнее каких-то там сигарет. Он курил лишь тогда, когда хотелось отдохнуть от чувства напряжения — вечного спутника, отпускавшего лишь во сне, алкогольном бреду или сигаретном тумане. Последними двумя вещами Майкрофт, к счастью, никогда чрезмерно не увлекался. А сигарета потухла слишком неожиданно. Майкрофт, раздосадованно поморщившись, растёр пепел по жухлой траве и предусмотрительно спрятал окурок под кадкой с выращиваемым мамой цветком, который она была не в силах самостоятельно поднять, а потому бы и никогда не узнала, что её сыновья нагло использовали это место в качестве пепельницы. — Пойдём в дом? — предложил отец, и Майкрофт повернул к нему лицо, сверкнув отразившимися в глазах золотистыми бликами от горящего в доме камина. — Не хочу, — он просто пожал плечами и устало опустил голову на грудь, втянув холодный воздух в лёгкие. — Пойдём, я погрею тебе ужин, — мягко настаивая, повторил мистер Холмс. — Я не голоден. — Даже если так, ты обязан попробовать, какое мясо мы с мамой успели приготовить к празднику. Идём же, Майкрофт, иначе я обижусь. Мне пришлось полдня горбатиться у плиты, чтобы потом получить от твоей матери нагоняй за то, что передержал поднос в духовке. Нарочитая весёлость в его голосе была искусственной, но Майкрофт всё равно улыбнулся уголками рта, пусть мистер Холмс и не мог этого видеть. Удивительно, как у таких нормальных — обычных с виду — родителей могли родиться Майкрофт и Шерлок. Смешение генов, не иначе. Вопрос — удачное ли? Поднявшись на ноги и размяв затёкшую шею, Майкрофт протянул руку отцу, помогая ему встать. Самый старший Холмс что-то глухо прохрипел, определённо чувствуя боль в коленных суставах, но ни капли не жалея, что позволил себе провести эти пару минут наедине с сыном. Уже слишком взрослым и серьёзным, чтобы трепать его по голове или легонько щипать за длинный нос. Но всё-таки по-прежнему привязанному к дому. Не зря же он, в конце концов, приехал в такой поздний час. Миссис Холмс, как выяснилось, уже спала. Это и впрямь избавило от лишних раздражающих вопросов, на которые бы Майкрофт всё равно не смог дать ответ. Потому что он и сам не знал, что вынудило его поменять привычный маршрут и поехать сюда, в дом, где настолько приторно пахло имбирным печеньем, что от одного запаха сводило зубы. Для кого, спрашивается, всё это было приготовлено? Шерлок, обожавший мамину выпечку, никогда бы добровольно не сунулся провести здесь хоть один лишний час. Самим родителям врачи неоднократно советовали ограничить количество потребляемого сладкого. Майкрофт же, заезжая относительно редко, обычно оставался всего на пару минут, не успевая за это время не только ничего попробовать, но даже оглядеть стол. — Будешь чай? — уже поставив чайник на плиту, уточнил мистер Холмс, принимаясь суетливо, будто курица-наседка, кружить по кухне, выставляя на узкую столешницу всё то, что не так давно было убрано в холодильник. — Папа… — устало протянул Майкрофт. — Я же говорил, я не голоден. — Ничего не знаю! Ешь, у тебя круги под глазами, а это явный признак проблем с желудочно-кишечным трактом. — Или со сном, — потерев лоб ладонью, Майкрофт обречённо облокотился на столешницу. Другого приёма он и не ждал. А может даже на него и рассчитывал, желая впервые за долгое время почувствовать не притворную, а настоящую, тёплую заботу. Ночью почему-то было проще позволять себе подобные слабости, утром непременно о них сожалея. Но до утра, впрочем, ещё нужно было дожить… И, словно подслушав его мысли, в нагрудном кармане коротко завибрировал телефон. Майкрофт, сморгнув непонятную задумчивость и отогнув ворот твидового пиджака, быстро его вытащил, предполагая, что что-то в очередной раз успело случиться за время его — Холмса — недолгого отсутствия. Однако вместо экстренного сообщения от премьер-министра или спикера Палаты Общин на экране светилось лишь уведомление об смс-ке. И в это же мгновение мистер Холмс поставил перед Майкрофтом полную тарелку какого-то рагу, пытаясь невзначай заглянуть в экран телефона через плечо сына. — Ого, — удивлённо выдал он, даже и не скрывая, что подсматривал. — Так вы, значит, продолжаете общаться? Знала бы твоя мама. А то она до сих пор убивается, что ты обидел бедную девочку… — Обидел, — с досадой хмыкнул Майкрофт, несколько раз пробежавшись взглядом по одной и той же непозволительно короткой строчке. — Только вот почему-то никто и никогда не думал о том, что меня тоже можно обидеть. Он не стал ничего отвечать. Вместо этого открыл геолокацию и, удостоверившись, что за последние три часа ничего не изменилось, выключил телефон. Эрика по-прежнему была у Шерлока, предпочтя его компанию на этот вечер. Самому же Майкрофту, то ли в качестве подарка, то ли из-за чувства долга, досталась лишь типичная фраза, которую в сочельник все отправляли всем. И ему не нравилось быть в числе этой серой массы. «С Рождеством» Даже без восклицательного знака. Майкрофт глухо фыркнул себе под нос и, поморщившись, сунул ложку в рот. Мистер Холмс, присевший на соседний стул, невольно улыбнулся. Нет, сын по-прежнему где-то глубоко в душе оставался мальчишкой, раз умудрился расстроиться — а как по-другому можно было назвать эту реакцию? — из-за такой, казалось бы, ерунды. — Знаешь, Майкрофт. Мы сами выбираем, обижаться или нет. Подумай об этом на досуге, ладно? — Как будто мне мало забот… — А ты всё-таки подумай, — назидательно покачал указательным пальцем мистер Холмс и, поднявшись на ноги, придвинул к Майкрофту кружку с чаем. — Приходи в гостиную, когда закончишь. Мне пока надо проследить за камином. Более нелепой отмазки Майкрофт ещё не слышал. И всё же был благодарен отцу за возможность побыть одному, спокойно выдохнуть и, несмотря на поздний час, привести мысли в порядок. Только вот о личном думать совершенно не хотелось. Вместо этого Майкрофт сосредоточился на расписании завтрашних дел, самым неприятным пунктом из которого было обязательное расшаркивание с послами соседних государств — хорошо, что основные полномочия по проведению этой встречи были возложены на министра иностранных дел, иначе Майкрофт мог бы сказать на языке каждого из этих послов, насколько ему надоело их унылое общество, сохраняя на лице фальшиво-вежливую мину. Шерлок мог позволить себе нечто подобное. Майкрофт — никогда. С припозднившимся ужином вскоре было покончено. Пришлось стянуть с плеч пиджак и закатать рукава рубашки, чтобы их не намочить — вода, лившаяся из крана, приятно шуршала, смывая в слив крохотные куски еды, оставшиеся на тарелке. Возможно, если бы удалось сделать всё аккуратно, этот визит мог бы остаться незамеченным для мамы. Незачем было лишний раз её тревожить. А она бы наверняка забеспокоилась. В любом случае — и с поводом, и без. Не найдя кухонное полотенце, чтобы вытереть им посуду, и заглянув в гостиную, Майкрофт ожидаемо обнаружил отца уютно прикорнувшим в кресле. Огонь в камине, за которым тот должен был следить, уже догорал, перестав звонко потрескивать поленьями. Пришлось взять кочергу и самому перемешать угли, вызывая неконтролируемые вспышки сразу затухавших искр. От жара нагрелась ткань брюк, и Майкрофт довольно сощурился, ощутив внезапное спокойствие — ему было тепло, он был сыт и чувствовал, что в этом мире всё ещё оставался кто-то, кто его любил. За спиной, прервав эти приятные размышления, громко захрапел отец, и Майкрофт фыркнул, не пытаясь сдержать смех. — Очень вовремя, пап, — прошептал он и, отряхнув руки от сажи, взглянул на стоявшие на каминной полке часы. Было уже полвторого. Время безжалостно ускользало сквозь пальцы. Казалось, только недавно родители развешивали повсюду зимние гирлянды, а уже наступило Рождество. Того и гляди, придёт весна, а за ней и следующий год… Майкрофт осторожно коснулся висевшего над камином венка из омелы. Белые ягоды, начинавшие потихоньку засыхать, напоминали крупные жемчужины, правда, ценности в них не было никакой. Как и во всё этом праздничном безумии. А ведь магазины успешно наживались на покупателях в этот период, продавая втридорога какую-нибудь дешёвую ерунду. Он покосился на ровный ряд стоявших на полке снежных шаров. Мама занималась их коллекционированием, и все, кто не мог придумать ничего более удачного, простодушно откупались мнимым проявлением внимания, говоря, что, конечно, помнили об этом её увлечении, а потому очень долго искали подарок, который можно было купить в любом супермаркете. Что только не засовывали внутрь этих стекляшек, забывая о сути — так, в одном из шаров на пальмы и солнечный пляж валилась белая крошка, изображавшая снег. В другом такой же белой пеленой накрывало башню Биг-Бена… Майкрофт вздрогнул, когда осознал, каким оказался болваном, сразу не додумавшись до такого простого решения, в которое судьба буквально ткнула его носом. Ведь всё совпало — и снег, и Лондон! А если потрясти шар посильнее, можно было устроить настоящую снежную бурю. И даже метеорологи, в ежедневных испуганных отчётах объяснявшие ему, что пятидесятипроцентная вероятность выпадения зимних осадков в рождественское утро была такой же, как и для любого другого дня, не стали бы спорить с очевидным фактом — сейчас Майкрофт держал в своих ладонях лондонский снег, медленно оседавший на пластиковую крышу национального символа.***
Он едва смог дождаться утра. И к тому моменту, когда невыспавшийся водитель, вынужденно сохранявший на лице беспристрастное выражение, затормозил у дома Холмсов, Майкрофт, торопливо попрощавшись с родителями, уже давно был готов. Правда вместо стандартного маршрута до набережной Принца Альберта он, заняв заднее пассажирское место, сразу велел ехать на Бейкер-стрит. Водителей — таких, как он сам, проснувшихся ни свет ни заря — на улицах Лондона было прогнозируемо мало. А потому дорога, часто отнимавшая в пробках не менее часа, оказалась преодолена вдвое, а то и втрое быстрее. Майкрофт не засекал. Он негромко захлопнул дверь автомобиля, когда тот остановился по нужному адресу, и, передёрнув плечами, поднял ворот шерстяного пальто — за ночь успело заметно похолодать, из-за чего с губ призрачными облачками срывался белёсый пар. Хоть в чём-то прогноз погоды оказался прав. Можно было бесконечно сетовать на беспечность Шерлока, но тот факт, что миссис Хадсон отчего-то не заперла входную дверь, вызвал недоумение. Уж кто, но она точно должна была беспокоиться о безопасности, особенно после того, как к самопровозглашённому частному детективу стали наведываться подчас весьма сомнительные клиенты. Впрочем, благодаря этому оказалось достаточно лишь толкнуть дверь и войти внутрь незваным гостем. В доме стояла сонная тишина. И деревянная лестница, стоило только на неё ступить, тут же негромко заскрипела, из-за чего пришлось сбавить скорость шага, чтобы никого не беспокоить — но треск, словно нарочно, задребезжал куда пронзительнее. Шерлок нашёлся сразу, едва Майкрофт оказался на пороге. Он спал на диване, накрыв голову маленькой декоративной подушкой, и едва не свешивался на пол, старательно цепляясь за обивку. Ему было явно мало места. И всё-таки он не ушёл в комнату, наверняка прокрутившись всю ночь, чтобы найти хоть сколько-нибудь удобное положение. Майкрофт внимательно осмотрелся, но в гостиной больше никого не было — в том числе и на смежной кухне. Только в самом углу тускло мигала огнями невыключенная ёлка, а в приоткрытое окно задувал ветер. Стараясь ступать как можно тише, прислушиваясь к каждому вздоху Шерлока, Майкрофт уверенно пошёл в его комнату. В том, что Эрика была там, он не сомневался. Не просто же так брат предпочёл уютной постели старый неудобный диван. Нет, он наверняка проявил небывалое благородство, нехотя уступив лучшее место в доме своей гостье. Майкрофт даже был готов поспорить, что этому поспособствовал Джон. Только вот в комнате, в отличие от остального дома, уже не спали. Вернее, Эрика и впрямь дремала, лёжа на кровати и зябко кутаясь в тёплый плед. Она то и дело беспокойно морщила брови, и Майкрофту было непонятно отсутствие безмятежности на её лице, но он, конечно, мог лишь с большим трудом предположить, что было этому причиной. А рядом с ней, тихо шурша каким-то фантиком, сидел ребёнок. Девочка. «Элла», — узнавание было быстрым, хотя Майкрофт и не думал, что за несколько лет дети способны настолько измениться. Он прижал указательный палец к губам, прося её не шуметь, и Элла понятливо закивала, не очень-то обращая на него, нелепо замершего напротив, своё внимание. Цветной фантик сейчас интересовал её куда больше. Но ровно до того момента, как Майкрофт, помедлив, положил на прикроватную тумбочку короткую записку, поставив сверху снежный шар — тот самый, с Биг-Беном, который миссис Холмс вручила ему после пары вопросов, так и оставшихся без ответа. Он заметил, как детские глаза тут же вспыхнули неподдельным интересом, а руки робко потянулись вперёд, словно ожидая строгого запрета. Но Майкрофт лишь бесшумно вздохнул. — Только аккуратно, ладно? — передав ей шар, шёпотом попросил он, и Элла, заулыбавшись, согласно замотала головой. Нужно было идти. В кабинете уже ждали документы. А Майкрофт не мог сдвинуться с места, чувствуя разливавшийся в груди жар — и вовсе не потому, что в верхней одежде было душно. Это томление, то вспыхивая, то затухая в нём, преследовало уже который день. Особенно дома. Особенно по ночам, стоило лишь закрыть глаза, сколько бы он ни уговаривал самого себя сохранять ледяное спокойствие. Но в этот раз доводы рассудка молчали. Они позволили ему поддаться сиюминутной слабости. И он почувствовал разочарование, не находя способа оправдать этот лирический порыв, эту сентиментальность, которую так настойчиво отвергал всю свою сознательную жизнь. Потому что его тёплая ладонь уже мягко касалась щеки Эрики, будто он и не боялся, а надеялся, что та проснётся. Что примет, а не прогонит. Что позволит остаться. Она судорожно вздохнула во сне и отстранилась, сильнее зарывшись в плед, словно ей стало холодно. Майкрофт убрал руку. И спешно, не оставляя себе времени на раздумья, вышел вон. К обеду Лондон накрыло морозным туманом. А уже к вечеру начался снегопад. «С Рождеством, Рики. М»