Мрачные истории Унылого Дола.

Утро выдалось сухим и до хруста морозным, небо затянула тонкая дымка, смазав голубой цвет до невнятной мути. На вокзале людей было немного, суетились курьеры, почтовые служащие торопливо разгружали сумки с письмами, складывая их прямо на перрон. Ломкую тишину нарушали крики торговки пирожками с привокзальной площади. Алексей Штерн, старший инквизитор городка Бронах Глен стоял неподвижно, лишь поворачивая голову вслед за прибывающими людьми. Он уже давно заметил пристроившихся у фонарного столба двоих полицейских-детективов. Оба выглядели сонными и недовольными и с раздражением щурились в утреннюю дымку, дожидаясь поезда. Комин О'Доэрти и Дугал МакШерти прибыли сюда не по собственному желанию. Проклятых детективов послал Гийом Тенебрис, сильнейший медиум города. Сам он явиться не пожелал. Алексея это забавляло, хотя винить его он не мог. Сам предпочёл бы в такую рань оставаться в уютных комнатах на втором этаже штаба Инквизиции. Повод встречать рассвет под крики о свежих капустных пирожках у него был веским. Именно этим поездом должен был приехать наблюдатель от Церкви, преподобный Иоаким Харрис. На редкость мерзкий и дотошный тип. В письме, доставленном в штаб Инквизиции вчера утром, было указано, что он приедет разобраться с текущим положением дел в городе. Никаких подробностей, но сам тон послания означал, что Алексеем недовольны. Не встретить гостя было никак нельзя. Преподобный Харрис мог очень сильно испортить жизнь тем функционерам Церкви, которые ему чем-то не угодили. И портил не раз. А Алексей был виновен уже своим происхождением. Потому подчинённым он велел не высовывать носа из штаба и с посланцем Церкви по возможности не общаться. Айне, его секретарь, была ещё вполне приличной девушкой из хорошей семьи. Вменить ей в вину можно было только её пол. А вот Двейн Лехри относился к тем, за кем инквизитору стоило бы охотиться. – Ты опоздал, – Алексей обернулся и кивнул немолодому, подтянутому мужчине в одеянии приходского священника. – Поезд вот-вот прибудет. Я рассчитывал на твою пунктуальность, Джош. – Поезд ещё не прибыл, – ворчливо отозвался Джош О’Шонн, приходской священник церкви святого Доминика и лучший экзорцист Бронах Глен. – Вижу, ты без свой своры. И проклятые детективы здесь. – Гийом не пожелал прийти, – пожал плечами Алексей. То, что Джош его едва терпит, не было новостью для инквизитора. То, что священник будет на его стороне, он тоже знал. – Весьма разумно с его стороны, – кивнул Джош. В этот момент вдалеке показался столб белого дыма. Поезд приближался к вокзалу, это вызвало немалое оживление встречающих. И только два детектива предпочли отойти в сторону, притулившись у грязной стены. – Считаешь проклятым и младшего? – Алексей смотрел на приближающийся поезд. – Он уже запятнан Иномирьем, – покачал головой священник. – Для него нет пути назад. – Он сражается за людей, – Алексей повернул голову, нашёл взглядом Комина МакШерти. – Пусть и погружаясь во тьму. Из света многого не увидеть. – А из тьмы можно не увидеть света, – парировал Джош. – Так ли это важно, если ты помнишь, на чьей ты стороне? – Алексей усмехнулся. Поезд начал замедляться, вдоль перрона потянулись вагоны. – Так ли это важно, если ты платишь свою цену? – Даже если платишь собственной душой? – священник с некоторым любопытством посмотрел на инквизитора. – Особенно, если платишь собственной душой, – кивнул Алексей и замолчал. На перрон начали спрыгивать проводники в форменных куртках. Они торопливо раскладывали ступеньки и открывали двери. Вскоре распахнулась двери вагона, остановившегося рядом с Алексеем и Джошем. Он отличался от прочих отделкой из ценных пород дерева и кипенно-белыми занавесками на окнах. Да и цены на билет в нём были ощутимо выше. Сначала по ступенькам спустилась пожилая дама с кожаным саквояжем, она окинула перрон раздражённым взглядом и коротко выдохнула, заметив чуть в стороне своего внука. Алексей хорошо знал его, юноша учился в университете и был на полном обеспечении бабушки, а потому был вынужден терпеть все её капризы. Следующим из вагона вышел немолодой священник в тёплом плаще поверх одеяния. Седые волосы его были коротко подстрижены, а на пальцах поблёскивали перстни с крупными камнями. Едва заметив Алексея и Джоша, он недовольно скривился и направился к ним. Иоаким Харрис, насколько помнил инквизитор, всегда выглядел так, словно ему под нос сунули околевшего неделю назад чёрного кота. Однако он отлично разбирался во внутренней церковной кухне и знал все писаные и неписаные правила и законы. Его отправляли наблюдателем в тех случаях, когда компетентность или действия функционера Церкви – не важно, был он инквизитором или священнослужителем – вызывали вопросы. – Штерн, – процедил Иоаким, на инквизитора он смотрел с откровенной неприязнью. Алексей знал, что Харрис выступал за то, чтобы прошлое инквизиторов и священников проверяли со всем тщанием и не допускали к служению тех, кто мог запятнать себя хоть чем-то. Великий инквизитор тогда решительно отверг это предложение, сославшись на свои методы и необходимость. Тем не менее, Йоаким терпеть не мог таких, как Алексей – нечистых. – И преподобный О’Шонн. Что ж, вы-то мне и нужны. – Приветствую вас в Бронах Глен, преподобный Харрис, – Алексей вежливо поклонился. Он всё ещё не знал, по какой причине Иоаким вообще явился в город, и потому старался быть острожным. – Надеюсь, путешествие было приятным. – Приветствую, преподобный Харрис, – чуть менее вежливо произнёс Джош. – Я остановлюсь в приходе отца О’Шонна, не желаю видеть, во что ты превратил свой дом, дарованный тебе святой Инквизицией и матерью нашей Церковью, – ворчливо заявил Иоаким, отмахнувшись от приветствий. – Распорядись о багаже. И, надеюсь, вы озаботились экипажем. Терпеть не могу все эти новомодные штуки. – Я тоже, преподобный, – кивнул Джош, бросив на Алексея быстрый взгляд. Тот кивнул и подошёл к проводнику, чтобы распорядиться насчёт багажа. В Бронах Глен автомобилей было совсем мало, не каждый день их можно было увидеть на улице, а в распоряжении инквизитора не было ни одного, так что опасения Иоакима были напрасны. Алексей быстро догнал священников и придержал дверцу экипажа – более приличного, чем обычный кэб, и нанятого в хорошей конторе – для гостя. Сам он забрался внутрь последним, сев напротив Харриса. – Могу я узнать, чему обязан честью вашего визита? – Алексей растянул губы в вежливой улыбке. Иоаким был опасным хищником, с которым нужно было держать себя осторожно, следить за каждым словом, ибо он мог обернуть его в оружие. А без какой-либо информации сложно было понять, как действовать дальше. – Что у вас здесь творится? – Иоаким нахмурился, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Те молчали, вспоминая всё, что произошло в городе за последнее время. – От священника из соседнего города стало известно об эпидемии! Спешно покинувшие Бронах Глен горожане говорили об ужасах и даже о том, что видели женщину в чёрном! Поразительно и неслыханно во всём этом то, что никаких сообщений от старшего инквизитора города не поступало. Даже от вас, О’Шонн, хотя вы явно были в курсе! Разве не должны были доложить своему куратору в столицу? Алексей не решился бросить даже взгляда на Джоша, но чувствовал, что тот тоже поражён. Иоаким откровенно лгал, скрывая источник информации. «Священник в соседнем городе» могло означать лишь то, что информация пришла либо от анонимного источника, либо от источника, который Церковь не желала раскрывать. Первое означало, что кто-то в городе не только хотел проблем старшему инквизитору Штерну, но и знал, как их устроить. Второе – что Церковь давно за ним шпионит и не доверяет. Но тогда такие сложности были бы не нужны, да и приехал бы не Харрис, а сразу коллеги-инквизиторы. Выходит, навет, который быстро проверили и нашли тех самых испуганных горожан. Однако видеть леди в чёрном обычные горожане не могли. По крайней мере, понять, кого они видели. – Когда была последняя эпидемия, сопровождавшаяся приходом демона? – Иоаким строго посмотрел на инквизитора и священника. – Пятьдесят лет назад, я проверял по записям, – Алексей мог рассказать о той эпидемии всё, он досконально изучил записи уже после того, как Гийом убедился в том, что Леди-Чума вернулась в Иномирье. Вывел все характерные признаки, манифестации и предзнаменования. В этот раз не было ничего, кроме странной старухи, предупредившей младшего детектива. – Рано! Это слишком рано для такой дыры. Какие были признаки? Как вы их упустили? – Иоаким зло поджимал сухие губы и смотрел на сидевших перед ним людей с откровенным презрением. – Едва не случившаяся катастрофа могла стоит жизни тысячам невинных. – Не было знаков и предзнаменований. Я проверил всё, сверился с записями за пять последних явлений Леди, – Алексей заметил, как скривился Харрис при упоминании Леди. – И вы не доложили! Не запросили помощи у Инквизиции и Церкви! – губы священника затряслись от гнева, кулаки непроизвольно сжались. Сейчас он видел перед собой еретиков и пособников демонов, жаждущих извести как можно больше добрых христиан ради своих нечестивых целей. – Вы, О’Шонн! Вы-то как допустили?! – У нас не было времени запрашивать помощь! Счёт шёл не на дни, а на часы! – Алексей с трудом сдержал рвущиеся изнутри силы, кровь заледенела, скапливаясь в кончиках пальцев готовыми сорваться чарами. – Молчать! Я со всем разберусь, а потом доложу обо всём! Будьте уверены, – Иоаким брезгливо сморщился. Он так и не понял, как близок был если не к смерти, то к большим неприятностям. Алексей мысленно прочёл короткую молитву о даровании смирения. Её он выучил одной из первых, оказавшись под патронажем Церкви. – Я был занят моими прихожанами и всеми, кто обращался за помощью. Спасение их душ имело для меня первостепенное значение, – с ледяным спокойствием ответил Джош. Он смотрел на наблюдателя от Церкви так, будто впервые видел и не понимал, что этот человек делает в одном с ним экипаже. – И это было уж точно важнее любой бюрократии. С кризисом удалось справиться, посланцы Церкви и Инквизиции лишь навели бы бардак, пока разобрались бы. Мы просто упустили бы время. Когда всё успокоилось, я бы сообщил в установленном порядке. – Я должен был собрать всю информацию прежде, чем докладывать, в деле ещё многое осталось неясным, – голос Алексея прозвучал глухо и безжизненно. Ему опротивел Иоаким Харрис, инквизитору не хотелось его даже видеть. Инквизитор мог только гадать, как много известно Церкви. Тот, кто сообщил им о происходящем в городе, явно не был простым человеком и, уже тем более, священником из соседнего городка. Леди видели единицы. Ещё меньше поняли, кого именно они видели. Знал ли Иоаким об участии Гийома и промолчит ли об этом Джош, тоже пока было неясно. Джош терпеть не мог медиума, но у Харриса были все шансы стать для него худшим представителем человечества, чем все, кто добровольно связывает себя с Иномирьем. Тем временем экипаж добрался до церкви святого Доминика, священники и инквизитор вышли под промозглый ветер, несущий ледяную крошку вперемешку с водной взвесью. Ветер, уже второй день рвущий бельё с верёвок и срывающий шляпки с голов, швырнул мелкий дождь в лицо и выморозил из тел остатки тепла. Джош торопливо поднялся по ступеням церкви и отпер дверь, пропуская всех внутрь. Иоаким вошёл первым, досадливо морщась и стирая с лица холодные капли. Словно готов был обвинить город в неприветливости и злокозненности. Алексей зашёл последним и плотно прикрыл дверь. Им предстоял серьёзный разговор, способный повлиять не только на их жизни, но и на весь город. – Мне нужно отдохнуть с дороги, – брюзгливо сообщил Иоаким, едва в церкви установилась тишина, не нарушаемая шумом улицы и завываниями ветра. – Через час я желаю говорить со всеми, кто участвовал в этом, что называется, противостоянии эпидемии. Всеми, кто изгонял злокозненного демона. Я ещё раз подчёркиваю – всеми! Алексей согнулся в поклоне и молча вышел обратно на улицу. Ветер неистово дёргал полы его плаща, трепал волосы и кидал морось в лицо. Инквизитор шёл быстрым шагом, словно не замечая буйства стихии. Мимо пролетел чей-то зонтик, похожий на растрёпанную ворону. Алексей проводил его взглядом, погрузившись в свои мысли. Последние слова наблюдателя насторожили его. Церковь знала много, очень много – это было очевидно. Как минимум, им было известно об участии Гийома Тенебриса. В любом случае, без него было не обойтись, да и сделать ему Иоаким ничего не мог. Вот только откуда он мог про него знать? Алексей читал официальный отчёт Дугала МакШерти, мальчишка осторожно обошёл все острые углы, отделался общими фразами, с разрешения самого Штерна прикрывшись именем Инквизиции. Его подчинённые и Тенебрис никаких сношений с Церковью не имели, Айне было даровано право не раскрывать ничего, что касалось бы её работы, даже на исповеди. Как и любому, кто работал на Инквизицию. Исповедовать её имел право сам Алексей. Двейн от Церкви держался как можно дальше. Комину мог рассказать Дугал, но О'Доэрти знал правила игры. Больше никому подробности были не известны. Алексей медленно выдохнул, смахнул с лица упавшие мокрые волосы и усмехнулся. Думать на своих в такой ситуации – глупейшее из дел. Каждого он знал, в каждом был уверен. Даже в этом юнце Дугале. В штабе его ждали с нетерпением. Айне расхаживала между столами, грея руки о чашку с кофе, Двейн таскал из пакета кофейные зёрна и жевал, не поднимая глаз от тяжёлой старинной книги, но по замершему взгляду легко было понять, что он не читает. Едва Алексей вошёл в двери, оба его подчинённых бросили своё безмолвное бдение и поспешили к нему. – Не знаю, хорошо всё прошло или плохо, – честно сказал им Алексей, направляясь к плите, чтобы заварить себе кофе. – Церкви известно на удивление много о явлении Леди-Чумы и принесённой ею эпидемии. Иоаким Харрис спрашивал о ней, а в конце дал понять, что ему известно об участии Гийома. Потребовал, чтобы через час к нему явились все участники. – Гийом откажется, – сухо сказал Двейн, его голос прозвучал непривычно тихо, точно он не говорил уже несколько дней. Впрочем, в последнее время Лехри действительно был молчаливей обычного. – Знаю, и это разозлит Харриса, – Алексей взял кружку с кофе и вернулся к столам. – Харрис сказал, что были беженцы, кто-то видел Леди в чёрном. Якобы им сообщил священник из соседнего города. – Анонимка, – бросил Двейн, потом всё-таки решил заварить себе травяной чай, по-хозяйски сыпанув сбор из одной из банок Алексея. – Анонимка, – кивнул Штерн. – По которой они уже допросили свидетелей. Но в анонимке было слишком много. Иоаким знал про Леди. – Простой человек увидел бы только женщину в чёрной одежде. Даже если бы почувствовал что-то, не понял бы, что, – Двейн следил за тем, как вращаются в кружке веточки и листья. – В городе есть экзорцисты и несколько медиумов, но никто из них не стал бы сообщать в Церковь. – Медиумы – точно, даже официальные. Демонологи – тоже, – задумчиво протянула Айне. – Но экзорцисты? Некоторые из них, как отец О'Шонн, сами священники. – Они не стали бы слать анонимки, а скрывать имя доносчика не было бы смысла, – пожал плечами Алексей. – Кроме того, всей правды они не знали, про Леди медиумам известно не так много, экзорцистам – и того меньше. Она не вселяется, у неё хватает сил поддерживать собственное тело. – Тогда кто? – Айне растерянно посмотрела на инквизитора. – Мы с Двейном точно не могли. – Вас я не подозреваю, вам это самим не нужно. Комин и Дугал достаточно умны. Гийом… тем более. Айне, ты не рассказывала отцу? – Алексей наклонил голову на бок, бросив взгляд на подчинённую. – Никогда! Я знаю правила. С семьёй ничего не обсуждаю. Да и отец не так глуп, чтобы лезть в дела Инквизиции, – возмущённо фыркнула Айне. – Ему не всегда нравится, чем я занимаюсь. Ещё меньше – вы двое. Но он прекрасно понимает, что любые ваши неприятности скажутся и на мне. – Я перечитывал отчёт МакШерти, там подробностей нет. И Брэди не стал бы писать анонимки в Инквизицию в обход меня, – Алексей выдохнул. Брендана Брэди, суперинтенданта полицейского участка, в котором работали проклятые детективы, он знал давно и достаточно хорошо. Купить или запугать его было не так-то просто. Кроме того, Брэди обожал правила, бюрократию и отчётность. Он не стал бы нарушать субординацию. – В официальную версию Харриса я не верю. Он явно скрывает истинный источник сведений. – Единственные, кто мог знать столько же, сколько и мы – это те, кто вытащил Леди в этот мир, – Двейн озвучил то, о чём Алексей думал уже некоторое время. – Но зачем? Если сюда приедут инквизиторы и проведут расследование, их точно найдут, – Айне допила кофе и пошла делать себе ещё одну кружку. – Зачем им так поступать? – Визит моих коллег не выгоден никому, если только… – медленно протянул Алексей, глядя на то, как девушка засыпает кофе в кофемолку. – Если только?.. – подтолкнул замолчавшего инквизитора Двейн. Ему совершенно не нравилось то, как менялось лицо Алексея. – Если только в этом и не состоит их план, – закончил Штерн, задумчиво глядя на подчинённых. – За нами следили, – прошептал Двейн, зябко поводя плечами. – Демонолог призвал Леди-Чуму и исчез. Больше ни он, ни его подельники, если они были, нигде не объявлялись. При этом они чётко знали, кто участвовал, что делал и когда закончил. За нами следили. – Возможно, с помощью сильного демона, – добавил Алексей. – Зачем? – Мы все здесь не идеальны, – Айне тяжело вздохнула и обхватила ладонями кружку со свежим кофе. – Если так подумать, мы все не идеальны. Этот удар может быть направлен против любого из нас и даже всех вместе. – Тебя это вряд ли касается, – Алексей пожал плечами. Айне была обычным человеком, о ней было кому позаботиться, если что-то случится. – Я потеряю работу, – твёрдо сказала девушка. – И зачем мне тогда это всё? Жить в вечном страхе, зная, что прячется в тенях? Зная, кто живёт во тьме? С вами я хотя бы уверена, что меня защитят. – Не потеряешь. И никто из нас, – Алексей нахмурился. Вся эта ситуация нравилась ему всё меньше и меньше. Ими играли, словно тряпичными куклами. Того и гляди, оторвут пуговку-глаз или выдернут волосы-нитки. А то и руки-ноги пообрывают забавы ради. – Я сейчас отправляюсь в полицейский участок, поговорю с Бренданом, заодно заберу проклятых. Потом заеду к Гийому. Вы собирайтесь и идите к Джошу, он на нашей стороне, по крайней мере, пока. Боюсь, встречи с Харрисом не избежать, но надо постараться пережить её с минимальными потерями. – Мы будем осторожны, – тихо сказал Двейн. – Будем молчать и смотреть в пол, – добавила Айне. Алексей кивнул, большего он сейчас сделать не мог – не хватало времени и информации. Чтобы успеть, пришлось брать кэб и доплачивать за скорость. Поняв, кого везёт, кэбмен летел как на пожар. Алексей зашёл в участок, окинул его внимательным и цепким взглядом. Комин и Дугал обнаружились у дальней стены за одним столом, они что-то обсуждали, сдвинув головы. Оба ещё в уличной одежде, только вернулись c вокзала. Заметив, что привычный гомон, всегда царивший в участке в это время дня, разом стих, они выпрямились и обернулись. Посетители и полицейские-детективы всех рангов провожали Алексея Штерна взглядами в полном безмолвии. Казалось, никто даже не дышал. Инквизитор источал ауру подавления и силы, ощутить которую мог каждый, кто оказывался у него на пути. Влиять на людей через жесты, позу, взгляды и движения Алексея учили, когда готовили к новой должности. Инквизитор должен был воплощать силу вне мирского измышления. А сёстры-ведьмы рассказывали, как подавлять волю и очаровывать людей, лишь взглянув на них. И как внушать им страх. Алексей заметил, как подобрались О'Доэрти и МакШерти, но свернул в кабинет их начальника. Тот только выглянул, чтобы понять, почему вдруг стало тихо, и нос к носу столкнулся со старшим инквизитором. С трудом преодолев шок, Брендан Брэди пролепетал что-то про честь, посторонился, пропуская гостя в кабинет, и не забыл рявкнуть на подчинённых, выведя их из ступора. – Мистер Штерн, чем могу быть полезен? – Брэди вечно путался в обращениях, и эту печальную особенность у него часто перенимали подчинённые. Впрочем, формальности Алексея сейчас не волновали. – Мне необходимо знать, как вы поступили с отчётом констебля-детектива МакШерти по недавнему делу после того, как я его прочёл и заверил, – Алексей говорил спокойно и ровно, точно это была обыденная проверка. Он не хотел вселять в суперинтенданта панику или будить его фантазию. Брэди мог натворить бед исключительно из благих побуждений. – Не посылали ли вы кому-нибудь копии отчёта, не писали ли писем или записок относительно того дела. – Нет, что вы! Всё как обычно, положил вот в этот сейф, – Брендан кивнул на металлическую дверцу у себя за спиной. – Ключ только у меня, я с ним ни на миг не расстаюсь. Код знаю тоже только я. Ничего никому не передавал, не писал. А читать отчёты можете только вы да мистер Тенебрис. Я помню уговор и благодарен за всемерное содействие в такое неспокойное время. – Достаточно, уверен, что вы были искренни, – Алексей вскинул руку, останавливая поток благодарностей и изъявлений в почтении. Брендан не лгал ему, просто не смог бы. С этой стороны всё было чисто. – Мне нужно будет забрать инспектора-детектива О'Доэрти и констебля-детектива МакШерти для своих нужд на неопределённый срок. Необходимо их содействие в одном весьма важном деле. – Конечно, всё, что угодно. Ваши дела касаются всего города, благополучия горожан. Как я могу запретить? – Брендан Брэди прекрасно понимал, что эта просьба – всего лишь формальность, проявление вежливости. Алексей мог забрать этих двоих, не сказав ни слова. – Отлично, – Алексей повернулся к двери кабинета. – Если я могу чем-то помочь или должен знать о каких-либо грядущих проблемах… – голос Брендана из услужливого стал серьёзным. За это он и нравился Штерну. Брэди не был очередным чиновником, заботящимся лишь о тёплом месте. Он действительно был готов на всё, чтобы защитить город. – Не теряйте бдительность и будьте готовы ко всему, – мрачно сказал инквизитор. Пока он не знал планов врага и его цели, сказать точнее не мог. Но масштаб и возможности уже впечатляли. Алексей покинул кабинет суперинтенданта и направился к столу, за которым всё ещё неподвижно стояли двое проклятых детективов. Комин подобрался, нахмурился, явно оценивая настроение инквизитора. Дугал же смотрел с наивной надеждой и предвкушением. Даже узрев ужасы изнанки мира, он не утратил чистоты души и помыслов. – Идёте со мной, – коротко бросил Алексей и повернул к выходу. О'Доэрти и МакШерти не посмели возразить или замешкаться. Они догнали его быстро и вместе вышли под пронизывающий, ледяной ветер. – Новое дело? – Комин первым рискнул нарушить молчание. – Вы были сегодня на перроне, – Алексей не повернулся к Комину, он оглядывал улицу в поисках свободного кэба. – Церковь прислала наблюдателя. Кто-то сообщил им о появлении Леди-Чумы. – Я думал, вы доложите, – растерянно сказал Комин. Алексей хмыкнул – Брэди отлично натренировал своих верных псов, они настолько привыкли сообщать о каждом шаге, что и помыслить не могли что-то утаить, если у них не было прямого приказа. – В деле ещё слишком много неясного. Мы так и не нашли демонолога. Пока докладывать нечего, – холодно бросил Алексей. Доложи он сразу, Инквизиция прислала бы своих людей. Ему не хотелось признаваться в том, что он не был рад коллегам. – Но как же?! – Дугал влез со своей привычной непосредственностью. Иногда она раздражала Алексея, но он понимал, что для юноши важно сохранять чистоту. Как только он её утратит, потеряет душу и рассудок. – Бронах Глен нужен отряд инквизиторов, готовых учинить допрос всем и каждому и жаждущих отправить на костёр хотя бы пару ведьм? – Алексей остановился и повернулся к полицейским. Он был зол, и в первую очередь его злила собственная несдержанность. – Я собирался доложить, как только узнаю больше. Вы никому не говорили лишнего? В пабе или в постели? – Не первый год во всём этом, – Комин достал пачку сигарет и вытряхнул одну на ладонь. Ветер тут же попытался утащить сигарету, но О'Доэрти перехватил её и засунул в рот. – Не имею такой привычки. – Я не болтал! – Дугал решительно вскинул подбородок. – Да и нет у меня денег на выпивку. – Я должен был спросить, – Алексей усмехнулся и покачал головой. – Кто-то нас подставил. Всех нас. Харрис – та ещё скотина. – Так зачем мы?.. – Комин выпустил по ветру струйку дыма и покачал головой. – Ему нужны все участники, а сколько ему известно, я не знаю. Сейчас лучше не хитрить и придерживаться фактов, пока не разузнаю больше, – Алексей провёл рукой по волосам и коротко выдохнул. – Говорите только по делу и только когда спросят. Особенно это касается тебя, МакШерти. Молчать. Понял меня? – Понял, – насупился Дугал. – Я к Гийому, попытаюсь его уговорить, – Алексей тяжело вздохнул. Он знал, что не выйдет. И знал, что это очень не понравится Харрису. – Бесполезно, – Комин снова затянулся, закашлялся, разгоняя свободной рукой дым перед лицом. – Он не явится. – Знаю, – Алексей кивнул, погружённый в свои мысли. А были они совсем не весёлыми. – Подумайте, кто ещё мог знать о расследовании. Не только о том, что в городе была Леди – это знал демонолог, её призвавший. Но и о том, кто занимался расследованием. Пока просто подумайте. Потом нужно будет заняться этим делом вплотную, раз наш враг решил действовать так грубо и прямо. Вы оба мне потребуетесь. А сейчас идите в церковь святого Доминика, Харрис обосновался там. Джош введёт вас в курс дела. А мне ещё нужно успеть к Тенебрису. Вы тоже не мешкайте. Харрис дал всего час. Алексей поймал кэб и назвал адрес на окраине города. На удивление, кэбмен не стал возражать, хотя в том районе жилых домов почти не осталось, а те, что были, едва не разваливались под порывами ветра. Дорога заняла меньше времени, чем Штерн боялся. Он мысленно отсчитывал оставшиеся минуты. Харрис действовал умно и дальновидно, специально дал ограниченный срок, за который Алексей едва успевал собрать всех участников расследования. Иоаким заранее создал атмосферу подавленности, нервозности и неуверенности, чтобы после использовать её при допросе. В том, что это будет именно допрос, Алексей не сомневался. Расплатившись с кэбменом, он зашагал по пустой улице в направлении старого кладбища. Ветер натужно скрипел ветвями голых деревьев, стая мокрых, всклокоченных ворон облюбовала одно из них и теперь оглашала окрестности многоголосым карканьем. Из-за забора давно оставленного дома им отвечал надсадный собачий лай. Алексей прошёл мимо забора, за которым бесновался пёс, и резко стукнул по доскам кулаком. Лай тут же оборвался, захлебнулся на полузвуке. Дух-сторож почуял ведьмака и теперь нескоро посмеет высунуться. У самой границы города к инквизитору присоединился дымчатый кот с гладкой шерстью. Потёршись о высокие сапоги, он задрал хвост и побежал по тропинке к кладбищу. Алексей шёл за ним, внимательно глядя по сторонам. У самой тропинки он заметил в жухлой траве грибное кольцо, присыпанное палой, уже побуревшей листвой. К кладбищенскому забору жались стебли шалфея, всё ещё усыпанные ярко-фиолетовыми и сиреневыми колокольчиками соцветий. В это время года они должны были уже отцвести. Алексей ускорил шаг, повернул от кладбища к дому. Его демон пропустил без привычного подношения. Помнил, как однажды инквизитор вместо крови предложил ему святую молитву. Гийом тогда ругался на него с такими оборотами, что он даже заслушался. А потом очнулся посреди кладбища и даже не помнил, как там оказался. В компании пары гулей. Алексей вошёл в тёмный и кажущийся нежилым дом, принюхался, пытаясь понять, где находится хозяин. Тени при его приближении замирали, не желая давать подсказок. Котов тоже не было видно, хотя Алексей и ощущал их присутствие. Гийом явно не был ему рад. Впрочем, как всегда. – Ты не сможешь от меня прятаться вечно, – Алексей остановился посреди коридора – он уже сбился со счёта, который раз проходил здесь. Дом играл с ним, превратившись в лабиринт без начала и конца. – Я не прячусь, – Алексей развернулся и едва не врезался в Гийома. Тот был одет в бархатный потёртый халат. В разрезе ворота были хорошо видны грубые швы, стягивающие мертвенно-белую кожу. – Я не хочу тебя видеть. – Я знаю, – инквизитор выдохнул. – Иоаким Харрис, посланец Церкви хочет говорить со всеми участниками расследования. Всеми, кто помогал Леди-Чуме вернуться в Иномирье. – Это твоё дело, – холодно бросил медиум, стягивая халат у горла. Пальцы его едва заметно подрагивали. В тёмном коридоре пахло пылью и запустением, тусклый свет сочился из стен, в нём едва можно было разглядеть собеседника. – Я с этим бездновым выродком общаться не собираюсь. – Знаю. Я бы и сам не хотел, да выбора нет, – Алексей пожал плечами. – Ты выбрал путь, так наслаждайся попутчиками, – зло улыбнулся Гийом. По его телу прошла судорога, швы на груди и горле неприятно натянулись, когда ключицы резко сместились под кожей. – Я выбрал меньшее из зол, – Алексей почувствовал движение у себя за спиной, но не обернулся. – Кто-то сообщил Церкви не только о Леди-Чуме, но и о том, кто её разыскивал. Кто-то решил нас отвлечь. Подумай об этом. – Я подумаю, – кивнул Гийом, замер, точно к чему-то прислушиваясь, – в Иномирье неспокойно. – Слишком его расшевелили за последнее время, – нахмурился Алексей. Ему совершенно не нравилось то, как всё складывалось. – Сначала разрез, потом призыв Леди-Чумы. – Всё связано? – Гийом по-птичьи наклонил голову к плечу – резко, с хрустом. – Связано и не доплетено. Три шага, три двери, три ключа, – Алексей выдохнул, припоминая старое предсказание, одно из многих, так и не разгаданных. И ещё более старую присказку о том, что изменить свою судьбу можно открыв три двери тремя ключами. Как и говорила Блейтин Брай – ограничиваться только одним источником было глупо. – И один путь, – закончил Гийом, прикрыв мертвенно-пустые глаза. – Я подумаю, Алексей. Если что-то случиться, зови. Инквизитор кивнул, прекрасно понимая, что это «если» означало «когда». И ему казалось, что наступит оно очень скоро. Из дома медиума он вышел с ворохом дурных предчувствий на плечах и ощущением нарастающей тревоги. Даже быстрая ходьба не смогла разогнать её. Когда Алексей вышел к оживлённым улицам города и поймал кэб, смутные опасения превратились в уверенность. Тот, кто позвал сюда Иоакима Харриса, был им врагом. И затеял он нечто весьма скверное. Алексей едва уложился в отпущенное время. Когда он вернулся к церкви святого Доминика, она была заперта, но на стук Джош его впустил. Святой отец был явно недоволен своим постояльцем, но говорить ничего не стал. Он провёл инквизитора к алтарю и кивнул на скамьи, на которых уже сидели Айне, Двейн и двое детективов. Лехри держался в тени и старался не поднимать голову, пряча глаза. Айне мужественно прикрывала его, постоянно поправляя тёплую шаль, которую носила только в штабе зимой. Алексей кивнул своим подчинённым и подошёл к молящемуся Иоакиму Харрису. Услышав стук каблуков, тот поднялся и повернулся к собравшимся. Осмотрев присутствующих, священник скривился и пробормотал что-то невнятное. – Где медиум? – Иоаким сказал это почти с отвращением, словно сама мысль о том, что кто-то, подобный Гийому, может осквернить своим присутствием храм Божий, вызывала у него ненависть. – Он отказался явиться, – Алексей ответил с лёгким поклоном, проявляя всё уважение, которого заслуживали сан и должность Иоакима Харриса. – Как он посмел? – Харрис сжал кулаки. Его губы дрогнули в невысказанной анафеме. – Медиумы находятся вне юрисдикции Церкви и неподвластны Инквизиции до тех пор, пока их действия или же неоправданное бездействие не наносят явного и весомого вреда жизням и бессмертным душам людей согласно уложению Собора от лета… – Алексей проговорил всё это на одном дыхании. – Довольно, – оборвал его Харрис, явно не желая выслушивать подробности. Уложения он знал. То, о котором говорил Штерн – тем более. – Обойдёмся без него. В конце концов, медиумы – всего лишь слуги, жалкие сборщики крох силы, погубившие свои души ради временного могущества и порочных знаний. Дугал встрепенулся, поднял голову и открыл рот, намереваясь возразить, но получил болезненный тычок под рёбра от Комина и промолчал. Алексей нахмурился. Харрис мог допросить только его и Джоша, как представителей Церкви и Инквизиции. Зачем было тащить сюда всех, в том числе и детективов, которые, по сути, были всего лишь инструментами? Ответ напрашивался сам: Иоаким рассчитывал, что кто-то из них проговорится по неопытности или неразумным замечанием даст ему повод для более глубокого и жёсткого расследования. Судя по насупленному выражению лица Дугала, расчет был верным. – Медиумы слишком тесно связаны с Иномирьем, – Алексей сложил руки на груди и нахмурился. – Неразумно судить людскими законами тех, кто так далёк от людей. – Расскажите мне во всех подробностях, как был изгнан опасный, злокозненный и древний демон, известный как Губительная вдова или Леди-Смерть, – Харрис только отмахнулся от слов инквизитора. Его больше не заботил медиум, посмевший не явиться по его зову. Разумеется, он напишет – и много напишет – о нём при составлении отчёта. Но сейчас следовало разобраться с остальными, более смиренными участниками учинённого безобразия. Дугал снова напрягся, подался вперёд, ему хотелось высказаться, объяснить, что Леди вовсе не была злокозненной и что она ушла сама. Сказать, что её держали насильно, что она была невиновата и не желала зла жителям Бронах Глен. Комин положил ему руку на плечо и едва заметно покачал головой. Дугал пристыжено уставился в пол. Старший товарищ был прав, но ему так хотелось, чтобы этот священник понял правду! – Молчи, – одними губами прошептал Комин, наклонив голову так, чтобы преподобный Харрис не видел его лица. – Это не составило труда. Явление было преждевременным, эпидемия – не слишком сильной, много выздоровевших, распространение тоже удалось ограничить. К сожалению, не до конца, но это вина паникующих горожан и отсутствия достаточного количества рук, – Алексей пожал плечами почти беспечно, всем видом давая понять, что дело было простым и неинтересным. – Демон не сопротивлялся, скорее наоборот, жаждал вернуться в Иномирье. Джош несколько удивлённо уставился на Алексея, но возражать не стал. Он помнил требование инквизитора подготовить проповеди и поваливших к нему в церковь перепуганных мирян. Помнил панику и закрытый вокзал, помнил постоянные колокола и липкий страх, помнил кошмары и видения излечившихся. – Проблемы была решена быстро, доклад по ней готовится, сейчас я уточняю детали, – Алексей стоял в расслабленной позе, но Джош знал его слишком давно, чтобы не понимать – всё это было лишь игрой на публику. Инквизитор хотел выдворить наблюдателя как можно скорее, чтобы потом уже заняться расследованием. – Хочешь сказать, Церковь ошиблась, прислав меня? – желчно поинтересовался Иоаким. Его взгляд перебегал с одного участника собрания на другого. Он разглядывал напряжённых и замерших детективов, внимательно слушавших, но хранивших упорное молчание. Чуть дольше Харрис задержал взгляд на подчинённых инквизитора. Эти двое сидели, смиренно опустив головы, словно грешники на покаянии. Впрочем, по мнению Иоакима, они и были грешниками, заслуживавшими искупительной епитимьи. – Церковь никогда не ошибается, – склонил голову Алексей. – Что скажете, преподобный О'Шонн? Как вас в это втянули? – Иоаким решил искать поддержки у своего коллеги, явно не питавшего тёплых чувств ни к старшему инквизитору, ни к отсутствовавшему здесь медиуму и его прихвостням. – Я выполнял свою работу, заботился о душах, искавших утешения в то непростое время. А таких душ хватало. Многие были напуганы, – Джош потупил взгляд. Ему не нравился Алексей, ещё меньше – Гийом. Но вся ситуация вызывала у святого отца недоумение. – Эпидемия закончилась быстро, в этом многие нашли спасение от страхов и сомнений. Алексей Штерн сразу же обратился ко мне за помощью в опекании душ заблудших и наставлении их на путь веры. Насколько я знаю, детективы МакШерти и О'Доэрти старались направить ко мне всех страждущих, дабы облегчить их муки и утишить страхи. Иоаким недовольно поджал губы. Ответ его не устроил, он явно ожидал чего-то другого, чего-то, за что он мог зацепиться. – Как получилось, что демон явился преждевременно? Ты говоришь, что он сам желал вернуться в Иномирье, так почему это злокозненное порождение скверны вообще явилось в этот мир, чтобы губить добрых горожан? – Харрис ухватился за самое сомнительное место во всей истории. Дугал невольно подумал, что тут Алексею выкрутиться будет сложно. – Расследование ещё ведётся, ясности нет, – Алексей смиренно опустил голову. Пришлому священнику лучше было не видеть его взгляд. – Я прикладываю все силы для того, чтобы выяснить причину. – Мне не нужны эти оправдания! – скрипнул зубами Иоаким. Дугал едва не сказал вслух «а что вам тогда вообще нужно?», но смолчал, понимая, что это будет стоить ему слишком многого. – Почему не доложили? Почему утаили? – Промежуточные результаты слишком скудны, чтобы обременять занятых святых отцов этой информацией и беспокоить их без пользы и причины, – Алексей старался, чтобы голос его звучал ровно и безучастно, и не поднимал головы. – Кризис уже миновал, горожане в безопасности. Демона нам удалось найти и вернуть в Иномирье. Остальное требует времени и тщательного расследования. – Слова и слова! Это просто возмутительно! Я думал, что дело в небрежении, а не в откровенном саботаже! – Иоаким Харрис сжимал и разжимал кулаки, его лицо побагровело, а губы нервически подёргивались, точно он не мог вытолкнуть из глотки всех слов, которые хотел сказать. – Вы все ответите за подобное отношение! За умалчивание и потакание! Все без исключения! Все будете разжалованы и отправитесь под суд! Да! Все отправитесь! Алексей повернул голову и посмотрел на Джоша, тот стоял ошарашенным и в недоумении взирал на беснующегося священника. Остальные замерли, не смея даже дышать. Посланник Церкви продолжал сыпать угрозами и обещаниями всех кар. Алексей невольно подумал, что смерть от несварения может быть вполне безобидной и расследовать её вряд ли будут. А устроить её Харрису – проще простого. – На паперти замаливать будете! Так попустительствовать разгулу демонов! Даже не попытаться предотвратить! И скрывать, покрывать бесчинства! – Иоаким продолжал изливать желчь, придумывая всё новые обвинения. Вскоре он перешёл на личности. – Помощники инквизитора должны были первыми доложить, раз видят, что их начальник не спешит исполнять свой долг! Предаёт Церковь и Инквизицию! Но чего ждать от выродка и женщины! Как можно набрать такое на службу! Порок и скверна! Не дом инквизитора, а сплошное поругание и разврат! Айне ошарашено уставилась на святого отца. Такое обращение было уже далеко за рамками приличия. Девушке безумно захотелось рассказать обо всём своему отцу. Донал Бирн отличался крутым нравом, могучим телосложением и безграничной любовью к дочери. Сан и возраст не спасли бы Харриса от расправы. Айне с сожалением отвергла эту мысль. Харрис хоть и был премерзейшим человеком, к которому в полной мере относились все те прекрасные эпитеты, которыми Гийом любил сопровождать любое упоминание Церкви и её слуг, но при этом оставался влиятельным. Девушке не хотелось проблем для отца. Двейна заметно потряхивало, он замер, стиснув кулаки, и не шевелился, казалось, даже не дышал. Айне незаметно протянула руку и коснулась его пальцев. Двейн даже не заметил участливого прикосновения. Девушка не знала причин, по которым помощник Алексея иногда впадал в ступор. На работу в штаб Инквизиции он попал раньше неё и, когда она пришла, уже был дёрганым. – Разврат! – истерил Харрис, непонятно к кому обращаясь, но Айне на всякий случай отдёрнула руку. – Полицейские! Те, кто должен служить народу! А вы! Вы даже не подумали доложить Церкви о творящемся безобразии. Ещё и лебезите перед этим безбожником! Перед демонопоклонником проклятым! Вы, чьё дело – защищать горожан! А вместо этого вы чем заняты? Дугал открыл было рот, чтобы возразить. От него требовали отчёты в самом общем виде. Всем остальным занимались Тенебрис и Штерн. Они с Комином были на подхвате, как этот священник мог требовать от них вмешательства в дела Церкви, да ещё и в обход Алексея? Комин наступил ему на ногу, и Дугал закрыл рот. Терпеть вопли священника было неприятно. Суперинтендант иногда тоже громко отчитывал, но всегда по делу и без оскорблений. Унизительной была несправедливость обвинений. – Я обо всём напишу, куда следует! Вас всех ждёт расследование! Вы все ответите! – Иоаким замолчал, с трудом переводя дыхание. Его лицо постепенно меняло оттенок с угрожающе-багрового на более приемлемый. Вскоре священник задышал часто и глубоко. – Расходитесь. Я каждого из вас вызову на допрос. И каждый мне расскажет всё! Абсолютно всё. Вы ещё пожалеете. И этот ваш медиум тоже! Недолго ему прятаться осталось. Убирайтесь! Не топчите дом Божий! Расходились группами, оставив Джоша О'Шонна одного присматривать за наблюдателем от Церкви. Дугалу даже было его немного жаль. Впрочем, он был уверен, что опытный экзорцист справится. До самого перекрёстка никто так и не проронил ни слова. Алексей махнул детективам рукой и увёл своих подчинённых в штаб. Комин и Дугал направились к краю города. Кэб брать не стали, обоим нужно было время, чтобы прийти в себя. Через квартал Комин достал сигарету и закурил на ходу, нервно затягиваясь и сбивая пепел короткими резкими движениями. Из ступора его вывело громкое карканье ворон, облюбовавших голые и покрытые ледяным настом деревья. Дугал молчал, зябко кутаясь в куртку. Он убеждал себя, что ещё не слишком холодно, и пару недель в ней походить ещё можно. Хотя бы до следующей выплаты жалования. – Влипли мы, парень, – выдохнул Комин с очередной струйкой дыма и полез в карман за новой сигаретой. – Влипли, как никогда. Ни один демон так не страшен… Заканчивать Комин не стал, вздохнул и закурил вторую сигарету от первой. День начался паршиво и продолжился ещё хуже. А вчера он успел поругаться с Луизой, ещё и Фиджет, один из двух его котов, третьего дня подвернул где-то лапку и теперь прихрамывал. Всё валилось из рук, а тут ещё этот святой отец. – Вы ведь даже не участвовали в расследовании, – робко произнёс Дугал. Он чувствовал ответственность и вину за то, что втянул старшего товарища. Комин тогда брал отгул по семейным делам. – И ты бы не участвовал, если бы тебя не дали мне в помощники, – Комин немного успокоился, ему вдруг стало неловко от того, что его напарник смотрит на него глазами нашкодившего пса. – Ты ничего плохого не сделал. Всё в рамках твоей компетенции и даже немного больше. – Но будут проблемы, – безнадёжно вздохнул Дугал. Он не жалел о том, что сделал. Если бы он тогда не пришёл к Тенебрису, одной эпидемией дело бы не кончилось. И тогда сюда уже не комиссия по расследованию бы приехала, а Богу ведомо кто. – Будут, – веско сказал Комин, прислушиваясь. Обычного лая за забором сегодня не было слышно. – Справимся. Дугал кивнул и распрямил плечи. Мистер О'Доэрти был прав, ему не стоило раскисать. Полицейские должны уметь справляться с любыми проблемами. Только преподобный Харрис действовал на него угнетающе. Дугал подумал, что надо будет зайти к Штерну и спросить, как правильно отвечать на вопросы святого отца. Дорога привычно вильнула, открывая вид на кладбищенскую ограду и ряд облетевших, голых кустов. Среди надгробий что-то шевельнулось, но Комин и Дугал одновременно отвернулись, не желая выяснять, кто или что решило навестить владения медиума. Котов сегодня было мало, но они встречались по дороге к дому Тенебриса, значит, он был на месте. Дугал высматривал уже знакомых, особенно чёрного с длинной шерстью. Одна белая гладкая кошечка провожала их до самых ворот, которые в этот раз были открыты. Медиум ждал их. Детективы быстро прошли по дорожке, стараясь не споткнуться об дырки от выпавших камней. Резкий ледяной ветер сорвал остатки листвы со старых скрюченных деревьев и кустов, оставив их ветви голыми. Дугалу они снова напомнили обугленные пальцы мертвецов. Юноша мотнул головой, старательно отгоняя наваждение. Комин нахмурился, заметив это движение, но комментировать не стал. Гийом ждал их в гостиной, обставленной старомодными ситцевыми креслами. В камине догорали угли, почти не давая света и тепла. На каминной полке прилепилось несколько свечей – почти оплывших – их огоньки метались и дергались, то клонясь вбок, то вытягиваясь к потолку. Причём безо всякой видимой причины. От этого тени на стенах выкручивались и расползались, словно танцуя безумный танец. – Мистер Тенебрис, всё прошло не очень хорошо, – Дугал понимал, что лезет вперёд старшего товарища, но держать в себе всё это уже просто не мог. Кроме того, Комин не возражал. – Паршиво, если бы честным. Этот приезжий обвинил всех и во всём! Точно это мы всё устроили! А как он отзывался о Леди! Просто отвратительно. – Как и любой представитель этой гнилой организации, крысиного рассадника, – тихо прошелестел голос Гийома. Медиум сидел в глубоком кресле и почти не шевелился. Его лицо оставалось в тени, но кисти рук, лежащие на подлокотниках, мелко дрожали. – Он кричал на мистера Штерна, – обиженным и обвиняющим тоном сказал Дугал и сразу же смущённо опустил голову, поняв, как по-детски это прозвучало. Но он успел достаточно хорошо узнать старшего инквизитора, чтобы подобные обвинения и бесцеремонность вызывали у него только возмущение и гнев. – Преподобный Харрис кричал на всех, даже О'Шонна обвинил, хотя он почти не при чём, – продолжил Комин спокойным и немного усталым голосом. Разнос от представителя Церкви и для него был в новинку, но он предпочитал полагаться на холодный рассудок, а не на эмоции. Для эмоций было достаточно Дугала. – Основная претензия в том, что никто не доложил о случившемся. Слова старшего инквизитора о том, что следствие ещё ведётся, а угрозы горожанам больше нет, он проигнорировал. Как и тот факт, что все мы сделали всё возможное, чтобы минимизировать ущерб. Грозился расследованием, инквизиторами, увольнением и прочими карами. Настроен был до неприличия серьёзно. – Харрис всегда так. Многие достойные люди потеряли должности и жизни из-за него, даже не оступившись. Его угрозы вполне серьёзны. Если Алексей его как-то не убедит и не задобрит, он всё это выполнит, – бесцветным голосом произнёс Гийом. – Впрочем, Иоаким приехал сюда карать, а не слушать, так что вряд ли у него получится. – Но тогда город останется беззащитным, – простонал Дугал. – Без вас, без инквизиции,… без нас. Кто же будет следить за всякой нечистью? – Есть и другие медиумы первого и второго ранга, есть экзорцисты, – успокоил его Комин, хотя самому ему стало жутковато от мысли о том, что Бронах Глен останется на растерзание неведомого врага. – Есть Кристоф и Агнесс, в конце концов. – И кто из них смог бы найти место призыва и освободить Леди? – севшим голосом проговорил Дугал. – Кто из них вообще понял, что происходит? – В этом и цель того, кто написал анонимку. Причём, написал так, чтобы послали именно Харриса. Написал так, чтобы он приехал настроенным карать, – Гийом коротко выдохнул и сжал пальцами подлокотники. – В этом и цель. Алексей не мог доложить сразу, пока у него слишком мало информации. Кроме того, он что-то подозревает, что-то глобальное. Или не доверяет Церкви. Гийом рассуждал вслух, отвечать ему не требовалось. Детективы сидели, вглядываясь в темноту на месте лица медиума и стараясь не смотреть на стены. – Но ему стоило предположить. Да, Алексей ошибся. И теперь придётся это как-то разгребать. – Гийом замолчал, содрогнулся всем телом и подался вперёд. Его лицо, жёстко очерченное тенями, напоминало выбеленный череп. Бледные, тонкие губы шевелились беззвучно, а глаза смотрел в пространство между детективами. – Идите. Будьте среди людей. Будьте на виду. Это важно. Пусть рядом будут люди. Всё время. Дугал и Комин поднялись, сбивчиво попрощались и вышли из комнаты. Вслед им доносилось невнятное бормотание и судорожные вздохи. Дважды Дугал порывался вернуться и узнать, не нужна ли медиуму помощь, но Комин каждый раз его останавливал. Поговорить они смогли, только выйдя за ворота. – Жуть какая, – Дугал откашлялся, его горло точно смёрзлось. – Просто жуть. Раньше так жутко не было. – Было, но не так. Но в целом ты прав, – Комин покачал головой, обернулся на особняк и, вздохнув, достал сигарету. – Сдаёт он. Или чем-то сильно занят. – Не знаю, что пугает меня больше, – выдохнул Дугал. Он невольно ускорился, рядом со старым кладбищем было безлюдно и особенно тоскливо. – Куда нам теперь? – В участок и не вылезать оттуда, – Комин пожал плечами. Ему всё это тоже не нравилось. Особенно тот совет, который Гийом дал им в конце. Он явно что-то знал или о чём-то догадывался. – Как и велел Тенебрис. – Но зачем? – Дугал растерянно моргнул. – Чтобы нас ни в чём не заподозрили, – холодно ответил Комин. Он не знал, злиться ли ему или тревожиться, и если злиться, то на кого в первую очередь. – А будет в чём? – Комин зябко поёжился, пообещав себе в очередной раз с получки купить тёплое пальто. – Будет, – уверенно и с долей фатализма ответил Комин. Ветер никак не давал ему прикурить, терзая огонёк спички. В конце концов, детектив бросил попытки и убрал коробку спичек и сигарету обратно в карман. Погода как никогда отражала его внутреннее состояние. Препаршивейшее. По домам они разошлись только поздно вечером, когда суперинтендант выгнал их лично, велев не засиживаться. Пришлось подчиниться, детективы сухо попрощались, не глядя друг другу в глаза. Оба понимали, что ничего хорошего впереди их не ждёт. Алексей вернулся в штаб Инквизиции злым и раздражённым. Ещё никогда его не отчитывали, как нашкодившего щенка! Зайдя в офис, он с силой ударил по столешнице, рассыпав стопку отчётов, с таким тщанием написанных Айне. Несколько минут он стоял неподвижно, чувствуя, как его спину буравят взгляды подчинённых. – Заварю-ка я кофе. Это точно будет не лишним, – бесцветным и чуть хрипловатым голосом произнесла Айне. Алексей повернулся, чувствуя укол совести. Как бы ему ни было паршиво, у него были все шансы выкрутиться. После дознания и подвалов родной Инквизиции, с понижением, но выкрутиться. Айне, скорее всего, потеряет работу, если, конечно, её не вынудят отправиться в монастырь. Сейчас такое почти не практиковали, но кто знает? Для обычного человека, не посвящённого, она знала слишком много, чтобы Церковь могла её просто отпустить. А вот Двейн… ему идти было некуда. – Не лишним, – эхом отозвался Алексей и подошёл к подчинённым. – Я вёл себя недостойно. – Вы извиняетесь, мистер Штерн? – шутливо спросила Айне, но голос её дрогнул. Она испуганно посмотрела на начальника и повернулась к плите. За её спиной Двейн дрожащими пальцами тягал зёрна кофе из пакета и жевал с совершенно пустым выражением лица. – Он ведь не серьёзно? – тихим и непривычно робким голосом спросил Лехри. – Серьёзно, – выдохнул Алексей. В нём поднимался совсем не праведный гнев, что-то древнее, тёмное. – Я не дам вас в обиду, поверьте. Он не имеет права. – Я вам верю, главное, чтобы хватило сил, – грустно покачала головой Айне. Кофе мерно побулькивал в турке. – Если что, спрячу вас у Гийома, а сам как-нибудь разберусь, вымолю прощение, – обречённо пожал плечами Алексей. – Мне же ничего страшного не грозит, – попыталась улыбнуться Айне, когда она разливала кофе по чашкам, её руки подрагивали. – Монастырь, – коротко бросил Алексей, принимая чашку. – Нет! – вскрикнула Айне, ошалело глядя на начальника. – Сейчас не то время! Да как?.. – Ты слишком много знаешь, – бесцветным голосом проговорил Двейн, глядя в черноту напитка в своей кружке. – Быть беде. – Знаю, – Алексей на миг прикрыл глаза, призывая всё своё самообладание. – Давайте все сейчас пойдём отдыхать. Думаю, сегодня уже ничего делать не стоит. Айне безучастно кивнула, допила кофе и отпросилась домой. Её Алексей отпустил спокойно, сказав, чтобы из дома лишний раз не выходила. Двейн остался сидеть за столом в офисе, склонившись над книгой, но взгляд его был неподвижен. После трёхчасового бдения Алексей поднялся из-за стола, отложив отчёт, который пытался читать последние полчаса. – Пойдём спать, завтра мы должны быть свежими, – Алексей подошёл к Лехри и положил руку ему на плечо. – Пойдём, чего тут сидеть? Двейн, я не дам тебя в обиду. Обещаю. Двейн механически встал и кивнул, с трудом соображая, что ему говорят. В последнее время он всё реже впадал в такой ступор, погружаясь в мрачные мысли и тяжёлые воспоминания. Алексей уже начал надеяться, что прошлое начало его отпускать. И вот Харрис всё испортил. Наверх к жилым комнатам они поднялись вместе. Оба знали, что не смогут уснуть, но сидеть внизу тоже больше не могли. Утро, морозное и тусклое, в участке полиции началось со странного посетителя. Молодой церковный служка ворвался вместе с облачками пара и ворохом снежинок и сразу же поспешил к дальнему столу, за которым отчаянно зевали Дугал и Комин. Оба пришли неприлично рано, толком не поспав и едва ли позавтракав. – Констебль-детектив МакШерти, инспектор-детектив О'Доэрти, – запыхавшись, выпалил служка, упершись руками в их стол. – Вам нужно немедленно явиться в церковь святого Доминика. Без промедлений! – Мы поняли, не ори так, – Комин поднялся, стащил со спинки стула своё пальто и побрёл к выходу. Дугал поспешил за ним, едва не вывихивая челюсть в зевке. Холодный уличный воздух слегка взбодрил обоих, заставив мысли двигаться чуть активнее. Рядом с участком стоял кэб, куда служка сразу же и залез. Едва устроившись, он выглянул и замахал руками, торопя детективов. – Что за спешка? – Комин уселся напротив служки. Едва Дугал закрыл дверцу, кэб рванул с места, резко качнувшись на выбоине. – Преподобный О'Шонн велел доставить вас как можно скорее, – служка явно был доволен собой, что так легко выполнил задание. Преподобного Джоша О'Шонна он явно почитал. – Дурно это, – Комин посмотрел на Дугала, тот побледнел, понимая, что может означать такая спешка. Ему вдруг резко стало не до сна. Служка высадил их у входа в церковь святого Доминика, сказав, что самому ему внутрь нельзя. Так велел преподобный О'Шонн. Детективы снова переглянулись и вместе поднялись по ступеням. Дверь была не заперта, Комин толкнул её и вошёл внутрь. Пахло гарью, свечным воском, ладаном и кровью. Джош всегда трепетно относился к порядку на вверенной ему территории, но этим утром он не почистил подсвечники, оставив оплывшие огарки. Не заменил их на новые свечи, отчего в церкви было сумрачно. Дугал и Комин шли по проходу между рядами скамеек, их шаги гулко отдавались в тишине пустого помещения. Только дойдя до одного из последних рядов, они смогли разглядеть то, что казалось им непонятной грудой тряпья. На алтаре, раскинув руки крестом, лежал преподобный Иоаким Харрис. Из груди его торчал нож для писем с вычурной ручкой. Кровь на церемониальной одежде священника уже успела подсохнуть. На перекошенном лице застыли удивление и неверие. Комин и Дугал несколько минут стояли неподвижно, пытаясь осознать весь ужас произошедшего и возможных последствий. Из ступора их вывели звуки шагов – быстрый уверенный ритм каблуков сапог и дробный перестук ботинок. Детективы обернулись, по проходу между скамьями к ним шёл Алексей, одетый в чёрное плотное пальто, застёгнутое на все пуговицы под горло. Рядом с ним семенила девочка из церковного хора. Дугал и Комин, не сговариваясь, сдвинулись, спинами загородив от ребёнка неприглядное зрелище. Достаточно высокий Алексей успел увидеть то, что они пытались спрятать. – Мира, вернись в штаб и приведи сюда мисс Бирн и мистера Лехри. Скажи, чтобы явились со всей поспешностью. И сама не медли, – распорядился Алексей, не глядя на девочку. Та кивнула и бегом направилась к выходу из церкви. Когда за ней закрылась дверь, Алексей продолжил, обращаясь уже к детективам. – Вы когда пришли? – Только что, мистер Штерн, – ответил Комин. – преподобный О'Шонн отправил за нами служку, мы явились, как только смогли, и застали тут это. – Лучше не скажешь, – хмыкнул Алексей. – Это. Это большие проблемы для всех нас. – Даже не знаю, что ещё большая проблема, – буркнул Дугал, нисколько не смущаясь того, что его могут услышать. – Преподобный Харрис живой или преподобный Харрис мёртвый. – Не буду спорить. Старик был проблемой, каких поискать, да лучше не находить, – Алексей обошёл детективов и приблизился к алтарю. – Убит ножом для писем. Причём загнали его с такой силой, что сердце пробили насквозь. – Такие ножи обычно не слишком острые, – задумчиво произнёс Дугал. Сам он редко сталкивался с ножами для писем с такими красивыми рукоятками. – Сила здесь была приложена немалая, кто его мог так ненавидеть? – Алексей остановился у самого алтаря, с любопытством разглядывая мёртвого врага. – И кто мог желать ему смерти? – Любой из нас, строго говоря, – Комин подошёл и встал рядом с инквизитором. Ему совершенно не нравилось то, к чему всё шло. Да ещё и предупреждение Гийома о том, что им нельзя оставаться в одиночестве. – Мистер Тенебрис предупреждал нас держаться рядом с людьми. – Вот как? И вы держались? – Алексей нахмурился. Гийом либо что-то знал, либо что-то планировал, либо просто перестраховывался. В любом случае не пожелал ни с кем поделиться мыслями. – Пока нас не разогнали по домам, – хмуро ответил Комин. Теперь он понимал, какую ошибку они с Дугалом совершили. – Кто бы мог подумать. – Да, кто бы мог, – Алексей коротко выдохнул. Как бы его ни радовал вид мёртвого Харриса, он понимал, что старик уже добился своего. Чем бы всё ни кончилось, инквизиторы сюда точно явятся. – Желать ему смерти, как ты и сказал, мог любой из нас. И, уверен, желал. Вот только простые желания так не убивают. Это мог сделать кто-то из его прошлых жертв, но это маловероятно. И третье… – Нас подставили, – тихо закончил Дугал, понимая, что третий вариант самый возможный. – Осмотрите пока тело, потом на это может не быть времени, – велел Алексей и отошёл к скамейкам, уселся в первом ряду, закинув ногу на ногу. Комин вздохнул и достал из кармана сероватый носовой платок. Он не хотел оставлять лишних следов, будучи возможным подозреваемым. Преподобный Харрис лежал на алтаре, раскинув руки и задрав голову. На лице – удивление и раздражение, он даже не успел понять, что происходит. Комин покачал головой, это означало, что убийцу он знал или думал, что знал. Удар прямой, сильный, прямо в сердце, мгновенная смерть. Уже после тело водрузили на алтарь в акте последнего осквернения. Никаких следов сопротивления или попыток защититься. Комин осмотрел руки покойного – ни царапин, ни синяков, ногти чистые и аккуратные. – Я кое-что нашёл, – Дугал осматривал пол рядом с алтарём и сейчас стоял у напольного подсвечника, донизу улитого воском. Комин подошёл, чтобы посмотреть, что такого нашёл его младший коллега. На воске на полу отчётливо был виден отпечаток мужского ботинка. О’Доэрти присел, чтобы рассмотреть получше. – Хорошая улика, только в таких ботинках полгорода ходит, – Комин встал, тяжело выдохнув. – Нам это ничего не даст, только как последний аргумент. – Прошу прощения, нужно было разобраться с формальностями и переговорить с прихожанами, – из боковой двери в алтарную часть вошёл Джош О'Шонн. Он был сосредоточен и предельно серьёзен. – Я могу быть уверен, что никто из вас не совершал этого святотатства? – Мы можем поручиться, – ответил Алексей, вставая и подходя к алтарю. – Но разве это даст тебе уверенности? Детективы, что у вас? – У нас хладнокровное убийство, – ответил Комин. – Жертва не сопротивлялась, убийцу, скорее всего, знала. Смерть наступила от одного единственного удара ножом в сердце. Удар был нанесён спереди с впечатляющей силой. – Этот нож из личных вещей преподобного Харриса, я видел его у него на столе, когда провожал в комнату после совещания, – Джош упорно не желал смотреть на тело, словно факт осквернения алтаря причинял ему физическую боль. – Я оставил преподобного в его комнате, сказал позвать меня, если что-то потребуется. Тот ответил, что ничего не нужно. Я ушёл к себе помолиться, провёл вечернюю службу, занёс ему ужин в комнату, в общей трапезной преподобный есть отказался. Я пожелал ему спокойной ночи и удалился к себе, до утра своей комнаты не покидал. Больше живым преподобного Харриса я не видел. – Как думаешь, Джош, что он мог делать ночью в храме? – Алексей смотрел на труп, изучая его точно занятное насекомое. Дугалу показалось, что во взгляде инквизитора сквозило некоторое злорадство. – Мог выйти из своей комнаты, чтобы помолиться или подумать в тишине, – Джош задумался и воздел глаза к потолку, расписанному сценами из жития святых. – Или решил написать письма епископам или Великому инквизитору. Я оставил ему одну свечу, для ужина или молитвы этого достаточно, но для письма, да ещё и в его возрасте, могло не хватить. А в храме было светлее. Я оставил свечи здесь как раз на такой случай. – А вы не боялись пожара? – Дугал с любопытством посмотрел на отца О'Шонна. – В раке за алтарём лежат мощи святого Доминика и великомученица Зинаиды. Они надёжно защищают храм от пожаров и наводнений, что было проверено неоднократно, – Джош осенил себя крестным знамением и отвесил поклон ракам с мощами, вделанным в стену за алтарём. – Но не от убийств, – заключил Алексей, поймав возмущённый взгляд святого отца. – О приезде Харриса знали только те, кто его отправил, те, кто вчера присутствовал на собрании и Гийом. Больше никто. – Убийство было совершено не ради грабежа, – добавил Комин, бросив взгляд на тело. – Нож для бумаг дорогой, кроме того, у преподобного Харриса осталось три печатки и карманные часы в позолоченном корпусе. Не говоря уже об убранстве церкви, здесь тоже есть, чем поживиться. – Не кощунствуй, – хмуро одёрнул детектива Джош. – Ни в коей мере, всего лишь констатирую факты. У вас хватает вещей, пожертвованных в благодарность за экзорцизмы, – Комин махнул рукой, словно предлагая посмотреть на дары избавленных от мучавших их демонов. – Многие отдаривались церковной утварью. – Верно, – нехотя кивнул Джош. – Но никто не посмел бы грабить церковь. – Настоятель которой может с лёгкостью не только изгнать, но и подселить демона в вора, имея в наличии хотя бы пару его волосков, – ехидно закончил Алексей. Джош никогда не стал бы так делать, но технически знал как. – Так или иначе, – повысил голос Комин, предотвращая возможный спор. – Убийца ничего не взял, даже не попытался, ничего в храме больше не делал. Пришёл, убил, ушёл. Если преподобный О'Шонн говорит, что не покидал комнаты, значит, спугнуть преступника он не мог. Выходит, тот приходил только для того, чтобы убить преподобного Харриса. Это не было случайным убийством. Дверь отворилась, заставив всех вздрогнуть и обернуться. Вслед за Мирой в храм вошли Айне и Двейн, оба взволнованные и растерянные. Девушка куталась в тёплую шаль, накинутую на плечи. Двейн двигался скованно и угловато. – Мира, – тихо сказал Джош, но девочка его услышала и остановилась. – Возвращайся домой, ты сегодня не понадобишься. Думаю, вечером службы тоже не будет. Девочка кивнула, поклонилась и вышла, прикрыв за собой дверь. Айне и Двейн приблизились к остальным, разглядев тело, оба замерли в ужасе. – Юной мисс лучше не смотреть, – мягко произнёс Джош, беря Айне под локоть и отводя на три ряда дальше от алтарной части. – Посидите здесь, мисс Бирн. – Мы можем убрать тело и отправить в нашу мертвяцкую, – предложил Комин, прикидывая, как половчее стащить не самого худого священника с алтаря. – И тогда вы сможете провести службу. – Алтарь ещё нужно будет переосвятить, потом отмолить. Для этого мне потребуется провести ночь в коленопреклонённой молитве, – Джош покачал головой и вздохнул. – Кроме того, тело лучше оставить у меня на леднике. Лучше не распространяться о странной гибели посланца Церкви, тем более, не везти его через весь город в полицейский участок. Комин кивнул, признавая правоту святого отца. В делах церковных он понимал мало, потому не сообразил, что алтарь потребуется переосвятить. Впрочем, после такого осквернения это явно было нелишним. Хотя бы для душевного спокойствия самого Джоша О'Шонна. – Двейн, позови Гийома, он нужен, немедленно, – Алексей подошёл к своему помощнику и положил руку тому на плечо. – Дело безотлагательное, у нас каждая минута на счету. Двейн вздрогнул от прикосновения, явно слишком глубоко погрузившись в свои мысли. После чего сложил реки лодочкой, прошептал несколько коротких слов на странном, лающем наречии. Из сложенных вместе ладоней заструился белесый туман, вызывавший у Джоша возмущённый возглас. – Алексей, это возмутительно! В храме Божьем колдовство! – Джош сжал кулаки, но вмешиваться не стал. Алексей только покачал головой, всё ещё держа руку на плече своего помощника. Туман стекал к ногам Двейна, уплотнялся, постепенно принимая форму огромного, лохматого пса. Когда процесс завершился, пёс мотнул головой, прислушался к чему-то, что мог слышать только он, и сорвался с места, пройдя прямо сквозь стену. К этому моменту пёс стал почти неразличим, заметить его можно было только боковым зрением. – Я не давал разрешения творить непотребство в моём храме! – Джош нахмурился и подошёл к Алексею, тот невозмутимо смотрел в стену, в которой только что исчез призрачный пёс. – У нас нет времени на традиции и вежливость, Джош, – Алексей говорил ровным, безучастным голосом. – Враг опережает нас на два шага минимум. Мы недооценили его. Я недооценил его. – Или у него тоже мало времени, – задумчиво произнёс Дугал и ужасно смутился, когда все посмотрели на него. Он не собирался говорить это вслух. В этот миг внутри у него что-то сжалось, потом вытянулось, точно струна. Воздухом стало невозможно дышать, лёгкие точно слиплись. На самой грани слышимости зазвенело, распалось на ноты и переплелось в визг. Дугалу потребовалось несколько бесконечно растянувшихся мгновений, чтобы понять, что происходит. Он заворожено смотрел, как растягивается и выгибается реальность, как воздух уплотняется, невидимый барьер начинает рваться. Человеческие глаза не могли разглядеть этого разрыва, но он чувствовал его всем нутром. Смесь страха и восторга сжала заполошно бьющееся сердце. Дугал слышал чьи-то крики, голоса, но не обращал внимания. Пока чья-то рука не легла ему на затылок и с силой не нагнула голову вниз. Дугал едва не завопил от боли, не имевшей ничего общего с физической. Ему безумно хотелось увидеть, как откроется проход в Иномирье, заглянуть хоть глазком туда, за грань. Всё нутро выворачивало от невозможности сделать это. Но тело отказалось слушаться. – Не нужно тебе это, парень, – голос Джоша О'Шонна пробился через хрустальный звон рвущейся реальности. Дугал сначала различил тихие слова то ли молитвы, то ли короткого экзорцизма, которые бормотал священник. Потом только – защитный речитатив Алексея. Давление исчезло так же внезапно, как и появилось. Только во рту остался металлический привкус, да в ушах звенело. Давление на голову исчезло, и Дугал смог выпрямиться. Рядом с ним стоял святой отец, но смотрел он не на МакШерти, а на стоящего прямо перед ним и тяжело опирающегося на трость Гийома Тенебриса. – Да как ты посмел, богомерзкий демонолюб, порождение порока и тлена, недостойный даже нужники в храме чистить?! Как ты осмелился сотворить сие непотребство пред очами моими?! Открыл дверь в проклятое Иномирье посреди храма Божьего! – Джош бушевал и не собирался останавливаться. Он яростно сжимал кулаки, но с места не двигался. – Ничего твоему крысятнику не сделается, как был гнильём и складом лицемерия и амбиций бездарностей, так и останется. Только пол протрёшь, – язвительно отозвался Гийом и глухо закашлялся. Медиум подошёл к телу Иоакима Харриса и замер. Несколько минут он не шевелился, потом повернулся к Алексею. Инквизитор ответил ему таким же решительным взглядом. Дугалу показалось, что они вели безмолвный спор. – Это я попросил Тенебриса явиться как можно скорее. Не спорю, такого не ожидал, но времени у нас и правда мало. Гийом, мог бы и кэб взять, – Алексей смотрел только на Гийома, словно завороженный. Уголки его губ подрагивали, точно он хотел что-то сказать, но сдерживался. – Мог бы, но это заняло бы много времени. Да и кто стал бы за него платить? – Гийом улыбнулся одними губами. – Осмелел, – зло прошипел Джош, с явным недовольством глядя на медиума. – Нужно узнать, кто его убил, – Гийом повернулся и посмотрел на священника в упор. Его мёртвые глаза ничего не выражали, лицо застыло точно у восковой фигуры. – Гийом прав, Джош, – вздохнул Алексей. Дугал растерянно посмотрел на Комина, но тот стоял неподвижно и молчал. Понимал ли он, о чём говорили О'Шонн, Тенебрис и Штерн, разобрать было невозможно. Айне так же вопросительно посмотрела на Двейна, но тот только приложил палец к губам, призывая молчать. – Хорошо, я могу сделать это, – ворчливо отозвался Джош. – Но как же не люблю! Такие знания не дают истины, это лишь иллюзия, порой лживая, порой предвзятая. – О чём он? – не выдержал Дугал. Его громкий шёпот разорвал напряжённую тишину. Ему никто не ответил, все безмолвно наблюдали за тем, как Джош идёт к алтарю и кладёт пальцы на виски Иоакима Харриса. Святой отец ничего не говорил, просто замер в напряжённой позе и закрыл глаза. Несколько минут ничего не происходило, а потом между рядом скамеек появился нечёткий призрачный силуэт. Повисев некоторое время неподвижно, он уплотнился и качнулся в сторону алтаря. С каждым шагом полупрозрачная фигура обретала форму и чёткость. К последнему ряду скамеек подошёл призрачный двойник Комина О'Доэрти. Он прошёл по луже воска как раз в том месте, где был отпечаток, приблизился к алтарю и истаял тонкой дымкой. С минуту все молчали, обмениваясь недоумёнными взглядами. Айне куталась в тёплую шаль и качала головой. Двейн выглядел испуганным, а детективы – поражёнными. – Дугал, Комин, вы знали об этой способности экзорцистов, – безучастным голосом спросил Алексей. Он смотрел на детективов холодным, тяжёлым взглядом, под которым физически не получалось лгать. – Не знал, что это вообще было? – Дугал мотнул головой, словно отказываясь признавать то, что он только что увидел. Внутри его уже зрел ответ, но верить в него он отказывался. – Слышал. Сам ни разу не видел, но мистер Тенебрис упоминал, – бесцветным голосом ответил Комин, глядя в пол. В висках колотилась кровь, во рту разом пересохло. Он не мог принять того, что только что видел, и не желал думать о последствиях. Алексей поверит священнику, а станет ли он слушать простого полицейского? – Сильные экзорцисты способны вытащить последние зрительные воспоминания недавно умершего человека, если условия благоприятные и мозг не повреждён. Только образ. И это непросто. – Верно, непросто, – Алексей на миг отвёл взгляд и повернулся к Джошу. Тот тяжело дышал, опираясь на алтарь. Стоявший рядом Гийом всё ещё смотрел в то место, где истаял призрак Комина. – Ты убил его? – Нет, зачем оно мне? – растерянно ответил Комин. Алексей смотрел прямо ему в глаза, задавая вопрос, от этого детективу стало жутко, тело сковало непонятной тяжестью. – Если бы ты убил, повредил бы мозг? – продолжал допрос Алексей. Комин порадовался, что Дугал так впечатлён, что молчит. – Думаю, да. Я знаю, что падре О'Шонн – сильнейший в Бронах Глен экзорцист. Я… думаю, нет, уверен, я вспомнил бы. Это не так сложно – вынуть нож, воткнуть в глазницу. Много времени бы не заняло, – выдохнул Комин. Его немного мутило. – Я знаю минимум трёх демонов, способных так точно скопировать облик человека, не убивая его, – прокаркал Гийом. Он тяжело опирался на трость, его пальцы едва заметно подрагивали. – И двое из них не оставили бы явных следов. Призвать их можно, но очень сложно. – Тот, кто призвал и пленил Леди-Чуму, на такое способен. У него хватит и сил, и знаний, и безумства, – Алексей отвёл взгляд от Комина и коротко выдохнул. О'Доэрти не лгал, когда сказал, что не убивал. – Это уже третий удар, и мы опять его пропустили. – Третий? – Джош отдышался и выпрямился, отошёл от алтаря и встал рядом с инквизитором. К медиуму он старался не приближаться. – Первый был, когда Патрик Глас попытался открыть дверь в Иномирье с помощью Артефакта. Все эти дела связаны, источник у них один, – Алексей на миг закрыл глаза, собираясь с мыслями. В первых двух случаях целью было открыть двери в Иномирье, причём такие большие, что закрыть их было бы невозможно. Смерть Харриса сама по себе – не удар, а способ вывести из уравнения тех, кто вмешался в первые два раза. – Патрик Глас? – Джош нахмурился. Он помнил этого священника, тот пропал совсем недавно. – Оказался еретиком из секты Илии Хаванского, – пояснил Алексей. Он доложил обо всём, но, видимо, Инквизиция решила никого больше не просвещать. – Он долгие годы тайно придерживался своей безумной веры. Но что-то или кто-то спровоцировал его на откровенную ересь – он использовал призыв демонов в тела невинных, чтобы шантажировать Хранителя. Я удивился, что полиция обратилась к Гийому, а не к тебе. Но, так или иначе, открытие врат в Иномирье удалось остановить в самый последний момент. – Еретики этой секты не стали бы призывать демонов без крайней нужды, – задумчиво произнёс Джош. – Они веруют в то, что Иномирье – это Ад, и все, кто обитает там – грешные души или их стражи. Их стоит выпустить, а не подселять в невинных. – Поэтому я и решил, что его кто-то надоумил, – кивнул Алексей. – Я доложил обо всём, но никаких инструкций не получил. Дело либо затерялось, либо его просто замяли. Ни комиссии, ни нового назначения, ни проверок, ни распоряжений. Ничего. Это было одной из причин, почему я не стал сразу докладывать о Леди-Чуме. – Кто-то в самой Инквизиции покрывает еретиков? – Дугал моргнул и ойкнул. Он высказал первую мысль, что пришла ему в голову, и только потом понял, что следовало промолчать. Такое обвинение – вещь серьёзная. Бросаться им не стоило. – Второй раз – это призыв Леди-Чумы. Сама по себе она была не нужна демонологу. Однако за ней чуть не явилась половина Иномирья, – Алексей не ответил на слова Дугала, но запомнил их. Ему и самому приходили в голову подобные мысли, но озвучивать их он пока не хотел. – Опять дверь, которую мы не смогли бы закрыть, если бы позволили открыться. И опять нас отвлекали. В первый раз – одержимостями, второй раз – Леди-Чумой. Алексей замолчал, переводя дыхание. Ему нужно было, чтобы информация успела осесть в головах. Сам он лихорадочно думал, пытаясь понять, как распорядиться отпущенным временем. А его было катастрофически мало. – В этот раз нас решили не отвлекать, а вывести из игры напрямую, – Алексей скрестил руки на груди и хмуро посмотрел на тело преподобного Харриса на алтаре. – Уверен, всё это дело одних и тех же людей. – Ты не сомневаешься в невиновности проклятого детектива, – холодно спросил Джош, не глядя ни на кого, кроме Алексея. Мнение медиума и самого детектива его сейчас не волновало. – Он не дурак. Думаю, всем нам было, за что желать Иоакиму Харрису если и не смерти, но несварения желудка. Но убивать его никто бы не стал. А Комин знает, как работает Инквизиция, – Алексей покачал головой. Сразу после того, что произошло с Гийомом, в Бронах Глен приехали трое инквизиторов. Комину тогда устроили жёсткий допрос, после которого он долго не мог прийти в себя. – Сколько у нас времени? – хрипло прокаркал Гийом. – О смерти посланника Церкви придётся доложить. Скрыть или потянуть время не получится. Или мы подпишем себе смертный приговор сразу, – Алексей уставился в пол, в его голове мысли выстраивались в чёткую схему, и он старался подогнать в неё все возможные варианты развития событий. – Сюда пришлют комиссию, чтобы провести расследование. О причастности О'Доэрти станет известно сразу, это не скрыть. Найдутся свидетели того, как он заходил в храм среди ночи. Иначе не было смысла во всём этом представлении. Комин опустил голову. В нём мешались почти забытый страх и злость на собственное бессилие. Он никогда не думал, что окажется в роли подозреваемого без шанса оправдаться. – Кроме того, О'Доэрти живёт один, свидетельства его семьи учитывать никто не будет, – жёстко продолжил Алексей. – У нас два дня на собственное расследование. Если мы не предоставим результаты, очиститься нам всем будет очень сложно. Два дня – не больше. Ответом инквизитору было напряжённое молчание. Ситуация была даже хуже, чем с Леди-Чумой. Хотя тогда ценой промедления были человеческие жизни, а то и выживание всего Бронах Глен. Теперь же, если они не успеют, у города не будет и шанса. Пока присланные инквизиторы разберутся, что происходит, всё будет кончено. Алексей потёр переносицу, погрузившись в раздумья. То, что у них так мало времени, означало, что они должны просчитывать каждый шаг, второго шанса им никто не даст. – Почему подставили инспектора-детектива О'Доэрти? Почему именно его? – Дугал растерянно переводил взгляд с инквизитора, на медиума, потом – на Джоша и помощников Алексея. – Потому что удар по Комину – это удар по мне в первую очередь, – Гийом передёрнул плечами и повернул голову в бок под неестественным углом. – Он мог быть одержим. Он мог выполнять мой приказ. – Но вам это зачем? – Дугал нахмурился. Он никак не мог понять, как всё дошло до такого. – Потому что я медиум, – Гийом то ли кашлянул, то ли усмехнулся. – Этим порождениям гнили и слизи большего не надо. Горгульина сыть, крысиная добыча! – А ещё, пока Брэди осознает и разберётся, как так вышло, что его детектив убил священника, полиция тоже вмешиваться не будет. Он все силы бросит на то, чтобы поймать меня и разобраться, – горько усмехнувшись, добавил Комин. – Из-за многовариантности средств и мотивов следствие затянется. Инквизиция дотошна, особенно, когда дело касается таких смертей. Тут и осквернение, и ритуальные мотивы, – высокий голос Двейна звучал бесцветно и резко. На памяти Дугала он так много раньше не говорил. – Допрашивать будут всех без исключения, даже знакомых и соседей. Допрашивать жёстко и самыми разными методами. Инквизиторы порой неразборчивы. Им нужно добыть информацию, а родственники и друзья вполне могут стать допустимыми потерями. Ведь в таких случаях истина важнее. От неё зависит выживание гораздо большего числа людей. – Хватит! – Комин не собирался кричать, но не мог больше выносить монотонный голос Двейна и тех страшных вещей, которые тот говорил. Перед мысленным взором всплыли лица жены и дочери. – Пока будет идти следствие, они смогут сделать всё, что угодно, – тихо проговорил Дугал, не уточняя, кто эти они. Он имел в виду тех, кто стоял за всем этим. Сам себе он их представлял серыми фигурами с ухмыляющимися ртами на пустых лицах. – Они стремятся открыть врата в Иномирье, но что если даже это – не цель, а средство её достижения? – Комин постарался вывести разговор на более приемлемую плоскость. – Или просто способ нас отвлечь? – Насколько же чудовищной должна быть цель, если жестокое умерщвление целого города – всего лишь ширма для неё? – Джош покачал головой. Он не готов был верить в такое, но и отрицать вероятность не смел. – Что же за чудовища на такое способны? – Люди, – тихо, едва шевеля губами, прошептал Двейн. – Люди – самые страшные из чудовищ. – Ещё раз спрашиваю, кто считает Комина О'Доэрти виновным? – Алексей выпрямился и расправил плечи. Он поочерёдно задержал взгляд на каждом из присутствовавших. Ответил только Джош. – Детектив губит свою душу, имея дело с медиумом и демонами, но он не глуп и он не богохульник, – медленно проговорил священник. Он прямо ответил взглядом на взгляд инквизитора. – Я не считаю его виновным. Никто из нас не пришёл бы в храм, чтобы совершить это убийство. К чему эти вопросы? – Я должен был убедиться. С этого момента мы начинаем действовать, принимая как факт то, что Комин О'Доэрти невиновен, – Алексей заложил руки за спину. Говорил он быстро и чётко, роняя каждое слово точно свинцовую пулю. – Комин О'Доэрти, ты пока действуешь свободно и самостоятельно. Ищи всё, что можно, по первому делу. Кто-то спровоцировал отца Гласа, узнай, появлялся ли в его окружении кто-то новый, начал ли кто-то приходить на проповеди незадолго до того, как всё началось. – Я опрошу прихожан, приход там небольшой, если кто-то новый был, они точно заметили бы, – кивнул Комин. Ему стало легче дышать не только от того, что никто не счёл его убийцей, но и потому, что теперь он точно знал, что делать. – Гийом, дня через два-три будет проведён новый ритуал. Вряд ли раньше, но точно не позже, – продолжил Алексей, повернув голову к медиуму. Тот кивнул, понимая, чего от него хочет инквизитор. Объяснить стоило остальным. – Необходимо найти место, где тот будет проведён. Скорее всего, они уже начали подготовку. Нужно найти тонкое место, в котором возможен прорыв. Знаю, это очень сложно, кроме тебя не справится никто. Гийом, сделаешь? – Сделаю, – хрипло прокаркал медиум. Он уже вычислял нужные ритуалы и думал, как подготовиться к тому, что ему предстояло. – Если выживу, расскажу. – Если выживешь, подготовься запечатывать дверь. На всякий случай, – Алексей заставил себя улыбнуться, хотя понимал, что Гийом не шутит. Это действительно могло стоить ему жизни. – Комин, передай Айне связи и контакты, адреса и имена информаторов. Необходимо узнать, кто послал анонимку Церкви. Это был кто-то из нашего окружения. Скорее всего, из вашего. Кто-то, кто был в курсе расследования хотя бы частично, – Алексей посмотрел на двух детективов. Оба выглядели серьёзными и сосредоточенными. – Тебе этим заниматься будет некогда. У тебя ведь есть кто-то на почтовой станции или на вокзале? – Есть. Я передам контакты, – кивнул Комин. Он терпеть не мог делиться информаторами или связями. Они были одним из основных инструментов каждого детектива. Но сейчас ситуация была из ряда вон выходящей. Приходилось отступаться от принципов ради спасения себя и всего города. – Это не мог быть суперинтендант? – Джош неплохо знал Брэди, но сейчас был готов подозревать любого. – Нет, я к нему заходил и спрашивал. Он не врал мне. Кроме того, его я проверял не единожды. Это не он, суперинтендант знает правила игры, – Алексей покачал головой. – К тому же, у него не навоз вместо мозгов, он не станет лишаться собственного медиума ради того, чтобы эти церковные крысы погладили его по головке, – зло прошипел Гийом. Настроение его стремительно портилось, а кости болели с самого перехода через Иномирье. – Крысы разбегутся по своим храмам, а он останется здесь, один, со всеми обозлёнными демонами Иномирья. – Мы поняли, – поднял руку Алексей, пресекая поток возмущения от Джоша. Эти двое не могли не перессориться, находясь в одном помещении дольше пяти минут. – Дугал, на тебе жертва ритуала. Её семья, знакомые, друзья, новые люди в окружении. Всё. – Девушку звали Делма Каели, жила на улице Колмкилла, в районе Третьих ворот, пятый дом, – Джош сам навещал родителей девушки и сам передавал им тело – обмытое и приведённое в приличный вид. Ему семейство Каели показалось набожным и достойным. – Начни с приходского священника церкви мучениц Жозефины и Лукреции отца Бернарда Дэли. Она туда ходила. Если не будет необходимости, не тревожь родителей несчастной. – Я понял, опрошу знакомых, друзей и преподобного Дэли, – Дугал кивнул и упрямо поджал губы. Он винил себя за то, что не сделал этого раньше, не подумал, что жертву выбрали не случайно. И так обрадовался, что они успели освободить Леди-Чуму, что совсем забыл о тех, кто её призвал и связал. Вернее, решил, что этим займётся Алексей. – Если это не суперинтендант, это может быть кто-то из полицейских? – продолжил прерванную мысль Джош, посмотрев на детективов. Те нахмурились: им не хотелось подозревать кого-то из своих, но вероятность этого была немаленькой – больше никто не мог знать о расследовании. – Прекращай, – одёрнул его Алексей. – С этим без тебя разберутся. Джош, позаботься о теле и постарайся выяснить ещё что-нибудь, поищи следы, улики или отпечатки. И узнай, кто мог видеть Комина ночью рядом с церковью. – Сделаю, – поджал губы святой отец. Ему не нравилась бесцеремонность, с которой с ним обращался инквизитор, но ситуация был не из тех, когда можно жаловаться. – Сам я займусь сбором информации из разных источников. Вся координация через эту церковь. Постарайтесь прийти вечером с результатами, – Алексей не стал напоминать, как мало у них времени. Все и так это понимали. На этом собрание закончилось. Инквизитор повёл своих помощников в штаб, чтобы переодеться, подготовиться и только после этого начать работу. Комин предложил Гийому отвести его на кладбище, но тот отказался, пристально посмотрев на обоих детективов. Когда последние участники собрания вышли, Джош запер за ними дверь и повернулся ко всё ещё лежащему на алтаре телу. Иоаким Харрис выглядел безобидным, но даже таким он был одной сплошной проблемой. Когда Айне ушла заваривать на всех кофе, Алексей подозвал к себе Двейна. При всех он не хотел давать ему поручение, это могло вызвать вопросы, совершенно не нужные перед приездом комиссии Инквизиции. Двейн выглядел растерянным и испуганным, Алексею на миг стало его жаль, но он не мог избавить его от необходимости сделать то, что должно, как бы ни хотел. – Двейн, всё это ингредиенты одного зелья, и оно уже кипит, – Алексей положил руку на плечо подчинённого. Тот вздрогнул и поднял голову. – Тот, кто совершает призывы, всего лишь инструмент. Слишком детская выходка, слишком много следов, пусть и запутанных. – Я понимаю, – выдохнул Лехри. – Понимаю, к чему ты ведёшь. Но у тебя нет ни доказательств, ни улик. Ничего. – И они мне нужны, Двейн. Очень нужны, – Алексей тяжело вздохнул. – Слушай меня внимательно. Мне нужно, чтобы ты провёл три гадания: по внутренностям, по огню и по крови. И ещё ритуалы Поиска, Раскрытия и Треугольника. Справишься? – Я могу отказаться? – Двейн горько вздохнул. Всё это выпьет его силы подчистую, оставит его с сильной головной болью и слабым, словно дитя. Он будет уязвим, кроме того, проводить в штабе часть ритуалов и гаданий нельзя. И Алексея не будет рядом. – Я всё сделаю. – Мне нужно знать кто, где и когда. Необходимо выяснить, что и кто скрывается за всем этим на самом деле. Нас втянули в опасную игру, на кону не только Бронах Глен, – Алексей на миг притянул к себе Двейн и прошептал в самое ухо. – Я не хотел просить тебя об этом, прости. Двейн кивнул и грустно улыбнулся. Каждому из них предстояло обратиться к тем знаниям, что в них вложили их семьи и к которым они оба не хотели возвращаться. А ещё Лехри понимал, что в случае чего придётся обратиться к родственникам. А значит, его могут снова попытаться убить. Сейчас в городе было трое одной с ним крови. Из всех он мог попытаться связаться только с сестрой, но не был уверен, что она ответит. Когда Алексей разомкнул объятья, Двейн кивнул ему и направился в свою комнату за нужными инструментами. Он не был уверен, что доживёт до следующего утра, но был готов сделать всё, о чём попросит Алексей. Инквизитор был единственным дорогим ему человеком. Единственным, ради кого Двейн Лехри согласен был жить. Когда Айне вернулась с кофе, Алексей стоял у своего стола, скрестив руки на груди. Он был зол на себя за то, что отправил Двейна с таким жестоким заданием. Был зол на тех, кто его вынудил, на убийц Иоакима, на самого Харриса. На то, как всё это было не вовремя. Он бы спокойно вышел на колдуна, призвавшего Леди-Чуму, будь у него немного больше времени. Теперь же это превратилось в гонку, и инквизитор не был уверен, что все дойдут до финиша. – А где Двейн? – Айне поставила кружку с кофе перед начальником. – Ушёл по делам, – Алексей постарался говорить спокойно. Ещё не хватало пугать девушку. Её никак нельзя было втягивать в это больше необходимого. Айне понятливо кивнула, в дела этих двоих она старалась не лезть. Вторую кружку кофе, предназначавшуюся Двейну, она поставила на его стол. Даже если он вернётся поздно, не откажется от остывшего напитка. В то, что он может не вернуться, девушка отказывалась верить.